Текст книги "Новая венгерская драматургия"

 
Французы бьют по донышку бокала,
Чтобы сильнее натянулась пленка
И интенсивней пузырьки шипели.
В сухих бокалах не играют вина.
Сперва ополоснуть, без этого нельзя.
 

Дёзё пьет. Входит Жужи, уже переодетая в униформу. Показывает Дельфине в спину язык, затем встает на заднем плане. Дельфина начинает есть.

КРИСТИАН (с пафосом, повторяет)

 
С сегодняшнего дня обычай мертв.
 

ДЁЗЁ (многозначительно, Кристиану)

 
Не даты задают поток событий,
События перетекают в даты,
Теперь пустым фантомом будет праздник,
Я убежден, мой милый Кристиан.
 

КРИСТИАН

 
Короче, дата моего рожденья
Событием не стала для тебя.
 

ДЁЗЁ

 
Событие, но не глобальной сферы,
Событие интимного порядка.
Мой частный микрокосм,
Ведь ты рожденным был
Лишь раз, не больше, верно? (Кивает Жужи.)
 

ЖУЖИ (Подходит к Кристиану.)

 
Что мне вам принести?
 

КРИСТИАН

 
Мне пива. Пива. Кружку Карлсберга.
 

(Смотрит на доску с меню дня.)

 
Я не ошибся? Суп из пряных трав
С кусочками копченого лосося?
 

Роланд уходит. Кристиан садится. Дёзё остается стоять.

 
Тогда, пожалуйста, мне только суп.
Как долго ждать?
 

ЖУЖИ

 
Примерно четверть часа. (Уходит.)
 

ДЁЗЁ (Кристиану)

 
Так ты спешишь?
 

ДЕЛЬФИНА (Покачивая головой, смотрит на Дёзё, не верит своим глазам.)

 
Не может быть!
 

КРИСТИАН (обращается к Дёзё)

 
Не слишком. (Стучит пальцами по столу.)
Ты очень огорчил меня.
И год, и два тому назад,
На дождь и снег и бури невзирая,
Ты поздравлял меня и угощал,
Дарил мне что-то, скажем, книгу,
Однажды ты прислал
Мне греческую вазу. (Ждет.)
И дело было не в ее цене,
Сам знак вниманья – вот что ценно.
 

(Ждет, затем смотрит на потолок.)

 
Признайся, эта люстра
Тебе не подошла. Я знал
Об этом с самого начала.
Проблема в том, что я не позволяю
Тебе манипулировать собой?
 

ДЁЗЁ

 
Ты снова что-то навоображал,
Поверь, ты передергиваешь факты,
Все выворачиваешь наизнанку,
Я никогда не злился на тебя.
 

Входит Роланд с пивом и ставит на стол Кристиану.

КРИСТИАН

 
Серьезно не сердился?
 

ДЁЗЁ

 
Абсолютно.
 

КРИСТИАН (Пьет.)

 
Я так решил, ведь ты совсем исчез,
Так отчего тогда ты не звонишь мне?
В угаре славы ты совсем забыл
Про старых, преданных тебе друзей.
 

(Окидывает взглядом комнату.)

 
Я создал этот интерьер,
Я весь твой интерьер придумал.
 

ДЁЗЁ

 
И кстати, интерьер прекрасный,
Изысканный и органичный,
Красивый и эргономичный,
Простор для мыслей.
 

РОЛАНД (Подбадривает.)

 
Еще, еще, еще!
 

ДЁЗЁ

 
При этом легкий и приятный,
И не накладный по затратам,
Психологически корректный,
Мы получили много премий,
Прости, ты получил, один!
 

КРИСТИАН (Рассматривает грамоты на стенах.)

 
И ты при этом позабыл
Мой день рождения!
 

РОЛАНД (в сторону)

 
Я несказанно удивлен,
Что он так сильно удивлен.
 

КРИСТИАН (обращается к Дёзё)

 
А я в тебя так верил, так мечтал,
Что ты тот самый грандиозный мастер,
Сама предупредительность и тщанье,
Но ты, по неизвестной мне причине,
Со мной сквозь зубы говоришь,
Поплевывая прямо в душу.
 

ДЁЗЁ (с легкостью)

 
Я заплачу. Нет, я заплАчу.
Ты так жесток. Ты сердце ранишь.
Ах, я ведь женщина в душе.
 

КРИСТИАН

 
Не надо пафоса, тебе он не идет.
 

ДЁЗЁ (Дельфине)

 
Вот этот человек,
Как гладь морская, отражает свет.
 

ДЕЛЬФИНА (обращается к Дёзё)

 
Он гений. Он нам обеспечил фон.
Один лишь взгляд суть самую подметит,
Мою, твою и каждого из нас.
 

ДЁЗЁ (в сторону)

 
Конечно, гений. До чего несложно
Быть гением в сравнении с тобой.
 

РОЛАНД (Дельфине)

 
Могу вам принести еще бокальчик?
 

ДЕЛЬФИНА (Берет пальто и сумочку, спрыгивает с барного стула.)

 
Не надо ничего. Прошу простить,
Мне нужно перепарковать машину. (Уходит.)
 

Входит Жужи с супом.

КРИСТИАН (в сторону Жужи, бросая на Дёзё испепеляющий взгляд)

 
Типично по-венгерски: сам обидел
И сам же обижается на жертву,
Ломается: я женщина в душе,
Меня в высоких чувствах обманули.
 

ЖУЖИ (Тихо кивает.)

 
Ваш суп готов.
 

КРИСТИАН (Гладит ее по волосам.)

 
Спасибо, все прекрасно. (в сторону)
А я постригся. (Бросает взгляд на Роланда.)
Он не оценил.
Мне омрачает разочарованье
Начало года. Что же, я не сдамся.
 

(Принимается быстро есть.)

ДЁЗЁ (Отправляет сообщение.)

 
Альма, привет, я позвоню тебе,
Что, два часа? Я буду здесь весь вечер,
Но к десяти уйду в другое место.
Бар «Тора-Бора», хорошо? Проинформируй.
Существенный вопрос. Целую, Дёзё.
 

КРИСТИАН (Роланду)

 
А девушка совсем ушла?
 

РОЛАНД

 
Она вернется.
Решила вновь запарковать машину.
 

КРИСТИАН (Быстро вытирает рот углом салфетки.)

 
Не занимайте столик!
 

ДЁЗЁ

 
Суп остынет!
 

5

Дёзё, Роланд, на заднем плане Жужи. Входит Кальман.

КАЛЬМАН

 
Привет, дружище!
 

ДЁЗЁ (Обнимает его.)

 
О, мой славный друг!
Отлично выглядишь, поведай честно,
На западных фронтах без перемен?
 

КАЛЬМАН (Ухмыляется.)

 
Ага. По крайней мере кормят плотно,
Но все же надо съесть, озвучь меню,
Я завтракал – и больше ничего.
 

ДЁЗЁ

 
В субботу нет меню, не забывай,
К тому же посмотри, часы не дремлют,
Какое тут меню в восьмом часу?
 

КАЛЬМАН (Смотрит на доску на стене.)

 
Тогда хотя бы блюдо дня, хоть что-то.
 

ДЁЗЁ

 
Роли!
 

Роланд уходит. Кальман вешает пальто на крючок у двери. Дёзё и Кальман садятся за один из пустующих столиков.

 
Я слушаю, приятель: как дела?
 

КАЛЬМАН

 
Отлично. Все в новинку. Жизнь с листа.
 

(Подзывает Жужи.)

 
Пожалуйста, мне очень крепкий кофе.
Двойной. (Дёзё) Вчера я был в ночную смену.
 

ДЁЗЁ

 
Как, тяжело? Наверняка непросто.
 

КАЛЬМАН

 
Непросто, да. Двенадцать человек,
Лишь двое на своих ногах пришли,
И два ранения у полицейских.
Работы стало больше с сентября.
Сейчас я словно из-под душа.
 

ДЁЗЁ

 
Как так?
Как из-под душа? Что, снаружи льет?
 

Жужи делает кофе за стойкой.

КАЛЬМАН

 
Смотри, такого прежде не случалось,
Во время операции два наших
Поссорились по глупости ничтожной,
Хирург и терапевт, все начиналось
Вполне себе, рутинная работа,
Но слово сорвалось – и завертелось
Все более жестоко и надрывно:
Один рывком с другого сдернул маску,
А тот в ответ его ударил с лета,
И операцию чуть не прервали,
Поскольку оба выбежали вон,
И ассистенту зашивать пришлось
Распластанный живот. На тот момент,
Как я пришел: состав потерь был скверным,
Подбитый глаз и выбитые зубы,
Свернули челюсть, поломали пальцы
И все еще ершились. Даже воздух
От гнева их искрился. Просто ужас.
 

ДЁЗЁ (Не вслушивается.)

 
Конечно, в напряжении весь город…
 

РОЛАНД (Вносит меню и корзинку с хлебом, наливает вино в бокал и минеральную воду с газом в стакан.)

 
Меню, и хлеб, и как обычно, доктор.
 

КАЛЬМАН

 
Спасибо. (Смотрит в меню, захлопывает его.)
Не стоит. Я все знаю наизусть.
 

(Пьет, обращается к Дёзё.)

 
А напряжение? Так скажем,
У медсестры по имени Илона
Отличный зад, на всю больницу лучший.
Мне нравится. Ей нравится. Нам славно
Вдвоем, и напряженье как рукой.
 

ЖУЖИ (Приносит кофе.)

 
Двойной, как вы просили, доктор.
 

КАЛЬМАН

 
Славно.
Карпаччо я хочу Вас попросить.
 

РОЛАНД

 
Карпаччо, записал. Все будет скоро. (Уходит.)
 

КАЛЬМАН

 
А ты не ешь?
 

ДЁЗЁ

 
Я ел. И буду после.
 

(Шутливо толкает Кальмана в плечо.)

 
А в личной жизни как твои успехи?
 

КАЛЬМАН

 
Моя душа все так же безутешна,
А тело так же в превосходной форме,
Конкретно что тебя интересует?
Ты что-то хочешь выведать, признайся!
 

ДЁЗЁ

 
Да так. Ты три недели не был здесь.
 

КАЛЬМАН

 
Я так. Себе. (медленно) Нормально. Абсолютно.
Чудесно. Превосходно. Просто супер.
 

ДЁЗЁ

 
Дельфина здесь, она куда-то вышла.
 

КАЛЬМАН (холодно улыбается)

 
Да, здесь, и что мне до того?
Какое мне вообще должно быть дело?
И что сказать ты этим хочешь – мне?
 

Жужи погружается в чтение журнала. Входит Роланд и встает за спиной Жужи, толкает ее, заигрывает с ней. Жужи хохочет.

ДЁЗЁ

 
Я – ничего. Она весьма развязна,
Я был с ней пару месяцев, не больше,
Встречался, но не задавал вопросов,
Кто мой предшественник. Ведь ты был позже?
 

КАЛЬМАН

 
Возможно, раньше. Я был в сентябре.
 

ДЁЗЁ (заговорщически)

 
А я в июле-августе конкретно
И ближе к октябрю совсем недолго.
 

КАЛЬМАН

 
Днем ранее, днем позже, тут неважно.
Я только спал с ней, да и то два раза,
И ездил с ней осматривать природу,
Не дальше Ваца или Будаерша.
 

ДЁЗЁ

 
Дельфина мазохистка по натуре,
Но ты, я думаю, не мазохист.
Она как экстази: сначала крутит,
Ты грезишь, ты блаженствуешь, ты бредишь,
Но две недели, и угар слабеет,
Меняй ее на ту, что подвернется,
Уж женщин в этом городе с избытком.
 

КАЛЬМАН

 
С Дельфиной я давным-давно порвал.
 

ДЁЗЁ (сочувственно)

 
Порвал, погас, я был в тебе уверен,
Но отчего тогда исчезла Альма?
 

КАЛЬМАН

 
Неправда. Альма не из-за нее.
Наш брак и до того был под угрозой.
 

ДЁЗЁ

 
Ты был инициатором.
 

КАЛЬМАН

 
Случайным,
Все это было для меня сюрпризом.
Да, недомолвки, но не до разрыва,
Потом она ушла в отдельный офис,
Как будто просто – и при этом жестко.
Я оглянуться не успел.
 

ДЁЗЁ

 
Ты слеп,
Она переросла. Ведь ваш союз
Продлился восемь лет, за это время
Она тянулась за тобой. Порою
Казалось, что ты младше, чем она,
Тянулись годы затаенной боли,
Ты должен был внимательней к ней быть.
 

КАЛЬМАН

 
Она не объясняла ничего,
Да со своим начальником она
Общалась больше, чем со мной. Я думал,
Пускай хотя бы что-нибудь случится,
И вот случилось. Но не так же, черт!
 

ДЁЗЁ

 
Подумаешь, простой животный акт,
Мужчинам он полезен для здоровья.
 

КАЛЬМАН

 
Простой животный акт, к тому же быстрый,
Полезный для здоровья, но ты знаешь,
Что редкий акт проходит без последствий.
 

ДЁЗЁ

 
Последствия. Прощай навеки, Альма.
Обрадуйся свободе долгожданной,
Обычные дела. Дельфину к черту,
Ты разве не встречался с ней, ну как же,
Встречался, и теперь ты здесь, один.
Дельфина вырвала тебе свободу,
И это лучший твой поступок в жизни.
 

КАЛЬМАН

 
Дельфина просто случай. Катастрофа.
 

(меланхолично)

 
Отличное для демонов пространство,
Смешать все мысли на минуту, на две,
Пока, мой друг, ты не вернешься к жизни,
Без всяких демонов, она с приветом.
 

ДЁЗЁ

 
Ты прав. Она не демон.
(с язвительной усмешкой) Вспоминаешь,
Я отговаривал тебя, как мог,
А я живой свидетель драмы.
Не демоны, а тараканы,
Печать безумия на ней.
 

КАЛЬМАН

 
Ты тоже так считаешь?
 

ДЁЗЁ

 
Я уверен,
Она безумна – и притом несчастна.
Под маской Снежной королевы
Душа испанки. А под платьем
Все тот же холод. Это бездна,
Но для нее, не для тебя же.
 

КАЛЬМАН (медленно)

 
В больнице, в этом гипсе, мне она
Понравилась, затем все разыгралось,
Весь антураж ужасно привлекал,
Ее работа, ноты, яркий грим,
Я не хотел ее сперва бросать
И жизнь хотел совместную начать,
Но отчего-то не попал в тональность.
Мы ездили в Милан и в Амстердам
И ссорились до слез в любой поездке,
Я не был ослеплен, да и она,
Когда кого-то любишь, с ним весь мир
Тебе понятен, словно на ладони.
Не существует сложных отношений,
А если да, то что-то не в порядке,
И здесь – по нервам бил любой нюанс,
Любое, маленькое – отступленье
От среднего канона, скажем так,
От нормы: шутка, недоговоренность,
А ей так нравилось быть несогласной,
Порой мы просто пили на балконе
За глупым бесконечным разговором
О Стиве Ричардсе или не знаю,
Затем я оборвал, и все исчезло.
 

ДЁЗЁ

 
Так выпьем, я хочу, нам по два, Жужи,
И мне еще воды без газа.
 

Жужи уходит.

 
Не слишком беспокойся за актрису,
Пройдет немного времени, все стихнет,
И ты нормально сможешь с ней общаться,
Ее судьба известна: петь и петь,
Снижать с годами качество подмостков
И умножать количество постелей,
Опять ничтожный чей-то интерес
Ее на сцену выведет в интриге,
И кто-то лучший – вновь – ее оставит,
Где остановится она? Неважно,
Она с обычным волчьим аппетитом
Сожрет свою очередную жертву,
Меняя гардероб, но не начинку,
Вращаясь от нуля на нуль по кругу,
Вот лучшее, на что она способна,
На что угодно, только не на счастье.
 

Входит Жужи, на подносе у нее рюмки с палинкой. Кальман и Дёзё чокаются.

КАЛЬМАН

 
Прозит. (оправдывающимся тоном)
В Германии когда-то
Она на конкурсе взяла гран-при
За неплохую партию Сюзанны.
Давно, одиннадцать лет? Десять? Позабыл.
Могла петь в Ковент-Гардене, в Ла Скала,
Но отчего-то угодила в Пешт,
К тому же на ролях второго плана.
На следующий год ее, однако,
Назначили на Лулу Альбан Берга.
Все было очень пафосно, но голос
Ей отказал, и все пошло насмарку.
 

ДЁЗЁ

 
Cheers… А потом еще провал
На Баттерфляй – был в Граце или в Линце?
Неважно, но сама судьба… Ужасно.
Антверпен, Виолетта, очень слабо,
И наконец, Мюзетта, в Пеште, хрипы.
На той неделе Кейт прошла нормально,
Негусто, восемь фраз, но четко спеты,
Все лучше, чем ничто, я так сказал бы.
Она взяла реванш! Я примадонну
Люблю как выразительный типаж.
Она неистовствует, так порой
Неистовствуют Этна и Стромболи,
Пусть дамы вулканические пышут
Кипящим ядом, это в их натуре,
В них очень предсказуема внезапность.
 

КАЛЬМАН

 
Твердит, что грудь ее асимметрична.
 

ДЁЗЁ

 
Обычно по утрам, ну как же, помню,
Реальность в том, что это характерно
Для женщин вообще – для всех и каждой.
 

КАЛЬМАН

 
Асимметричны люди – все и каждый.
 

ДЁЗЁ

 
В нас слева плоти менее, чем справа,
А может, справа более, чем слева.
Какая разница… Один Господь
Увидеть сможет, если пожелает.
Она распелась в пепел. (Смеется.)
 

КАЛЬМАН (Реагирует на шутку.)

 
В Граце? В Линце?
Еще неплохо спета Виолетта.
 

Смеясь, они шлепают друг друга по коленям. На заднем плане перешептываются Роланд и Жужи.

ЖУЖИ (Роланду, шепотом)

 
Скажи мне, только честно. Эти двое
Что, влюблены друг в друга? Словно в сказке?
На веки вечные?
 

РОЛАНД (Жужи, шепотом)

 
Один в другого,
Хозяин в гостя: не наоборот.
 

ЖУЖИ

 
Но этот Доннер прямо мой типаж,
Гарантию даю, он скорпион.
Его нельзя в толпе не заприметить,
Какой пылающий тяжелый взгляд.
А Дёзё притворяется согласным,
Но сразу видно, как он раздражен.
 

РОЛАНД (нервно, обнимает Жужи за талию)

 
Но нам-то что?
 

ЖУЖИ (Отталкивает от себя Роланда.)

 
Уйди в иные сферы!
 

КАЛЬМАН (Бросает смущенный взгляд на Жужи и Роланда. Тихо)

 
Себя я ощущаю террористом,
Который бомбу бросил в кущи рая.
 

ДЁЗЁ

 
Да где тут рай! Могу быть откровенным?
Мой друг, я думаю, что ты был жертвой,
Так над царем царица воцарилась,
Все видели, как Альма подавляет
Твою натуру, как тобою вертит!
 

КАЛЬМАН

 
Так скажет тот, кто не знаком с ней близко,
Все между нами было идеально,
С одной поправкой: я хотел ребенка.
 

ДЁЗЁ

 
А Альма нет. Карьера и фигура,
Комфорт и время. Что ж, я с ней согласен,
Своих клиентов не отдашь другому.
 

(насмешливо)

 
Заделать крошек слишком грандиозно
В масштабах жалкой жизни.
 

КАЛЬМАН

 
Ты-то знаешь.
 

ДЁЗЁ

 
Я помню наше первое знакомство
На родине, нам было лет по двадцать,
Она была окружена друзьями,
Среди которых явно выделялся
Один успешный врач. Надежный парень.
 

КАЛЬМАН

 
Мы вместе возвращались с вечеринки,
Была огромная стена из лесса.
На лестнице, обнявшись крепко,
Мы наблюдали полную луну.
Внизу кафе жужжало неустанно,
Все было свежим, каждому открылась
Душа другого. Так тогда казалось.
 

ДЁЗЁ

 
Сперва она тебя боялась, факт!
Окей, потом прошло, она привыкла,
Но как ей быть с натурой неуемной?
Сломать ли, переделать, если нет,
Тогда, в конце концов… (Пожимает плечами.)
 

КАЛЬМАН

 
И что случится?
 

ДЁЗЁ (Повышает голос.)

 
Мне Альма иногда напоминала
Истерзанного кем-то мотылька,
Молчание, таящее секреты.
 

КАЛЬМАН

 
Со мной она молчала очень редко.
 

ДЁЗЁ

 
Пойми, она себя не выражала,
По крайней мере не передо мной,
Не говорила: я люблю, я буду.
 

(насмешливо)

 
Умна.
Секреты были, есть и будут.
 

КАЛЬМАН

 
Скажи, к чему ты клонишь?
 

ДЁЗЁ (Кладет руку Кальману на плечо.)

 
Ни к чему
Конкретному. Лишь ты ее склонял
Иметь ребенка: прессинг патриарха.
Нет ничего печальней этой битвы,
Сначала ты откладывал ей деньги,
Чтобы она арендовала офис,
Затем откуда-то явился голос
Всей этой модной феминистской дури,
В конце концов она решила, что
Она юрист получше, чем ты врач
Или любовник? Или кто решил?
Дружище, это глупость, не находишь?
 

КАЛЬМАН

 
Конечно, глупость. Ты не знаешь Альму.
Она меня всегда боготворила.
А я ее.
 

ДЁЗЁ

 
Формально так. Она тебе дарила
Смиренные улыбки. Повторяю:
Смиренные, она себя смиряла.
И, зная больше с самого начала,
Она была собой – наполовину.
 

КАЛЬМАН

 
Согласен, что она уж слишком часто
Меняла тему разговора, если
Речь заходила о моих заслугах,
Рабочих подвигах, и сколько раз
Я под столом пихал ее, пока
Она молчала, будто бы во сне.
Закономерно: я ей изменил.
 

ДЁЗЁ (Пьет.)

 
Окей, я, честно говоря, не думал
Что вы могли спасти свой хрупкий брак,
С тобой ей было сложно развиваться,
Мы все ее как человека любим,
И все согласны, в общем-то, в одном:
Ты ей поставил шах, решившись первым,
А компромиссы не ее стихия.
Быть иль не быть измене – не твое.
Она к тебе вернется: ты потянешь?
Загадка: север, запад, юг, восток,
Куда она пойдет, сама не знает.
Она тебя простит, если захочет.
Точнее, не захочет, хоть и сможет,
Итог: ты все еще влюблен в нее?
 

ЖУЖИ (Приносит карпаччо.)

 
Карпаччо, попрошу.
 

КАЛЬМАН

 
Благодарю.
 

РОЛАНД (Жужи)

 
И что тебе так дался этот Доннер?
 

ЖУЖИ (Роланду)

 
Ты отчего так за меня боишься?
 

ДЁЗЁ

 
Поешь нормально, Кальман! Все прекрасно
И у тебя, и у любовниц бывших.
Вчера была премьера у Дельфины,
И в этой роли все сошло неплохо.
У Альмы практика, и я признаюсь
Тебе, она наш личный адвокат,
Она теперь ведет дела White Box.
 

КАЛЬМАН

 
Моя жена.
 

ДЁЗЁ

 
Была твоя жена.
Ты говорил с ней?
 

КАЛЬМАН

 
Меньше твоего.
Она вернула мне ключ от квартиры.
 

ДЁЗЁ

 
Она сняла на Бимбо.
 

КАЛЬМАН (тоном хорошо осведомленного человека)

 
Мне известно.
 

ДЁЗЁ

 
Пока, по-моему, она свободна,
Но это, очевидно, ненадолго.
Да и тебе не стоит горевать.
Ведь ты успех имеешь среди женщин?
 

КАЛЬМАН (Ест.)

 
Кус-кус-куспех. Кус-кусные бывают.
 

ДЁЗЁ

 
Не торопись. Успех весьма непрочный.
Все понимают, что твоя харизма,
Как гиря, давит, – и сбегают прочь.
Ты вновь один, не вправе вокруг пальца
Их обводить, словно брелок с ключами.
Тебя не сломишь.
 

КАЛЬМАН

 
Мне нужна лишь Альма.
Смотри, я протестант.
 

ДЁЗЁ

 
Ты атеист.
 

КАЛЬМАН

 
Не в церкви ключ к терзаниям моим,
Мой прапрапрадед был гребец-невольник.
 

ДЁЗЁ (заинтересованно)

 
Что за история?..
 

КАЛЬМАН

 
Он принужден был,
А после не хотел вернуться к вере:
Его продали в рабство на галеру,
Он выкупил затем себя из плена,
Женился и потомство произвел,
Естественно, тут станешь реформатом,
Они пытаются переменить
Событий ход, а если все плачевно,
Они умрут, но клятве не изменят.
 

(Молчание.)

 
И я ее дождусь.
 

ДЁЗЁ (Встает.)

 
Затем ты здесь?!.
 

ЖУЖИ (Роланду)

 
Все, стейк готов. Прожаренный на славу.
 

Роланд уходит на кухню. Жужи начинает мыть посуду.

6

Дёзё, Кальман, Роланд, Жужи. Входят Кристиан и Дельфина, вешают пальто на вешалку.

КРИСТИАН (шепчет Дельфине на ухо)

 
Так вот, Дёзё.
Послушай, потому что я не верю.
Прощаюсь я с ним как-то;
Целую его в щеку, все такое,
Целую я его: не он меня.
И самое смешное: сигарета
Горит в его зубах, нас разделяя,
Он не достал ее пусть даже ради
Такого друга, как я был ему,
Она палила, словно солнце
Перед грозой на Балатоне.
Пылала огоньком в тумане
Перед посадкой самолета.
И даже ей он мне обязан был,
Я угостил его в минуту скорби.
 

(Садятся за крайний левый столик.)

ДЕЛЬФИНА (Гладит Кристиана по лицу.)

 
Не убивайся так, мой дорогой.
Лукавый циник. Фарисей несчастный.
Он ни о чем не говорит серьезно.
 

КРИСТИАН

 
Ведь я легко могу ему сказать:
«Прости, я что-то к Буде охладел!..»
Но вновь я здесь, на основной работе.
Я основал ее. Я здесь хозяин,
Нет для меня ни столика, ни скидок.
Хоть я тут организовал пространство,
Никто мне не организует время.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Бедняжка.
 

РОЛАНД (входит, обращаясь к Кристиану)

 
Могу я снова разогреть ваш суп?
 

КРИСТИАН

 
Пожалуйста.
 

Роланд уходит с супом.

ДЕЛЬФИНА (смотрит по сторонам)

 
Но отчего White Box?
Я наконец спрошу. Какой тут смысл?
Подарок к Рождеству? Кусок зефира?
Изящный реверанс всем белоручкам?
 

КРИСТИАН (умничает)

 
Бред сивый. Нет, все это слишком зыбко,
Все слишком гладко, аристократично,
Нет, просто Дёзё бар себе хотел.
 

(вдохновенно)

 
White Box по крайней мере – присягаю! —
Пространство света, чистая невинность,
Мы видим, как сюда приходят люди,
Как здесь бурлит общественная жизнь.
Свидетель Бог, какой ничтожно мелкой
Моя идея в жизни обратилась.
Пусть будет место лилии белее,
Пускай столы цветут из палисандра,
Пусть будет расслабляющая мебель,
И вот – я провалился с этой люстрой.
 

ДЕЛЬФИНА (Смотрит на люстру.)

 
Не провалился. Люстра бесподобна.
 

7

Дёзё, Кальман, Жужи, Дельфина, Кристиан. Кальман продолжает есть. Входит Роланд с супом. Кристиан начинает хлебать ложкой.

ДЁЗЁ (Встает рядом с Роландом.)

 
Опять актриса в нашем славном доме.
Я нем как рыба: рядом Кристиан.
Словно кирпич на стройке, эти дамы
Кочуют из рук в руки по шеренге;
Я был с ней, ты с ней был, какая прелесть,
И ты с ней будешь, вот тогда-то, друг мой,
Осатанеешь, но потом поймешь,
Что та всегда влюбляется в несчастных,
На лестнице стоящих много ниже:
В жестянщика с усами донкихота,
Ватерполиста, теннисного мишку;
Она от равных страшно устает:
Ей нужно утвердить свою натуру.
Теперь твое настало время, Роланд!..
 

РОЛАНД (самолюбиво)

 
Ох, Дёзё, не сейчас. Еще успею,
Я к диспозиции в любой момент.
 

ДЁЗЁ

 
Я пошутил. Смотри! Свой чуткий носик
Она уже воздела к небесам,
Вынюхивает что-то. Твой парфюм!
 

РОЛАНД

 
Шеф, эта женщина не мой калибр.
Она закроет солнце грузным телом.
 

ДЁЗЁ

 
Я умоляю.
 

(Становится за столиком Кальмана.)

 
Войдет, и пропоет: «я поджигаю дом»,
Отпетая, споет, сожжет, что было в нем.
Нет стен, лишь голая земля, упали ставки до нуля,
Играючи погубит вас, мужчины,
Вас, жены их, без видимой причины,
На минусе, на минусах, фальцетом,
Она рывком покончит с белым светом,
Прилипнет как репейник, ты ей нужен,
Чтоб оплатить или составить ужин.
 

КАЛЬМАН (Кладет свою вилку.)

 
Или другие правила воспримут,
Ее сожрут. Оплатят и проглотят.
 

ДЁЗЁ

 
Нарежет на куски, протрет в пюре,
В тебе ничто не уцелеет, личность.
 

КАЛЬМАН

 
Ты пошутил? Она не уцелеет
Под кулаком моим.
 

ДЁЗЁ (Поддразнивает его.)

 
Она убийца,
Как вирус. Я серьезно говорю.
 

КАЛЬМАН

 
Но у меня стальной иммунитет.
 

(Вытирает рот, встает.)

ДЁЗЁ (Садится.)

 
Нет, поздно, поздно. Ты пропал.
 

ДЕЛЬФИНА (Покидает Кристиана и подходит к Дёзё.)

 
Приветик.
 

КАЛЬМАН (быстро)

 
Хелло.
 

Дельфина бросает быстрый взгляд на Кальмана, затем садится рядом с Дёзё.

ДЁЗЁ (Дельфине)

 
Ты ставила под знак? Цела машина?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Уже была в наручники одета
И откупалась вздохами и плеткой.
 

ДЁЗЁ

 
Ну что ж, ее хотя бы не угнали,
Не исцарапали, не подожгли,
Не танцевали на капоте, стекла
Не выбили. Воздай хвалу наверх.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Ну да. Я только что ее купила,
На улицах царит такая грязь.
 

ДЁЗЁ (Подходит к окну.)

 
Осенняя погода. Календарь
Обманывает, на дворе ноябрь.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Не говори. Снег был бы очень кстати.
Он бы укрыл периной все изъяны.
 

Кальман стоит в углу и отправляет эсэмэску.

ДЁЗЁ

 
Был жуткий год, сплошные преступленья.
Мораль упала до нуля, друзья,
Кто подсидел другого,
Кто с толку сбил, кто с ног,
Кто, преступив, остался безнаказан.
И, кстати говоря, Кесеги умер.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Ты лжешь, неправда, Кесеги не умер!..
Нет, я не верю, не желаю верить.
 

ДЁЗЁ

 
А чем он занимался?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Ты не знал?
Он репетитор, лучший в нашей сфере.
 

ДЁЗЁ

 
Был лучшим. Я не слишком с ним знаком,
Но он ходил на ужин не к соседям,
В «Манрезу» или в это «Орегано»,
Но только к нам, сюда. Тебе виднее,
Но впрочем, я артистов не люблю,
Труд авторский, оригинальный
Мне уважение внушает.
Сама же личность автора не слишком.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Ты сволочь.
 

ДЁЗЁ (не моргнув глазом)

 
Пейте, трахайтесь, пляшите
И дружно дохните, я не люблю вас.
 

КАЛЬМАН (Подходит к Дёзё.)

 
Я начал понимать, к чему ты клонишь.
 

ДЁЗЁ

 
Не жмите руки и другие штуки
Кому попало! (Дельфине) Ты здесь исключенье.
Ты мне мила такой, какая есть.
 

КРИСТИАН (Встает, подходит к ним.)

 
Привет. О, Кальман! Ты еще здесь будешь?
 

КАЛЬМАН

 
Повремени. Тут важный разговор.
 

КРИСТИАН (немного обиженно)

 
Дельфина, ты со мной?
 

ДЕЛЬФИНА (Нежно обнимает его.)

 
Я вся твоя.
 

ДЁЗЁ

 
And the winner is… Глазам не верю.
Ты, Кристиан, вдруг женщин полюбил?
 

(Принимает эсэмэску.)

 
Решающий звонок: час настает.
 

РОЛАНД (Жужи)

 
Бедняга Кристиан так одинок,
Что даже с женщиной готов быть рядом,
Отвергнут всеми, свой среди чужих,
This is the fabulous life of Кristian.
 

ЖУЖИ (Роланду, с вызовом)

 
Но он отличный парень. И талант,
Почти звезда. Кто он по гороскопу?
 

Кристиан и Дельфина садятся за дальний левый столик.

8

Те же. Роланд и Кальман подходят к барной стойке, Дёзё стоит у окна и звонит по мобильному, разговаривает приглушенным голосом, но слов нельзя разобрать.

ДЁЗЁ (Кладет трубку, говорит громче.)

 
Мы с бабушкой любили всюду ездить.
Садились здесь, на Жолио-Кюри, в автобус
И дальше ехали в Вирагвёлдь, или
До Чиллеберца, или даже дальше,
Там, на краю земли, был луг, наш луг,
Весной драконы возвращались с юга,
Но здесь, в столице, сказки умирают,
Здесь только шум, и копоть, и ларьки,
А площадь постепенно опустела
И стала дряблой, как старик в любви,
Фонтана нет с его уютным плеском,
И блинную закрыли на углу;
Исчезли птица и олень из бронзы,
Остался лишь кинотеатр «Угоча»,
Воскресным вечером здесь так тоскливо,
Фасады блеклые с клеймом упадка.
 

КАЛЬМАН

 
Но нечто есть до боли здесь родное,
Провинциальное, как будто время
Надежно площадь под защитой держит.
 

ДЁЗЁ

 
Я бы сказал, здесь островок покоя,
Давно ушли те дни, но остается
White Box,
И я в том коробе, я вырос,
И все иначе. Девушки из бара
Напротив позабыли зов природы,
Альфа-самцов высматривая тщетно.
Мальчишки, не мужья, за барной стойкой,
Конечно, знают: Буда в наших генах,
Тут ближе небеса: в предгорьях рая
На реку мы взираем свысока
И каждый раз во внешний мир снисходим.
Глядят на нас украдкой лилипуты.
Мечтают к нам попасть наверняка,
Без наших пиков безоружны мы.
Мы таем, мы бледнеем, если надо
Общаться с правым берегом реки,
Издалека они нас обожают,
Воистину: какая панорама!
Не засорен наш слух, поскольку гул
До нас не долетает городской.
 

КАЛЬМАН

 
Немые рыбы, мы глядим из банки;
И это не девиз, не кредо горцев,
Простое любопытство заключенных.
 

ДЁЗЁ

 
Пешт – это люмпен-пролетариат,
Дрянные сплетни о движеньях горних.
Там действуют всю жизнь. Здесь понимают,
Докучным действиям не место в Буде.
 

КАЛЬМАН

 
Я чувствую, как силы закипают:
Опять. Опять машины поджигают.
Опять переворачивают будку.
Опять сирены воют поминально.
Опять на мостовые льются слезы.
 

ДЁЗЁ

 
White Box навек закрыт для этой скверны.
Пусть Будапешт с лица земли исчезнет,
Мы и тогда слезинки не прольем.
Пусть Пешт погибнет; да пускай и Буда,
Пускай чума войны летит, пусть станет
Весь Будапешт одной могилой братской:
White Box гостям всегда откроет двери.
 

РОЛАНД (обращается к Дёзё)

 
О господи, какой был год кошмарный.
 

КАЛЬМАН (Роланду)

 
Ты помнишь Пешт? Каким он был, когда мы
До темноты катались на трамваях?
 

ДЁЗЁ

 
Страна моя не стоит добрых слов,
И даже непристойных недостойны
Вожди ее щедрот
В любые времена, в любых границах.
 

КАЛЬМАН

 
Не стоит добрых слов и новый год.
 

РОЛАНД

 
И непристойных недостойно время. (Уходит.)
 

ДЁЗЁ (Глядит на люстру.)

 
Слов добрых недостоин небосвод
Со всеми небожителями вкупе,
Зато под ним наш древний Будапешт.
 

9

Те же. Кристиан, Дельфина.

КРИСТИАН (обиженно, но с любовью)

 
…Мы встретиться с тобой договорились,
И вот отказ, к тому же в смс,
Как это грубо. Как неэлегантно.
Я нужен был тебе или не нужен?
Ты позвонила? Извинилась? Нет.
Ты объяснила, в чем причина? Нет.
Ты перешла все мыслимые грани
Бестактности и фальши? Да, да, да.
 

ДЕЛЬФИНА (нервно)

 
Но мы не договаривались точно.
 

КРИСТИАН

 
Я заглянул сюда, ты тут сидишь
Ничтожных пять минут, затем уходишь,
Я за тобой по улице лечу,
Кого ты здесь ждала, скажи на милость?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Людей.
 

КРИСТИАН

 
Окей. Людей, а не мангустов.
Суббота для меня день карнавала,
И в этот раз такие планы в бездну,
Две презентации, три вечеринки,
И – о-ля-ля! – потом прием в Мю-Па…
 

ДЕЛЬФИНА

 
Так поспеши, ты к ним еще успеешь.
 

КРИСТИАН

 
Но отчего ты скрыла, что ты здесь?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Поскольку я тебе не секретарша.
 

КРИСТИАН

 
Но кто ты мне?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Я мать твоя. Люблю
Тебя по-матерински. Ты не против?
 

Целует Кристиана в лоб и подсаживается за стойку бара, рядом с Дёзё.

10

Те же. Входит Хенрик, осматривается, видит единственный свободный столик и направляется к нему.

ХЕНРИК (про себя)

 
Поужинать бы… По дороге в Пешт
Зашел сюда. Здесь дорого берут,
Но кухня – объеденье. Зал заполнен;
Надеюсь, рядом нет моих знакомых.
Ага! Свободный столик, просто чудо!
 

(Садится, бросает свой плащ на соседний стул.)

 
О, там, где четверо должны тесниться,
Блаженство растянуться одному.
Никто не выселяет. Что ж, один.
Таблички не стояло. Столик мой.
 

(Растягивается на стуле.)

ДЁЗЁ (Смотрит из дверей кухни.)

 
О боги, Хенрик! Жажда или голод
К нам привели такого исполина,
Любителя погромов на бумаге,
Он в дверь ввалился и не заплатил
За вход? А впрочем, он уже присел.
Ну что ж, посмотрим, для чего забрел к нам
Непререкаемый авторитет!
 

Жужи берет карту вин и направляется к Хенрику. Дельфина следит за Хенриком.

ХЕНРИК (про себя)

 
Поужинаю. Только, ради Бога,
Пусть не подсаживают мне соседа
Или соседей… Рядом с чужаками
Я есть спокойно просто не смогу.
Освободи соседний столик, Боже,
Тебя я на коленях умоляю,
Еще усердней стану я, чем прежде.
 

ЖУЖИ (Подходит к столику.)

 
Чего изволите?
 

ХЕНРИК (отрывисто)

 
Бокал пино,
Кувшин воды без газа.
 

ЖУЖИ

 
Минеральной?
 

ХЕНРИК

 
Обычной, из-под крана, это важно.
Или у вас источник прямо в кухне?..
 

КРИСТИАН (Хихикает за столиком напротив.)

 
Хи-хи-хи-хи.
 

ХЕНРИК

 
И попрошу меню.
 

ЖУЖИ

 
Секунду, принесу… Могу я взять ваш плащ?
 

ХЕНРИК (В ужасе цепляется за свой плащ.)

 
Спасибо, но не стоит.
 

Жужи уходит, затем возвращается с меню и вином.

ЖУЖИ

 
Вы ждете гостя? (громче) Господин, вы ждете?
 

ХЕНРИК

 
Да?
 

ЖУЖИ

 
Я спрашиваю, кто-то к вам придет?
 

ХЕНРИК (очевидно блефуя)

 
Вот-вот, придут, по меньшей мере трое,
Они чуть припоздают, мост закрыли,
Ангина бродит в Пеште. Подождем их.
 

ДЕЛЬФИНА (Бросает взгляд на Хенрика, поворачивается к Кальману.)

 
Он в нуль меня разнес в своей статье
В «Вечерних новостях», прошло два года.
 

КАЛЬМАН

 
Кто это?
 

ДЕЛЬФИНА

 
Это.
 

ДЁЗЁ

 
Нет, не это это,
А это целый он! Бедняга Хенрик,
И до разноса вы вполне общались.
 

Хенрик замечает Дельфину, вскрикивает, но уходить уже поздно.

ДЕЛЬФИНА

 
Да, до того мы даже с ним дружили
И вместе гастролировали в Вене,
Он обо всех с презреньем отзывался,
Кто импотент, кто гомик, кто бездарность,
Кто шепелявит, кто слова не помнит,
И каждый день он с кем-нибудь ругался,
Статисты, режиссеры, билетеры —
Все шли под нож. Он ловко сочетал
В себе невежливость и агрессивность —
И постарел за полторы недели.
 

ДЁЗЁ

 
Пропащая душа. Не жди чудес.
Лет десять он скитается по жизни,
Уехав из провинции. Он жизнь
Пустил под хвост небесному коту,
Ему ничто не мило, даже секс,
Осталось только раздувать пожары.
 

ДЕЛЬФИНА

 
Он между нами словно партизан,
Хотя пока никто его не гонит,
Заела совесть? Впрочем, в этот раз
Мне есть что показать ему. Смотрите.
 

Дельфина достает из сумочки газету, берет ее большим и указательным пальцами и держит на расстоянии, словно какой-то редкий и важный раритет. Затем она, с газетой в руке, неожиданно подсаживается к столику Хенрика.

ДЕЛЬФИНА (Бросает газету на столик.)

 
Ну наконец-то позитивный отзыв
Ты смог придумать о моей персоне.
«Блистательнейшая Кейт Пинкертон…»
Теперь ты сможешь стать авторитетом
Для тех, кто вытерпеть тебя способен.
 

ХЕНРИК (в полном смущении)

 
Я искренне писал. Не скрою, впрочем,
Твои манеры, резкость интонаций
Не приведут к добру тебя, ты слишком
Напориста, неженственна, груба.
 

ДЕЛЬФИНА (Улыбается.)

 
Но после стольких гневных откровений,
Недобрых слов, скупых и беспощадных,
Так мило от тебя. Я польщена.
 

ХЕНРИК

 
Тогда я тоже правду говорил,
Что в роли Баттерфляй ты провалилась.
Иначе говоря, роль не твоя,
Какое безрассудство было браться
За самого Пуччини, все логично!
Затем невыносимая Мюзетта.
Провалы чередом. (Смеется.) А в роли Кейт,
Почти статистка, ты на нужном месте!
 

ДЕЛЬФИНА (Смеется.)

 
Другие и тогда меня хвалили.
 

ХЕНРИК