Текст книги "Кавказцы или Подвиги и жизнь замечательных лиц, действовавших на Кавказе. Книга II, том 3"

Получив об этом сведение, Фрейтаг собрал отряд из 4-х баталионов пехоты, 16-ти орудий и 1400 казаков, двинулся 14-го ноября из Куринскаго укрепления чрез кр. Внезапную к сел. Султан-Янги-Юрту, куда прибыл 16-го числа. Здесь составив небольшой резерв из части войск своего отряда и охранявших Судакскую линию, 18-го двинулся к селению Кумтеркале, где отбил значительное количество скота у возмутившихся жителей, а 19-го явился пред Низовым укреплением[64]64
  Укрепление это ныне не существует: по нездоровости климата оно перенесено за три версты, на то место, где некогда был стан Петра Великаго во время похода его в Персию; оно ныне называется Петровским.


[Закрыть] и немедленно атаковал многочисленное скопище акушинцев, осаждавшее его и усиливавшееся с отчаянною яростию одолеть упорство гарнизона.

Все жители Низоваго укрепления, мужчины и женщины, спасенные неожиданною помощию, единогласным, радостным «ура!» встретили своего избавителя, бросались на встречу генералу, целовали его ноги, его лошадь, плакали, благословляли и молились за него.

Освободив Низовое укрепление, Фрейтаг не мог преследовать акушинскаго кадия, ибо должен был спешить к Миатлинскому укреплению. 20-го ноября он выступил обратно к Султан-Янги-Юрту, куда прибыл 22-го числа, и на следующий день атаковал Ших-Мандира-Аджи в крепкой позиции на высотах пред укреплением, и принудил его удалиться. Восстановив таким образом сообщение Дагестана с Кавказскою линиею, он, 27-го ноября, возвратился в Куринское укрепление. Столь важные результаты были достигнуты единственно быстротою и решительностию, отличавшими героя во всех его действиях.

Миатлинская переправа

Не взирая на эти успехи, генерал Гурко был озадачен крайне затруднительным положением Аварскаго отряда, осаж-деннаго в укр. Зиранях; освободить его не было возможности потому, что Шамиль с многочисленным скопищем стоял почти в виду Темир-Хан-Шуры. Сообщив об этом Фрейтагу, генерал Гурко предлагал ему собрать войска сколько может и поспешить опять на помощь Дагестанскому отряду.

Фрейтаг немедленно начал действовать. Собрав 7-го декабря отряд в Амир-Аджи-Юрте, он, с обычною своею быстротою, двинулся чрез Таш-Кичу на Костеки; здесь, устроив переправу чрез р. Сулак, он занял сел. Чир-Юрт, откуда форсированным маршем достиг 14-го числа, Темир-Хан-Шуры и соединился с Дагестанским отрядом. Неприятель, конечно, знал об этом движении, но не ожидал Фрейтага так скоро и потому не стянул всех своих сил.

15-го декабря началось наступление наших войск против скопищ Шамиля к Муселим-Аулу. Горцы потерпели совершенное поражение, Шамиль бежал и селение Большия Казанищи в тот же день было занято. В этих делах линейными и Донскими казаками были произведены, под личным начальством Фрейтага, блистательныя атаки, в особенности при Муселим-Ауле, где отбиты у неприятеля два орудия.

На другой день, 16-го, отряд, перейдя Койсубулинский хребет, рассеел скопище, занимавшее Бурундук-Кальский проход и двинулся по ущелью к сел. Ирганаю; вследствие сего неприятель снял осаду укр. Зирян, и Аварский отряд подполковника Пассека был спасен. 18-го числа все войска возвратились в Темир-Хан-Шуру, откуда Фрейтаг выступил с своим отрядом 22-го и прибыл в Куринское укрепление 27-го декабря.

За отличную храбрость и благоразумную распорядительность, оказанныя в 1843 году, и в особенности при Низовом укреплении и последующих за тем действиях, Фрейтаг Всемилостивейше пожалован, 26 февраля 1844 года, орденом св. Станислава 1-й степени.

В 1844 году, действия отряда Фрейтага заключались: 17-го февраля – в отражении партии Шуаиб-Муллы, намеревавшейся переправиться чрез Терек, близ Николаевской слободки, в ее преследовании и в перестрелке при Старом Юрте и в дальнейшем преследовании чеченцев; 30-го марта – при отражении хищников, покушавшихся отбить скот мирных чеченцев, живущих близ Грозной.

25-го апреля – войска, бывшия под его начальством, двинулись от Таш-Кичу и Баташ-Юрта к крепости Внезапной, против скопища чеченцев, собравшихся на Мичике, разбила его близ Карачайскаго леса, преследовали их и возвратились в Грозную. 12-го мая – часть отряда снова выступила из Грозной в Малую Чечню. 13-го и 14-го – арриергард его имел перестрелку при Урус-Мартане, а 15-го – войска Фрейтага соединились с Назрановским отрядом полковника Нестерова и, в тот же день, имели дело с огромным скопищем чеченцев в Гехинском лесу, отразили горцев, окруживших арриергард Назрановскаго отряда, и участвовали в рукопашном бою и отражении отчаянных нападений неприятеля на арриергард, бывший под командою подполковника Меллера-Закомельскаго. Вечером соединенные отряды расположились лагерем на левом берегу реки Гехи. Ночью с 16-го на 17-е происходила канонада по лагерю и перестрелка с чеченцами; 17-го были взяты и истреблены аулы Гехин-Кож и Дерби-Юрт; 18-го взят и сожжен аул Пешкой-Розни, а 19-го войска выступили в обратный поход, переправились чрез реку Гойту под неприятельскими выстрелами, находились в деле с огромным скопищем чеченцев в Гойтинском лесу, взяли неприятельские завалы и рукопашным боем отразили нападения на арриергард и атаки конницы.

В июне войска, вверенныя Фрейтагу, вошли в состав главнаго Чеченскаго отряда, сосредоточеннаго в Таш-Кичу под личным начальством бывшаго командира Отдельнаго Кавказскаго Корпуса, генерал-адютанта Нейдгардта. 7-го июня началось движение войск в Салатавское общество; 11, 13 и 14-го происходили перестрелки с неприятелем при Зурмакенте, Инчхе и Хубарах; 15-го отряд дошел к деревне Гертме, близ которой расположились огромныя скопища Шамиля в неприступной позиции, за оврагом Теренгул, и производили канонаду по нашим войскам; 16-го, часть Дагестанскаго отряда, под начальством генерал-майора Клюки-фон-Клугенау, присоединилась к главному и была направлена в обход этой позиции; неприятель бежал, и наши преследовали горцев чрез Теренгул до разореннаго аула Бартунай; наконец, после разрушения сел. Зубута и бывшаго там моста чрез Сулак и возведения тет-де-пона против Евгениевскаго укрепления, большая часть войск Чеченскаго отряда возвратилась к 1-му августа в Амир-Аджи-Юрт и была предназначена для заложения передовой Чеченской линии и возведения на р. Аргуне укр. Воздвиженскаго.

В 1844 году генерал Фрейтаг, по своим домашним обстоятельствам, хотел оставить службу, но, по убеждению корпуснаго командира, остался, и 3-го ноября был назначен командующим 20-ю пехотною дивизиею, с оставлением и начальником леваго фланга Кавказской линии, с увольнением в 4-х-месячный отпуск в столицу.

Таким образом, после семилетней деетельной своей службы на Кавказе, Роберт Карлович оставил ее на короткое время. В С.-Петербурге он женился.

Возвратившись на Кавказ и вступив, 15-го мая 1845 года, в командование дивизиею, Фрейтаг, согласно с волею графа Воронцова, с отрядом из 6А баталионов, 6 А сотен казаков, при 9-ти орудиях, направился из Грозной к деревне Шали, для отвлечения неприятельских сил, собранных при Дарго, куда следовал главный отряд, под личным начальством новаго главнокомандовавшаго.

После затруднительной переправы чрез Аргун, 2-го июля, отряд двинулся к сел. Большой Чечен, и здесь соединясь с колонною полковника Богаевскаго, пришедшею из Воздвиженскаго, достиг Шали. Неожиданное появление Фрейтага в Большой Чечне принудило жителей послать в Дарго нарочных с просьбою к Шамилю о возврате чеченцев для защиты их жилищ.

Фрейтаг, уничтожив у неприятеля в окрестностях Шали запасы хлеба, и получив сведения, что Шуаиб-Мулла со всеми чеченцами возвращается из Дарго, 4-го июля снова перешел Аргун, имев жаркое дело с неприятелем в арриергарде.

Между тем главнокомандующий с главными силами, заняв Гумбет и Андию, предпринял, 6-го июля, наступление, с частью войск, к сел. Дарго – главному убежищу Шамиля, и, после отчаяннаго сопротивления, овладел им и преследовал горцев до сел. Шуани. Сильные дожди, испортившие дороги в горах, чрезвычайно затрудняли доставку продовольствия войскам; посему граф Воронцов решился пройти с отрядом вниз по р. Аксаю к Герзель-аулу, но как главные выходы по лесистым ущельям гор были заняты многочисленными скопищами Шамиля, то, для облегчения предпринятаго движения, главнокомандовавший приказал Фрейтагу идти к нему на встречу по направлению к Маюртупу.

Вследствие этого, Фрейтаг, неимоверно быстро сосредоточив в Герзель-ауле отряд из 7 А баталионов пехоты, трех сотен казаков и 13-ти орудий, 18-го июля направился в урочище Мискит, имея постоянную перестрелку с неприятелем.

Быстрое движение Фрейтага навстречу главному отряду, который с большим транспортом раненых должен был проходить по лесистым дефилеем, занятым горцами, вывело отряд этот из затруднительнаго положения. Недостаток зарядов, провианта и большое число раненых делали положение это весьма опасным.

Войска главнаго отряда, 16-го июля, в ожидании прибытия Фрейтага, расположились лагерем близ разореннаго аула Шаухал-Берды, занимая на берегу реки площадку, величиною в квадратную версту.

17-го и 18-го июля войска остались на этой позиции. Неприятель, пользуясь господствующею высотою праваго берега Аксая, сосредоточил на поляне Беттимяне три орудия и в продолжение двух дней стрелял из них по нашему лагерю. В то же время с трех прочих сторон не переставал ружейный огонь.

В 7 часов вечера, 18-го июля, авангард Фрейтага показался на высотах в семи верстах от главнаго отряда.

Около 9-ти часов утра, 19-го июля, отряд Фрейтага прибыл на поляну, отделяемую большим лесистым оврагом от позиции, занимаемой главным отрядом, и не смотря на то, что некоторые баталионы в двое суток сделали до 150 верст, немедленно вступил в бой. Сильная батарее открыла огонь по занятому горцами правому берегу реки Аксая и по их орудию, продолжавшему действовать в колонны отряда Воронцова, которые с приближением Фрейтага выступали из Шау-хал-Берды.

Вскоре оба отряда соединились, и 20-го прибыли в Герзель-аул, откуда были распущены.

Граф Воронцов приветствовал Фрейтага, как избавителя. Войска главнаго отряда встретили его радостным «ура!»

Вот приказ по Отдельному Кавказскому Корпусу, отданный главнокомандовавшим, июля 21-го дня 1845 года, в Герзель-ауле.

«Воины отряда генерал-майора Фрейтага! Спасибо вам, ребята, тысячу раз спасибо вам и достойному вашему начальнику за помощь, вами нам оказанную. С невероятною скоростию, по первому от нас вызову, вы собрались, сделали усиленные переходы и чудесно явились в сильном составе в Герзель-Аул, без отдыха немедленно пошли к нам на встречу и сильно помогли окончить, с честию и славою, трудный подвиг против всех сил неприятеля, разбивая их везде, где они думали нам противустоять, и дали возможность провесть безопасно и спокойно всех наших раненых, храбрых товарищей ваших. Оба отряда всегда будут помнить с удовольствием и поход сей, и счастливое наше с вами соединение. Спасибо вам еще раз – вам и храброму Фрейтагу – ура!»

Государь Император, 31-го июля того же года, Всемилостивейше произвел Фрейтага «за особенное отличие в делах против горцев» в генерал-лейтенанты, с утверждением начальником 20-й пехотной дивизии и с оставлением в прежних должностях.

В декабре этого года, Фрейтаг, с отрядом из 10-ти баталионов пехоты и 10-ти орудий, был послан проложить просеки в Гойтинском лесу и славно исполнил это дело. 4-го числа отряд выступил из крепости Грозной, и в то же время было поручено, для отвлечения неприятеля, сделать поиски: генерал-майору Козловскому на реке Мичике, а генерал-майору Нестерову, с западной стороны.

5-го числа лес был занят, а с 6-го по 24-е декабря, в заповедных дебрях Гойты не умолкал стук русских топоров. Костры срубленнаго леса пылали день и ночь, и вековой лес, единственный оплот Чечни, исчезал с каждым днем. Исполинские чинары, два аршина в диаметре, для истребления своего требовали невероятных трудов: над каждым работало, с утра до вечера, по 30-ти человек, и, не смотря на все усердие солдат, не прежде двух дней его можно было свалить с корня. Топор, пила, огонь и порох, все было в действии.

Вся эта трудная работа производилась при беспрерывной перестрелке и стычках. Часть войск рубила лес, другая отдыхала, а третья постоянно дралась с чеченцами, которые, защищая свое последнее убежище, являлись со всех сторон.

Но в то же время чеченцы, зная с кем имеют дело, не решались ни на какия особенно дерзкия предприятия противу отряда Фрейтага, ограничивались одною перестрелкою, так что это, наконец, даже наскучило, и все с нетерпением ожидали прибытия партии из Большой Чечни. Прибыла наконец и партия.

13-го декабря, пользуясь туманною погодою, чеченцы в значительных силах подкрались к цепи Прагскаго пехотнаго полка и, без выстрела, бросились в шашки, но не в счастливую пору. Встреченные резервом Прагскаго полка и заметив, что куринская цепь забегает им в тыл, они быстро повернули назад; в столпившуюся массу чеченцев наши пустили с двух сторон не менее пяти тысяч патронов. Много легло хищников на месте; у нас убито 2, да ранено 5 человек.

Чрез несколько дней чеченцы опять хотели попытать счастия. Завязали в лесу сильную перестрелку и двинули против лагеря полевое орудие, привезенное ими из Мичика; но отряд наш был готов их встретить, все распоряжения сделаны заблаговременно, и при первом выстреле из неприятельскаго орудия, артиллерия наша засыпала лес ядрами, гранатами и ракетами. Сделав два выстрела, чеченцы не могли долее оставаться и ушли. Говорили, что для защиты Гойтинскаго леса Шамилем было прислано более 10,000 человек. Все окрестные аулы были наполнены толпами этих пришельцев, так что каждый хозяин имел у себя до 20-ти всадников, которые, не спасши Гойтинскаго леса, только истребили все продовольственные припасы чеченцев и разошлись по домам еще до роспуска отряда генерала Фрейтага.

Обратный поход этот последовал 24-го декабря, по окончании вырубки леса. Говорят, что когда наши удалились, то чеченцы толпами сбегались на место бывшаго лагеря и не узнавали его. Заповедный лес не существовал, и прежде пролегавшая по нем дорога, огражденная завалами, на которой чеченцы всегда сильно сопротивлялись при следовании наших войск, была расчищена на пушечный выстрел. Давно уже чеченцы звали путь этот Русскою дорогою; теперь же просека, по всей справедливости, могла назваться большою Русскою дорогою. По рассчету в 20 дней пребывания отряда в Чечне уничтожено неприятельскаго леса до 350 десятин.

Дав войскам отдых, во время праздников и несколько дней после, Фрейтаг, 15-го января 1846 года, выступил из крепости Воздвиженской с отрядом из 10-ти баталионов пехоты, 10-ти орудий, двух полупудовых и двух десятифунтовых мортир с ракетною командою № 1-го батареи, снабженным двадцатидневным продовольствием для вырубки Гехинскаго леса.

Пройдя чрез бывший Гойтинский лес, – при чем происходила перестрелка с чеченцами при переправе чрез Гойту и на дороге к Урус-Мартану, он занял с боя неприятельские завалы и 17-го числа подошел к Гехинскому лесу. В то же самое время генерал-майор Нестеров, стоявший уже несколько дней на реке Валерике, подошел к Гехам с другой стороны, и, после усиленной канонады по опушке, оба отряда вошли с противуположных сторон в лес, худо защищаемый чеченцами, соединились, стали в нем на биваках и немедленно приступили к вырубке и истреблению леса, что производили с 18-го по 24-е число, при ежедневной обоюдной канонаде и при беспрерывных перестрелках и стычках с чеченцами. При этом, ночью на 24-е, устроены были три плотины на реке Валерике для водопоя, при котором 26-го произошло жаркое дело, кончившееся сбитием орудий неприятельских и отражением нападения его конницы. 27-го января, по окончании работ, пред выступлением войск из лагеря для возвращения на зимния их квартиры, посланы были две колонны, каждая из 4-х баталионов, при 4-х орудиях, за подъемными лошадьми, которые при самом начале работ были отправлены на Линию и в Воздвиженское укрепление, для удобнейшаго продовольствия. При обратном следовании первой колонны в лагерь, горцы, собравшиеся в числе до 3000 человек, бросались с ожесточением на арриергард везде, где пересеченная местность благоприятствовала дерзким их покушениям; но войска, сохраняя примерное устройство, присоединились к отряду без всякаго почти урона. Другая колонна встречена была, 28-го января, на обратном пути в Гехинский лес, огромным скопищем, простиравшимся до 10,000 человек. Но и здесь горцы не имели никакого успеха, и храбрые егеря генерал-адъютанта князя Воронцова полка, отражая штыками все нападения неприятеля, прибыли в лагерь в стройном порядке, достойном старых куринцев.

На другой день соединенные отряды генерал-лейтенанта Фрейтага и генерал-майора Нестерова двинулись в крепость Грозную по одной дороге. Этим распоряжением были обмануты ожидания горцев, которые, полагая, что войска будут возвращаться раздельно по прежним путям, сосредоточили главныя силы свои на сообщении генерал-майора Нестерова. Между тем войска, следовавшия по другому направлению, достигли крепости Грозной с самою незначительною потерею и оттуда разошлись по квартирам.

Столь важное предприятие, обратившее на себя усилия всех соседственных в горах обществ, выславших помощь чеченцам по принуждению Шамиля, не могло быть исполнено без некоторых пожертвований с нашей стороны; но они с избытком вознаграждены пользою, которую принесло истребление Гехинскаго леса. Урон наш во все продолжение этой экспедиции, т. е. с 15-го по 30-е января, состоял из одного офицера и 23-х нижних чинов убитыми, 10-ти обер-офицеров и 200 нижних чинов ранеными, не считая контуженных.

По известиям, подтверждавшимся со всех сторон, потеря, в течение этого времени, горцев была весьма значительна: между прочими убит у них известный храбростью наиб Мааш и несколько почетных старшин.

Отряд наш в 12 дней истребил и сжег 210 десятин леса, состоявшаго из вековых дубов, из коих некоторые были в диаметре более двух аршин; при всей трудности этой работы, войска, действуя днем и ночью, в короткое время успели расчистить просеку шириною около двух верст. Пролегавшая прежде по Гехинскому лесу дорога была извилиста и невыгодна для движения войск; теперь посредине просеки была разработана новая, удобная дорога.

Эти широкия дороги, проложенныя Фрейтагом чрез густые леса, под защитою которых горцы единственно только могут нам сопротивляться, имеют и политическую и военную важность, открыв не только легкия и верныя сообщения, но, так сказать, укрепив нашей власти значительную часть края, доставляя полную возможность желающим освободиться от влияния Шамиля, исполнять свое намерение, и быть с нами в мире, без всякаго новаго развлечения наших сил.

Рассматривая действия чеченцев, нельзя не заметить, что они были крайне нерешительны и совершались как бы против воли: лес в Гехах, как и прежде в Гойте, предназначенный для рубки, занят почти без выстрела; только с 26-го января, по прибытии присланных Шамилем семи наибов с многочисленным скопищем горцев, чеченцы принуждены были действовать заодно с этими пришельцами, не оказывая, однако привычнаго своего удальства и отваги. Вообще это истребление лесов в Чечне навело на туземцев видимую грусть.

«За успешную и полезную вырубку Гойтинскаго и Гехинскаго лесов» генерал-адъютантом князем Воронцовым, в приказе по Корпусу от 29-го февраля 1846 года, за № 54-м, Фрейтагу объявлена искренняя признательность.

Вслед за этим он отличился еще блистательнее.

Водворившееся на Кавказе спокойствие после экспедиции 1845 года прерывалось лишь частными, неудачными поисками горских наибов. Сам Шамиль оставался в средоточии волнуемаго им края. Между тем неудачи наибов, истребление чеченских лесов зимою и, наконец, обнаруженная абадзехами наклонность к изъявлению покорности, составили ряд неблагоприятных для него событий.

Чтобы восстановить свое влияние в горах, Шамиль отважился на предприятие дерзкое – напасть на центр Кавказской линии, мечтая распространить возмущение не только в Кабарде, но даже за Кубань.

В апреле месяце 1846 года были получены сведения, что горцы сосредоточили весьма сильное сборище в Шали; что часть пеших чеченцев собралась около Мичика и что вслед за тем Шамиль, с большим скопищем, переправясь чрез Аргун, потянулся Гойтинским лесом в Малую Чечню.

Неизвестны были в точности намерения Шамиля; из неположительных сведений, полученных чрез лазутчиков, можно было предполагать, что он имел целию, соединенными силами Чечни поднять Большую и Малую Кабарды, отложить кабардинцев от подданства Русских и овладеть Военно-Грузинскою дорогою.

На всех пунктах с нашей стороны были приняты соответствовавшия обстоятельствам меры.

Фрейтаг, сделав немедленно распоряжение о сосредоточении войск левого фланга на реке Сунже, выступил 14-го апреля из крепости Грозной с отрядом: из 6-ти баталионов, 1000 казаков и 8-ми орудий, и пришел вечером 15-го к Казак-Кичу. Дав войскам необходимый отдых после форсированнаго марша, он узнал на другой день рано, что Шамиль, в эту ночь, со скопищем от 15-ти до 20-ти тысяч человек, при нескольких орудиях, перешел Сунжу. Фрейтаг пустился за ним: 16-го прошел станицу Сунженскую и р. Ацалук, 17-го ночевал на реке Курпе, а 18-го двинулся к Тереку. В то время отряд полковника Левковича, собранный в Александровской станице, вступил уже в жаркий бой на переправе с передовым пятитысячным скопищем Шамиля, но должен был отступить к Уруху для охранения сообщения с ВоенноГрузинскою дорогою. Фрейтаг, идя быстро по следам неприятеля, скоро настиг у Эльхотова аула двух наибов, отбил 500 арб с награбленным имуществом жителей и 2500 штук рогатаго скота, и расположился лагерем против позиции Шамиля у входа в Минаретское ущелье; 19-го перешел к станице Николаевской, куда в тот же день прибыл отряд полковника Нестерова, отрядив часть войск под начальством полковника барона Меллера-Закомельскаго к Уруху на соединение с отрядом полковника Левковича, а 20-го преследовал главное скопище до укр. Черекскаго, где расположился лагерем, отряжая кавалерийския партии для наблюдения за неприятелем. 25-го он сделал усиленную рекогносцировку главной неприятельской позиции, но Шамиль на другой день рано поспешно бежал. Фрейтаг двинулся к Уруху, откуда пошел к Тереку, дабы предупредить Шамиля где-нибудь на переправах чрез реки, но он бежал так скоро, что даже Назрановский отряд, стоявший для наблюдения у Минаретскаго ущелья и бросившийся 26-го наперерез к р. Ацалуху, едва мог настигнуть остатки скопища на Сунже близ аула Самашки. 28-го апреля Фрейтаг возвратился в Грозную.

Таким образом, в десять дней, с 16-го по 26-е апреля, он, с своим малым отрядом, неутомимо преследуя Шамиля, разрушил замыслы его возбудить мятеж среди племен, давно уже покоренных нашим оружием, и благоразумными распоряжениями, и неутомимою его деетельностию восстание в Кабарде, могшее иметь весьма вредное влияние на все подвластныя нам племена, было подавлено. Вместо блестящих результатов, которых ожидал Шамиль от своей экспедиции, он едва не подверг совершенному истреблению свои многочисленныя скопища, и должен был поспешно бежать в Чечню, чтобы укрыться от преследования наших войск. Распустив часть своей пехоты, приказав ей малыми партиями пробраться, как могут, в свои дома, Шамиль ночью скрылся с позиции своей в Черекском ущелье, при входе в которое стоял Фрейтаг, и без отдыха, всю ночь, шел на переправу чрез Терек. Фрейтагу невозможно было туда за ним поспеть, и, оставив свою пехоту под командою подполковника Кульмана, он пошел вслед за Шамилем со всею своею кавалериею; но Шамиль рано, 27-го числа был уже на Сунже и распустил все свое сборище. «Я ходил по Кабарде по следам Шамиля, – говорит Фрейтаг в одном из своих писем, – обширны были его замыслы и немного недоставало, чтобы замыслы его исполнились; но, благодаря Бога, все кончилось хорошо; оно могло бы кончиться гораздо лучше для нас, Шамиль должен был потерять свои пушки. Преследуя Шамиля, когда он бежал из Кабарды, я в 32 часа сделал около 180 верст, из этого числа верст 90 по безводному пространству. Шамиль бежал шибче меня; я его не догнал!»

Отряд Фрейтага, за присоединением всех частей оставшихся сзади, состоял всего из 5 А баталионов, 14-ти орудий и 7-ми сотен казаков. С переходом за Терек, Фрейтаг должен был действовать в крае мало ему знакомом. Народонаселение, взволнованное прокламациями Шамиля, оказывало нам явную вражду.

Шамиль, с своей стороны, употреблял все средства, чтобы ввести в заблуждение противника: распускал ложные слухи, делал скрытыя движения, посылал партии совершенно в противоположную сторону, с целию отвлечь туда наш отряд; но куда не обращался он, перед ним блестели русские штыки и как грозное привидение стоял его всегдашний, неизбежный враг, не в первый уже раз разрушавший самые дерзкия его предприятия, самые блестящия надежды!

«Надобно признаться, – писал князь Воронцов к Фрейтагу, – вы настоящий бич Шамиля. Как скоро он затевает что-нибудь сильнаго, вы тут как тень перед его глазами. Он должен вас ужасно ненавидеть».

В приказе, отданном по Отдельному Кавказскому и 5-му пехотному корпусам, от 29-го апреля 1846 года, главнокомандовавший, поименовывая всех частных начальников, способствовавших к отражению вторжения, говорил, что «считает приятнейшим долгом отдать полную справедливость и истинную свою признательность во-первых – генерал-лейтенанту Фрейтагу, котораго скорое и решительное движение вслед за Шамилем с самаго начала решило неудачу его предприятия».

В то же время эти «благоразумныя, решительныя меры» им принятыя, «равно как усиленные труды, понесенные при преследовании возмутителя, коего все замыслы были его распорядительностию уничтожены»[65]65
  Слова Высочайшей грамоты на орден Св. Анны 1-й степени.


[Закрыть], обратили на Фрейтага особенное Монаршее внимание Государя Императора, в ознаменование котораго, 12-го сентября 1846 года, он Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Анны 1-й степени.

В июле месяце, когда построение новаго укрепления на Ачкое происходило самым успешным образом, Шамиль, вероятно, видя, что не может этому препятствовать, спустился на Кумыкскую плоскость, и сначала обратился к укреплениям на Ярык-Су; но, будучи отражен, направился к крепости Внезапной, от которой, после пустой перестрелки, отступил. В это время Фрейтаг быстро собрал войска и 5-го июля двинулся из Таш-Кичу в Хасав-Юрт. Шамиль, услышав об его приближении, 6-го числа поспешно отступил, распустил сборище и возвратился домой, так что и наши войска были тотчас же распущены.

Зимою 1846 года Фрейтаг получил приказание главнокомандовавшаго истребить Алдинские хутора в Малой Чечне.

Хутора эти, лежавшие верстах в 12-ти на юг от крепости Грозной по реке Гойте, были рассеены по густому лесу на пространстве шести верст, заключая более 3000 дворов самаго непокорнаго населения Чечни, всегда оставались непреклонными во вражде против нас, под начальством преданнаго Шамилю наиба Сайбдуллы, и служили притоном мятежнических шаек.

От неожиданности набега зависел весь успех дела. Фрейтаг старался скрыть предположение свое, и за несколько дней до исполнения предприятия он устроил охоту к стороне Алды, во время которой, с небольшой возвышенности, с помощию зрительной трубы, обозрел местность для своих действий. Распустив слух, что идет в Большую Чечню, к аулу Шали, он выступил из Грозной 14-го декабря. Никто не знал, куда действительно идут; все предполагали, что идут в Воздвиженское укрепление, на соединение с другими войсками, как вдруг Фрейтаг дал отряду, состоящему из 7-ми баталионов, 12-ти орудий и 6-ти сотен казаков, направление в Алды.

В тот же день Фрейтаг приказал полковнику барону Меллеру-Закомельскому двинуться к Алде из укрепления Воздвиженскаго, с двумя баталионами, 140 казаками, при двух орудиях.

Алдинцы, считая себя безопасными в своих лесах, не допускали и мысли, чтобы русския войска могли проникнуть к ним, а потому никогда не заботились о мерах для обезопасения своих семейств и имуществ.

Отряд, почти без выстрела, проник в леса к хуторам, и, соединившись с колонною, прибывшею из Воздвиженскаго, расположился лагерем на реке Мартане.

Шамиль, при первом известии о сборе отрядов, начал принимать меры к отражению наших войск и направил свои скопища к реке Аргуну. Узнав потом, что генерал-лейтенант Фрейтаг двинулся к Алдам, чеченцы бросились догонять наши войска, но едва успели завязать перестрелку с арриергардом. Жители могли только увезти семейства свои, оставив все имущество и запасы хлеба в наших руках; многие из них и сами попались в плен, а другие были убиты при занятии.

15-го числа Фрейтаг отрядил колонну, из 4-х баталионов пехоты с кавалериею, под начальством полковника барона Вревскаго, для истребления близлежавших аулов. С выступления войск с реки Мартана большая партия чеченцев собралась для защиты хуторов и открыла сильный огонь. Грузинский гренадерский баталион, находившийся в голове колонны, был послан вытеснить неприятеля из сакель; штабс-капитан Шаликов с гренадерами ударил в штыки, и чеченцы разбежались, оставив на месте тела убитых. По истреблении запасов хлеба и сена и по сожжении жилищ полковник барон Вревский воротился в лагерь.

Фрейтаг, не желая дать время алдинским жителям вывозить имущество и запасы из прежних хуторов, отрядил тотчас же другую колонну, такой же силы, под начальством барона Меллера-Закомельскаго, вверх по реке Мартану. Неприятель, показавшийся против этих войск, огнем артиллерии был немедленно рассеен, и разорение хуторов производилось при незначительной перестрелке.

16– го, 17-го и 18-го чисел продолжалось истребление окрестных жилищ и запасов хлеба и сена, без всякой с нашей стороны потери. Скопища горцев, ожидавшия наши войска за Аргуном, убедившись в невозможности защищать Алдинские хутора и имея недостаток в продовольствии, разошлись по домам.

19-го числа Фрейтаг разорил пять значительных хуторов и захватил до ста штук рогатаго скота. 20-го – с лагернаго расположения была послана сильная колонна, для рассеения партии чеченцев, под начальством наиба Нурали и для истребления значительнаго аула Рошня. Не смотря на желание чеченцев защитить жилища, войска наши быстро ворвались в аул, сожгли все запасы хлеба и сена, истребили сакли и захватили 150 штук рогатаго скота и 500 баранов. 21-го и 22-го продолжалось разорение хуторов без всякой почти потери с нашей стороны.

Наконец, 23-го числа, Фрейтаг, окончив возложенное на него поручение, истребив все аулы и хутора в Алдинском лесу, двинулся с войсками вниз по реке Мартану к Сунже, прорубив просеку для свободнаго движения во всякое время года, переправился около Злобнаго окопа, чрез эту реку и возвратился в крепость Грозную, откуда войска были распущены на зимния квартиры.