Текст книги "Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников"

И еще раз была мне великая помощь схимонахини Сергии. Сестре моей было уже тогда дано благословение на монашество, а тут вдруг вокруг нее стал крутиться один мужичок. Я, конечно, волновалась, потом подумала: сестра сама взрослый человек, пусть сама решает. Но вскоре вспомнила, как батюшка говорил, что надо бороться за каждую душу, тем более за души родных. Действительно, как же я могу спокойно смотреть, как душа сестры опутывается сетями ненужных чувств и событий вразрез благословению! Да и сама я видела: обстоятельства таковы, что замужество принесет сестре только горе. И я поехала на могилку к матушке Сергии: «Матушка, сделайте так, чтобы этот мужичок куда-нибудь делся подальше от сестры».

Матушка помогла сразу же! Буквально через несколько дней того человека и след простыл.

* * *

Одно время у меня появилось желание записывать все, что говорит батюшка. Как же так, думаю, батюшка такие ценные вещи говорит, а в одно ухо влетает, в другое вылетает. Надо все это фиксировать. Это мы сейчас блаженствуем рядом с батюшкой, наслаждаемся и питаемся духовно, а не станет его – и некому будет утешительного слова сказать. Вот тогда и пригодятся записи, сделанные своевременно. Но диктофонами батюшка пользоваться не разрешал, вот я и решила записывать на бумагу все, что слышу в батюшкиной приемной. Даже блокнот специальный завела. Но, к сожалению, моего энтузиазма хватило ненадолго, всего только 2–3 странички в блокноте оказались заполненными. Ну что ж, хотя бы это. Переписываю из своего блокнота батюшкины мысли и заранее прошу прощения и у батюшки, и у читателей, если что-то неточно передаю, ведь записывалось по памяти, хотя и сразу же после приема у старца.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Что такое Божественное смирение? Есть смиренномудрие, есть смиреннословие. А Божественное смирение – что? Например, один святой негодовал на некоего грешника и даже молился, чтобы разверзлась земля под ним и ад поглотил его. В ответ на молитву Господь показал ему в видении адскую бездну ужасную и спросил: «Неужели ты хочешь, чтобы он попал сюда? Я готов еще раз взойти на Крест, лишь бы избавить его от ада». Пророк Илия в ревности своей желал наказания грешникам и молился, чтобы три года не было дождя. И не было. Но Господь дал ему просимое для того, чтобы привести Илию к чувству жалости к грешникам. И привел: Илия стал просить дождя. Христа обвиняли: «Бес в Тебе», – а Он молчал, не погубил их. Вот что такое Божественное смирение.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Матерь Божия, Иосиф и Иисус ходили на праздник в Иерусалим. А Иисус там остался. Матерь Божия и Иосиф искали Его. Потом нашли в храме и укоряли, что Он много беспокойства причинил им. Он ответил: «Мне надлежит быть в дому Отца Моего». И они Его забрали, а Он смирился. А поучал Он в храме так, что все дивились. Значит, Он уже в то время мог начать проповедь, Ему не надо было учиться. Но Он смирился перед родителями. И до 30 лет БОГ учился человеческим наукам.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Фарисеи и саддукеи были воедино против апостола Павла. А он произвел среди них разделение, сказав: «За чаяние воскресения мертвых меня судят». Он знал, что саддукеи не верят в воскресение, а фарисеи верят. И они стали спорить между собой, и им уже не до апостола Павла было. Вот какую силу имеет слово!

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Фарисеи видели чудо исцеления слепорожденного, составили комиссию для расследования этого дела, родителей его вопрошали, так ли это или обман. И убедились, что так. А все равно не уверовали. Без пользы было им это расследование. А саддукеи – те вообще ни во что не верили.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

(3 ФЕВРАЛЯ2003 Г.)

Молитва должна быть как дыхание, неотторжима от души. Должна совершаться в той части сердца, где левый сосок. Надо прислушиваться к голосу молитвы в себе, он должен исходить оттуда, откуда исходят внушения совести, – там его слушать. Ничего при этом не воображать. Дыхание – тихое ноздревое, чтобы воздух проходил и как бы обтекал сердце. Условия молитвы: для такой правильной молитвы необходимо, чтобы совесть не обличала, жить по совести, то есть в течение дня не лукавить, не осуждать в уме, хранить мир. Уже падение – если задумаешься, например, о платье, о птичках и т. п. Только Иисус должен быть в уме и в сердце. Так надо стараться жить, чтобы умудряться и потом суметь наставить других, прежде всего родных.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

(8 ФЕВРАЛЯ2003 Г.)

Прп. Амвросий Оптинский говорил, что умом (то есть вниманием) при молитве Иисусовой надо пребывать именно внутри сердца. Не сбоку, не около сердца, а именно внутри. Некоторые подвижники это объясняли просто: в груди. Внимание надо держать там, внутри сердца, и как бы прислушиваться к словам молитвы. При этом очень помогает придерживание дыхания (то есть не дышать шумно и бурно): тогда слух как бы входит туда, в сердце. Дыхание тихое, ноздревое – тогда воздух как бы входит туда, в сердце. Об этом говорится и у прп. Варсонофия Великого. Некоторые быстро усваивали такую молитву, а некоторые по 30–40 лет бились.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ(2005 Г.)

О молитве надо просить Матерь Божию. Матерь Божия очень чуткая к прошениям, особенно к девицам.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Особенно сильны Исаак Сирин и Симеон Новый Богослов. Остальные отцы «Добротолюбия» – тоже святые, но не такой силы.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

В Царстве Небесном некоторые будут зреть Христа, а некоторые – Святую Троицу. У некоторых святых будет такая духовная сила, что они смогут воспарять к Престолу Божию (например, святитель Николай). Многие спасенные будут состоять в ангельской иерархии, а некоторые (как Антоний Великий, прп. Сергий) даже займут места архангелов. Будут разные блаженства, но каждый не будет видеть степени блаженства другого и потому будет доволен своим блаженством.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

К сожалению, очень многие даже не знают, что у человека есть душа. Ученые, издеваясь над людьми, говорили, детей учили, что человек от обезьяны произошел, эволюция была. И многие верили. Кто такая обезьяна? Животное. Кто рождается от обезьяны? Тоже животное. Собрать, скажем, две тысячи свиней, которые были в Гадаринской стране, и заставить их построить ракету, чтобы полететь на луну. Что они будут делать? Похрюкают, похрюкают и к корыту повернутся, потому что они даже понять не могут, о чем их просят. А человек видите, какой разум имеет.

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ

Так бывает, что подвижники достигают двенадцати степеней совершенства. И когда наступает 12-я степень, говорит прп. Григорий Синаит, человек не хочет ничего видеть, слышать, ни с кем разговаривать, только Бога призывает. Как это понимать? Если будем читать Библию на славянском языке, то там говорится, что Моисей вниде во мрак, идеже бяше Бог (Исх. 20, 21). Пророк, находясь в теле, пребывал во мраке, тьме неведения, и беседовал с Богом. Что это значит? Значит, что все познания, какие были им приобретены, как бы выпали из головы, он только чувствовал Бога и внимал Богу, как надо строить скинию, какой надо закон дать, как писать пять книг. Но Господь желает, чтобы подвижники, достигшие чистоты, проповедовали людям покаяние, и поэтому как бы осаживает их, например, с 12-й степени на 9-ю. Некоторые святые в пустыню уходили, а Господь посылал им болезни, чтобы изгнать их из уединенного жития на проповедь к людям. Помните, как поступил Николай Угодник? Когда он духом узнал, что хотят казнить невинных воевод, то не стал созерцать, рассуждать: «Ну что же, получат венец». Он побежал прямо туда, на площадь, где палачи стояли, и выхватил из их рук меч большой. Испугались палачи такой решимости святителя: «Как ты смеешь так поступать? Знаешь, что сам царь приказал нам». – «Доложите царю, что неправедный суд совершается. А если я виноват – рубите мне голову». Доложили так и так, стали разбираться, и оказалось – действительно, их оклеветали, невинные были воеводы, и отпустили. Кто так боролся за род человеческий и продолжает помогать? Мало таких.

Пермский патерик

Воспоминания игумении Марии[54]54
  Игумения Пермского Успенского монастыря Мария (Воробьёва).


[Закрыть]

Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их.

Евр. 13, 7

В 1968 году, когда иеромонах Наум приезжал в Пермь к своему духовному отцу епископу Иоасафу, он познакомился со священниками, монахами и мирянами из близкого окружения владыки. Впоследствии многие из них приезжали к нему в Лавру, советовались с ним и обсуждали многие пастырские проблемы. И хотя эти люди имели косвенное отношение к отцу Науму, мы не можем обойти их своим вниманием, потому что помним и чтим их за то, что они укрепляли православную веру и освящали жизнь людей божественным словом истины в тяжелейший период нашей истории – в годы беспрецедентных гонений на Церковь.

Большим другом нашей семьи был Виктор Васильевич Плешков. Он родился в семье русских интеллигентов в уездном городе Оханске Пермской губернии в 1899 году.

После окончания Пермского государственного университета Виктор Васильевич преподавал физику в Пермском мединституте. В то время преподавание и вера в Бога считались вещами несовместимыми, поэтому во время богослужений он молился в алтаре, подальше от любопытных глаз. И все-таки в институте узнали о «темноте и мракобесии» преподавателя физики, и ему пришлось оставить эту работу, несмотря на то что студенты его любили.

Виктор Васильевич устроился в фармацевтическое училище, по совместительству преподавал в вечерней школе. Но и оттуда был вынужден уйти по той же, идеологической причине.

Его не раз вызывали в органы НКВД, и он рассказывал, как это было. Иногда присылали повестки на домашний адрес, тогда он успевал навещать свою духовную мать – схимонахиню Евсевию (Попатенко), просил ее благословения и молитв. А часто ко входу в мединститут подъезжала машина, и ему предлагали проехать в соответствующее заведение. Виктор Васильевич просил позволения хотя бы позвонить жене, но ему говорили, что она потом сама все узнает. Там могли продержать его всю ночь, и что переживала Екатерина Игнатьевна в те бессонные ночи, знает один Бог.

Виктор Васильевич Плешков (монах Виктор)

Был у этих людей из органов такой метод работы – задержанного оставляли одного в комнате и предлагали написать имена всех знакомых, посещавших церковь. Он «вспоминал», но только тех, кто уже был арестован за верность Богу, людей каких-нибудь пожилых, которые уже не представляли интереса для органов. Потом они глумливо спрашивали: «Ну что же вы такой рассеянный? Почему же вы не написали Эмилию Васильевну Попатенко?» – и перечисляли еще имена людей, о которых он хотел бы умолчать. Многие годы Виктор Васильевич жил в таком томительном напряжении. Впоследствии он вспоминал, что у него начинало пульсировать в затылке при виде белых бурок с кожаной оторочкой, какие тогда носили сотрудники «органов».

Все трудности делила с ним его верная спутница жизни Екатерина Игнатьевна, работала она преподавателем математики в школе. Своих троих детей они воспитали отзывчивыми и добрыми людьми. Примером доброты и порядочности для них были прежде всего сами родители.

Трехкомнатная квартира Плешковых в центре Перми всегда была пристанищем для нуждавшихся в помощи и попечении. То были и дети репрессированных священников, и люди, возвращавшиеся из заключения. А потому у Виктора Васильевича был большой круг друзей, благодарных ему за его участие и помощь.

Кроме верности Богу, отличительной его чертой было умение всех примирить. Заповедь блаженны миротворцы имеет к нему самое непосредственное отношение. Он и себе не позволял неприязни к кому бы то ни было, поскольку все люди носят в себе образ и подобие Божие. Святоотеческий завет «Грех ненавидь, а человека люби» был непреложным правилом его жизни.

Дети были уже взрослыми, когда от инфаркта миокарда умерла Екатерина Игнатьевна.

Похоронив ее, Виктор Васильевич спустя какое-то время принял монашество. Постригал его епископ Иоасаф в домо вой церкви при Архиерейском доме. Они с владыкой были очень дружны.

Когда после пострига его провели в соседнюю комнату и ненадолго оставили одного, монах Виктор – имя ему при постриге не изменили – посмотрел в зеркало и увидел свое отражение – в рясе, клобуке, мантии…

– Только раз и видел я того монаха, – сказал он мне позднее.

Лишь узкий круг друзей знал о его монашестве в миру, которое в те годы было едва ли не единственно возможной формой аскетического подвижничества.

С иеромонахом Наумом у монаха Виктора было замечательное взаимопонимание. Он неоднократно ездил в Троице-Сергиеву Лавру. Отец Наум в те годы принимал исповедь в храме Всех Святых – это нижний придел Успенского собора. Очереди к нему на исповедь всегда были огромные. Виктор Васильевич обычно становился возле подсвечника и читал акафист Божией Матери.

Заметив его, Батюшка говорил:

– Позовите-ка мне того человека.

Монах Виктор (Плешков) отошел ко Господу 19 февраля 1977 года.

Виктор Васильевич всю жизнь был дружен с отцом Григорием Ахидовым (1901–1986) – известным пермским пастырем, о котором все, кто его знал, вспоминают с благоговением. К месту его упокоения сейчас приезжают паломники, чтобы почтить память подвижника и попросить его святых молитв.

Протоиерею Григорию выпало столько испытаний, что для их описания формат нашей книги был бы мал. Правда, в православной прессе ему посвящено немало статей, есть и книга его жизнеописания[55]55
  Вяткин В. В. Подвигом добрым подвизался. Пермь: Панагия, 1997.


[Закрыть].

Отец Григорий исполнял свой пастырский долг ревностно до самоотверженности, за что и получил десять лет лагерей. Вернувшись из мест заключения, уже после войны, батюшка был назначен настоятелем Никольской церкви села Кольцово. Священнику Григорию пришлось восстанавливать из руин поруганный безбожниками храм. В трудах и служении, в радости и скорбях – всегда и во всем ему помогала его семья, особенно матушка Надежда Поликарповна и старший сын Леонид – ныне архимандрит Лев, клирик Пятигорской епархии.

Отец Григорий служил так вдохновенно, что в село, находящееся в тридцати километрах от Перми, потянулись сотни богомольцев, чтобы исповедаться и послушать проникновенные проповеди батюшки.

Отец Григорий исповедовал прихожан часами, а перед праздниками – ночи напролет. Люди ночевали прямо в церкви, на полу. Причастников набиралось до 500 человек, что для деревенского храма было неслыханно.

Глубокая вера священника привлекала и много молодых людей. Некоторые юноши, видя перед собой пример столь искреннего служения, поступали в семинарии. В то время Церковь испытывала большую нужду в кадрах, поскольку в середине сороковых храмы стали открываться, но почти все священнослужители были расстреляны или погибли в лагерях.

Протоиерей Григорий Ахидов

Духовную школу отца Григория прошли многие известные пастыри Пермского края: протоиереи Борис Бартов, Александр и Иоанн Безукладниковы, Иоанн Патласов, Леонид Зыков, Самуил Гагарин. Ему же во многом обязан своим духовным становлением замечательный протодиакон отец Александр Тарантин. Службы с участием отца Александра были настоящими праздниками.

Особенно теплое слово хочется сказать о воспитаннике отца Григория – протоиерее Германе Бирилове (1932–2002). Этого священника с полным основанием можно назвать «правилом веры и образом кротости». Пятьдесят из семидесяти лет своей жизни он отдал служению Церкви, в течение двадцати пяти лет при нескольких архиереях был секретарем пермской епархии и умел мирно разрешать любые проблемы.

В затруднительных случаях он тоже обращался за советом и благословением к архимандриту Науму.

Пермский уполномоченный по делам религии П.С. Горбунов вошел в историю Пермской епархии как наиболее жестокий преследователь служителей Русской Православной Церкви. Само собой, что Горбунов не мог стерпеть, чтобы в «его ведомстве» расцветала религиозная жизнь пусть даже на отдаленном сельском приходе. Кольцовский храм в его «черном списке» был первым. Ради изобличения усердного пастыря уполномоченный шел на хитрости, например переодевался грибником и с корзинкой в руках шагал вместе с паломниками в Кольцово, а по дороге выспрашивал: что говорил батюшка на последней проповеди? критиковал ли он власть? агитировал ли молодежь верить в Бога? Одним словом, копил досье на отца Григория. В результате его слежки и доносов отца Григория лишили регистрации. По сути, Горбунов обрек семью многодетного священника на голод и лишения, оставив без средств. Пришлось батюшке наняться в пастухи, а семье несколько лет скитаться без жилья.

Сын отца Григория иерей Леонид Ахидов, в искренности и бескорыстности служения подражавший отцу, также был на особом счету уполномоченного и постоянно подвергался преследованиям, в результате чего был вынужден переехать в Ставропольскую епархию. Так Пермский край лишился замечательного священника.

Мои родители к отцу Григорию относились с глубоким почтением, и он бывал у нас дома. Когда моя старшая сестра Нина выходила замуж, возникло серьезное препятствие: брак без венчания в нашей семье был немыслим, но тогда у ее жениха, Юрия, студента политехнического института, могли возникнуть большие неприятности. Данные о совершавшихся в церкви требах старосты обязаны были передавать в соответствующие органы, и как только в деканат поступила бы информация о таком недостойном советского студента поступке, как венчание в церкви, он был бы автоматически отчислен из вуза.

Родители поделились такой печалью с Виктором Васильевичем Плешковым, и он обещал помочь.

Мне тогда было пятнадцать лет, я училась в медучилище. В один из февральских дней родители попросили меня купить свежих цветов. «Цветы? зимой? по немалым ценам?» – удивилась я. Но мне ничего не стали объяснять. Ну что ж, раз надо, я купила цветы, привезла их домой; в тот же день мама отослала меня к старшей сестре Ольге, жившей уже отдельно в поселке Южный. Оля не удивилась моему рассказу о цветах среди зимы, только улыбнулась: «Все понятно…»

Такая осторожность была оправданной. Родители ограждали отца Григория и Юрия от лишних глаз. Вечером к нам приехали Виктор Васильевич и отец Григорий Ахидов, чтобы обвенчать жениха и невесту прямо у нас дома. Батюшка решил не рисковать и не брать в храме церковных венцов, поэтому для молодоженов сделали венцы из живых цветов. Никого, кроме родителей невесты, при совершении Таинства не было.

Друзья нашей семьи – и Виктор Васильевич, и отец Григорий Ахидов – произвели на Юрия настолько сильное впечатление, что через какое-то время он, воспитанный в традициях атеизма, уверовал в Бога, а со временем по благословению архимандрита Наума даже стал священником.

От Виктора Васильевича нить воспоминаний тянется и к архимандриту Иоанну (Чувызгалову), который тоже был близок нашей семье.

В юности Иван Чувызгалов служил псаломщиком в Троицком храме в Мотовилихе, там, где ныне построен Свято-Троицкий Стефанов мужской монастырь. Его родители – Федор и Ирина – вложили в душу сына семена веры, а духовным его наставником стал епископ Хрисанф (Клементьев), Иван был его келейником. Владыка Хрисанф воспитывал послушника Иоанна в монашеском духе, и впоследствии никакие испытания не смогли заставить его свернуть с однажды избранного пути, а испытаний на его долю выпало немало.

В 1929 году владыка Хрисанф постриг Ивана Чувызгалова в монашество, дав имя в честь Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, и рукоположил его в сан иеродиакона.

Уже в почтенном возрасте архимандрит Иоанн с большой благодарностью вспоминал, сколько внимания уделял владыка Хрисанф воспитанию молодого поколения. Например, вступавшим в брак он помогал создавать крепкие семьи, укорененные в Христовых заповедях. Одному молодому человеку он сказал: «Когда вы будете жениться, то имейте в виду: если сохраните в чистоте себя и невесту в течение недели после венчания и проживете это время как брат с сестрой, то ваши дети будут умными и здоровыми, а семейная жизнь благополучной».

Архимандрит Иоанн (Чувызгалов)

Отец Глеб Каледа писал, что это предание пришло из старины: «Действительно, в Древней Церкви была такая практика: первую неделю новобрачные жили как брат с сестрой и носили церковные венцы, сплетенные из веточек мирта. Это делалось, чтобы брак их был целомудренным, чтобы в нем преобладало духовное, молитвенное начало, чтобы молодые по-человечески, душевно раскрылись друг к другу. Только на восьмой день, по снятии венцов, они могли перейти к другим отношениям. При этом читалась специальная молитва на разрешение венцов в восьмой день (она сохранила свое древнее название и входит в Чин венчания и сейчас). Это воздержание способствовало более глубокому осмыслению всей их жизни»[57]57
  Из книги протоиерея Глеба Каледы «Домашняя церковь».


[Закрыть].

Отца Иоанна арестовали, когда ему было 24 года, и терзали по лагерям и ссылкам долгих семнадцать лет. Впоследствии батюшка рассказывал, что ему «повезло»: когда его избивали на допросах, он быстро терял сознание и приходил в чувство уже в камере. В результате такого «везения» ему пришлось перенести несколько операций на позвоночнике. Всю жизнь он болел, но никогда не унывал. Отличался этот пастырь и прозорливец живым характером, чувством юмора, доброжелательностью.

О прозорливости архимандрита Иоанна сужу по одному случаю.

Как-то мама попросила меня пригласить батюшку к нам домой, чтобы он ее причастил. Он и прежде не раз причащал маму на дому. Конечно, я обещала выполнить поручение, но по дороге с работы напал на меня ропот. Был будний рабочий день, ехала я в трамвае и судила-рядила, что у мамы все не как у других людей, куда ближе и удобней мне было бы зайти во Всехсвятскую церковь и вызвать священника, но нет, ей надо приглашать отца Иоанна. Ворчала я даже поднимаясь на лифте на шестой этаж. На звонок дверь открыл сам батюшка.

Я уже стояла «аки ангел»:

– Мамочка просит вас прийти ее причастить.

– Да зачем же вы беспокоились! – услышала я в ответ. – Гораздо ближе было заехать во Всехсвятскую церковь и вызвать оттуда священника. Пожалуйста, сделайте лучше так! – и дверь передо мной закрылась.

Потом он, конечно, простил мне мой ропот и часто бывал у нас. Но я получила урок на всю жизнь: роптать – это последнее дело.

У моей сестры Ольги был замечательный муж Дмитрий Андреевич. Они жили в частном доме и всегда приглашали отца Иоанна в гости. После пережитого в лагерях он часто болел и нуждался в том, чтобы прогреваться в русской бане. И они специально для него ее топили. Отец Иоанн их, еще совсем молодых, называл, как ни странно, «батюшка» и «матушка». Бывало, говорил: «А батюшка-то как меня попарил! А матушка – какой обед приготовила!» Ольга тогда и думать не думала, что ее муж станет священником, а она, соответственно, матушкой.

Когда отец Наум посоветовал Ольге и Дмитрию уехать во Владимир, отец Иоанн хоть и не без сожаления, но благословил их на переезд.

– Что ж, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Поезжайте с Богом.

Он понимал, что там их жизненный путь изменится. Так и получилось: во Владимире Дмитрия рукоположили, и он стал служить во Всехсвятской церкви г. Владимира.

Стал он подлинно пастырем добрым. Вызвали как-то отца Димитрия причастить больного. Его путь лежал мимо дома, где жила одна старушка, прихожанка его храма. Он подумал, что надо бы и ее причастить «страха ради смертнаго», потому что она была уже совсем немощной. Было раннее утро. Отец Димитрий зашел в дом, исповедал и причастил бабушку, чему она была очень рада. Не успел он закрыть за собой дверь, как услышал голос ее дочери:

– Батюшка, батюшка! Вернитесь, она умирает…

Он вернулся и успел прочитать последование на исход души.

Личность архимандрита Иоанна оставляла глубокий след в душах молодых священнослужителей. Его школу прошел и протоиерей Николай Тетерин, ныне всеми любимый пастырь. Дорог он и нашему монастырю. Единственно уцелевший монастырский храм в честь Казанской иконы Божией Матери нам передали на Страстной седмице в 1995 году. Мы взяли благословение у владыки Афанасия отслужить пасхальную службу в разоренном храме, но найти священника не могли. Именно отец Николай согласился оставить свой Петропавловский собор на попечение своего сына – отца Василия Тетерина, сам же привез престол из домовой церкви архимандрита Иоанна (Чувызгалова), который хранился у него, и отслужил ту незабываемую пасхальную литургию.