Текст книги "Поминайте наставников ваших. Архимандрит Троице-Сергиевой Лавры Наум (Байбородин) в воспоминаниях современников"

Столь ценимым Батюшкой смирением в полной мере обладала схимонахиня Анна (Анна Игнатьевна Перетягина; 1917–2001), которую я знала много лет и очень любила. Для нас, подруг ее дочерей, она была просто тетя Аня.

Маленькая и по виду тщедушная Анна Игнатьевна пережила все невзгоды неспокойного ХХ века, поскольку родилась в роковом 1917 году. Несмотря на внешнюю хрупкость, в ней таилась мощь никакими испытаниями не сломленного духа. Она воспитала двух дочерей, обе стали игумениями: младшая дочь Раиса (игумения Никона) – в Шамордино, а старшая Валентина (игумения Митрофания) – в Пензе. Ныне никого из них уже нет в живых.

Тетя Аня очень любила молодежь и, бывало, все нам прощала. После смерти матушки Сергии (Байбородиной), приезжая в Лавру, мы стали останавливаться в крошечном домике Перетягиных.

У них было три миниатюрных комнатки, в той, что побольше, – зале – стояла фисгармонь. Обе дочери были очень музыкальны и в начале своего духовного пути обе были регентами. Кроме фисгармони в зале имелся столик и большая старая тахта, которая еще и раскладывалась. На этой тахте, приставив к краю табуретки, мы умещались порой вшестером. Остальные гости укладывались на полу. В двух других комнатушках были даже не кровати, а простые узкие лежанки. Все «удобства», понятно, на улице. На кухне был умывальник и круглая электроплитка, на которой тетя Аня варила нам суп.

Тетя Аня Перетягана

Устроив всех на ночлег, сама она пристраивалась подремать на порожке входной двери, конечно, сидя. Больше и не припомню ее спящей.

Она являла столько любви, смирения и долготерпения в отношении каждого человека, что всем у нее было легко и просто. В тесноте, да не в обиде – это про дом Перетягиных. Пусть было тесно, зато душевно и радостно.

Невеличка ростом, на службах в Лавре она часто молилась на коленях, и об нее постоянно спотыкались туристы. Мы ей говорили:

Супруги Перетягины

– Тетя Аня, ты уж хоть в сторонке становись.

А она:

– Нет, девочки, так мне очень удобно: я начинаю дремать, а они меня будят.

Однажды отец Наум ехал на кладбище – был день памяти его мамы. На дороге он увидел спешащую туда же тетю Аню и сказал:

– Вот идет схима. Все терпит.

В то время она была еще просто мирянкой, а схиму приняла через много лет. Но, действительно, терпела все безропотно.

Анна Игнатьевна родом была из Лысьвы – небольшого промышленного города в Пермском крае. С детства ей приходилось возить тяжелые вагонетки с углем, так она зарабатывала на хлеб. Незадолго до войны она вышла замуж. Муж погиб на Ленинградском фронте в первый год войны. Уже позже, по получении похоронки, узнала Анна, что овдовела она в тот день, когда родилась ее младшая дочь Раиса.

Анна Игнатьевна с дочерьми

За простоту и любовь к ближним Господь вел и мать, и дочерей совершенно необычным путем.

Много лет в семье Перетягиных жил игумен Иаков, бывший некогда монахом Верхотурского монастыря, прошедший аресты и лагеря. Он рассказывал о разных случаях своей жизни.

В Верхотурье, где начинался его духовный путь, на праздники собиралось много народа. Отец Иаков еще застал, как он говорил, «людей редкой чистоты души и святой любви к Богу». Старец рассказывал, как одна паломница, представительница какой-то малой народности, стояла перед иконой великомученицы Параскевы Пятницы и шептала сквозь слезы: «Матушка Параскева, ты, наверно, меня не узнала. В прошлом-то году я была в зипуне, а нонче-то в сарафане».

Еще одна «святая простота» рассказывала о своих впечатлениях от монастырской службы и пения хора: «Там у них главный-то (регент) как ударит вилкой (камертоном) по руке, как даст всем понюхать (круговое движение вытянутой рукой), они как заревут, как заревут! А он им руками машет: “Тише! Тише!” Насилу успокоит».

Игумен Иаков в окружении детей, г. Лысьва

Отец Иаков, освободившись из лагеря, избрал себе труднейший подвиг юродства. Когда он появился в Лысьве, многие поначалу приглашали его к себе жить, но никто не оставлял его надолго – блаженных терпеть нелегко. Оставшись без крова над головой, он попросил тетю Аню:

– Возьми меня к себе.

А она собиралась взять в свой дом родную тетю, но та, узнав о просьбе отца Иакова, сказала:

– Что ты, Анна! От нас тебе какой прок, а он молиться будет. Бери его, не раздумывай.

Так и поселился у них отец Иаков. И натерпелись же они от него! Жить рядом с блаженными по плечу только смиренному. Это испытание на верность заповеди о любви к ближнему.

В доме Перетягиных были большие настенные часы «Павел Буре», заметим, единственные в доме. Часы-то от прославленного мастера, да что толку, все равно по ним никогда нельзя было определить точного времени, потому что отец Иаков имел обыкновение переводить стрелки на пару лишних оборотов.

Раиса после школы работала обходчицей на железной дороге. Опаздывать на работу было нельзя, и она, бедная, просыпалась по нескольку раз за ночь, чтобы успеть вовремя. И все из-за того, что не было гарантии, что отец Иаков не перевел часы. Так, однажды часы пробили пять утра, и Раиса начала собираться на работу. Есть почему-то не хотелось, но она все равно позавтракала, потому что уходила на весь день. Идет себе привычной дорогой и удивляется, отчего это в окнах домов нет огней и вокруг глухая тишина. Наконец встретила знакомого обходчика. Он спросил:

– Ты куда в такую рань?

– Почему рань? – отвечает. – Седьмой час уже, я на работу иду.

– Ты что, еще только три ночи, так что иди домой и досыпай.

Трудно сдержаться от гнева в такие моменты. Отца Иакова порой и упрекали за «несносность», но он благодушно сносил брань. Однако чудил он не из вредности, а со смыслом. Тетя Аня больше всех страдала от его «шалостей», но проявляла к нему поистине ангельское терпение.

Начнет он, бывало, спрашивать: «Который час, девчонки?» Ему ответят. Через пять минут снова: «Час-то который?» Ему снова ответят. И так он мог спрашивать до тех пор, пока не выведет всех из себя. Однако эти, казалось бы, сумасбродные причуды были упражнениями в терпении. Монах помогал воспитать в «девчонках» качества, которые в дальнейшем им очень пригодились.

Решила как-то Анна Игнатьевна покрасить пол в доме. В то время хорошую краску купить было трудно, да и стоила она недешево. И вот она покрасила пол в прихожей, а отцу Иакову строго наказала:

– Деда, вот доски постелены, только по ним ходи, рядом не ходи.

Но придя с работы, увидела: именно рядом с досками по свежей краске «деда» прошлепал своими калошами. Тетя Аня до того расстроилась, что накричала на старца и, уходя на другой день на работу к вечерней смене, в сердцах сказала:

– Чтобы я пришла, а тебя здесь не было!

Работала она на тяжелой работе в горячем цехе, но в ту смену ничего не чувствовала и ни о чем думать не могла – переживала, что так грубо обошлась со святым человеком. Домой летела с одной мыслью: неужели ушел? Шла и представляла: сейчас она постучит в дом, открывать выйдет старшая, Валя, быстро прикроет за собой дверь, чтобы не выстудить дом, козочкой пробежит через сени… «Значит, старец ушел, раз Валя выйдет…» – мысленно томилась Анна, уже стуча в дверь. И тут она услышала, как настежь распахнулась дверь, – старец всегда так делал, хоть и знал, что дров на зиму не напасешься, – затем шарканье калош в сенях, скрип задвижки, и перед ней собственной персоной вырос «несносный» отец Иаков. Как же тетя Аня была счастлива! И в тот же самый миг она явственно ощутила, как в сенях повеяло ни с чем не сравнимым ароматом, – благодать Святаго Духа осенила ее ветхий домишко.

Так и дожил у них старец Иаков свой век.

Кажущиеся странными поступки юродивых никогда не бессмысленны, напротив, в них сокрыт глубокий смысл. Гораздо позже стало понятно, что те самые следы по свежеокрашенному полу проложили путь вдове и ее дочерям ко Пресвятой Троице – Лавре преподобного Сергия, где его же, старца Иакова, святыми молитвами они обрели своего духовного отца – старца Наума.

Однажды зимой тетя Аня шла по улице Лысьвы, а навстречу вся в слезах идет молодая беременная женщина. Оказалось, что родители мужа, татары, восстали против русской невестки и выгнали ее из дома. Тетя Аня, не раздумывая, повела несчастную к себе домой, хотя там и без того было очень тесно: кроме нее, двух дочерей и отца Иакова с ними жили еще и родители погибшего на фронте мужа. Но где есть любовь и сострадание, там тесно не бывает. Молитвами отца Иакова и стараниями тети Ани мужа этой всеми покинутой женщины удалось убедить покреститься, потом их обвенчали. Они тоже стали жить у Перетягиных и были им как родные. У молодых родились две девочки – Вера и Фая. Сейчас они уже пожилые женщины, и обе с благодарностью вспоминают тетю Аню, приютившую их родителей, которых давно нет в живых. Их отец, тот самый татарин, мирно отошел ко Господу сразу же после принятия Христовых Таин.

Когда их осталось трое – мать и две дочери, Перетягины решили переехать в Загорск, поближе к своему духовному отцу. Но они столкнулись с неодолимыми препятствиями. На деньги, вырученные от продажи лысьвенского дома, купить что-то приличное в Загорске было трудно. Еще труднее оказалось получить прописку. Оставалось уповать лишь на помощь Божию. И тетя Аня молилась:

– Господи, Матерь Божия, преподобный Сергий! Уж дайте мне здесь какое-нибудь жилье и прописку. Я буду всех людей принимать. Кормить их я, конечно, не смогу, мне это не по карману, но ведь они и дома хлеб себе сами покупали бы, а принимать-то я буду всех, и денег брать ни с кого не буду, ни копеечки…

Между тем и накормить она потом старалась каждого.

Господь услышал молитвы Анны Игнатьевны: ее взяли на работу почтальоном. На эту должность мало кто соглашался, потому что ежедневно приходилось носить тяжеленные сумки. Тогда много выписывали периодических изданий, самой читающей была наша страна. А писем сколько писали!

«Ста тью» тетя Аня была как двенадцатилетняя девочка. Откуда только силы брались? Ей еще и пенсии приходилось разносить, буквально с риском для жизни, потому что суммы были внушительные. Но зато всю семью прописали в Загорске, и уже через год они жили в собственном доме на улице Пархоменко.

Анна Игнатьевна Перетягана

Прозорливость была одним из благодатных даров отца Наума. Нас в то время удивляло, что Батюшка почему-то нет-нет да и отправит с каким-нибудь поручением Раису, младшую дочь тети Ани, в разоренные в те времена поселения – Оптину и Шамордино. Никого из нас никогда не посылал туда, а Раиса ездила часто и со всеми там перезнакомилась и всех полюбила. Впоследствии именно Шамординский монастырь стал ее игуменским уделом.

Одно время тетя Аня дежурила в приемной отца Наума, пока игумения Никона не увезла ее к себе в Шамордино.

В батюшкиной приемной тетя Аня тихо сидела в коридорчике за дверью на стуле, закутавшись в большую клетчатую шаль. Ее было не видно не слышно. Но стоило Старцу ее кликнуть, как она мгновенно оказывалась рядом и была вся внимание. Любые его поручения она выполняла неукоснительно и с безупречной точностью. Во время ее дежурств всегда царили мир и покой – так она умела со всеми ладить, всех успокоить и утешить.

«КУПУЙТЕ ВРЕМЕНА»

…Всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал.

1 Пет. 1, 24

Глубокий смысл содержит апостольский завет, по-славянски он звучит так: Купуй-те времена, яко дние лукави суть (Еф. 5, 16). По-русски это тоже впечатляет: Дорожите временем, потому что дни лукавы. Словосочетание купуйте времена многие не понимают, думая: как можно купить время? Но речь идет не об этом, а о том, что скорби имеют дорогую цену в очах Божиих. Уж коли попущено человеку время испытания, допустим, болезни, надо перенести их безропотно, потерпеть, «купить» это время для вечности. А если настигло испытание поношением, надо снисхождением и всепрощением стяжать небесные сокровища.

Пожаловался Батюшке один иеромонах, что его жестоко оклеветали, а Старец спокойно заметил:

– Ну вот, медаль у тебя уже есть. А чтобы орден получить, ох как много еще надо в жизни потерпеть…

Сколько же скорбей и всяких поношений выпало на долю самого Батюшки, сколько клеветы! Какая-то женщина, может быть, подкупленная кем-то, выплеснула ему в лицо флакон чернил. Все это он переносил с евангельским смирением, без ропота.

Все мы избалованы комфортом и очень ценим качество жизни. Но часто ли задумываемся мы о качестве своей души, хотя это несопоставимо важнее? О каком качестве жизни могла идти речь, если схимонахиня Анна спала на порожке собственного дома, потому что свою узкую лежанку уступала кому-то из приезжих паломников. Их-то она старалась устроить как можно лучше. Вот приютила она женщину, которую выгнали зимой на улицу, привела ее в свой тесный теремок, обогрела, накормила, утешила – это и была ее великая «купля», это то, что она взяла с собой в вечность.

За малое время приобретаем вечность. Когда мы терпим всякие искушения, болезни, скорби и благодарим Бога, то это вменяется нам в добродетель, и мы зарабатываем награду. Простоял Божественную литургию – в копилку твою труд вложился. Прочитал тысячу молитв Иисусовых, причем после каждой произнесенной в покаянии молитвы «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного» Ангел наш святой говорил: «Бог простит тебя, чадо». Видите, прочитали за какое-то время 400 тысяч Иисусовых молитв, значит, большой грех, который вы когда-то сделали, не только прощен, а изглажен.

В вечность за человеком уйдут лишь его дела – все, что он успел приобрести за свою короткую земную жизнь. Остальное, по большому счету, не имеет цены.

…Отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними (Откр. 14, 13).

Часто ли делаем мы купли необходимые, ценные? Увы! «На плохой товар и слепой купец». Присвоение чужой собственности, компьютерные игры, да любой грех – это тоже купля, тоже достояние вечное и пойдет вслед, станет вечной мукой человеческой души.

Что наши дома, автомобили, деньги? Говорят, один в Москве накопил 40 миллиардов рублей. Что они дадут? Легкую жизнь в страстях и удовольствиях. Но и ей придет конец, каждого человека ожидает смерть. Тело в могиле превратится в прах земной, а дух должен будет дать Богу ответ.

Великий Александр Македонский жил в дохристианское время, но как близки были ему христианские ценности! «У гроба карманов нет», – говорил он.

Исхо дища водна я изведо сте очи мои, поне же не сохраних закона Твоего.

Пс. 118, 13

Далеко не сразу и даже слишком поздно мы поняли, что Батюшку надо слушаться с первого слова. Ему, как верному рабу Своему, Господь открывал Свою волю о человеке – благую, угодную и совершенную (Рим. 12. 2). Принять ее было себе же во благо. Увы, как часто мы пренебрегали его благословениями, за что порой горько расплачивались.

Много было случаев, когда Батюшка предупреждал людей об опасности, предостерегал от непоправимых ошибок.

Одной моей хорошей знакомой, проживавшей в Перми, он дал совет: всей семьей переехать на жительство во Владимир. При этом Старец уточнил, что именно во Владимире живет невеста ее сына, о которой тот еще и представления не имел. И предупредил, что, если они этого не сделают, ее внук попадет в тюрьму.

Это был как раз тот случай, когда диавол готов золотом мостить тротуары, лишь бы человек не выполнил волю Божию. Она приехала домой, полная решимости сделать так, как посоветовал отец Наум, но тут неожиданно мужу дали новую квартиру. До этого они жили в частном секторе. Причем ордер на квартиру получили в 1990-е годы, когда бесплатные квартиры редко кому давали. Муж и слышать не захотел о переезде в другой город, и они остались в Перми. Батюшкино предостережение о тюрьме забылось, да и о каком внуке могла идти речь, если сын еще даже не был женат.

Прошло время. Судьба ее сына сложилась не вполне удачно. Он женился, но не на девушке из Владимира, с которой он так и не познакомился, на другой. Родились два сына, и несмотря на это, отношения с женой оставляли желать лучшего, да и дети оказались трудными. Как и предсказывал Старец, один из сыновей уже отбыл срок в тюрьме.

Вспоминается и другой случай. Одной девушке из Перми Старец сказал, чтобы она уезжала жить в поселок Песочный под Ярославлем. Там служил отец Виктор Ефимов, а Нина Комарова была в его храме псаломщицей.

Девушка стала возражать Старцу, но он ей строго заметил:

– Ты сделай это, иначе попадешь в тюрьму.

Она не только не послушала его, но за глаза стала возмущаться, что он запугивает. Однако в Песочное все же съездила. Условия жизни там, конечно, были иные, чем в городе: частный дом, холодный туалет в сенях, а она привыкла жить в благоустроенной квартире и под опекой мамы. В общем, в Песочном она не осталась. Вскоре ее личная жизнь устроилась. Она вышла замуж, родился сын, и все было хорошо, но неожиданно умер муж, хотя не было никаких предпосылок, на здоровье он не жаловался. Овдовев, женщина та вместе со своей матерью стали воспитывать мальчика. А потом она действительно попала в тюрьму и отбыла там свой срок. Впрочем, Бог ее не оставил и помог исправить свою жизнь.

Вспоминает духовная дочь Батюшки р. Б. Лидия:

«Когда я приехала к Старцу, он сказал, что хорошо бы моему мужу стать священником. Чтобы подготовиться к рукоположению, ему нужно было ехать в Великий Устюг.

Я по своему неразумию стала возражать Старцу:

– Мне надо сыну образование дать, я не поеду. Мы все так дружно живем, у нас большой сад, столько яблонь, вишен.

А Батюшка мне отвечает:

– И на кладбище садов много.

Я тогда ничего не поняла.

По приезде домой я передала мужу благословение Батюшки и сказала, что не возражаю, он может ехать в Устюг, я буду его навещать, но сама никуда уезжать не собираюсь.

Конечно, при моем таком настрое мой муж никуда не поехал. К тому же он совсем недавно пришел к вере, а я-то была из глубоко воцерковленной семьи.

У нас был единственный десятилетний сын, и Батюшка жалел, почему нет еще детей. После поездки к Старцу Бог послал нам дочь, которая стала любимицей отца. Но почти одновременно с рождением дочери у мужа началась ревматическая атака, и через шесть лет он умер.

Тогда я и вспомнила слова Батюшки о том, что “на кладбище садов много”. Если бы муж исполнил благословение, то Господь, видимо, продлил бы ему жизнь».

Господь дал человеку свободную волю, и эту волю Батюшка ни у кого не отнимал.

Если он давал совет и знал, что нужно сделать именно так, то мог и повторить свою рекомендацию, но никогда на своем не настаивал.

Жизнь показала, что непослушание Старцу всегда оборачивалось печалью. Потом люди жалели об этом и горько раскаивались.

Все еретики, сектанты и раскольники не могут быть в общении с Богом и достигнуть спасения души, хотя бы раздали все свое имущество и хотя бы были замучены за Христа.

Праведный Иоанн Кронштадтский

Про одну монахиню кто-то сказал, будто она выпивает. Это была ложь, и она с возмущением пожаловалась Старцу.

Он ответил:

– Все терпи. Скажут «пьяница» – терпи, скажут «наркоманка» – терпи. Но если скажут «еретичка» – возражай: «Нет, я – православная пьяница!»

Известно, что Батюшка снисходительно относился к человеческим немощам, но был предельно строг в отношении отклонений от правил Церкви и совершенно нетерпим к любой ереси.

Сейчас вот в Москве тысяча вер зарегистрированы, и каждый хвалится своей верой и говорит, что он нашел Бога и они будут в раю; и все, кого только нет, утверждают: «Только мы правильно веруем». Нет, это все, как говорит апостол Павел, бабьи басни (1 Тим. 4, 7). Как же они будут в раю, если, скажем, некоторые не почитают Богородицу, топчут крест? Некоторых вер триста лет назад совершенно не было, некоторые возникли прямо в прошлые годы, а теперь веруют даже в диавола, есть церковь сатаны, служат ему, поют гимны. Как такое может быть? Какой обман! Это диавол, вселяющийся в душу человека, внушает ему выдумывать всякие учения, что и как делать и говорить. А почему диавол вселяется в человека? Потому что он делает грех и не кается. А мы должны все воспринимать так, как верует Церковь, как говорит Писание, как Господь учит в Евангелии. Един Господь, едина вера, едино крещение (Еф. 4, 5–6). Поэтому всякие учения, какие нам предлагают, надо просматривать и, если они по Божией воле, по Евангелию, по Библии, принимать, в противном случае отвергать. В Царствие Божие, в Новый Иерусалим, войдут все освященные благодатью, все люди церковные, которые соблюдают посты, молитвы, ублажают Богородицу, Крест прославляют. Поэтому надо дорожить православной верой, ничего не нарушать. Есть Апостольские правила, постановления семи Вселенских Соборов – их всем надо соблюдать.

Когда-то отец Наум вместе с другими лаврскими монахами совершал паломническую поездку в один из городов нашей страны. Монахи шли по улице. Навстречу им двигалась группа людей в белых балахонах – адепты секты «Белое братство». Один из сектантов пошел навстречу Батюшке, широко раскинув руки для «братских» объятий. Отец Наум выставил вперед ладонь с раздвинутыми пальцами и, не дав «брату» приблизиться к себе, с силой оттолкнул его.

Если ты все потерял, а веру сохранил – ты ничего не потерял. А если все приобрел, а потерял веру – ты потерял все. Многие из преподобных отцов пророчествовали, говорили, что придут последние времена, и не будут люди совершать такие посты, как они. Вот как преподобный Сергий в среду и пятницу совершенно ничего не вкушал, голодал, это и называется постом, не-вкушение пищи какое-то время. «Не будут люди в то последнее трудное время, – говорили святые отцы, – совершать таких молитв. Но если они веру православную сохранят, веру в Иисуса Христа, в Евангелие, будут искать Царствие Божие, то превзойдут и нас». Потому что, действительно, как возвещали они, трудное время будет, которое нам предстоит переживать, будет страшная ложь, неправда.