Текст книги "Белорусские сказки"

– Стонут от урагана деревья в лесу, плачет земля, содрогаясь!

– Это погоня! Будут нагонять нас, обернусь стадом овец, а тебя пастухом наряжу. Тебя спрашивать будут, отвечай: «Был молодым – пробегали тут какие-то парень с девушкой. Так столько лет прошло! Вот стадо выросло, да я состарился с тех пор!»

Все так и случилось, как девушка наказала. Гонцы догнали стадо и пастуха, не догадываясь, что это беглецы.

Расспросили пастуха, а он им:

– Давненько это было! Две овцы тогда всего у меня было, да я сам молодой был!

Решили слуги, что в другую сторону, видать, беглецы ушли, теперь не догнать. И вернулись, несолоно хлебавши.

Пришли докладывать хозяину, а он злится пуще прежнего:

– Олухи этакие! Так это они и были! Это все девкины уловки, ее рук дело. Пастуха убить надо было, а овец пригнать сюда. Да что теперь! Мчитесь назад, пастуха топором порубите, а овец сюда пригоните. Сам разберусь со служанкой!

Кинулись слуги снова в погоню. За это время Юрий с девушкой ушли уже очень далеко.

Вдруг снова девушка почуяла, что погоня близко.

– Послушай, приложи ухо к земле, – попросила она Юрия. Тот послушал землю и говорит:

– Ветер ломает деревья, земля дрожит!

– Это погоня! – крикнула девушка. – Они совсем близко!

Махнула девушка платочком, обернулась яблонькой, а Юрий превратился в старика-садовника.

Гонцы подъехали и спрашивают старика:

– Не видел ли ты, старик, девушку с парнем, что спешили куда-то?

– Да я и вас едва вижу – глаза слабые от старости стали.

– А пастух не гнал ли стадо овец?

– В наших краях уж давно скот не водится, – ответил старик.

Покрутились-повертелись, обыскивая округу, гонцы, да так ни с чем и повернули назад.

Приехали к хозяину, головы опустили:

– Не нашли мы беглецов. Старик какой-то под яблоней сидел, слепой почти. Ни пастуха, ни овец тоже не встретили…

– Ох, и бестолковые же слуги у меня! – вскричал нечистый. Эту яблоню да старика надо было рубить с плеча, ведь это же беглецы были. Нет, надо, видно, самому в погоню мчаться!

Кинулся хозяин вдогонку сам. Летит – земля дрожит, деревья по пути сами падают.

Тут уже и ухо прикладывать к земле не надобно – такой шум поднялся.

– Ну, – говорит девушка, – это сам нечистый за нами пустился в погоню. И до дома недалече, да не успеем. Беги, парень, спасайся сам, а я речкой широкой разольюсь, задержу хозяина.

Хотел Юрий воспротивиться, да не успел – оказался на берегу широкой реки. А на другом берегу реки хозяин со свитой кулаками да топорами машут. Понял нечистый, кто его перехитрил, приказал рубить-сечь реку. Застонала речка, кровью быстрое течение окрасилось.

Юрий стоит на другом берегу, как помочь реке – спасительнице своей не знает.

Ругается на другом берегу нечистый:

– Вот и конец тебе пришел, негодница! Истечешь вся кровью теперь! И до тебя, парень, я еще доберусь!

Помахал топором, отругался всласть и повернул домой.

Слышит Юрий плач да стоны девушки:

– Ох, как больно, как тяжко! Долго мне теперь раны залечивать придется. Ступай, Юрий, к матушке да батюшке. Обо мне не забывай! Не целуй никого: поцелуешь – забудешь обо мне! Приходи ко мне почаще, буду ждать…

Вернулся Юрий домой. Родители от счастья места себе найти не могут. Отдал парень отцу бересту с подписью и говорит:

– Сожги, батя! Столько бед эта подпись принесла!

Отец послушался сына, сжег бересту, только не стало Юрию легче. Ходит сам не свой, все на берег реки поглядывает. Сядет на круче и шепчет ласковые слова любимой. А у реки вода посветлее стала – заживают раны у девушки.

Отец с матушкой никак в толк не возьмут, отчего сын такой грустный, почему на берег ходит. Посоветовались как-то вечером и надумали женить сына. Стали все чаще о женитьбе поговаривать. Только Юрий и слышать о девушках не хочет, все на берег речки ходит.

По соседству с ними вдова жила с дочкой-красавицей. Поговорили родители с вдовушкой, а та присоветовала своей дочке на берег к Юрию приходить, будто невзначай.

Однажды красавица стояла неподалеку от Юрия и едва с обрыва, засмотревшись, не упала. Успел Юрий подхватить девушку, а та, недолго думая, взяла да и поцеловала парня. Будто бы в благодарность! И сразу Юрий забыл свою возлюбленную!

Стали две семьи готовиться к свадьбе. Жених видный, умный да образованный, невеста – красавица, чего еще надо?

Настал день свадьбы, только Юрий невеселый какой-то. Щемит сердце у него, а причину он сам назвать не может – не помнит!

Каждый готовил к свадьбе молодых какое-нибудь угощенье. Вот в один из соседских домов зашла девушка незнакомая и говорит:

– Дозвольте уточку с селезнем по-особому приготовить для молодых?

Кухари, само собой, разрешили. Девушка вылепила из теста уточку и селезня, испекла удивительной красоты каравай. Понесла к столу молодым. Только поставила перед женихом и невестой, как селезень и уточка человеческими голосами говорить стали!

Уточка клювиком постукивает:

– Забыл, селезень, как я тебя спасала от смерти лютой, как из неволи помогала бежать? Забыл, как я кровью за тебя истекала, год раны заживляла?

Молчит селезень. А Юрий вдруг все вспомнил! Встал и к девушке бросился. За руку взял, подвел к родителям:

– Вот, батюшка и матушка, моя суженая! Она меня от смерти верной спасла, из неволи бежать помогла, на себя все раны приняла. Это жена моя!

Извинился перед соседями за невольный грех, а девушку рядом посадил, женой своей назвал.

Свадьбу все равно веселую сыграли – наготовлено-то было на целый пир!

А Юрий со своей любимой женушкой зажили счастливо.

Норка-зверь

В тридевятом царстве, тридесятом государстве жили-были царь и царица. Было у них три сына: двое умных, а третий – дурак дураком. Очень любил царь диких зверей собирать. Купцы привозили специально самых диковинных из разных стран. Построили по приказу царя для этих зверей просторные клетки, расчистили полянки для вольной жизни и обнесли высоким кованым забором.

Только вот повадился какой-то дивный зверь в царский зверинец. Прозвали его Норка. Хищник проникал в зверинец через тайный ход, о котором никто не ведал, и каждую ночь пожирал кого-нибудь из животных. Столько бед принес зверям, такую обиду против него царь затаил из-за этого – слов не хватит!

Вот позвал однажды царь своих сыновей и говорит:

– Кто изловит прожорливого зверя, Норку этого, полцарства отдам!

Дал царь-отец им на охоту за Норкой три ночи.

В первую ночь собрался старший сын: оружия взял – немерено. Едва не падал сам от ноши железной. Шел-шел по дороге к зверинцу, да не дошел, увидал трактир. Думает: «Дай, чаркой тоску заглушу!» Зашел в трактир вечером, а очнулся уже утром – прогулял всю ночку! Куда теперь пойдешь? Вернулся в отцовский дворец и сказал, что Норка в эту ночь не приходил.

В следующую ночь средний царевич охотиться на Норку собрался. Взял меч, нож, лук со стрелами и отправился по той же дороге, что и старший царевич. Шел-шел, да скучно ему стало. А тут – трактир у дороги стоит! «Дай, – думает средний царевич, – зайду да медку выпью для храбрости». Зашел вечером, а очнулся, как и старший брат, только утром. Всю ночь прогулял, проспал, а отцу-то как рассказать? Вернулся и говорит:

– Да люди выдумали про этого зверя! Не видал я никого!

Настала третья ночь. Пришла пора младшему царевичу идти. Да с дурака-то какой спрос? Не взял ни меча, ни ножа – так, без оружия вообще пошел. Только плеточку витую взял, да камень тяжелый в карман засунул. Смеяться братья стали:

– Да уж, таким оружием ты точно полцарства выбьешь!

Ничего не ответил младший брат, вышел за ворота да в путь отправился. Видит, неподалеку от зверинца, край дороги, таверна стоит. Думает младший царевич: «А не зайти ли, выпить для храбрости чего-нибудь?» А потом вспомнил, что и плетку взял, и камень в карман кафтана положил, а вот деньги взять позабыл. Кто ж ему без денег что-нибудь даст? Пошел дальше. Расположился на полянке под дерном на случай, если заснет. Повернешься неловко – шипы мигом разбудят. Лежит под кустом царевич, Норку дожидается.

В полночь затряслась земля, засвистел ветер, склоняя деревья к шелковистой траве. Словно ураган, налетел Норка-зверь на заповедную землю. Царевич вскочил, наложил на себя крест размашисто, прося у Бога помощи, и пошел на дикого зверя хищного. Не ожидал Норка-зверь отпора, повернул назад, да так быстро помчался, что не догнать. Видит царевич – уходит зверь! Вернулся в конюшню, вскочил на коня – и за зверем вдогонку помчался. Настиг – и давай стегать Норку плеточкой, бить камнем острым.

Норка-зверь клыками норовит порвать молодца, прыгает высоко, от ударов спасаясь, по земле стелется – от плетки уходит. Притомились в битве оба: и Норка-зверь, и царевич молодой. Уселись поодаль друг от друга – отдышаться да силы набраться.

Только успел отвернуться царевич, Норка-зверь вскочил, будто и не было битвы кровавой – и через забор махнул. Реши бегством спастись.

Конь сильный под царевичем был – настигли они зверя и снова биться стали. В первой схватке успел молодец три раны нанести зверю страшному, во второй тоже исхитрился и камнем трижды Норке спину поранил. Но и зверь зацепил молодца клыками так, что царевич захромал, кровью своей траву окрасил. Наклонился, чтобы куском полотна от рубахи рану перевязать, а Норка вскочил, хоть и истекал кровью, да бросился в кусты, что при дороге росли. Все пытался следы замести.

Царевич успел замотать полотном рваную рану на ноге. Снова вскочил и погнался за зверем, только настиг того уже у огромного камня, что вход под землю закрывал. Норка успел отодвинуть этот камень, повернулся к молодцу и говорит:

– Может, и справишься со мной, коли в эту дыру, на тот свет, доберешься!

Прыгнул вниз, а камень сам по себе передвинулся и закрыл отверстие.

Долго пытался сдвинуть тяжелый камень с места младший царевич – все никак не поддается глыба каменная!

Вернулся царевич домой и рассказывает отцу о своей битве с Норкой-зверем, раны кровавые показывает.

Поверил отец, спрашивает:

– Как думаешь достать Норку-зверя?

– Батюшка, – отвечает царевич, – вели связать мне крепкий канат из девяти воловьих шкур. Полезу-ка я на тот свет за зверем.

– Тогда возьми в помощь братьев старших своих. Мало ли, вдруг пригодятся! Да войска бери, сколько хочешь.

Так царевичи и сделали: взяли войска немерено, канат из девяти воловьих кож, чтоб на тот свет спуститься можно было. У камня, что вход на тот свет закрывал, дворец построили и стали жить да Норку ждать.

Только не выходит зверь лютый – и все! Решил младший царевич камень отодвинуть и вниз спуститься.

– Давайте, братья, камень попробуем сдвинуть, – говорит младший царевич. – Кто первый попробует?

Старшие царевичи и с места не сошли, чтобы помочь, а младший рванул – отошел камень, пропасть открыв.

Снова младший за помощью к братьям обращается:

– Кто-нибудь со мной спустится?

В ответ – молчание.

– Ладно, – говорит младший царевич, – самому, видать, с Норкой-зверем справляться придется! Хоть канат-то держите покрепче! И отсюда никуда не уходите, ждите меня. Дерну канат – вытаскивайте меня с того света, коли жив останусь!

И стал спускаться, а братья канат из воловьих шкур едва руками удерживают.

Очутился царевич под землей, на том свете, а там по зеленой шелковой траве конь невиданной красы в дорогой сбруе бродит. Говорит царевичу человечьим голосом:

– Вот и дождался я тебя, Иван-царевич! Долго же ты собирался, добрый молодец!

Обрадовался царевич, что не один в этом подземном царстве, приласкал коня, дал водицы из рук испить. Потом сел на коня и поехали они Норку-зверя искать. Долго ли, коротко ли ехали, а увидел вдруг Иван-царевич за поворотом медный замок красоты невиданной. Ну, как мимо пройти! Во дворе привязал коня, а сам пошел в комнатах Норку искать. Полдня прошло, пока все комнаты исходил, а зверя не нашел. Стол, накрытый яствами увидел, сел да наелся досыта. Нашел опочивальню, улегся и уснул.

Проснулся Иван-царевич, услышав голос девичий, нежный, словно звон колокольчика:

– Гость нежданный, отзовись! Коль старик – отцом будешь, коли не старый – братом любимым. Если молодец-удалец, мужем назову. Коли ты женщина, то либо бабушка, либо матушка, либо сестрица.

Встал Иван-царевич с постели, вышел в горницу, а там девица-красавица стоит!

Зарумянилась девица, молодца увидев, и спрашивает:

– Что за беда тебя в такую даль позвала?

Царевич и рассказал ей о Норке-звере, о зверинце, что каждую ночь хоть одного, но диковинного животного, по вине хищника недосчитывался.

Рассмеялась красавица:

– Так это брат мой шалит! Это ты его, что ль, победить хочешь? У средней сестры он сейчас в гостях. Это в серебряном замке, недалеко отсюда. Тяжело раны его заживали, что ты нанес камнем. Скажи, зачем тебе его смерть?

– Батюшка приказал: зверинец с редкими животными – его гордость! А Норка разоряет отцову игрушку.

– Вот что, молодец-удалец! На то он и зверь, чтоб другими животными питаться. Да и брат он мне, как ни крути. Поехали к сестре, там совет держать будем.

– Да мне все равно, лишь бы отец доволен был. Правда, еще и полцарства обещал!

– Придумаем что-нибудь!

Вскочили они оба на коней и помчались к средней сестре, что хозяйкой серебряного замка была.

Привязали коней во дворе, а сами в комнаты пошли, сестру и Норку искать. Иван-царевич дивился красоте замка да убранству в нем.

Сестрица была такой же красавицей. Увидела, обрадовалась:

– Что-то давненько не видались! Здравствуй, сестрица! А кто этот добрый молодец? Уж не тот ли, что брата нашего покалечил? Три дня Норку-брата в серебряных ваннах купала, раны залечивала.

– Да, сестрица, тот самый. Только пришел он добить нашего брата. Что решать будем?

Хозяйка серебряного замка и говорит:

– Так что тут решать? Брат мне все рассказал. Если не животными, то чем ему питаться? Для него любые звери – дичь!

– Так не воровским же способом убивать зверей, которые и так в неволе живут! – воскликнул Иван-царевич. – Пусть в честном бою охотится!

– Ну, что ж, вот с братом и поговорим. Только он сейчас в золотом замке у младшей сестренки гостит. В ее сказочном саду снадобьями из травок лечится. Едем?

Понравился Иван-царевич обеим сестрам, а брата губить не хотят.

– Едем! – говорит Иван-царевич. – Там и решать будем.

Сели они на коней и поскакали к младшей сестре.

Через три дня только добрались до золотого замка. Стоит он, сияет в лучах подземного солнца, искрится – красота! Залюбовался Иван-царевич замком, а когда увидел хозяйку – вообще сон потерял. Дивной красоты была девушка! Полюбил ее Иван-царевич с первого взгляда.

Вышла хозяйка золотого замка встречать дорогих гостей:

– Здравствуйте, сестрицы! Как давно мы не видались! А молодец с вами, уж не Иван-царевич ли, что братца изранил?

– Да, милая сестрица, это он. Вот прибыл в наш подземный мир по душу нашего брата.

А младшая сестра не только красавушка была, но мудрой девице слыла. Стала спрашивать царевича, чем так провинился перед ним их братец.

– Батюшкин зверинец разорил совсем: что ни ночь – диковинного животного в зверинце нет.

– Да, ладно, добрый молодец! Тебе ведь тоже одних орешков мало! Вот и Норка наш еду себе промышляет. Батюшке твоему забава, а братцу что, с голоду помирать? Еле от ран, что ты нанес, его выходили. Втроем его от смерти спасали. Да и нет его у меня – к морю полетел.

Хозяйка золотого замка говорит эти слова, а сама на Ивана-царевича смотрит, глаз отвести не может. И ей молодец понравился!

– Ладно, – решила красавица, – утро вечера мудренее. Ночь отдохнем, а утром к брату на море отправимся. Младшенький он у нас! Как прикажем, так и сделает!

На том и порешили.

Наутро Иван-царевич и сестры сели на своих резвых коней да к морю отправились. Скакали три дня и три ночи – такое подземное царство большое да дивное.

Прискакали к морю, видят – спит Норка-зверь на огромном камне. Тепло ему и уютно, да и раны почти зажили.

Выхватил меч Иван-царевич, а младшая из сестер коснулась меча – тот и рассыпался.

– Погоди! – говорит она Ивану-царевичу. – Сами с ним поговорим!

Подошли все три сестры к Норке-зверю, разбудили его. Тот, как увидел царевича, клыки оскалил да как зарычит! Вот еще миг – и бросился бы в бой.

А младшая погладила его по вздыбившейся шерсти и говорит:

– Вот, братец, теперь охотиться в другое место пойдешь. Какая тебе разница? А зверинец Батюшки Ивана-царевича не смей трогать. Тут тебе раздолье! А мы с сестрицами отправимся в гости к Ивану-царевичу. Очень уж охота взглянуть на этих диковинных животных, что свезли купцы со всего света. Понял, братец!

– Ладно, чего уж там! – проворчал Норка-зверь. – Мне везде весело!

И снова клыками сверкнул.

– Вот и славненько! Вот и хорошо! – обрадовались сестрицы. Не могли они друг другу признаться, что понравился им всем трем Иван-царевич. Отправятся к нему в гости – там он сам решит, которая из них ему люба.

Сели на коней и поскакали сначала к золотому замку, потом к серебряному, а затем к медному. Сестры были волшебницами: каждой из них стоило только махнуть платочком – замок в яйцо превращался. Золотой замок – в золотое яйцо, серебряный – в серебряное, медный – в медное яйцо.

Все три яйца, завернув в платочки, красавицы царевичу отдали.

Прискакали вчетвером к канату из девяти воловьих шкур. Посадил Иван-царевич старшую сестрицу в корзину и дернул канат. Вытащили братья девушку, обрадовались. Снова спустили. Так, по одной, среднюю и младшую наверх подняли. А потом отошли в сторонку от красавиц-сестриц и стали совет держать, что с братом младшим делать. Решили сгубить его: бросить канат в пропасть вместе с корзиной, в которой тот будет подниматься наверх. Задумали – и сделали!

Только Иван-царевич не лыком шит был. Знал натуру братьев своих! Положил в корзину камень, что под ногами валялся, а сам в сторонку отошел, чтобы, невзначай, тем камнем не убило.

Так и вышло: братья тянули-тянули канат с корзиной, а потом с высоты огромной и сбросили канат. Так и не узнали, что брат живехонек.

Грустно стало царевичу и от поступка братьев, и от того, что неведомо, когда теперь снова царевну из золотого замка увидит. Решил Иван-царевич выбраться, во что бы то ни стало.

Шел он долго, а края дороги не видать. Начался сильный дождь, и царевич под деревом спрятался. Дождь перешел в страшную бурю: ветер выл, из туч град с перепелиное яйцо сыплется. Вдруг слышит Иван-царевич, как жалобно пищат птенцы в гнезде. Жаль ему стало пташек малых, забрался он на дерево и собой закрыл от града птенцов. Буря еще не закончилась, как над деревом появилась тень огромной птицы. Встревоженная орлица опустилась в гнездо, и чуть было не накинулась на царевича. Увидела, что птенцы не пострадали, а, наоборот, в сухости и тепле бурю пересидели.

– Спасибо тебе, Иван-царевич, что деток моих спас! Что хочешь, проси – выполню!

– Мне, птица, многого не нужно! Вынеси меня на белый свет.

– Хорошо. Только сделай большую клетку, набей ее дичью – это мне на прокорм в пути. С другой стороны держи бочонок с водой – пить захочется в полете.

Выполнил Иван-царевич все задания: с одного боку у птицы – клетка с едой, с другого – бочонок с водой. Пока летели, царевич подкармливал птицу, поил водой из бочонка. Так и справились – вылетели на свет белый.

Пошел царевич к родному дому. Долго шел, одежда и обувь износились, сам похудел, да потемнело лицо от солнца. Совсем не узнать прежнего молодца!

Вернулся в родной город, где батюшка царь во дворце жил, а домой не идет царевич. Нанялся подмастерьем к портному. Нет-нет, да и начнет расспрашивать хозяина о царской семье.

А что портному скрывать? Смеется весь город! Два царских сына привезли откуда-то трех красавиц. Царю сказали, что младший царевич разбился. Собираются свадьбу оба старших царевича сыграть, а невесты заупрямились. Говорят: «Хотим платья такие, как у нас дома были. Да чтоб никаких мерок не снимали портные!» Как царь ни уговаривал мастеров – те ни в какую! Как можно шить, не сняв мерки!

Пряча улыбку, царевич просит хозяина:

– Ступай, скажи царю, что берешься сшить такие платья!

– Да ты что?! Я простым людям шью! Куда мне тягаться с царскими портными!

– Иди! – настаивает царевич. – Я сделаю сам!

Царь на радостях, что нашелся хоть один мастер на такой заказ, денег отсыпал горку целую. Пришел домой мастер. Сел и думает: «Что ж я такое сделал? А вдруг подмастерье не сумеет? Моя же голова полетит с плеч – не его!»

Только что теперь говорить. Опечалился портной, а потом решил: «Утро покажет! Чего раньше времени убиваться!»

Не видел мастер, как его работник вышел в полночь в поле, достал из кармана завернутые в платочки яйца: золотое, серебряное и медное. Потом махнул платочком – появились замки: золотой, серебряный и медный. Побывал Иван-царевич в каждом, взял оттуда каждой девушке по платью. Да еще и башмачки каждой прихватил, самоцветами украшенные. А после снова замки в яйца обратил, в платочки спрятал.

Вернулся домой, платья развесил, башмачки под каждое платье положил. Проснулся хозяин, видит – все сделано. Обрадовался – слов нет! Схватил все и к царю побежал.

Не только царь обрадовался – лица девушек улыбками, наконец-то, расцвели. А младшая проговорила:

– Значит, жив он!

Только не появляется все Иван-царевич в родном дворце!

И вот все уже готово к свадьбам, а младшая вдруг говорит царю:

– Царь-батюшка! Разреши милостыню бедному люду самой раздать!

Царь разрешил, и невеста пошла людям деньги да конфеты раздавать. Вдруг видит – знакомое лицо!

– Иванушка! Голубь мой, что ж молчишь? – и бросилась в его объятья. Тут и сестры подоспели – целуют, обнимают Ивана-царевича, к царю за руки его ведут.

– Это Иванушка нас в гости звал, а не эти, – и красавицы презрительно взглянули на братьев. Те от стыда не знали, куда глаза девать.

– И с Норкой-зверем мы поладили, не будет он твой зверинец разорять, – улыбнулся Иван-царевич.

Ох, и рассердился же царь-отец на ленивых да лживых старших сыновей! Послал их стадо пасти.

– Так девицы-красавицы, сами себе женихов выбирайте, вы лучшего стоите. А свадьбы все равно сыграем, раз уж все наготовлено!

Так и сыграли три свадьбы: две старшие сестры среди придворных себе пару выбрали, а Иван-царевич на младшей, хозяйке золотого замка женился.

Царь слово сдержал – полцарства Ивану-царевичу отписал.

На том пиру вино рекой лилось, от яств стол ломился. Я там был, мед-пиво пил, по усам текло да в рот не попало!