Текст книги "Русское экономическое чудо: что пошло не так?"

Всем оставаться на местах!
2017

Бессмысленная расправа над Алексеем Улюкаевым, одним из наиболее доверенных президенту Путину министров-экономистов, не может не поражать своей жестокостью. В ходе невиданно короткого судебного разбирательства (всего 50 часов заседаний) обвинение так и не смогло предъявить внятных доказательств вины Улюкаева: единственный свидетель послал судью вместе с общественным мнением по известному адресу; а сопровождавшие операцию по аресту министра сотрудники ФСБ были освобождены от дачи показаний в суде. Не сомневаюсь, будь это дело рассмотрено судом присяжных или независимым судом в любой другой стране, обвиняемого оправдали бы за недоказанностью преступления. А в США, подозреваю, невозможно было бы найти прокурора, готового идти в суд и обвинять подозреваемого с таким набором доказательств.

Но Россия – это не Америка. И здесь, как сказал Владимир Путин, “принятие судьей и судом решения – это венец деятельности всей правоохранительной системы: МВД, либо ФСБ, либо других правоохранительных органов, следственных структур”. Следовательно, сценарий процесса по делу Улюкаева и его исход были тщательно прописаны заранее – это вам не проходное дело! Действующего министра в России по обвинению в уголовном преступлении последний раз арестовывали в 1953-м, и звали его Лаврентий Берия. Следовательно, разговоров о том, что Путин чего-то не знал или что он посчитал это дело не стоящим его внимания, быть не может. Знал. Знал все до мельчайших подробностей. И тщательно редактировал весь сценарий. А возможно, и реплики отдельных персонажей.

Сегодня мы можем только догадываться, что же стало истинной причиной расправы над тем, кто верой и правдой много лет служил Владимиру Путину. И я вижу две возможные версии.

Первая связана с особенностями деятельности Олега Феоктистова, про которого говорят, что у него часто бывали случаи, когда внешне основанием для наказания служили малодостоверные факты, но при этом и он сам, и тот, кого он преследовал, знали настоящую причину. Здесь мы вступаем на зыбкую почву гипотез и предположений. Могли у ФСБ быть претензии к министру экономики? Да сколько угодно! И у ФСБ, и у отдельных сотрудников. Работа любого министра состоит в том, чтобы принимать решения, а принимая любое из них, министр зачастую ущемляет чьи-то интересы. Чьи интересы и когда мог ущемить Алексей Улюкаев, мы пока не слышали, поэтому вероятность такой гипотезы я оцениваю невысоко.

Зато вторая гипотеза мне представляется более вероятной, учитывая общий ход политического процесса в России. Незадолго до ареста Улюкаева по Москве пошли слухи о том, что он хотел уйти в отставку (а после ареста были люди, которые уверенно заявляли, что он чуть ли не заявление об отставке Путину на стол положил). И мне кажется, что это могло стать основанием для принятия к нему самых жестких мер. Министры-экономисты – они не дураки. Они хорошо понимают, в какое дерьмо их окунул президент и что их репутацию будет отмыть нелегко. Они не тимченки с ротенбергами, которым компенсируют репутационные потери щедрыми потоками бюджетных денег. И сидеть с Путиным “в одной лодке” до самого конца им, очевидно, не всем хочется. И, думают некоторые, если пораньше соскочить, а еще после этого что-то рассказать о внутренней кухне Кремля, то глядишь, и можно будет выглядеть почти приличным человеком.

А представляете, что будет, если из правительства уйдут Шувалов, Дворкович, Набиуллина? Кто придет им на смену? Орешкин, излучающий оптимизм по любому поводу? Глазьев, готовый залить экономику деньгами? Или генералов ФСБ везде понаставить? Вот и получается, что самым рациональным решением для Путина стала “показательная порка перебежчика”. Причем порка настолько суровая, чтобы ни у кого другого не возникло желания сбежать с подводной лодки.

Всем оставаться на местах! Как говорил герой фильма: “Сядем все!”

Дремучее невежество
2017

Людям свойственно заблуждаться. И это зачастую не зависит ни от уровня образования, ни от занимаемой должности. И реакция на заблуждения тоже бывает не всегда той, какую следовало бы ожидать. Так, согласно опросам ВЦИОМ, примерно треть россиян верит, что Солнце вращается вокруг Земли – есть результаты опросов 2007 (29 %) и 2011 годов (33 %) – более свежих данных мне найти не удалось, но не думаю, что ситуация сильно изменилась. Однако вместо того, чтобы поощрять публикацию в России научно-популярной литературы, власть объявляет фонд “Династия” (который этим занимался) иностранным агентом, лишает самостоятельности Академию наук, превращая ее в организацию, подотчетную правительству, в котором докторов наук, конечно, много, но… Или вот бывший председатель Госдумы Борис Грызлов настолько поверил в чудодейственные возможности “фильтров Петрика”, что чуть было не добился выделения огромных бюджетных средств на эти цели. Но Кремль не дает в обиду верного “бойца” и ставит его на позицию главного переговорщика в рамках Минского процесса, где, вообще-то говоря, требуется более трезвое устройство мозгов.

К людским заблуждениям можно и нужно относиться по-разному: к каким-то с усмешкой, к каким-то с настороженностью. Но есть такие заблуждения, от которых зависят жизни и судьбы людей, и тогда носители этих заблуждений представляют опасность для общества, и тогда государство должно сделать все возможное, чтобы эти заблуждения не были апробированы на практике.

Скажите, вы готовы доверить свое здоровье врачу, который считает, как в Средневековье, что все болезни лечатся кровопусканием? Или можно оставлять на работе следователя, который, опять-таки как в Средневековье, считает, что пытка ведьм ради получения признательных показаний не только допустима, но и обязательна?

Недавно мне пришлось прикоснуться к одному судебному процессу, который идет в Москве и подходит к своему завершению – по крайней мере, прокурор уже озвучил свою позицию и потребовал приговорить обвиняемого к семи годам тюрьмы. Поскольку дело связано с банковскими операциями и взаимоотношениями банка с клиентами, меня пригласили подготовить экспертное заключение со стороны защиты, и я получил доступ к материалам дела.

Уже сама суть обвинения вызвала у меня настороженность: руководителя компании обвиняли в том, что он вместе с руководством банка задним числом (то есть через несколько месяцев) создал депозит в коммерческом банке, размер которого (депозита) составлял почти половину от всех привлеченных банком средств, а потом, потребовав от лица компании возврата депозита, совершил, таким образом, хищение средств банка. Я много повидал “чудес” в российской банковской системе и видел много разнообразных схем хищения средств. Некоторые из них отличались простотой и незатейливостью, другие – хитростью, доводящей до головокружения. Но вот такого – создания задним числом депозита размером в четверть баланса банка – видеть не доводилось. Но чего в жизни не бывает?! И я углубился в материалы дела…

И тут мое удивление выросло до нечеловеческих размеров: в материалах дела находились все (!!!!) документы, которые показывали появление денег на счетах компании, которые пришли несколькими переводами из другого банка, при этом платежи проходили через платежную систему Банка России, и соответствующие подтверждения о прохождении платежей были следователем получены и приобщены к материалам дела; в материалах дела находятся депозитные договора, которые компания подписывала с банком и на основании которых средства компании размещались на депозиты в течение нескольких месяцев; есть в деле и отчетность банка, которая сдавалась в Банк России, в которой отчетливо видны переводы денег компании с одного депозитного счета на другой, а также специальная форма отчетности о крупных клиентах банка, которая сдавалась в Банк России и в которой эта компания указана в качестве крупнейшего вкладчика с указанием точной суммы ее депозитов в банке.

Одним словом, для любого человека, который хотя бы немного понимает, как устроена банковская деятельность, как проходит движение денежных средств между банками и между банками и их клиентами, из материалов дела становится очевидно, что история этого депозита прослеживается с самого первого дня, и никаких сомнений в том, что он (депозит) действительно существовал, быть не может. А раз депозит существовал, то перевод компанией принадлежащих ей денег в любом направлении может быть чем угодно, но только не хищением средств банка (в чем обвиняет следствие и прокурор живого человека).

Следует добавить, что деятельность самого банка неоднократно проверялась и надзорно-инспекционными подразделениями Банка России, и АСВ, и экспертами, назначенными судом, – все они не могли пройти мимо этого депозита (такой громадный он был по масштабам банка), но ни одна из этих проверок не высказала ни малейшего сомнения в его существовании.

Всякому, кто знает, что такое банк и система бухгалтерского учета, хорошо понятно, что нельзя просто так создать депозит компании в банке и таким образом увеличить обязательства банка, не увеличив его активов или не уменьшив обязательств банка перед третьими лицами. То есть когда кто-то размещает депозит в банке, то эти средства банк может держать на своем счете, или в кассе в виде наличных денег, или выдать кредит, или купить какие-нибудь ценные бумаги и т. д. Одним словом, разместить тем или иным способом полученные средства. Или погасить свои обязательства (вернуть привлеченный депозит или полученный кредит) перед другими клиентами. Следовательно, если поверить гипотезе следствия, то банк, создав задним числом огромный депозит и каким-то образом изменивший всю свою отчетность, должен был провести не менее масштабную операцию по внесению изменений в активную часть своего баланса. Следов которой (такой операции) в материалах дела и в результатах работы проверявших не обнаружилось.

В ходе процесса и защита, и обвиняемый пытались рассказать всю эту историю судье, которая, очевидно, руководствуясь своими заблуждениями, уверенно заявляла, что все свои аргументы защиты высосала из пальца только для того, чтобы избавить обвиняемого от наказания, из того, что в материалах дела находились все перечисленные выше документы, она делала только один вывод: все эти документы были поддельными (!), изготовленными задним числом после того, как обвиняемые создали подложный депозит. Все!!!! Включая банковские платежные документы не только самого банка, но и того банка, откуда деньги пришли, включая информацию о прохождении платежей через серверы Центрального банка, включая десяток форм отчетности, сдававшихся банком в Банк России на протяжении нескольких месяцев… Я даже задумался, сколько сотен человек из различных подразделений Центрального банка нужно было бы вовлечь в такую операцию по созданию документов, подтверждающих подлинность несуществовавшего, по мнению следователя, прокурора и судьи, депозита? Я во многое готов поверить, но простите, в такую масштабную фальсификацию документов внутри Банка России и его платежной системы, извините, как говорил Константин Сергеевич Станиславский, “Не верю!”.

Судья-изувер
В продолжение “Дремучего невежества”
2017

Суд фактически проигнорировал материалы дела и вынес суровый обвинительный приговор – СЕМЬ ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ и имущественный иск к осужденному на сумму депозита (28 с половиной миллиардов рублей). Я считаю, страна должна знать своих “героев”, которые не моргнув глазом принимают такие решения.

Дремучей невеждой (или согласившейся играть роль таковой) является вполне симпатичная молодая женщина, судья Тверского суда г. Москвы Мария Сизинцева. Хотя в должности судьи она работает всего три года, похоже, она “на хорошем счету” у начальства и готова исполнять любые указания сверху, не сильно задумываясь ни о своей репутации, ни о покалеченных судьбах людей, ни о том, что именно такие, как она, лишают россиян каких-либо надежд на правосудие и справедливость.

В список ее “громких” дел входят:

Удовлетворение в октябре 2014 г. просьбы следствия о заключении под домашний арест Александра Поткина (Белова), который, по версии следствия, легализовал часть имущества, похищенного казахским предпринимателем Мухтаром Аблязовым.

Сверхмягкое наказание – десять суток ареста, – вынесенное в сентябре 2015 г. Дмитрию Цорионову (Энтео) за погром выставки “Скульптуры, которых мы не видим”, проходившей в московском “Манеже”. Его соучастники отделались еще меньшими сроками наказания или символическими штрафами.

Подтверждение в сентябре 2015 г. решения мирского суда, оштрафовавшего правозащитный центр “Мемориал” на 600 тысяч рублей за два текста другого юридического лица без клейма “иностранного агента”. Публикации были размещены на странице международного общества “Мемориал”, которое, в отличие от ПЦ “Мемориал”, в список “иностранных агентов” не внесено.

Продление ареста в мае 2016 г. с нарушением предельных сроков петербургскому архитектору Сергею Ахметову, невзирая на то, что в материалах дела находятся фотографии другого человека, обвинявшегося в преступлении.

На этот раз жертвой судьи Сизинцевой стал Дмитрий Амунц, бывший замруководителя Ростуризма, возглавлявший компанию “ОПК-Девелопмент”, входившую в холдинг небезызвестного Сергея Пугачева. Я надеюсь, что у него хватит мужества достойно пройти через испытания, а у его адвокатов хватит упорства дойти до ЕСПЧ, где иск обречен на победу. Потому что смысл обвинения состоит в том, что если вы забрали в банке принадлежавший вам депозит, то вы эти деньги у банка украли. Что точно так же абсурдно, как приговоры Алексею Навальному и Петру Офицерову по делу “Кировлеса” и Олегу Навальному по делу “Ив Роше”, в которых обыкновенную коммерческую деятельность назвали уголовным преступлением.

Я надеюсь, что судья Мария Сизинцева обязательно получит и “волчий билет”, и справедливое наказание. Хотя на пути к этому моменту она, к сожалению, может еще много дел наворотить…

P.S. Все, что я рассказал о деле Дмитрия Амунца, не имеет никакого отношения к оценке деятельности руководителей и собственников Межпромбанка, которые растащили многие его активы, а также к деятельности руководителей Центрального банка, которые осенью 2008 года приняли решение о выдаче этому банку необеспеченного кредита, который хотят теперь взыскать с Дмитрия Амунца и его семьи.

VI
Размышления о будущем

Последний вопрос Немцова: “Когда российская экономика рухнет?”
2016

Моя последняя развернутая беседа с Борисом Немцовым состоялась в середине октября 2014-го. Крым уже стал российским, война на востоке Украины полыхала вовсю, против России были введены западные санкции, цены на нефть пошли вниз и достигли $ 85. Я рассуждал о том, насколько серьезным для экономики может оказаться такое развитие событий и что будет, если цены на нефть будут двигаться дальше вниз. Общий вывод звучал так: я не вижу никаких оснований для того, чтобы говорить о том, что российская экономика может попасть в состояние глубокого финансового кризиса, который ударит по реальному сектору и примет разрушительный характер. Моя логика была следующей: является весьма устойчивой ее главная опора – сырьевой экспорт, а поскольку спрос на сырье в мире не снижается, то ждать резкого и глубокого кризиса не следует; валютные резервы Банка России хотя и поистощились, но позволяли не бояться давления на платежный баланс, связанного с необходимостью для экономики платить по внешнему долгу; постепенная девальвация рубля компенсировала для бюджета снижение нефтяных цен, а фискальные резервы Минфина при проведении политики сдерживания бюджетного дефицита позволяли гарантировать безусловное исполнение бюджетных обязательств в ближайшие пару лет даже при цене нефти ниже 40 долларов за баррель.

Борису казалось, что шок от падения нефтяных цен и оттока капитала для насквозь прогнившей, коррумпированной, монополизированной, огосударствленной российской экономики окажется настолько сильным, что она неизбежно рухнет.

Увы, сказал я, этого не случится ни при $ 60, ни даже при $ 40. Я не хочу и не могу защищать российскую экономическую модель, которая настолько же далека от свободного рынка, как Зимбабве от Монголии. Я не меньше всякого знаю и об уровне коррупции, и о государственном рэкете, и о реальной роли государства во всех его проявлениях в экономике. Это все может резко снизить эффективность экономики, замедлить скорость ее роста, привести к падению жизненного уровня населения, но не может стать причиной краха экономики. Более того, я могу гарантировать, что при сдержанной денежно-бюджетной политике перед властями как минимум в течение двух лет не встанет неразрешимых экономических проблем, одним словом, для политической системы кризис будет достаточно мягким.

Через месяц после этого разговора цена нефти упала до $ 60, еще через месяц случился декабрьский валютный кризис, и Борис позвонил мне и сказал: “Ну, ты видишь! Я же говорил – все рушится!” Я возразил, что валютный кризис является целиком и полностью рукотворным – слишком много ошибок допустило руководство Банка России, – но именно поэтому его относительно легко будет преодолеть. Именно это и случилось в последующие недели, и хотя нефть снизилась до $ 45, никаких серьезных ударов российская экономика не получила. В конце января 2015 года состоялся наш последний разговор по телефону, Борис позвонил и сказал: “Да, ты был прав…”

Через год с небольшим после той дискуссии один из ее участников спросил у меня: “Ну как, один год из двух уже прошел. Значит, через год экономика рухнет?” “Увы, – ответил я, – не рухнет; ни через год, ни через два”. – “Как же так? Ты же “давал” ей всего два года?” Я понял, что именно такой вопрос мне сегодня задал бы и Борис, и теперь хочу на него ответить не в двух словах, а поподробнее.

Экономика, в принципе, бессмертна. Я не могу припомнить в истории человечества за последние пару сотен лет эпизода, когда экономическая жизнь в какой-либо стране полностью остановилась. Даже в самые тяжелые военные годы люди продолжали работать и производить продукты питания, одежду, обувь, продавать их или обмениваться ими. Да, порою эта деятельность сильно сжималась в размерах, но… она не исчезала никогда. Поэтому сама по себе фраза “экономика рухнет” не вполне корректна. Экономика может упасть на 10 %, или даже на 20 %, или даже на 30 %, но она не может остановиться.

В ответ на это мне часто приходится слышать: “А как же Советский Союз, он же рухнул?” Но советская экономика была плановой, то есть основные решения о том, что и сколько производить, кому и по какой цене продавать, принимали чиновники в кабинетах Госплана-Госснаба-Госкомцен-Госкомтруда и т. д. То есть именно они пытались обеспечить равновесное состояние экономики, ее сбалансированность, которая позволяет ей чувствовать себя устойчиво. И к концу 80-х годов эту функцию чиновники больше исполнять не могли. Экономика становилась все более разбалансированной, в ней развивался полномасштабный кризис, главным проявлением которого стал тотальный дефицит и, фактически, повсеместное ведение талонной системы.

В рыночной экономике поддержание равновесия обеспечивается свободой движения цен. Именно поэтому ключевым моментом в переходе от плановой экономики к рыночной является освобождение цен от государственного контроля. Как только этот шаг делается, то в действие вступают рыночные механизмы, которые приводят экономику к равновесному состоянию. Понятно, что переход к свободным ценам является необходимым, но не достаточным шагом, и может получиться, как это было в России в первой половине 90-х, что равновесие экономики поддерживается за счет высокой инфляции.

Советская экономика с начала 1991 года находилась в настолько разбалансированном состоянии, что привести ее в равновесие усилиями чиновников было уже невозможно. Советское правительство при премьере Павлове попыталось и конфискационную денежную реформу провести, и восстановить директивные методы контроля за деятельностью предприятий, но это не помогало. Радикальное изменение в экономике наступило с января 1992-го, когда правительство Ельцина-Гайдара либерализовало большинство цен и курс рубля, что позволило экономике постепенно начать восстанавливать равновесие.

Как бы я ни относился к нынешнему политическому режиму в России, не могу не признать, что основа рыночной экономики – свободные цены и свободный курс рубля – пока не подвергается сомнению, и никаких попыток регулировать в массовом порядке цены или замораживать их властями пока не предпринималось. Точно так же пока ничто не угрожает свободе движения курса рубля. А раз российская экономика по своему характеру является рыночной, и равновесие в ней обеспечивается движением цен и движением курса рубля, то она обречена всегда стремиться в кратчайшие сроки вернуться в сбалансированное состояние, из которого ее могут вывести внешние (цены на нефть) или внутренние (решения властей) шоки.

А равновесие российская экономика может найти и при цене нефти в $ 50, и при цене в $ 30, и (страшно сказать) при цене в $ 10. Да, курс доллара в последнем случае может улететь далеко за 100 рублей, а инфляция превысить 20 %; возможно, экономика потеряет еще 3–5 % ВВП и откатится с сегодняшнего 11-го на 15-е место в мире. Банк России уже начал достаточно активно поддерживать бюджет эмиссионными деньгами (примерно 1 % ВВП в 2015 г.), а Минфин давно вышел за пределы “неприкосновенного” 3 %-ного уровня бюджетного дефицита (если принять во внимание все квазибюджетные расходы, финансируемые за счет ФНБ или Банка России), и это неизбежно будет вести к дальнейшему падению рубля, сохранению высоких темпов инфляции, снижению уровня качества жизни россиян. Но пока даже 30 %-ный рост цен в год не представляется реалистичным: с 2000 года в мире, если не брать в расчет государства, находившиеся в состоянии войны, было всего 10 стран, “позволивших” себе инфляцию в 30 % в год и выше.

Вряд ли даже такой сценарий можно будет назвать “крахом экономики”. Тем более, что россияне совершенно спокойно “проглотили” 10 %-ное снижение уровня потребления в прошлом году, и значит, эту политику – перекладывания всего бремени кризиса на население – российская власть может продолжать.