Текст книги "Сириус. Книга 1. Предопределение"

Он явно на что-то или на кого-то указывал. Сергей повернул голову и обомлел.

Скромно прислонившись к стене, в комнате стояла Оля. Она была одета в ловко подогнанные джинсы, оранжевую кофточку и голубой шерстяной свитер.

– Ну, Валек, – погрозил кулаком Сергей. – Вот значит, какой сюрприз!

Замерев от навалившегося чувства неудержимой радости, он извинился перед Ларисой, нетерпеливо отвел ее к Игорю и подошел к Оле. Она улыбнулась и молча протянула ему руку. Ее глаза смотрели робко и виновато. Сергей вздохнул и, внимательно посмотрев на Олю, тоже потянулся к ней. От соприкосновения рук они невольно вздрогнули, словно ощутили, что между ними проскочил электрический разряд, принес приятное ощущение и легкую дрожь, оставил обжигающий жар в теле. За эти дни Оля нисколько не изменилась. От нее исходило все то же очарование, прежним был простой взгляд и приятная улыбка. Они долго молчали и жадно смотрели друг на друга, словно не могли прервать это молчаливое общение.

Первым нарушил молчание Сергей и вздрагивающим голосом спросил:

– Олечка, неужели это ты. Когда ты приехала? Я тебя так долго ждал.

Оля, тоже стараясь скрыть волнение, ответила, словно оправдываясь:

– Сегодня. Ты извини меня, Сережечка, но так уж получилось, что я тогда не пришла и не сообщила тебе…

– Молчи, – ласково прошептал Сергей, нежно прикрыв ладонью ее рот. – Главное, что сейчас ты здесь со мной, и мы вместе. Остальное не важно.

Они еще долго болтали, а потом, взявшись за руки, подошли к друзьям, которые затеяли оживленную беседу.

Возглавлял дискуссию Славка Назаров, который изо всех сил старался быть предводителем и организатором всех идей и начинаний. Будучи слегка полноватым, он по этому поводу нисколько не комплексовал, а всегда считал себя идеалом и эталоном красоты. Завышенная самооценка сильно мешала ему, но он был упрям и самоуверен. Увидев отколовшуюся парочку в своей компании, он воскликнул:

– Привет, Олька! Серега, докажи, почему человек не узнает своего голоса в звукозаписи.

– В большинстве случаев не узнает, – утвердительно сказал Сергей.

– Почему. В чем причина этого явления? – не унимался Славка, и ребята тоже поддержали его.

– Причина в том, что если объяснить научно, – Сергей задумался и продолжил: – Обычно человек себя слышит изнутри, от голосовых связок через ткани, лежащие между связками и слуховым аппаратом. Также он слышит себя и по внешнему пути через ротовую полость, окружающий воздух и ухо. Внешний путь длиннее. Передающая среда отлична по физическим свойствам. Поэтому одни и те же звуки, приходящие к слуховому аппарату разными путями, различно окрашены и не совсем синхронны. Слушая себя, человек воспринимает сумму этих двух последовательностей, что и влияет на восприятие.

– Почему тогда голоса других людей я воспринимаю без искажений?

– Звукозапись голоса другого человека ты слышишь в чистом виде, более привычном, поэтому качественная характеристика и оценка инородных звуков получается более точной.

– Откуда ты это все знаешь? – озадачился расстроенный Славка.

– Хочешь много знать, больше читай, – засмеялся Сергей и стремительно увлек Олю танцевать.

Еще некоторое время потанцевав, послушав музыку и поболтав с друзьями, они решили пойти на улицу, так как безумно желали побыть наедине.

– А как же друзья? – вдогонку крикнул Валера.

– Извини, но сегодня перебьешься без нас, – негромко ответил Сергей, и они с Олей вышли на улицу, четкие очертания которой терялись в наступающих сумерках.

Слегка морозило, падал редкий пушистый снежок. На фоне ярких уличных фонарей порхающие снежинки были похожи на скопление мельчайших неугомонных насекомых. Падая на землю, они искрились и таяли.

Сергей с Олей долго гуляли по поселку, никого и ничего не замечая. Когда они подошли к ее дому, он спросил:

– Оль, а как ты думаешь, что такое счастье?

– Счастье, я думаю, это полет фантазии. А как ты сам думаешь?

– Я думаю, что счастье – это мечта. Человек, достигнув ее, становится счастливым. У каждого человека есть своя мечта!

Оля внимательно посмотрела на Сергея и серьезно спросила:

– А у тебя есть мечта?

– Есть, – ответил Сергей, задыхаясь от спирающего грудь дыхания.

– Какая? – уже шепотом спросила Оля.

– Ты, – выдавил Сергей и поймал своим взглядом ее взгляд.

Оля хотела что-то сказать, но не смогла. Сергей глубоко вздохнул и обнял ее.

– Крепче, – шепнула она ему, и после долгой паузы: – Сереженька.

– Да?

– Я люблю тебя!

Сергею хотелось кричать. Он не успел опомниться, как Оля вырвалась из его объятий и забежала в подъезд своего дома.

– Я тоже люблю тебя, Олечка, – шептали его губы ей вслед, а слова, как птицы с веток, бесшумно слетали с уст, стараясь не вспугнуть момент неземного блаженства.

Его ум и душа словно распались на атомы и рассеялись по всем уголкам бескрайней вселенной.

6

Ночь пролетела незаметно, а днем время тянулось очень медленно, и Сергей торопил его изо всех сил. Он не мог дождаться встречи с Олей, которая опять уезжала к бабушке в соседний поселок. Когда наступил долгожданный момент, он вы шел на улицу и направился к автобусной остановке. Вчерашний снег растаял, а выглянувшее солнце и напористый ветер подсушили асфальт. Знакомые проходили мимо, кивали ему головой, но он не обращал на них внимания, занятый своими мыслями. Ему сегодня повезло. Олю никто из родителей не провожал. Она появилась нарядная, веселая и сразу передала Сергею свое настроение.

– Здравствуй, Сереженька, – ласково сказала она и завораживающим взглядом прямо посмотрела ему в глаза.

– Привет, Олечка, – ответил Сергей и, улыбнувшись, игриво продолжил. – Я тебя сегодня до самого бабушкиного дома доставлю.

Оля смущенно ответила:

– Сережа, может, не надо. Я что, маленькая, могу и сама доехать.

– Нет, я тебя одну не отпущу. Вот и автобус подходит, так что никуда ты от меня не денешься. Да и мы же должны с тобой тренироваться в разговорном немецком языке. Ты сама меня об этом просила.

– Конечно, но дело не в этом.

– А в чем?

– Не бери в голову.

Оля глубоко вздохнула, понимая, что он рискует, провожая ее. Парню в соседнем поселке в одиночку было опасно находиться. Местные ребята могли унизить или избить. Между ними, живущими в разных населенных пунктах, существовала негласная вражда, которая выражалась в массовых драках и потасовках. Компании ребят объединялись в поселковые группы, делили границы и при любом удобном случае неистово избивали друг друга. Иногда в ход шли даже металлические прутья, кастеты и ножи. Особенно ревностно относились к дружбе юноши и девушки из разных поселков. Эти отношения отслеживались и жестоко пресекались. Оля знала, что Сергей не робкого десятка, занимается каратэ, но все равно переживала за него. Местная шпана имела привычку накидываться толпой, а в такой ситуации уже не поможет каратэ.

Ей было очень приятно, что он провожает ее, потому что еще какое-то время они побудут вместе. Автобус в воскресный день был заполнен полностью. Сергей и Оля стояли обнявшись на задней площадке и не спеша обсуждали планы на будущее.

За окнами мелькал унылый осенний пейзаж.

– Сережа, давай сейчас продолжим твое обучение стрельбе. У меня есть уникальное место, и погода этому способствует, – предложила Оля.

– Да! Я всегда согласен. С тобой хоть на край света! Хоть с ружьем, хоть с луком!

– Это будет не ружье, а настоящая малокалиберная винтовка, – обиделась Оля.

– Да не все ли равно, Олечка, – засмеялся Сергей и добавил: – Хотя для тебя, я думаю, это имеет большое значение!

– Для меня это для меня! Но ты мужчина, а каждый мужчина – это будущий воин и должен уметь хорошо стрелять. Начнется война, а ты уже готовый стрелок.

– Оля, сплюнь и постучи три раза по дереву. Какая война? Война нам не нужна. Это же страх и смерть.

– А что такое смерть, Сереженька?

– Смерть – самая страшная и загадочная тема для всего человечества. Человек знает, что он умрет, и больше всего на свете он боится этого знания. Боится так, что перестает радоваться, любить, строить отношения и в конечном итоге просто перестает жить. На протяжении всей жизни люди задаются вопросом, можно ли ее обмануть. Я думаю, что обмануть ее нельзя. А ты как думаешь?

– Не знаю, – произнесла притихшая Оля, пораженная услышанным.

Далее они ехали молча. Так же молча дошли до дома Олиной бабушки, где Оля почти насильно затащила его внутрь.

– Это и есть твой Сергей? – спросила бабушка, сильно щурясь и разглядывая гостя.

– Да, бабушка! Что ты, в самом деле! – застенчиво отмахнулась Оля, и лицо ее покраснело от прилившей к нему крови.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Сергей и снял шапку.

– Здравствуй, милок! – закивала она головой, и улыбка озарила ее лицо.

Оля засуетилась у входа, снимая верхнюю одежду. Ее примеру последовал Сергей, внимательно разглядывая убранство комнат.

Все было практически так же, как и у его бабушки. Идеально чистыми сотканными вручную половиками были застелены полы. Ажурные занавески заменяли двери в комнаты. Небольшая, но длинная прихожая вела на кухню. В большой комнате стояли круглый раздвижной стол, очень модный в шестидесятые годы, и потрепанного вида комод. На комоде стоял настоящий патефон с огромным никелированным раструбом, он привел Сергея в неописуемый восторг. Стены комнаты были завешены старыми черно-белыми, пожелтевшими от времени фотографиями. Самая большая из них с изображением бравого мужчины с черными большими усами висела в центре. Это был дедушка Оли, погибший, как и дед Сергея, в первый год войны. В углу комнаты на черных тонких ножках стоял небольшой черно-белый телевизор, настолько древний, что Сергей никак не мог угадать год его выпуска, но на удивление показывал идеальную картинку.

Он всегда поражался тому, как добротно были исполнены старые вещи. Теперь при повсеместной погоне за количеством товары производились в большинстве своем небрежно, качество страдало, а то и вовсе отсутствовало. Хотя существовал ряд предприятий, которые гордились своим товаром. Тот, естественно, не задерживался на прилавках и давно перешел в разряд дефицитных. Сергей всегда считал, что такой товар производился только на оборонных заводах, где существовала военная приемка, которая была требовательнее обычной государственной.

– Ну, ребятки, давайте пить чай, – сказала бабушка Маша как только они устроились в комнате. – Я пирожков только что напекла свеженьких с творогом и клубничным вареньем. Они еще тепленькие.

– Бабушка, мы ненадолго, – сказала Оля. – Скоро уйдем на тренировку по стрельбе, а то сейчас темнеет рано.

– Бедные вы мои. Все не настреляетесь. Что вам неймется? – запричитала бабушка, наливая чай в чашки, и продолжила: – В моей молодости нам некогда было заниматься всякой ерундой. Работали мы в колхозе от рассвета до заката. И все бесплатно. Можно сказать, за идею. Так нас всегда убеждали. Наставили в книжках трудодней и куда их теперь девать? Задницу ими подтирать или на стенку клеить? Пенсия теперь семнадцать рублей и это после правительственного повышения! Тьфу, заразы!

– Бабушка, ты опять? – нахмурившись, сказала Оля. – Каждый раз, как ко мне кто-то придет, ты заводишь разговоры про свой колхоз. Тогда время было другое, и все было по-другому. Время бежит вперед, и все меняется.

– Это у вас меняется, – не унималась бабушка. – А у меня осталась память, на которую, кстати, не жалуюсь, та, которой живу. Там остались мой Андрюшка и моя Иринушка.

Сергей притих, слушая ее, а Оля, чувствуя, что этот разговор может еще больше расстроить бабушку, почти насильно вытащила Сергея из-за стола и, быстренько прихватив с собой пирожки, чехол с винтовкой и сверток мишеней, так же насильно вытолкала его за дверь на улицу, крикнув на прощание:

– Бабуль, спасибо за пирожки!

– Не за что, – ответила та и осталась сидеть за столом, как-то сразу сделавшись маленькой и совсем беззащитной.

Сергей с Олей долго шли по проселочной дороге за колхозный элеватор и уперлись в холмистую местность, всю изрытую заросшими воронками от снарядов. Когда-то давно здесь шли ожесточенные бои на подступах к Ленинграду.

– Это мое любимое место, – сказала Оля. – Здесь пустынно и тихо. Практически никогда не бывает людей.

– Это будет и мое любимое место, – повторил Сергей и обнял Олю.

Она не сопротивлялась. Они стояли так некоторое время, нежно прильнув друг к другу, пока внезапно вспорхнувшая птица не побеспокоила их. Оля сразу взяла инициативу в свои руки, профессионально рассказывая об оружии и правилах ведения стрельбы. Сергей улыбался и соглашался с ней во всем. Он знал, что эта тема ей доставляет удовольствие. Она с трепетом достала винтовку из чехла и осторожно погладила ее, словно это был ребенок.

– «Мелкашка», – протянул Сергей.

– Настоящая МЦ-12, – не обратив на его реплику никакого внимания, продолжила Оля. – Традиционно во всем мире последнюю сотню лет используется малокалиберная винтовка с патроном калибра 5,6 и отлично подходит для стрельбы и охоты. Сам патрон повсеместно распространен из-за своей дешевизны и широчайшей универсальности применения.

Она замолчала, поразив его своей увлеченностью, настоящей любовью к оружию, умело разместила бумажные мишени на старых щитах, установленных для этих целей, и вывела Сергея на дистанцию стрельбы в пятьдесят метров. Зарядив винтовку, вручила ему. Он осторожно взял ее в руки, мысленно прикинул вес – примерно шесть килограмм – и, приведя ее в боевое положение, прицелился. По прошлым занятиям с Олей он помнил, что нужно наводить винтовку на цель посредством выравнивания трех точек – зрачок глаза, верхний срез прорези прицела, центр кольцевой мушки. Поэтому, выстроив линию прицеливания и затаив дыхание, он нажал на курок. Он думал, что раздастся громкий выстрел, но прозвучал лишь слабый хлопок. Отдачи практически не последовало.

– Я думал, что это весло громче бухает! – сказал он разочарованно.

– Сам ты как весло! – обиделась Оля.

Она разозлилась, хоть и знала, что винтовку так в шутку называл из-за длины ствола не только он, но и ее тренер. Это злило ее еще больше, но она собралась, успокоилась и, достав из сумки небольшой бинокль, взглянула в сторону мишени.

– Молоко, дорогой мой Сережечка!

Сергей пожал плечами, взял из ее рук бинокль, взглянул и сказал:

– Старался повторить все так, как ты учила в прошлый раз, но что-то не получилось.

– Сережка, – неожиданно засмеялась она, в глубине души жутко обрадовавшись его промаху. – Я же тебе в прошлый раз говорила, что какими бы удачными ни были твои изготовка и прицеливание, стрельба не будет меткой, если ты прочно не освоишь правильный нажим на курок.

– Я и так стараюсь не дышать.

– Дело не в этом. Понимаешь, спуск будет правильным, если он происходит вовремя и не сбивает наводки винтовки в момент, предшествующей выстрелу, за счет движения самого пальца или других частей тела. Из-за неопытности оружие в твоих руках совершает колебания.

Она взяла из его рук винтовку, подготовилась к стрельбе и произвела подряд несколько выстрелов. Наблюдая в бинокль, Сергей увидел, что все пули попали в цель. Он восхищенно покачал головой, а Оля продолжила лекцию.

– Самые серьезные проблемы обычно вызывает недовыполнение самых основных принципов изготовки для стрельбы стоя. Для проведения успешной стрельбы голова должна лежать скулой на щечке приклада, правое плечо расслаблено и опущено.

Сергей слушал и одновременно любовался ею. Он никогда еще не видел ее в таком увлеченном состоянии. Она была неотразима. Безумно хотелось прижать ее к себе и безудержно целовать такие влекущие припухшие губы. Он очнулся, и когда она замолчала, опять взял винтовку, прицелился, помня о ее наставлениях. Потом произвел подряд три выстрела.

– Ничего себе! – только и смогла вымолвить Оля, пораженная увиденным. – Ты же прирожденный стрелок!

Все три пули попали в десятку. Она повернулась к Сергею и крепко прижалась к нему. Он обнял ее ласково, но крепко, стараясь сильнее обнять. Природа изменилась и разразилась обильным снегопадом. Мокроватые, крупные снежные хлопья заполнили воздух и начали, кружась, облеплять все вокруг. Повиснув на ее ресницах, они удлинили их до неестественных размеров. Он засмеялся и начал целовать ее глаза, снимая снег губами. Она не сопротивлялась, блаженно прижмурилась и приподняла голову кверху.

Через некоторое время спохватилась и, отстранив Сергея, начала суетливо упаковывать в чехол подмокшую винтовку. У Сергея промелькнуло незнакомое ему чувство, похожее на чувство ревности. Она укладывала винтовку в чехол с такой нежностью, которую, как ему показалось, она не уделяла даже ему. Но увидев ее несчастное выражение лица, он сказал:

– Олечка, не беспокойся! Сейчас придем домой, протрем и смажем твою ненаглядную винтовочку!

Она заулыбалась и, крепко схватив его за руку, потянула в сторону поселка. Преодолевая завесу мокрого снега, они были похожи на снеговиков, бредущих в бескрайних просторах. Только к темноте они вернулись к дому. Оля, не раздумывая, снова повела Сергея в дом. Бабушка заохала, увидев их залепленных снегом с ног до головы, и быстро развесила их одежду над горячей печью. Потом она засуетилась на кухне, но с таким шармом, что Сергей залюбовался ею. Он подумал, что так могут суетиться только русские бабушки, вкладывая в самые простые действия много заботы, любви и тепла.

Как и обещал, расстелив на столе газеты, он приступил к разборке винтовки. Конструкция ее была классической. При первом знакомстве, в поле, она не произвела на него особого впечатления. Однако, начав неспешно, шаг за шагом вникать в особенности ее конструкции, он очень быстро оценил глубокую продуманность и рациональность каждой, даже самой малой детали. Впечатление, которое произвел на него механизм, было очень благоприятным. Это был редкий случай, когда, разобрав оружие, начинаешь его по-настоящему ценить и уважать. Он даже не заметил, что рядом села Оля и, положив свою голову ему на плечо, трепетно наблюдала за его действиями.

Их идиллию нарушила бабушка. Упиравшегося Сергея насильно усадили за стол, и ему пришлось ужинать вместе со всеми.

После ужина Оля утащила его в другую комнату, которая сейчас принадлежала ей. Комната была оклеена дорогими светлыми обоями с тисненым рисунком, пол был застелен модным в последнее время ковролином. Невыразительный, блеклый – сразу видно, отечественный. На окнах висели розовые занавески со смешными, почему-то перевернутыми зайчиками. Вплотную к окну стоял новенький секретер, над которым были подвешены книжные полки, доверху забитые книгами. Книги заинтересовали Сергея. Одну из них под названием «Тайна янтарной комнаты» он попросил у Оли почитать.

Она, сидя за секретером, листала учебник истории.

– Сережа, вы изучаете материалы двадцать шестого съезда КПСС?

– Конечно, куда мы денемся! Ты же еще не забыла историчку! У нее все наизусть и без запинки.

– Я тоже без конца читаю и читаю, а в голову ну никак не лезет. Экономика должна быть экономной, что за бред! Это как масло масляное!

– А ты не бери в голову! Просто учи и в суть не вникай. Олечка, на съезде нашему любимому Леониду Ильичу из-за сильных речевых затруднений было трудно одолеть объемный доклад. Поэтому специально для него делались большие перерывы, чтобы наш «бормотуха пять звездочек» смог передохнуть.

– Не поняла?

– Ну, по аналогии с пятизвездочным коньяком, у нашего Генерального секретаря четыре звезды Героя и одна Социалистического труда.

– Сережка, ты что! Разве так можно говорить! Он же наш вождь!

– Так не я говорю, так народ говорит, а я считаю, что мы не племя краснокожих индейцев и вождь нам не нужен! Хотя как руководитель и человек он мне симпатичен. Его твердая линия по поводу событий в Польше, обозначенная на съезде, мне импонирует.

– Какая? – удивилась она, шокированная его высказываниями.

– Он сказал, что братскую Польшу мы в обиде не оставим и в обиду не дадим. Слово он сдержал. Наша страна усилила военный контингент в этой стране и провела на территории Польши военные маневры «Союз-81» с участием ГДР и Чехословакии.

– Хорошо! Социализм победит?

– Неизвестно! На все эти мероприятия независимый профсоюз Польши «Солидарность» не обращает внимание. Кстати, он главная политическая сила страны, уже практически подменил собой существующую власть, и его поддерживает католическая церковь. Я думаю, что к «Солидарности» примазались буржуазные идеологи и мутят воду. Скоро, думаю, там введут военное положение, и, конечно, не дай бог, если произойдет гражданская война.

– А что, может? Я так боюсь! Война, тем более гражданская – это же страшно.

– Не бойся, я же с тобой, а войны никакой не будет! Ты же меня стрелять научила.

– Я шутила, а ты, глупый, поверил! – заохала она и, подойдя к нему, взъерошила его волосы.

– Олечка, – только и смог сказать он, когда она прижала его голову к своей груди.

– Сережа?

– Да.

– А ты смог бы убить человека?

Сергей удивленно напрягся, хотел посмотреть в ее глаза, но она сильнее прижала голову, не давая возможности взглянуть на себя.

– Если врага, то, наверное, смог. Но если говорить честно, для меня это трудный вопрос. Я не могу тебе сказать, как поведу себя в экстремальной ситуации. Я просто не знаю.

– А я ни за что! Как представлю кровь, мне дурно делается.

– Олька, во время войны такие, как ты, снайперами становятся, – засмеялся Сергей, а она серьезно сказала, переходя на шепот:

– Это не для меня! Я хочу быть матерью, женой и никем другим. Я хочу любить тебя и всегда быть любимой.

Сердце ее ритмично стучало, а он, затаив дыхание, слушал его стук и страстно желал, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.

Расставаться не хотелось, но вскоре уходил последний автобус. Оля толкнула его к калитке и сказала:

– Опоздаешь. Иди, а не то я сейчас расплачусь. Мне сегодня было как никогда хорошо. Мы же в следующую субботу снова увидимся.

– Обязательно увидимся! – сказал он, вернулся к ней и крепко прижал к себе. – Пока, Олечка, – Сергей решительно шагнул в темноту и сразу скрылся в ней.

Оля вздохнула, послала ему вдогонку воздушный поцелуй и вернулась в дом.