Текст книги "Происхождение марксистской психологии"

Эта же точка зрения содержится и в двухтомной работе А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского [85, т. 1, с. 214]; аналогично в работе [49] А.В. Петровский и М.Г. Ярошевский также пишут лишь о «принципе диалектического единства» как одном из «стержневых начал» марксистской диалектики [84, с. 137] и о попытке К.Н. Корнилова примирить с помощью своей реактологии антитезы субъективного и объективного, индивидуального и социального, телесного и актов сознания [84, с. 136]. Указывая на низкую продуктивность корниловской идеи «единства», авторы в то же время отмечают, что «при всей ограниченности методологических ресурсов реактология Корнилова открыла путь к новым контактам психологии с марксизмом» [84, с. 137].

В книге Е.Е. Соколовой о К.Н. Корнилове вопрос о диалектических принципах не затрагивается, и в конечном все сводится к ироничной оценке Выготским попытки Корнилова создать учебник психологии «с точки зрения диалектического материализма» [см. 101, с. 401]. В книге В.П. Зинченко и Е.Б. Моргунова, как и во многих других современных источниках, основное ударение делается на собственно реактологических идеях К.Н. Корнилова: «Идеалист Челпанов ведь писал не только о душе. Он издал первый в нашей стране учебник экспериментальной психологии. Он научил К.Н. Корнилова, сменившего его на посту директора института, измерять время реакции человека, а тот решил, что в этом вся психология, и попытался создать свое учение о ней, назвав его реактологией. Не вина Челпанова, что Корнилов не усвоил уроков о душе» [42, с. 80]. Не рассматривается вопрос о диалектических принципах и в других современных работах по истории, так или иначе касающихся 20-х годов [37], [88] и др.

Обобщая, можно сказать, что фактически никто из рассмотренных авторов, касаясь доклада Корнилова на втором съезде, не ставит вопроса по поводу четырех принципов диалектического метода. Создается впечатление, что психологи этот вопрос считают чисто философским. Но не ставится в них и более общий вопрос – о механизмах ассимиляции советской психологией марксистских идей. Исследователи фактически не затрагивают вопрос о Корнилове как марксисте и о влиянии его уровня марксистской компетентности на его общетеоретические взгляды.

Но, может быть, все дело в том, что вопрос о принципах давно уже нашел свое разрешение в 20-е и 30-е годы и поэтому современные авторы не считают нужным его затрагивать? За ответом вначале обратимся к научным публикациям, либо в целом посвященным второму съезду по психоневрологии, либо непосредственно содержащим анализ доклада Корнилова.

В обзорных статьях, посвященных второму съезду по психоневрологии, в лучшем случае содержится более– менее подробный пересказ содержания доклада Корнилова «Диалектический метод в психологии» и приводятся некоторые мысли, высказанные Корниловым в прениях на съезде. Таковы статьи И. Арямова [4], М.Я. Басова [5], А.П. Болтунова [20], Г. Даяна [31], А.Л. Шнирмана [136]. Оценку представлений К.Н. Корнилова о диалектике содержат статьи В.М. Бехтерева и А.В. Дубровского [11], В.Я. Струминского [105], М.Я. Басова [6] и Л.С. Выготского [27]. Рассмотрим эти работы более подробно.

В статье И.И. Арямова [4] четыре диалектических принципа вообще не упоминаются. М.Я. Басов [5] просто указывает, что «в первом докладе докладчик имел целью доказать, что четыре основных принципа диалектического метода (изменчивость всего существующего, всеобщая связь или закономерность существующего, скачкообразность развития и прогрессивность развития) всецело приложимы в области психологии, что он иллюстрировал соответствующими примерами» [5, с. 47].

Ненамного определеннее выразился по поводу доклада К.Н. Корнилова Л.С. Выготский. В статье, подводящей итог десятилетнего развития советской психологии, Выготский высоко оценил шаг, предпринятый К.Н. Корниловым: «На втором Всероссийском съезде по психоневрологии в 1924 году в Ленинграде были К.Н. Корниловым формулированы основные принципы марксистской психологии, на основе которых началась теоретическая и экспериментальная разработка отдельных психологических проблем» [27, с. 38]. В более поздней статье [28] Выготский меняет тональность, резко критикуя Корнилова именно за понимание диалектического метода как совокупности принципов. Выготский пишет: «Стоит только на мгновение представить себе, что мы должны были бы применять диалектический метод к конкретному историческому или экономическому исследованию, пользуясь только общими, абстрактными положениями теории диалектического материализма (принцип скачкообразности, в развитии, принцип перехода количества в качество и т.д.) без той системы конкретных понятий, которую дает исторический материализм (развитие производительных сил, теория базиса и надстройки, классовая структура общества и т.д.), для того, чтобы представить себе, что еще предстоит сделать психологии, чтобы стать марксистской наукой» [28, с. 106-107]. Обратим внимание, что в данном высказывании Выготский не сводит философию марксизма к диалектическому материализму, стремясь проследить значение для психологии и исторического материализма; другие составные части марксизма при этом не упоминаются.

В более цельном виде – не только как философия, но и как наука – понимается марксизм Выготским в работе «Исторический смысл психологического кризиса», где, в частности, говорится:

«Стоит только представить себе, что Маркс оперировал бы общими принципами и категориями диалектики, вроде количества-качества, триады, всеобщей связи, узла, скачка и т.п. – без абстрактных и исторических категорий стоимости, класса, товара, капитала, ренты, производительной силы, базиса, надстройки и т.п., чтобы увидеть всю чудовищную нелепость предположения, будто можно непосредственно, минуя «Капитал», создать любую марксистскую науку. Психологии нужен свой «Капитал» – свои понятия класса, базиса, ценности и т.д., – в которых она могла бы выразить, описать и изучить свой объект, а открывать в статистике забывания оттенков серого цвета у Лемана подтверждение закона скачков – значит ни на йоту не изменить ни диалектики, ни психологии» [29, с. 420].

Таким образом, если Корнилов в «диалектизации» психологии двигался вслед за Ф. Энгельсом, идя по аналогии с тем, что делал Энгельс в области философии, то Л.С. Выготский, достаточно быстро пройдя этот этап, вышел на понимание марксизма уже не столько как философии, сколько как науки. Это выразилось в том, что Выготский пробовал (или во всяком случае выдвигал требование) превратить психологию в науку по аналогии с тем, что сделал К. Маркс в области политической экономии. Этого уровня понимания марксизма Корнилов не достиг ни к 1931 году, ни позже. К пониманию Корниловым марксизма и его значения для психологии вполне можно отнести слова, сказанные М.Я. Басовым в середине 20-х годов: «Аналогично тому, как Маркс и Энгельс сумели из-под идеалистической и мистической оболочки гегелевской философии извлечь рациональное зерно материалистической диалектики и, таким образом, перевернуть всю эту философию с головы на ноги, так и современная материалистическая психология во многих случаях должна поступать в отношении к своему прошлому. Нам однажды уже пришлось высказывать ту же мысль, и здесь мы можем повторить ранее сказанное: "Не в смысле полного подобия, а лишь в виде некоторой аналогии можно сказать, что операция, которую проделал Маркс с идеалистической философией Гегеля, должна служить для каждого психолога-материалиста прообразом его собственной задачи по отношению ко всему положительному, что может содержать в себе субъективная наука о сознании"» [6, с. 232].

Г. Даян [31] лишь кратко пересказывает содержание доклада Корнилова наряду с другими материалами съезда. Таким же образом поступает и рефлексолог А.Л. Шнирман. В обзорной статье он вкратце пересказывает содержание доклада Корнилова, вслед за автором перечисляя четыре диалектических принципа и приводя некоторые примеры-иллюстрации к ним [136]. А.В. Дубровский в статье «Материя и дух» [33], будучи сторонником рефлексологии В.М. Бехтерева, начисто отрицает попытку Корнилова создать марксистскую психологию: «Не надо забывать, что ввести диалектический метод в психологию – все равно, что сказать, что Гегель, введя диалектику в свою идеалистическую философию, дал материалистическую философию. Как нельзя создать строго монистическую систему, совмещая материализм с идеализмом, так нельзя и в психологию, в основе которой лежит метод интроспекции, самонаблюдения, вводить диалектический материализм. В противном случае получится не марксистская наука о человеческой личности, а винегрет» [33, с. 25].

В статье, написанной совместно с В.М. Бехтеревым спустя два года, сформулированные К.Н. Корниловым принципы А.В. Дубровский не только не ставит под сомнение, но и прямо использует их в интересах своей науки: «Из вышеизложенного ясно, что метод диалектического материализма вполне применим к рефлексологии. Принципы диалектики:

1.принцип непрерывной изменчивости всего существующего,

2. принцип всеобщей связи явлений,

3.принцип скачкообразности развития процессов с переходом от количества к качеству и

4. принцип прогрессивного развития вполне приложимы к рефлексологии и вскрывают основные законы течения соотносительной деятельности человека» [11, с. 86].

Наибольшее значение из всех статей, посвященных в частностях или целиком докладу Корнилова, имеет обширная работа В.Я. Струминского [105]. Ее общий объем составляет свыше семидесяти страниц. В этой целой статье докладу Корнилова о диалектическом методе Струминский посвящает целую главу под названием «Диалектический метод в „марксистской психологии“» [105, с. 174-183]. Но и в этой работе, несмотря на ее критичность и детальность, мы не находим постановки вопроса о происхождении четырех принципов. Струминский тщательно анализирует примеры– иллюстрации к каждому из принципов, указывает на ряд порочных моментов в подходе Корнилова, но не более того. Так, по поводу примеров Корнилова Струминский замечает, что «такие иллюстрации еще не представляют применения диалектики к психологии. Они являются скорее вульгаризацией диалектики, конструированием психической действительности по упрощенным схематическим формулам, придумыванием диалектики для психологии вместо того, чтобы открывать ее в самой этой психологии» [105, с. 176].

Затем Струминский бросает еще один общий упрек в адрес Корнилова, отмечая, что «ссылка на диалектический метод превратилась в употреблении проф. Корнилова в какой-то талисман, с помощью которого неясное должно сделаться ясным, вернее, – казаться таковым» [105, с. 181].

Это означает, что В.Я. Струминский, как и упомянутые выше авторы, оценивает четыре диалектических принципа К.Н. Корнилова как не требующие обоснования и объяснения, не ставит вопрос об их обоснованности, происхождении и т.д. При всей своей критичности и «въедливости» Струминский в основном критикует Корнилова за качество примеров и иллюстраций к четырем принципам, лишь в самой общей форме указывая на качество понимания Корниловым самой диалектики: диалектический метод у Корнилова представляет собой набор «упрощенных схематических формул».

Таким образом, мы видим, что ни в одной из работ 20-х годов – в посвященных второму съезду по психоневрологии статьях И. Арямова [4], М. Басова [5], Г. Даяна [31], А.В. Дубровского [33] и А.Л. Шнирмана [136], а также в статьях Л.С. Выготского [27] и В.Я. Струминского [105], непосредственно касающейся доклада К.Н. Корнилова о диалектическом методе, – вопрос о происхождении четырех диалектических принципов у Корнилова не ставится. У всех авторов мы не обнаруживаем указания и критики источников представлений Корнилова о марксизме. Все авторы так или иначе оценивают лишь то, насколько правильно прикладывает эти принципы Корнилов к области психологии.

Но, может быть, в статьях советских философов и ученых – представителей других наук мы найдем упоминания об этих принципах и даже их оценку?

В 20-е годы о диалектике и марксизме говорили, писали и спорили не только психологи, но и философы, политики, биологи и т.д. В работах тех лет философы и представители естественных наук, анализируя популярную тогда проблему связи диалектики с различными науками (в частности, с естественными науками – об этом шел многолетний спор между «механистами» и «диалектиками»), упоминают и пресловутые четыре принципа в том или ином виде, оценивают суть такого подхода к диалектике, когда ученые или философы пытаются свести диалектику к схематическому набору того или иного количества принципов, правил, сторон, предпосылок, требований, положений и т.д. Не претендуя на полноту обзора данной литературы, ниже мы в хронологическом порядке рассмотрим несколько наиболее типичных работ, дающих представление об уровне и направленности теоретической работы тех лет.

Б. Быховский вполне определенно заявлял: «Ленин широко пользовался в своих работах, в обобщениях и предвидениях диалектическим методом, никогда не опускаясь до «догматической», вульгарной диалектики, «конструирующей» действительность по упрощенным схематичным формулам («количество переходит в качество», «отрицание отрицания», «тезис – антитезис – синтезис»), он искал имманентную диалектику действительности» [25, с. 247].

Знакомо? Очевидно, В.Я. Струминский в приведенной выше цитате воспользовался этими словами, вполне в духе того времени и уровня научности, не указав автора. Это было типично для того времени, ведь и сам К.Н. Корнилов, расчленяя диалектический метод на четыре принципа, не указал автора или источник такого толкования диалектики.

В статье Д. Гульбе «Дарвинизм и теория мутаций с точки зрения диалектического материализма» проблемы, возникающие при сравнительном анализе теорий Дарвина и Де-Фриза, рассматриваются через призму «основных положений» диалектики: все течет, все изменяется, явление следует рассматривать не изолированно, а в тесной связи [30, с. 160] и т.д., что, по существу, совпадает с корниловской схемой. Вероятнее всего, такое совпадение говорит не о том, что для Д. Гульбе изложение диалектики К.Н. Корниловым явилось образцом для подражания, а о том, что представления о диалектике у них обоих имеют один и тот же общий источник.

В нашем обзоре нельзя обойти стороной глубокие и точные мысли философа И. Луппола. Пример И. Луппола показывает, что в 20-е годы среди советских философов-марксистов были не только «люди в кожаных тужурках», но и ученые, искренно, сознательно и на высоком уровне научности работавшие в рамках марксистской философии. Кстати, в упомянутом выше сборнике «Общественные науки СССР» И.К. Луппол был автором статьи о философии.

«Прежде чем применять диалектику, надо ее хорошо изучить» – к этим словам можно свести мысль И. Луппола, высказанную в рецензии на книгу О. Трахтенберга «Беседы с учителем по историческому материализму». И. Луппол писал: «Говорить о диалектике, будучи недостаточно знакомым (или не желая выявлять этого знакомства) с Гегелем – тоже как будто не пристало. Мировой процесс, связь явлений, переход в противоположность, триада, ведь не исчерпывают, вопреки утверждению автора [О. Трахтенберга. – С.Б.] на с. 38, сущности диалектики. Это только те элементы или стороны диалектики, о которых черным по белому писали основоположники марксизма. Между тем, все богатство диалектического метода, которым они пользовались, богатство, элементы которого не поддаются практикующейся у нас теперь нумерации их, ускользнуло от внимания О. Трахтенберга» [71, с. 302].

Эти слова И.К. Луппола бьют К.Н. Корнилову не в бровь, а в глаз. Кстати говоря, по мнению Г.И. Челпанова, основная причина неудачи корниловского варианта марксистской психологии заключается именно в незнании марксизма: «Очевидно, Корнилов никогда не имел случая ознакомиться с сочинениями Маркса. Это видно не только из того, что он нигде не цитирует Маркса, но и из того, что он под видом материализма Маркса предлагает материализм Бюхнера» [128, с. 21].

В острой и глубокой статье «Диалектика диалектики…» [72] И. Луппол еще более определенно высказывается против схематизации (пусть даже и с педагогическими целями) диалектики: «Диалектику нужно изучать.

В самом деле, если диалектика Маркса есть поставленная на ноги диалектика Гегеля, то нельзя в наши дни ограничиваться тем, что буквами написано у Маркса и Энгельса. В своих произведениях Маркс и Энгельс черным по белому писали, – так что слепым было видно, – о многих, но не обо всех диалектических категориях. Эти их высказывания в наши дни в целях педагогических (вот она, «школьная философия») пронумеровываются, прошнуровываются и, мы бы сказали, замораживаются.

Первое – все движется, второе – все в связи, третье – количество переходит в качество, четвертое – отрицание отрицает отрицание и т.д. Так и хочется спросить: а почему сие важно в-пятых? То бишь: а какая пятая заповедь диалектики? Все это есть самое дурное третирование диалектики Маркса» [72, с. 42].

Косвенную критику постановки К.Н. Корниловым проблемы диалектического метода в психологии мы находим и в статье В. Егоршина «К вопросу о политике марксизма в области естествознания» [34]. В. Егоршин пишет, что есть целый ряд естественников, которые «предлагают некритически перенять отдельные элементы современного естествознания, пусть лучшие элементы, но такие, которые выросли вне сознательного приложения диалектического материализма. Задача марксизма в области естествознания, по их мнению, будет закончена, когда мы все успехи, уже достигнутые современным естествознанием, изложим при помощи марксистской терминологии. «Вот здесь – скачок, здесь – переход количества в качество», – а все в общем это было известно задолго до всякого марксизма. Недаром один старый профессор, когда он услышал такое упрощенное изложение метода диалектики, воскликнул: «Да ведь мы в таком случае всегда были диалектиками!» [34, с. 124].

Под «естественником» здесь можно понимать Корнилова и целый ряд аналогично мысливших в то время ученых, а слова старого профессора вполне могли быть сказаны Челпановым. Впрочем, в то время весь смысл постановки на марксистские рельсы науки вообще и психологии в частности сводить к смене терминологии, но не содержания и принципов мог не только «целый ряд ученых-естественников», но и «сам старый профессор». Так, например, в работе «Психология или рефлексология?» Челпанов в диалогической форме раскрывает свои взгляды на перестройку в психологии и в своих взглядах. Отвечая своим оппонентам, Челпанов пишет: «Ответ на последнее возражение: "Если Вы утверждаете, что современная научная психология стоит на той же точке зрения, на какой стоит психология Маркса, то Вы должны быть материалистом. Как же это примирить с тем, что Вы прежде всегда критиковали материализм во всех видах?" На что я могу сказать: Здесь есть очень серьезное терминологическое недоразумение. Я критиковал только вульгарный материализм, психофизический же параллелизм, на котором базируется марксизм, мы не называли материализмом. Теперь, при перемене терминологии, мы нашу точку зрения психофизического параллелизма, лежащего в основе психологии, должны называть материализмом, ничего, однако, не изменяя в наших взглядах» [130, с. 31].

Нельзя понять эволюции философских, марксистских взглядов Корнилова, не зная общей картины многолетней дискуссии между «механистами», с одной стороны, и «диалектиками»-деборинцами – с другой, не учитывая того места, которое вольно или невольно занял Корнилов в этом споре. Положение Корнилова (а он явно тяготел к редакции журнала «Под знаменем марксизма», где главным редактором до 1931 г. был А.М. Деборин) позволяет понять и происхождение четырех принципов диалектики, и «канал» проникновения марксизма в психологию в лице Корнилова.

Один из наиболее активных сторонников «механической диалектики» И.И. Скворцов-Степанов, подводя в 1928 г. итоги затянувшейся дискуссии о марксистской диалектике, писал: «Поразительная свистопляска разыгрывается на нашем идеологическом фронте. Вот, например, проф. Г. Челпанов (Проф. Г. Челпанов. Психология и марксизм. Второе (!) изд. М., 1925). С радостным изумлением он открывает, что всегда, с самого начала своей профессорской деятельности, был марксистом в психологии. И он пишет свои тезисы, которые «доказывают» это цитатами из Маркса и Энгельса, явным образом заимствованными из литературы деборинцев» [103, с. 48]. Достается от И.И. Скворцова-Степанова и Корнилову, причем именно за работу «Диалектический метод в психологии». И.И. Скворцов-Степанов пишет: «Но почему же в таком случае должен остаться неиспользованным проф. Корнилов, который как был, так и остался талантливым представителем идеалистической психологии? В разросшемся деборинском хозяйстве всякая вещь пригодится, в особенности когда ее можно направить против «механистических материалистов». И проф. Корнилов назидательно рассказывает нам, что такое марксистский метод в применении к психологии. Надо ли удивляться всему этому?» [103, с. 48].

Таким образом, Корнилов оказался втянутым не только в научный спор с Челпановым с одной стороны и Бехтеревым с другой, но и в спор философский. Кроме того, следует учитывать то обстоятельство, что в те времена спор нередко приобретал и классовую и политическую окраску, далеко не всегда необходимую и адекватную. Приведем лишь один штрих, характеризующий обстановку на «философском фронте» тех лет. В сборнике «Механистическое естествознание и диалектический материализм» Боричевский, один из участников дискуссии, говорит: «Смею думать, что т. А.К. Тимирязев и здесь дает нам поучительный пример. Общеизвестно, что наш почтенный физик сохраняет неизменно строгое научное беспристрастие до тех пор, пока не произнесено одно небезызвестное имя: Эйнштейн. Здесь приговор тов. Тимирязева неумолим: расстрелять немедленно, без права апелляции во ВЦИК (А.К. Тимирязев с места: «Я вовсе не предлагаю расстреливать Эйнштейна». – Смех)» [102, с. 53]. Столь же многозначительны (в свете дальнейших событий в нашей науке) и слова А.К. Тимирязева из этой книги: «Я слышал в беседах (в печати еще, правда, не видел) нападки на тов. Степанова за то, что он, соглашаясь с мнением многих биологов, не придает того исключительного значения «мутациям», какие придавал им Де-Фриз и, таким образом, не делает будто различия между буржуазным учением о постепенном развитии и революционном марксизмом! (Тов. Степанов с места: «Да, действительно!»)» [102, с. 18-19].

Идеологизация научной проблемы налицо. С этих позиций упоминание в своем докладе К.Н. Корниловым мутационной теории Де-Фриза, как подтверждающей правильность диалектического метода, выглядит не случайным и довольно ответственным шагом.

В качестве еще одного «философского документа» той эпохи приведем выдержку из статьи Ю.В. Франкфурта «Учение В.М. Бехтерева и марксизм» [118]. В седьмом параграфе статьи, озаглавленном «Рефлексология и диалектический материализм», Ю.В. Франкфурт пишет: «Прежде всего несколько слов о понимании Бехтеревым диалектического метода в рефлексологии. Перечисляя в статье «Диалектический материализм и рефлексология» указанные им ранее в «Общих основах рефлексологии человека» те пять путей, с помощью которых достигает своих целей, он добавляет, что наряду с приведенными методами рефлексология включает и метод диалектического материализма» (с. 86). Тут В.М. Бехтерев допускает ту же ошибку, которую, как это указал т. Луппол, допустил и К.Н. Корнилов. Применить диалектический материализм как метод в рефлексологии не значит ввести его как особый отдельный метод наряду с указанными методами, а пронизать последние диалектикой, сделать их диалектически-материалистическими» [118, с. 77-78].

По-видимому, именно такого рода критика в итоге повлияла на общую позицию Корнилова. В 1926 году вышло в свет первое издание его «Учебника психологии, изложенной с точки зрения диалектического материализма», где во второй главе «Методы психологии» говорится, что «в науке о реакциях человека в настоящее время применяются следующие основные методы: а) метод объективного простого и экспериментального наблюдения; б) сравнительно-генетический метод; в) диалектический метод; г) метод самонаблюдения и словесного отчета; д) метод тестов и е) метод анкет» [61, с. 18]. Далее Корнилов раскрывает диалектический метод через те же четыре принципа – непрерывной изменчивости, всеобщей связи явлений, прогрессивного развития и скачкообразности в развитии процессов, порой почти дословно повторяя положения и примеры из своего доклада на втором съезде по психоневрологии [см. 61, с. 24-26]. Однако в последующих изданиях этого учебника диалектический метод упоминается уже не как отдельный наряду с другими методами психологии, а в полном соответствии с замечанием Ю.В. Франкфурта как «пронизывающий» другие методы психологии.

Следовательно, было бы ошибкой считать, что трактовка Корниловым диалектического метода была нейтрально или положительно встречена марксистами– философами, представителями других наук. Содержание этой критики является, с нашей точки зрения, еще одним подтверждением того, что автором «четырех принципов» был сам Корнилов. В то же время определенные трудности, неувязки и ошибки при решении Корниловым проблемы применения диалектического метода в психологии следует относить, конечно, не только к самому Корнилову (его философский и общенаучный уровень, мотивация действий и т.д.), но и понять их как носящие объективный, независимый от личности Корнилова характер, прежде всего имея в виду положение дел в области марксистской идеологии и марксистской философии в нашей стране в середине 20-х годов.

Какими же источниками руководствовался К.Н. Корнилов, формулируя четыре принципа диалектического метода? Почему, в частности, при написании доклада, т.е. в конце 1923 – начале 1924 года Корнилов не воспользовался тем пониманием диалектики, которое мы встречаем у Гегеля, Маркса, Энгельса или Ленина? Как известно, Энгельс в «Диалектике природы» в главе «Диалектика» прямо указывает, что законы диалектики сводятся к трем: перехода количества в качество и обратно, взаимного проникновения противоположностей и отрицания отрицания [138, с. 384].

При ответе на вопрос о первоисточниках, которыми мог воспользоваться Корнилов, многое проясняет знание времени их публикаций. В частности, с указанной работой Энгельса дело обстоит просто: «Диалектика природы» была впервые опубликована на немецком языке вместе с параллельным русским переводом во второй книге выходившего под редакцией Д.Б. Рязанова «Архива Маркса и Энгельса» только в 1925 году, т.е. спустя год или полтора после выступления Корнилова с докладом «Современная психология и марксизм». По той же причине Корнилов не мог в 1923 – начале 1924 года воспользоваться «Философскими тетрадями» В.И. Ленина. Большинство фрагментов, входящих в них, были опубликованы лишь в «Ленинских сборниках» за 1929-1930 гг. Заметка Ленина «К вопросу о диалектике», впоследствии вошедшая в «Философские тетради», впервые была напечатана в журнале «Большевик» только в 1925 г.

Тем не менее у К.Н. Корнилова была реальная возможность взять более-менее полную характеристику материалистической диалектики и диалектического метода из других первоисточников. Мы имеем в виду такие работы Ленина, как «Карл Маркс», «Еще раз о профсоюзах…», «Три источника и три составных части марксизма», имевшихся в наличии в начале 20-х годов. Кроме того, из классиков К.Н. Корнилов мог воспользоваться работами Г.В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», «Основные вопросы марксизма», «Критика наших критиков», работами Ф. Энгельса «Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах…» и др. Подчеркнем, что ни в одной из этих работ мы не находим понимания диалектического метода как состоящего из четырех принципов или такой группировки материала при изложения диалектики, которая позволяла бы свести ее к ним.

Все это заставляет предполагать, что Корнилов при формулировке четырех принципов исходил не из трудов Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина или Г.В. Плеханова, а из работ рангом ниже. Корнилов получал свое представление о марксистской диалектике не из первых, а из вторых или даже третьих рук, что, впрочем, согласуется с уровнем представлений большинства других советских психологов о марксизме в 1917-1923 гг. О каких же работах здесь может конкретно идти речь? В свете вышеизложенного мы выделили из всей многочисленной научной и философской литературы того периода, посвященной проблемам марксистской философии, три работы – В.В. Адоратского [1], Н.И. Бухарина [22] и А.М. Деборина [32].

В.В. Адоратский в своем пособии «для студентов и кружков повышенного типа» по интересующему нас вопросу писал: «При изучении метода диалектического материализма надо обратить внимание на следующие пункты: 1. Различие между логикой формальной и диалектической; различие между диалектикой и метафизикой; различие между диалектикой и эклектикой; различие между диалектикой и эволюцией. 2. Два основных принципа диалектики: движение и всеобщая связь. 3. Борьба противоположностей. Переход в противоположность. Противоречия неразрывно связаны. 4. Отрицание отрицания. 5. Переход количества в качество. 6. Чтобы быть последовательной, диалектика должна быть материалистической» [1, с. 12]. Затем В.В. Адоратский излагал «основные правила диалектического мышления»: «1. Изучать действительность во всей ее полноте. Стараться принять во внимание все. Изучать подробно и детально. Помнить о всеобщей связи. 2. Изучать в движении. Обращать внимание, как происходит диалектическое движение и совершается переход. Искать противоречия, следить за борьбой. 3. Помнить, что нет отвлеченной истины, что истина конкретна. Как можно меньше схем, как можно больше положительной работы мысли. 4. Не разрывать теорию и практику. Не только познавать, но и переделывать окружающее. Основательное познание без практики невозможно. Не только наблюдать и созерцать борьбу, но и принимать в ней участие» [1, с. 13].

В этой работе В.В. Адоратского обращают на себя внимание два момента. Во-первых, Адоратский непосредственно говорит о принципах диалектики, но указывает всего два принципа, а не четыре, как у Корнилова. Далее он пишет о трех законах диалектической логики, не называя их, однако, законами. Почему бы в таком случае их для удобства изложения и дальнейшего использования не объединить вместе с двумя принципами и не назвать все их принципами? Тогда принцип движения у Адоратского оказывается принципом непрерывной изменчивости у Корнилова; принцип всеобщей связи – принципом всеобщей связи явлений, всеобщей закономерности; два принципа у Адоратского – борьбы противоположностей и отрицания отрицания – одним принципом прогрессивного развития, «известной триадой Гегеля», по Корнилову, а принцип перехода количества в качество – принципом скачкообразного развития процессов, с переходом от количественных определений к качественным.