Текст книги "Кольцо времени"

– Наверное, раньше из них текла вода, которая наполняла бассейн, – Юра сказал это для того, чтобы подавить внезапное смущение: ему вновь, совершенно некстати, вспомнилась миланская химера.

– Определенно... – ответил Бондарь.

– А-у-у-а-а-а... – прокричал вдруг Вовка, запрокинув голову. Эхо многократно усилило и принялось во всех углах повторять этот возглас, с каждым разом все больше искажая его. – Кла-асс!

Тамара сделала шаг вперед и пропела трезвучие. Звуки на мгновение повисли в пространстве над бассейном и, прежде чем раствориться, вдруг слились в аккорд. Вся компания одобрительно загудела, породив новый отзвук уникального эха.

– Здесь можно было бы сделать потрясающий концертный зал. Хор и оркестр разместить внизу, в бассейне, а публику рассадить по бокам.

– Только публику пришлось бы слишком долго сюда заманивать, – скептически усмехнулся Стас.

Тамара вздохнула:

– Стас, ты неисправим...

– Идемте, друзья, – сказал Бондарь, – вверху по склону должны быть еще сооружения... может быть, там отыщется вход под землю.

Через пятьдесят метров в зарослях можжевельника показалась каменная кладка. Полукруглой аркой она обрамляла глубокую скальную нишу, из которой вытекала прозрачная струя затаившегося в скале родника. Его вода оказалось удивительно вкусной и бодрящей.

– Если именно эта вода подавалась в Пизу, жителям города можно было позавидовать, – сказал Стас, и, зачерпнув в горсть немного воды, брызнул ей в Вовку. Тот захохотал, и смех его эхом пронесся по лесу.

Недолго думая, Вовка нога об ногу сбросил кроссовки и, ступая босыми пятками по мокрым камням, вошел в нишу родника.

– Вовка, а ну назад!

Стас подался вперед и попытался схватить Вовку за плечо. Однако пальцы его схватили пустоту, а из ниши раздался стремительно удаляющийся Вовкин крик: «А-а-а....». Внезапно он стих. Все на мгновение потеряли дар речи. Первой опомнилась Тамара:

– Вовка! Ты живой? – она почти по пояс просунулась в нишу. Ниша ответила неожиданно долгим и глубоким эхом.

– Живой! – раздался вдруг Вовкин голос. – Не бойтесь, здесь мягко.

– Я вот сейчас кое-кому, да по мягкому месту! – воскликнул Стас, протискиваясь в нишу. – Да так, что мало не пока-а-а-а-а-а-а...

– Похоже, Стаса постигла Вовкина участь, – прокомментировал ситуацию Юра. Он наполовину просунулся в нишу и увидел, что мокрый каменный пол обрывается где-то в двух метрах от входа.

Юра осторожно двинулся вперед, пытаясь разглядеть, куда ведет провал, но внезапно под ногой предательски чавкнул плохо закрепленный камень. Юра потерял равновесие и устремился вниз, по проторенному Вовкой и Стасом пути. Не успев понять, что же с ним произошло, он ударился спиной о мягкую сырую глину и пролежал так несколько секунд, пытаясь вычислить, что у него болит. С удивлением заметив, что не болит ровным счетом ничего, Юра неуклюже встал на ноги, отряхнулся, и закричал вверх:

– Тамара, прыгай! Я тебя поймаю!

– Благодарю... – раздался рядом Тамарин голос, – но я уже нашла лестницу.

Тут из темноты вынырнул Бондарь и включил карманный фонарик. Озадаченный Юра увидел высеченные в скале по правую сторону неровные ступеньки, ведущие вверх, к светлой полукруглой дыре.

– Спуститься можно было и цивилизованным способом, – сказал Бондарь и поводил лучом фонарика по каменным стенам. Наконец, луч высветил достаточно широкий ход, выложенный кирпичом вперемежку с камнями.

– Ну что же... Даст Бог, это то, что нам нужно. Пойдем по двое, а Володя в середине между нами.

Бондарь со Стасом шли по проходу первыми. За ними вышагивал Вовка, вновь обутый в любимые кроссовки, заботливо захваченные Бондарем. Замыкали строй Юра и Тамара. Через пять минут пути Юра взял Тамару за руку и спросил:

– Боишься?

– Вот еще... – как-то неопределенно ответила Тамара. Юра обнял ее за плечи.

– Осторожно, не споткнись.

Тамара молчала.

– Что это за ход? – спросил Стас.

– Очевидно, часть трубопровода...

Бондарь не успел договорить – ход неожиданно вильнул в сторону, и взору путешественников открылся большой зал, ярко освещенный коптящими факелами.

Зал, в котором оказались искатели приключений, выглядел величественно и шириной был около двадцати метров. Шлифованные стены, вырубленные в скальной породе, переходили в высокие своды потолков и тянулись без малого три десятка метров. Через каждые два метра на стенах, в бронзовых подставках, торчали горящие факелы. Их потрескивание гулко отдавалось удивительным эхом. На стенах от потолка до пола висели серые холсты с вышитыми на них ликами незнакомых святых. Передняя часть зала, которая начиналась сразу у входа, имела более низкий потолок и тянулась около пяти метров.

– Где мы находимся? – спросила Тамара.

– Очевидно, это и есть Подземный Храм, – сказал Стас.

У стены, противоположной от входа зала горела сотня свечей. Вся компания подошла ближе.

– А вот, похоже, и алтарь, – предположил Юра, глядя на висящее на невидимых нитях огромное распятие.

По обеим сторонам от каменного алтаря стояли два облаченных в кольчуги рыцаря, высеченные из того же серого камня. Один был вооружен копьем, другой мечом. На их каменных плащах был изображен крест. Вовка застыл с приоткрытым ртом, поражаясь величию увиденного и тому духу, которым был наполнен весь Храм.

– Но тут нет ни одной реликвии, о которой говорила легенда, – сказала Тамара.

– Они где-то рядом. В тайниках, – ответил Юра. – Их должны прятать.

– А что там за манускрипт лежит на алтаре? – Тамара медленно шла вперед, вытянув шею, как будто пыталась издали что-то рассмотреть. – Может, это и есть тот самый «Алгоритм зла»?

– Возможно...

Бондарь подошел к алтарю, взял пергамент в руки и аккуратно сдул с него пыль. Его глаза прищурились и забегали по строчкам. Губы что-то беззвучно шептали.

– Это латынь. Пергамент действительно очень старый, – наконец сказал Бондарь.

Вовка смотрел на Бондаря, свечи, алтарь и каменных рыцарей. Он повернулся и протянул руку к Стасу, чтобы дернуть его за рукав. Но когда обернулся, то увидел под низким потолком входа в зал двух громил. С изуродованных лиц в свете факелов смотрели глаза, не излучавшие ничего, кроме смерти.

– Нет. Это не то, что нас сможет заинтересовать... – сказал Бондарь и покачал головой, – Здесь написано о двух рыцарях, которые однажды, охраняя Святыни, вышли вдвоем на бой против сотни посланников тьмы.... – Обернувшись, он замолчал.

В каменном зале повисла зловещая пауза. Тамара уже отошла к громилам и встала рядом с ними. Вовка попятился назад и уперся спиной в длинный постамент, на котором стоял один из каменных рыцарей.

– Ну, вот и все, мальчики, – сказала Тамара. – Конечная остановка. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.

Юра опешил от такого поворота событий. Он нашел сотню объяснений поступку Романа, но понять, зачем это сделала Тамара, он никак не мог. Вовка стоял у ног рыцаря с мечом. Стас, Юра и Бондарь были впереди него шагов на пять.

– Надо же, – проговорил Бондарь, – такая красивая девушка и такая стерва.

Тамара улыбнулась. Длинно и сладко.

– Обычная отговорка мужчин-неудачников, – проговорила она.

– Простите, а в чем смысл отговорки? – ехидно переспросил Стас. Внутри него клокотал вулкан, и он с трудом сдерживал себя.

– В том, что поверили красоте, а она их под монастырь подвела, – пояснила Тамара. – Водопровод Медичи имеет одну очень важную особенность. У него выход там же, где и вход.

Несомненно, Тамара хотела еще что-то сказать, но не успела. Каменные стены подземного зала содрогнулись, и низкий свод возле выхода с грохотом обрушился. Все, кто стоял в этот момент под ним, оказались погребенными под тысячами тонн горной породы. Первым, кто смог что-то сказать – был Вовка.

– Сра-бо-та-ло...

Взрослые все еще продолжали стоять молча и глядеть на груду камней и тучу пыли над недавним реальным воплощением сил зла, с которым они сталкивались последнее время слишком уж регулярно.

– Что сработало? – спросил Стас. Он первым пришел в себя.

– Да мне сосед в самолете рассказывал.... Смешной такой дед...

– Что рассказывал?

– Да сказка какая-то. Типа, легенда. Что если повернуть в сторону каменный башмак копьеносца, то низкий свод над входом в зал обрушится. Только я повернул не у копьеносца, а у рыцаря с мечом.

– Нуф-ф, молодой человек, – выдавил из себя Бондарь, с трудом проглотив ком в горле. – Главное, что обрушилось. И на тех, на кого было нужно. Могу поздравить вас, господа. Вы только что родились второй раз.

Стас подошел к алтарю и молча сел на каменные ступени.

– Ну да, – недовольно буркнул Юра. – Теперь осталось узнать, сколько дней пройдет, пока мы не умрем в первый раз. Тамара правильно сказала. Главное, не забывать одно правило. Что во всем этом чертовом водопроводе выход там же, где и вход. А он завален! Вот с-сука какая! А я ведь в нее чуть не влюбился!

– Юра, – сказал Бондарь, подняв кверху брови. – Такое сказать... мы ведь все-таки в храме.

– Простите. Я не хотел, – виновато сказал Вовка. – Я так испугался, когда эти два шкафа в проходе появились...

Сидя на ступеньке, Стас протянул к Вовке руку. Тот подошел к нему и встал рядом, отряхивая ладони от пыли с башмаков статуи. Но ему явно мешал это сделать перочинный нож. Вовка неуклюже перекладывал его из одной руки в другую. Стас взъерошил мальчику волосы.

– Да нет. Ты все правильно сделал.

– Да уж, конечно, – громко сказал Юра, он явно нервничал. – Куда уж правильней!

Бондарь подошел к алтарю, оглядел свои штаны справа и слева, потом с досадой махнул обеими руками и тоже сел на каменную ступеньку рядом со Стасом.

 
В день, когда луч одинокий Светила
Осенней Предвестницы лик озарит,
В полдень к подножию Башни Капризной
Вновь будет явлен ковчег неотпетый
Силы Неясной...
 

– бормотал Григорий Ефимович, глядя прямо перед собой, и медленно хлопая в ладоши, словно отбивая ритм.

– Ведь должен быть еще один выход... – тихо сказал Юра.

Бондарь обвел взглядом стены.

– Свечи и факелы зажгли здесь не более часа назад. Иначе они давно прогорели бы. Значит служители где-то рядом.

– Ну и что... Они могли заходить через тот же вход, что и мы, – мрачно ответил Стас.

– Так что за легенду рассказал тебе смешной дед в самолете? – после небольшой спросил Бондарь. – Только, если можно, поподробней. Ничего не упусти.

– Во-во! Самое время для сказок! – Юра выходил из себя. – Вот сказок нам сейчас только и не хватает! Самое время для сказок!

– Ты куда-то торопишься? – рыкнул Стас. – Можешь идти. Тебя никто не держит!

Юра как будто очнулся от гипноза. Глядя в пол, он тоже подошел к алтарю и сел на ступеньку рядом с Вовкой. Правой рукой он короткими движениями растирал лоб.

– Простите. Это у меня нервное.

Вовка помолчал несколько секунд и принялся пересказывать историю, услышанную в самолете.

– Он говорил, что Водопровод Медичи – грандиозное сооружение. Очень загадочное... В горах проходит несколько километров подземных галерей и ходов. Сейчас это место заброшено, и местные жители не любят туда ходить из-за суеверий. Считается, что там только один вход. Он же и выход. Но мало кто знает, что из этого лабиринта есть еще один ход. Это разлом, он выходит за три километра в сторону от известного входа, возле горы, на которой стоят остатки недоступной Козьей Башни. По легенде, один из крестоносцев бежал со священными реликвиями от преследовавших его осквернителей храмов. Он пробрался в Водопровод Медичи, а там был ход в Подземный Храм, только не настоящий. Лже-храм, понимаете? Он же не мог привести преследователей к хранилищу реликвий, вот и оказался там как в ловушке. И, чтобы спасти его, сам Господь ударом молнии пробил гору, и показал ему выход на свободу. Еще он сказал, что у алтаря есть две статуи рыцарей-крестоносцев. Один с мечом, другой с копьем. Если повернуть в сторону башмак копьеносца, то низкий свод, дальний от алтаря, обвалится.

Вовка замолчал. Его спутники по подземным путешествиям тоже молчали в ожидании продолжения рассказа.

– Все, – сказал Вовка. – Только я повернул башмак у рыцаря с мечом, а не с копьем.

– Какая разница, – сказал Стас. – Дед мог перепутать детали. Надо искать разлом.

Стас поднялся и окинул стены зала взглядом. Ничего приметного в глаза не бросилось. Он вынул из ближайшей бронзовой подставки факел и повернулся лицом к алтарю.

– Ну что же, – вздохнул он. – Если нет точных данных для поиска, начнем как всегда. Слева направо.

Стас подошел к тому месту, где смыкались левая боковая и задняя храмовые стены. Он всматривался в трещинки, выщерблины и углубления. Торопиться было незачем. Десятилетие археологических поисков приучили терпеливо выполнять кропотливую работу. Не обращая большого внимания на то, сколько лет прошло с начала поисков.

Бондарь, кряхтя, поднялся со ступеньки и тоже взял в руки факел. Через минуту Юра и Вовка тоже присоединились к поискам. Подземный зал снова погрузился в тишину. К нарушавшему ее треску горящих факелов теперь прибавилось шарканье подошв.

– Мы ищем что-то конкретное? – спросил Бондарь, не поворачивая к Стасу головы.

Тот продолжал осматривать стену, вплотную приблизившись к ней, обшаривая каждый квадратный сантиметр скальной породы не только глазами, но и чутким прикосновением руки.

– Ничего конкретного, если не считать самого разлома, – ответил Стас. – Я думаю, его надежно спрятали от посторонних глаз. Надо искать все, что покажется странным.

Вовке надоело всматриваться в трещины каменных стен. Он окинул взглядом зал, пытаясь что-нибудь заметить издали. С первой попытки у него ничего не вышло... С шестой тоже. Вовка недовольно хныкнул. Ему вовсе не хотелось обнюхивать стены. Он стоял посреди зала и искал глазами ту маленькую хитрость, которую взрослые никогда не заметят. А что тут вообще можно было заметить? Каменные стены, изображения святых на ткани, свечи, факелы...

Вдруг Вовке показалось, что один из холстов с изображением святых шелохнулся. Вовка присмотрелся повнимательней. Все холсты висели одинаково и неподвижно. Показалось? Может быть, но проверить будет не лишним. Вовка подошел к стене и осторожно приподнял холст за край.

– А вот это может показаться странным?

Стас, Бондарь и Юра обернулись. Вовка рванул ткань на себя. Она не поддалась. Тогда он взялся за нее двумя руками и повторил попытку. С громким шелестом ткань поползла вниз, поднимая клубы пыли. За ней оказалась трещина сантиметров в пятьдесят шириной, тянувшаяся от пола и до самого потолка. Забита она была туго скрученными снопами ячменя, но сквозь имеющиеся щели пробивалось слабое дыхание сквозняка.

– Вполне, – ответил Стас, протягивая руку к сухим снопам. – Я, по крайней мере, сильно удивился.

Он быстрыми нервными движениями начал вытаскивать снопы и отбрасывать их за спину.

 
В день, когда луч одинокий Светила
Осенней Предвестницы лик озарит,
В полдень к подножию Башни Капризной
Вновь будет явлен ковчег неотпетый
Силы Неясной...
 

– опять сказал Бондарь, подходя к разлому. Лицо его выражало глубокую задумчивость.

– С детства люблю, когда сказки сбываются, – сказал Стас, продолжая освобождать трещину.

– Ковчег есть вместилище... – продолжал бормотать Бондарь, как бы размышляя.

– «Ковчег неотпетый Силы Неясной»... Силы Неясной... Почему неясной... – И вдруг воскликнул, – так это же череп! вместилище неясной, то есть Незримой Силы! Неотпетый череп Никольского!

Стас, Юра и Вовка повернулись к Бондарю.

– «В полдень, к подножию Башни Капризной»... – Бондарь нервно растирал пальцами наморщенный лоб. – Как же все просто... «Капризная Башня» – это Козья Башня, к которой по легенде выводит разлом!

– Интересная версия, – проговорил Стас и вернулся к работе. – Из чего сие следует? – Стас говорил, не отрываясь от трещины.

– Очень просто! В итальянском языке слова «коза» – «la capra» и «каприз» – «il capriccio» имеют один корень – «capr...»! Слово «каприз» изначально вообще переводится как «козья выходка». Подумать только, «Капризная Башня» в древнем пророчестве означает Козью Башню в нашем времени! Другой «Башни Капризной» в здешней округе нет, вы уж мне поверьте. Сегодня луч света коснется знака Девы на Зодиакальном Пути в Миланском Соборе, значит озарит лик «Осенней Предвестницы»... Это может говорить нам только одно: сегодня в полдень поезд, который мы пытаемся найти, будет проходить под горой у Козьей Башни! Вы понимаете, что я вам говорю? Вы просто не представляете, какие это нам дает шансы!

– Какие еще сейчас могут быть шансы кроме шансов на спасение? – искренне удивился Юра.

Стас выдернул из щели последний сноп и с довольной улыбкой отошел на два шага назад.

– Поезд что, просто будет стоять под горой? – он не удивился заявлению Бондаря, вспомнив, как трехвагонный состав, ничтоже сумняшеся, прочухал по степи безо всяких рельсов.

– Не знаю... Но возле горы с Козьей Башней есть заброшенное меловое месторождение – там наверняка сохранилась старая одноколейка. Madonna mia, все сходится! – глаза Бондаря возбужденно блестели. – Сейчас одиннадцать часов десять минут. Если мы поторопимся, то успеем к приходу поезда!

– «К приходу поезда...», – пробормотал Юра, – достойный каламбур для средневекового подгорного пейзажа...

– Если все, что Вы сказали, правда, – сказал Стас, первым влезая в разлом, – давайте тогда действительно поторопимся. Я готов рискнуть и все проверить.

Следом за Стасом шел Бондарь, за ним – Вовка. Последним шел Юра. Между неровными каменными стенами можно было пройти только по одному. Под ногами хлюпала вода. Далеко впереди виднелась узкая полоска света.

– А почему этот Ваш папа Карло не написал прямо, что придет поезд? – спросил Юра.

– О каком поезде может идти речь в пятнадцатом веке? Карло Паччини предрек появление артефакта, способного погубить Вселенную. Если он окажется прав – честь ему и хвала. Мы даже понятия не имеем, каким образом он это сделал. Привиделось ли это ему в хмельном бреду, или Архангел почему-то доверил человеку несколько секретов судьбы Мироздания...

Бондарь не договорил – в лица идущих ударил свет солнца, занимающего место в зените.

Небольшое окошко под северным сводом Миланского Кафедрального Собора осветилось. Через мгновение прямой солнечный луч пронзил полумрак и выхватил из тянущейся по полу мраморной полосы знак Девы – витиеватую букву m, стремящуюся перейти в незавершенную ленту Мебиуса. Изображение заиграло миллионами разноцветных искр. Падре Антонио, опершись на спинку скамьи, задумчиво смотрел на игру света и тени в самоцветах древней мозаики. Через минуту, когда луч угас, а изображение в полу потемнело, священник вздохнул и тихо промолвил:

– Жаль, что синеглазый русский мальчишка так и не увидел этой красоты. Дай ему, Господи, когда-нибудь вернуться сюда...

– Простите? – повернулся к священнику стоящий рядом молодой алтарник в светлой сутане, – Вы что-то сказали, падре Антонио?

– Нет, Роберто, просто помолился. Об одном мальчике из России.

Поезд стоял под горой. Паровоз пыхтел равнодушно и неторопливо. Тяжело дыша, Стас, Юра, Вовка и Бондарь смотрели на поезд-призрак сверху вниз, стоя почти над первым вагоном. Поезд вовсе не казался чем-то призрачным. Вполне реальные очертания могучей машины начала двадцатого века: паровоз с угольной тележкой и три вагона. Тыльной стороной ладони левой руки Стас провел по лицу, размазав копоть и пыль, смешавшиеся с потом. Юра и Вовка, тоже чумазые, стояли рядом. Бондарь держался за сердце.

– Фу-у... – сказал он. – Такие пробежки не для моего возраста.

– Главное, что успели, – тяжело выдохнул Стас.

Все окна в вагонах были задернуты шторами, двери закрыты. Только в одном, в последнем вагоне над последней подножкой виднелась щель. Компания оглядела невысокий, метров пять, обрыв, на котором стояла, и в поисках более пологого спуска пошла вправо. Вовка скользнул глазами по склону. Не найдя рядом ничего подходящего для спуска, он отбежал на несколько шагов назад.

– Вовка, не смей! – крикнул Стас, стоя у подобия тропинки, наискосок спускавшейся по обрыву.

Вовка сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул воздух и рванулся вперед. Юра проводил его прыжок взглядом и заторопился вниз. Вовка с грохотом приземлился на крышу вагона, повалившись на бок. Встал и, прихрамывая, подошел к краю крыши. По подобию тропинки Стас первым спустился на ровную площадку возле второго вагона. Все остальные шли за ним. Вовка лег животом на край крыши и, согнувшись, спустил ноги вниз. Рельефом стенки вагона он опустился, насколько это было возможно, и спрыгнул на мелкие камни, подняв небольшое облако пыли. Юра соскочил с отвесной стены обрыва, задев по инерции плечо Стаса. Тот немного подался вперед, продолжая смотреть на заднюю площадку последнего вагона. Из-за приоткрытой дверцы виднелась кисть руки, сжимающая поручень.

Едва оказавшись на камнях, еще не поймав равновесие, Вовка рванул к открытой дверце последнего вагона. Все последовали за ним. Бондарь отставал. Подбежав к задней площадке, Вовка криво улыбнулся и, издав непонятный звук, не то усмехнувшись, не то всхлипнув, отшатнулся назад.

Стас вскочил на подножку и распахнул дверь. На полу, держась за поручень, лежал Виктор Иванович – пропавший начальник экспедиции, Вовкин отец. Вовка стоял в стороне и тихо вздрагивал от судорожных всхлипов, но глаза его оставались сухими. Слез не было.

Стас с трудом отцепил руку Виктора от поручня и сдвинул его тело с места. Юра встал одной ногой на подножку и протянул руки на помощь Стасу. Подошедший Бондарь стоял на подхвате. Втроем они вынесли бездыханное тело из поезда и положили на камни в нескольких метрах от колес вагона. Стас нащупал флягу, судорожно открутил крышку и смочил сухие губы друга. Когда первые капли воды попали на язык, Виктор Иванович приоткрыл глаза и, щурясь, осмотрел лица, склонившиеся над ним. Так и не осознав происходящего, он протянул руку к фляге и, опрокинув ее вверх дном, принялся жадно глотать воду. Напившись, он отстранил флягу. Стас принял ее и передал Юре. Тот сделал несколько глотков и завинтил крышку. Виктор Иванович еще раз всмотрелся в лица окружавших его людей и вспомнил все, что с ним случилось. Для него – только что.

– Вот это, я вам скажу, страшилка... – пробормотал он. – Змей Горыныч отдыхает.

Виктор Иванович с трудом улыбнулся. Стас только сейчас заметил его поседевшие виски. Сделав глубокий вдох, он попытался взять контроль над собой, но у него ничего не вышло – Стас тихо заплакал. Вовка молча вцепился в запястье отца.

Паровоз ускорил дыхание. Поезд лязгнул и двинулся с места. Все вздрогнули и резко повернулись в его сторону. Вагон медленно поплыл от них прочь. В глазах у всей компании читалось что-то вроде облегчения. Такое бывает, когда страшная история в книге заканчивается удачным финалом.

– Черт возьми! – с досадой сказал Бондарь. – Такой артефакт – и уходит прямо из рук!

Юре очень не понравилось выражение глаз Бондаря в этот момент. А поезд все катил по ржавым рельсам, лязгая металлом о металл. Все смотрели ему вслед. Паровоз, пыхтя, тянул за собой одну из самых больших загадок уходящего века.

Вовка вдруг отпустил руку отца, подпрыгнул и побежал за последним вагоном. Все оцепенели от неожиданности, и в первую секунду не поняли что происходит.

– Стой! – крикнул Юра. – Вовка! Стой!

Юра поднялся и хотел побежать за мальчиком, но Бондарь поймал его за рукав и покачал головой.

– Не ходи за ним, ты не сможешь оттуда выйти.

– Но ведь он вышел! – возразил Юра, вырвав рукав, и показывая на полулежащего Виктора.

– Да, вышел! – взревел Бондарь. – Потому что череп в другом вагоне!

«Откуда ему это известно?», – мельком подумал Стас, но вид бегущего за поездом Вовки отвлек его от этих мыслей.

Поезд не успел набрать скорость, и Вовка без труда вскочил на подножку последнего вагона. Он оглянулся на отца и через секунду исчез за дверью. Виктор Иванович понятия не имел о смысле этих действий, но где-то в глубине своей души чувствовал – сын поступает правильно.

Пройдя вереницу закрытых дверей и оказавшись в тамбуре, Вовка распахнул дверь, ведущую во второй вагон. Зыбкая переходная площадка между вагонами громко скрипела и ходила ходуном. Вовка сделал над собой усилие и встал на нее. Боясь потерять равновесие, он быстро открыл дверь второго вагона и буквально влетел в тамбур. Неожиданно его охватило пронизывающее чувство страха. Тонкий, переходящий в ультразвук, свист возник в ушах. Коридор был пуст. Вовка сделал было шаг назад, но, пересилив себя, остановился и попытался успокоить дыхание. Через несколько секунд он заставил себя войти в коридор и распахнуть дверь первого купе. Внутри было пусто. На полу валялись обрывки каких-то бумаг, свечной огарок, перекатывался пузырек из под лекарства. Окинув полки беглым взглядом, Вовка закрыл дверь, и пошел дальше.

Он ни о чем не хотел думать, кроме черепа. Подлые мысли об опасности словно дергали за рукав, но Вовка упрямо шел вперед. Он открывал одну дверь за другой и, ничего не находя, продолжал поиски. Чувство необъяснимого ужаса с каждым шагом все усиливалось, но Вовка старался не обращать на него внимания.

Рванув на себя четвертую по счету дверь, Вовка увидел лежащий на столике череп, украшенный лавровым венцом из золота. Пустые глазницы холодно смотрели на мальчика, словно гипнотизируя его.

С большим трудом Вовка смог отвести взгляд в сторону. Сразу стало намного легче. Вовка осторожно шагнул в купе и огляделся. На кожаном диванчике справа стоял плетеный сундучок. В нем покоился палисандровый ларец с золотыми углами и накладками. Крышка его была откинута, из замочной скважины торчал маленький ключ. Изнутри ларец был отделан черным бархатом, а на дне устроена специальная подставка для черепа.

Вовка повернулся к столику. Череп лежал глазницами ко входу, но даже стоя в стороне от этого взгляда, Вовка чувствовал его на себе. Сделав последнее усилие, мальчик взял череп со стола. Гладкий и желтый он оказался удивительно теплым на ощупь. Вовка осторожно водрузил череп в ларец на подставку и взялся за крышку. Послышалось глухое механическое урчание, и череп медленно пополз вниз. Палисандровая крышка опустилась, замок щелкнул. Со щелчком улетучилось чувство страха, исчез пронзительный свист в ушах. Дышать стало легче, и Вовка невольно улыбнулся этому. Вынув ключ из замочной скважины, он положил его в карман, затем быстро закрыл крышку плетеного сундучка, накинул на плечо кожаный ремень и направился к выходу.

Проходя по вагону, он заметил, что поезд набирает ход. Вагон слегка качнуло, и Вовка прибавил шаг. Когда же он высунулся из двери вагона на улицу, то увидел бегущего за поездом Юру. В первую секунду это показалось Вовке странным, ведь он был в поезде не менее десяти минут, а Стас и отец сидели возле железной дороги всего метрах в пятидесяти от уходящего поезда. Но мгновением позже он забыл об этом. Да и какая разница, в чем тут на самом деле скрывался фокус – в теории относительности или в Кольце Времени...

Плетеный сундучок болтался на ремне за спиной Вовки, а он высматривал подходящее место для прыжка. Наконец, сразу за слепым покосившимся семафором, показался небольшой клочок земли, заросший травой. Соскочив с подножки, Вовка пробежал по инерции несколько метров, и остановился возле ржавого крестообразного знака с полустертой надписью «Attenti ai treni!»[23]23
  «Берегись поезда!» (итал.)


[Закрыть]. Юра стоял на месте и смотрел вслед поезду. Вовка тоже провожал взглядом «Летучего Итальянца».

Мерно пыхтя, и постукивая на стыках рельсов, поезд все удалялся. Через сто метров дорога сворачивала за крутую гору с полуразрушенной башней на вершине. Железнодорожный фантом повернул за гору и скрылся из виду, оставив за собой лишь облако сизого дыма и запах угольной гари. Через несколько секунд послышался гудок паровоза и вдруг все стихло. Не было больше слышно ни стука колес, ни пыханья паровоза, ни гудения рельсов. Вовка посмотрел еще немного на две ржавые полосы, исчезающие за поворотом, и пошел к своим друзьям. Юра проводил мальчика взглядом, когда тот прошел мимо него, и через секунду двинулся следом за ним. Вовка устало переставлял ноги, цепляясь за камни запыленными кроссовками. Он не видел того, что все шли ему навстречу. Даже отец поднялся на слабые ноги и, пошатнувшись, сделал шаг навстречу сыну.

– Ты молодец, – глухо сказал Бондарь. – А теперь поставь корзинку на землю и сделай десять шагов назад.

Стас обернулся, Вовка поднял глаза. Бондарь стоял, обхватив шею Виктора левой рукой, а правой прижимал к его виску маленький пистолет.

– Все отойдите от корзинки на десять шагов! – рявкнул Бондарь. – Или я вышибу папаше мозги!

Даже в поезде Вовка не испытал такого страха, как сейчас. Он остановился, не отрывая напряженного взгляда от пистолета у виска отца. Юра замер на месте. Стас обернулся и медленно попятился, не спуская глаз с Бондаря. Вовка поставил сундучок на землю и отошел на десять шагов. Стас и Юра встали рядом с ним. Бондарь подошел к сундучку. Довольно и нервно улыбаясь, он окинул присутствующих насмешливым взглядом и толкнул Виктора вперед. Пистолет в вытянутой руке теперь смотрел на Стаса. Виктор споткнулся и начал падать. Стас и Юра поймали его под руки.

– Стоять, я сказал!

Бондарь присел и, подцепив ремень левой рукой, повесил плетеный сундучок себе на плечо.

– Ну вот и все, – сказал Бондарь после небольшой паузы. – Приключение закончилось.

– Зачем он Вам? – спросил Стас.

– Власть! – быстро ответил Бондарь. – Этот череп даст мне неограниченную Власть над миром. Вы даже в сокровенных мечтах не сможете представить, какая в нем заключается сила!

– А как же многомерность пространств? Теория граней, «кристаллизация Мироздания»? – с издевкой спросил Юра.

– Сказка, чтобы притупить вашу осторожность, – Бондарь одарил присутствующих надменным взглядом и посмотрел на Юру, – и на которую ты купился. Это я подкинул вам бумажки, из-за которых вы решились ехать в Италию. Я задолго до вашего интереса к поезду знал о его сегодняшнем появлении в этом месте. Я рассказал вам еще одну сказку, и вы снова поверили мне. Вы все – игрушки в моих руках! Признаться, обвал в подземелье не входил в мои планы и я немного растерялся. Но... удача – на стороне сильных и великих. А «сказки о пространствах» оставьте для детей, экзальтированных философов и прочих наивных людишек. Так же, как и смешные игры в героев Толкиена. Меня интересует лишь Власть. Власть над миром! Власть абсолютная!!

– Еще один фюрер... – не то спросил, не то констатировал факт Стас.

– Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся Бондарь. – Гитлер, Наполеон.... Они все ничтожны. Они ничто передо мной!

– Похоже, Вам и дьявол нипочем, – усмехнулся Стас.

– Я не верю ни в Бога ни в черта! Потому что их нет. Есть сила тьмы и теперь я буду управлять ею. Я – властелин Вечного Мрака! – на губах Бондаря выступила белая пена.