Текст книги "Кольцо времени"

Юра не переставал обдумывать встречу, прошедшую несколько часов назад. Он старался не упустить ни одной интонации, ни единого слова Бондаря. И, как ему показалось, тот говорил искренне. Но все же, окончательные выводы Юра делать не стал. Он хотел обо всем рассказать новым друзьям, а уж потом и подвести черту.

– Здравствуй, – сказала Тамара с приветливой улыбкой.

– Привет, – ответил Юра и вновь почувствовал непонятное волнение. То есть теперь оно было ему уже понятно – он продолжал влюбляться.

Через мост проехал трамвайный вагон и стук колес на рельсах отдался дрожью по всему мосту.

– А где Роман? – спросил Юра.

– На дежурстве, – пояснил Стас. – Он работает в службе охраны метрополитена. Так что ты хотел нам здесь показать?

– Сегодня днем я встречался с Бондарем.

Тамара и Стас не поверили услышанному. Их рты немного приоткрылись, глаза стали округлыми.

– Каким образом тебе это удалось? – спросил Стас.

– Не мне, а ему. Сегодня утром в редакции мне сказали, что Бондарь еще вчера меня разыскивал. Назначил встречу на сегодня. Мы с ним мило побеседовали. Он рассказал много интересного.

– С какой это стати он начал с тобой откровенничать? – сказал Стас.

– Я сам ничего не понимаю, – ответил Юра и, развернувшись, облокотился на перила моста. – Сначала мы просто обсуждали мою статью. Он рассказал мне, что известно про «поезд-призрак» ему, я – то, что знаю я. Поговорили о культе «Двенадцати Голов». Но мне кажется, что он меня специально сюда затащил.

– Зачем? – спросила Тамара.

– Он показывал мне железную дорогу.

Тамара и Стас смотрели на Юру, ничего не понимая.

– Вот эта ветка уже много лет как не используется. Он начал рассказ с мертвых городов, и осторожно подвел меня к теме мертвых железных дорог.

Тамара и Стас смотрели на заброшенный железнодорожный путь. Изгибы контуров ржавых рельсов дарили в свете услышанного неуютное ощущение.

– И вообще, как мне показалось, – продолжил Юра, – он выдавал мне информацию порциями. Как бы делая паузы, чтобы я сам додумал недосказанное.

– А иначе ты бы заметил, что он тебя подталкивает к чему-то определенному. Слишком явно хочет что-то открыть.

– Вот именно, – подтвердил Юра. – Мы разглагольствовали на тему параллельных миров, «поезда-призрака»... Фактически он доказывал мне, что железная дорога является лучшей моделью взаимодействия параллельных пространств. А когда я сказал, что может, быть через вон ту заброшенную стрелку «поезд-призрак» проходит из одного пространства в другое, он почти остолбенел. Правда, быстро пришел в себя.

Стас и Тамара смотрели на стрелку и на то, как мертвый путь расходился после нее в разные стороны.

– Нас всегда учили, что в этой жизни ничто параллельное не пересекается... – наконец проговорила Тамара.

– А зачем рельсам пересекаться, если они и так соединяются, – ответил Стас, – вон смотри.

Он указал вниз. Параллельные пути действующих линий в двух местах действительно соединялись красивыми изгибами коротких рельсовых перемычек.

– Никогда не обратила бы внимания. А пути-то, между прочим, встречные. Непонятно только, зачем их соединили.

– Параллельные пространства, наверное, тоже бывают «встречные»...

Синие огоньки горели в траве у самой железной дороги и образовывали собой почти законченное созвездие Малой Медведицы. Юра отметил про себя, что огонек на заброшенной ветке светится ярче других. Тамара, как оказалось, смотрела в ту же сторону.

– Смотрите, – сказала она, – как зловеще выглядит семафорик на мертвом пути. Горит синим светом, как будто ждет прибытия поезда.

– Скорее, пытается его остановить, – задумчиво сказал Стас, – синий свет означает, что проезд запрещен.

Юра вздохнул.

– Только на этот путь не въехать, даже если очень захочешь – он завален шпалами, а рельсы кое-где провалились. Умер путь. А семафор все светит и светит. Странно, ведь от сети питания путь наверняка давно отрубили. Бондарь говорил, что на этой дороге вообще много загадок. Одна стыковка с метро чего стоит...

– Что же он задумал? – проговорил Стас, смотря на бегущий вдалеке маневровый тепловоз.

– А может, он тоже борется со злом? – спросил Юра.

– Да нет... Хотя... – было заметно, что Стас сомневается.

– И вот еще что. Я вам не рассказывал раньше, думал, за сумасшедшего примете, но после того, что случилось с Игорем... в общем, я тогда собирал материалы для статьи. В переходе одна нищая старушка ни с того ни с сего сказала мне, что не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет. В библиотеке я узнал, что Бондарь тоже захаживал туда. Я решил списать его адрес из формуляра, но только протянул руку к ящичку, как он задвинулся. Сам! Меня это довольно сильно испугало, а тут еще ко мне повернулась библиотекарша, но с лицом старушенции из подземного перехода, и тоже сказала, что не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет. Я чуть не помер со страха, думал, что начались «глюки».

– Кто-то или что-то охраняет его от посторонних глаз? – спросила Тамара, но по интонации голоса скорее утверждала.

– Или мешает нам встретиться с ним, – продолжил свои размышления Стас. – Если мешает, то почему?

– Про манускрипт с алгоритмом он сказал, что почти не верит в его существование, – добавил Юра. – Но он тоже считает, что все дело в черепе Никольского. Культ «Двенадцати Голов» он воспринимает всерьез. И вот еще что. Он сказал, что из поезда с черепом сможет выйти только ребенок. Существо чистое и непорочное. Наверное, он имел в виду, вынести не из поезда, а за пределы «кольца Времени», которое этот поезд при помощи черепа как бы создал... Что-то я запутался.

– Мы тоже слышали об этом, – сказала Тамара. – Но для чего он это сказал тебе? Ведь получается, что он сам объясняет, как ему помешать.

– Получается, что он как раз помогает нам, – продолжил Стас.

– Не знаю, – ответил Юра. – Я не могу твердо сказать, что он не «с той стороны». Смотрите, погибли десятки людей, которые хоть немного приблизились к тайне «поезда-призрака». Бондарь, судя по всему, приблизился к ней больше всех, но он невредим. И я не заметил каких-то явных мер предосторожности.

– Ладно, мне пора, – сказал Стас. – Нужно встретиться с одним человеком. Возможно, он даст ниточку по поводу манускрипта. Хотя нет никаких предпосылок, что его нужно искать в России. Позже обсудим вашу встречу еще раз.

– Удачи, – Юра пожал Стасу руку.

– До завтра, – сказала Тамара.

Стас ушел. Юра с Тамарой посмотрели ему вслед и снова обернулись к железной дороге.

– Поистине, сооружение вселенского масштаба. Даже жутко порой становится.

– Да, – подтвердил Юра. – Все ищут Ковчег Завета, исследуют Египетские пирамиды, а непознанное – вот оно, рядом.

– Ты проводишь меня? – неожиданно спросила Тамара.

Юра не сразу смог ответить на этот вопрос. Он долго думал, как самому об этом заговорить, и вот Тамара так просто это сказала. Юра смотрел в прекрасные глаза и все никак не мог ответить. Тамара смотрела на смутившегося кавалера и немного улыбалась. Она понимала, что он растерялся.

– Конечно, – наконец выговорил Юра.

По дороге к Тамариному дому они разговаривали о пустяках. Обычных житейских пустяках. Под ногами плыл асфальт, над головой вспыхивали фонари. В небе загорались редкие звезды.

– Как ты попала в эту компанию?

– Я тогда училась на третьем курсе филфака МГУ. Было весело. Мы дружили между факультетами. Кто-то из историков принес в нашу компанию эту легенду. Старые газеты, документы. Мы, естественно, ухватились за эту тайну и начали искать «Летучего Итальянца». Вот тут все и началось. В первый же месяц погибли два моих сокурсника. Дальше – больше. За два года не очень активных поисков (надо же было еще и учиться) исчезло шесть человек. В той же компании я недавно познакомилась со Стасом на одной вечеринке археологов. Он нам и рассказал про Вовкиного отца.

– А Роман?

– Роман работает в милиции. Подразделение охраны метрополитена. Однажды он видел НЕЧТО на рельсах, на перегоне к резервному тоннелю. Тогда на целый день станцию закрыли для пассажиров.

– Ничего себе... – Юра замедлил шаг.

– В том-то и дело. Он очень подробно и по многу раз пересказывал мне, что произошло... В тот год он здорово интересовался всякими байками про «Метро-2» – собирал статьи, читал какие-то сомнительные брошюрки. Как-то раз он дежурил на станции «Сокол» в ночную смену, дождался перерыва после часа ночи и полез в какой-то очень старый тоннель. Его в то время почти не использовали, только иногда, очень редко, туда сгоняли всякие служебные вагоны.

Юра криво усмехнулся. Ему опять почему-то вспомнилось слово «гейт» и кривая стрелка с неуклюжим противовесом.

– Не слишком ли много совпадений на этот «Сокол», – сказал Юра. – И при чем тут «Метро-2»?

– Я не знаю... Это одна из самых старых линий. В районе «Сокола» всегда полно было всяких секретных заводов и институтов. На одном из них мой дедушка еще при Сталине токарем работал. Тогда он назывался «Почтовый ящик номер такой-то», а сейчас, наверное, уже никак не называется – половина этих «ящиков» теперь сковородки выпускает. Так вот, когда-то к этим заводам под землей вели специальные пути. Да и сейчас, наверное, ведут...

– А зачем Роман полез в этот тоннель?

– Один старый смотритель сказал ему, что как раз там находится дверь в другой тоннель, с бывшими секретными линиями от «генеральского дома». Двадцать лет назад ими перестали пользоваться, а потом совсем забыли.

– Рассекретили что ли?

– Да нет, забыли и все. Роман говорил, что таких мест в метро полно. В них иногда диггеры залезают. Ромка – человек любопытный. Через пять минут, как он туда вошел, почему-то замигал свет, а по рельсам вдруг покатил... паровоз с вагонами. Представляешь? Он выкатился как бы ниоткуда и ехал... нет, не бесшумно, но как-то очень тихо для такой махины. Звук шел, как из-под ватного одеяла. Ромка еле успел отскочить и прижаться к стене. Представь, его даже паром обдало. Поезд проехал, там даже стрелка, вроде как, лязгнула, и вдруг исчез. Просто исчез и все! Ромка потом сел на рельс и просидел так сам не помнит сколько – он решил, что попросту сходит с ума, а поезд – галлюцинация. Знаешь, так бывает у шахтеров, когда они долго под землей сидят...

Юра торопливо закивал.

– Но во всех основных тоннелях стоят какие-то датчики, – продолжила Тамара,

– они регистрируют проходящие составы и даже количество вагонов, и все это посылают в компьютер. Так вот эти датчики, оказывается, зафиксировали на выезде из резервного тоннеля состав, который двигался, но при этом не брал из сети энергию. Был жуткий хай. Рома рассказывал, что хотели уволить дежурного диспетчера, а он им распечатку под нос: там дата, время и информация о том, что «зарегистрировано прохождение вне графика и при включенных запрещающих сигналах семафоров негабаритного состава» – я этот отчет диспетчера помимо своего желания запомнила. И еще, что состав был из трех вагонов, не считая головного и какого-то короткого, вроде большого прицепа.

– Тендер. Паровоз и угольная тележка.

– Наверное... Даже линию хотели на время перекрыть – ведь состав потерялся как раз на стрелке к основному пути. Тоннель потом изучали – приехала какая-то секретная комиссия, гебешники дежурили, подписки идиотские со всех брали. Никто ничего понять не может. Представь, на потолке того тоннеля обнаружили следы угольной копоти – вроде как от паровозного дыма. На Романа все это произвело ужасное впечатление. С тех пор он с нами. Однажды мы нашли человека, который мог нам помочь. Старичок всю свою жизнь проработал в историческом архиве. Тогда первый раз мы и узнали про двух громил со шрамом на лице.

– Кто они?

Тамара пожала плечами.

– Слуги зла. Этим все сказано. В тех бумагах, что притащили историки, я прочла, что они же приходили к Лукавскому после того, как тот отдал череп Никольского его внуку. Роман пошел на встречу со стариком вместе со своим другом. Один из громил свернул другу шею, а старика они просто разорвали на части. Роман чудом спасся. Вот такие вот дела...

Юра молчал. Рассказанное Тамарой добавило новой пищи для размышлений.

– Вовку жалко... – тихо сказала Тамара после затянувшейся паузы.

– Не то слово, – грустно отозвался Юра.

– Представь, у него семь лет назад мать погибла. Совершенно по-глупому. Стас рассказывал... А теперь вот еще и с отцом непонятно что.

Юра замедлил шаг.

– Я не знал про мать...

– Пьяный водитель на грузовике сбил. Прямо на переходе на Минском шоссе. Они к друзьям на дачу приехали. Вовкина мама пошла вперед, а Виктор замешкался – увидел, что у Вовки развязался шнурок на ботинке. Ну и... – Тамара вздохнула. – Вовке тогда только пять исполнилось. Он потом целый год всех спрашивал: «А когда мама придет?».

– Может, отец еще отыщется? – спросил Юра. А про себя подумал: «Вот так иногда какой-то шнурок может спасти человеческую жизнь».

Тамара грустно усмехнулась.

– Надежда, конечно, умирает последней... Но, знаешь, я совершенно не понимаю и не признаю такого легкомыслия – рисковать своей жизнью и судьбой своего ребенка ради какого-то полунаучного интереса...

Юра не нашел, что ответить.

Тамара остановилась под фонарем напротив подъезда девятиэтажного кирпичного дома.

– Спасибо, что проводил, – она протянула руку.

– Пожалуйста, – ответил Юра. – Мы можем когда-нибудь увидеться?

– Конечно, – ответила Тамара. – Стас поехал за какими-то бумагами. Завтра обещал все рассказать.

– Нет, я имел в виду сходить куда-нибудь. Вдвоем.

Тамара улыбнулась недоступной улыбкой.

– Об этом пока говорить рано. Но все может быть.

От этих слов Юре стало очень нехорошо. Он почувствовал себя собачонкой, стоящей на задних лапках и выпрашивающей кусочек сахара.

– До свидания, – сказал Юра.

– До свидания, – ответила Тамара.

Подъездная дверь хлопнула, и Юра побрел домой. Он долго шел пешком. За этот день столько всего произошло. Много и разного. И все это нужно было обдумать.

Юра закрыл дверь в квартиру, придерживая «собачку» замка, чтобы тот не щелкнул. Он снял ботинки и на цыпочках прошел на кухню. В холодильнике оказалась сковорода с жареной картошкой и двумя котлетами. Юра положил одну из них на кусок черного хлеба и включил электрический чайник. Только он откусил от холодной котлеты, как раздался телефонный звонок. Юра метнулся телефонному аппарату, пытаясь успеть снять трубку раньше, чем тот разбудит маму.

– Алло?

– Юра? – почему-то шепотом сказал Стас. – Через полчаса я жду тебя у метро «Новогиреево». Нужна твоя помощь, только будь осторожен. Слышишь? Будь осторожен!

Положив трубку, Юра на несколько секунд задумался, что имел в виду Стас, говоря об осторожности, и почему он говорил шепотом. Затем посмотрел на часы. Половина первого. Дожевывая котлету, Юра надел только что снятые ботинки.

В назначенный час Юра подъехал к станции метро. Кроме двух поздних пассажиров на остановке автобуса и только что отошедшего троллейбуса, на улице никого и ничего не было. Юра шел к вестибюлю станции метро, косясь то влево, то вправо. Ничего подозрительного он не замечал. Вдруг неизвестно откуда за спиной Юры вырос Стас и положил ему на плечо руку. Юра вздрогнул и резко обернулся.

– Привет, – сказал Стас все так же, полушепотом, как и по телефону.

– Привет. Что случилось?

– У меня есть кое-что, что поможет нам в поисках «Летучего Итальянца».

– Манускрипт?

– Нет, это не манускрипт. Но там есть кое-какие сведения. Они нам могут помочь. Домой сегодня не ходи. Бумаги, по возможности, не читай. Не суетись! Успеешь еще прочесть. Не обижайся, – добавил Стас, чувствуя, как в Юре закипает обида. – Я боюсь, ты увлечешься и не заметишь ИХ. Они где-то рядом. Они теперь всегда рядом.

– Кто они? – Юра посмотрел Стасу в глаза.

– Кто они... Они! – вспылил Стас. – «Меченных» не видел, но кто-то рядом есть. Тебе лучше уходить. Встретимся в одиннадцать в Кунцево, в пятиэтажках. Заберешь Тамару – она знает, где это. И, Юра... будь осторожен.

– Хорошо.

– По этой улице выйдешь к железке. Доедешь до Курского вокзала. Последняя электричка, – он посмотрел на часы, – через семь минут, так что поторопись.

– Договорились.

Юра убежал. Стас пошел по улице в обратную сторону. Он шел быстро, почти не оборачиваясь. Свернув переулок, он заметил в другом его конце темный силуэт. Стас отпрянул и двинулся было обратно, но следом за ним шел другой силуэт. Стас побежал дальше по улице и вбежал в подъезд углового дома. Это был проходной подъезд, Стас его давно приметил. В соседнем квартале жил Роман. Стас проскочил через подъезд и вышел с тыльной стороны дома, проскользнул под окнами, пригибаясь за кустарником. В доме Романа Стас вошел в крайний подъезд, взбежал на последний этаж и по металлической лестнице, с лязгом отодвинув тяжелый люк, поднялся на крышу. Осторожно пройдя по листам грохочущей кровли, он спустился в подъезде с другой стороны дома. На звонок в дверь Роман вышел в трусах в синий и зеленый цветочек.

С Тамарой Юра условился встретиться возле метро «Кунцевская». Все было в этой женщине удивительно. И на встречу она не опоздала. Приветливо улыбнувшись, Тамара поздоровалась и повела Юру к дому, где их должен был ждать Стас с Романом.

В пустом пятиэтажном доме, из тех, что именуют в народе «хрущобами», не было ни одной входной двери. Даже решетки с нижних окон на лестничных клетках (в этих домах они были и у пола и под потолком) кому-то понадобились. Оконные проемы в доме наполовину зияли пустотой, а там, где еще оставались рамы, почти все стекла были расколоты. Битая кафельная плитка и обрывки обоев валялись под ногами. Обычный строительный мусор. Дома были давно расселены и предназначались под снос. Живущие поблизости граждане не могли дать добру пропасть даром. Старые входные и балконные двери, оконные рамы, паркет – все шло в дело. Их снимали, развозили по дачам, гаражам и балконам.

Квартира номер десять находилась в углу дома. В ней не было половины окон, но чудом сохранилась железная дверь. Покореженная, но все еще способная выполнить свое предназначение. Археологи частенько собирались в этой квартире и обсуждали достижения в поисках. Именно здесь Стас и должен был ждать Тамару, Юру и Романа.

Тамара постучала в дверь условным стуком. Два коротких и два длинных. Дверь открылась. На пороге стоял Роман.

– Привет честной компании, – сказал Роман.

– Привет, – ответила Тамара и сдержанно улыбнулась.

Юра знал, что у Романа с Тамарой «нечто вроде романа», но все равно видеть это было не очень просто.

– Проходите, – сказал Роман и пошел в большую комнату.

Комнат всего было две. Маленькая находилась в конце короткого коридора, большая – налево от маленькой. Стас сидел на табурете возле окна. Роман вошел в комнату и сделал два шага в сторону, пропуская товарищей. Юра шел первым, следом за ним Тамара. Картонную папку, которую ночью передал ему Стас, Юра нес в руках, сцепив их перед собой. Глаза Стаса были не такими, как раньше. Тамара остановилась возле двери.

– Бумаги у тебя? – спросил Роман.

– Да, – ответил Юра и развернулся.

– Ну, покажи, что там Стас нашел, – сказал Роман и протянул руку.

Юра почувствовал неладное. Он повернулся к Стасу, еще раз посмотрел на его странные глаза.

– Зачем? – спросил Юра.

– Как это зачем? – удивленно усмехнулся Роман. – Хочу посмотреть.

– Да ну? – Юра поднял брови домиком.

Роман неожиданно схватил Тамару за руку и дернул ее на себя. Тамара вскрикнула. Роман завернул ей руку за спину и приставил к горлу стилет. Точно под подбородком.

– Бумаги! – прорычал он.

Стилет надколол нежную женскую кожу. По шее вниз устремилась тонкая струйка алой крови.

– Отдай их, – сказал Стас.

Юра обернулся и то ли в нерешительности, то ли вопрошая, посмотрел на Стаса.

– Отдай, – смиренно повторил Стас и кивнул головой, прикрыв глаза.

Интересно, подумал Юра, как это выглядит со стороны? Отдавать папку, от которой, возможно, зависит судьба мира. Он смотрел в испуганные глаза Тамары.

– Юра. Отдай, – еще раз сказал Стас. – Они все равно бесполезны. У нас нет ключа для расшифровки карты и записей.

Юра еще раз посмотрел на папку и бросил ее под ноги Роману.

– Три шага назад, – скомандовал Роман и тихо добавил обращаясь теперь Тамаре. – Подними бумаги, только медленно.

Они вместе присели, и Тамара подняла папку с мусора на полу. Пятясь назад, Роман и Тамара вышли в коридор. Юра медленно двигался следом. За ним шел Стас. Подойдя к двери, Роман заставил Тамару, не отпуская папки, открыть дверь правой рукой. Левая все так же была завернута ей за спину. Стилет упирался в горло.

Дверь скрипнула. Перехватив папку и прижав ее левым локтем, Роман вышел из квартиры правым плечом вперед. Тамара все так же оставалась его пленницей. Юра не отставал, осторожно продвигаясь вслед за Романом. Стас шел последним.

Из-за дверного проема появилась рука и отняла стилет от горла Тамары. Роман попытался освободиться, но кто-то стремительно развернул его, тем самым отбросив Тамару в сторону. Она вскрикнула и отлетела в дальний в угол лестничной площадки. Стас и Юра метнулись к двери. Лоб неизвестного ударил Романа в переносицу, затем пнул коленом в живот. Роман с охом выдохнул и согнулся пополам. Стилет, равнодушно звякнув, упал на кафельный пол. Юра со Стасом выскочили из квартиры. Тамара лежала в углу, у соседней двери, поджав колени и закрыв лицо руками. Юра кинулся к ней и помог подняться.

Крепкий пожилой мужчина с аккуратной бородкой обхватил голову Романа двумя руками и с силой качнул ее в низ, направив на встречу своему колену. Роман вскрикнул и, повалившись на спину, отлетел к лестнице. Он перевернулся, встал сначала на четвереньки, а потом попытался подняться. Незнакомец с места махнул ногой, Роман кубарем скатился вниз по лестнице и вылетел в нижнее окно, высадив раму.

Стас бросился вниз по лестнице, но внезапно остановился у окна на площадке пролетом ниже. Во дворе на куче строительного мусора лежал Роман. Из его шеи торчала арматура. Подняв Тамару, Юра сбежал вниз. К Роману нагнулся человек и взял из его рук папку. Он поднял голову и взглянул вверх. Юра и Стас непроизвольно отпрянули назад – на них смотрел рослый мужчина с уродливым шрамом через все лицо. Постояв так пару секунд, он развернулся, уходя прочь, потом перешел на бег, и скрылся за углом дома.

Стас тяжело с шумом выдохнул и несколько раз сдавленно хмыкнул. Со стороны это было похоже на хныканье. Юра смотрел на все это несколько отрешенным взглядом.

– Что там? – спросила Тамара, спускаясь по лестнице.

Она прижимала к ране на шее Юрин платок, белый, с синими каемочками, наполовину покрасневший от впитанной крови. Следом за ней шел незнакомец с бородкой.

– Там? Там уже ничего, – удрученно сказал Стас. – Надо же. А ведь могли узнать прикуп и переехать в Сочи.

– Там было что-то важное?

– Да Бог его знает, – пожал плечами Стас. – Я эти бумаги только мельком видел. Надеялся, конечно, на лучшее... Там было что-то сказано про храм не то Демо, не то Дамо, который находится... Кто его знает где.

– В Милане он находится, – сказал Юра.

Стас так резко повернул в сторону Юры голову, что у него что-то хрустнуло в шее. Он смотрел, приоткрыв рот, постепенно из удивленного состояния переходя в состояние надежды.

– Что в Милане? – спросила Тамара.

– Храм Дуомо, – ответил Юра. – Кафедральный собор. Я бумаги тоже мельком просмотрел. Но у меня есть ксерокопия.

– Ксерокопия? – Стас просто не верил в услышанное. – Ты сделал ксеру?!

– А что, по-твоему, должен сделать журналист, когда в его руки попадают бумаги, из-за которых кого-то пытаются убить? – в свою очередь удивился Юра.

– Уж, по крайней мере, снять копию, и не одну.

– Ты знаешь, я рад, что ты меня обманул, обещав не писать статью, – проглотив комок в горле выдавил из себя Стас.

– Простите, я не представился. Бондарь, – вдруг улыбнулся мужчина с бородкой. – Здравствуйте, Юра.

– Здравствуйте... Вы подоспели, как нельзя, вовремя, – озадаченно сказал Юра.

– Мы Вас знаем, – сказала Тамара и тоже улыбнулась. Это ей стоило больших усилий – шея болела.

– Знаете? – удивился Бондарь.

Стас заметил, что Бондарь переигрывает, но не подал виду, а наоборот, принял игру.

– Вы, по нашей информации, ведущий специалист, из тех, кто занимается «Летучим Итальянцем». По крайней мере, Вы верите в то, что из этой сказки могут вырасти большие неприятности.

– Да. Верю, – подтвердил Бондарь. – Если мы сию минуту отсюда не уйдем, то у нас неприятности наступят гораздо раньше, чем приедет этот поезд. Внизу лежит труп.

Вся компания как-то встрепенулась и засеменила ногами вниз по лестнице. Выходя из подъезда, Стас шел первым. Все направились в противоположную от автобусной остановки сторону, поминутно оглядываясь по сторонам.

– Как вы здесь оказались? – на ходу спросил Стас.

– Я живу неподалеку, – сказал Бондарь. – Пошел за хлебом. Увидел Юру с красивой девушкой. Хотел подойти поздороваться, вдруг вижу, что за ними идут два громилы. Юра свернул к старым домам, а они следом. У меня появилось плохое предчувствие. Я в молодости неплохо боксировал. Подумал, что с двумя Юра один не справится – помочь будет надо.

– Почему Роман сделал это? – спросила вдруг Тамара, когда квартал под снос оказался позади.

– Каждому человеку в своей жизни приходится делать выбор, – ответил Стас. – Роман свой сделал.

– Но почему? – Тамара все еще не хотела верить в то, что произошло. – Почему он это сделал? Роман всегда был смелым, и напугать его им никогда не удавалось. Сколько раз он рисковал жизнью, сколько раз сталкивался с ними лицом к лицу...

– Значит, однажды они оказались сильнее, – вдруг сказал Бондарь. – Такое случается. Бывает, что человек не устоит перед соблазнами, а бывает, переходит на другую сторону по хладнокровному расчету.

Когда автобус отъехал от остановки, раздался сильный взрыв и угловой подъезд дома, где находилась «явочная квартира», поглотило пламя.

«Как хороши, как свежи были розы...», – пел дедушка в поношенном, но ладно сшитом костюмчике, стоя на Старом Арбате. Его окладистая борода была тронута сединой, жесткие волосы на голове тщательно уложены и имели идеальный пробор. Вокруг дедушки стояло человек пятнадцать слушателей, большинство из них были молодые люди. Им явно нравилось, как дедушка поет, и после того, как он закончил, слушатели дружно зааплодировали. Послышался звон мелочи, бросаемой в картонную коробку из-под обуви. Дедушка раскланялся, сказал спасибо и продолжил концерт. Юра улыбнулся и, послушав еще немного, пошел дальше. Арбат просто кишмя кишел торговцами всякой дребеденью, туристами и просто праздношатающимися.

Еще издали Юра заметил Стаса, стоящего на углу у переулка Цоя. Поздоровавшись, они прошли по Арбату до первого перекрестка и, удалившись от суеты, присели на скамейку в тени деревьев.

– Так что там у тебя? – спросил Стас, развернувшись к Юре в пол-оборота и усаживаясь поудобнее.

– Я тут провел кое-какие поиски... и... кое что нашел, – Юра развернул несколько исписанных листов, – По крайней мере, мне так кажется.

– Я весь внимание.

– Как нам известно, – начал Юра таким тоном, как будто читал статью в газете, – Лукавский после нескольких лет жизни в Индии вернулся в Россию участником культа «Двенадцати голов». Конкретно о культе я ничего не смог найти. То есть абсолютно никаких следов. Но, на мой взгляд, в индуизме есть некоторые интересные вещи, косвенно ведущие к этому культу.

– Интересно... – сказал Стас.

– В индуистской мифологии, как и в христианской религии, все строится на триединстве. Брахма – основа «брахман». Некое высшее божество, творец мира, открывающий триаду верховных богов индуизма. В этой триаде Брахма, как создатель Вселенной, противостоит Вишну, который ее сохраняет, и Шиве, который ее наоборот разрушает. То есть, как я понимаю, держит некоторый баланс бытия. Не дает ни погубить Вселенную, ни спасти ее окончательно. А само слово «брахман» обозначает в Ведах молитвенную формулу.

Бог Вишну в Ведийских гимнах занимает сравнительно скромное место. Он юноша большого роста, «широко ступающий». Мотив торжества над злом составляет основное содержание мифов о Вишну. Он во всех своих проявлениях олицетворяет энергию, благо-устраивающую Космос. Эта энергия предстает во множестве обликов: от неописуемого Абсолюта, до личностного бога, к которому человек может испытывать эмоциональную привязанность. В «Махабхарате», например, есть раздел «Гимн тысяче имен Вишну».

Шива – «благой», «приносящий счастье». Будучи богом-созидателем, одновременно является и богом-разрушителем. В триаде ему отведена роль уничтожителя мира и богов в конце каждой кальпы, – Юра поднял голову. – Это такие громадные интервалы времени. Понимаешь?

– Я знаю, – ответил Стас.

– Что ты знаешь? – спросил Юра.

– Что такое Брахма, Шива и Вишну. Но ты не отвлекайся. Продолжай. Я хочу услышать, как это понимаешь ты.

– Так вот, – продолжил Юра, глядя в свои бумаги, – свиту его изображают мучители, злые духи, оборотни. У Шивы четыре или пять лиц и четыре руки. В руках он может держать трезубец, барабан в форме песочных часов, боевой топор или дубинку с черепом у основания, лук, сеть и так далее. Понимаешь? Песочные часы. Время. Он может управлять Временем.

– Понимаю.

– У Шивы есть жена Деви. Одна из ее ипостасей – Кали, «черная». Это олицетворение грозного губительного аспекта божественной энергии Шивы. Кали

– богиня черного цвета, одетая в шкуру пантеры. Вокруг ее шеи ожерелье из черепов. У нее тоже четыре руки. В двух она держит отрубленные головы, в двух других – меч и жертвенный нож. В конце кальпы Кали окутывает мир тьмой, содействуя его уничтожению. В этой функции она зовется Каларатри – «ночь Времени». Культ Кали восходит к неарийским истокам и связан с кровавыми жертвоприношениями. По своему характеру он во многом чужд ортодоксальному индуизму, но занимает центральное место в верованиях разного рода тантристских и шактистских сект.

Юра перелистнул еще один лист, пробежал глазами по тексту и снова посмотрел на Стаса.

– Кала, – продолжил он, – означает «Время». В древнеиндийской мифологии это божество, персонифицирующее Время. Обычно он описывается как бог, состоящий из дней и ночей, из месяцев и времен года. Он как бы поглощает в своей бесконечной череде человеческие существования. Философское осмысление Калы ведет к пониманию его как воплощении энергии Вишну или всей индуистской божественной триады в целом – со всеми функциями сохранения и уничтожения мира.

– К чему ты все это клонишь? – прервал заумный монолог Стас.

– Белиберда, да? – Юра отложил свои бумаги и посмотрел на Стаса.

– Индийская мифология, как и любая другая, не может быть белибердой. Просто я никак не пойму в чем суть. Ты хочешь сказать, что Лукавский попал в Индии в одну из сект? Так это, в общем-то, очевидно.