Текст книги "Суперопер"

Маша

В середине мая Макара вызвали в кадры.

– Завтра летишь в Управление, – Иван Павлович выдал командировочное удостоверение, – командировка на два дня. Завтра утром вылетаешь, день там, на следующее утро – обратно.

– А причина?

– Какие-то дополнительные следственные действия по тройному убийству. Там ещё в оперотдел заглянешь. Обычно опера бланки секретных документов прихватывают. Сейчас иди в бухгалтерию, получишь требование на самолёт, туда и обратно.

На этот раз полёт на «кукурузнике» оказался вполне терпимым. Практически не болтало, да и рейс был прямым без промежуточных посадок.

В следственном отделе Управления Макар ещё раз дал показания по задержанию троих переодетых рецидивистов. Только теперь уже другому следователю. Дело передали в республиканскую прокуратуру по подследственности. Следователь – пожилой, невысокий, абсолютно лысый человек в больших очках – дотошно уточнял у Макара расстояние от двери до прилавка, в каких позах находились преступники и продавец и так далее.

Макар даже вспотел от нагрузки. Казалось, допрос никогда не кончится. Спас телефонный звонок.

– Да, у меня, – следователь посмотрел на Макара, – ну, так быстро я не могу, – сказал он кому-то в трубку, – самое быстрое… хотя бы минут десять ещё.

Положив трубку, следователь быстро дописал протокол и дал подписать Макару со словами:

– Совсем работать не дают. Иди в оперотдел, там тебя срочно хотят видеть.

Возле кабинета с надписью «оперотдел» стояли и разговаривали трое сотрудников этого отдела, хорошо знакомые Макару.

– Привет, – Макар поздоровался со всеми за руку, – кто хотел меня видеть?

– Там, в кабинете начальника отдела тебя ждут.

Макар постучал в дверь и вошёл:

– Разрешите?

– Заходи, – услышал он знакомый голос и обалдел, за столом начальника отдела сидел подполковник Васильев. Больше в кабинете никого не было.

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

Васильев вышел из-за стола, протянул руку, здороваясь:

– Присаживайся. У меня времени в обрез, вертолёт дожидается. Поэтому, сразу к делу. Сколько тебе понадобится времени, чтобы отрастить волосы до плеч, ну, или хотя бы, чтобы было более-менее похоже на это?

Макар растерялся. Когда-то после школы до призыва в армию он ходил с такими волосами – мода такая была. Эта мода и сейчас ещё действовала. Необходимость постоянно ходить в форме и занятия спортом ношению длинных волос не способствовали.

– Месяца два-три. А как я буду ходить в форме с такими патлами?

– Молодец, что не спрашиваешь, для чего это надо. Я поговорю с начальником Управления, и вопросы тебе задавать никто не будет. Собственно, тебе уже пора подстригаться. Вот ещё месяц потерпи. А там, возьмёшь отпуск – ещё месяц. Я думаю, хватит. Хотим тебя задействовать в одной оперативной комбинации. Видишь ли, если у человека длинные волосы, причём натуральные, не парик, он меньше похож на сотрудника силовых структур. А значит, меньше будет подозрений. В конце отпуска появишься у меня в кабинете, объясню детали. Адрес не забыл?

– Нет, конечно.

– Кстати, наслышан о твоих подвигах на 23 февраля, 8 марта, потом на бирже. Тебе прямо везёт с этим делом. Всегда оказываешься в центре интересных событий. Мне тут с таким восторгом рассказывали, как в тебя стреляли из автомата в упор и не попали, а потом снежками обстреливали с тем же результатом. Я уже ничему не удивляюсь, ты просто феномен какой-то. Я тут наехал немного на начальника Управления. За нейтрализацию одуревших солдат, тебя можно было к ордену представить. Он оправдывался, мол, войсковики не хотят скандал раздувать. Обошлось – и ладно. Но, денежную премию для тебя я из него всё-таки выбил. Деньги никому ещё не помешали. Зайдёшь в бухгалтерию, там уже, наверное, выписали. Получишь в кассе. Ну, всё. Бывай. Я побежал. Вертолёт ждёт.

Немного ошарашенный свалившимися на него новостями, Макар шёл по коридору, выискивая дверь с надписью «бухгалтерия».

Войдя в нужный кабинет, он был тут же обстрелян заинтересованными взглядами нескольких пар женских глаз.

– Здравствуйте, девушки! – поприветствовал всех Макар, – говорят, мне тут премию выписали. Моя фамилия Коробов.

– Подойдите сюда, молодой человек, – одна из «девушек» лет пятидесяти показала на стул возле своего стола, – присаживайтесь. Распишитесь здесь, здесь и ещё вот здесь.

Макар всё подписал.

– А теперь с этой ведомостью пройдите в кассу. Это соседняя дверь. Как выйдете из нашего кабинета, слева, там увидите.

Макар встал, повернулся, чтобы выйти и замер. Перед ним стояла девушка ослепительной красоты и улыбалась. В первое мгновение в подсознании мелькнуло ощущение, что он эту девушку хорошо знает, любит, и его с ней связывают или связывали какие-то длительные отношения. За всю свою короткую жизнь Макар был влюблён только в свою одноклассницу Светку Метёлкину, первую красавицу школы. Хотя Светка и благосклонно относилась к его восхищённым взглядам, чувства эти взаимными назвать было нельзя. Там даже до поцелуев дело не дошло. Её явно интересовали ребята постарше.

– Привет, – машинально сказал Макар, и чуть было не спросил: «А что ты тут делаешь?», имея в виду Светку, но в последнюю секунду сообразил, что это не она. Светка тоже была красавица, но совсем не похожа на эту. Девушка смотрела на Макара и улыбалась. При этом её глаза буквально светились от счастья.

– Привет, – ответила она, – а вы меня помните?

Макар присмотрелся. Кого-то она напоминала…, ну, конечно! Это лицо он видел несколько секунд, только тогда оно было опухшим от слёз, зарёванным, с потёкшей косметикой. Этой девушкой прикрывался взбесившийся солдат, стрелявший в него из автомата. Только теперь она выглядела совсем по-другому. В простом ситцевом платье до колен, плотно облегавшим точёную фигурку, с аккуратной причёской: короткая чёлка и прямые волосы до плеч, совсем немного косметики. И глаза, огромные голубые глаза, в которых искрились счастье и радость от встречи. В этих глазах можно было утонуть, как в огромных озёрах с голубой водой. Примерно это с Макаром и произошло.

– Конечно, помню, – кое-как проговорил Макар мгновенно пересохшим ртом, – не успел только спросить, как вас зовут.

– Маша меня зовут, – девушка засмеялась звонким хрустальным смехом, как будто колокольчики зазвенели. Она взяла Макара за руку, обернулась к замершим зрительницам и громко сказала, – девушки, это тот самый мой спаситель из Чиксы-озера. Это он из-за меня под пули пошёл!

Макар смутился. Со всех сторон на них смотрели женщины с восхищением и завистью.

– Пойдём со мной, – Маша решительно потянула его за руку на выход, – я должна показать вас папе.

Только за дверью до Макара дошёл смысл её слов.

– А кто у нас папа? – насторожился он.

– Сейчас увидите, это рядом, – Маша крепко держала его за руку, увлекая за собой. Макар в глубине души и не возражал. Ему нравилось ощущение тёплой девичьей ладошки, охватывающей его запястье, нравился лёгкий цветочный аромат то ли мыла, то ли духов от её волос.

Маша уверенно распахнула одну из дверей и втащила упирающегося Макара в кабинет. Он успел только прочитать на дверной табличке «заместитель начальника Управления…».

Хозяином кабинета оказался зам. по РОР Управления полковник Стогов, который при их появлении вскочил из-за стола.

– Какого хрена…, Маша, сколько раз тебе говорить, что надо стучаться. Мало ли кто может быть у меня в кабинете.

– Папа, я его нашла! Вот мой спаситель! Ты уже несколько месяцев обещаешь выяснить, и всё тебе некогда. А он сам сегодня пришёл к нам в бухгалтерию.

Макар усмехнулся про себя. Уж кто-кто, а Стогов по должности наверняка был в курсе событий злосчастного праздника в тот же день. В мельчайших подробностях. Тем более, с участием своей дочери. А вот по какой причине не захотел говорить своей дочери имя её спасителя – непонятно.

Все эти мысли промелькнули в голове у Макара за доли секунды. Стогов, судя по всему, догадался, о чём он подумал.

– Ну, садитесь за стол, раз пришли, поговорим, – он указал на стулья у приставного стола.

Маша взглянула на Макара, хотела ещё что-то сказать, но удержалась, отодвинула ближайший стул и села. Макар сел рядом.

– Во-первых, хочу поблагодарить тебя, капитан, за спасение моей дочери, – Стогов подошёл к вскочившему Макару и крепко пожал ему руку, – садись, не вскакивай. Во-вторых, я, конечно, знал с первого дня имя и фамилию твоего, Маша, спасителя.

– Ну, папа! – теперь вскочила Маша, – знал и не сказал! Обманывал меня! Почему!?

– Потому что по тебе сразу было видно, что ты влюбилась в своего спасителя, как говорится, с первого взгляда и готова, не задумываясь, выскочить за него замуж.

– Папа! – Маша мгновенно покраснела, села и закрыла лицо руками.

– Я хотел, чтобы прошло какое-то время, чтобы ты успокоилась, разобралась в своих чувствах…

– Я разобралась. – Маша опустила руки. Из-под пушистых ресниц на Макара взглянули голубые глаза, наполненные такой любовью, что ни каких слов больше не требовалось.

Макар растерялся. Он привык общаться с легкодоступными, безотказными женщинами. Привык к восхищённым, многообещающим взглядам девушек и женщин. Но тут было что-то другое, непривычное. Макар вдруг осознал, что он готов бесконечно смотреть на эту девушку, слушать её голос, вдыхать аромат её волос.

– Понимаешь, Маша, – в его сознание с трудом пробился голос полковника, – любовь тогда приносить радость и счастье, когда это чувство взаимное. А ты спросила у Макара, любит ли он тебя? Может, у него есть другая девушка? Или, вообще, может, он уже женат?

– А ты…, вы… женат? – взгляд у Маши стал испуганным.

– Нет, не женат, – поспешно ответил Макар и покосился на полковника. Тот уже наверняка навёл справки и знает об отношениях с Ларисой. Стогов сидел с непроницаемым лицом.

Макар глядел на Машу и понимал, что сейчас одним словом он может и смертельно обидеть её или обрадовать. Девчонка явно в него влюбилась.

– Не полюбить Машу, – как бы размышляя вслух, медленно проговорил Макар, – это надо быть слепым, глухим или полным… (он хотел сказать «импотентом», но это слово в данной ситуации было бы слишком грубым, неуместным) … идиотом. Вопрос в том, что мы знакомы меньше часа. Тогда, в клубе, не в счёт. И хотим слёту решить чуть ли не самый главный вопрос в жизни. Я бы с удовольствием познакомился с Машей поближе. Хотелось бы пообщаться подольше, присмотреться друг к другу. Если, конечно, ты. Маша, не возражаешь.

– Не возражаю, – торопливо ответила Маша, её глаза опять засияли.

– Вот видишь, Маша, – вклинился Стогов, – какой умный человек твой избранник. Правильно рассуждает. Погуляйте, сходите в кино, познакомьтесь, вы ведь совсем друг друга не знаете.

Стогов встал, прошёлся по кабинету, посмотрел со стороны, как два юных создания пожирают друг друга глазами, вздохнул и сказал:

– Я бы, конечно, не возражал, чтобы у меня был такой зять. А что, парень видный, умный, решительный, такую карьеру сделал за короткое время. Я о таких случаях вообще никогда не слышал. Награды имеет, государственные. Но, скажу тебе честно, Макар, какой-то ты таинственный, а это как-то напрягает.

Макар молча ждал продолжения.

– Всё о тебе вроде бы выяснилось, – продолжил Стогов, – и досрочное получение званий, дважды за полгода, и награды. Вот только непонятно, что делает человек с такими способностями, чемпион СССР, в нашей дыре? Любому дураку понятно, что ты должен находиться в Москве или рядом, постоянно тренироваться, участвовать в бесконечных соревнованиях разного уровня. А ты здесь с уголовниками воюешь. Как-то всё это мелковато для твоего уровня. Ты сам-то как считаешь?

– Чемпион СССР? – глаза у Маши округлились, – по чём?

– По самбо, – машинально ответил Макар, лихорадочно думая, что ответить Стогову, – вы правы, товарищ полковник. Я здесь, конечно, не случайно оказался. Но рассказывать обо всём, что с этим связано, не имею права. Никому, даже вам. Одно только могу сказать. Я не засланный казачок. Ни за кем здесь не шпионю, никого не разрабатываю. Нужно было поработать какое-то время простым опером. Заодно набираюсь оперативного опыта.

Конечно, за это время я пропустил уже несколько соревнований разного уровня, в которых мог бы участвовать и побеждать. Скажу вам по секрету, что я легко одержу победу в любом поединке по самбо, хоть на чемпионате мира. Самое сложное для меня в этих поединках – это не выиграть на первых секундах, а продержаться какое-то время, чтобы создать хотя бы видимость борьбы. С моей стороны даже как-то нечестно участвовать в соревнованиях вообще, зная точно, что я заведомо выиграю. И мне это совсем не интересно.

Начальство в Москве считает, что мои способности целесообразнее использовать не для коллекционирования спортивных медалей, а для борьбы с преступностью. И я сам так считаю. Мне нравится оперативная работа. Причём, чем больше я в неё вникаю, тем больше нравится. Да вроде и получается неплохо. У вас, как у руководителя, много претензий к работе нашей колонии?

– Претензий? – Стогов задумался, – в последнее время по вашей колонии все показатели оперативной работы заметно улучшились. Итоги подведём на совещании оперсостава в первых днях июля. Если я не ошибаюсь, у тебя показатели одни из лучших по Управлению, если не самые лучшие.

Стогов прошёлся по кабинету, о чём-то размышляя, потом остановился напротив Макара, внимательно глядя на него:

– Если я правильно понял, тебя могут выдернуть отсюда в любой момент для выполнения какого-то задания, а потом ты вернёшься с очередной медалью или орденом, или вообще не вернёшься.

– Как, не вернёшься?! – глаза у Маши опять стали испуганными.

Макар промолчал, внимательно разглядывая поверхность стола. А что тут скажешь? Прав полковник. И Машу обнадёживать зря не стоит. А терять её очень даже не хотелось.

– То, что я сюда вернусь, это точно, – медленно проговорил он, глядя Маше в глаза, – это в любом случае.

– Может, ты даже знаешь или догадываешься, когда там, наверху, можешь понадобиться? – Стогов пытался выдавить из Макара информацию по максимуму, – пойми правильно, колонию резко оголять нельзя, кому-то надо будет исполнять твои обязанности, и он должен быть способен это делать.

– Знаю, – Макар успел отметить мелькнувшее удивление в глазах у Стогова, – скажу вам по секрету, не для разглашения. В июле я должен буду уйти в отпуск, после которого буду где-то задействован. Где конкретно и как долго, пока не знаю.

– Интере-е-есно! – протянул Стогов, – интересная у тебя жизнь. Даже завидно. Ладно. Вы, ребята, идите погуляйте. Если я правильно понимаю, ты обратно в посёлок только завтра утром, а на сегодня у тебя личное время. Вот и воспользуйтесь. А мне надо кое-что обмозговать.

В коридоре Маша спохватилась:

– Ой! Вам же надо свою премию получить, пока кассир на обед не ушла.

– Маша, давай на «ты», не такие уж мы старые и важные, чтобы друг другу «выкать». К тому же, – Макар замялся, остановился, взял Машу за плечи и, глядя ей в глаза, медленно произнёс, – у меня всё больше крепнет убеждение, что ты станешь моей женой.

– Правда!? – глаза у Маши засверкали от счастья.

– Только говорить об этом рано, – остудил её Макар, твой папа правильно сказал, что нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах. Ты, кстати, до скольки работаешь?

– Да хоть сейчас уйду, – Маша фыркнула, – нет, правда. У меня конкретный участок работы, который за меня никто делать не будет. Могу сегодня на пол дня растянуть, могу завтра утром за два часа сделать. Главное – вовремя сдать готовый результат. Я часто ухожу на репетиции, потом навёрстываю. Все уже привыкли. Вот, кстати, касса, – она постучала в закрытое окошко, – Валентина Михайловна, откройте.

Окошко распахнулось. Женщина средних лет удивлённо посмотрела на молодых людей.

– Здравствуйте, моя фамилия Коробов, – представился Макар и протянул ведомость, – мне тут премию выписали.

– Знаю, – кассирша взяла ведомость и протянула какой-то журнал, – вот здесь, сумма прописью и подпись.

Макар расписался, получил деньги и, не считая, сложил купюры пополам и сунул в карман, отметив про себя, что премия примерно равна его зарплате за два месяца. Неплохо похлопотал Васильев.

Маша заскочила в бухгалтерию отпроситься, а Макар в это время обдумывал, куда бы пригласить свою неожиданную любовь. Тем более, что с деньгами проблем нет.

– Всё нормально, – Маша вся сияла, – я на сегодня свободна.

– Прекрасно. Маша, а у вас тут ресторан есть?

– Есть, конечно, у нас же райцентр, – Маша удивлённо посмотрела на Макара, – а зачем? Ты любишь напиваться в компании незнакомых людей, когда все вокруг орут, курят, дерутся?

– Боже упаси! – Макар поднял вверх обе руки, сообразив, что спорол глупость, – я вообще не пью, спортивный режим.

– И я не пью. Не вино, ни пиво, ни, тем более, водку. Пробовала, ничего не понравилось. А зачем ты тогда про ресторан спросил?

– Да это я, не подумавши. А куда здесь можно сходить?

Маша рассмеялась:

– Да, уж, только не в ресторан. Я там была один раз. Подруга день рождения отмечала. Это какая-то забегаловка. Пьяные мужики приглашают танцевать. Какие-то уголовные рожи, толстые, лысые командировочные, видимо развлечься пришли. Самый приличный из всех был прапорщик в форме, в сапогах и в стельку пьяный. Бр-р, мне ужасно не понравилось.

– Ну, да, так оно, – Макар вспомнился его опыт посещения таких заведений в Архангельске. Мужики идут туда в основном, чтобы зацепить какую-нибудь бабёнку, снять её на вечер или, если повезёт, на всю ночь, – а какие будут предложения?

– Можно просто погулять, – задумчиво протянула Маша, – слушай, а ты мороженное любишь?

– Конечно.

– Тут недалеко кафе – мороженное.

– Прекрасно, веди, – он взял Машу под ручку. Она не возражала, только оглянулась на окна Управления, от которого они только что отошли.

Кафе Макару понравилось. Кроме них посетителей в небольшом зале почти не было. Только в противоположном углу молодая семья с двумя девочками – близняшками чинно лакомились мороженным в вазочках.

– Люблю мороженное, – Маша зажмурилась от удовольствия.

– Я тоже, – Макару вспомнилось, что в последний раз он ел мороженное в вазочках в детстве в родном городе. Тогда оно казалось непозволительной роскошью. Родители и на обычное мороженное деньги давали редко. Приходилось самим соображать.

Макар начал рассказывать Маше, какие воспоминания навеяло ему мороженное в вазочках. Как они с младшей сестрёнкой летом собирали пустые бутылки в парке возле пруда – самом популярном у горожан месте отдыха. Потом сдавали их в приёмный пункт. Накопив достаточно денег, отправлялись в кафе «Лакомка», где и лакомились таким же мороженным.

– У меня таких проблем в детстве не было, – Маша с каким-то сочувствием поглядывала на Макара, – на мороженное и на другие мелкие расходы родители деньги всегда выделяли.

– Отца твоего я уже знаю, а мама кто у нас?

– Мама тоже аттестованная, майор, работает начальником спецчасти на головной колонии.

– Понятно. Оба родители – офицеры МВД. Да тут у вас ещё северные надбавки… с деньгами у вас проблем никогда не было. По вашим понятиям, я вообще вырос в нищете.

Маша пыталась что-то возразить, но Макар жестом остановил её.

– Я никогда не жил в квартире с удобствами. Только, когда родился, первые четыре года, но я это время почти не помню. Потом семья переехала. Жили в своих домах, в квартирах барачного типа – все удобства на улице. Ты знаешь, я об этом не жалею. Мне кажется, дети, выросшие в таких условиях, растут более закалёнными, более приспособленные к трудностям, которые неизбежно встречаются в жизни. В армии, например, со мною вместе разные ребята служили. Был, помню, один москвич, что вырос в квартире с удобствами. Привык дважды в день душ принимать. Туалет без унитаза даже представить не мог. Как ему было тяжело! А основная масса солдат только посмеивалась над его проблемами.

Макар увлёкся. Рассказывал про службу в армии, работу шофёром, учёбу в школе МВД. Они давно уже покончили с мороженным и гуляли в небольшом парке. Маша слушала с неподдельным интересом. Некоторых сторон жизни Макара она никогда не касалась.

Макар вдруг замолчал и посмотрел на Машу:

– А что это я всё о себе и о себе? Теперь твоя очередь.

– А мне и рассказывать-то нечего. Родилась и выросла в этом городе. Здесь же после школы закончила техникум заочно, работаю бухгалтером. За всё время один раз съездили с родителями в Москву за покупками. Там у отца брат живёт. У него переночевали, вечером на следующий день уехали обратно. Москва город слишком непривычный, устали сильно. Ходили из одного магазина в другой, да в очередях стояли. В метро вообще ничего не поняла, куда надо идти, почему. В общем, впечатление осталось… так себе.

– Москва мне тоже не нравится. Шум, гам, толпы людей, все куда-то несутся, торопятся. В метро, правда, я ориентируюсь легко. Будем в Москве вместе, я тебя быстро научу.

Маше эта идея явно понравилась.

– А вообще, в Москву надо ехать с какой-то конкретной целью. Например: посетить ВДНХ, или погулять по Красной площади и ГУМ прихватить. Или на какую-нибудь выставку. Чтобы не распыляться. Тогда нормально. Утром приехал, побывал, где запланировал, вечером – на поезд и уехал.

Макар замолчал, о чём-то вспоминая, потом спросил:

– А что ты в Чиксе нашей делала? Я так понял, что вы там выступали с концертом?

– Да, я в хоре пою. Здесь вот, в нашем доме культуры репетируем и здесь же выступаем по праздникам. Иногда ездим с выступлениями в другие посёлки нашего Управления.

– Ну, вот. А ты говоришь, жизнь скучная. А у самой такое увлечение! Даже на гастроли ездите, как настоящие артисты.

– Скажешь тоже. Это же просто так, от скуки. Надо же чем-то себя занять. Иначе, совсем свихнуться можно. Вот, кстати наш дом культуры. Пойдём, посмотрим, что за фильм тут сегодня идёт. Там, с другой стороны афиша.

Они обошли вокруг здания с колоннами, фасад которого выступал из парка, где Макар с Машей прогуливались.

– «Мерседес уходит от погони», – прочитал вслух Макар, – название фильма такое… завлекающее. Судя по афише – про войну. Идём?

– Начало сеанса в шесть часов вечера, – прочитала Маша, – время ещё есть, погуляем до начала. Только билеты надо сейчас взять. Тут иногда билеты на несколько дней вперёд разбирают.

Так и сделали. Пока гуляли, Макар рассказывал по просьбе Маши, за что получил медаль и звание досрочно. Сейчас, по прошествии времени, история казалась весёлой. Наиболее грубые моменты Макар старался пропускать.

Маше всё было интересно. Она то смеялась, то испуганно вскрикивала во время рассказа. Когда Макар перешёл к спортивным победам, они спохватились, что пора заходить в Дом культуры.

Как оказалось, все билеты были проданы. В фойе от желающих посмотреть новый фильм, было не протолкнуться. Сразу возле входа Машу окликнули. Они подошли к группе молодых парней и девушек – все знакомые Маши. Макар чувствовал себя немного неловко, он тут никого не знал. Среди Машиных знакомых особенно выделялся один парень. Высокий черноволосый с наглыми, самоуверенными глазами, плотного телосложения. Макару почему-то он напомнил осуждённого Бочкарёва – такой же здоровенный, только это был одет во всё модное импортное.

– Маша, а что это за мальчик с тобой? – прощебетала худенькая девушка с ярко-рыжими волосами, которую обнимал за талию один из парней.

– Это Макар, он из Чиксы-озера…

– С периферии, – презрительно засмеялся здоровенный, – чё тебе, Маша, местных парней не хватает?

Макара заело такое пренебрежение:

– Можно подумать, что вы тут в столице живёте.

– Для таких, как ты, мы – столица, – парировал здоровый.

– Это, каких, таких? – начал заводиться Макар.

– Между прочим, – вклинилась Маша, – Макар из-за меня под пули шёл, вот! Я не уверена, что кто-то из вас способен на такое. Пошли, Макар, – она схватила его под руку и потащила в сторону.

– Твой знакомый явно на что-то напрашивается, – проговорил Макар, когда они немного отошли в сторону, – он, по-моему, к тебе не равнодушен.

– Владик-то?

– Не знаю, самый здоровый из всех.

– Владик Ухтомский, сын начальника нашего Управления, генерала Ухтомского. Он давно пытается ко мне подкатить. Да только… не нравится он мне. Слишком самоуверенный, считает, что все девчонки просто обязаны по нём сохнуть. Бабник! Обнадёжит какую-нибудь влюблённую дурочку, погуляет и бросит.

– Аттестованный?

– Ну да, старший лейтенант. Закончил Барнаульскую спецшколу МВД, работает на головной начальником отряда.

Маша вгляделась Макару в лицо, в её глазах мелькнул страх:

– Ты с ним не вздумай связываться. Видел, какой он здоровый, да ещё и разряд по боксу имеет.

– Здоровый – это не показатель. И быка в консервную банку загоняют.

– Папа у него шишка. В случае скандала, на чьей он стороне будет, как ты думаешь? Да и остальное правосудие?

– Думаю, на стороне справедливости, – Макар засмеялся, – да и не собираюсь я ни с кем связываться. Кроме тебя, конечно.

Маша улыбнулась:

– Пошли в зал, видишь, двери открыли.

После кино Макар и Маша, не спеша, под ручку двигались по тротуару в толпе таких же зрителей.

– Мне фильм в целом не понравился, – Маша посмотрела на Макара, я люблю про любовь, а не такие, где дерутся и стреляют. А тебе как?

– Я как раз обычно люблю, где дерутся и стреляют, – Макар задумался, как бы точнее выразить своё впечатление от фильма, – здесь этого полно, с избытком. Но, как-то всё наивно, примитивно, рассчитано на детей и подростков. Как «Неуловимые мстители», только война другая. Музыка хорошая, только вот песню Высоцкого вставили не к месту.

– Почему? Хорошая же песня, «он не вернулся из боя».

– Этой песне уже больше десяти лет. Могли бы что-нибудь посвежее подобрать. Попросить того же Высоцкого, он много песен написал к фильмам.

– Ты слишком привередливый, – засмеялась Маша, – рассуждаешь, как зануда – кинокритик. Привык, наверное, все фильмы самые свежие смотреть. Ты же, в основном, ближе к столице жил.

– Перед тем, как сюда ехать, я в Москве дней десять прожил. От скуки ходил по кинотеатрам. Фильмы там идут те же самые. Разве что выбор больше, и крутят их немного раньше. Бывало, такую муру посмотришь, еле до конца досиживаешь.

– Расскажи что-нибудь из того, что видел.

Макар задумался, потом отмахнулся:

– Я могу сказать только – понравился фильм или нет, а смотреть это нужно каждому лично, чтобы оценить. Давай я тебе лучше о соревнованиях расскажу.

Макар рассказывал о своих спортивных победах, умалчивая, конечно, об открывшихся сверхспособностях. Маша приходила в восторг от одних только названий городов, где эти действия происходили.

– Вот мы и пришли, – со вздохом сожаления сказала Маша, останавливаясь возле одного из подъездов пятиэтажки, – здесь, на третьем этаже я и живу.

– Может, ещё погуляем? – Макару было жалко расставаться.

– Поздно уже, мама будет волноваться. Ты лучше приезжай почаще.

– Теперь буду стараться при любой возможности вырываться из периферии в вашу столицу.

– Вот, тебя заело. Меньше слушай всяких недоумков. Ну, всё, до свидания.

Маша замялась. Макар истолковал это как сомнения, нужно ли целоваться на прощание или ещё рано. Он решительно обнял Машу, прижал к себе и поцеловал в губы.

– Пусти, разве можно так, – она упёрлась ему в грудь кулачками, вырываясь. Отстранившись, украдкой оглянулась – видит ли кто – и побежала к двери подъезда. Макару показалось, что, несмотря на сумерки, он успел разглядеть в её глазах счастливые искорки.