Текст книги "Суперопер"

Женщины

В столовой, куда Макар забежал на обед, женщины смотрели на него с восхищением.

– Правда, что вы с тремя жуликами дрались в одиночку и всех их победили? – спросила грудастая кассирша.

– Кто вам такое сказал? – спросил Макар, рассчитываясь, при этом отметил про себя, что, во-первых: его статус в этом заведении резко повысился, раз стали величать на «вы», а во-вторых: «Ну, Наташа и трепло!»

– Так об этом все в посёлке только и говорят. Мол, новый оперативник, капитан. Других таких в посёлке то и нет. А вы, кстати, не женаты?

Макар засмеялся:

– Ну, во-первых: там драться то было не с кем, все были пьяные. Во-вторых: не женат. А что, уже есть кандидатки на мою руку и сердце?

– Кандидаток здесь достаточно. Я – первая. Согласился бы на такую жену? Знаешь, какие классные пирожки я умею готовить? Пальчики оближешь! – опять перешла на «ты» женщина. Она шутливо покрутила плечами, отчего полная грудь соблазнительно колыхнулась.

– А что? За такой женой, как за каменной стеной. Да и покушать я люблю, – Макар демонстративно уставился в декольте, – как говорится, рассмотрим все варианты.

«Надо что-то срочно придумать», – размышлял Макар, осторожно неся миску с горячим борщом, – «слух пустить, что ли, что у меня невеста в Москве? Это надо же, без меня, меня женили, не успел приехать».

Пообедав, Макар опять подошёл к кассе:

– Пирог мне вчерашний понравился, хочу повторить.

– Это всегда пожалуйста, сорок копеек.

– А как хоть зовут мою невесту?

– Валентина я, – женщина засмущалась, – да какая из меня невеста? Я же лет на десять тебя старше. Пошутить нельзя…

– Почему бы и нет? Такая аппетитная женщина…, а мужа, что, нет?

– Был муж, – лицо женщины сделалось серьёзным, – убили.

– Как – убили? Здесь, в посёлке?

– Ну, да. У одного алкаша крыша поехала, засел с ружьём за поленницей и давай по людям стрелять. А мы из кино шли. Я с бабами заболталась, а мой вперёд пошёл. Вот первый выстрел ему и достался. Остальные-то сразу разбежались.

– И что этому стрелку было, посадили?

– Конечно. Десять лет дали. Восемь уже отсидел. Скоро придёт, козёл.

– Да, уж. Нескучно тут у вас.

– Слушай, жених, а это правда, что Тоньку продавщицу эти зеки втроём насиловали? А то она там, в магазине, с утра всем бабам рассказывает, дура.

– Не знаю. Я, видимо, не застал.

«Вот уж, действительно, дура», – подумал Макар. Дело в том, что беглецы факт изнасилования дружно отрицают. Все говорят в один голос, что с Тонькой договорились полюбовно, – «теперь следователю придётся ещё и факт изнасилования доказывать. А это будет сложнее, чем убийство». Зеки от ст. 117 УК РСФСР (изнасилование) отбиваются изо всех сил. Статья «за мохнатый сейф» в зоне совсем не уважаемая.

Об этом размышлял Макар, возвращаясь с обеда в жилую зону. Возле КПП стояла группа из трёх человек, в которых Макар издалека узнал Ткачёва, следователя прокуратуры Александра Степановича, фамилия у него, как выяснилось в процессе работы, была Ветров. Женщину рядом с ними Макар узнал, только подойдя вплотную. Очень уж отличалась сегодняшняя продавщица Тоня от той, которую он видел вчера. Ярко накрашенная, в дорогой дублёнке с красным шарфом и такой же шапочкой, с гордым видом, Тоня выгодно выделялась среди поселковых женщин. Это и понятно: работник торговли – особа, допущенная к дефициту.

– Коробов, ты как раз во время, – Ткачёв явно обрадовался переложить на кого-то хоть часть своих проблем, – открой кабинет, следователю надо допросить свидетельницу… или потерпевшую.

– Конечно потерпевшую, – сварливым тоном перебила его Тоня, – пора бы уже разбираться в этих вопросах, товарищ майор.

– Это, как следователь решит, – Ткачёв махнул рукой в сторону Ветрова и скрылся за дверью КПП.

Оставлять кого-то посторонних в секретном кабинете оперчасти без хозяев кабинета запрещалось, поэтому Макару пришлось присутствовать при допросе продавщицы.

– Вы меня долго не допрашивайте, товарищ следователь, а то меня люди возле магазина дожидаются, – попросила Тоня, скидывая дублёнку.

Помещение тут же наполнилось ароматом хороших духов. Под дублёнкой на Тоне оказалась вязаная кофточка салатного цвета, перетянутая в талии ремешком, что выгодно подчёркивало её фигуру в обтягивающей широкие бёдра чёрной юбке.

– Так это ты и есть тот самый новенький капитан, который спас несчастную девушку из грязных лап, озверевших рецидивистов? – Тоня с интересом разглядывала Макара, – по виду-то и не скажешь, что ты на такое способен. Дитё голимое.

– А вы меня совсем не помните? – Макар скинул шинель и повесил её на вешалку в специальном встроенном в тамбуре шкафу.

– Так я же пьяная была, эти гады меня силой заставили выпить перед тем, как начали насиловать.

– Значит, это всё-таки было изнасилование, – включился в разговор Ветров, разглядывая вынутые из папки бумаги в поисках нужного бланка, – а то все подозреваемые в один голос утверждают, что они совершали с вами половые акты по взаимному согласию.

– Что?! – Тоня даже вскочила от возмущения, – да что б они сдохли! По согласию! Знаешь что, следователь, ты бы на моём месте тоже… по согласию, куда б ты делся!

Макар отвернулся к окну, чтобы скрыть невольную улыбку. Тоня, по-своему, права. Куда бы она делась? Да и любая женщина на её месте. И она будет твёрдо стоять на версии изнасилования, потому что, в противном случае, все в посёлке будут считать её шлюхой, подстилкой и так далее. А так – невинно пострадавшая «несчастная девушка».

– Вы не волнуйтесь, Антонина, – следователь на обидное сравнение даже бровью не повёл, – они говорят так, как им выгодно, мы же им всё равно не поверим. А сейчас мы с вами и запишем, как всё было на самом деле.

– Да что там было, – Тоня, успокаиваясь, села за стол напротив следователя, – по первому разу они больше выпачкали меня, чем что-то сделали. Видно, что мужики оголодавшие до этого дела, – она усмехнулась, двумя руками качнула солидную грудь, – а потом заставили выпить водки – лошадиную дозу, поставили в позу рака и пилили по очереди. Но я уже толком ничего и не помню, быстро опьянела. Его вот, – она показала на Макара, – я вообще не помню. Хотя, с таким красавчиком я бы не отказалась… по согласию, – она бросила на Макара такой похотливый взгляд, что тот сразу покраснел.

Следователь, быстро записывая показания Тони в протокол, взглянул на Макара, как тому показалось, с завистью.

У Макара же Тоня никаких чувств, кроме брезгливости не вызывала, несмотря на внешнюю эффектность.

Быстро оформив протокол, следователь зачитал его Тоне, она расписалась, после чего «несчастная девушка» была отпущена.

– Надо допросить оставшихся бригадников, до отбоя, надеюсь, управлюсь. Да, чуть не забыл, – Ветров достал из папки бланк протокола допроса свидетеля, – тебя же тоже надо допросить. Сам заполнишь. Ткачёва я уже допросил.

– Там ещё одна свидетельница была у магазина – Наташа, подруга Тони, – напомнил Макар.

– Да, точно. Её тоже надо допросить. Как её фамилия, где работает?

Макар пожал плечами:

– Ткачёв должен знать. Я тут в посёлке всего два дня нахожусь.

– Хорошо. Я его в зоне найду.

– Я вам сейчас нужен?

– Нет. Я разберусь. Ты, главное, протокол заполни, – Ветров вышел.

Макар вздохнул и начал писать: «По существу вопроса могу пояснить следующее…»

Решение начальства

Заканчивая с протоколом, Макар прикинул: до съёма ещё полтора часа. Пока никто никуда его не дёргает, можно заняться изучением негласного аппарата.

Он достал из сейфа журнал регистрации агентов, на котором красовался гриф «совершенно секретно», начал его листать. Потом понял, что фамилии ему ничего не говорят, он здесь пока никого не знает. Поэтому решил переписать себе в блокнот фамилии и псевдонимы негласных сотрудников, чтобы в процессе работы постепенно познакомиться. Понимая, что в случае утери этого блокнота, возможна расшифровка негласного аппарата, Макар использовал простенький шифр, которым развлекались ещё в средней школе. Вместо нужной буквы в тексте писалась следующая буква алфавита. Например, фамилия Иванов будет записана как «Кгбопг», то есть полная белиберда.

На столе лежал алфавитный указатель, где были переписаны все осуждённые колонии, с указанием номеров бригад и кличек. Макар им воспользовался, чтобы отметить, в какой бригаде числится нужный человек.

За этим увлекательным занятием и застал его Ткачёв, вошедший в кабинет вместе с полковником из Управления.

Макар вскочил из-за стола. Полковник махнул рукой:

– Вольно, присаживайся. Чем занимаешься, капитан?

Макар посмотрел на Ткачёва. Тот молчал, думая о чём-то своём.

– Извините, товарищ полковник, я вас сегодня впервые увидел и до сих пор не знаю, кто вы по должности.

Полковник удивлённо взглянул на Ткачёва. Тот развёл руками:

– Я даже как-то и не подумал.

Полковник усмехнулся:

– Ну, извини, капитан, что не представился. Привык, что в этих краях меня каждая собака знает. Фамилия моя – Стогов, Алексей Иванович, заместитель начальника Управления по режиму и оперативной работе. Так что можешь смело рассказывать, чем таким секретным ты занимаешься.

– Знакомлюсь со списками негласного аппарата, записываю в блокнот, чтобы постепенно познакомиться лично.

– С ума сошёл! – Ткачёв сделал квадратные глаза, – а если потеряешь блокнот?

– А вы посмотрите, – Макар протянул ему блокнот. Но Стогов перехватил, раскрыл, вчитался и хмыкнул:

– Белиберда какая-то, – он протянул блокнот Ткачёву. Тот полистал и пожал плечами, – сам-то разберёшься, что написал?

– Разберусь. Это на первое время. Потом, когда познакомлюсь с людьми, он мне будет не нужен. Листки вырву и уничтожу.

– Ну, если так, то ладно, – Стогов сел за боковой стол и жестом пригласил сесть остальных, – у нас к тебе, Коробов, серьёзный разговор. Сегодня приказом по отделению тебя назначили исполняющим обязанности начальника оперчасти.

Увидев, что Макар пытается что-то сказать, Стогов жестом осадил его:

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Мол, я тут новенький, какой из меня начальник. Поэтому сразу отвечу. Во-первых, больше всё равно некого ставить. А во-вторых, у меня появилась уверенность, что ты и будешь на этой должности постоянно. Я пообщался с Ткачёвым, Михаил Иванович довольно-таки высокого мнения о твоих способностях. И не только о спортивных. Ты быстро освоился в колонии. Хорошо сориентировался в сложной ситуации, работаешь уверенно, грамотно. Для человека, который недавно окончил школу МВД это уже неплохо. Обычно выпускники – лейтенанты полгода ведут себя как на стажировке. Тем более, что ты уже успел поучаствовать в какой-то спецоперации, даже медаль получить и звание досрочно. Это в нашей системе вообще большая редкость. Что само по себе говорит о незаурядных способностях. Так что, я думаю, что с обязанностями начальника оперативной части ты вполне справишься. А двух – трёх оперативников мы тебе постараемся добавить в самое ближайшее время. Сам тоже присмотрись к сотрудникам колонии, может, кого подходящего высмотришь. Переведём без проблем.

Полковник ненадолго задумался, потом, что-то вспомнив, сменил тему:

– А знакомиться с агентурой таким способом не принято, – он взглянул на Ткачёва, тот согласно кивнул, – тебе их должны передавать лично те, кто с ними работал раньше. Понимаю, это невозможно, тут ситуация особая. Но, хотя бы Михаил Иванович, как вышестоящий начальник, мог бы это сделать.

– Сделаем, – Ткачёв взглянул на часы, – сразу после съёма посмотрим дела и решим, кого передать на связь Коробову, а потом проведём встречи.

– Занимайтесь, – Стогов встал, – завтра здесь будет комиссия из Москвы. Ох, и не завидую я тебе, Михаил Иванович.

– Я и сам себе не завидую, – проговорил Ткачёв, когда полковник вышел.

После того, как в жилую зону вошли последние осуждённые, вернувшиеся с рабочих объектов, и Ткачёв убедился, что все на месте, он и Коробов уединились в кабинете, перебирая личные дела агентов.

– Свой человек у нас должен быть в каждой бригаде, в каждой камере, – объяснял опытный Ткачёв молодому начинающему сотруднику азбучную истину, – а лучше, чтобы их было двое или больше. Для перепроверки информации. Если он один, то может что-то недоговаривать, например – о намечающейся групповой пьянке, потому что сам планирует в ней участвовать. Или о других каких-то нехороших делах, в которых он лично заинтересован. Или, самое плохое – он сам готовит какое-то преступление, а сообщить об этом некому, в бригаде он один такой. И ты веришь его информации, что в бригаде всё тихо и мирно.

Ткачёв задумался, прошёлся по кабинету, тряхнул головой, отгоняя какие-то мысли, и продолжил:

– Агентов двурушников надо исключать немедленно. Иначе, если он совершит преступление, с тебя спрос будет двойной. И ещё, тех, кого мы отобрали для тебя, ты проверишь, если увидишь, что кто-то просто балласт, пользы от него нет, исключай. Лучшие негласные сотрудники это те, кого ты сам завербовал.

Попутно Ткачёв объяснял Макару и другие тонкости оперативной работы в колонии.

– Оперативника, как и волка, ноги кормят. Чем больше ты общаешься с людьми, тем больше получаешь информации и, значит, лучше владеешь обстановкой. Но, начальство твою работу будет оценивать по бумагам, количество намотанных твоими ногами километров никто не оценит. Некоторые опера, даже получив от агента информацию и тут же её реализовав, забывают оформить сообщение и подшить его в рабочее дело агента. А их – сообщений – должно быть не менее двух в месяц. Любой проверяющий тебя сразу носом ткнёт, если увидит такой недостаток.

Или вот, – Ткачёв взял в руки карточку светло-коричневого цвета, – предотвращённые преступления, один из главных показателей нашей работы. Мы их предотвращаем иногда по нескольку в день. А про заполнение карточек вспоминаем, только, когда пишем отчёт за месяц. И напрягаем память, что же там было, месяц назад.

Поэтому, заведи себе за правило: утром, пришёл на работу, прокрути в памяти вчерашний день и, если была подходящая ситуация, заполни вот эту карточку. А лучше это делать вечером перед уходом домой, но это редко получается. Потому что уходим обычно поздно ночью, хочется просто пожрать и спать, а часто уходим домой прямо с рабочего объекта также поздно и тащиться в кабинет уже нет никакого желания.

Ткачёв делился опытом и давал практические советы Макару сначала в кабинете, потом по пути домой, когда после отбоя они шли по центральной улице посёлка, названной Почтовой, так как на ней и находилось здание почты на перекрёстке с другой улицей. Здесь возле почты Ткачёв распрощался и повернул налево к своему дому, а Макар – направо к общежитию.

Лариса

По расчищенному от снега тротуару навстречу Макару, не спеша, двигалась женская фигурка в полушубке.

– Надо же, какая встреча! – Сотрудница отдела кадров Лариса, перегородила Макару проход, – сам знаменитый капитан Коробов!

– Почему, знаменитый? – Макар даже растерялся от неожиданности.

– А как же, весь посёлок только и обсуждает, как ты лихо ты троих рецидивистов заломал. Мол, нарвались придурки на чемпиона Союза по самбо. А ты чего так поздно с работы идёшь?

Макар пожал плечами:

– Если я правильно понял, то тут все в это время с работы домой уходят. Тем более – такое ЧП случилось.

– Да уж, горе у людей, завтра похороны. Слушай, так ты, наверное, голодный? У тебя хоть есть чем ужинать?

– Да, я на вечер пирог купил с капустой.

– Разве это еда для мужика – капуста? Пойдём, я тебя мясом накормлю. Целую сковороду нажарила с луком и картошкой.

Макар сглотнул слюну. Есть действительно хотелось до визга. Несколько стаканов чая, выпитых в кабинете, чувство голода притупили только на время.

– Неудобно как-то, – неуверенно ответил Макар и украдкой осмотрелся. Один фонарь горел у входа в столовую, другой – на столбе возле почты. Они с Ларисой стояли примерно посередине, в темноте. Ни одного человека поблизости видно не было.

– Да ладно тебе, неудобно спать на потолке – одеяло слезает, – изрекла Лариса всем известную истину, схватила Макара под руку и силой потащила к соседней с общагой двухэтажке, – или ты всё ещё боишься, что кто-то что-то подумает?

– Да не боюсь я ничего, – проворчал Макар, – и не надо меня тащить, я и сам ходить умею.

В жарко натопленной квартире одинокой женщины царила идеальная чистота.

– Разувайся, вот тебе тапочки, шинель можешь повесить здесь, – хлопотала Лариса возле Макара, – руки можешь помыть, вот здесь рукомойник, вот полотенце, и проходи на кухню, я сейчас.

С кухни доносился одуряющий аромат жареного с луком мяса. Макар быстро разделся, переобулся, помыл руки и, расстегнув китель, сел за стол.

Тут же в кухню впорхнула Лариса, которая тоже успела переодеться. На ней был короткий, не скрывающий круглые коленки, ситцевый халатик, верхняя пуговка на котором была расстёгнута, что позволяло увидеть краешек аппетитной груди.

Макар ещё на улице сообразил, чем может закончиться поздний ужин у одинокой женщины, и сейчас поймал себя на мысли, что он очень даже не возражает против такого завершения этого суматошного дня.

– Ну, так что, будем кушать или меня разглядывать? – засмеялась Лариса и переставила с печки на стол сковороду довольно-таки приличного размера.

– Кушать, – коротко ответил Макар и потянулся за вилкой.

– Давай, я тебе на тарелку положу, – спохватилась Лариса, поставила чистые тарелки Макару и себе, и положила в них мясо с картошкой.

– Может, выпьем немного? – Лариса взялась за дверцу холодильника.

– Нет, спасибо, – с набитым ртом кое-как проговорил Макар, – я совсем не пью – спортивный режим. Да и начальства много наехало, завтра ещё из Москвы подъедут.

– Да, действительно, – Лариса с сожалением убрала руку с холодильника, – ты китель-то сними, жарко здесь, и галстук тоже. Давай, я за тобой поухаживаю.

От прикосновения женских рук Макара бросило в жар, на лбу выступили бисеринки пота.

«Это сколько же у меня женщины не было», – подумал Макар, чувствуя, как всё его тело наливается желанием утолить голод другого рода.

Утром его разбудил Ларисин смех:

– Вставай, герой-любовник, на работу опоздаешь.

– Который час? – Макар сел на кровати, рывком откинул одеяло, но тут же опять прикрылся, – где мои трусы?

– А зачем они тебе? – Лариса хлопотала возле печи в одной коротенькой ночнушке, – так ты мне больше нравишься.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно, – Лариса, улыбаясь, подошла к кровати, держа двумя руками трусы Макара, ты уверен, что пора их одевать?

Макар подумал, схватил Ларису за талию и опрокинул на кровать.

Потом, когда спокойно умывшись и одевшись, они вдвоём завтракали, Макар спохватился:

– Мне же побриться надо. Куда с такой щетиной?

– У меня станок есть.

– Нет, спасибо, я электробритвой привык. Да и в общаге надо показаться, мало ли что.

– Тут тропинка есть между сараями, чтобы на улицу не выходить.

Соседи по общежитию ещё только проснулись.

– Ты что, всю ночь работал? – удивился старшина Серёга.

– Почти, – Макар достал электробритву и подошёл к небольшому зеркалу на стене, – пару часов вздремнул в кабинете.

– А чё домой не пошёл? – Продолжал любопытствовать Сергей, – в кровати то по любому лучше.

– Да лень было ходить по морозу, а потом спохватился, что небритый, а сегодня комиссия из Москвы, пришлось всё равно идти.

– Да гонит он, – Стёпа недоверчиво прищурил глаза, – поди, у бабёнки какой заночевал.

– Какие бабёнки? – Макар даже удивился проницательности соседа по комнате, но, не признаваться же, – я тут всего два дня живу, не знаю никого.

– Как никого? – подключился к допросу Сергей, – а Тонька из магазина? Тонька в знак благодарности за спасение тебе точно не откажет. А к Наташке, имей в виду, не пытайся подкатывать, я её застолбил, – Серёга расправил плечи и выдвинул вперёд подбородок.

– Ух, ты! – Макар выключил бритву и подвинулся ближе к зеркалу, разглядывая лицо, – то есть, если подкачу к Наташке, ты меня побьёшь?

– Ну…, – Сергей резко осунулся, как будто из него воздух выпустили, – конечно! Тебя побьёшь! Я так, по-дружески хотел предупредить… или ты от неё и пришёл… сейчас?

– Нет, не от неё, – Макар подошёл к рукомойнику, откинул ножи электробритвы, продул её, – я же говорю – с работы. А Наташа меня не интересует, успокойся. Так же, кстати, как и Тоня. А давно ты с ней?

– Да я ещё…, – Сергей смутился, – пока ничего не было.

– Он на неё облизывается, как кот на сметану, – засмеялся Степан, – а проявить решительность пока не может.

– Ну, так же нельзя, – Макар хлопнул Сергея по плечу, – говоришь – застолбил, а сам… чего тянешь? Ждёшь, когда кто-то более решительный к ней подкатит? Действовать надо. А то – сам не гам и другим не дам. Ладно, парни, мне пора бежать.

– А завтракать? – Стёпа показал на стол, – там, в сковороде, картошка осталась, мы вчера жарили, думали, ты подойдёшь. Можешь сейчас перекусить.

– Нет, спасибо, – Макару даже неудобно стало. Он то успел плотно позавтракать, – там, в кабинете, в холодильнике сало было, консервы, от ребят осталось. Я ночью перекусил, хлеба в дежурке стрельнул. Кстати, там у меня пирог в тумбочке, надо съесть, что б не испортился, а я не хочу. Выручайте.