Текст книги "Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия"

Как бы то ни было, новгородские бояре нуждались в военном руководителе, способном бить любого врага. Ярослав, став великим князем, забросил военную практику и передоверил северо-западное направление сыну Александру. Таким образом, Новгород и Псков превратились в объект его постоянной опеки.

В отличие от таких значимых фигур новгородского колониализма, как Мстислав Удатный или его отец Мстислав Храбрый, воевавших с новгородскими врагами, князь Александр Невский в основном отбивался от чужих атак. Собственных походов при нем Новгород почти не совершал, и к этому имелась серьезная причина.

Литва, окрепшая при князе Миндаугасе и его потомках, превратилась тогда в реальную угрозу для республики. Начиная с 1238 г. «молодые волки» Миндовга (настоящие «литовские варяги») бесконечно терроризировали Полоцкое, Туровское, Пинское княжества и периодически собирали контрибуцию с пограничных районов Новгородской земли. Свои истинные таланты военного стратега и полководца Александр Невский проявил, отражая литовскую агрессию в земли Новгорода.

Удачным эпизодом в военной карьере князя Александра явилось сражение с крупным отрядом шведов, мурман и финнов⁷¹³, явившихся, чтобы заявить права на Карелию и, может быть, защитить Финляндию⁷¹⁴от новгородских притеснений.

Речь идет о всем известной битве на Неве 1240 года.

Новгородское летописание утверждает, что шведы стремились завоевать всю Новгородскую землю⁷¹⁵. Однако все было не так. Для решения столь грандиозной задачи им потребовались бы гораздо большие силы, чем те, с которыми шведы высадились в устье Невы.

Да и князю Александру не удалось бы разгромить иноземное войско в первой же стычке, будь оно так велико, как этого требовала поставленная задача. В отряде Невского, собиравшегося второпях, кроме малой дружины были только немногочисленные новгородцы и ладожане. Сотня-две-три, не больше.

О скромном масштабе сражения свидетельствуют потери новгородцев. Летопись называет в числе убитых двадцать человек. Жертвы со стороны противника новгородским летописцем сильно преувеличены. По новгородским летописям, шведы – почему-то действовавшие без своих союзников мурман и финнов – потеряли в битве воеводу, епископа и столько знатных рыцарей, что их телами заполнили два крупных морских корабля, отплывших на родину⁷¹⁶.

В принципе, даже в такую сказочную историю можно было бы поверить, имей она подтверждение в других источниках. К сожалению, этих подтверждений нет. Древнейшая шведская «Хроника Эрика» умалчивает о Невской битве, словно ее никогда не бывало. Не рассказывается в «Хронике» и об убитом епископе Спиридоне. (Все крупные церковные деятели Швеции того времени благополучно пережили 1240 год.)

Словом, боестолкновение, случившееся в устье Ижоры 15 июля 1240 г. – если это не вымысел, – раздуто апологетикой Александра Невского сверх всякой меры.

На самом же деле в устье Ижоры новгородцы вместе с их князем приняли участие в давнем, вялотекущем споре со шведами за ингерманландские колонии. Конфликт враждующих цивилизаций⁷¹⁷, как об этом довольно часто пытаются писать и говорить, здесь отсутствовал. Новгород просто защищал свои колониальные владения от захвата.

Примерно в то время, когда Александр Ярославич зарабатывал в устье Ижоры славу Александра «Невского», произошла катастрофа в Пскове.

На театр событий вышли тогда западные противники Новгорода – немцы и южные эсты: юрьевская чудь, «медвежанцы» и «вельядцы». Началось с того, что псковский князь Ярослав Владимирович переметнулся к Тевтонскому ордену.

Вместе с тевтонами и чудью он сначала завладел Изборском, потом разгромил псковскую рать, шедшую ему навстречу, и осадил Псков. Русский князь, тевтоны и южные эсты начали грабить Псковщину; запылали богатые посады и церкви, разоренными были многие окрестные села⁷¹⁸.

Здесь бы и проявиться патриотическому чувству Александра Невского. Удивительно, но, сидя в Новгороде, он не выказал ни малейшего интереса к этим событиям, словно Псков и его судьба были для него чем-то совершенно посторонним.

Псков вполне мог бы сопротивляться агрессору, но его посадник Твердила вступил с бывшим князем в сговор и сдал ему город.

Армия тевтонов, католики-эсты и дружина Ярослава Владимировича с развернутыми знаменами торжественно проследовали в псковский кремль. Тевтоны на ближайшие полтора года получили военно-политический контроль над ресурсами всего Псковского края. Ну а Новгород временно потерял сателлита и союзника, без которого не мог надежно защищать свои юго-западные границы. Немцы вплотную приблизились к западным новгородским уездам и начали их грабить.

В этом деле им охотно помогала антиновгородски настроенная часть псковичей⁷¹⁹.

Вернуть Псков в свою политическую орбиту было важно для всего Новгорода кроме одного человека, и этим человеком был князь Александр Невский. В 1240 г., как раз после невской баталии, Александр вдрызг рассорился («роспревъся») с новгородцами и в гневе ускакал от них в Переславль вместе с матерью, женой, дружиной и всей военной администрацией⁷²⁰.

Как только Новгород остался без князя, немцы и их союзники эсты вторглись в Водскую пятину (пошли «на Водь»)⁷²¹. Это случилось зимой 1240 года. Затем они захватили Копорье, начали брать с него дань и учинили свой погост; потом обосновались в городе Тесов и, кажется, захватили Лугу и Саблю. Момент крайнего беспокойства наступил, когда вражеские отряды появились в 30 км от Новгорода, свободно разгуливая и побивая новгородских «гостей»⁷²².

Тогда влияние «русской» партии в Новгороде резко пошло в гору, и под ее нажимом новгородцы взмолились перед Ярославом назначить им в князья сына Андрея.

Медлить было нельзя. Пока шли переговоры, в Новгород потянулись грабительские шайки из Литвы, Ливонии и «Чюди». В считанные дни долина реки Луги была обобрана ими до нитки, так что крестьянам не на чем было сеять и пахать. Жизнь лужан буквально остановилась из-за наплыва разбойников⁷²³.

Ярослав подумал и вместо Андрея вернул новгородцам Александра⁷²⁴. Сторонники сильной руки в Новгороде возликовали, противники же погрузились в уныние.

Ревнители новгородской свободы и вечевого строя оказались в патовой ситуации после такого решения. Для них триумфальное возвращение князя-тирана было подобно смерти. Кто-кто, а они точно знали, что памятливый Александр не простит им недавних обид.

И действительно, придя от отца своего Ярослава в Новгород, Невский жестоко расправился с оппозицией, перевешав «многие крамольники», как будто это были не люди, а бумажные куклы. Разбив немцев в Копорье и освободив от них Водскую пятину, князь вернулся к прерванной «работе» и воздвиг новые виселицы для очередной партии своих недругов из числа вожан и чуди⁷²⁵.

Следующий удар Александра Невского пришелся по Пскову. Это было ожидаемое решение, поскольку Новгород не оставлял надежду вернуть этот пригород под свою опеку.

Но вряд ли точно так же видел положение дел Александр Невский, вместе с которым воевать Псковщину шли владимиро-суздальские полки. Не представлялось ли ему, что Псков следует не только наказать, но и отнять у Новгорода и подчинить власти владимирских князей?

Такой подход полностью совпадал с желанием потомков Всеволода III восстановить русскую империю под общей эгидой правящего семейства.

Возможно, что именно с этой мыслью в уме Александр Невский в 1242 г. повел свои войска из Новгорода в Псков. В короткое время он вынудил город к капитуляции.

Выше я описывал, как ливонцы (тевтонские рыцари и эсты) разоряли окрестности Пскова. Теперь точно так же поступил с ними Александр Невский. Он перекрыл все дороги в Псковской земле и подверг оккупированные земли грабежу («изгони князь Плесковъ») и насилию. В Пскове были схвачены знатные немцы и эсты. Их заковали в цепи и заточили в Новгороде⁷²⁶.

Расправившись с Псковом, Александр развернул армию на север и вторгся в Дерптское епископство. Под этим именем – напомню читателю – скрывалась многострадальная эстонская страна Уганди. Собственно говоря, Псков был лишь первым пунктом на пути Александра Невского в «Чюдьскую» землю, куда его влекли новгородские интересы и собственные побуждения.

Переступив эстонские границы, Александр, подобно своим предшественникам, распустил войска в мародерские рейды⁷²⁷. Опасаться ему было некого: после захвата Пскова Дерпт остался без союзников, так что никаких врагов поблизости не ожидалось.

Александру неоткуда было знать, что дерптский епископ Герман объявил в своем крае мобилизацию и отправил отряд из ливонцев и немногих рыцарей навстречу русской рати.

Столкновение противников произошло у селения Мосте («у моста»)⁷²⁸. Ливонцы с легкостью разбили отряд новгородского боярина Домаша Твердиславича, чьи воины, как стыдливо писал Н.М. Карамзин, «рассеялись для собрания съестных припасов»⁷²⁹. Летопись, в отличие от русского историографа, не стесняясь, указывает, что они находились «в разгоне», т. е. грабили окрестности⁷³⁰.

Командир отряда и многие новгородцы погибли или попали в плен. Небольшая группа уцелевших доставила Александру скверную весть⁷³¹.

Продолжением этих событий стала знакомая каждому школьнику битва на Чудском озере, более известная как «Ледовое побоище». Если стычка со шведами на Неве подается у нас как эпохальное событие, то о битве на Чудском озере принято рассказывать, как о главнейшем акте бескомпромиссной войны добра и зла. Но что на самом деле произошло на льду озера Пейпси, как называют его эстонцы? Чего добивались участники сражения? Какое значение исход этой битвы имел для Новгорода, его территориальной целостности и колониальных претензий?

Летописцы из Великого Новгорода, составлявшие старший и младший списки Новгородской первой летописи, очень сильно разошлись в цифрах, когда подсчитывали убыль рыцарей в битве на Чудском озере, состоявшейся 5 апреля 1242 году.

В летописи старшего извода говорится, что убитых было четыреста, а в летописи младшего извода – пятьсот⁷³². Так сколько же их было на самом деле? «Ливонская рифмованная хроника», написанная раньше новгородских летописей, указывает, что рыцарей, погибших в сражении, было только двадцать, да еще шестеро попали в плен. (Обе новгородские летописи говорят о 50 пленных)⁷³³.

Перед нами какая-то странная арифметика! Неужели так сложно было подсчитать количество жертв величайшей битвы средневековья и не разойтись в оценках? Четыреста, пятьсот или двадцать убитых тевтонов – так сколько же их было на самом деле?

Давайте разбираться в цифрах, а заодно и в версиях случившегося.

Итак.

По сведениям русских средневековых источников, 5 апреля 1242 г., как раз в день поминовения святого мученика Клавдия, два христианских войска встретились на подтаявшем льду Чудского озера.

Немцы шли в наступление на Новгород, чтобы покорить и обратить в римско-католическую веру его жителей, а новгородский князь Александр Невский вывел против них войско, чтобы спасти Русь от потери религиозной идентичности.

Не давая потомкам малейшего повода для сомнения в значимости битвы, авторы поздней Никоновской летописи специально оговариваются, что на озере в плен попали не какие-нибудь рядовые кнехты или скромные немецкие сермяжники. Нет, это были «нарочитые мужи, сильные воеводы»⁷³⁴. Следовательно, погибшие четыреста или даже пятьсот немецких рыцарей составляли цвет Ливонского ордена.

С. Эйзенштейн, ставя свой легендарный фильм «Александр Невский», нисколько в этом не сомневался. В кульминационных кадрах картины показано, как спесивая ливонская знать с эмалированными ведрами на голове тонет в холодных волнах пограничного эстонского озера.

Вслед за гениальным режиссером не сомневались в страшной немецкой опасности миллионы и миллионы советских граждан. Киношный образ так сильно завладел их умами, что даже в середине ХХ в. для многих советских историков сталинско-эйзенштейновская версия событий все еще оставалась единственной.

Вот как оценивалось в книге о «Ледовом побоище» будущее Новгорода, если бы в начале 1240-х гг. победили шведы и немцы: «Победа шведов на Неве в 1240 г. и победа немецких рыцарей на Чудском озере в 1242 г. означали бы падение Новгородского княжества, закабаление населения северо-западной Руси шведскими и немецкими феодалами, – иными словами, уничтожение остававшихся еще свободными от монголо-татарского нашествия русских княжеств». И далее: «Победа, одержанная 5 апреля 1242 г., спасла от ужасов повального разграбления население новгородских и псковских земель»⁷³⁵.

Давайте теперь посмотрим, как эта история изложена писателями с «той стороны». Больше других осведомлен о ходе сражения автор «Ливонской рифмованной хроники». Вот его версия событий, начиная со взятия Изборска.

Дерптский епископ Герман начал враждовать с русскими, выступавшими против католического христианства. Они причинили много зла епископу, и он, осознавая, что в одиночку с ними не справиться, попросил помощи у магистра Ливонского ордена и датского короля, владевшего в то время Северной Эстонией.

Оба властителя откликнулись на отчаянный призыв Дерпта и прислали в поддержку епископу крупные боевые отряды. С этим войском Герман двинулся на Русь. Приступом он захватил пограничный Изборск, и «ни одному русскому» не удалось уйти от него «невредимым». То есть все защитники города были взяты немцами в плен или убиты. В изборской земле «повсюду начался великий плач».

На помощь Изборску выступили войска из Пскова. Псковичи, которых автор «Хроники» называет людьми «очень крутого нрава», «грозно» прискакали к Изборску. С ними было много лучников, псковские бояре были закованы в блестящую броню и сверкали шлемами. Начался жестокий бой, в котором особенно отличился епископ Герман со своим отрядом. Русские проиграли тевтонам и «мужам короля», восемьсот человек из них пали на месте сражения. Началось их беспорядочное бегство и преследование.

Когда облава докатилась до Пскова, войска Германа осадили город и начали подготовку к штурму. Братья Ливонского ордена мечтали получить лен в Псковской земле и ради этого готовы были рискнуть жизнью. Когда псковичи заметили, что «многие отряды готовятся к штурму», они сдались на их милость, не имея больше сил и мужества сопротивляться.

На переговорах был заключен мир на условии, чтобы псковский князь «по своей доброй воле оставил замки и хорошие земли в руках братьев-тевтонцев, чтобы ими управлял магистр». После этого немецкое войско заторопилось в обратный путь. В Пскове осталось два рыцаря в качестве судей-фогтов и с ними небольшой военный гарнизон.

Прознав об этом, новгородский князь «со многими отрядами» «собрался против Пскова», привел к нему «много русских» и изгнал немецкую администрацию. Псковичи «от всего сердца обрадовались» освобождению Пскова.

Новгородский князь ушел в свою землю, но вскоре явился суздальский князь Александр (тут в «Хронике» ошибка, потому что новгородский и суздальский князь – это один и тот же Александр Невский. – С.М.). Почему это произошло? «Русским были обидны их неудачи», в том числе, наверно, из-за религиозных соображений. Невский собрал на низу большую армию и вторгся «в землю братьев-рыцарей».

«В Дерпте узнали, что пришел князь Александр с войском…, чиня грабежи и пожары». Епископ и рыцари, которых оставалось немного, решили «атаковать русских» и «начали с ними бой». (С этого момента идет описание битвы на Чудском озере. – С.М.). Засверкали мечи. «С обеих сторон убитые падали на траву». Немецкое войско было окружено. «Русские» имели огромную рать, и немцам пришлось очень туго. «Часть дерптцев вышла из боя» и этим спаслась. Всего «было убито 20 братьев-рыцарей, а 6 было взято в плен»⁷³⁶.

Попробуем теперь синтезировать информацию из разных источников, чтобы понять, что же все-таки в действительности произошло в день 5 апреля 1242 г. на южном берегу Чудского озера?

Начнем издалека. В 1224 г. эстонский епископ Герман Бальк принял решение о переносе своей резиденции в Юрьев-Дерпт, бывший тогда частью рижского архиепископства.

Переселение Германа в южную Эстонию было вызвано необходимостью, так как пограничная зона, в пределах которой находился Дерпт, подвергалась постоянным нападениям русских и нуждалась в крепкой защите.

Переезд немецкой администрации в Юрьев негативно восприняли в Новгороде и Пскове. Новгородцы все еще хотели восстановить свой контроль над Эстонией, и появление самостоятельного епископства в Дерпте путало их планы.

Герман вначале пытался в одиночку противостоять вылазкам псковско-новгородских ватаг, но быстро осознал непосильность этой задачи. Вопрос, видимо, встал ребром – или начать войну и защитить епископство или истекать кровью в череде нескончаемых стычек с новгородцами и псковичами с перспективой оказаться в абсолютном проигрыше. Тогда Герман призвал на помощь Ливонию.

В практике средневековых пограничных споров всегда срабатывала аксиома – если хочешь реже видеть соседей по ту сторону границы, отодвинь ее как можно дальше от своего дома. Примерно такой вариант имел в виду епископ Дерпта, когда созывал братьев-рыцарей и королевских мужей со всех уголков Ливонии. За оказанную услугу Герман обещал рыцарям предоставить ленные владения в Псковской земле.

Из этого, между прочим, следовало, что Псков немцы хотели завоевать всерьез и надолго. Но о захвате Новгорода они не помышляли.

В короткое время Германа поддержало множество людей. Он собрал большую армию, и под его руководством ливонцы напали на изборскую крепость и самым жестоким образом уничтожили ее защитников.

Нападение на Изборск было исторически запрограммировано. Находясь в 100 км от Дерпта, Изборск был главным координирующим центром, откуда шли атаки на земли епископа. Ему и достался первый удар.

Псковичи молниеносно примчались спасать свой пригород от беды, и это косвенно указывает на их причастность к перманентной интервенции районов Дерпта. У Пскова было хорошее войско, но ливонцы оказались сильней и полностью уничтожили его уже в первом сражении.

Далее сильная и боеспособная ливонская армия подступила к Пскову. Защитники города, скорее всего, долго не могли решиться, что им предпринять, но верх одержали сторонники капитуляции. В итоге город сдался Герману практически без боя.

И действительно, после гибели армии шансы псковичей выдержать штурм экстремально стремились к нулю. Заключив с Псковом мир, почти все немцы ушли воевать в Пруссию, оставив свою новую провинцию практически без защиты. Городом управляло не более сотни рыцарей-фогтов⁷³⁷. Этого было явно недостаточно, чтобы удержаться в завоеванном крае. Тем не менее в течение полутора лет немцы управляли Псковом.

Как же им это удавалось?

Разъяснение может быть следующим. В Пскове имелась сильная «немецкая» партия, ориентированная на торговые, культурные и политические связи с Ливонией. Так же как и в Новгороде, ее приверженцы не хотели войны с епископом по той простой причине, что войны мешали им торговать.

До поражения под Изборском эта группа знатных горожан была в меньшинстве и старалась держаться в тени событий. Но когда сторонники войны были перебиты, тогда сторонники «торговли и мира» взяли политический процесс в свои руки и заключили с епископом и магистром Ордена мирный договор. На стороне псковских «пацифистов» стоял даже их князь, которому впоследствии сильно досталось от российских историков за «предательскую» роль в сдаче неприступного города.

Именно в этот момент в ход событий вплетается суздальский след. Александр Ярославович и его брат Андрей, прибывшие на театр войны из русского Залесья, подвели к псковской крепости всю свою армию, и при одном только ее виде псковичи, сильно смутившись, поспешили сдаться (или, если угодно, с радостью приняли освободителей).

По свидетельству хрониста Бальтазара Рюссова, при взятии Пскова Александром Невским «погибло 70 рыцарей со множеством простых орденских ратников»⁷³⁸. Говоря о воинах Ордена, Рюссов ничего не сообщает о гибели псковичей. Видимо, они постарались уклониться от боя с Александром Невским, понимая, что будут за это повешены после его победы. С другой стороны, немецкая власть могла им уже наскучить.

Опасения псковичей были не напрасны, поскольку армия братьев Ярославичей, объединявшая новгородские и «низовские» полки, в совокупности составляла 20 тысяч человек⁷³⁹. Ее численность не шла ни в какое сравнение с немецким гарнизоном Пскова. Да и дерптскому епископу не с чем, в принципе, было выйти против русской громады. Спасшиеся в Чудской битве немцы утверждали, что на каждого из них приходилось около шестидесяти русских⁷⁴⁰. Мудрено было не выиграть битву при таком перевесе сил над противником.

Теперь обратимся к самой битве на Чудском озере.

Как мы уже знаем, после «замирения» с Псковом магистр Герман Бальк ушел с основными силами Ордена в Пруссию. В Эстонии остался командовать небольшим отрядом тевтонов младший офицер Генрих фон Грюнинген. По своей неопытности он разделил силы на две части и одну из них увел воевать в землю куршей. Другую Грюнинген поручил малоопытному Андреасу фон Вельвену. В его распоряжении имелось всего несколько десятков рыцарей. Разгромив отряд новгородского боярина Домаша Твердиславича, люди Вольвена объединились с легким десантом из Дерпта⁷⁴¹. Однако даже после этого их численность не шла ни в какое сравнение с русским войском.

Возможно, что Александр Невский не знал, сколько тевтонов ему противостоит. Возможно, что ему было бы интересней сразиться с большой армией, а не с малой. Но случилось то, что случилось. На берегу Чудского озера он встретил сильного, умелого, но малочисленного врага, ведомого слабым командиром. И разбил его, что называется, в пух и прах. Двадцать рыцарей погибли в кровопролитном сражении и шестеро попали в плен. Остатки немецкого отряда отступили в большом смятении. Части, сформированные Германом из эстов, пострадали особенно сильно ввиду своей недостаточной выучки и слабости вооружения.

Источники скупы на сведения о судьбе дерптского десанта. Однако преувеличенный рассказ новгородского летописания о массовых потерях среди тевтонских рыцарей, может быть, как раз и указывает на чрезвычайные потери дерптских эстов, многочисленных, но мало боеспособных?

Андреас фон Вельвен, в отличие от князя Александра, в военных тонкостях разбирался не так глубоко, как требовалось. Вместо того чтобы провести рекогносцировку и определить наличие сил у противника, он решил развить успех, полученный при Мосте и направил своих людей прямо в засаду, устроенную на берегу Чудского озера.

Угодив в окружение, отряд Вельвена был почти полностью уничтожен. Примерно из ста тевтонских рыцарей, обитавших в то время в Ливонии, половина увязла в войне с пруссами. Вторая половина упокоилась на льду Чудского озера. (Кстати, о том, что сражение происходило на льду, а не на берегу, говорится только в псковском летописании. Новгородская и Ливонская летописи ничего об этом не знают⁷⁴².)

Итак.

Анализ источников не дает нам оснований считать события 5 апреля 1242 г. крупной, а уж тем более «крупнейшей битвой раннего европейского средневековья»⁷⁴³. На самом деле на Чудском озере разыгрался важный эпизод долгого колониального конфликта из-за Юрьева-Дерпта и бывших новгородских колоний в Уганди.

После Ледового побоища Псков восстановил независимость от Ордена и укрепил связи с Новгородом. Новгород отвел опасность от своих западных границ. Что же касается Ливонии и Дерпта, то они весной 1242 г. оказались во власти Александра Невского и его непобедимого войска.