Текст книги "Город Отверженных. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I"

В самый последний момент, когда до заветной цели оставалось совсем чуть-чуть, в их планы вмешалась Судьба.

Спасенная девочка, не приходя в себя, но явственно ощущая близость погибели, вдруг потянулась к лицу юноши обеими ручонками. Не успели Сестры среагировать и хоть как-то помешать ей, как малышка возложила обе ладошки ему на щеки. После, не раскрывая глаз, еле шевеля посиневшими губами, она прошептала:

– Искорка Души да не угаснет в Ночи…

Вслед за этим, место, ставшее полем игрищ для бездушных Порождений Тьмы, озарило подобное Солнцу столь ясное и чистое, небесное лучезарное сияние, заставившее их поспешно покинуть «сцену». Забившись в свои «норы», они воочию убедились в Силе Света, которой обладала девочка.

На время они отступили, оставив обреченно глотающего слезы паренька наедине со своим отчаянием. Ведь всё к чему он стремился – оказалось лишь гнусной ложью, обманкой, ширмой, за которой скрывалось Зло.

Но хуже всего – он попался на неё…

Нет – даже больше…

Он желал погрузиться в эту Ложь с головой, не осознавая, насколько гибельным являлся выбранным им Путь.

Глава 5
Юная Чародейка

Мудрость Предков гласит: «Природа хороша во всех её проявлениях».

И кто мы такие, чтобы оспаривать их слова. Ведь у каждого из нас найдутся свои доводы в пользу того или иного времени года. Кто-то любит зиму, кому по душе жаркое лето или золотая осень, а про весну – с её буйством красок и цветением – и вовсе промолчу.

Тоже самое можно сказать и про Погоду – нет плохой или хорошей. Столько людей – столько и мнений. Дождь или зной, ясно или пасмурно – в каждом из подобных проявлений Сил Природы можно найти что-то чарующее, греющее душу и заставляющее погрузиться в мечтания. И хоть ненадолго, но отречься от всех суровых реалий нашего Мира…

Возможно, именно подобные думы о безграничном многообразии Живой Природы заставили паренька, на чью голову нынче выпало столько испытаний, погрузиться в сон наяву. На время он даже позабыл, что здесь в Городе Отверженных, в котором солнечный свет являлся непомерной роскошью, так как в небе безраздельно царствуют серые свинцовые тучи, проливной дождь нес с собой лишь еще больше страданий его жителям.

Только на миг закройте глаза и представьте место, где круглый год, на протяжении нескольких лет, каждую ночь льет проливной, мертвецки холодный дождь. Словно в наказание за неоправданные грехи, город раз за разом заливает Небесная Влага.

Сама по себе вода не несет никакого вреда. Но так как две трети горожан совершенно лишены крыши над головой и вынуждены спать прямо под открытым небом, да в сырых канавах по уши в грязи, каждую секунду вздрагивая от холодных порывов ветра – всё это делает жизнь просто невыносимой.

Лишь немногие из здешних имеют счастья ночевать в домах, но и в них дырявые обветшалые стены и крыши пропускали холодный ветер и воду. Так что, в любом другом месте – дождь приняли бы за благодать, но не здесь…

Кап… Кап… Кап…

Раз за разом стекали с потолка капельки морозной водицы. Падая прямо на маленький носик спящей девочки, они вскоре заставили её очнуться и чуть приоткрыть глазки. Совершенно не понимая где она и что с ней, малышка попыталась протянуть ладошки к лицу, дабы смахнуть дрему с очей. Но тут вдруг осознала, что по неведомой ей причине оказалась связанной с ног до головы.

Задергавшись на месте, скидывая с головы дурно пахнувший кусок ткани, в который её завернули, девочка смогла развернуться на другой бок. Попутно она вцепилась зубками в первую попавшуюся веревку, силясь перегрызть её и тем самым приступить к изволению из плена.

Но лишь развернувшись лицом к тому, кто сидел на сырой холодной земле подле угасшего небольшого очага, устроенного прямо посреди сплетенного из веток шалаша, девочка резко приросла к месту. Не шевелился и паренек, который так увлекся своими тяжкими размышлениями, что и не приметил как та, о которой он всю ночь неустанно заботился, пришла в себя.

Хлоп… Хлоп…

Устремили они друг на друга слегка помутневшие спросонок взгляды, не понимая кто перед ним.

Первой опомнилась девчушка. Сжавшись в клубок, она тут же отдернулась от незнакомца, не вызывающего с первого взгляда доверия. Весь в лохмотьях, еле прикрывающих до неприличия исхудавшее тело. Сухие, повисшие словно плети не прикрытые руки до плеч. А лишенные всякой эстетической красоты, кривоватые ноги парня – такие грязные, изодранные до колен, да к тому же босые – вовсе напугали малышку.

А когда, обладатель сухой копны волос разной длины, серо-пепельного цвета, поднял ладонь, она и вовсе чуть не закричала от страха. Но просто не смогла найти в себе сил на подобное проявление эмоций – так сильно природный ужас сковал её сжавшееся в разы сердечко.

– Прости, – чуть слышно прохрипел юноша, первым нарушив всеобщее молчание.

Понимая, что именно стало причиной столь дикого испуга, он поспешил убрать руки за спину. Затем, не смея даже смотреть на столь юное, прекрасное, чистое Дитя, он опустил взгляд на давно угасшие угольки на земле.

Ногой чуть поправив камни, что и заменяли очаг, он хотел встать и снова развести костерок. Так как здесь – просто язык не поворачивается назвать его домом – шалаше, снова стало холодать.

Но ошибочно приняв его жест доброй воли за угрозу, девочка запищала, и пуще прежнего принялась грызть веревки зубками. При этом рыча, словно дикая кошка, она принялась ползти от источника угрозы, словно гусеница.

– Постой… – по направлению к ней сделал шаг паренек, на что «жертва» ускорила своё бегство.

Но не рассчитав сил, она умудрилась удариться головушкой о жердь, что являлась одной из многих опор для крепления стен и крыши.

– Ну вот ушиблась… – крайне нежно и мелодично прошептал хозяин шалаша, и не церемонясь кинулся к девочке.

Схватив её под мышку, он в пару секунд вернул беглянку на прежнее место – в уголок, подальше от сквозняков и стекающей с крыши воды.

Храня гробовое молчание, проглотив язык от страха, малышка, расширенными донельзя нежно-лазурными глазками принялась наблюдать за действиями своего «мучителя».

Не смея прикоснуться к ней и пальцем, юноша с ловкостью заправского моряка, стал развязывать на ней путы. Прекрасно помня наказ подруги – следить, чтобы девочка как следует пропотела, он, как только заметил, что та стала ворочаться во сне и так и норовит высунуть носик наружу, бережно обвязал покрывало лоскутами, оторвав их от рубахи.

Не зная, благодарить ли его за это или кричать о помощи, малышка не могла не приметить то, с каким усердием были завязаны узлы. А на мгновение отведя взгляд в сторону, она приметила, что находиться в небольшом – пять шагов влево и пять вправо – шалаше.

Потолок, как и стены оказались очень плотно сплетены между собой из веток. А щели между ними замазаны глиной и грязью. Подобная строительная смесь, чуть подсохнув неплохо защищала от холодных ветров. Но вот от дождя – не очень. Поэтому юноша всю ночь, после того как принес спасенную им девочку домой и уложил спать – затыкал всевозможные дыры в невысоком потолке кусками своих штанишек, отчего те и оказались оборваны до колен.

Как только последние веревки спали, и девчушка почувствовала, что больше её ничего не держит, она хотела сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Но лишь высунув маленькие, хрупкие, не ведающие всякого физического труда изнеженные на вид ручонки – встретилась с очередным препятствием. На ней, кроме великовозрастного, не первой свежести платья, ничегошеньки из одежды не оказалось. Поспешив укрыть обнаженные плечики в покрывало, девочка не на шутку смутилась.

Юноша оказался не так глуп, как могло показаться с первого взгляда, и дабы не смущать её еще больше, отвернулся. Тем самым он позволил малышке поправить на себе платье и зарыться с головой в «одеяло».

– Спа… си… бо, – почти шёпотом поблагодарила она паренька, когда тот снова занял своё место у потухшего очага.

Не придав вида, он лишь молча кивнул в ответ. А девочка, чей чуть вздернутый носик так и рвался наружу из темного мира покрывала, стала потихоньку успокаиваться. Не видя в этом неведомом существе, лишь издалека напоминающем парня, угрозы для себя, она с каждой секундой обретала прежнюю уверенность, граничащую с самодовольством. Наверное, она бы давно закричала, затопала ножками, принялась требовать оказать ей должные почести и сию же минуту исполнить прочие детские капризы, но отчего-то сейчас ей стало стыдно.

Не от того, каким избалованным ребенком она по сути являлась, а совсем по другой причине. Не смея и пикнуть, она только сейчас заметила неостывшие следы всех тех стараний паренька сделать здесь хоть чуточку теплее. Свежая грязь на лице, а также разорванная в лоскуты рубаха и штанишки – яснее всего говорили, что он не один час боролся со стихией и не позволял воде проникнуть в сие обитель. Следы золы и обрезанные чем попало волосы на голове указывали, что, не имея под рукой бумагу или лучину для разведения огня – в этих целях он использовал именно частичку себя самого.

В любой другой момент всё это могло показаться столь утончённой особе, коей мнила себя девчушка, дикостью и точно бы вызвало отвращение и гнев, но не сейчас и ни здесь. Мысленно она догадывалась в каком месте оказалась, хотя, и в самом страшном кошмаре не возжелала бы такого.

– Мы… Мы… Где это я?! – набралась она смелости, как можно скорее развеять все свои сомнения.

Подняв на неё свои потухшие, казавшиеся безжизненными серые глаза, паренек лишь приоткрыл рот, как оказался перебит.

– Только не говори, что мы в Ситрас-ча-Луза?! – просто не могла устоять девочка, чтобы не огласить вслух свои мысли, чей поток готов был захлестнуть её с головой.

– Отвечай! – показавшись из покрывала чуть повысила голос малышка, когда ответа не последовало.

Помня первый «указ» сей маленькой Госпожи, юноша хранил молчание, не смея и рта раскрыть. А когда поднял глаза и увидел прекрасные, словно шелк, слегка волнистые от сырости длинные волосы, что спадали до уровня лопаток, у него дыхание перехватило. Никогда еще за всю свою жизнь он не встречал подобного окраса – золотистые, с неким солнечно-медным отливом волосы девочки приковали всё его внимание. Не веря своим глазам, в сердцах он захотел прикоснуться к подобному чуду, провести по ним ладонью, но просто не мог позволить себе подобного. Ведь кто он – лишенный всего парень, обреченный на жалкое существование, и кто она…

– А кстати – кто она?! – подумал про себя юноша.

– Кто я – тебя не касается! – почувствовав на себе его пристальный взгляд, с некой долью высокомерия прошептала малышка.

– Она что – умеет читать мысли?! – в очередной раз закралась «страшная» мысль в голову паренька.

– И вовсе нет! У тебя просто на лице всё написано, – поспешила успокоить его девочка.

Чем вызвала у Хозяина шалаша совсем неожиданную реакцию. Сплюнув на тыльную часть ладони, он принялся активно стирать с лица, как он понял, то «что было написано». Чем заставил малышку залиться глухим смехом.

Прикрыв ротик ладошкой, она изо всех сил старалась не выдать себя и не разразиться в голос смехом, что так и вырывался наружу. А когда спустя минуту паренек, со всей возможной тщательностью, умылся подобным образом, он устремил на неё вопросительный взгляд.

– Всё?! – тихо спросил он.

– Ха-ха-ха! – просто не смогла больше устоять девочка и как засмеется своим лучезарным, озаряющим всю Тьму в округе смехом.

В любой другой момент, на подобное неуважение, парень бы точно обиделся и закрылся в себе. Но сейчас, осознав всю нелепость ситуации – он и сам охотно присоединился к ней. И пусть смех давался ему через силу и боль – он смог хоть на полминутки позабыть о них и отдаться искрометному приступу веселья, что не ощущал, казалось бы, целую вечность…

– Скажи мне Сира, этот паренек он… что… боится тебя?! – тихо вопрошала маленькая девочка, стоя посреди шалаша с разведенными в сторону ручками.

– С чего ты это взяла? – подняла на неё взгляд девушка, которая, как и обещала пришла к ним поутру.

– Ну не знаю… Не успел наш диалог с ним набрать обороты, как заявилась ты. После, Сажен, схватив ноги в руки, поспешно удалился… Ай! – глухо вскрикнула девочка, когда молодая швея уколола её иголкой.

– Ох, прости… – поспешила извиниться за подобную оплошность Сира. -Сажен?! Он назвался тебе подобным именем?!

– Я, конечно, тоже подумала про себя: «Ну что за нелепое имечко… Оно больше походит для клички домашнему питомцу» – как ни в чем не бывало продолжила своё словесное недержание малышка.

– А что еще он успел поведать о себе? – резко перехватило слово девушка, которая, как только они остались вдвоем, принялась прямо на девочке подгонять платье под её фигурку.

Для этого она прихватила с собой ржавые портняжные ножницы, что смогла отыскать и иголку с нитками. И вот теперь кружась подле неё, отрезала излишки одежды и ушивала подол.

– Только имя… – чуть смутилась малышка, приметив как глазки девушки вспыхнули на миг огоньком тревоги. – Прости, я…

– Не извиняйся… Сажен он… Это имя ему придумала я… Оно сродни саже, в которой еще будучи мальчишкой он любил копаться в поисках угольков для рисования…

– Что?! Так он умеет рисовать?! – снова не смогла удержаться свой язычок за зубками девочка.

– Да, но… – опустила глаза Сира и еще активнее принялась за работу.

– Его пальцы… – чуть слышно прошептала малышка, вспомнив об одной немаловажной детали.

– Надеюсь, когда-нибудь он сам поведает тебе о том, что случилось… А пока, я не вправе говорить об этом…

– Сира?!

– Да…

– Я бы тоже хотела о многом вам рассказать… Откуда я и как попала сюда… Но пока не могу… Слишком свежи в памяти воспоминания сих страшных дней, – ответила тем же девочка, которая явно была умна не по годам. – Но прошу, скажи – где мы?

– Мы в Городе Отверженных… В самой восточной его части… Если тебя волнует то, что нас могут увидеть – не беспокойся. Здешний лес имеет дурную славу у местных…

– Почему? – проглотила ком в горле малышка, жадно поглощая каждое сказанное ею слово.

– Ты знаешь, почему от нас отгородились?!

– Ходили множество слухов…

– Чума… – с дрожью в голосе прохрипела Сира. – Именно по вине этой смертоносной болезни, так и не отыскав лекарства – Сильными Мира Сего было принято решение запереть всех нас здесь…

– Но ведь это… Несправедливо…

– Верно… – тяжко вздохнула девушка. – Но так или иначе – именно здесь в восточной части некогда прекрасного портового городка находился очаг заболевания…

– Хочешь сказать – мы?! – перехватило дыхание у девочки, и она от страха зажмурила глазки и затаила дыхание.

– Не бойся, болезнь уже давным-давно покинула эти Земли… – поспешила успокоить её Сира. – В тот самый год, когда последний кирпичик был уложен в крепостной вал вокруг города, она, так же внезапно как появилась – исчезла…

– Это немного странно… – потихоньку стала успокаиваться малышка, приоткрывая глазки и часто дыша. – Но тогда, почему вас до сих пор держат взаперти?!

– На это вопрос ни у кого из нас нет ответа, – прискорбно прошептала Сира, и не желая больше вдаваться в столь тяжкие думы, продолжила работу.

А девчушка, в головушке которой всё смешалось, с некой тревогой не сводила с неё глаз. Ведь Сира, на вид казалась ненамного старше Сажена. Но её взгляд потухших карих глаз был столь печален, а осунувшиеся щеки, тонкие ручки и слабые ножки – говорили, что ей через многое пришлось пройти.

Но больше всего малышке бросились в глаза совсем еще свежие следы побоев на плечах и шее. А местами лишенное всяких красок изорванное платье в области талии не оставляли сомнений, что причиной её мук являлся некий мужчина.

Проглотив ком в горле от страшных предположений, что так и всплывали перед очами и не позволяли более ни о чем думать, она невольно потянулась к подруге по несчастью ладошками.

– Ты чего? – подняла на неё мокрые от слез глазки Сира, которая как ни старалась не могла унять свою душевную боль.

Ответом на все её терзания явился чистый лучезарный, такой теплый и согревающий сердце и душу, свет. Не в силах противиться заботе, так и исходившей из ладошек малышки, Сира прикрыла глазки. Сама не понимая, что с ней, она вдруг почувствовала небывалую легкость и счастье. Подобно тому, что испытывала в детстве находясь рядом с мальчиком по имени Флавио.

Сколько она пребывала в подобном состоянии она не знала. Но когда всё прекратилось, девушка открыла глаза и встретилась с крайне печальным мокрым от слез взглядом девочки.

– Прости… Вы так рискуете, заботясь обо мне, вот я и решила хоть как-то отблагодарить Вас… – всхлипывая, пропищала малышка, утирая слезинки с глаз. – Меня зовут Мирасия – это единственное, что я могу рассказать о себе…

– Мира! – резко очнулась девушка, и откинув иголку с нитками, схватила девочку за хрупкие плечики. – Ты… Ты… Чародейка?!

Огласила вслух свои страшные догадки девушка, чьи свежие раны на теле исчезли, затянулись рубцы, а на душе стало так легко и спокойно, что и словами не передать.

– Ну-у-у, я-я-я… – замялась девочка, не зная, что и ответить – Я лишь могу залечивать раны и…

– Прошу тебя! Нет даже больше – я умоляю тебя! Больше никогда не используй свой Дар здесь…

– Но почему?! – не на шутку испугалась малышка столь резкой перемены Сиры.

– Лишь раз попав в их сети, тебе уже не выбраться… – скорбно прохрипела девушка, обреченно поникнув плечами.

Не желая, чтобы та увидела всю печаль и глубину её страданий, она отвела взгляд в сторону. Меньше всего ей сейчас хотелось поведать невинному ребенку обо всех своих нескончаемых бедах, и о том, кто именно являлся их причиной.

Мира, которая понемногу стала догадываться, чем была вызвана столь ярая волна заботы с её стороны, прикусила губу. Ей о многом хотелось расспросить столь заботливую милую девушку, угодившую в трудную жизненную ситуацию, но она не знала с чего начать.

Глава 6
Преступление и Раскаяние

На благо обоих девчат в следующее мгновение в шалаш через небольшой проем в стене, заменяющий дверь, забегает паренек. Тяжело дыша, весь запыхавшись, он, согнувшись до самого пола, тут же протянул девочке кусочек заплесневелого хлеба.

– Возьми… Ты наверняка голодна, – преодолев своё смущение, проскрипел Сажен.

– Что это?! – тут же переключила Мира всё внимание на него.

– Только ни это… – перехватило дыхание у Сиры, только раз поднявшей на друга взгляд. – Ты снова украл еду!

– Украл?! – повысила голос девочка, для которой подобное преступление казалось сродни кощунству. – Какая наглость предлагать мне краденую еду…

– Но я… – поднял на девчат полные отчаяния глаза паренек, никак не ожидая от них подобной реакции.

– Сажен, ты же знаешь, что за подобное деяние тебя ожидает неминуемая кара… – проскрипела девушка с нотками жалости, которые тут же уловила Мира.

Прищурив глазки, с некой хитринкой она устремила суровый взгляд на юношу, прекрасно осознавая, что должна сделать для его же собственного блага.

– Сира, когда ты пришла и сказала, что тебе не удалось отыскать для девочки еду, я подумал… – сдавленным голоском захотел оправдаться воришка, но ему и слова не дали вставить.

– Какое жалкое зрелище… Ты и вправду настолько глуп, раз решил, что я стану есть ЭТО?! – всё не успокаивалась малышка, которую подобная подачка оскорбила до глубины души.

Каждое произнесенное спасенной им девочкой дерзкое слово, а также то, как она насупила носик, брезгливо отвела от него глазки, сурово сдвинула брови и надула с обиды щечки – отдавались в груди юноши острой щемящей болью.

Не в силах справиться с нею, его ноги вдруг подкосились, и он готов был рухнуть на колени и молить о прощении. Но встретившись с холодным взглядом подруги детства осознал, что уже слишком поздно.

Сгорая от стыда, обиды, ненависти и жалости к самому себе, он кинулся прочь из шалаша, прихватив с собой и тот малый кусок пищи, что смог раздобыть.

– Сажен! – хотела кинуться ему вслед девушка, но Мира подскочила к ней и закачала головой.

– Он должен сам осознать всю тягость своего деяния…

– Да что ты такое говоришь?! – одернулась от неё Сира и поспешила выскочить из дому.

Бегство паренька с самого начала было обречено на неудачу. Не успел он углубиться в чащу леса, как путь ему преградила троица крепкого телосложения грубой наружности парней на пару годков старше его. С каждым из них его связывала давняя «крепкая дружба».

– Сморите-ка парни, так это же наш Малыш-Сажа…

– Вновь взялся за старое…

– Похоже мало ему раз в неделю голову вправляют наши приятели…

– Ничего, мы сейчас с ним раз и навсегда покончим…

Не успел бедняга опомниться, как от угроз они перешли к действиям. Накинувшись на паренька, они безо всякого сопротивления, скрутили его, подмяли под себя и принялись избивать бедолагу до полусмерти.

Когда Сажен уже терял связь с реальностью и готов был распрощаться с жизнью, к тому месту выскочила Сира.

– Остановитесь! – закричала девушка, еще издалека приметив все те зверства, на которые негодяи обрекали её друга.

– Я кому говорю – хватит! – видя, что оказалась ими незамеченной, девушка сама кинулась на парней.

– Поди прочь, замарашка! – словно от надоедливой блохи, отмахнулся от неё паренек, отличающийся от своих приятелей ненасытностью и жестокостью.

Не рассчитав силы, он так сильно ударил девушку по щеке, благодаря чему та упала лицом в грязь совсем рядом с тем местом, где втаптывали в землю паренька. Он не имел возможности видеть её лица, но прекрасно слышал надрывное дыхание. Страшная мысль снова сломила его волю – в очередной раз по его вине страдали те, кто был ему дорог.

– Когда же всё это прекратиться?! – подумал про себя горемыка.

Под грубый бас парней, залившихся сиплым смехом, бедная девушка, держась одной рукой за щеку, нашла в себе силы и поднялась на ноги. Сверкая в их сторону гневным взглядом, она оголила левое плечо и представила взору разгоряченной компании подвыпивших друзей свою позорную метку.

– Это же…

– Клеймо самого Короля! – зашептались парни, чуть опешив от увиденного.

– Эй парни, вы чего?!

– Динар, не трогай её…

– Да ладно вам… Мне вот честно наплевать, чья она подстилка! Как закончу с этим жалким червем – охотно с тобой повеселюсь, – злобно зарычал парень, скривив жестокую усмешку.

Отвесив напоследок сильный удар ногой по распластавшемуся на сырой земле юноше, Динар, пожирая глазами Сиру, готов был наброситься на неё.

– Пусти сволочь! – зашипела на разгоряченного парня бедняжка, когда тот схватил её за руки и с силой сжал запястья.

– Пищи – не пищи, тебе всё равно от меня не уйти! Уж я с тобой всласть позабавлюсь… – всё ближе и ближе тянул к себе девушку мерзавец, теряя всякий облик человека и превращаясь на глазах друзей в жестокое похотливое животное.

В тот самый момент, когда его губы готовились сомкнуть уста жертвы, а руки так и порывались разорвать на ней платье, откуда не возьмись позади них вырос средних лет рослый мужчина с совершенно непроницаемым выражением лица. Возложив свои мощные руки на плечи негодяю, он с силой сжал их, чем заставил его остудить свой пыл и глухо зашипеть от боли.

– Ты еще кто таков?! – прорычал Динар, когда осознал, что ему не позволят довести начатое.

Ответом последовал сильный удар под дых от Сиры. После чего, всего скрюченного от жуткой боли мерзавца, угрюмый мужик, приставленный для её охраны, с легкостью пушинки оторвал от земли и швырнул к его приятелям.

– Тот, кто посмеет поднять руку на собственность Его Величества – будет строго наказан… – сказал, как отрезал телохранитель Сиры, играя кулаками и надвигаясь уже на трех паршивцев.

Повторять дважды ему не пришлось. Перепуганные донельзя те, «поджав хвосты», кинулись наутек. Спустя минуту здесь, в чаще Проклятого леса снова воцарилась тишина.

– Архен, спасибо Вам, – виновато прошептала девушка и поспешила скрыть свой позор от глаз девочки, которая, как только нагнала её, скрылась за ближайшим деревом и не смела показаться на глаза.

– Вам нужно быть более разборчивой в выборе друзей, – прохрипел мужик в ответ, и даже не удосужившись убедиться жив ли спасенный его подопечной паренек, скрылся из виду.

– Сажен! – как только тот удалился, упала перед юношей на колени девушка и хотела помочь ему.

– Не утруждайся… Они все правы… Я полное ничтожество и не достоин таких друзей… Как и самой Жизни… – сквозь боль, проскрипел побитый паренек, на котором более живого места не оказалось.

Не желая, чтобы на него смотрели, когда он находится в таком состоянии, на четвереньках Сажен пополз прочь от всех. Не в силах словами передать всю боль и жалость, которую он вызывал у неё, Сира безнадежно поднялась на ноги. Зная, какой её друг упрямый гордец, девушка не посмела последовать за ним. Что не скажешь о девочке, которая просто не смогла устоять на месте при виде подобной несправедливости.

Спустя несколько минут ей удалось выйти на то место, которое юноша выбрал для своего уничижения. Он еле стоял на ногах, весь пребывал в мелкой дрожи и то и дело сплевывал кровь.

– А знаешь, что… – обратился он к малышке, которая хоть и приблизилась к нему на цыпочках, не осталась незамеченной. – А ведь ты была права!

– О чем ты?! – с некой тревогой в голосе прошептала Мира, застыв на месте.

– Как мог такой как я, надеяться на твою благосклонность?! Вкусить пищу вот из этих самых рук… – поднял он ладони к лицу и затряс ими.

– Ни в это дело, я…

– Не лги мне! – прикрикнул на неё парень, не оборачиваясь. – Как-будто я не заметил, как сильно ты напугалась моих скрученных, переломанных пальцев! Да они просто повергли тебя в неописуемый ужас… Как, впрочем, и весь мой внешний вид…

– Сажен, я…

– Мне раньше говорили: «Не суди людей по внешности». Но в моем случае ты не ошиблась. Я полное Ничтожество… Никто и звать меня – Никак! Вся моя жизнь – один сплошной кошмар, которому нет конца и края. Я всего лишь песчинка, что развеет дуновением ветром. Никто не станет горевать, если меня не станет! Так что оставь меня, поди прочь! Убирайся туда, откуда пришла! Я вовсе не желал спасать тебя! Я… я… – чуть не плача, оглашал вслух все эти мерзкие речи юноша, сам особо не веря своим словам.

– Всё это ложь! – взмолилась к нему девочка, готовая кинуться к Сажену, прижать к сердцу и заставить любой ценой одуматься.

Но некий страх раз за разом останавливал сей благородный порыв помочь ему. Всё, на что она оказалась сейчас способна – молча глотать слезы горечи и обиды.

– Разве?! – резко обернулся на неё парень, чьи глаза вспыхнули ярким огнем.

Переполненный яростью, гневом, жалостью и ненавистью ко всему живому, он готов был лично удавить себя на месте. Но прежде, пусть силой, но заткнуть ротик этой балаболке, что осмелилась вот так внезапно ворваться в его бесполезную жизнь и нарушить привычный ход событий.

– Сажен… – проглотила ком в горле бедняжка, когда почувствовала на себе его испепеляющий взгляд.

– Заткнись и слушай меня! – всё надвигался на малышку озверелый паренек, лишившийся всяческого чувства собственного достоинства.

От подобного натиска Мира попятилась назад, но спустя пару секунд оступилась и упала в сырую грязь.

– Все эти годы… Ты даже не представляешь, как тяжко нам всем приходилось здесь… Да как ты вообще смеешь указывать мне на мои проступки?! Разве это тебе приходилось выживать там, где сама Жизнь стала нам в тягость!? Или питаться тем, что сможем откопать в сырой земле?! Раз за разом получать удары судьбы прямо в лицо, а после, как ни в чем не бывало, делая вид, что ничего и не произошло – подниматься на ноги и идти дальше?! Я столько раз оказывался на грани, и вот теперь, когда наконец решился освободиться, ты пришла и помешала! Так назови мне хоть одну причину не ударить тебя в назидание за Твое Преступление?!

Подобные речи, доведенного до полного отчаяния парня казались такими безумными и одновременно не лишенными глубокого смысла, отчего в первые мгновения у девочки язык к небу присох.

А когда, спасший её юноша, навис над ней, готовый привести свою угрозу в жизнь, она вдруг увидела чуть позади них, упавшую на колени Сиру. Не веря своим ушам, прижимая к груди ладошки, она готова была разрыдаться, а её сердце так и разрывалось на части.

Понимая, что еще одно необдуманное слово, невольный жест со стороны Сажена и она погибнет раньше его, а после, от осознания всего содеянного, у него точно не останется иного выбора, как покончить с собой – девочка воспряла духом.

Стиснув зубки, загоревшись новой целью, она осмелилась поднять голову и громко прокричала:

– Да хватит уже думать только о себе!

– Что ты сказала?! – прорычал юноша, скрежета зубами.

– Я… Я… Я… Только и слышу от тебя: «Как несправедлива обошлась со мной жизнь. Насколько же я жалок! Лучше бы я умер!». А о чувствах других ты не подумал?! Неужели ты думаешь, что твоя погибель сможет сделать тех, кто за тебя беспокоиться и волнуется – счастливыми?! Хотя бы на миг поставь себя на их место, и скажи – если у тебя оставался хоть кто-то родной и любимый сердцу человек – ты бы пожелал ему смерти?!

– Я… – опешил Сажен от подобных нападок на его догмы.

– Вот именно… Нет! Так почему же ты ведешь себя как последний эгоист?! Неужели все беды и несчастья вытравили из тебя остатки Человечности и Заботы?! Не отвечай – я сама нынче убедилась, что в тебе еще есть Добро!

– Ты еще слишком юна и ничего не понимаешь… – хотел было отмахнуться от надоедливой малявки паренек и даже сделал шаг назад.

Слова этой девчушки так сильно терзали душу и ему вдруг захотелось вновь пуститься бежать куда глаза глядят, лишь бы больше не слышать их. Ведь она осмелилась огласить вслух то, о чем он сам боялся даже подумать.

– Ты снова бежишь?! Ну уж нет! – вскочив на ноги, храбрая девочка преградила ему путь к бегству. – Прежде ты меня выслушаешь! Да – я всего лишь ребенок… И мне далеко до Вас – наделенных мудростью «взрослых», но в отличии от тебя – я никогда не бежала от опасности! – с неким упреком развела ручонками девочка.

– И что?! Посмотри куда тебя привела твоя хваленая стойкость и показная храбрость?! Ты находишься в месте, где благородство не в чести! Ты в Городе Отверженных, где царят иные нравы! И кроме того – тебя саму чуть не погубили за твое упрямство! Так скажи мне – это того стоило?!

– Я…я… – чуть запнулась Мира от подобных речей.

– Вот и я про тоже… Лучше беги отсюда, оставь нас – мы больше не люди, а некие бесформенные Существа, и жить нам осталось не так долго…

– Нет! Нет! И еще раз нет! – грозно топнула ножками Мира, никак не желая сдаваться на произвол Судьбы. – Ты забываешь, что я тоже, как и все – Человек… Смертное существо, наделенное Душой и Сердцем… И мне также больно от вида твоих страданий и мучений… Так скажи мне – почему?! Почему ты так желаешь расстаться с Великим Даром Жизни?!