Текст книги "Город Отверженных. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I"

Глава 14
Безумный Вальс Света и Тьмы

Сидя в просторном зале, где кроме длинного обеденного стола да пары стульев – из мебели ничего не было, бедная Мира была вынуждена присутствовать на пиршестве Нового Короля. Храня полное молчание, сжимая от негодования кулачки, что держала под столом, прижатыми к ножкам, малышка не знала, какой еще изощрённой муки ей ожидать от Хозяина сих Палат.

Ведь она со вчерашнего дня и крошки не ела, не говоря уже о воде. И вот теперь, словно чувствуя её невыносимый голод и жажду, перед ней – на другом конце длинного стола, смачно чавкал и поглощал все угощения юный Правитель Города Отверженных.

С одной стороны, ей было очень совестно думать только о своих мелких невзгодах, когда, она сердцем чувствовала – его другу приходиться сейчас в сотни, а то и более раз, хуже. Но как не сильна была её Воля, она не могла противиться жуткому голоду.

Кусая в кровь губу, она исподлобья наблюдала, как этот мерзавец, похитивший её из Проклятого леса, вот уже на протяжении долгого времени никак не мог утолить свой голод и жажду.

– Эх, как же здесь вкусно кормят, – злорадствовал Король, ловя на себе гневные взгляды Гостьи.

«Ну кто бы мог подумать, что пока в Городе царит голод, а простой люд умирает от жажды – в погребах Дворца еды хоть отбавляй. Да не какой-нибудь, а самой настоящей».

– Жаркое из мяса, тушеные овощи, копчёности, вяленое мясо, настоящий хлеб из цельнозерновых культур, а еще… – поднял кубок с алым напитком Динар и пригубил. – Ах, какая прелесть – красное вино.

Каждое его слово, взгляд, жест вызывал у девчушки лютую ненависть. Она готова была сорваться с места, броситься на негодяя и выцарапать ему глаза.

– Может все-таки мне угостить тебя?! Как никак – лишь благодаря нашей судьбоносной встречи – моя Власть бесспорна. И теперь я могу целиком и полностью заняться делами Королевства, – ехидничал паренек, поманив бедняжку куском жаренного мяса. – Ну же малышка, приползи ко мне на четвереньках, сядь на колени и умоляй накормить тебя из ложечки.

– Да ни за что! – не смогла более стерпеть его издевательств Мира, и как вскочит с места. – Лучше я умру с голода, но не стану плясать под твою дудку!

Тут же тишину зала оглашает глухое эхо падающего стула с высокой спинкой, а к самой возмутительнице спокойствия кидается Правая Рука Короля.

– Лучше займи своё место за столом, если не хочешь стать моей «домашней питомицей», – гнусно прохрипел ей на ушко паренек, кладя свои грязные ладони на хрупкие плечики бедняжки.

Его шипящий голосок, источающий яд гадюки, а также прищуренные глазки и длинные пальцы, делали его похожим на эдакого ужа – слизкого и изворотливого.

– Мокреш, нехорошо так обращаться с нашей Гостьей, – прекрасно уловил его шепот Король. – Если не желает присутствовать на званном вечере в честь Моей Коронации – пусть уходит… Как я уже говорил – тебя, Мирусик, никто не держит.

Отмахнувшись от подручного Динара, девочка, которую к подобному мероприятию даже переодели в платьице с рюшами по краям подола и рукавов, тут же кидается через весь зал к выходу.

– Но, – поднял нравоучительно палец Король. – Пока здесь – ты моя Гостья. Покинешь меня – я более не смогу оберегать тебя. И кто знает с кем ты столкнешься за ближайшим углом?! И уж тем более – мне будет откровенно наплевать, что они сделают с тобой, утянув в ближайшую темную комнату…

Слова Динара, знающего толк в уговорах, источали суровую реальность. Резко остановившись на полпути, Мире пришлось проглотить горечь обиды и оставить всяческие мысли о побеге.

– Вот так уже лучше, моя Дорогая. Ни к чему рисковать собой ради тех, кто уже не жилец. И не смотри на меня так – Сажен сам выбрал свою Судьбу. Его жертва не будет напрасной, – смаковал очередную Победу Динар, наблюдая как малышка, поникнув головой, снова занимает своё место у стола.

– Ты… Ты… Бездушный Тиран! – прорычала Гостья, не смея и глаз поднять на своего мучителя, который просто наслаждался видом сломленной обстоятельствами девчушки.

– Я?! Тиран?! Ха-ха-ха, – злобно засмеялся в голос паренек. – Нет, моя Дорогуша – Ситрас, вот кто был Тираном. А я – тот, кто приведет Город Отверженных в Новое Светлое Будущее, – чуть ли не крича отчеканил он, упиваясь своей властью.

– Да здравствуйте Король – Динар Первый – Освободитель! – охотно поддержал его Мокреш.

– Да вы все здесь безумцы! – прорычала малышка, теряя всяческое терпение. – А главный среди них – это ты!

– Как грубо говорить столь в неуважительном тоне со своим Благодетелем.

– Неужели ты думаешь, что я настолько наивна, что поверю твоим заверениям по поводу моей дальнейшей Судьбы?! Подставив моего друга, ты заполучил власть и теперь ничто не мешает расправиться и со мной!

– Наивная маленькая дурочка… Я и вправду благодарен этому простачку, который лишь раз завидев в моих руках эту милую шапочку – сам предложил свою жизнь взамен на твою, – взглядом указал Динар на вещичку, что лежала рядом на столе. – И тебе стоило бы знать, что не я стану причиной его гибели, а ты…

– А-а-а?! – прикрыла ротик Мира, понемногу понимая куда клонит этот мерзавец.

– Да, именно ты явилась виновницей всех его несчастий! Ты заставила безнадежного неудачника ложно поверить в свои силы! Ты обрекла его подругу на муки, пострашнее самой смерти! Только благодаря тебе Сажен примет смерть, как и подобает бесполезной скотине – сидя в клетке, страдая от голода, холода, побитый до полусмерти, всеми ненавистный и презираемый! – вскочив с места, не выдержал Динар и как закричит громовым голосом.

«А что касается тебя – моя Дорогуша!

Когда я покончу со всеми мне неугодными, чьи тела нынче я лично сброшу в реку Забвения, а их дома спалю дотла, то всерьез займусь твоим будущим.

Как я посмотрю – тебя еще не касались грязные мужские руки, ты не ведала жгучих поцелуев, не чувствовала над собой их зловонное дыхание. Поэтому ты станешь неплохой «разменной монетой».

Пусть я не знаю кто ты и откуда, но одно ясно точно – ты не отсюда. А значит мои новые друзья, что обещали вернуться через месяц и воочию убедиться, как я справляюсь – не единственные, кто знаю путь отсюда. Именно ты станешь мои «Ключиком» в Новый Мир.

Не подумай, я вовсе не желаю покидать моё Королевство! Ведь лучше быть Матерой Крысой посреди Царства серых мышей, чем закуской на столе Хищников. Я буду править здесь, и в тоже время вести дела с Внешним Миром. Бьюсь об заклад тамошних Дельцов заинтересую безмолвные рабы».

– Так что, если не желаешь, чтобы я сию же минуту отдал тебе на растерзания грязным мужикам, изголодавшимся по ласке и нежному «мяску», ты будешь выполнять всё, что я тебе скажу! Тебе ясно, моя Дорогая?!

Хмельное вино и жажда иметь еще больше, чем у него было, вконец развязало Динару язык. И он сам, того не заметив, поведал бедняжки все свои грандиозные Планы по устройству этого Мира.

В любой другой момент Мира покрутила у виска пальчиком и бросила пару остринок в сторону безумца, но сейчас, от осознания всей безвыходности ситуации в которую попала, словно в сети, она язык проглотила.

– Я не слышу?! Ты всё уяснила?! – повысил голос Его Величество, громко ударяя кулаком по столу.

– Да, Мой Король, – чуть слышно пропищала девочка, еле сдерживаясь, чтобы не разразиться горькими слезами отчаяния.

– Вот и славно! – снова занял положенное ему место во главе стола Динар, и как ни в чем не бывало продолжил свой Пир во Время Чумы.

А малышка, в душе коря себя за все беды и несчастия, постигшие не только её друзей, но и весь Город и его жителей, желала лишь одного – поскорее остаться одной и отдаться горю без остатка…

Тем временем, неизбежная гибель Души ожидала паренька на долю которого выпало столько горестных бед и мучительных страданий, что и за всю жизнь не припомнить. Словно нескончаемый камнепад, они раз за разом обрушивались на него, не позволяя подняться на ноги, вздохнуть полной грудью и понять, что он еще жив.

И вот теперь, когда доведенный до полного отчаяния Сажен пребывал в бессознательном состоянии – замученный, забитый и всеми презираемый, он сам не отдавая себе отчет – желал смерти, как избавления.

Вдоль и поперек изъеденном ненасытным Червем жестокости, в его сердце, из которого уже давно вытравили всяческие чувства Сострадания и Надежды, наполненном лишь Мраком и Пустотой – царила непроглядная Тьма.

Именно здесь, готовились к последней Битве две частички одного Целого. Темная – олицетворяющая всю жестокость Реального Мира, принявшая форму самого Сажена. И Светлая – остатки увядающей Надежды – в лице девчушки по имени Мира.

– Убирайся прочь отсюда! Я не отдам его тебе!

– Какие громкие слова для той, что вот-вот угаснет.

– В сердцах живых людей Надежда умирает последней!

– Оглянись – всё в округе давно умерло! Весь внутренний Мир этого мальца – погружен в пучину Забвения! Еще немного и Тьма полностью поглотит его и тогда…

– Не позволю-ю-ю! – закричала Мира и набросилась с кулачками на Сажена.

– Сколько же с тобой мороки, – без особых усилий схватил её за ручки паренек и сильно сжал запястья. – Ты всегда мешалась у нас на Пути. Всякий раз, когда Сажен готов был попрощаться с жизнью – ты нашептывала ему слова Надежды…

– Пусти! – зашипела малышка, вынужденная от боли склониться перед Тьмой на колени.

– Ты такая глупышка. Как, впрочем, и этот юнец. Мне доставляет неизгладимое удовольствие наблюдать, как его Душа погружается в пучину Хаоса.

– Ты… Ты… – запищала бедняжка, не в силах поднять глаз.

– Хватит! Довольно мучений и страданий! Возьми мою руку и будь со мной!

– Не-е-ет! – истошно закричала она, почувствовав, как всю её без остатка поглощает Вечная Ночь.

– Наконец-то ты станешь моей! – сладостно прорычал Сажен, готовый за раз «скушать» Надежду.

Но в тот самый момент, когда его смертельные объятия смыкались над жертвой, саму её озарила яркая вспышка Света, заставившая Тьму сорвать Маску со своего лица.

– Ты-ы-ы! – прорычал сам Хозяин Мира Теней, когда перед ним предстала никто иная, как не угасшая Искорка Души.

– Как я посмотрю тебе всё не сидится в своем Царстве Тьмы?! И ты так и норовишь закрасться в Души Смертных. Но этого паренька я тебе не отдам!

– Ха-ха-ха! – засмеялся Сумрак, вынужденный отступиться на шаг назад от яркого Света, исходившего из самого Сердца Души. – Вот уж не думал, что спустя столько лет ты Сама явишь себя. После всего, что сотворила с тобой Владелица! – злобно прошипел Хозяин Теней.

– Не старайся! Я прекрасно знаю, кто именно повинен в тех преступлениях бедной смертной, с которой ты решил позабавиться.

– Говорить о самой себе в третьем лице – это, скажу я тебе, крайняя степень неуважения или даже безумия, – ухмылялся Сумрак, надвигаясь на последний Огонек в Душе Сажена. – Кроме того, ты сама, добровольно пошла на это.

– Ты вынудил меня! Заставил поверить твоим лживым словам и… и… – перехватило дыхание у Искорки.

– Разве?! – развел руками коварный Обольститель. – Я подарил бедняжки Надежду.

– Ложь!

– А после – от нашей страстной пылкой Любви – на свет появилась очень премилая девочка.

– Замолчи! Ты погубил Мать и Душу этого Дитя! Теперь она, подобно тебе – желает лишь Власти!

– А разве в этом есть что-то плохое?! Позволь поведать тебе, как устроен этот Мир, – щелкнул пальцами Сумрак.

По велению Повелителя Теней, он предстал перед Душой в ослепительно– роскошном атласном камзоле, узких штанах и высоких сапогах, подчеркивающих его стройность и красоту. А она – оказалась облачена в вечернее бальное платье нежно-лазурного окраса, такое легкое, воздушное, словно облачко, снизошедшее с Небес.

 
«Где здесь Правда, а где Ложь?!
Ох, без вина – не разберешь.
Тьма ночью Миром правит,
Свет Днем – Надежду дарит.
Из покон Веков Закон сей нерушим…»
 

Сладкозвучным голоском запел Сумрак.

Не успела девушка опомниться, как всё вокруг них изменилось до неузнаваемости:

Верх стал Низом, Черное – Белым, Правда – Ложью.

Благодаря чему отныне невозможно было осознать, где начинается Реальность и где заканчивается Вымысел.

Осушив до дна бокал вина и отбросив его прочь, Сумрак подается вперед. Затем берет ручку Искорки в свою, кладет вторую себе на плечо и начинает кружить в медленном танце. Прижимая бедняжку к себе всем телом, играя пальчиками по талии, он принялся нашёптывать ей сладостные речи, полные соблазна и коварства:

 
«Любовь – ну что за сладостное чувство?!
Лишь раз вкусив – нам не забыть её во Век.
Грешной страсти отдавшись без остатка —
Нам вместе было так сладко».
 

 
«Я не люблю тебя!
Прочь поди – подлец!
Не знала я тогда, насколько
Горько послевкусие Любви».
 

Словно в унисон ему, запела свою Песнь Надежда, кружась в безумном Вальсе Света и Тьмы.

 
«Рвалось твое сердечко из груди,
Когда касался я тебя губами.
С ночи до зари, лаская прелести твои —
Мы пребывали в неге и любви».
 

Не желал останавливаться Сумрак и всё убыстрял темп танца, всеми силами стараясь вновь разжечь в девушке те пылкие чувства, что некогда позволили ему овладеть ею.

«Истома лютая сломила Волю.

Затмила страсть мой Разум.

Слаба была я, а ты —

Воспользовался мной».

Прискорбно шептала Искорка, не в силах остановиться. Позволяя Повелителю Тьмы вести себя в танце, она с каждой секундой утопала в его томном взгляде. А касания горячих рук заставляли бедняжку всё больше погружаться в греховные воспоминания тех сладостных ночей.

 
«И всё равно нам было – на чьей кто стороне,
Чей Мир сейчас важнее и сильнее.
Кто выше, а кто ниже – равны Мы были
И в этом нет ничьей вины».
 

– Пусти-и-и! – сорвался с уст девушки истошный крик, когда Сумрак, увлекшись танцем позволил себя припасть к её устам своими.

С силой оттолкнув его от себя, Надежда вся сжалась, боясь снова почувствовать ту слабость, что некогда затмила ей Рассудок.

 
«Не лги – твердя, что я тобой любима!
Всё это ложь, лишь Ширма!
Не верю! Наивной я была —
Но всё то в прошлом».
 

Как никогда чувствуя свою Победу, Сумрак возложил бедняжке с разбитым сердцем обе ладошки на плечи и резко развернул к себе. Его глаза вспыхнули испепеляющим огнем. Он готов был изничтожить всё и вся, лишь бы Она вновь стала его собственностью.

 
«Довольно играть со мною в прятки!
Я пришел – я здесь!
Так приди же в мои объятия!
Дабы больше не расставаться»
 

Не стерпев подобных посягательств на остатки Чести, Искорка отвесила Повелителю звонкую пощечину. Затем, испуганно прижав ладошки к груди, из которой от страха сердечко готово было выпрыгнуть, она хотела бежать куда глаза глядят. Но Сумрак лишь раз подняв ладонь, заставил весь свой внутренний Пожар, что полыхал в груди, перекинуться на то место, где они находились.

«Тебе некуда бежать!

Моей ты снова станешь!

Так будь же умничкой —

Одумайся и приди ко мне в объятия».

Понимая, что путь к отступлению отрезан и она оказалась в плотном кольце огня, чьи языки с каждой секундой обжигали ей ручки и ножки, Надежда грозно обернулась на бездушного Губителя Людских Судеб.

Сжимая кулачки, скрестив с Сумраком ладони, сгорая от противоречивых чувств друг к другу, они закружились на месте. Стараясь побороть партнера, сломить Волю, подчинить себе, и коль придется – силой покорить, Сумрак и Надежда в танце роковом, готовы были пойти на крайность.

Не замечая, как с каждым новым пируэтом, взмахом рук, плавным движением ног, изгибом ловким тела – языки Всепоглощающего Пламени, что окружали их, охотно повинуясь ритму, принялись обволакивать их.

 
«Неведом тебе страх, как и
Не познать тебе Любви!
Пусть лучше я угасну
Здесь, сейчас – в Ночи,
Но никогда я не вернусь в
Мир, полный алчности твоей».
 

Не желая более оттягивать неизбежное, Надежда отталкивает от себя Сумрака. Объятая Стихией с ног до головы, она сама кидается в Пучину Страсти и Забвения.

Затем истошные крики Души, которую со всех сторон объяло яростное Пламя, заставили её партнера упасть на колени и с силой сжать ладони.

– Глупышка, – прорычал Повелитель Тьмы, за мгновение поглотив всё Пламя в свои сжатые кулаки. – Ты так и не научилась проигрывать…

Нависнув над поверженной, но не сломленной Душой, понимая, что и в этот раз его постигла неудача, Сумрак поворачивается к ней спиной.

Тяжко вздохнув, оставив тщетные попытки сломить Бунтарку, он уходит прочь.

– Это еще не конец… – напоследок прохрипела Тьма в душе Сажена.

Затем она отступила, оставив после себя очередные Шрамы и бездонную Пустоту, которые мало что на Белом Свете способно было излечить и заполнить.

Глава 15
Наследник Семьи Марцелли

– Подтянись еще немного…

– Не могу, достать…

– Встань на цыпочки…

– Всё равно не выходит…

– Пухля, не халтурь там – выпрямись!

– Вам легко говорить – выпрямись. Да я сейчас в четверо сложусь!

– Не пыхти там. А лучше стой ровнее…

– Еще чуточку. Ну же ребята, – тихо сопела и пыхтела троица ребят, взгромоздившись друг другу на шею, образовав таким образом некое подобие башни.

– Рэя, твоя очередь! – прошипел старший мальчик, и только ожидающая этого момента девочка, лихо кинулась покорять это рукотворное «Чудо Архитектуры».

Прикусив язычок, малышка подпрыгнула на месте и ловко стала взбираться по мальчикам на самую верхушку. Где, как надеялась, она наконец сможет встретиться взглядом с пареньком, подарившим ей не только мягкую игрушку, пусть и сшитую другим мальчиком, но и друзей.

– Ай, мой нос!

– Уха-уха…

– Пальцы отдавила!

– В глаз земля попала.

– Терпите мальчишки. Еще чуть-чуть, – скрипела девочка.

Особо не церемонясь в достижении цели, она в прямом смысле этого слова – ступала по головам на Пути к вершине.

Со стороны, их крайне увлекательное, а самое главное – столь травмоопасное и рискованное занятие, не могло не вызвать улыбки у тех, кто имел бы счастье наблюдать за детьми. Но стоял уже поздний вечер, все горожане разбрелись по доходным домам, канавам и прочим местам «отдыха». Так что, дети могли не бояться, что их кто-нибудь увидит и пустит насмарку все старания.

Они прекрасно осознавали весь риск своей задумки, но просто не могли отступить от намеченного. Ведь сейчас они старались не для себя, а ради друга, попавшего в беду. И как бы не вопили на всех углах глупые взрослые: «Ни за что не приближаться к Убийце», Рэя ни капельки им не верила.

Её детская, немного наивная и такая неиссякаемая Вера в друзей, Добро и Справедливость, которую еще не коснулась Длань Жестокого Мира, так сильно вдохновила троих мальчишек, что они решились ей помочь.

По началу ребята сомневались, но Рэя прочитала им нотацию на тему: «Друзей в беде не бросают». После которой, ни у кого из них не оставалось сомнений в правильности предпринятой им авантюры.

Дождавшись пока на улицах станет чуть потише, и разъяренные горожане, которых так и манило сюда жажда над кем-нибудь поиздеваться и швырнуть ком грязи в висевшую высоко над землей клетку с бедолагой – Тилли, Коржик и Пухля, во главе с «атаманшей разбойников», выскочили из своих убежищ. Сразу договорившись, кто что с чем придет и проверив всю комплектность: глиняный кувшинчик с водой, краюшка хлеба, кусочек тряпицы – дети юркнули к Позорному Столбу.

Именно здесь, в месте, всеми презираемом, к одиноко стоящему посреди глухой улицы покосившемуся, давно высохшему стволу дерева, такому же уродливому, как и вся здешняя Жизнь, была подвешена ржавая металлическая клетка. Давненько ей не находили своего «применения». И вот теперь, когда один из жителей посмел поставить себя выше остальных – кара не заставила себя долго ждать.

Всем своим сердцем ожидая долгожданной встречи с пареньком, к которому питала самые теплые детские чувства, девочка наконец достигает желаемого. Неимоверными усилиями трех мальчишек, они «возносят» Рэю к краю клетки. Этого было недостаточно, чтобы окинуть взглядом скромное «убранство темницы», но, когда маленький носик девочки показался у прутьев, а её ручонки так и потянулись к казавшемуся, без сознания юноше – у неё сердечко екнуло.

Посреди клетки, размером не более трех локтей в диаметре, свернувшись в три погибели, спиной к ней лежал Сажен. За всё то время, что он провел здесь, его с головой закидали сырой, дурно пахнущей, гнилой жижей, которую даже язык не поворачивался назвать грязью.

– Са-жен, – проскрипела малышка, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от подобного бездушного отношения к другу.

Не получив ответа, девочка шмыгнула носиком и просунула маленькую ручку сквозь прутья, через которые и «таракан бы не прополз». Аккуратно, чтобы не потревожить «сон» паренька, Рэя достав из-за пазухи угощения, хотела и их пронести внутрь. Но глиняный кувшинчик с тканной пробкой, не мог протиснуться сквозь прутья. Это обстоятельство заставило девочку ни на шутку призадуматься.

– Рэя скорее, мы больше не выдержим! – хрипели мальчишки.

Понимая, что времени в обрез, малышка кладет кусочек хлебушка у изголовья парнишки, после чего нежно проводит по ней ладошкой. Ей так много хотелось сказать ему, приободрить и заставить вновь поверить в себя. Но в тот самый момент, когда она решилась и приоткрыла ротик, «пирамида» детей пришла в движение. Еще пару секунд она раскачивалась из стороны в сторону, а затем с глухим шипением, четверо детишек рухнули лицом в сырую грязь.

– Ты успела?! – первым вынырнул из неё Тилли.

– Почти, – проскрипела девочка, при падении уронив кувшинчик, который тут же бесследно пропал.

– Тикаем – стражники идут! – зашипел Пухля.

Как в подтверждение его слов, на другой стороне улице послышался немного наигранный суровый окрик:

– Эх вы шалопаи малолетние! А-ну живо по домам, пока я вам уши не надрал!

После чего, всех детей как ветром сдуло. А очередной «охранник» Приговоренного заступил на свой пост.

На счастье детей им оказался никто иной как Вильяр. Еще издалека приметив знакомый пучок волос, он позволил ребятам довести начатое до конца. После мужчина на прощание кивнул дочке – чтоб не задерживалась и бежала скорее домой. Кротко помахав ему ладошкой, малышка не замедлила исполнить наказ Отца.

– Спасибо тебе, – тихо прошептал мужчина, заняв свой пост у столба. – Если бы моя дочка увидела в каком ты сейчас состоянии – у неё сердечко разорвалось от горя. Можно сказать – ты спас её. И уже не в первый раз. Эх…

Тяжко вздохнув, ему на глаза попался кувшинчик, который так и не достиг своего получателя. Даже не убедившись, что рядом никого нет, Яр поднял бесценный Дар ребятни. Затем подойдя к до боли знакомому механизму лебедки, принялся вертеть рычаги. Когда клетка опустилась на уровень земли, сторож подошел к ней вплотную. Затем с легкостью разжал прутья и просунул воду пареньку.

К тому времени Сажен окончательно пришел в себя, но был безмолвнее рыбы, словно его Дара речи лишили. А кроме того – тело совершенно не слушалось, как в тот день, когда от верной погибели его спасла Мира.

– Вот попей. Здесь, конечно, совсем крохи, – одной рукой стражник помог юноше занять сидячее положение.

Затем, откупорив кувшинчик, видя, что тот не способен даже голову самостоятельно держать, сам влил водичку ему в дрожащие от непосильного перенапряжения уста.

Силясь сказать хоть слово, паренек смог лишь моргнуть. После, его помутневший взгляд упал на, возможно, самый бесценный подарок, который он получал за всю Жизнь.

– Моя малышка… Совсем малышка, а уже такая храбрая. Ведь это она с самого утра подначивала ребятню ей помочь. Но похоже, осознав, что ей не удастся с тобой поговорить и хоть немного напоить – оставила здесь своего Пупусика.

Обреченно облокотившись о прутья, которые мужчина снова вправил на место, Сажен уставился потухшим взглядом на игрушку, которую Яр бережно возложил ему на раскрытые ладони. Юноша и рад бы принять сей Дар, как должное, но голова, как и тело пребывали в оцепенении. Единственное на что он был сейчас способен – слушать и ждать своей неминуемой кончины.

– Прости, – вдруг сорвался с уст мужчины глухой возглас. – Даже зная, что ты здесь вовсе не причем мы… Мы… Бездушные скотины, не смеющие и слова поперек Королю сказать – не встали на твою защиту, – от жуткого негодования Яр принялся бить себя по голове кулаками.

– А-г-р-х, – кое как выдавил из себя живой звук паренек.

– Нет даже не смей говорить, что мы здесь не причем! Мы виноваты и еще как… Не только за то, что произошло совсем недавно. Наша Вина куда страшнее и тянется кровавым следом еще из далекого прошлого…

Прикусив язык, Яр смог найти в себе силы и продолжил свой рассказ:

«Я ведь прекрасно знаю кто ты.

Сажен – лишь детская кличка из прошлой Жизни, когда все здесь были счастливы и не ведали Горя.

Все эти годы злые языки называли тебя: Чумное Дитя, Проклятый Ребенок, Сын Чумы и прочее-прочее…

Но твое настоящее имя – Флавио из Семьи Марцелли».

Услышав его из чужих уст, парня всего передернуло. Ведь некогда он дал себе Клятву, что не назовется своим настоящим именем, пока не восстановит Честь Семьи.

– Прости, я сказал лишнее… Не мучай себя напрасными вопросами откуда мне всё известно, и позволь поведать тебе мою Историю.

«Около десяти лет назад, когда я был еще совсем зеленым юнцом, со своими «тараканами» в голове и мечтою в Сердце, я прибыл в этот город из глубинки. В надежде обрести здесь Простое Человеческое Счастье, я стал искать своё место в Жизни. И вскоре устроился на работу в Мастерскую Семьи Марцелли.

Твой отец Эрнести Марцелли в те года являлся искусным кузнецом, а мать Мария – просто великолепным кожевником. У них было всё, о чем я только мечтал – прекрасный Дом, своя Мастерская, а еще – Любовь, Семья, маленький сынок.

Каждый день я приходил к ним на заработки, словно на праздник Души. Ведь видеть, как счастливы такие хорошие люди – было просто сказочным наслаждением. Глядя на них, я мечтал когда-нибудь тоже найти свою Любовь.

Наверное, ты меня не помнишь. Ведь ты всегда пропадал до позднего вечера, гуляя со своей подругой».

Вдруг голос Яра дрогнул, ибо он затронул ту часть воспоминаний, которые могли вконец сломить Волю парня. Но Сажен был слишком слаб, чтобы даже видом показать свою истинную боль при упоминании тех счастливых дней из детства. Не разобрав истинных чувств безмолвного слушателя, мужчина, потупив взор, продолжил повествование:

«Я проработал в Мастерской с годик, может больше. Сейчас уже всего и не упомнишь.

Но в тот день, когда всё началось, я почему-то чуть задержался у своей подруги… Кхе… А когда прибыл к месту работы, то застал твоего отца спорящим с возницей.

Эрнести с неделю ожидал из столицы груз для Мастерской, а тут прибыли непонятные прогнившие деревянные ящики. Да еще, по словам того мужичонки – для его жены. Хотя она сама, как с пару дней уехала в глубинку за материалом.

Ничего не желая слушать, возница оставил груз у порога и умчался прочь…

Эх, если бы мы знали, что за смертельный груз тогда прибыл в наш Город, то незамедлительно сожгли всё его содержимое. Но мы ни о чем не догадывались. Отгрузив ящики на склад – не оставлять же их на улице, я и твой отец отправились работать.

В тот день я поделился своим счастьем с Марцелли – наконец-то я нашел девушку, которую полюбил всем сердцем и желал сделать ей предложение. Мастер, нисколько не обидевшись на меня за опоздание, на протяжении всего оставшегося дня подшучивал надо мной, всячески давал дельные советы и даже пообещал, что поможет с открытием своей Мастерской. Я был так рад, что когда уходил, даже не удосужился забежать на склад занести инструменты.

Возможно, именно это стало причиной, что меня в первые же дни не затронула та смертельная Зараза, о которой мы даже не слышали…

На следующий день, за непонятным грузом приехал другой возница – извинился за своего коллегу и попросил помочь ему погрузить всё на его телегу. Тогда-то мы с твоим отцом и заметили, что все ящики оказались в дырках, как если бы их содержимое прогрызло себе путь на свободу и разбежалось по округе. Времени гадать, что стало этому причиной не было. Благополучно избавившись от чужого груза, мы снова принялись за работу.

А на следующий день, по городу прошел слушок о странных симптомах у некоторых торговцев. Через два – появились первые заболевшие. А спустя неделю, когда в дом вернулась твоя мама – Эрнести свалила неизлечимая болезнь».

Чувствуя, как от каждого слова в голове вспыхивают всё новые и новые жуткие воспоминания тех дней, о которых бы и рад забыть, Вильяр тяжело задышал. В горле пересохло, мысли совершенно путались, а всё тело охватила мелкая дрожь, справиться с которой не было сил.

Сажен всё это время слушал его с замиранием сердца. В голову так и закрадывались множество вопросов. Ведь вот он – тот, кто знал его Отца и Мать. Но именно сейчас, парень не мог и пальцем пошевелить, не то, чтобы кинуться в расспросы.

Переведя дух, понемногу успокаивая себя, Яр, скрепя сердце, продолжил рассказ:

«Всё что произошло после – ты наверняка прекрасно помнишь?!

Конечно, ну как может забыть бедное Дитя, как его родителей ни с того ни с сего обвинили в распространении Болезни. Дом и Мастерскую под страхом смерти запретили навещать всем без исключения горожанам.

Ну самое страшное – даже местным лекарям и молодому Чародею из столицы, что прибыл по первому зову – не разрешалось навещать умирающих в страшных мучениях.

А когда, одной темной и холодной ночью твоя мама и папа умерли и на утро явились стражники. Это бездушные ублюдки принялись прямо у тебя на глазах уничтожать всё, чем ты жил, любил и называл Домом.

Прикрываясь нелепым приказом «свыше», они сожгли твой Дом вместе с Мастерской и всем, что могло помочь тебе не умереть с голоду.

Так ты и остался совершенно один в этом жестоком Новом Мире».

– Сказать, что мы – старые друзья Семьи Марцелли бездействовали, пока их память втаптывали в грязь, а сына винили во всем – это и вовсе ничего не сказать. Как последние трусы, засунув языки в задницу, мы молча за всем наблюдали со стороны, – прискорбно прохрипел Яр.

Боясь даже взглянуть в глаза Сажену и увидеть в них заслуженное презрение к нему, мужчина опустил голову.

«Кричать, что в наказание за это, спустя пару лет после тех трагических событий я потерял свою любимую – означало снова повесить на тебя Ярмо «Виновника во всех Бедах».

Поэтому скажу, что, когда жена оставила меня – малютка дочка стала последней Искоркой Надежды в этом Жестоком Мире. Возможно, именно ради неё я и пошел в услужение этому бандиту с Большой Дороги – Ситрасу».

– Я прекрасно знал, как он поступает с теми, кто против него. А ведь у меня росла дочка… Дочка! – сдавленным голосом прокричал Яр, ударяя себя в грудь.

«Рано или поздно она стала бы очередной игрушкой в его грязных утехах. Но этого я не мог позволить!

Да, мои слова кажутся оправданием всех тех преступлений, в которых я участвовал по приказу Короля. Но… Я отец, а моя дочка… Дочка…

Да что же я такое говорю?!