Текст книги "Город Отверженных. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I"

Только сейчас перед девочкой открылась страшная Тайна её подруги – она состояла в личной Свите Короля, в роли «слуги». А по сути – девочки для забав этого подлого, ненасытного мужлана, возомнившего из себя невесть кого.

– Прекратите! – наконец освободила себе ротик отважная девчушка и вырвалась из объятий Фиссы, когда на друге живого места не было. – По правилам Ярмарки, каждый пришедший сюда имеет Право обменять свой товары, и только после уйти…

Король просто не мог простить подобную вольность со стороны какого-то уличного мальчишки. Сжав кулак, он с силой отшвырнул Сажена на него и оба упали лицом в землю.

– Здесь я устанавливаю Правила! И никто… Слышите – никто не вправе указывать мне, что делать! – стал надвигаться на детей озверелый мужик, чьи помысли уже ни для кого не оставались тайной.

Еще каких-то пару шагов, и он точно настиг их, а после – легким нажатием ноги удавил паршивцев на месте. Но Сажен, почувствовав всю глубину неописуемого страха и ужаса Миры перед лицом смерти, сквозь боль и горечь обиды, что копил так долго, прохрипел не своим голосом:

– Ты… Ты не прав!

– Захлопни пасть Проклятое Дитя – сын своих поганых Родителей, по чьей вине и разразилась Чума! – прорычал Ситрас и схватив паренька за волосы, подтащил поближе к лицу.

– Не… Не-правда-а, – еле слышно прохрипел бедолага. – Это всё ложь! Ложь, слышите?! – из последних сил закричал он, желая, чтобы спустя столько лет, его наконец услышали.

– Да неужели?! Мы все прекрасно знаем, что как только твоя мать вернулась из столицы с грузом товаров, в городе стали появляться заболевшие неведанной нам тогда заразой. И пусть прошли года и болезнь отступила, но мы до сих пор помним, кто именно стал причиной гибели стольких людей, – оттягивал казнь Король, решив показать Народу всю свою Грамотность и Рассудительность в столь спорной ситуации.

– Это всё ложь! Ложь! Ложь! – всё громче и громче рычал Сажен, теряя всяческое терпение. – Столько лет я только и слышал: «Чумное Дитя», «Твои родители всему виной», «Ты погубил всех нас». Но разве не ты, О Великий Король, появившись как черт из табакерки, как только Стена была достроена – используя своих головорезов принялся диктовать здесь свои условия?! С твоей легкой руки, были замучены и убиты столько хороших неугодных тебе людей, что и за жизнь не сосчитать. А кроме того, именно по твоей причине, выжившие после Чумы жители города были лишены помощи извне…

– Заткни-и-и-сь! – брызжа слюной лютовал Король, сдавливая юнцу горло, чтоб заткнулся.

– Ведь это ты… Ты со своей бандой нападал на караваны с провизией, убивал возницу, тем самым обрекая нас на голод и забвение. Не желая больше рисковать жизнями людей, там снаружи порешили – и единственные Врата к нам намертво заложили камнем…

– Да сдохни ты наконец, вымесок! Твои слова – твоя ложь! Так умри с ними на устах, – отбросил он от себя парня и схватился за короткий клинок, что висел на поясе, готовясь раз и навсегда покончить с ненавистным ему мальцом.

– Пусть я умру, но последнее, что скажу – будет правда! – через силу смог подняться на колени Сажен, и уже не видя перед собой ничего кроме серой дымки, готовясь к смерти, прокричал напоследок.

«Ты… Ты… И еще раз ты! Обрек нас на верную гибель! Не только лишил нас самого малого, так еще и покусился на честь Семьи. Твои указы: „Право первой брачной Ночи“, а затем и вовсе „Пожизненной повинности“ сделали всех девушек, достигших совершеннолетия, твоими игрушками! Ты украл у Родителей – счастье их детей! У каждого из нас ты украл Любовь».

– Ах вон оно чт?! – зашипел злостно Король, склонившись к голове паренька, и дабы никто кроме него не услышал его слов, прошипел их ему чуть слышно.

«Похоже ты так и не простил мне, что я увел у тебя твою детскую Любовь. Я знаю, она пьет некие травы, чтобы не забеременеть от меня. Но сегодня, в память о тебе, уж я постараюсь на славу и сломлю её волю! А когда бедняжка располнеет, выброшу её на улицу – пусть умирает в сырой канаве».

– Не-е-е-ет! – закричал Сажен, готовый с голыми руками наброситься на мерзавца и вцепиться ему в глотку мертвой хваткой.

В тот самый момент, когда до неизбежной развязки сей драмы оставалось считанные мгновения, и все как один прикрыли очи, не желая в очередной раз лицезреть как свершается «Праведный Суд», между палачом и смертником метнулась Сира. Оттолкнув руку Короля с кинжалом, она со всей силы так звонко отвесила парню пощечину, что тот рухнул на землю, как подкошенный.

– До-во-ль-но-о! – надрывно закричала бедная девушка, которая решилась на единственную за всё время «службы» Королю вольность. – Сколько же можно тебе твердить – я не люблю тебя! Оставь меня наконец в покое! Убирайся прочь! И никогда не возвращайся!

После, глотая горькие слезы, прикрыв ротик ладошками, чтобы не разрыдаться вслух, они бросилась прочь с глаз безмолвной «публики».

– Сира-а-а, – не смея уже подняться на ноги, обреченно проскрипел паренек.

Ожидая прихода смерти от рук Тирана, он замер как лежал. Но тот, оказался настолько подлым, тщедушным и жестоким, что решил не лишать Сажена его «сладостных» мук и страданий.

– И поделом тебе, – плюнув в его сторону, он отдал последний Указ. – Как только всё обменяют – вышвырните их прочь отсюда.

После, вновь воссоединившись со своими спутницами, что уже соскучились по его грязным лапам, Его Величество – Король Ситрас, пребывая в глухих овациях, что искупали его все здешние за мудрость решения, удалился.

– Сажен… – как только толпа успокоилась, кинулась к бедному, забитому и ненавистному всеми юноши Мира.

– Оставь меня… Я… Я… – проскрипел он и на четвереньках пополз по направлению к вратам.

– Чего столпились?! Представление окончено! Маски сорваны! Актеры покидают сцену! А вот Вы – жалкие бездушные манекены, не способные и рта раскрыть… Да простят меня Небеса за мои слова – гнить вам здесь, пока в конец не превратитесь в труху, – чертыхнулась малышка, насколько могла быть грубой.

После, раздав все свертки с работами Сажена в первые попавшиеся руки, не забыв и про игрушку для Реи, которую передала её отцу – храбрая малышка поспешила за пареньком, которому как никогда требовалась помощь и поддержка.

Глава 10
Биение Сердец

Одной из немногочисленных обладательницей Дара храброго парнишки стала Таинственная Гостья Ярмарки. С самого начала находясь в первых рядах зевак, она оказалась невольной свидетельницей всего произошедшего. И вот теперь, с некой тревогой и даже сочувствием провожая взглядом до полусмерти побитого юношу и его отважного братика, девушка развернула сверток.

– Хм… Неплохо… – от удивления чуть приподнялась у неё бровь.

Ощущая к окружающим её подобиям людей лишь ненависть и отвращение за их слабость и безвольность, она поспешила укрыть рисунок у себя за пазухой. Затем, силой растолкав Отверженных, направилась прямиком к своим спутникам, которые всё это время активно шушукались с пареньком из здешних.

– Так вы хотите…

– Да, именно…

– Он давно уже спекся, и мы как раз подыскивали подходящую замену…

– Я готов! Что нужно делать?!

– Всему своё время, Динар…

– Вот именно – наберись терпения…

Почувствовав, что находятся уже не одни, двое Незнакомцев поспешили перейти на шепот, и оставшийся разговор остался неуслышанным девушкой, которая хоть и обладала острым слухом – не особо рвалась вмешиваться. Понимая, насколько порой бывает опасно знать чужие тайны, она нисколечко не обиделась на подобное недоверие.

Даже наоборот – охотно отошла в сторону.

Таинственная Гостья никак не могла прогнать тяжкие предчувствия по поводу бедной девушки, которую теперь ожидала неминуемая расправа. Но перед этим – какие же страшные муки ей уготованы.

Вспомнив себя, и то, как тяжко приходилось в своё время, она вдруг загорелась одной очень рискованной идеей. Улыбнувшись уголком рта, понимая всю безнадежность авантюры – Незнакомка готова была рискнуть.

К тому времени, как Ярмарку бесславно покинули «возмутители спокойствия», которых, несмотря на Приказ Короля – вышвырнуть пинками, никто и пальцем не тронул, милая беседа Динара подошла к концу.

Получив от новых Покровителей Дар – короткий клинок в искусных ножнах, он поспешил спрятать его под рубахой. Нисколько не сожалея, что не успел позлорадствовать над поверженным врагом, насвистывая незатейливую мелодию, он направился на свой Пост, где его уже заждались приятели.

– Полдела сделано…

– Остальное оставь на меня…

– Хорошо, думаю нашему Юному Хозяину понравиться свежие новости из Мира Отверженных…

– А вот и ты, – подозвал к себе жестом руки девушку старший из Спутников. – Мы готовы убраться отсюда.

– Сейчас?!

– Нет! С наступлением ночи, а пока препроводи моего приятеля к Стене, чтоб ненароком не заблудился, – усмехнулся старшой.

– Обижаешь, да я и за так – в их клоповник не сунусь, какую бы бабенку мне не подсунули.

– Я вам что – нянька?! – сухо перебила их милую беседу девушка. – Пусть сам чалит, а я тут еще не огляделась. Тем более кое-кто мне так и не заплатил за труды мои тяжкие.

– Держи, – порыскав в своей наплечной сумке, парень протянул ей еще один клинок.

– Ха, Дэварский обоюдоострый клинок убийц… Да вы что, буржуи проклятые, совсем меня за дурочку считаете?! Да где я его вообще сбагрю?! Гоните звонкую монету! – зашипела на них Проводница, оказавшись не так проста, как думали о ней парни.

Переглянувшись, один кивнул другому, и сей «маленький» каприз был удовлетворен.

– То-то же, – поиграв пальчиками с острыми коготочками по мешочку, она поспешила скрыть его подальше от чужих глаз. – Ну я пошла, встречаемся в условленном месте, и не опаздывайте – ждать не собираюсь!

– Вот же стерва! – прорычал один приятель другому, когда прохвостка скрылась из виду. – Будь моя воля…

– Не кипятись, как обстряпаем дельце – пустим её в расход.

– Верно – нам лишние свидетели ни к чему, – порешив на этом, Заговорщики разошлись по своим делам, таким же мерзким, как их прогнившие душонки…

Печальное и очень жалкое зрелище представляло из себя неспешное шествие еле державшегося на ногах Сажена и маленькой девочки по имени Мира. С того самого момента, когда паренек нашел в себе силы подняться с колен и захромал на обе ноги по направлению из Города Отверженных, от него ни на шаг не отходила отважная малышка. Подставив своё плечо и обняв обеими ручонками, она стала ему верной опорой и не позволяла снова упасть лицом в грязь.

Прекрасно понимая, насколько хрупкому на вид Дитя нелегко сейчас приходиться, юноша старался особо не «облокачиваться» на неё. Как бы тяжко не было, какие невыносимые жуткие приступы боли не пронзали всё его тело – он опирался на обе ноги. И лишь в моменты крайней слабости, когда всяческое терпение живого существа обрывалось, паренек терял связь с реальностью.

Но всякий раз после «пробуждения», он встречался с личиком девочки, которая даже будучи ниже ростом его на три головы, стиснув зубки и глухо сопя, в прямом смысле этого слова – несла парня на себе.

Подобной самоотверженностью, стойкостью и терпением, можно было восхищаться вечно. Но Сажен был не из тех, кто любил делиться своей болью и бедами с другими. Поэтому взяв себя в руки, он, не в силах и слова молвить, одним лишь взглядом давал понять, как благодарен ей за помощь.

Слова здесь и вправду были лишними…

Сейчас юноша и девочка телом и душой находились в столь подавленном состоянии, что сил хватало лишь на медленное ковыляние вперед. Все тягостные мысли и предчувствия уступили место одному единственному желанию на двоих – как можно скорее достичь места, называемое ими Домом. Где они смогут наконец перевести дух и задуматься о будущем.

Казалось даже, само течение времени перестало играть хоть какое-то значение в этом Мире. А посему, на Дорогу Домой ушло ровно столько – сколько было необходимо.

И когда наконец сей долгожданный момент настал, впервые с того самого момента, как покинул злополучную Ярмарку, Сажен нарушил молчание:

– Спа-си-бо! – крайне сдавленным голосом прошептал парнишка, у которого от подобного усилия кровь изо рта пошла.

Не успела девчушка и пикнуть, как слабость сковала бедолагу, и он рухнул как подкошенный лицом в пол. При этом он так удачно выбрал для этого момент, что малышка оказалась «похоронена» под ним. Забарахтавшись под непосильным грузом, словно рыбка, пойманная за хвост, глухо сопя и недовольно фыркая носиком, Мира принялась изо всех сил вырываться из «плена».

Спустя некоторое время, ей наконец удалось скинуть с себя своего Слугу. Распластавшись на полу, тяжело дыша, юная Принцесса уже собиралась отчитать парнишку за подобное рукоприкладство и неуважение к её особе, но лишь повернув голову на бок, у неё дыхание перехватило.

– Сажен! – с глухим криком Мира кинулась к парню, только сейчас заметив кровь, что шла из носа и рта.

Коснувшись ладошкой лба, у малышки от ужаса сердечко в разы сжалось – друг был холоден как ледышка.

Склонившись над изголовьем, она попыталась уловить дыхание – тишина.

Разорвав на груди рубаху, девочка прислонила ухо – еле заметное сердцебиение говорило, что еще не всё потеряно.

Не желая, чтобы последний Огонек Надежды угас прямо у неё на руках, девочка, скрепя сердце и прекрасно осознавая всю тяжесть последствий, решилась.

Растерев ладошки и приложив их к сердцу друга, она принялась шептать понятные только ей слова, похожие на песнопение.

Вмиг всё в округе озарила яркая вспышка Света.

Подобно первым лучам Солнца, тепло исходившее из ладошек девочки стало прогонять весь холод и мрак, закравшиеся в сердце паренька. С каждой секундой его лицо обретало живой оттенок, а сердце так и рвалось из груди. Сбрасывая с себя Оковы Смерти, чье объятие чуть не прибрало к себе еще одно невинное Создание, Сажен хрипло закашлялся.

Мира, вне себя от счастья, не чувствуя ни рук, ни ножек, рухнула пареньку на грудь и надрывно заплакала.

– Ты… Ты… Да как ты посмел… Даже думать об этом не смей… Ни за что – я не отпущу тебя, – горячо шептала безутешная малышка.

Сжав ладошки в кулачки, она принялась «бить» своего нерадивого Слугу по груди, благодаря чему тот вскоре очнулся.

– Да я… Как-бы никуда и не ухожу, – проскрипел сквозь жуткую боль юноша, не в силах и пальцем пошевелить.

– Саже-е-е-н! – пуще прежнего зарыдала Мира, готовая на радостях расцеловать паренька. – Я… Я… думала… ты… уже отошел в Мир Иной…

– Если не прекратишь меня бить – точно отойду, и на этот раз – не вернусь, – попытался он пошутить, но даже легкая улыбка далась через нестерпимую режущую всё тело вдоль и поперек боль.

Глухо зарычав, он попытался сдержать слезы, которые так и наворачивались на глаза. Оторвав свой мокрый носик от его груди, малышка резко вскочила на ноги.

– Ах какая же я дура! Надо поскорее укрыть тебя от сквозняков, а то еще заболеешь.

С этими словами, низкорослая девчушка принялась силится сдвинуть с места Сажена, который словно к земле прирос и, ну никак не желал ей в этом помочь.

– А можно не упираться?! Я все-таки помочь тебе стараюсь! – сопела малышка, дергая паренька то за одну ногу, то за вторую, а затем и вовсе схватила обе в подмышки и стала рыть землю ногами.

– Простите меня Моя Принцесса, я не специально – тело словно камень, – стиснув зубы проскрипел Слуга, стойко терпя все «издевательства» со стороны своей Госпожи.

Когда малышка поняла, что с этого края ей не удастся сдвинуть с места этот «валун», она бросилась к рукам.

– Я, конечно, понимаю Ваше желание сделать мою Жизнь еще более невыносимой, – зарычал горемыка, когда девочка принялись выкручивать, выдергивать, по-всякому крутить и вертеть его руками, что стали подобно сухим безжизненным плетям.

– Терпи, Сажен, терпи-и-и! – сопела Принцесса, не прекращая всячески «глумиться» над своим Слугой.

От осознания, что и подобным методом ей не сдвинуть друга с места, в её умную не по годам головушку вдруг прокралась просто замечательная мысль. Которую она не замедлила воплотить в жизнь. Упав перед юношей на колени, девочка, прицелившись как следует, принялась катить его по земле, словно бревно.

С первых мгновений стало ясно, что выбранное решение оказалось очень даже действенным. И уже спустя пару минут, за которые у бедняги жизнь не раз перед глазами промелькнула, Принцесса, набив ему еще парочку свежих шишек на голову, смогла «закатить» Слугу в укромный уголок шалаша. Здесь ему точно не угрожали грозно завывающие холодные ветра и проливной дождь, что мог разразиться в любую минуту. Хотя, именно этих стихийных бедствий он сейчас боялся меньше всего.

Умаявшись от столь непосильного труда, часто сопя и утирая пол со лба, Мира, не отыскав ничего более подходящего, уселась прямо на паренька. Прикрыв глазки и чувствуя некое облегчение от завершения работы, девчушка мечтательно вздохнула.

Что не скажешь о Сажене.

С выпученными от страха глазами бедолага уставился на свою «спасительницу». Боясь лишний раз вздохнуть и тем самым привлечь к себе её внимание. Теряясь в догадках, что еще ожидать – парень притворился безмолвной мягкой сидушкой.

– Ох, как же я вымоталась, – нарушила спустя некоторое время своё «зловещее» молчание девочка.

Почувствовав, что ни одной ей пришлось несладко, малышка перевела удивленный взгляд на Слугу. От осознания на чей груди сейчас покоится её мягкое место, Мира тут же спрыгивает с «бревна». Покраснев как красно-солнышко, она не нашла ничего лучше, как начать своё извинение с обвинения:

– Сажен, и как это называется?! Как ты посмел воспользоваться слабостью маленькой, хрупкой, беззащитной девочки?!

От подобных нападок на его, и без того ущемленную Гордость, юноша языком поперхнулся и глухо закашлялся. Если бы он мог, то в данную минуту точно отшлепал эту взбалмошную Принцессу по голой попе.

Но увы – был слишком слаб даже чтобы запротестовать вслух. Всё, что ему оставалось это молча глотать все обиды и слушать нескончаемый поток «ругательств» от Юной Принцессы.

Высказавшись от души, Мира наконец умолкла. Но лишь на секунду – заметив, как Сажен снова стал проваливаться в забытье, а его глаза смыкаться, она присела рядышком.

– Прости меня… – завела она тихий разговор, понимая, что друг уже не слышит её. – Мое желание вырвать тебя из пасти отчаяния, привело к таким бедам. Вовсе не этого я тебе желала…

Тут перед глазами девочки предстал момент, когда Сажен прилюдно обвинял Короля в преступлениях, а его слова: «Ты украл у нас Любовь… Любовь» – раз за разом отдавались в ушах невыносимым гулом.

Не выдержав подобного давления, малышка прикрыла ушки. Склонившись над бессознательным пареньком, у девочки слезы потекли из глаз.

– Почему?! – слизнула она горькую слезинку со щеки. – Даже после всего, что пережили… Они не разучились любить… Сажен… Ведь он по-прежнему… Сиру, – с паузами проскрипела малышка, отдаваясь целиком и полностью своему безмерному горю.

– Нет! Не время сейчас думать только о себе! Сажен… Он в смертельной опасности, и чем быстрее я вылечу его, – приложила девчушка к лицу паренька дрожащие ладошки.

Словно сердцем почувствовав, насколько Мира в данную минуту сбита с толку и нуждается в защите, Сажен, находясь в забытье, возложил на её ладоши свои. От подобного легкого прикосновения, сердечко бедняжки забилось чаще. А неведомая сила так и тянула прильнуть к груди молодого человека, и пусть хоть ненадолго – почувствовать себя в безопасности в его объятиях.

Будьте осторожны со своими потаенными Желаниями – когда меньше всего ожидаешь, они могут исполниться.

Именно это и произошло с Мирой.

Опомнившись, она хотела высвободить свои ладошки, но неловкий рывок подстегнул паренька действовать. Резко дернув девочку на себя, Сажен перевалился на другой бочок. При этом «заложница» обстоятельств оказалась утянута следом. И не успела малышка и глазом моргнуть, как лежала напротив мирно засопевшего паренька.

– Эх ты, горе ты мое луковое, – улыбнулась Мира, понимая, что вырвать свои ладошки, что заменили пареньку подушку, было сравнимо «преступлению».

Прикрыв глазки и уткнувшись ему носиком в грудь, сама того не ожидая, малышка уснула крепким сном. Возможно, впервые с того самого рокового дня, как её выкрали из Дому, а затем держали в мешке без еды и воды, она не боялась сомкнуть очи и пробудиться от грязных прикосновений своих похитителей.

Сердцем и душой малышка желала, чтобы эти мгновения умиротворения и покоя, никогда не заканчивались и продолжались вечность. А Биение их Сердец, звучало словно прекрасная музыка, убаюкивая и успокаивая бедные, замученные всеми тяготами и невзгодами Души.

Пусть ненадолго – в их Доме наступил Мир и Покой.

Но суровая Реальность, вкусив кровушку, просто не желала оставлять своих Жертв в покое. И вскоре Сажену и Мире предстояло узнать, какова Она в гневе.