Текст книги "Город Отверженных. Цикл книг «Сказания о Святых Девах Лаверии и Рыцаре Света». Том I"

Глава 11
Суровая реальность

Шум проливного дождя, разразившегося с наступлением позднего вечера, заставил Сажена потихоньку прийти в себя. Не помня, как дошел до Дому и что было после, его глаза с некой неохотой раскрылись.

Чувствуя жгучую боль во всем теле, словно обвешанный камнями, он попытался оторвать голову от сырой холодной земли. Но ему это не слишком удалось. Стиснув зубы и глухо зарычав, юноша перевалился на другой бочок.

Только сейчас, Сажен осознал, почему спине было так тепло. Свернувшись клубочком, обняв ножки, всем телом к нему прижалась Мира. Она казалась такой спокойной, несмотря на буйство стихии за стеной шалаша, благодаря чему у паренька с уст сорвался тихий вздох восхищения.

Поистине завораживающее и такое чарующее зрелище представляла из себя это невинное Дитя. Парень знал, что и её не обошли стороной беды и несчастья этого жестокого Мира. Сейчас, когда она вот так сладко спала рядом с ним, а её носик чуть вздрагивал от щекочущих волос, что спадали на плечики, ему от всего сердца хотелось, чтобы эта Принцесса больше не знала слез, всегда и всюду несла в Мир лучезарную улыбку и радость.

Поймав себя на подобной, казавшейся совершенно безумной мысли, Сажен стал силится как можно скорее вернуть контроль над телом. И ему это вскоре удалось.

Вначале покалывание в ладонях, а затем ломота в ногах – стали первыми признаками «пробуждения». А когда ноющая боль «ужалила» всё тело, он не смог более лежать на месте.

Потихоньку, чтобы не спугнуть «видение», юноша поднялся на руках. Схватившись за голову, он понемногу стал вспоминать, что произошло сегодня. Раскидывая по полочкам события, начиная с самого утра и заканчивая Ярмаркой, он вскоре достиг рокового момента. Не в силах словами передать весь ужас от содеянного, юноша резко кидается прочь из шалаша.

– Сажен, – сквозь сон, пробубнила малышка, почувствовав, как источник тепла удалился, и она снова оказалась одна.

Резко вздрогнув от громового раската, разорвавшего тишину, Мира резко вскакивает на месте. Видя подле себя лишь шапочку, что давно скатилась с головы, поправляя растрепанные волосы, она, не проронив и слова, направилась к выходу из Дому.

Здесь, у самого края полуразрушенной стены, которую они так и не доделали, понемногу понимая, что теперь всё будет иначе, малышка села на землю. Поджав под себя ножки и обняв ручонками, она терпеливо стала ожидать возвращения своего друга…

Сажен мчался по глухой чаще Гиблого леса не разбирая дороги. Пару раз ударяясь впотьмах о ветки – они словно хлысты надсмотрщиков, обрушивали на него весь свой гнев. Каждую секунду бедняге казалось, что его по пятам кто-то преследует. Боясь даже обернуться и встретиться с этим Некто лицом к лицу, часто тяжело дыша, паренек всё никак не мог остановиться.

Его поспешное, обреченное на неудачу бегство от Реальности, вскоре подошло к концу. К тому моменту, когда силы окончательно покинули его, он с невыносимым ужасом оказался перед местом, до боли знакомым.

Именно здесь у большого засохшего дуба, к которому сама Судьба снова вернула его, Сажен в конец потеряв всяческое желание бежать – рухнул на колени.

С силой сжимая свои скрюченные пальцы в кулаки, он принялся ударять ими о ствол дерева, в надежде болью телесной, заглушить душевную. Но с усилением одной, вторая – не отставала и всё набирала обороты. Казалось, объединившись в некий Тандем – они желали раз и навсегда сломить Волю паренька. Сделать из него отличного Слугу, всегда покорного им, такого безмолвного, лишенного чувств и эмоций. Но для этого им жизненно необходимо было вначале спалить весь внутренний Мир Сажена дотла, а уже после, на пепелище Души, возводить свой Град Отчаяния и Забвения.

– Сколь часто повторять удары – хоть мал топор, но дуб могучий срубит, – спустя неопределенное время послышалось позади горемыки философское замечание.

Чей хозяин не замедлил выйти из чащи и приблизиться к парню, который был так разбит, что уже не боялся встретить здесь свою Смерть от рук незнакомца.

– Ты по-прежнему винишь себя во всем?! – продолжил нравоучение Незнакомец, заметив, как руки Сажена были в кровь разбиты, а пальцы вновь сломаны в нескольких местах. – Напрасно…

– Да кто ты такой, чтобы говорить мне – что напрасно, а что нет?! По моей вине, вот уже в который раз, девушке, которую я люблю, придется невыносимо страдать, – проскрипел юноша, не оборачиваясь.

Продолжая сидеть на коленях возле дуба, с дрожащими от боли руками, он меньше всего сейчас думал о своем благополучии. Раз за разом вспоминая как опрометчиво повел себя сегодня, он желал лишь одного – провалиться на этом месте.

– Это всё я… Я не справился тогда… Когда у меня был шанс выкупить её – не смог… И вот теперь, мои действия привели к еще большей катастрофе!

– Напрасно ты считаешь, что все Беды этого Мира происходят только по твоей вине. Ведь я был в числе тех, кому было приказано остановить тебя в тот день. Кроме того – я лично сломал тебе пару пальцев, в назидание за непослушание Королю.

– А-а-а, так ты Хлыст – грозный кнут самого Ситраса. А, я всё гадал – кому мне попросить удавить меня прямо здесь и сейчас. Отлично ты пришел как раз вовремя, – прорычал паренек в сторону Палача, сверкая в ночи глазами полными решимости.

– Твое желание спасти Сиру, выкупить её из неволи – благородно, спору нет. Но тогда вы оба были лишь детьми, не способными позаботиться о себе.

– Так ты пришел излить мне душу?! Заверить нас, что все беды и насилие, постигшие мою подругу – было делом праведным?! – захрипел Сажен.

Не в силах даже думать о подобном, он срывается с места и кидается на мерзавца, готовый голыми руками выбить из него дух.

– Глупец! – с легкостью заломил ему руку угрюмый мужик, и ударив ногой в живот, отшвырнул в сторону. – Прежде чем кидаться, сломя голову на того, кто сильнее – подумал бы.

– Что тут думать?! Что ты, что Король – вы все одни мерам мазаны! Всегда и везде будете думать только о собственном благополучии! До остальных вам нет дела! Пусть то забитые, брошенные дети, не способные постоять за себя, или искалеченные старцы – мы для Вас лишь расходный материал. Попользуетесь и выбросите в сырую канаву, доживать свои дни.

– Захлопни пасть! – даже такой терпеливый, умудренный летами мужчина, каким считал себя Архен, не смог более слушать подобного потока жестокой правды из уст обычного юнца.

Нависнув над поверженным на землю пареньком, Архен принялся надрывно хрипеть:

– Да, я совершал поступки и пострашнее, чем избиение ребятни, ломание конечностей и прочего. И я вовсе не горжусь этим! Ведь когда-то и я был отцом. Но с приходом Чумы – всё изменилось. Я не смог уберечь единственное Дитя от неминуемой гибели. Возможно, именно поэтому, когда Король издал Указ о «Всеобщей повинности», я решил для себя, что вот он – шанс уберечь детей от гибели.

– Ха-ха-ха, – не смог устоять Сажен, чтобы не разразиться злобным смехом. – Никогда еще не слышал более нелепых и безумных оправданий своих зверств. Может еще скажешь, что оказаться под Королем для девушки, только достигшей совершеннолетия, куда лучше, чем голодная смерть?! А изо дня в день, из года в год – терпеть все его издевательства и унижения – Великая Честь?! Ты хоть раз ставил себя на место тех, кого обрек на невыносимые страдания?! По лицу вижу, что нет! Так что засунь свои запоздалые раскаяния себе в задницу и убирайся прочь!

Слова паренька, с большей долей горькой правды, окатили Архена с ног до головы. Возможно, только сейчас, в одну из минут своей слабости, он засомневался в своих деяниях. Но лишь на мгновение – ибо вера этого чёрствого сухаря в правильности выбранного Пути, не ведала границ.

– Глупец, ты ничего не понимаешь! – хотел было отмахнуться от него мужик и удалиться восвояси, но Сажен был слишком заведен, чтобы вот так всё оставить.

«Нет, это ты здесь ничего не понимаешь!

Зарывшись с головой в Омут Лжи, окутавшись покрывалом Невежества, прикрыв глаза и уши Маской Невозмутимости и Хладнокровия – не ты ли самый страшный Враг самому себе?!

В Душе, пусть хоть самую малость, но ты осознаешь, что я прав. Но твоя слепая гордость, жажда выслужиться перед своим Господином, даже в ущерб своей Совести – делает из тебя раба обстоятельств.

Да ты не лучше уличной потаскухи, с одной лишь разницей – она пошла на всё это не по собственной воле».

Не в силах более слушать столь дерзких и одновременно, источающих ядовитую Правду слов, Архен, сжав кулак, со всей силы отвесил парню удар по лицу. Затем еще один и еще, пока в конец не потерял контроль.

А когда очнулся – стоял над распростёртым на земле забитым почти до смерти бедолагой. Не осознавая, почему он, вот так потерял контроль над собой, хотя всегда отличался сдержанностью, его взгляд устремился на руки. По самые локти они были в крови и ничто не могло этого исправить.

Окоченев на месте, с выпученными от ужаса глазами, Хлыст устремил свой взор на Сажена. Как никогда мужчина осознал, насколько желание заглушить душевную боль от потери сына, сломило его и обратило в Чудовище, пострашнее самого Короля…

С наступлением сумерек, вдали от чащи Проклятого леса, в Доме, давно ставшей для неё темницей души и тела, готовилась к «казни» бедная девушка. Вот уже не первый час, она стояла босиком на холодном полу, в одной ночной сорочке, не доходившей и до колен.

Морозный ветер, проникающий сюда сквозь металлические решетки окон, через которые невозможно было отсюда сбежать, похотливо играл подолом её платья. Срывая с лица стеклянные слезинки, он грубо касался щек, теребил волосы и всячески старался унизить и без того бедное Создание.

Находясь в полном одиночестве посреди большого зала, где из мебели была лишь одна тахта, девушка боялась обернуться. Ей уже давным-давно опротивел сей холодный, мрачный, бездушный интерьер. А кровать, что находилась в дальнем углу – и вовсе стала для неё подобием пыточной. Её руки и тело уже привыкли к кожаным ремням и прочим орудиям удовлетворения самых низменных желаний Короля. Но вот кровоточащее Сердце и измученная издевательствами Душа – никогда не могли свыкнуться с Реальностью.

Она попала в услужение Ситрасу будучи еще подростком, почти сразу как Стена была достроена. Со всем возможным усердием и бережливостью прислуживала ему на званных обедах. А по ночам тайком помогала жертвам его гнева всевозможными травами и настойками. Но когда девушка стала совершеннолетней и её тело обрело привлекательность – всё разом изменилось. Из простой служанки Сира была «возвеличена» в Спутницы Господина, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Отныне всякий раз, когда её вызывали в Покои Тирана, она, заранее выходя из дому, выпивала особый отвар трав, который хоть немного, но позволял бедной девушке отречься от всего, что с ней вытворял Ситрас. Но почему-то именно сегодня, она позабыла его выпить. От осознания, что окажется в руках своего мучителя совершенно беспомощной, у неё кровь в жилах стыла.

Она бы и рада искалечить себя, кинуться из окна, разбить себе лицо в кровь, сломать руку или ногу – как делала это много раз до этого. Но зная её пылкий нрав и дабы ничего не помешало Королю в минуты сладостных утех – были приняты все меры предосторожности.

В зале было пусто: ни единого осколка стекла, острого угла, тяжелых предметов – лишь кровать с ремнями, не способные задушить, а лишь сдержать девушку, когда та вырывалась.

От осознания полной беспомощности и обреченности своего Бытия, не зная, как поступить и есть ли вообще смысл сопротивляться неизбежному – Сира обреченно опустила взгляд в пол. Он был такой холодный, как её леденеющее сердечко, и в то же время манящий, отчего девушка вскоре не устояла и легла на него. В надежде сомкнуть глаза, уснуть и больше не пробудиться, она глухо засопела. Сил чтобы рыдать – уже не осталось. Отныне всё, на что она была способна – это ждать своей кончины.

Прошел час или два – точно девушка не знала, но так желанное избавление не наступило. Напротив – в коридоре послышался глухой бас Палача, что уже спешил «к столу». Не смея раскрыть глаз и замерев как лежала, Сира вся обратилась вслух. Пуще прежнего она страшилась того, что ожидало её в ближайшем будущем.

Но какого же было удивление, когда Король Ситрас заявился сюда не один, а в сопровождении некой девицы, словно конфетка, завернутой в плащ. Сладкозвучно нашептывая ему слова восхищения, эта деваха знала толк в обольщении мужчин. Не тратя время даром, она сразу утянула подвыпившего мужика к постели.

– Ох мой Король, вы такой мужественный, стойкий, сильный… – запнулась на полуслове его новая Фаворитка, приметив бедную девушку, лежащую посреди зала.

Она казалась ни живой – ни мертвой, боялась даже лишний раз вздохнуть и подать признаки жизни.

– Не обращай внимание, дорогуша, – проследив за Гостьей направление её взгляда, Король рявкнул на весь зал. – Эй ты! Убирайся – сегодня твои услуги мне не требуются!

Это казалось чудом – неужели она освобождена от мук?!

– Нет, этого просто не может быть, – закралась страшная догадка в голову бедняжки.

Наверняка это очередная изощрённая пытка. Вот сейчас она поднимется на ноги, и он наброситься на неё и тогда… Тогда…

– И долго я еще буду ждать?! А ну проваливай паршивка! – дико завопил Ситрас, теряя терпение.

Ведь перед ним, пребывая в объятиях находилась девушка, куда более сочнее и краше всех, познанных им ранее. И само собой лишние «зрители» ему были ни к чему.

Не веря своему счастью, Сира повиновалась. Сама не своя, она поднялась на ноги, и дрожа всем телом, направилась к выходу, еще не до конца осознавая реальность.

– Я никогда не видел девушки, столь желаннее, чем ты, – страстно зашептал на ушко Гостьи свои признания Король, когда убедился, что его приказ беспрекословно выполняется. – Как ты говоришь твое имя?!

– Зови меня Зорька, – раз за разом ловко уворачиваясь от его похотливых губ, озорно проговорила высокая, атлетически сложенная рыжеволосая девушка лет девятнадцати с миловидными чертами лица, бархатистым взглядом темно-зеленых глаз, стройной фигурой и дерзким нравом.

– А меня называй – Мой Король! – начал терять терпение разгоряченный мужик с одной извилиной, и то в штанах.

– Мой Король! А не желаете изведать что-то новенькое? – лукаво спросила «пойманная в силки рыбка».

– Я всегда «За» подобные штучки, – потянулся к ремням Ситрас.

– Тогда, позови её обратно. Вот увидишь – вместе нам будет веселее, – подмигнула девушка, а сама потянулась рукой себе за спину.

– Эй ты, замарашка – я передумал! Живо ко мне! – словно приговор прозвучал грубый голос Палача, откоторого бедная Сира, почти дошедшая до двери, чуть не упала.

Понимая, что казнь снова в силе, она, не издав и звука, направилась на зов.

В тот самый момент, когда Господин горячо обнимал одну девушку, а сам не сводил пристального взгляда с другой, Зорька выхватывает спрятанный за поясом короткий клинок.

– Не так быстро, дорогуша! – ловко перехватил её ручку с ножом мужчина, который хоть и был пьян, всё же оставался настороже. – Ты думаешь, я не предусмотрел и этот вариант?!

Скривив мерзкую усмешку, Ситрас с силой надавил на ручку девушке. В следующее мгновение клинок выпал у неё из рук. Подмяв под себя Зорьку, он утянул её на кровать.

– Ты не первая, кто желала всадить в меня кинжал. И уж поверь – не последняя. Но ничего – сейчас я сам примусь тебя пронзать! Будь уверена ты станешь моей новой любимой игрушкой, – хрипло сопел мужик, раз за разом стараясь раздвинуть ножки бедняжке, дабы было удобнее «прицелиться».

– Черта с два! – прорычала ему в лицо Зорька, которая даже находясь в подобной ситуации не теряла самообладания и отбивалась как могла. – Да чего ты стоишь – помогай! – завопила она, когда почувствовала, что её сил будет недостаточно, чтобы справиться с эдаким верзилой.

– Ха-ха-ха, – злобно засмеялся ей прямо в лицо Тиран. – Ты ищешь помощи у той, что и вздохнуть без моего ведома не смеет! Да она просто ничтожная букашка, безвольная скотина, подстилка для меня!

В первые секунды, когда клинок упал рядом с ней, Сира еще сомневалась. Но после подобных речей, исходивших из этого поганого рта, чей владелец был не лучше – она решилась. Вмиг кинувшись к ножу, она подняла его и на вытянутых руках наставила на Короля.

– Это что еще за новость?! – прорычал Ситрас, отвесив Зорьке звонкую пощечину, чтоб не брыкалась. – Малышка не глупи, отдай мне кинжал, – протянул он к Спутнице одну руку, пока второй прикрывал ротик своей новой жертве.

– Я… Я… – замялась девушка, не зная, как поступить. – Нет! Хватит! Оставь её негодяй!

Сама, не отдавая отчет своим действиям, Сира кидается с клинком прямо на Ситраса. Зал оглашает глухой стон, похожий на рев загнанного в угол дикого зверя. А когда, закрывшая в первые мгновения глазки, бедняжка осмеливается открыть их, то становится свидетельницей сцены борьбы.

Схватившись за клинок, что угодил мимо цели, Жертва и Палач начинают кататься по кровати. Каждый из них старался как можно скорее завладеть холодным оружием и покончить с этим гнусным представлением.

Казалось силы были равны, но Зорька являлась все-таки девушкой, и не могла долго сопротивляться искушенному в подобных «играх» мужику. Поэтому стала сдавать позиции, чем и не замедлил воспользоваться Тиран.

– Ну наконец-то ты станешь моей! – прорычал он, подмяв под себя бунтарку.

Готовясь воплотить в жизнь задуманное, предчувствуя близость победы, Ситрас сделал одну очень немаловажную оплошность – повернулся спиной к своей «игрушке». Не зная, чем еще помочь подруге по несчастью, Сира кидается на него. Сомкнув смертельные объятия, она принялась душить мерзавца.

– Ах ты! – зашипел Король, потянувшись рукой к негоднице, сгорая от желания переломить ей все косточки на её хрупкой шее.

– Получай! – не мешкая более, достав из сапога еще один клинок покороче, Зорька вонзает его промеж ребер Палачу.

Удар был точным и очень умелым – Ситрас оказался не в силах даже пикнуть. Всё его тело сковали судороги, а через секунду, обеими ногами его отшвырнула от себя Жертва.

Словно мешок, набитый доверху дерьмом, тело поверженного Короля рухнуло на холодный пол, прямо к стопам перепуганной до смерти Сире. Никак не ожидая от себя столь опрометчивых поступков, приведших к такому исходу – девушка впала в оцепенение.

– Ай, да молодец, девчушка! Ты мне очень помогла! – сплевывая кровь, и поправляя на себе одежду, поднялась с кровати зачинщица всего произошедшего. – Но не будем останавливаться на достигнутом…

Подняв с пола клинок, что не раз спасал ей жизнь в подобные минуты, Зорька хотела довести начатое до конца. Но тут Сира, вдруг отмерла и как схватится ей за руку обеими своими.

– Хорошо! – уступила бунтарка, пряча кинжал за спину. – Нам пора, не стоит здесь задерживаться.

– Но… – проскрипела бедняжка, когда Спасительница потянула её за собой к выходу.

– Не бойся – я вызволю тебя! Доверься мне, – протянула к ней раскрытую ладонь Зорька, чье выражение лица и уверенный взгляд – не скрывали за собой и капельки лжи.

Доверившись Судьбе, Сира приняла её «приглашение».

И вскоре они обе уже бежали со всех ног прочь из этого Дома Ужасов, Терзаний и Мук.

Неужели, вот он – Счастливый Случай, что может раз и навсегда изменить судьбы стольких людей?!

Ответ на это вопрос еще предстояло узнать, а пока над изголовьем поверженного Короля навис очередной Таинственный Гость с кинжалом в руках…

Глава 12
Перепутье Судеб

Стоя в полном одиночестве посреди непроходимой чащи леса, вдали от всех и вся, молча глотала слезы малышка Мира. Безутешная в своем горе, она сжимала в ручонках шапочку, на которой виднелась целая прядь седых волос.

Подобная дикость в любом другом месте могла показаться совершенно безумной, но не здесь и сейчас. В Городе Отверженных мало кого можно было удивить подобной Невидалью. Все так привыкли встречать каждый новый День с ужасом перед грядущим, что уже и не помнили – какого это проснуться рядом с тем, кого любишь и всем сердцем желаешь провести всю жизнь.

Девчушка была настолько замученной, крайне удрученной, что и не обращала внимание, как напротив неё, на расстоянии вытянутой руки, находилась целая поляна полных жизни и красок цветов.

Именно здесь пару дней назад всё и началось…

В её, как она сейчас считала, бестолковую головушку закралась совершенно безумная затея, которая тогда представлялась столь интересной и заманчивой, что малышка просто не могла устоять. Не отдавая себе отчет в последствиях, да и не желая думать о них, девочка всерьез взялась за воплощение своей задумки.

Порой самое страшное Зло – совершается из Благих намерений.

Так и произошло с Мирой. От всего сердца она желала Сажену и его подруге счастья, но на деле оказалось, что за её стремлением помочь скрывается нечто такое, отчего у бедняжки колени задрожали.

«Неужели всё, что я делала, было лишь Ширмой?! И за кулисами моей Доброты и Заботы скрывалась Жажда заполучить „Запретный плод“?! Почему всё, что я делаю во Благо, обращается во Зло?! Неужели это Злой Рок?! Или быть может сама Судьба мстит мне за моё жалкое Происхождение?! Хех… Дочь беспутной женщины, изменившей мужу с лакеем?! Что может быть позорнее?! Наверное, лишь смерть в мешке, от рук собственной Сестры».

Вела бедняжка философские думы сама с собой и не замечая, как те с каждым новым словом утягивали её на самое Дно. Сейчас она была как никогда похожа на Сажена – своего друга, который вот также любил заниматься самобичеванием. Но если у парня был в этом хоть какой-то опыт, то к ней подобные страшные мысли пришли впервые.

Еще каких-то пару дней назад она вела роскошную жизнь избалованной маленькой Госпожи. Безбожно гоняла слуг, издевалась над служанками, таскала их за волосы, заставляла исполнять любые глупые капризы. Все и всюду «любили» её, таскали на руках, холили и лелеяли.

Но всё изменилось, когда она узнала страшную Правду о своем происхождении. Как будто этого было мало – не успела девочка всё осмыслить, как оказалась в мешке. Поначалу бедняжка подумала, что это всего лишь ошибка, недоразумение и скоро, заплатив выкуп – её вернут в Отчий Дом.

Но прошел день, два, неделя – никакого требования о выкупе похитители не выдвигали. Её просто посадили в темный, сырой подвал – обрекли на голод и жажду. Дикий неописуемый страх стать жертвой в руках мерзавцев, что осмелились держать ребенка в неволе – стал единственным Спутником бедной девочки.

Каждый новый день, она пробуждалась от их грубого баса и была вынуждена слышать их грязные шутки и планы – как бы получше с ней поразвлечься. Всякий раз Мира молила Небеса, чтобы они ненароком не спустились в её Глухую Обитель Забвения и не принялись претворять в жизнь свои задумки…

Всё закончилось также резко, как началось.

Однажды утром к мерзавцам пришел Посыльный. Он передал им некий сверток и мешок со звонкой монетой, после чего удалился, не проронив и слова. Получив плату, с лихвой покрывающую все затраты за похищение и «содержание» пленницы, эти мужланы закинули еле живую, доведенную до отчаяния бедняжку в мешок и покинули пределы города.

За те дни, пока они направлялись неведома куда, она не раз становилась «забавной зверюшкой» для этих уродов. Стоя на коленях, облаченная в одни тряпки, чуть живая, доведенная до крайности, с исхудавшими боками и торчащими ребрами, Мира выпрашивала у них еду. А эти сволочи, потеряв к ней всякий интерес, за жалкие подачки заставляли малышку всячески унижаться – ползать по земле словно червь, лаять как собака, лизать им сапоги и много чего еще ужасного и постыдного…

Лишь мельком припомнив все эти жуткие страдания и унижения, которые за те дни стали для неё нормой, девчушка в сердцах благодарила Небеса, что конечным пунктом их «путешествия» стал Город Отверженных. Именно здесь она намеревалась обрести покой и избавления от всех мук и страданий.

Но когда, мешок, ставший ей Родным Домом, вдруг затянули потуже и перекинули через каменные перила моста – она вдруг испугалась.

– Неужели это конец?! Нет! Не может быть! Не хочу! Я не могу вот так просто умереть! Ведь я… я… Спасите, хоть кто-нибудь – умоляю Вас! – силилась закричать в голос Мира, но силы давно покинули её.

– Спа-си-те-е-е! – прорезался у малышки голосок, в тот самый момент, когда мешок сорвался вниз.

Ударившись о водную гладь всем своим хрупким тельцем, бедняжка потеряла сознание. Она явственно ощущала всю холодность смертельных объятий, что сковывали ей Сердечко и губили Душу. Но она не могла ничего этому противопоставить. Отдавшись на Волю Судьбы, малышка окончательно сдалась.

Еще каких-то пару мгновений, и она умерла.

Но тут, словно Рыцарь в сияющих Доспехах, как из ниоткуда к ней бросается незнакомый ей человек. Кем он являлся – она не могла знать. Лишь его горячее прикосновение ладоней, тяжелое надрывное дыхание и теплота, исходившая из самого сердца – на грани жизни и смерти смогла уловить девочка.

Именно с того самого момента, даже не зная кем он был, находясь в бессознательном состоянии, в её нежное, чистое Сердце закралась Мысль – отблагодарить своего Спасителя.

Но сейчас, оказавшись снова одна на Перепутье Судьбы, она винила себя за всё произошедшее. Не над своими седыми волосами рыдала девчушка, как могло показаться ранее, а над сломленными Жизнями своих друзей.

Готовая упасть на колени и рвать на себе остатки волос, перед глазами Миры вдруг всплыл совсем недавний короткий диалог с пареньком, для которого она стала Источником Всех Бед.

«Крайне глухо, сквозь боль, что не утихала на протяжении всей ночи, где-то около полудня Сажен приходит в себя. Еле продрав красные глаза, паренек протянул ладони к опухшему от многочисленных синяков и ушибов лицу. Удивившись тому, что обе они оказались перевязаны тряпьем по локоть, он тяжело вздохнул. Не способный и пальцем пошевелить, юноша повернул голову в сторону, как ему казалось Спасительнице, которой и был обязан столь нежной заботе о его ранах.

– Спа-си-бо, – сквозь боль чуть слышно проскрипел паренек, приметив Миру, сидевшую к нему боком на сырой земле рядом с выходом из шалаша.

Девочка казалась крайне задумчивой, если не сказать больше – опечаленной. Подобная картина заставила паренька принять на свой счет её тяжкие размышления. Попытавшись подняться, он встретился с очередной проблемой. Всё тело, с ног до головы, также находилось в повязках. Сквозь боль улыбнувшись уголком рта, Сажен оставил всяческие попытки пошевелиться.

– Я знал, что ты меня не бросишь, – прошептал он спустя некоторое время, за которое не сводил пристального взгляда со своей Принцессы.

Она так глубоко ушла в себя, что и не обратила внимание, что её Слуга уже очнулся и жаждет с ней общения.

– Даже после того, как посреди ночи, я оставил тебя, – договорил юноша, тяжело дыша, но ответа не последовало. – Прости меня Мира, в очередной раз я оказался последним негодяем.

– Это вовсе не так, – не подавая «видимых признаков жизни», отвечала Мира. – Не ты здесь во всем виноват, а – я!

– Поверьте мне, Моя Принцесса – я на самобичевании «сделал карьеру», поэтому даже не старайся винить во всем себя! – попытался отшутиться горемыка, но оказался перебит диким возгласом.

– Замолчи! Это всё я! Я виновата! Да если бы не мой эгоизм, ты… Сира… Я… – не могла найти подходящих слов малышка, резко вскочившая на ноги.

– Мира, – задергался парень, желая, как можно скорее обрести контроль над телом, подняться на ноги, кинуться к ней, обнять, прижать к сердцу и разубедить настырное Дитя.

– Нет! Хватит! А-а-а-а! – завизжала малышка. – Перестань делать вид, что тебе не больно!

«Уж я-то знаю, какого это, когда над тобой издеваются, морят голодом, заставляют за еду исполнять самые гадкие приказы! Сидя в мешке, я через всё это прошла!

Но ты… ты…

Почему, даже зная, кто повинен в твоих бедах – мил со мной?!

Да не появись я здесь, тебя бы не избили на Ярмарке…

Сиру не постигла участь, пострашнее смерти…

И коря себя за всё произошедшее – ты бы не кинулся в чащу в поисках смерти».

– Мира… О чем ты? – хотел было запротестовать юноша, но девочка, сгорая от гнева на саму себя, с силой вцепилась в свою шапочку и сорвала её, вместе с целой прядью седых волос.

Не успел Сажен опомниться от увиденного, как Мира продолжила нападки на саму себя.

– Тот мужчина, что притащил тебя, до смерти забитым, сказал, что ты сам нарвался. А, после… Предупредив, что лучше бы нам исчезнуть из Города – удалился.

– Архен?! – припомнился парню его ночной разговор с этим угрюмым мужиком.

– Так скажи мне, Сажен правду – без меня твоя Жизнь была бы куда лучше?! Ведь так! Так?! – взмолилась девочка, протянув к нему обе ладошки.

– Даже если теперь нам придется покинуть это шалаш, и вечно скитаться по этим Проклятым Землям – я никогда, и на за что не скажу подобной Лжи! – отчеканил паренек, не сводя с малышки мягкого, полного нежности и заботы взгляда.

– Я… Я… Ненавижу тебя-я-я! – запищала бедняжка сдавленным голоском.

Не желая более продолжать этот бессмысленный разговор, Мира, прикрыв мокрые от слез глазки, кидается прочь из Дому. С израненным сердечком, надломленной Душой, чувствуя себя куда хуже Сажена, малышка решается раз и навсегда покинуть его, дабы уберечь от еще больших страданий.

– Мира-а-а-а! – закричал ей вслед юноша, у которого от вида убегающей прочь Принцессы, ставшей Искоркой Надежды – сердце разрывалось на части.

Если бы не слабость – он точно кинулся ей вслед, нагнал и вернул обратно, пусть даже для этого пришлось прибегнуть к силе. Но сейчас был совершенно ни на что не способен».

Именно этот истошный крик Души заставил бедное Дитя вздрогнуть и уронить из рук шапочку. Только сейчас она осознала, что в своем стремлении уберечь друзей от несчастий – сделала еще хуже.

Не в силах более держаться на ногах, малышка падает на колени. Прикрывая мокрые от слез глазки ладошками, ей хотелось раз и навсегда исчезнуть из этого Жестокого Мира, в котором не было места Добру и Состраданию.

– Сажен?! – прошептал малышка, когда, спустя некоторое время, ей показалось, что позади раздались поспешные шаги.

Но лишь обернувшись, Мира замерла на месте. В каких-то десяти шагах от неё, скривив жестокую усмешку, стоял тот, кого она меньше всего ожидала здесь увидеть…

Словно сердцем почувствовав неладное, пребывающий в бессознательном состоянии Сажен, вдруг резко приходит в себя. Не отыскав взглядом ту, которая стала для него дороже самой Жизни, паренек сквозь боль поднимается на руках. Затем, на четвереньках, повинуясь Зову Души, направляется к выходу из шалаша.

Но не успел он и носа показать на улицу, как очередная Беда настигает беднягу. Со всей возможной дури и жестокостью на него обрушивается удар ногой по лицу. Перелетев через весь шалаш и стукнувшись головой о жердь, Сажен всё же находит в себе силы открыть глаза.