Текст книги "За Ширмой Свободы. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том II"

– Смотри кого мы поймали?! – вытащил её из толпы. – Ведь это он! Он ваш мучитель!

– Тош, право не стоило, – тихо прошептала бедняжка, у которой голос перехватило, и она вросла в каменную кладку пристани.

– Ой, совсем позабыл! – шлепнул себя по лбу мышонок. – Пик, сейчас покажу тебе свой «улов». – не позволив мышонку осмыслить его слова, Тош кинулся обратно на корабль.

Пик, у которого в горле пересохло, совершенно не мог сдвинуться с места, а всё его страстное желание осмотреть корабль вмиг улетучилось. Как, собственно, любое другое – кроме, как поскорее убраться с глаз крысы.

Примерно также, только в сотни раз хуже и сильнее ощущала себя Малия. Ей вдруг захотелось, как можно скорее провалиться сквозь землю и больше оттуда не показываться.

– Ну здравствуй Монри, правая Рука самого Графа Де Гри, губителя стольких добрых мышей, что и года не хватит перечислить их имена…

Взял слово Терриус, выходя вперед прекрасно понимая, что подобный «подарочком» он невольно заставил Пика вновь погрузиться в страшные воспоминания своего прошлого.

– Помнишь меня, сволочь!? – прогремел мышь.

Схватив за шею, он выволок крысу из бочки. Когда его грузное тело, рухнуло прямо перед ногами Пика, тот оставил все сомнения – перед ним был сам Монри – не больше и не меньше.

Вид у него был крайне потрепанный. Под глазом красовался фингал, губы разбиты в кровь, вся одежда изорвана и грязная, как если бы по нему прошлись с десяток добрых моряков.

На доли песчинки Пику даже стало жалко его. Но, когда тот поднял на него свои узенькие сверлящие глазки, мышонок сразу прогнал эту глупость из своей головы.

Монри прекрасно узнав его, широко раскрыл рот от удивления, как если бы перед ним предстал покойник.

– Ты-ы?! – прохрипел крыс. – Ты жив!

Затем он перевел взгляд на застывшую совсем рядом Малию, и его челюсть и вовсе чуть не отвалилась.

– Принцесса София, и вы…

– Хватит, Монри! – прервал его ядовитые речи Терриус. – Довольно уже по твоей вине пролито невинных слез! – прорычал он, схватив крысу за горло.

Тому ничего не оставалось как перевести взгляд на мышь, так горячо поприветствовавшего его на берегу.

– Взгляни на них, сволочь! – закричал Терриус ему прямо в лицо. – Все эти мыши, так или иначе пострадали от ваших с графом когтистых лап! – повернул он его голову в сторону жителей острова Вольных. – Как думаешь, что они хотят больше всего?!

– Убить его!

– Четвертовать!

– Вздернуть на рее!

– Утопить! – раздались сердитые голоса из толпы.

– А что скажешь ты, Пик?! – повернул он лицо Монри к мышонку.

– Я!? – опешил паренек.

– Да! Этот негодяй лишил тебя Семьи, запер в клетку и хотел казнить! Он заслуживает смерти!

– Смерти или Мести!? – проговорил ему в ответ паренек, совершенно не задумываясь.

Терриус так разгорячился, что готов был сию же минуту расправиться с негодяем собственными руками и ничего не желал слушать.

– Я называю это Правосудием! – прокричал мышь, под одобрительные выкрики жителей.

– Правосудие?! – тихо повторил Пик, смотря ему прямо в глаза.

Он и сам не знал, что сейчас движет им. Будь его воля – давно бы дал добро на казнь. Но что-то мешало ему совершить так называемое «Правосудие».

– Правосудие признало меня предателем, отняло Семью, лишило дома! – перешел на хрип мышонок, совершенно не моргая.

– Как и меня, Пик! Как и всех нас! – завопил Терриус, чем немало обескуражил Ночу и остальных моряков с её судна, хранивших полное молчание.

– Я прекрасно это знаю, – ответил на это мышонок и увел взгляд, не в силах больше видеть эту гнусную крысиную морду.

– Предлагаю построить для него колесо и пусть побегает, пока не сбросит жирок. А затем повесим его на флагшток, пусть развивается, как флаг и напоминает о сегодняшнем дне! – внезапно спас Пика Тош.

Показавшись у трапа в сопровождении некой высокой фигуры, облаченной в длинное белое одеяние до пола, с покрытой головой и закрытым лицом, паренек сразу приметил некую напряженную обстановку и поспешил развеять её.

– Пик, а вот и мой Подарок! – огласил громко Тош, чем заставил всех перевести внимание от решения дальнейшей судьбы крыса.

Совершенно теряясь в догадках, какую подлянку преподнесёт ему Тош, серый мышонок поднял очи и вмиг забыл обо всем на Свете.

– Мы нашли её в трюме этого негодяя! Бедняжке сильно досталось, вот она и прячет своё личико, – пояснил паренек, указывая на еле державшуюся на ногах фигуру.

Попытавшись сделать шаг вперед, она оступилась о подол своего одеяния, точнее о кусок парусины, что был накинут на неё, и с тихим криком полетела вниз.

– Сиба-а-а! – воскликнул тут Пик, чей истошный вопль исходил из самых глубин его сердца и души.

Столь пронзительный, болезненный, душераздирающий крик бедного мышонка заставил всех без исключения обратить свой взор на них. Даже не имея возможно увидеть лицо незнакомки, паренек сердцем почувствовал и признал в ней свою Сиберию.

Стрелой сорвавшись с места, мышонок кинулся к девушке. Чуть не переломав себе ноги, он успел поймать её. Девушка со слезами на глазах и еле держась на ногах, крепко схватившись в мышонка обеими ручками, прошептала:

– Пи-и-ик! – содрогаясь от мелкой дрожи во всем теле, мышка спрятала своё заплаканное побитое личико.

Сам не свой Пик сильнее прежнего обнял девушку, не желая более выпускать из своих объятий. В свою очередь мышка прижалась носиком к его груди и глухо засопела.

– Сиберия!? – очнувшись словно от кошмарного сна, воскликнула в голос Малия, удивившись не меньше Пика.

– Неужели, та самая?! – проглотил ком в горле Тош, и в самых смелых мыслях не предполагая, что его «улов» окажется настолько ценным для друга.

– София!? – украдкой взглянула Сиба в сторону мышки, что назвала её по имени.

– А я – Тош! – закончил «перекличку» паренек, быстро беря себя в руки.

Но его улыбка тут же испарилась, когда он увидел лицо Пика, изменившееся до неузнаваемости при виде Сиберии и всего того, что с ней сделал Монри.

– Ты-ы-ы-ы! – заскрежетал зубами серый мышонок.

В душе его всё перевернулось и закипело. Впив испепеляющий взгляд в крысу, он готов был разорвать его голыми руками здесь и сейчас.

– Ты-ы-ы, ничтожная крыса-а-а! И как еще таких свет носит! – рычал парень, сжимая ладони в кулаки.

С каждой песчинкой он чувствовал, как ненависть поглощает его без остатка.

– Будь на то моя Воля, всех бы вас таких истребил, – хрипел он, не в силах бросить Сибу.

Горя желанием врезать по наглой морде Монри, на которой читалась ухмылка, полная жестокости и наслаждения при виде их горя, мышонок в сердцах представлял тот сладостный миг, когда доберется до него.

– Позволь я, Пик, – в очередной раз выручил друга Тош. – У меня давно руки чесались!

Подойдя к крысе, он врезал ему как следует, чем вмиг стер ухмылку с противной физии Монри.

– Ну что, еще есть чем улыбаться!? – плюнул в его сторону храбрый мышонок, поймав на себе крайне благодарный взгляд друга.

Понемногу беря себя в руки и понимая, что не время сейчас предаваться гневу и злости, Пик отвел взгляд от крысы. Опустив глаза на мышку, он одарил её таким полный нежности и любви заботливым взглядом своих синих глаз, благодаря которому еле заметная улыбка счастья озарила личико Сиберии.

Пусть хоть на песчинку, но она перестала дрожать и бояться снова оказаться на цепи, закованной по рукам и ногам в сыром темном трюме, совершенно одной, без капли надежды выбраться оттуда живой.

– Сиба не бойся его! Больше он не причинит вреда ни тебе, никому бы то ни было! – тихо прошептал серый мышонок на ушко девушки.

– А-а-х, – не в силах более держаться, проскрипела Сиба и тут же потеряла сознание.

Её хрупкое, исхудавшее тело очень заботливо подхватил на руки Пик, который и сам много чего выстрадал за последние дни.

– Помогите ей! – нарушил молчание Терриус, осознав, что подарок Тоша оказался куда ценнее и дороже исстрадавшемуся сердцу Пика.

Жители острова отличались добротой и заботой, поэтому им не нужно было повторять дважды. Отбросив свой гнев, который всего минуту назад готов был превратить их в тех, кого они больше всего ненавидели, из толпы выбежали две женщины. Кинувшись на помощь пареньку, они хотели перехватить бедняжку из его рук, но Пик ясно дал понять, что не отпустит её.

– Я сам, сам! Скажите куда её отнести! – тихо зашипел на них мышонок и понес девушку вслед за двумя женщинами, которые показывали дорогу и всячески подстраховывали его.

– Очередная твоя игрушка?! – схватил Терриус за волосы Монри и подтащил его морду к себе.

В ответ он получил хриплое рычание и жестокий оскал.

– Уберите его с глаз долой и посадите в карцер! – ногой опрокинул бочку на землю мышь. – Потом решим, что с ним делать! – швырнул он крыса в сторону моряков, которые тут же повязали мерзавца и заткнули ему пасть кляпом.

Терриус, его дочь Ноча, Тош и Малия оставив более Монри без внимания, перевели полные противоречий взгляды на Пика. Они видели в нем уже не просто друга и товарища по несчастью, а отчаявшегося мышонка, который неведома откуда черпал силы и смог совладать с подобным искушением – раз и навсегда покончить с одним из двух злодеев, принесшим ему столько боли и горя. Они прекрасно понимали, что окажись на его месте – не смогли бы остановиться и совершив то, на что толкала их сама Жизнь, раз и навсегда потеряли самих себя.

Прижимая головку бедной Сиберии к своему сердцу, Пик уже не боялся слез и того, что подумают о нем окружающие. Сейчас у него на руках оказалась мышка, которую он некогда полюбил всем своим сердцем и душой, и продолжал любить несмотря на все беды и несчастия, что неотступно следовали «нога в ногу» с ними. Понимая, что бедняжке досталось, не в меньшей степени из-за него, он как никогда нуждался в ней, а она – в нем.

XVII Сиберия очнулась!

– Да кто она вообще такая? – тихо возмущалась Ноча, стоя в стороне от Тоша и Малии.

Все как один они не сводили глаз с Пика, долгое время семенившего возле закрытой двери лазарета, за которой расположили Сиберию. На протяжении нескольких часов от бедняжки не отходили, оказывающие медицинскую помощь две мыши.

– Сколько можно торчать здесь?! Давно могли праздновать победу со всеми на площади, восседая за большим столом, слушая байки и тосты! – не переставала бурчать черная мышка.

– Никто тебя не держит! – бросила ей Малия.

Облокотившись спиной о стену и присев на каменный пол, девушка не сводила с Пика больного взгляда.

Ноча, уязвленная её словами, взглянула на Тоша, ища поддержки. Но мышонок в ответ лишь пожал плечами.

– Я всегда – за! Но сейчас Малия права! Пусть я лично не знаком с этой девушкой, но прекрасно вижу, как волнуется за неё наш Пик. Эх… – вздохнул печально Тош. – Если бы я знал, что мой «подарок» окажется таким…

– Сиберия, она… – перебила его Принцесса. – Его первая любовь! Он готов на всё ради неё, а она… Она предала его…

Услышав подобные нелестные в сторону возлюбленной слова, мышонок резко остановился.

– Не смей так говорить о ней в моем присутствии! – закричал он на девушку.

Метнувшись к ней, он схватил бедняжку за плечи и принялся с силой сжимать их.

– Но это правда! – заскрипела девушка, которой он делал больно сам того не осознавая.

– Она не желала мне зла! – не переставал истошно хрипеть паренек. – Это всё этот Монри и Граф… Это они… Она всего лишь…

– Была их марионеткой! – перебила его Малия, прекрасно осознавая, что чем быстрее Пик осознает всю горькую правду, тем лучше будет для него самого. – И весьма недурной, как я посмотрю… А ты, дурак набитый, попался на её удочку!

– Перестать! Замолчи! Забери свои слова обратно! – затряс её Пик, еле сдерживая себя, готовый пустить в ход кулаки, если потребуется.

– И не подумаю! Раз ты так глуп и слеп, чтобы не видеть очевидного, тебе незачем знать Правду! – в свою очередь повысила голос Малия.

Отодрав его руки от себя, она впилась в него широко раскрытыми глазами.

– Эта ложь! Ложь! Ложь! – закричал Пик, хватаясь за голову.

– Может не стоит так шуметь?! – попыталась успокоить бедного мышонка Ноча, потянувшись к нему ладошками.

Но паренек резко отстранил её от себя. Впившись в неё гневным взглядом, он закричал:

– А ты не лезь, куда не просят!

– Что?! – чуть не плача прошептала черная мышка, никак не ожидая подобной реакции.

– Шли бы вы все на свой пир! Это касается только нас! Так что не суйте свои носы не в свои дела! – отмахнулся от всех мышонок, не отвечая за свои поступки.

– Но я… – хотела ответить на это Ноча, но парень, окончательно запутавшийся в себе, в очередной раз перебил её.

– Что ты?! Да я совершенно не знаю тебя! Вижу во второй раз в жизни… И лет сто бы не видел! – вконец вспылил Пик, чем заставил вздрогнуть от подобных слов даже Тоша.

Молча проглотив его обидные слова, черная мышка не стала с ним спорить. Быстро развернувшись, девушка со всех ног кинулась бежать прочь отсюда – где она была лишней, как ей только что высказал мышонок.

– Постой Ноча! – метнулся за ней Тош, но той и след простыл.

Не на шутку разозлившись на этого самонадеянного глупца, паренек закричал:

– Ты что творишь?! Она, она… Кормила тебя из ложечки, когда ты пребывал в бреду, находясь на волоске от гибели… А после не отходила от твоей комнаты. Всё ждала, пока ты очнешься, боялась зайти и потревожить вас с Малией! И только весть о том, что из столицы в здешние воды «пребывает» эта крыса, заставила её покинуть форт. А ты! Эх… – готов был махнуть на него рукой паренек.

– Её об этом никто не просил! – крайне сухо ответил на это Пик.

– Тош прав, уж кому-кому, а ей – ты просто обязан сказать спасибо! – еле сдерживалась Малия, чтобы не наорать на этого бестолкового мышонка.

– Спасибо, ха! – усмехнулся паренек.

– Ты… Ты просто невыносимый самовлюбленный эгоист с манией величия! Этакий герой одиночка – вечно себе на уме, не умеющий ни любить, не ценить других! – разразилась бранью девушка и повернулась к нему спиной.

– Простите Ваше Высочество, но здесь Вам не Дворец, и никто не собирается петь вам серенады под окнами! Как и нет смазливых виконтов, целующих вас на ночь и Заморских Принцев, что всё это видели…

– Как?! – обернулась она.

– Ох простите, я и позабыл, что у тебя есть замена! – указал он на Тоша рукой. – Думаю он не будет против! Опыта у вас с ним хоть отбавляй: у стены, под покровом ночи, возле потухшего костра…

– Безмозглый дурак, вот ты кто! – прохрипела Малия и кинулась прочь.

– В отличие от некоторых, я всегда остаюсь сами собой и не притворяюсь другим ради забавы! – прокричал ей вдогонку серый мышонок.

Затем перевел взгляд на Тоша, который бранил его одним взглядом.

– А тебе чего?!

– Значит, ты был там и видел… – чуть виновато проговорил мышонок.

– Да видел! Как вы мило обнимались, а еще шептались: «Ой, только пообещай не говорить Пику об этом…» – передразнил он голос Принцессы. – Обещаю! Ответил ты и этим всё сказано!

– Как бы сильно я того не желал, по собственной воле Малия ни за что не подарила бы мне поцелуя! Она закрыла меня от ночных разведчиков Графа, что пролетали мимо. Тогда я пообещал ей не говорить тебе, почему именно она покинула Эхтер. Не больше и не меньше, – отвечал спокойно Тош, поворачиваясь к другу боком. – Малия самая отважная девушка из тех, кого я знавал…

– И много таких было?! – ляпнул, не подумав Пик.

– Там на корабле невольников, она по ночам тайком ото всех, рискуя своей жизнью, приносила нам еду и питье, – не обратил на его колкое замечание паренек. – Я прекрасно видел, как тяжко ей приходится и из вежливости отказывался от «угощений». Ведь, она делилась с нами своим собственным скудным рационом…

Слова Тоша излучали чистую правду и Пику ничего не оставалось, как прикусить свой длинный язычок, пока с уст еще чего-нибудь обидное для друзей не сорвалось.

– Однажды и я, боясь потерять друзей – прогнал их… До сих пор я корю себя за это, – повернулся он спиной к нему и сделал шаг.

– Постой! Если всё это правда… – протянул к нему руку Пик.

– «Если» – здесь не уместно! Даже одна капля недоверия, способна разрушить самые прочные узы дружбы!

– Тош, постой! – после времени кинулся за ним Пик. – Возможно, я был…

– Не прав?! Жесток, холоден, циничен?! Так или иначе, но ты зря обидел Ночу и Малию! Как и ты, сейчас стоишь здесь под дверьми этой комнаты, волнуешься, дрожишь, строишь догадки, так и они – не отходили от тебя ни на шаг на протяжении всех этих дней!

Подытожил мудрый мышонок и пошел своей дорогой. Но в последний момент чуть задержался.

– Без лишних слов скажу – они любят тебя… Хотя я до сих пор не пойму за что?! – закончил он нравоучение и удалился, оставив Пика в куда худшем, разбитом состоянии, чем был раньше.

Охваченный смятением, погрязший в отчаянии и терзаниях, оказавшись наедине с самим собой и с пустотой, окружавшей его, такой же холодной, безжизненной, каким сейчас он представлял себя, Пик готов был стоять так вечно.

Вскоре тихий скрип открывающейся двери и последовавшие за этим мягкое шептание, заставили мышонка очнуться от тяжелых мыслей и дум.

– Как она!? – кинулся к дверям паренек сразу, что из комнаты Сиберии вышли две женщины-мыши.

– Ей нужен покой, – прошептала одна из них.

– Скажите, что с ней? – взмолился бедняга, у которого окончательно все мысли спутались от переживаний.

– С ней всё будет хорошо… – поспешила успокоить мышонка одна из женщин. – Мы обработали её ушибы и раны, которые в основном имели телесный характер! Но вот её душевное состояние…

– Её били?! – перебил мышь Пик, вскипая от праведного гнева и сжимая кулаки.

– Не знаю, как вам сказать… Но всё тело бедняжки словно одна Большая Летопись ушибов, ран и синяков! Некоторым не больше пару дней, остальным недели, месяцы, возможны – годы…

– Ах, эта крыса-а-а! Он мне за всё ответит! – зарычал Пик, не зная куда себя деть.

Ему жутко захотелось кинуться к Монри, чтобы самолично покончить с этим мерзавцем, осмелившимся обидеть его Сиберию. Но одна из мышей, заметив, как паренька всего перекорёжило, остановила его благородный порыв.

– Всё могло быть куда хуже… Пусть девушка вся в ушибах, но она не потеряла себя! – пристально взглянула она на юношу.

Паренек, чуть призадумавшись, быстро осознал, о чем речь.

– Сиберия… Ты не переставала бороться, – тихо прошептал он, опуская голову.

– Пройди, она хочет тебя видеть… – указала ладонью в сторону лазарета мышка.

– Си-ба?! – поднял он на них взгляд полный благодарности. – Спасибо вам, спасибо! – с этими словами он поспешил в комнату.

Заскочив внутрь, Пик увидел прикрытую белоснежной простыней лежащую на кровати девушку. Из-под неё виднелись посиневшие нежные хрупкие ручки бедняжки. Приблизившись к мышке, он невольно потянулся к ним.

Все её плечи оказались в шрамах и ссадинах, всюду виднелись синяки и гематомы. На прекрасном личике мышки сиял шрам на левой щеке, которым наградил её Монри, в тот самый день, когда его посадили и осудили.

Не в силах видеть эту прекрасную, невинную девушку в столь плачевном состоянии, мышонок упал перед кроватью на колени и припал лицом к её ладоням:

– Прости, прости меня Сиба! – прошептал Пик и из глаз его хлынули горькие слезы отчаяния и беспомощности.

«Я навлек на тебя столько горя и несчастий, что и словами не передать… Как бы я хотел, чтобы всего этого не произошло… От самого начала, до сегодняшнего дня…

Лучше бы я один всю свою жизнь мучился, страдал, пребывал во лжи, лишенный возможности любить и жить… Но я всё это стерпел… И даже полную унижения и несчастья Жизнь – всё ради твоего счастья! Ради твоего благополучия я готов на всё!»

Горячо шептал мышонок, готовый закричать от боли и мучений, но не смел потревожить её покой.

– Пи-и-и-и-к! – проскрипела девушка, чуть приоткрыв глазки.

Опустив взгляд на мышонка, что сидел подле неё, она тихо прошептала:

– Прошу, не говори так! Ты… ты… Изменил всё… Я не желала признавать, что вся моя Жизнь – сплошной Обман! Я… я… – шептала бедняжка, каждое слово которой давалось с трудом, сквозь хрипоту и сковывающую сердце боль.

– Не надо Сиба, не трать силы на слова, отдохни! Тебе нужен покой! – успокаивал её паренек.

Поднявшись на колено, он опустил голову на подушку рядом с её прекрасным личиком.

– Ты… Ты… Подарил мне Надежду, что есть еще на Свете… Хорошие… – прошептала она из последних сил и лишилась чувств.

Её глаза сомкнулись, а руки бессильно повисли плетьми.

– Сиба! Сиба! – прошептал Пик, припав губами к её ладоням, целуя их горячо и нежно, стараясь разогреть её теплом своего любящего сердца.

Не скрывая слез счастья и горя одновременно, он стал нещадно хрипеть и плакать, как малое дитя. С одной лишь разницей – его сердце сейчас разрывалось на маленькие кусочки и ему хотелось – чтобы хоть один из них вылетел наружу. Тогда бы он смог вложить его в руки Сиберии – девушки, без которой отныне не мыслил своего существования…