Текст книги "За Ширмой Свободы. Цикл книг: «Эйриния». Книга первая. Том II"

Эфирское море – единственное во всей Эйринии внутреннее море. С запада оно омывает берега Королевства Эхтер. С севера – Империи Ренн, а вся восточная часть принадлежит Эсфиру. С запада в него впадает полноводная река Элара, а с юга – река Мира.

Благодаря своим местами совершенно черным, подобно бархату водам, водная гладь моря, омывающая береговую линию всех Земель Эйринии, казалась такой же непроницаемой, без единого просвета, мрачной и бездонной, как и жизнь простых подневольных мышей, лишенных всяческого права выбирать свой Путь.

Чудо-порошок Себа – которым он частенько пользовался, желая прогулять занятия. Вызывает жуткие приступы боли в животе и рвоту.

Стражники Эсфира – все как на подбор – высокие, худощавые, цвета песка песчаные мыши, с маленькими глазками, в сверкающих на солнце легких металлических доспехах, прикрывающих грудь и спину и больше напоминавшие начищенные до блеска круглые щиты. В руках они держали остроконечные копья, а на поясе у каждого висели изогнутые сабли.

Яркостью цветов и роскошью отделки одеяния стражников не блистали. Под доспехами они носили длинные до пола светло-коричневые кафтаны из плотной материи, дабы ремешки, на которых крепились щитки, не натирали. На ногах красовались плотные тканные цвета песка сапоги, доходившие до уровня колен и отлично защищающие их хозяев в нелегкой службе по защите покоя жителей Эсфира в засушливых условиях здешнего климата.

Телохранители Тимура-Паши – личная гвардия Правителя Эсфира.

Эти верные Сыны своего Отечества отличались от обычных стражников города не только выправкой, могучими плечами и высоким ростом, но и богато украшенными доспехами из дубленной кожи, что могла сравниться по прочности с металлическими. А вставки из драгоценных металлов делали подобный «наряд» крайне ослепительным – в прямом смысле этого слова.

Солнечные лучи так и отражались от их сапог, наплечников и нагрудного доспеха, делая созерцание этих Стражей крайне затруднительным вне пределов дворцовых стен. В народе их так и прозвали – Сош-уфа, что на местном наречии означает: «Отражающие Свет».

Эфесы их сабель и рукояти копий также отличались более роскошной выделкой и проработкой деталей, вплоть до мельчайших подробностей. И чем богаче была выделка этих немаловажных деталей оружия, тем почетнее был тот или иной Сош-уфа.

Городская Тюрьма Эсфира – после крайне быстрого марша солдат по извилистым тесным улочкам пригорода, за время которого Гости Эсфира не особо успели насладиться местными красотами, их привели в казавшиеся снаружи заброшенным невысокое здание без окон и единственных входом.

Как только их со всей возможной «аккуратностью и деликатностью» завели внутрь, они осознали, что местом дальнейшего «ознакомления» с городом станет Городская Тюрьма.

В небольшой квадратной комнатушке размерами пять на пять шагов, совершенно лишенной окон и других источников света и воздуха, царил полумрак и невыносимый смрад. А все каменно-песчаные стены были пропитаны зловонием и отчаянием.

Одна из страниц Жизни Тоша:

«Вы не поверите, но я тоже бывал в тюрьмах! И не раз… – стиснув зубы, завел свой рассказ мышонок.

Охотно верим, – пригладила его взъерошенные волосы ладошкой девушка, которая одна казалась такой стойкой и храброй, хотя у самой сердце из груди рвалось от страшных предчувствий.

Нет Ноча, я бывал, но иначе… Я видел все тяготы и мучения заключенных, по ту сторону решетки…

Как это?!

Еще в раннем детстве меня изловили Охотники за невольниками. После нескольких ужасных месяцев плавания на рабовладельческом судне по водам Эфирского моря, за время которого я столько ужасов и страданий навидался, что на всю жизнь хватит… – перехватило дух у паренька и он сквозь скребущую сердце боль, продолжил. – Так вот, после всего пережитого меня доставили сюда в Эсфир и выставили на местном Рынке. Я был слишком мал, чтобы работать на плантациях или быть слугой какого-нибудь знатного Господина или Госпожи. Поэтому, почти даром, меня отдали начальнику тюрьмы…

Этой!? – сорвалось тихое восклицание с уст Пика.

В Эсфире одна Тюрьма, как и Дворец – всего один! Целых два года я прислуживал ему: стирал носки, штопал и готовил…

Ты-ы-ы?! – удивились мышата.

А что такого – многие умеют! – отмахнулся от них мышонок и продолжил:

Но все бы ничего, но этот садист всякий раз, когда шел на допросы и пытки заключенных – брал меня с собой. Ему доставляло столько удовольствия издеваться над другими прямо на глазах ребенка – просто слов нет.

Само собой я не мог долго терпеть всех тех ужасов и кошмаров, на которые он заставлял меня смотреть и даже прислуживать – подавать инструменты и многое еще чего…

В конце концов я сбежал, но был пойман.

На целый месяц я оказался посажен в одиночку. Когда, отмотав срок, ко мне явился этот омерзительный крыс, он решил, что я одумался и снова взял меня на очередные пытки. Я, притворившись паинькой, попросился поучаствовать. Но в самый ответственный момент залил раскаленный свинец ни в глотку бедному бедолаге, прикованному к столу, а на ногу своему Хозяину. Воспользовавшись суетой, охватившей его, я выскочил в единственное окно во всей этой гребаной тюрьме, которым так любил дразнить начальник, обреченных на муки и смерть.

С тех самых пор больше всего на Свете я ненавижу Рабство и Тюрьмы, мало чем отличающимися друг от друга, одними лишь названиями, да…

Тем, что Рабство – есть отсутствие Воли. А тюрьма – лишение возможности ее проявить! – на пониженных тонах Пик закончил мысль за другом.

Оба переглянулись понимающим взглядом, тяжело вздохнули и опустили головы».

Начальник тюрьмы в Эсфире – он же главный Палач и заведующий пытками. Длинный, худощавый седой крыс в летах, обладающий низким голоском с хрипотцой и острым взглядом своих чуть подслеповатых серых глаз. От старости крыс покрылся плешью, да залысина на голове сияла, ярче крыш Дворца Паши. Благодаря Тошу на всю оставшуюся жизнь стал хромать на правую ногу.

На нем был надет изрядно поношенный кафтан с короткими рукавами, подпоясанный кожаным ремнем, на котором висели различные приспособы, облегчающие «работу» Палача.

У этого садиста была традиция, перед началом пыток спрашивать у пленников: «свинец или свинец?». Которую, когда Тоша освободили, а крыса приковали к столу, мышонок решил не нарушать.

Наследный Принц Ренна – Август Роме Реннский – молодой мышь ярко-коричневого окраса, обладал чуть волнистыми волосами до плеч, ровной осанкой, уверенным поставленным голосом и властным взглядом прекрасных чарующих бирюзовых глаз. Примерно такого же возраста, как и его друг виконт де Себа, с которым они оказались в «одной лодке» на борту флагмана. Оба втайне от своих родных проходили на нем службу.

Облаченный в длинный суженный у талии и расклешенный внизу черный плащ, что отлично прикрывал сверкающие на солнце нагрудные пластинчатые доспехи из посеребренного металла, парень выглядел очень грациозным и стройным. А его узкие штаны из атласной ткани, высокие черные начищенные до блеска кожаные сапоги с металлическими бляшками и ремень, перекинутый через плечо, отлично дополняли образ эдакого благородного рыцаря.

Тимур-Ибн-Паша – отец Принца Тимура, который навещал некогда столицу Эйринии Эхтер в надежде заполучить руку наследной Принцессы Софии.

Паша носил Титулы: Великого, Непревзойденного, Всесильного, Наимудрейшего и Всемилостивейшего Правителя города Эсфир, Владельца всех Земель востока.

Его мягкие, кожаные сапоги с остроконечными, вздернутыми носами, так и сверкали на солнце. Несмотря на всю мягкость обуви, грозный Правитель Эсфира, способен был одной пятой «втоптать в грязь» всякого ему неугодного.

Но как оказалось позже, за маской холодного и расчетливого Паши скрывался его сын. Так как отец слишком рано покинул его, отныне молодому мышонку приходилось в одиночку противостоять Дворцовой Знати на пути к своей Мечте – раз и навсегда изменить устои Царства и искоренить Рабство – как пережиток страшного прошлого.

Роскошная Церемониальная Процессия – Свита Великого Правителя Эсфира, а также он сам, возлежал на гигантском помосте-платформе, размером с дом. Здесь находилось всё: столы, лежаки, слуги и служанки, танцовщицы и многие другие мыши, обеспечивающие пребывание Великого Правителя вне стен Дворца комфортным.

Эта движущая Платформа больше походила на гигантских размеров многоножку, с одной большой разницей, что каждый шаг бедным мышам, облаченным в кафтаны на голое тело, давался с неимоверными усилиями.

От этой Платформы разило ослепительной роскошью, которая затмевала всем взор. Кроме Тоша и Пика, которые не могли не заметить по меньшей мере сотни рабов, на чьих плечах и спинах, покоилась вся эта протяженностью не менее сотни шагов Роскошная Церемониальная Процессия.

В центре переносной площадки располагался большой шелковый навес-шатер ярко-лазурного цвета, что защищал находившихся внутри Господ от нещадно палящих лучей солнца.

Когда Процессия трогалась, то она оставляла после себя множество мышиных следов непосильного рабства и мук, пота и крови тех, кто не по своей воле оказались на самом дне Бытия в этом Жестоком Мире.

Следы этих страданий были так незаметны и никем не осуждаемыми, что дуновения горячего ветерка хватило, чтобы вмиг сравнять их с землей, оставив после себя лишь пустоту и голый песок.

Сады Блаженные – такое недосягаемое простым смертным место, где по легендам почивают на лаврах Герои прошлых Эпох.

Малый тронный Зал Тимур-Паши – просторные прекраснейшие Царские Палаты с обитыми стенами мягкими с небольшим ворсом нежно-бирюзового цвета тканями и искусно вышитыми пестрыми коврами, тонкой работы резной лепниной, ажурными мозаичным потолком и полом, а также изящной мебелью из самых дорогих сортов дерева, расставленной по углам.

Поистине Царское убранство Зала отлично дополняли множество зеркал, находившихся не только на стенах, но и под потолком. Благодаря чему всё помещение казалось еще более просторным и воздушным. На полу всюду красовались мягкие ковры, на которые не то, что ступить, смотреть оказалось «больно» – так были красивы.

Дверные проемы, в количестве четырех, по одному на каждую сторону Света, были выполнены в форме куполов и украшены мозаикой и драгоценными камнями. Сами двери казались очень массивными на первый взгляд из-за обилия на них декоративной отделки. Подобно всем стенам и потолку, они были украшены мозаикой, обиты тканями и инкрустированы драгоценными камнями.

Помещение было лишено окон, но тем не менее здесь оказалось довольно светло и свежо, благодаря множеству небольших проемом высоко над потолком. Через них сюда отлично проникал свежий воздух и лучи света, которые отражаясь от зеркал и драгоценных камней, делали Зал очень ярким и наполненным Цветением Жизни.

В подобном Мире, где всюду царила непомерная Роскошь, слепящий взор Блеск, непревзойденная Чистота и абсолютный Порядок, где даже вздохнуть эфирными благовониями, коими был наполнен весь Зал, являлось непомерной роскошью – простому мышонку, вроде Тоша, на все это Великолепие было тошно смотреть, не то, что находиться.

Посреди Зала находился роскошный, сплошь усеянный правильной геометрической формы узорами и драгоценными камнями, высокий на трех ступенях изящный белокаменный Трон самого Тимур-Паши. Владелец которого гордо восседал на нем словно Статуя.

Стены Тронного Зала были снабжены множеством потайных ходов, которые с первого взгляда нереально было увидеть – так хорошо оказались сокрыты от чужих глаз. В случае малейшей опасности в Зал врывался целый отряд телохранителей, готовых Жизнь отдать за своего Господина.

Советник Зар – высокая, аккуратно коротко подстриженная, серопесчаного окраса худощавая крыса с пристальным сухим взглядом сверкающих глаз пепельного окраса.

«Завернутый» в широкий кафтан нежно-персикового цвета, с вышивкой на нижней кромке и длинными рукавами, спадающими до самого пола, наряд крыса походил больше на длинное платье с поясом, без тюрбана и сабли, с торчащими из-под него остроконечными сапогами под цвет верхней одежды.

Алатан-Паша – древний Титул Правителя Эсфира.

Истинное Обличье Правителя Эсфира – закончив «разоблачение», изумленным взорам мышат предстал невысокого роста парень, не старше их, в простом без излишеств отделки кафтане, шароварах и поясе, с короткими чуть курчавыми волосами до плеч и мягким мечтательным взором карих глаз. На ногах его покоились простые полуоткрытые мягкие тапочки, что отлично дополняли непосредственный «домашний» гардероб молодого Правителя Эсфира.

Слова Тоша об Истинной Жизни:

«Я не позволю играться с нами, как с какими-то куклами, – вскочил на ноги Тош и смело принялся делать шаг за шагом в сторону Трона.

Тош?! – прошептала Ноча, с неким страхом в глазах озираясь по сторонам.

Нет – с меня хватит! Будь вы хоть Властелином Всего Мира – я ни за что не позволю издеваться над собой и моими друзьями! Если решили казнить, то казните! Или думаете, если Вы – Правитель рабской Страны, где запрещено и смотреть на Господ, то мы будем умолять вас о пощаде?! Так вот, заявляю прямо – никогда и не перед кем я не опущусь на колени! Можете подавиться своей напыщенностью, высокомерием и самодовольством! – отчеканил Тош, у которого накипело…

Остудите свой пыл, – обретя прежнюю серьезность, прогремел молодой Паша. – Я пощадил Вас не ради забавы… Будь на то Воля Советника или моего дорого Гостя из Ренна – из вас давно уже «веревки вили». Так что пора бы доверять мне…

Назови хотя бы одну причину, чтобы мы тебе поверили? – сжимая кулаки прохрипел Тош, застыв на месте.

Ну-у, – протянул парень. – Вы еще живы…

Весомый довод! Но лучше смерть, чем рабское существование! Вы уж мне поверьте, я был … – осекся Тош. – Я знаю лучше вас, что значит жизнь раба! Нет ничего хуже этого! – начал надвигаться на него мышонок, потеряв остатки страха.

Когда каждый твой день начинается со свиста плетей, и ты совершенно ничего не можешь поделать с этим. Когда одно твое слово, косой взгляд, чих, вызывает у Хозяина такой приступ гнева, что ты еще с неделю будешь ходить на примочках! Это – настоящая Жизнь, а не то, что окружает таких как ты!

Мне это прекрасно известно, – хотел вставить пару слов Тимур, но Тош, окончательно осмелев, схватил Тимура за грудки и закричал прямо в лицо:

Ничего тебе не известно! Это не Жизнь вовсе, а жалкое существование! Не то, что царит здесь…

Вся эта роскошь, вкусная еда, мягкие богатые одежки, все что Вас окружает – лишь плод рабского труда обычных мышей, которым не повезло, и они родились не во дворце, посреди роскошных палат! Вы… вы… И не представляете, что есть настоящая Жизнь, и не вам решать Судьбы других!

Выпалил все что было на душе Тош и даже отшвырнул Тимура от себя, отчего тот перевернулся через плечо и упал на пол, ошарашенный и сбитый с толку».

За Ширмой Свободы (из уст Пика):

«Свободы!? И всего этого вы ищете в Эхтере…

В городе, погрязшем во лжи, коварстве и недоверии?! Где судят продажные Судья… Работают лишь те, кому больше не куда деваться, а зарабатывают те, кто ничего не делают?! Где простые жители лишены всего – Права Жить и выбирать, как жить… Где самое ценное это Семья – а дорогое и несбыточное – это её завести?!

Там, где царит вечная Нужда и всем заправляют крысы, а Короли бездействуют… Где его собственная дочь, чувствует себя во дворце, как в темнице и вынуждена убегать в город, чтобы хоть как-то разнообразить свою скучную жизнь?!

Там, где так легко избавиться от неугодных ни в чем не повинных мышей. Одним взмахом руки стереть их с лица земли, растоптать, приговорить к казни, а его Семью сослать в рудники, обрекая на медленную гибель?!

Там, где царствует Тьма и куда так рвется Сердца тех, кого разлучили с теми, кого они любят… Всё это умело скрывается за Ширмой Свободы – таково истинное обличье Эхтера…»

Перевоплощение Малии в Гостях у Правителя Эсфира:

«Прежнюю Малию, которую знали мышата, было трудно узнать в этой роскошно разодетой в самое красивое тончайшей работы шелковое платье нежно-лазурного цвета мышке.

Довольно необычного кроя, оно состояло из длинного широкого куска ткани, которым оборачивались талия девушки вплоть до уровня колен, а затем его концы свешивались с плеч, как бы обволакивая и лаская мышку. При этом платье отлично подчеркивало её стройную и нежную фигурку. Кромки подобного диковинного для всех Гостей Эсфира наряда, носящего имя – Саира, имели вышивку и бахрому по краям в виде узелков.

На ножках покоились нежные, с мягкой подошвой, еле уловимые носочки-тапочки, доходившие до уровня лодыжек, носящие имя – Лапхи. Они были еле заметны из-под нижней расклешенной юбки, имеющей книзу форму распускающегося бутона цветка, благодаря которому их обладательница казалась еще краше.

На ручках девушки красовались легкие изящные браслеты, сплошь усыпанные драгоценными камнями. Ушки мышки, а также её чело украшали подвески и серьги самых мастеровитых ювелиров Эсфира, за обладание которыми любая Светская Дама столицы «хвост бы отдала на отсечение».

Аккуратно подстрижена и причесана, чистенькая и благоухающая эфирными маслами, наделенная гордой осанкой, властным взглядом прекрасных, так и манящих к себе, голубых глаз, совсем еще юная мышка, редкого нежно-светло-русого окраса, с маленькими кругленькими ушками производила впечатление истинной Благородной Высокородной Принцессы, спустившейся с высоты Дворцовых Палат до уровня простых смертных, коими невольно почувствовали себя Тош, Ноча и Пик»

Мой Фирст – уважительное обращение к Господам, принятое в Ренне.

Волна Горя и Искреннее предложение дружбы (из уст Тоша):

Пик так долго держал всё в себе, что оказался просто не готов к волне Горя и Отчаяния. И вот теперь, они так и норовили захлестнуть его с головой и похоронить под весом бед и несчастий, постигших всех друзей. Сам не понимая, что он творит, бедняга схватился за голову и принялся мотать её из стороны в сторону, пытаясь вернуть себе трезвость рассудка. Хотя бы на время, пока очередные беды не минуют их.

«Не ты первый, и не ты последний, кто теряет родных и близких… Поверь мне, я знаю каково это… Мучиться от невыносимой боли, пребывать в постоянном унынии, лить слезы по тем, кого уже не вернуть…

Скажу тебе не тая, друг мой, порой меня даже посещали мысли взять и покончить с собой… Но всякий раз меня от этого необдуманного поступка останавливала моя Ма…

Она стала мне не просто хорошим другом, а нечто большим… Настоящей Семьей, которой у меня никогда не было…

Так позволь всем нам стать тебе, Пик – Опорой и Надеждой в этом жестоком, полном несправедливости Мире…»

С этими словами Тош протянул другу открытую ладонь. В его глазах читалась искренность и предложение дружбы, что способна пережить Века.

– Спа-спа-си-бо, – по слогам прохрипел серый мышонок, подняв мокрые от нахлынувших слез глаза на мышонка, который смог вот таким довольно необычным методом вернуть его в чувства».

Паровые кареты производства Концерна Ренна самого Яна Фрида (со слов Пика):

Таких карет всего три на всю Эйринию…

В отличие от всех известных мне типов карет, с которыми я имел счастье ознакомиться в купленной мне на первую зарплату Книге по Механике, эти оснащены куда большим котлом, что располагается в хвостовой части.

Топливом для них служит не простой спрессованный уголь, а специальное Реннское топливо на основе угля, торфа и мазута. Принцип действия очень прост – пар из котла приводил в движение оба задних, крепко закрепленных на осях колеса. Передние можно направлять налево и направо, благодаря рычагам, что располагаются возле места кучера. Их насчитывается не меньше пяти штук.

Большую часть на этой паровой платформе занимает пассажирское место, которое сокрыто от лишних глаз стенками со всех четырех сторон. Обычно кареты рассчитаны на одного-двух пассажиров, но эти – на целый квартет.

Также, Реннские Мастера снабдили свои Детища двумя дверцами по бокам, с окошечками…

Несмотря на свои габариты и кажущуюся неуклюжесть, кареты Ренна очень маневренные благодаря тонкому сплаву металла, секрет которого держится Концерном в строжайшем секрете, а также обтекаемой форме корпуса. Ко всему прочему, он не только износоустойчив, но и очень легкий и прочный.

Говорят даже, что подобные кареты могут выдержать прямой удар о стену на полном ходу…

Те, кто видят их впервые сразу обращают внимание на военный уклон подобных машин. И правда – если придется на них можно прорваться из окружения хоть целого войска неприятеля…

Внутреннее убранство кареты может поспорить с дворцовыми Палатами самих наследных Принцев. Там есть всё: мягкие сидения, которые при желании можно разложить в лежаки, а также столик для перекуса во время путешествия, и прочие удобства…

Место кучера было широким и позволяло устроиться на нем со всеми возможными «удобствами». Благодаря еще одному небольшому котлу под местом возничего, а также пневматическим соплам, управление подобной каретой, было сущим удовольствием. А четырех широких колес, обитые металлическими шипами, для лучшего «контакта» с почвой, исключали несчастные случае во время движения.

Дядя Ян – так называет своего двоюродного брата Август, так как обратиться к нему иначе из-за разницы в возрасте язык не поворачивается.

На волоске от гибели:

Пребывая на волоске от гибели, явственно ощущая леденящее душу дыхание Смерти в затылок, а также не в силах более смотреть на все те, казавшиеся бесконечными ужасы «сражения», виновниками которых были хладнокровные Реннцы, мышонок отстранился от всего происходящего. Как никогда он казался неживым, ни мертвым: стеклянные глаза покрылись непроницаемой мглой, посиневшие губы дрожали, а израненное, всё в шрамах Сердце и надломленная горем Душа пребывали в предсмертных судорогах.

Паренек совершенно никого и ничего не видел перед собой. Главной целью своего жалкого, как ему думалось, Существования он поставил – во чтобы то ни стало спасти Малию из этого Царства Жестокости и Кровожадности.