Текст книги "Крестоносцы"

Так закреплялась вера в них самих, и так она потом передавалась в людях.

Но и это еще не было основной силой того внутреннего прироста, которая смогла бы в любой возникающей ситуации воспрепятствовать любому чинящемуся злу.

Для этого необходимо было пройти еще столько же и доказать свою правоту самим себе, в очередной раз, укрепляя и укладывая в себе самое лучшее, что есть в человеке, и изнуряя самое худшее, дабы оно вообще никогда не произросло.

И еще долго ходили по свету настоящие узники того времени, вселяя веру в других и укрепляя ее в себе, и долго еще творил настоящие чудеса Иисус, подтверждая данную ему силу в возвеличивании самих людей

Только вера, как в него самого людей, так и его в людей, могла дать положительный результат обогащения своего сознания в правоте действия и созерцания окружающего.

Только она могла дать людям силу большого прироста тепла на земле, и только она способствовала общему миротворению и созиданию.

Возвратившись обратно и отдохнув совсем немного, Иисус пошел в новый поход, совершенно с другими: помоложе и крепче.

Но это не ослабляло веры в него, ибо люди, их провожавшие, уже знали, что ушедшие воротятся обязательно и никакая другая сила их не остановит.

За то небольшое время отдыха, Иисусу пришлось похоронить Моисея, едва-едва дождавшегося их возвращения.

Умирая, Моисей сказал:

– Я знаю, агнец, мы встретимся там, на небе, – и он слабою рукою указал на первую звезду, показавшуюся в ночном небе, – и еще я знаю, что мы повстречаемся здесь на земле. Прощай, сын божий и да, хранит тебя твой Отец, ибо он единый спаситель наш всех.

Сказав это, Моисей закрыл глаза и умер.

Иисус же произнес:

– Царствие тебе небесное, Моисей, сын Давыдов. Да, благословит тебя Отец наш единый на путь твой неземной, и пусть, земля эта будет пухом для твоего бренного искалеченного тела. Прощай, брат мой, и

знай, я не забуду поклониться твоей могиле спустя года, ибо память это великое в чуде человеческом, и я сохраню твой образ в памяти своей навечно.

Сказав это, Иисус поцеловал Моисея в лоб и прикрыл глаза его рукой. Затем отошел и предоставил его тело людям.

Сам же обратился к его душе.

– Я знаю, Моисей, душа твоя со мною рядом. Я даже могу ее потрогать и согреть. Но поверь, твоя дорога пролегает дальше и долго держать подле себя не могу. Есть на то сила больше, и она требует ей подчинения.

В ответ заговорила отошедшая душа Моисея.

– Знаю, агнец, кто я такой уже сейчас и даже вижу тебя со стороны. Хотел бы остаться, чтобы охранять тебя, но ты ведь знаешь, что сила требует другого исполнения. Прощай, но ненадолго. Вскоре мы обретем общий покой до других времен. Не оставь в беде люд и побеспокойся о нем вдвойне. Теперь, вся опора в тебе же. Прощай, сын божий. Да, благословит тебя твой Отец на подвиг твой, еще не совершенный, – и душа ушла от Христа подальше.

– Спасибо тебе, Моисей, – ответил Иисус и отошел совсем в сторону от его тела.

А спустя час его захоронили и соорудили небольшой крест, увековечивающий его память и охраняющий могилу от бесовства всякого.

И вот, через некоторое время, они снова отправились в поход. Теперь, его путь проходил в другую сторону от моря и заходил глубоко в другие края.

Странники отправились в Цицеронию – страну их далеких предков, куда давно не ступала нога иудейского племени.

Их путь был опасен и труден. По дороге они встречали много воюющих между собой племен, и порой бывало их жестоко оскорбляли и даже били камнями, брошенными их пращей.

Но колонну это не останавливало, и люди двигались все дальше и дальше, уходя со своих земель и неся в себе веру в бога единого и земного.

Нe всегда их встречали дружелюбно и радостно, но всегда благодарили за откровение и наружу идущую доброту.

Но все же люди терпели это и стремились пройти дальше вглубь, чтобы донести эту веру до самих стен императорских и возложить дань своему павшему в войнах народу, когда-то в самую дальнюю глубину населяющего эти земли.

Город встретил их мало радостно и безлико. Везде царил голод и мор.

В упадок пришла торговля, и люди не знали, чем заработать себе на жизнь.

Еще у стен города Иисус вместе со своим племенем возложил дань уважения их прошлому и окрестил эту местность своим чудодейным крестом.

За годы странствий и многолетних испытаний, люди на столько поверили в его силу, на сколько можно было вообще верить в что-то сверхъестественное.

Он исцелял, лечил, водил по морю, пустыне и другим местам, укрощал бури и создавал их, если надобно, изгонял нечисть и прятал ее глубоко в землю, способствовал деторождению и усмирению блаженных.

В общем, он творил чудеса, и для людей, его в душе несущих среди других таких же, он был, воистину, чудом божьим.

И теперь, взирая на этот же крест, очищающий город от зла и прочей нечисти, они молились и верили пуще прежнего в его благую силу.

Совершив обряд очищения и омывания ног своих возле ворот города, Иисус вступил в него, ведя за собой все свое племя.

До них не было никому дела, ибо, как и говорилось ранее, все утопало в нищете и голоде.

Но вот впереди показались всадники, одетые как воины и вооруженные короткими мечами.

Они приблизились к колонне, и старший из них сурово спросил Христа:

– Кто вы и зачем сюда пришли? Императору нет дела до каких-то беженцев. Уходите отсюда, пока нечисть не поглотила и вас. Здесь нечем кормиться даже тем, кто проживает.

– Я помогу городу, – ответил Иисус, смотря прямо в глаза воину.

– Чем ты сможешь помочь, – засмеялся тот, показывая на него другим и говоря на другом языке.

Те также засмеялись.

– Уходите, и чем скорее, тем лучше для вас, – добавил всадник и хотел уже было уезжать.

Но Христос остановил его, сказав при этом:

– Я знаю, вы не поверите моему слову. Тогда, поверьте действию моему, – и он посмотрел в сторону всадников, сопровождающих старшего.

Те вмиг перестали смеяться, а земля под копытами лошадей словно качнулась, заставив их встать на дыбы и огласить небо ржанием.

Воины испуганно посмотрели на Иисуса и тревожно заговорили о чем-то на своем языке.

– Что это было? – испугался и старший, явно не понимающий происходящего.

– Это сила божья, – отвечал ему Иисус, так же глядя в глаза, – она дана мне моим Отцом, богом всевышним и единым чудотворящим.

– Я не знаю такого, – испуганно ответил всадник, – у нас другое поверие.

– Это не поверие, – ответил ему Христос, – это вера настоящая. С нею я ходил по морю без ничего, и она всегда нас охраняла и спасала.

– Я доложу императору, – ответил всадник и заторопился было уходить, но Иисус не дал ему этого сделать.

– Погоди, – сказал он, – я еще не все тебе показал. Вот крест святой. Он чудотворен и сила его больше моей во много раз. Вера заключает его в себе и исповедует его как силу заклинания от беды всякой. Можешь передать это своему императору, а я поговорю с людьми вашими.

– Тебе не разрешается говорить, – испуганно ответил старший, – это разрешается только главным, а ты простолюдин.

– Да, – гордо ответил Иисус, – но я боговержец и следую завету. К тому же, сын божий, агнец небесный, ниспосланный сюда вам помощь.

– Кому в помощь? – спросил удивленный воин. – Нашему императору?

– Нет. Всем вам в помощь, – и окрестил землю вокруг себя.

– Что ты делаешь? – испугался всадник, завидя крест в его руке.

– Я освящаю эту землю. Пусть, она разродится плодородием, а люди на ней обретут свое счастье. Но этого мало еще. Нужно, чтобы они приняли эту веру в себя и всеоружно настояли на ней, то есть защитили от всякого злого проникновения.

– Хорошо, – согласился, наконец, воин, – говори с теми, кто пришел сюда, а я пока доложу императору, – и он отъехал в сторону.

Иисус, присев на колени на землю и припав к ней лицом, омыл ее своими слезами и воспроизнес молитву, благотворящую вокруг.

То же проделали и остальные странники, теперь включающие в свой состав многих представителей других племен, возжелавших обучиться их вере.

Вскоре к площади начали стягиваться и местные жители. Чем-то они были схожи на иудеев, но время наложило свой отпечаток на это, и родовые ветви были немного утеряны.

Осматривая вновь прибывших, они тревожно переговаривались на своем языке и указывали на святой крест, находящийся на груди Иисуса.

– Люди, – обратился Христос к собравшимся на своем языке, – я не знаю вашего наречия, но думаю, вы меня поймете. Есть ли среди вас иудеи?

Среди собравшихся выделилось несколько человек и подошли ближе.

– Вы знаете наш язык? – снова спросил Иисус.

– Немного, – ответил один из них, самый старший по возрасту.

– Хорошо, – сказал Иисус, смотря прямо на него, – тогда, я буду говорить, а ты переводи им, а если что не знаешь, то так и повторяй за мной. Сможешь?

– Смогу, – ответил на иудейском мужчина.

– Тогда, слушайте. Я пришел к вам с миром и частью своего народа, когда-то населявшего эту землю. Кланяюсь вам от них, – и Иисус поклонился трижды, обращаясь в разные стороны.

Мужчина тем временем перевел сказанное остальным, и они снова тревожно заговорили.

– Не волнуйтесь, – успокоил их Христос, – они не претендуют на эту землю, ибо у них есть своя, богом и ими обетованная после долгих испытаний на пути. Они просто хотели поклониться земле этой в дань уважения своих предков, – и Иисус снова трижды поклонился.

Мужчина перевел сказанное, и люди одобрительно закивали головами.

– Но, вместе с тем, – продолжал Христос, – я принес на эту землю новую веру в бога нашего единого, чудотворца и спасителя вселенского. Это он нам помог пройти столько пути, и он своею силою успокоил многие племена, воющие прежде между собой. Он дает всем благо и урожаи, и он же насылает какую беду, если люди его проклинают или говорят слово заблудшееся в их речи повседневной. Я сын его, агнец божий, и люди, идущие за мной по пятам, это знают. Они верят мне, и я верю им, а вместе мы верим в бога нашего единого на всем белом свете. Со мною люди других племен, обозревавшие чудеса разные и увидавшие не раз силу чудотворного креста. Мы молимся и поем псалмы, и в сердцах наших воспламеняется доброта и любовь, расходящаяся в стороны и согревающая каждого изнутри его самого. Верьте мне, люди, и вы обретете новую веру, которая вас спасет и удостоит новой жизни и лучшей, более достойной вас самих.

По частям мужчина переводил все это на другой язык, и люди, численность которых уже гораздо возросла, внимательно слушали, изумляясь в душе сказанному и сопутствуя своему решению.

Немного погодя, Иисус продолжил:

– Я ниспослан вам в помощь богом всемогущим и способен исцелить от многих болезней. Приходите ко мне по одному с завтрашнего утра, и вы узреете чудотворство моего Отца и этого святого знака его силы, – Христос указал на крест на своей груди, – а сейчас, прошу указать место для ночлега мне и моим спутникам и если можно поделиться тем скудным харчем, что у вас есть.

Мужчина перевел все это, и люди одобрительно зашумели. Кто-то вышел из них на средину и спросил Иисуса на своем языке.

Мужчина тут же перевел.

– Он спрашивает, а можно ли исцелить его самого от язв, тело укрывающих.

– Можно, – прямо ответил Иисус, – но для этого потребуется время и чистая проточная вода. Потому, приготовьте, кому это надо и позаботьтесь о чистоте общей и не соприкасайтесь со старым своим одеянием. Его лучше сжечь до начала исцеления.

Человек спрашивающий невиданно обрадовался, когда ему перевели ответ и бросился вон с площади, дабы приготовить все указанное.

Так же поступили и другие, болеющие тем же. Остальные начали потихоньку расходиться, и вскоре на площади остался только мужчина, да еще несколько его собратьев.

– Прости их, агнец божий, – обратился он к Христу, – в своей радости они позабыли о том, что ты просил. Но я об этом позабочусь сам.

У меня есть дом и небольшой участок земли. Там всем места хватит.

– Как зовут тебя? – спросил Иисус.

– Варфоломей, – ответил мужчина.

– Чудное имя, – сказал Иисус, – а как ты оказался здесь?

– Давно это было. Я уже и не совсем помню, – начал говорить он, – энаю, отец мой приезжал сюда за товаром, да так и остались мы в этом краю. То ли война какая застала, то ли беда была большая. Вот и живем здесь я, да мои сыновья рядом.

– А что, больше никого нет?

– Почему же, есть. Но все разошлись кто куда. Только вот мы держимся на этом месте.

– Это хорошо, что род свой не теряете, – сказал Иисус, – и за предложение спасибо. Только вряд ли мы там поместимся все. Нас ведь вон сколько много, да и еды откуда тебе сколько взять.

– Ничего, – успокоил его Варфоломей, – разместимся как-нибудь, а еду я собери у всех. Поделятся, кто чем может.

– Ну, тогда, пошли, – согласился Иисус, и они все вместе двинулись к его дому.

Но, не успев пройти и несколько десятков шагов, впереди идущих остановила группа всадников, состоящей, в основном, из воинов.

Старший из них и нам уже знакомый спросил, где тот человек, который представлялся сыном божьим.

Ему показали на Иисуса, на этот раз шагающего в середине колонны.

Всадники подъехали к Христу, и тот же человек спросил его:

– Не можешь ли ты оставить людей на время и съездить с нами к императору? Он хочет тебя видеть.

– Не могу, – спокойно отвечал Иисус, – если надо, то пусть, приходит ко мне сюда, и мы поговорим обо всем. Я не могу оставить своих учеников и людей племени, ибо они для меня, как и я для них. К тому же, я не езжу на лошадях, а хожу поступью шага своего. Я остановлюсь на ночлег у Варфоломея, а поутру собираюсь исцелить страждущих. Так что времени у меня мало, и мой ход сильно отягощен моим бременем. Я исповедую веру и преподаю ее же своим ученикам. Потому, никак не могу оставить все это хоть на минуту.

И они пошли дальше, оставляя за собой рассерженных всадников, которым явно не понравился такой свободолюбивый ответ простолюдина.

До вечера все отдыхали, мылись и приводили себя в порядок.

С утра же Иисус приступил к исцелению больных, которых к этому времени собралась тьма тьмущая.

Казалось, к нему пришел весь город, но Христос не отказался от своего слова и приступил к чудотворству.

И в который раз люди убедились в чудодействии креста и уповали на агнца божьего. Они поверили в силу его, а заодно, поверили в силу божью.

Ученики Христа помогали ему всячески: готовили воду, омывали крест святой после соприкасания с нечистью какой разной, и все это происходило на глазах у других больных.

Часть их исцелилась до самого соприкосновения, от одного взгляда истинного на земле восходящего чудо-спасителя Христа.

Другие же исцелились, непосредственно прикладываясь губами к чудодейственному кресту и подчинялись священнодействию рук и глаз самого Иисуса.

Люди удивлялись такой силе всемогущей, из рук его исходящей, и становились еще более верующими и богосдержанными в своих высказываниях.

Скверна постепенно уходила из уст их, а сердца наполнялись добром и каинством за грехи свои тяжкие и души погубленные в потьме ночной.

Ученики и люди из племени тут же обучали исцеленных вере и исповедовали псалмы в виде пения, а так же читали молитвы всякие.

И гул стоял возле дома Варфоломея огромный, и доходящий аж до самых дальних окраин города.

Вера обреталась в нем и с каждым исцеленным возрастала все больше и больше.

Услышав об этом, император сам пришел к Иисусу и, став, как и все, в череду освящения, освободился от своего греха и обрел новую веру, за что поблагодарил Христа, ибо истинно осязал его силу блаженную и великую, данную ему Отцом его, богом всемогущим и единым.

Тому же последовали и его воины, по одному подходившие и исцеляющиеся от скверны своего же душевного разврата. И тогда, Иисус сказал:

– Воины и император. Я думаю, вера ваша обретенная даст вам внутреннее успокоение и придаст силы для защиты своей земли. Но не пользуйтесь ею в битвах тяжелых, от вас самих исходящих, ибо это вера не терпит и превратит всякого в злодея убиенного. Вера ваша в доброту и везде осязать ее должна, и оберегать глаз людской от прочего всякого зла. Посвятите себя этому и успокойтесь вовеки веков. Отец мой, да возблагодарит вас за это и создаст в вашем краю поднебесном силу божию новую с духом проходящего времени. И возблагодарят вас за это все остальные люди, пришедшие сюда опосля для облагословления голов своих из рук первенца, осязавшего это место своей святынею рукою, а также уподобят вам и другие и создадут то же на своих землях. Но эта будет первее всякого, ибо она освящена мною, агнецом божьим Иисусом Христом, а также исповедана племенем нашим и другими их ведателями, приставшими к нам по пути в общей вере нашей. И на защиту вас благословляю, яко бог, сниспосланный вам же в благо и буду сопутствовать всяко, коль вознесусь я на небо. Помолимся все, братья и сестры, и окропим землю сию своею слезою, дабы она больше не осязалась ею никогда в грехе людском и несправедливом, и омывалась только тогда, когда почерпнута от намерений благих в своем истинном раскаивании и не хуле божьей.

И Иисус, став на колени, принялся молиться.

И все остальные сделали то же, включая императора и его воинство. Город пал на колени весь, и молитва, исходящая вверх, достигла ушей всевышнего.

И он услыхал их и ниспослал силу свою огромную, ударяющую громом и поливающую дождем.

– Молитесь, люди, и просите у бога, Отца нашего, прощения за грехи ваши тяжкие и смертоносные, и дайте клятву ему повсеместную, что не соприкоснетесь больше со злом и не возьмете оружие в руки, пока того не потребует защита земли вашей.

И люди клялись все в доброте своей и усилиях по ее воспламенению внутри, в не прикасании к оружию своему до поры особой несправедливости на их землях.

Прогремел еще раз гром, и мгновенно унеслись куда-то тучи. В небе снова возгорелось солнце, освещая их души и поливая на них свое драгоценное тепло.

– Бог услышал нас, – громко сказал Иисус, – и он не оставит нас в беде. Отныне и вовеки веков, город этот станет опорой святыни нашей – чудотворного креста и будет непревзойден по искусству воссоздания любви к богу и людской благодати за его доброту к

ним. Совершенствуйте земли свои и исповедуйте сами себя молитвами и благоверным пением псалмов, исходящих от душ ваших в великой искренней благодати божьей.

Поняли это люди и склонили головы в знак подтверждения всему этому.

Иисус же, протянув руки к небу, весь озарился огненно-желтым светом, и часть его опустил им на головы, таким образом освящая их самих божественно исходящим теплом. Уходя же из города, Иисус сказал:

– Я был искренне рад научить вас вере своей и общей нашей людской. Мне по душе то, что вы приняли ее как подобает. Потому, благословляю вас именем своим и отдаю должное почету вашему и уважению. Воздайте себе в труде своем и да, не преклонятся головы ваши больше ни перед чем. Теперь, есть у вас больше силы и самой веры в сердцах. Приведите ее к другим и пусть, нисполнится это во благо грядущим векам. Освящаю еще раз этот город и благодарю жителей его за послушание и повиновение силе божьей и истинной. Аминь, – и Христос снова освятил ворота города.

Жители поклонились ему и поклялись в верности своей и их потомству последующему, и провожая сына божьего, далеко шли вслед за ним.

Оставшись же одни, воротились обратно и принялись за благое дело, указанное им Христом и его Отцом, богом единым и чудотворящим.

Иисус же продолжил вместе со всеми свой путь далее, разнося веру в люди и не бросая ее нигде, просто так, ради убогого слова.

Люди шли за ним, и с годами их становилось все больше и больше.

Порой их численность достигала тысячи, и своим множеством они убеждали еще больше людей, подарив им ту же веру и обратив взор их на небо благое.

Но наступило время, когда нужно было возвращаться обратно, и Иисус повел всех домой, по дороге оставляя за себя учеников своих и предоставляя им полное право действия от имени божьего, как от него самого.

И было у него на то право, ибо Отец дал ему его и благословил на это.

Только предупредил, что не всякого можно к этому приводить, ибо могут возникнуть лжеспасители и предадут веру, загубив ее на корню в душе всякого, только взрастающего.

И Иисус, зная это, тщательно проверял таких людей и требовал, чтобы после себя они оставили таких же, уподобающих только чести и достоинству, на лжепророчество не спокушающихся и на какую людскую ублажь не подчиняющихся.

Уже на этом пути Христос решил описать общее миротворение и требовать этого преподношения от своих учеников ближних и яко верных в людях и наяву.

Он рассказал им многое былое и будущее, описав все, как ниспослал ему самому Отец его, бог единый и всемогущий.

Слушали ученики его внимательно и запоминали обо всем.

Но знал Иисус, что в памяти всего не удержишь, а потому назидал им самое главное, а остальное разрешил домыслить самим.

Так и разошлась в последующем эта наука по земле в разные стороны и во всяком ее преподношении. Но суть ее в основе своей первостепенной ничем не изменилась, даже спустя века.

Домыслы учеников оказались разными, но это не загубило веру в людях, ибо они помнили, что говорил сам Христос через своих родителей и так далее по древу уже своего восхождения.

И говорил он главное:

– Дети мои, ученики мои страждущие, яко и я сам. Молюсь за вас и хочу уподобить вас, яко себе, ибо вместе мы все взятые большая сила. Хочу сказать вам главное в моих исповедях перед вами и людом, и хочу обратить внимание на суть нашу насущную и человеческую. Помните: яко знать хочешь правду – никогда не криви душой своей, ибо она это святое и этому я вас учу. Передайте и детям вашим, и далее по свету благому об этом. Не подчините себе волю людскую, ибо их воля кроется в воле общей боголюдской. Воля – это святость истинного творения рук божьих. Уповайте на это и не следуйте немо чьему-то совету. Понимайте сами день людской и уподобьте его всему благому, исходящему от самих людей.

Знайте, вера не стареет веками. Стареем лишь мы – люди. Она же остается свободной и прочной всегда.

Сопоставьте все это со временем идущим и возвеличьте эту веру в самих себе и вам же превозносящих. Помните, вера не подобит чужого, она всегда остается только своей. Потому, не блаженствуйте во блажь рати священной вашей и не насильствуйте над другим, идущим во времени челом людским.

Спасайте свою сокровенную совесть от сглаза и прочей нечисти. Не бойтесь инаковерия, ибо оно – это тоже вера, только по-другому. Не силуйте страждущих, и они придут к вам сами. Покаяние в грехах своих даст им силу большую, нежели ваше наружное миротворение. Слушайтесь этого, ученики и дети мои, и последуйте моему примеру.

Так говорил Христос, обучая учеников своих делу святому и из века в век переходящему.

Слушали они его, молча, и подобали. И не было среди них ни одного, кто бы хотел задать вопрос подходящий, ему ближе и понятливее внутри воспроизводящийся.

Наверное, потому и передалось в устах других нечто иное, сейчас наружу исходящее и повсюду превозносящееся. Но истина всегда взмывает над временем, независимо от его воли и вероисповедания.

Иисус не ожидал вопросов, он задавал их сам себе и тут же отвечал на них.

Так разговаривая, он обучал других понимать правильно истину своего жизненного участия во всем этом походе, постепенно приближаясь к ее тайне бытия.

Однажды утром, только проснувшись, Христос сказал своим ученикам:

– Я видел сам себя во сне на небо возносящимся и удаляющимся от вас самих. Наверное, скоро я покину сей край, а заодно оставлю вас самих наедине со своими мыслями. Не сломитесь во время бури и могучей схватки со злом, от других исходящего. Его немало мы повидали на своем пути, но много мы сотворили и добра. Нельзя дать ему уйти с земли после стольких лет нашей ходьбы по свету и исповеди перед людской совестью и богом. Чувствую я, что время этой встречи приближается и надо быть готовым ко всему, в том числе и вам, моим последователям.

– А люди? – обронил кто-то, впервые за все это время задавший вопрос Христу.

– Люди безвольны, – ответил ему Иисус, – они все подчинены кому-то в своих родах и племенах. Вы же свободны и странствуете по свету в вере своей и силе ее превосходящей. Они не могут далеко уходить и покидать свои земли, ибо тогда земля опять скажется неплодородием, и сами люди погибнут в этой дикой природе. Посему вы должны усилять веру на местах и создавать свои приходы, открытые всегда для человека страждущего в боли своей и для такого же, как

и вы сами, инока проходящего. Создавая, объединяйтесь в единую силу, а объединившись – уже больше не теряйте ее, ибо нет силы больше, чем вера всеобщая в одно целое и не делимое для всех. Помните об этом, ученики мои, и не запамятуйте во временах годов старших.

И еще одно скажу вам.

Люди – это божьи создания, и они все подчинены ему лично. Всяк усмотреть и всяк услышать может он, Отец наш всевышний. Потому, воздайте хвалу ему и создайте дома божьи, где благодать эта будет расцветать и переходить веками, унаследуя лучшие творения от самих людей в знак благодарности силе сотворения их самих. Это и будет культура ваша или быт ваш превозносящий, ибо дома сии будут ухожены и обустроены всем людом из его благочестья. Обустройте исповедальни божие и не перечьте никому в них приходящему. Но не пользуйтесь этим ради злого умысла или блага какой наживы

Это, сиречь, души людские пред богом единым и чудотворящим, и не подлежат они разглашению никакой силе в людском уподобании. Создайте их молебельные дома и обустройте так, чтоб голоса пелись

и в душу западали, ибо слух есть важное в животе человеческой мысли, с неба идущей и в душу же воплощающейся. Сотките и оденьте на себя благие одежды, в красоте своей изысканны, но не отчуждающи люд простой и смиренный. Оденьте на них кресты из злата могучего и серебра чистого. Первый путь освящает, а второй пред ним очищает. Деревянный крест повесьте себе и другим на грудь, ибо он доступен каждому и не всяк способен носить драгое или очищающее. Сохраните души свои в молебнах лично идущих и успокойте люд какой, на пытку или казнь возлагающихся. Спасите души усопших или гибнущих в беде какой. Отяготите себя молитвами за их подвиги и грехи земные. Отпускайте их с миром за беду и нечисть всякую, ибо добро, изнутри воспроизводящееся, сильнее любого наружного и внутреннего зла. Верьте в это и исповедуйте его сами. Согласитесь с благами земными, но не богохульствуйте и не нарушайте святые законы, принятые вами самими и освященные в других сердцах, ибо нарушенное слово в вере своей хуже подлого и злого врага.

Слово пастыря – есть слово соприкосненное с божеством в людском обличии. Не опозорьте себя сами и не уроните достоинства нашего во веки веков из роду в род переходящего и благотворящего внутри нас самих. На этом с вами прощаюсь, ученики мои ближние и сподручные, ибо вижу, что путь мой вскоре будет завершен. Поэтому, идите в свои племена и места, и освятите их своими знаниями и верой, изнутри вас происходящей.

И да, поможет вам бог единый, Отец наш общий, всемогущ и всемилостив в ваших благих делах миротворческих. Нe забывайте псалмы наши и молебны тоже. В них сила людская и божья, болью непревзойденная и не осоружная. Прощайте и идите к людям, и помните о том, чему я вас учил со слов Отца нашего, бога единого и всемогущего.

В то утро Иисус и отпустил учеников своих, оставив подле себя лишь некоторую часть их, пожелавших сопровождать его дальше в походе.

Они пошли далее и вскоре оказались возле своих благих мест.

Люди бежали им навстречу, протягивая руки и восхваляя господа своего за благочестивость деяний на земле ихней. Иисус повстречал свою мать и, прильнув к ее груди, тихо сказал:

– Я так давно не видел тебя, мама, что, кажется, прошла целая вечность.

Мария стояла, обняв крепко своего сына, и тихонько плакала, отвернув лицо немного в сторону, чтобы горькие капли слез не оросили Христа.

– Ты плачешь, мама? – удивился Иисус. – Почему? Я ведь возвратился из похода и теперь, согласно воле Отца моего, буду жить здесь.

– Знаю, сынок, – сквозь слезы отвечала мать, прижимая еще теснее сына к себе, – но кажется мне, что в этом кроется горе людское и наше.

– Не думай так, мама, – предупредил сын, – горе людское – это беда и зло, а мы лишь крупинки добра во всем этом. Мы только пытаемся зажечь в их душах внутри свет, исходящий от доброты ихней.

– Да, – согласилась Мария, – но хотелось бы, чтобы и другие это понимали.

– Поймут, мама, когда наступит тот час.

– Какой час? – всполошилась мать и, отпрянув немного от его груди, посмотрела прямо в глава.

– Я уже вижу его, – смотря поверх головы ее, отвечал Иисус, – вот только не могу понять: почему люди не торопятся прийти мне на помощь.

– Вот, видишь, сынок, – снова зарыдала мать, – люди еще долго не поймут всего этого.

– Пусть так, мама. Но подвиг, совершенный единожды в образе своем, непревзойденный и покрытый изуверством живого, останется навеки в их сердцах. Это и будет той вечной каторгой для любого живущего на земле и уповающего на небесный рай. И тогда люди поймут это. Поймут и то, что любить ближнего своего, яко завещал всем Отец наш единый, это не токмо делить всяку участь между собой, а просто – это, сиречь, господня наука ублажения своей стати во благо другой, подвергнутой либо нет какому унижению или риску. Любовь ближнего – это участь, роковая и не слаботщедушная. Отец наш всемилостив, и он снизойдет до ублажения страстей всяких людских, но и громом небесным покроет, если надо будет уберечь чью-то святость в стати своей одноособой или в общей горести людской. Яко свет мы видим глазом своим, так видит Отец наш нас самих с небес и ободряет когда надо, а когда и дает по рукам за не подобострастие ему в его делах, творимых от любви великой к самим людям, и детям их, и их потомственному древу. Возложив дань сию, я уйду в небеса и буду наблюдать самолично о творениях и сотворяемом зле, и карать буду, если надо, и миловать тоже, завидя благодать какую, внутри состоящую и наверх исходящую. Так говорит мне Отец мой, и я ему верю доподлинно.

– Иисус, Иисус – прокричал кто-то, и Христос, обернувшись, увидел воина, бегущего к нему и возвышающего над головой свой меч.

– Что это с ним? – проговорил Христос и спокойно пошел навстречу бежавшему.

Пред самой встречей тот упал и обронил меч свой в песок.

Встав же, он его поискал, но едва дотянувшись к нему, словно ожег руку и одернул назад.

Затем, стал на колени и, протянув руки к верху, начал просить у бога прощения за свою несдержанность и подобно буйству помешательство.

Помолившись, Сертитах, а это был именно он, сказал, обратившись к Христу:

– Извини, агнец божий, что действовал яко оглашенный какой либо буйноголовый. Спешил сообщить весть тебе, грядущую в беде своей и окаянном зле.