Текст книги "Посох заката"

– Уходим, – повторил комендант. – И тихо. Мы нигде не были. Никого не видели. Вы чинили вход в комендатуру. Я писал рапорт. Ничего не было. Совсем.

– А те, кого этот обоезадый гад арестовал? – спросил другой воин. – Ну, те, которые пленные… все эти, что свои вещички отдавать не захотели?

– Сами разберутся, не маленькие, – отмахнулся господин комендант. – Сейчас придут в себя, похватают свое барахло и разбегутся по домам. Да и вообще, мы – оккупационный режим, а не богадельня при монастыре!

– Вы серьезно, командир?! – усмехнулся бывший разведчик. – Ну, хвала богам, а то я уж сомневаться начал! Подумал – вдруг меня перевели, а я и не заметил!

Его приятель довольно фыркнул.

– Два наряда вне очереди за насмешки над старшим по званию! – зарычал господин комендант, а потом тихо ласково прибавил. – Ах, вы, мерзавцы!

– Есть два наряда! – откликнулись разведчики.

– Уходим, – сказал комендант.

Комендант скользил по вечерним улицам города мягким широким шагом разведчика. Он был задумчив. Только что он отпустил врага. Почему? Потому что враг был прав? Потому что он вдруг понял и принял его правду? Что следовало принять – правду врага или неправду долга? Он, солдат, нарушил долг, присягу. Или – не нарушил? Или это присяга, долг нарушили… что?! Что они нарушили? Что могли нарушить? Как они вообще могли что-то нарушить, если они и есть – истина! Солдат не смеет сомневаться в правде присяги, правде долга. Солдат обязан верить в истинность того, за что он сражается, иначе он не солдат, а гнусный наемник. Или того хуже – предатель. Так… кто же он? Наемник? Предатель? Или все же он прав, и это присяга и долг что-то нарушили? Нарушили что-то важное… иначе… иначе он не стал бы…

– Сдается, я с ума схожу! – одернул он сам себя. – Солдат с такими мыслями – покойник.

– А ты и есть покойник, – мягко и страшно произнесла тьма слева от него, и комендант, вздрогнув, остановился.

Из подворотни вынырнул темный мерцающий силуэт. Маг! В следующий миг комендант узнал командира магов особого назначения.

– Ты хоть знаешь, кого ты отпустил? – ласковым от бешенства голосом спросил маг.

– Тебя не спросил! – ответил комендант.

– А нужно было! – прошипел маг. – Предатель!

– Я привык доверять своим чувствам, – сказал комендант. – Я не чувствую себя предателем.

– А знаешь ли ты, что за уничтожение этого человека тебе простилось бы все что угодно? – страшно спросил маг. – Что ты мог бы удавить этот кусок жира прямо на глазах короля и Архимага, и тебе бы ничего не было! Да нет, вру. Тебе бы аплодировали! Тебе ничего бы не было, даже убей ты короля! Все что от тебя требовалось – просто выполнить свой долг. Почему ты этого не сделал?!!

– Я думал, что это я сошел с ума, – растерянно пробормотал комендант. – Почему столько шума из-за какого-то случайного прохожего мага?

– Случайного прохожего?! – взвился маг. – Да знаешь ли ты, что упустил самого страшного врага Голорской Империи! Единственного, способного повредить ее восхождению!

– Мне казалось, что мы служим королевству Рон? – вежливо удивился комендант. Он весь напрягся, ловя каждое слово, каждое движение мага. «Проговорился, голубчик! Так вот почему я не стал убивать того парня! Чутье разведчика. Враг Голорской Империи – не обязательно враг королевства Рон. Это еще разобраться надо, кто кому враг!»

– Мне казалось, мы служим королевству Рон? – повторил комендант.

– Тебе только казалось! – зло улыбнулся маг, и комендант понял, что он сейчас нападет. Правду говорят только тем, кого считают покойниками.

– Впрочем, ты никому больше не служишь, – продолжил маг. – Потому что ты труп, а трупы никому не служат, даже трупы предателей.

– Хорошо, что ты сказал про Голорскую Империю, – улыбнулся комендант. – А то я чуть было не дал себя убить. Ты сам развязал мне руки. Я не присягал Голорской Империи!

С этими словами он швырнул под ноги магу небольшой серебристый шарик, после чего кубарем отлетел прочь, уходя от метнувшихся ему вслед магических молний. Перекат. Бросок в сторону. Перекат. Магические молнии, шипя, погасли. Комендант встал и поглядел на то, что осталось от мага.

Когда-то, еще в бытность свою разведчиком, он набрел на заброшенный древний город и в одной из чудом уцелевших башен нашел эти странные шарики чудесного серебристого света. Об их действии он узнал случайно. Как-то в бою ему удалось вот так же уничтожить мага. Шарики не действовали на обычных воинов никак, зато моментально уничтожали любую магию и человека, ей сопричастного – то есть мага.

Господин комендант, как и любой разведчик, был практичным парнем. Он сохранил шарики и пользовался ими в безвыходных ситуациях. Вот как сейчас.

Мгновение спустя он шагнул в темноту – и только тогда понял, что мог уничтожить этими самыми шариками и того мага. Мага-врага.

Мог.

А вот не стал же. И в голову не пришло…

Часть 2
Возрожденный скипетр

На улице холод, а в башне тепло. Холод и снег. Значит, опять кто-то из магов экспериментировал с погодой. Просто так снег среди лета не падает. Снег снаружи такой белый, а башня изнутри золотая. На улице ночь, но все башни слегка светятся. Из-за остаточного магического излучения светятся. Поэтому все-все видно. Хорошо быть Черным Магом. Вот вырасту – обязательно буду. И у меня тогда будет такой же белый плащ, как у Итле Чханлана. Или разноцветный, как у Сайта Келери. Или зеленый, как у старика Дорна Вифара. Это на работе черные маги обязаны носить черное, потому как работа у них такая, а в жизни они предпочитают другие цвета. Одни только Стражи всегда носят черное. Говорят, Архимагу это нравится. Не люблю Архимага. Он не настоящий. Он – как плохая выдумка. Словно глупый мальчишка хотел выдумать страшное, да поленился и сделал кое-как. Хотя от того, что он не совсем настоящий, иногда только страшнее.

Снег за окошком побурел и стал скручиваться, словно горящая бумага. Кое-где даже показались синеватые язычки пламени.

– Все, эксперимент окончен, – подумал юный ученик черного мага. – Теперь экспериментатору придется потрудиться, чтоб убрать за собой, а то Архимаг его взгреет.

Мальчишка не любил Архимага. Быть может, потому, что ему казалось, что сам господин Архимаг взирает на него с некоей особенной любовью. От учеников постарше мальчишка уже слышал, что Архимаг любит мальчиков. Впрочем, он и девочек любит. Он вообще всех любит – и мальчиков, и девочек, и взрослых дяденек с тетеньками, и коров, и собак, и коз, и мертвецов, и драконов, и башни, и крепости… Он вообще весь мир любит. Такая вот у него натура любвеобильная.

Мальчишка думал о том, что Архимаг любит весь мир, но весь мир почему-то не любит Архимага. Он и вообще не человек. У него даже имени нет. Он не живой, не мертвый, он просто пустота, занимающая место. Она любит и отдает приказы, отдает приказы и любит… пронеси меня смерть, так и помереть недолго…

Мальчишка не понимал, почему он не любит Архимага, который любит весь мир. Он не понимал, почему весь мир не любит это странное существо, которое старается любить всех. Он еще не знал слова «насиловать». Никому не нравится, когда его насилуют.

Архимаг действительно приглядывался к этому мальчишке с особым, жадным вниманием, но причина этого внимания была совсем в другом. Мальчишка не мог знать ее, а если бы знал – испугался бы еще больше. Он надеялся, что когда станет магом, то сумеет как следует отличиться, и глаза Архимага будут останавливаться на нем не с жадностью, а с уважением. Мальчишка считал что тех, кого уважают – не трогают. Нормальное детское заблуждение. Мальчишку звали Тенгере Джер Хиоргин, но его старый учитель называл его попросту – Тен.

Учителя звали Зикер Барла Толлен, и был он среди магов Ордена Черных Башен, пожалуй, самой необычной, самой колоритной фигурой. Один из древнейших членов ордена, помнящий еще отца предыдущего Архимага, герой бесчисленных легенд – у Черных Магов тоже есть легенды о героических подвигах – и, в то же время, живой персонаж многочисленных непристойных анекдотов, шуток и сплетен. Архаическая фигура и комический персонаж в одном лице. Черные Маги и вообще любят пошутить. Не верите? А вы сами попробуйте!

Сотрите с лица земли десяток-другой городов. Полюбуйтесь результатом. Понравилось? Уничтожьте две-три реальности. Просмотрите уничтоженное. Впечатляет? Пообедайте еще живым драконом. Вкусно? Проглотите живую змею. Проглотили? Приятного аппетита! Замучайте сотню прекрасных девственниц. Как – уже? Ну… тогда сварите из их крови эликсир бессмертия. Сварили? Как, все еще на хи-хи не пробивает?! Серьезно – не пробивает?! Тогда задумайтесь о том, что вам придется этим заниматься изо дня в день на протяжении всей вашей бесконечно долгой жизни – и смейтесь! Смейтесь, потому что в противном случае вместо Черной Башни вас ждет Желтый Дом и уютная комнатка с дверью без ручки.

Зикер Барла Толлен любил посмеяться над другими, но с удовольствием шутил и над собой, что и сделало его со временем весьма комической фигурой. Большую часть своей силы он уже утратил, его некогда самая черная Черная Башня облупилась и выглядела скорее седой, а его постоянные шутки над собой и те порядки, что он со временем завел у себя в башне, привели к тому, что его перестали воспринимать всерьез даже те, кто еще помнил его великие походы и грозные подвиги. Даже ученики других магов втихомолку хихикали над ним. А уж над его учеником… В лучшем случае его жалели. Но таких было немного. Жалость в Ордене Черных Башен была не в почете. Жалость разъедает магию. А кому охота остаться с разъеденной магией?

Тенгере сидел и смотрел из окна. Смотрел на то, что осталось от снега. От снега не осталось ничего. Значит, он смотрел на ничего. С учениками магов это случается.

Башня была высокая, и Тенгере сидел на самом верху, выше только крыша с астрологической площадкой. А здесь, на последнем чердачном этаже, висят и сушатся разные травы, стоят пузатенькие бочонки с лучшим вином, здесь же хранятся окорока и колбасы, а на стенах развешано оружие на случай внезапной осады – любой маг, умеющий летать всегда отступает на крышу. В самом пыльном углу валяются позабытые, видно, даже самим Мастером Зикером, древние магические фолианты. А неподалеку от фолиантов стоит пустой сундук. На этом самом сундуке, положив под себя второе одеяло, а под голову какой-нибудь том древних заклинаний помягче, спит Тенгере. Зикер спит этажом ниже, в небольшой комнатке рядом с кабинетом.

Внизу, у входа в башню, захохотало, загрохотало и заухало.

– Учитель вернулся, – пробормотал Тенгере, открывая башенное окошко и выглядывая наружу.

Зикер Барла Толлен действительно вернулся с какого-то важного магического совещания, и два здоровенных демона-охранника, сидящих у входа в башню, приветствовали его продолжительными и радостными гоготаниями.

У каждого мага из Ордена Черных Башен есть свои демоны-охранники. У кого один, у кого два, а у кого и десяток наберется. Говорят, у Архимага их больше трех сотен. Правда, это всего лишь слухи, никто ничего об этом точно не знает. Но ни у кого нет таких демонов, как у мастера Зикера, потому что оба его демона – пьяницы, причем один из них вроде бы даже не пьяница, а самый настоящий алкоголик.

Разные маги по-разному обращаются со своими демонами. Некоторые держат их в состоянии полнейшей «замороженности»: торчат перед дверьми этакие здоровенные скульптуры и без магического приказа даже шевельнуться не смеют. Точней, просто не могут. Заклятье держит. Если не знать, что это демоны, так нипочем от статуй не отличить. А вот если сунется в дверь кто чужой и без спроса – тут-то заклятье и сработает. Или если кто ключ-слово скажет… Зикер рассказал как-то раз своему ученику душераздирающую, но весьма поучительную историю. О том, как правитель одного государства, находясь в военном походе, отыскал в каком-то заброшенном городе статуи восхитительной красоты. Они ему так понравились, что он прервал поход, чтобы доставить эти статуи к себе в столицу. Так и было сделано, хотя бывший при нем маг предупреждал повелителя, что в брошенном городе многовато магических башен, а от статуй чересчур несет некоей неизвестной ему магией. Повелитель предпочел пренебречь советом мага, статуи были установлены в столице того государства и некоторое время радовали глаз жителей и приезжих. До тех пор, пока некто не произнес ключ-слово… Говорят, это был пьяница, допившийся до полного остервенения, у него уже заплетался язык – и кто знает что именно он хотел сказать и что вместо этого сморозил? Никто не знает – и не узнает никогда, потому что статуи ожили, и город опустел в один миг. Потому что не статуи это были, а «замороженные» заклятьями демоны.

Другие же маги своих демонов и вовсе в невидимость прячут. Пока не скажешь ключ-слово, так вроде и нет никакого демона. Такие демоны могут появиться откуда угодно. Они могут даже свалиться врагу на голову, а когда демон падает на голову – это больно, честное слово.

А есть еще маги-эстеты. Они всех своих демонов под мебель и безделушки маскируют. Вот у Гоха Каумги дверь в башню украшена искусной резьбой. Посмотреть – так залюбуешься! А на самом деле нет на его двери никакой резьбы. Демоны это. Хлестнет мастер Гох ключ-словом, словно бичом – мигом спрыгнет с дверей притаившаяся смерть, и как начнет давать жару! От незваных гостей только клочки полетят. А у Эгинай Сангана, говорят, в башне и вообще мебели нет. То есть, она есть, конечно, и даже в избытке, но вся-вся состоит из демонов. Тенгере слышал даже, что и сама его башня – никакая не башня, а превратившийся в башню демон. Демоны ведь могут превращаться во все что угодно. Впрочем, этому Тенгере не очень верил. И тому, что демоны могут совсем уж во что угодно обернуться, и тому, что у Эгинай Сангана вместо башни демон. Маги любят рассказывать друг о друге небылицы, да и о самих себе, если на то пошло, тоже. За небылицами проще прятать тайны. А ведь почти вся магия так или иначе состоит из разного рода тайн и секретов. Демон-башня – это уж как-то чересчур. Даже для Эгинай Сангана.

Так что самых разных демонов в Ордене Черных Башен целая груда. И все самыми разными способами заколдованы. Все на какой-то цепочке сидят. Кто на совсем короткой, кто – подлиннее, но сидят. А вот у мастера Зикера оба демона – а у него их всего два, и не потому что больше заиметь не может, а потому что ему больше и не нужно, не нужно и все тут – так вот, у него оба демона свободны. Свободны – и могли бы улететь в любой момент… но не улетают. И вовсе не потому, что мастер Зикер оборвал им крылья. Крылья у них в полном порядке. И мастер Зикер никак своими демонами не повелевает, никакими чарами их не околдовывает. Он с ними горькую пьет. Вот как придет с какого-нибудь важного магического совещания, так и пьет. А потом они в шахматы играют. В трехсторонние. Демоны эти у него уже семьсот лет, если не врут, и все эти семьсот лет они пьют без просыпу. А все почему? А все потому, что не нужны Зикеру никакие демоны и никогда нужны не были, и уж тем более не нужны ему какие-то охранники – пусть только попробует кто-нибудь напасть! – а вот собутыльники очень даже нужны, и мастер Зикер долго искал тех кто бы ему подошел. Искал и нашел. Он их и вообще не околдовывал, не ловил. Просто пригласил. И теперь они у него вот уже семьсот лет живут. Числятся, как и положено привратниками и охранниками. Просто потому, что такой должности как «собутыльник» в штатном расписании должностей Ордена Черных Башен не значится, хотя Зикер долго и безуспешно боролся за ее введение.

– Да отстаньте вы! – раздался недовольный голос мастера Зикера снизу. – Пейте сегодня без меня!

– Но как же так! – обиженно воскликнул один из демонов.

– Шеф, вы обещали! – прогудел другой.

– Занят я! Занят! – торопливо проговорил Зикер.

– Но как же шахматы?! – не сдавались демоны.

– Партия на троих!

– Вдвоем доиграете, – недовольно буркнул Зикер. – Алкоголики…

– Мы – алкоголики?! – обиделся демон. – Кто бы говорил! Да вы на себя посмотрите, шеф!

– Да-да, вот! – поддакнул второй. – Вот посмотрите на себя, и тогда – вот! Сами все поймете тогда! А мы тут без вас скучали, а вы – вот! Вот посмотрите на себя, вот возьмите и посмотрите, честное слово, оно того стоит! Посмотрение, то есть, я хотел сказать, вот…

– Делать мне больше нечего, как на свою пьяную морду таращиться! – пробурчал Зикер. – Да и зеркала нет под рукой…

– А я из своей хари сейчас зеркало сооружу! – с готовностью пообещал демон.

– Только твоей зеркальной хари мне и не хватало, – устало вздохнул Зикер.

– Но, шеф, мы…

– Занят я, понятно?! – рявкнул окончательно выведенный из себя Зикер. – А вам, чтоб не кисли – задание! Немедленно разыщите, куда вы позабросили свои боевые ауры. И надрайте их. До блеска. Мелким песочком. А если где дыры – залатайте. Не мне вас учить. Как следует залатайте. Ясно?!

– Так точно! – хором гаркнули демоны.

– Приступайте, охламоны, – уже более добродушно пробурчал Зикер. – Вольно.

С этими словами он вошел в башню и начал медленно подниматься по правой скрипучей лестнице.

Это тоже отдельная история. Каждая магическая башня устроена по-своему. И лестницы в них, конечно, тоже разные. В некоторых и вовсе нет лестниц. В таких без заклинаний никак. А у мастера Зикера – две лестницы. Правая – скрипучая, и левая, которая не скрипит. Ведут обе вроде бы вверх, только одна вьется справа налево, а другая слева направо. Да, и вот еще что: помещения в которые они приводят абсолютно разные. То есть, если по правой лестнице забраться на самый верх – увидишь каморку Тенгере, а если то же проделать по левой – попадешь на совсем другой чердак. И то и другое помещение занимает весь этаж, и как в одном и том же пространстве помещаются два чердака, Тенгере так и не понял. Зикер в подпитии объяснил это тем, что у него две башни. Снаружи черная, облупившаяся до белизны, а изнутри белая, поистершаяся до черноты. Впрочем, по левой лестнице Зикер почти никогда не ходит, а Тенгере бывал там всего один раз в присутствии учителя, и больше туда ходить не захотел. Уж очень тревожная там стояла тишина. Тенгере она показалась просто оглушающей – и при этом удивительно жуткой. Он не хотел там бывать, а учитель не настаивал, да и сам, похоже, предпочитал правую лестницу.

Одним словом, шаги мастера Зикера привычно скрипели по правой лестнице, и Тенгере решил спуститься поприветствовать своего учителя.

Тем временем Демоны внизу строили друг другу страшные глаза и бурно обсуждали происшедшее, начищая свои боевые ауры и громко ухая.

– Вот это да! – говорили один.

– Нет, серьезно! – восклицал другой.

– Давненько у нас толкового дела не было! – радовались оба.

– А вот и ты, – хмуро, но вполне добродушно поздоровался Зикер со своим учеником. – Что ж, может, оно и к лучшему… Пойдем… Поработаем немного.

Небрежным жестом маг погасил рубиновый огонек охранного амулета и мягким касанием руки пригласил Тенгере в свой кабинет.

«Что-то нет в голосе учителя ни капельки радости по поводу предстоящей работы…» – подумал Тенгере. – «Опять, верно, для Архимага что-нибудь…»

Тенгере знал, что его учитель тоже не любит Архимага. Зикер никогда ему об этом, конечно, не говорил, но маги даже представить себе не могут, сколько их ученики знают о них всякого разного – а если бы могли, учеников бы попросту не осталось.

– Садись в мое кресло, – сказал Зикер ученику.

Тот покорно вздохнул.

"В кресло учителя – значит, опять шар, " – обреченно подумал Тенгере. – «Проклятый магический шар, в котором никак, ну никак, не удается хоть что-нибудь увидеть! Даже некоторые послушники видят, и большинство учеников, кроме самых тупых и тех, которые обучаются очень специфическим видам магии, в силу чего вовсе не работают с магическим шаром. Остальные – все видят. А он ведь и не тупой вовсе. Почему же у него ничего не выходит? Как что другое – так пожалуйста! А тут…»

– Попробуем снова, – мягко сказал Зикер и Тенгере вновь вздохнул.

Зикер произнес заклинание, и в воздухе перед Тенгере возник мерцающий магический шар. И Тенгере тут же восхищенно на него уставился. Хоть и не выходит у него с этим шаром ничего путного и, казалось бы, какое тут восхищение, хоть и видит он его каждый день, а то и по нескольку раз в день, могло бы и надоесть сие прекрасное видение, а вот же не надоедает, и Тенгере пялится на этот самый источник своих ученических неудач и терзаний так же восхищенно, как впервые…

– Налюбовался? – с ласковой иронией спросил мастер Зикер.

Тенгере кивнул. На сей раз вздох вышел счастливый.

– Приступай, – скомандовал учитель и ученик, протянув ладони к шару робко сделал первый пасс…

…И, как всегда, его пальцы легли на какие-то нити, запутались в каких-то переплетениях и, как всегда, он почувствовал себя пойманным чем-то что во много раз больше его самого, почувствовал чужой страх, чужую боль, такую огромную, что если бы он мог вместить ее, то наверно, от него бы просто ничего не осталось, такое ни одному человеку не вынести, будь он хоть тысячу раз маг, а ведь он, Тенгере, даже и не маг… К счастью, он не мог этого вместить, какая-то дверца внутри его тела со звоном захлопнулась, и все стало как прежде, только пальцы чуть заметно дрожали на невидимых нитях… путались в невидимых нитях… или не нитях… потому что на самом деле никаких нитей нет. То есть, конечно, они есть. Для мага. А он, Тенгере, их просто не видит. Учитель видит, а он – нет. Вот хоть умри.

– Опять… – сказал он, и на глаза, непрошенные, навернулись слезы.

– Опять, – вздохнул Зикер. И, положив свои пальцы на пальцы Тенгере, поочередно надавливая то на один, то на другой, принялся аккуратно исследовать линии реальности. Потому что это именно их касался Тенгере. Касался обычными человеческими пальцами.

Ни один маг не мог такого. Ни один маг о таком даже не слыхивал. Тенгере страдал оттого, что он не видит линии реальности, и досадовал на то, что путаясь под руками, они мешают ему работать с шаром. А ведь это и было его Талантом. Талантом Касания. Вполне сложившимся, взрослым. Он мечтал увидеть то, что видят многие, и не мог увидеть – но он был единственным, кто мог ощутить эти мерцающие линии, кто мог к ним прикоснуться обыкновенной рукой.

«Когда-нибудь он будет вязать из них косички…» – подумал старый маг.

Если бы можно было переступить запрет Архимага, рассказать мальчику… рассказать об уникальности его дара, о том, что вдвоем они составляют невероятное целое: он, Зикер – глаза, и Тенгере – руки. Равноправное партнерство. Не ученик и учитель, но – мастер и мастер. Увы. Архимаг собирается использовать дарование его ученика в своих целях. И строго-настрого запретил Зикеру сообщать Тенгере о его возможностях. Зикер пока не решался выступить против Архимага в открытую.

Один из демонов Архимага постоянно пребывал неподалеку, наблюдая за неукоснительным исполнением этого приказа. Так что Тенгере, по сути своей бывший магом, оставался на положении ученика, и ученика не слишком удачливого. Вот и сейчас Тенгере кажется, что он чему-то учится – а на самом деле ничему он не учится, на самом деле Зикер нагло эксплуатирует его дарование, наблюдая и изменяя возможные реальности по заданию Архимага. Зикер вздохнул. Ну что тут поделать… Зикер любил своего ученика, но… выступить против Архимага? Выступить против него – значит, выступить против всего ордена. Нет уж. Придется Тенгере еще немного потерпеть.

Архимаг даже не поленился наложить на Тенгере заклинание, заставляющее того забывать о том что, он касается каких-то нитей при работе с шаром. Вот как только начинает с кем говорить – тут же о нитях и забывает. Качественное такое заклятье. Зикеру такое нипочем не одолеть. А Архимагу такое ни в жизнь не сложить. Тут одной грубой силы маловато будет. Тут умения нужны. Особые. Тонкие. Не иначе, из молодых магов кто постарался. А Архимаг – тут как тут, взял да и отобрал в свою пользу, да потом и наложил при случае, как время выдалось.

Легкими касаниями Зикер направлял волшебные пальцы Тенгере. Вероятные реальности плавно смещались, одна сменяла другую, осторожно… осторожно… еще осторожнее… Это только в сказках бывает такое: дескать, взялся маг, поколдовал немного, прочитал некое невероятное заклятье – и все в жизни волшебным способом изменилось. В один миг и насовсем. На самом деле так не бывает. На самом деле нужную тебе реальность приходиться отслеживать среди тысяч и тысяч других, иногда похожих на нее, как две капли воды, а иногда… иногда реальности выдают такое, что даже бывалого черного мага пробирает от ужаса. И даже если сегодня ты нашел, поймал, отфиксировал полюбившуюся тебе реальность, это не значит, что завтра она послушно останется на том месте, которое ты для нее облюбовал. На реальности влияет абсолютно ВСЕ. От разного рода великих – и не очень – колдующих магов, до внезапно передумавшей чихать облезлой кошки. Вот расхотела она чихать, и все твои старания – насмарку. Вот поэтому никто серьезно и не относится к попыткам управлять реальностью через магический шар. Есть более простые и действенные способы. Реальности наблюдают, но и только. Потому что считается, что нет надежного способа. Потому что никто, кроме Архимага и Зигера не знает про Тенгере. А Тенгере – это способ. И еще какой! Правда, все равно работать нужно постоянно. Каждый день, а то и чаще. Зато громоздкие малодейственные заклятья сменились его волшебными пальцами. Вот уж что – настоящее чудо. Нет, все же ужасно несправедливо что мальчик ничего не ведает о собственном могуществе.

– Ну вот, опять, – огорченно пробормотал Зикер, глядя на некое досадное изменение, вновь появившееся на выбранной им линии реальности.

– Я что-то не так сделал? – испуганно спросил Тенгере.

– Не шевелись, – ровным голосом приказал Зикер. – При работе с шаром нельзя отвлекаться.

Тенгере послушно замер, и Зикер вновь вернулся к изучению этого загадочного пятна на реальности. Вообще-то на реальности достаточно пятен. Можно сказать, что она вся целиком состоит из них… но пятна пятнам рознь.

Пятно это он видел не впервые. И чем больше видел, тем больше оно внушало ему опасений. Неприятное такое пятнышко… Впрочем, появилось оно относительно недавно, и он даже не сразу выделил его из прочих многочисленных элементов, мешающих реализации тех отрезков реальности, которые являлись насущно необходимыми для исполнения великих планов Ордена Черных Башен и господина Архимага лично. Однако это пятно существенно отличалось от других. Обычно такие неприятные участки удавалось легко локализовать. Достаточно просто найти приемлемую линию без этого участка и наложить ее на ту, с которой работаешь. Восхитительные пальцы Тенгере, способные незримо менять мир! Так мягко, так незаметно. Даже величайший из великих магов вряд ли заметит эти изменения, а они мягко и неторопливо… они много чего могут, если постараться. Стоило только наложить линию на линию – и негативный участок исчезал сам собой, словно его и не было. За одним-единственным исключением.

Проклятое пятно.

Проклятое пятно отличалось редкостной живучестью. Оно упорно появлялось все вновь и вновь, в самых неожиданных местах, на самых отдаленных линиях. А потом – стоило отвернуться – упорно переползало на ту, что так старательно фиксировал пальцами Тенгере недоумевающий Зикер.

И еще одной особенностью отличалось это чертово пятно. Зикер славился своим умением видеть не только все линии, но и все события, которые стояли за той или иной точкой линии. Конечно, невозможно видеть сразу все события, ни один человек этого не вместит, но можно разглядывать их постепенно, выделяя участок за участком и внимательно изучая. Так вот, Зикер мог разглядеть ВСЕ. Все, кроме пятна. Пятно не выделялось, не изучалось и не разглядывалось. Зикер от души надеялся, что за этим пятном скрывается какое-либо природное явление. Ему не нравилось думать, будто бывают маги, наделенные столь невероятной и непонятной силой.

Осторожно направляя пальцы Тенгере, Зикер попробовал в очередной раз уничтожить злополучное пятно.

«Уж сегодня-то я с ним разделаюсь!» – сердито подумал он. – «Надоело!»

И в самом деле – Зикер уже трижды вынужден был менять линии реальности. Проклятое пятно словно бы нарочно пожирало удачу Ордена Черных Башен. На сей раз Зикер наложил аж три линии поверх фиксируемой.

«Ну, если и это ее не проймет…»

– Кажется, я совсем запутался… – огорченно сказал Тенгере.

"Ну, да, конечно, у него еще ни разу не было столько линий под пальцами сразу, " – подумал Зикер. – «Сейчас не до этого! После!»

– Не шевелись! – прошептал он Тенгере. – Только не шевелись! Я сейчас…

Линии наложились – аккуратней некуда. Зикер прошептал все известные ему заклинания Закрепления, и…

Проклятое пятно размножилось. Теперь на всех линиях было несколько таких пятен! Зикер зарычал от ярости. Коротким заклятьем он погасил магический шар, разорвав связь между пальцами Тенгере и судьбами мира.

– Все так плохо? – огорченно спросил Тенгере. – Но… что я…

– Молчи! – отрубил Зикер.

Он погасил шар и уже не держал Тенгере за руки, но проклятые пятна все еще плясали перед его глазами. Он прочитал заклятье, рассеивающее любые иллюзии, универсальное заклятье против магической атаки, потом несколько специфических заклятий того же рода. Пятна продолжали плясать. Это могло означать только одно: он подвергся магической атаке абсолютно новой, незнакомой ему системы… или абсолютно старой – без разницы. Пятна слились в одно, уплотнились, а потом пятно открылось как дверь, и Зикер увидел…

Высокий худой человек в потрепанном плаще. Он стоял, окруженный Магами Особого Назначения, а в его теле кипела и переливалась невиданная энергия. Казалось, он весь состоял из нее. Небрежным жестом человек отшвырнул от себя боевой посох. Отшвырнул, как что-то ненужное, бесполезное. Словно группа магов Особого Назначения – это нечто такое, с чем он шутя справится. Посох попал в глаз одному из магов, и тот, разумеется, сразу же умер. Зикер заметил высокомерное презрение, мелькнувшее в глазах незнакомца. Заметил – и содрогнулся. Теперь он без малейшего сомнения знал, что это враг.

Враг, с которым нельзя не считаться.

Видение померкло.

– Учитель, что с вами?! Учитель, очнитесь!! – звал его чей-то перепуганный голос.

Зикер открыл глаза и увидел склоненное к нему лицо Тенгере.

– Ничего, – прошептал он. – Уже ничего…

– Эх, раздобыть бы нам волшебную скакалку. Такую, чтоб в пространстве перемещаться, – устало вздохнул Курт, тяжело перебирая ногами по пыльной дороге. Он уже пережил парочку приступов, от его волшебной силы не осталось и следа, желудок давно подводило от голода, а до ближайшего города было еще топать и топать.