Текст книги "Посох заката"

Курт вздохнул, встал и шагнул к двери трактира.

– Прости меня, Мур, – сказал он.

– Я понимаю тебя, – утешил его посох. – Есть вещи сильнее нас. Раз нельзя иначе – вперед! Только умоляю, будь осторожен. И не переживай, в случае чего прорвемся. В конечном итоге ты все-таки везучий, хоть и на весьма странный манер.

Трактир назывался «Сальный Конь». То есть, конечно, когда-то он назывался «Сусальный Конь». Его первый хозяин был весьма пижонистым молодым человеком и добросовестно приколотил на вывеску это малопонятное простому люду название рядом с золотистым конем. С тех пор много воды утекло, а вина и пива – еще больше. Хозяин давно сменился. Первые две буквы давно отвалились и куда-то делись, а золотистый конь, краса и гордость трактира, сперва полинял и облез, как это бывает с престарелыми лошадьми, а потом и вовсе потемнел под слоями грязи и действительно стал выглядеть каким-то сальным. Впрочем, такое название вполне устраивало как нынешнего хозяина трактира, так и большинство его посетителей. Простое и понятное. Что еще нужно? И конь похож. Вполне сальный. А кроме того, в трактире действительно подавали отличное жареное сало и мясо. Правда, не конину, а всего лишь баранину, свинину и говядину, но это уже детали…

Курт открыл дверь трактира, и его едва не сбило с ног жарким запахом жареного сала и лука, окатило мягким запахом свежего пива и мутной вонью прокисшего вина. Курт постоял еще минуту, справляясь с взбесившимся от радости желудком, и решительно шагнул внутрь.

Дверь трактира захлопнулась тихо и неумолимо, словно пасть неведомого чудовища. На какой-то миг Курт ощутил себя проглоченным. Потом это чувство сменило другое, не менее удивительное. Курт почувствовал себя «не здесь». Странное, сводящее с ума ощущение не проходило. В этом скучном, сереньком, омерзительно-правильном городе просто не могло быть такого трактира. Внутренность трактира словно сбежала из старой сказки. Сказки, где есть могучие короли, прекрасные принцессы, злые колдуны, великие герои, и – обязательно! – разбойники. А как же без них?! Какая сказка без разбойников?!

Трое здоровенных, озверелого вида мужиков, что вот только что пригласили Курта пообедать, сидели за широким столом в зловещем полумраке трактира – ну, вылитые разбойники! – и, нужно сказать, изумительно подходили к обстановке, или, точней говоря, обстановка подходила к ним как нельзя лучше.

Обстановка была та еще… На какой-то момент Курту показалось, что он вернулся в горы и вновь стоит на месте сражения, вот только трупы успели куда-то убрать… Трактир был похож не то на поле отгремевшей битвы, не то на место недавней, ну очень лихой драки. Из стен торчали наполовину обломанные арбалетные стрелы. В стойку был наискось всажен здоровенный заржавленный топор. К одной из стен длинным ножом была прибита широкополая шляпа – о судьбе головы Курт предпочел не задумываться. А те из столов, что не были изрублены мечами, были основательно изрезаны ножами. Каким-то чудом все это держалось. Вероятно, трактирщик заплатил магу или сам был способным чародеем.

– Ага! – приветливо заорал один из озверелой троицы. – Малыш все же решил к нам присоединиться! Милости просим! Поспеши, пока мы не сожрали весь трактир!

– Эй, трактирщик! – гаркнул другой, повернувшись к стойке. – Еще одну порцию жаркого!

Опасливо переступив через валяющийся на полу сломанный меч, Курт двинулся в сторону вожделенной еды. Заметив его нерешительные манипуляции, все трое громко расхохотались.

– А ты, небось, решил, что здесь кого-то только что убили! – сквозь смех выкрикнул один из них.

– Ох, не могу, вот умора! – хохотал другой.

– Не бойся! Это все чистый цирк! – орал третий. – Иди смело!

Курт ошеломленно вытаращился на них, но ходу прибавил. Он по прежнему не чувствовал никакой опасности. «Перемудрил Мур со своими опасениями!»

– Нет… тут действительно разок пошалили веселые ребята, но давно! Ой, как давно… – проговорил один из троих, подвигая Курту стул. – Еще при предыдущем хозяине дело было…

– Тот после этого так перепугался, что тут же продал свою хибару, а этот жирный индюк… – незамедлительно вступил второй. – Да-да, тот, что сейчас тащит сюда свою толстую задницу и твою порцию жаркого заодно… тогда он был еще тощим индюком – верно я говорю?!

– Верно, господин. – С подхалимской улыбочкой толстяк-трактирщик поставил перед Куртом блюдо, от которого исходил восхитительный, воистину волшебный запах.

– Приятного аппетита! – улыбаясь, сказал он Курту и, вновь обращаясь к тому из здоровяков, с кем вел разговор, добавил. – Все верно, господин. Тогда я был много стройней, много решительней и не обременен семьей, жизнь звала на подвиги, и я совершал их – совершал не как герой, конечно, а как трактирщик, ведь в жизни трактирщика тоже должно быть место подвигу, как я это понимаю, господин. Что ж, ничто не вечно, да и жалеть мне не о чем, я доволен жизнью. Да ведь и вы, господин, уже не тот, что когда-то, но ведь не жалеете, верно?!

– Что ж, – усмехнулся здоровяк. – Жиру во мне тогда поменьше было, это верно… хотя не все, что на мне сейчас – жир, далеко не все…

– Кстати, неплохо бы познакомиться, – обратился он к Курту. – А то как-то неладно выходит.

– Верно! – вскинулся Курт. – Прошу прощения, почтенные! Зовут меня Куртом, родом я из города Денгера, был там кем-то средним между уличным певцом и попрошайкой. Надоело мне это дело хуже некуда, а тут еще и война приспела, совсем житья не стало, вот и решил я податься поискать где лучше…

– Здорово! – рассмеялся здоровяк. – Тут тебе – имя, тут тебе и биография! Ладно. Меня зовут Гендиле Даур. Я, как и мои приятели, человек торговый. Впрочем, здесь мы ничем не торгуем. Здесь мы просто проездом.

– Кйотх Юсунден! – представился второй.

– Кйон Бергенер! – улыбнулся третий.

– Очень приятно! – сказал Курт, пытаясь привстать и поклониться.

– Сиди! – махнул рукой Гендиле Даур. – Жизнь длинная. Успеешь еще накланяться разному дерьму. Так вот… о чем это я рассказывал? Ступай, дорогой, – обернулся он к застывшему в ожидании дальнейших приказаний хозяину. – Будешь нужен – рявкну! Не боись, услышишь! Меня даже упившиеся в стельку покойники слышат, так что не переживай!

– Как угодно, господин, – поклонился трактирщик.

– Так вот, после той заварушки, – продолжил Гендиле Даур. – Да ты ешь, ешь, не стесняйся! Все съешь – еще закажем! Так вот, после той заварушки, когда две банды разбойников почему-то решили, что этот трактир – именно то самое место, где они просто обязаны порвать друг другу глотки… значит, тогда-то этот пингвин, то есть я хотел сказать наш уважаемый хозяин, и купил этот колбасный огрызок, то есть я хотел сказать, этот замечательный трактир.

Здоровяк топнул ногой по полу трактира.

– Купил – и решил оставить все, как было, – продолжил Кйотх Юсунден. – Кроме нас – а мы тогда случайно здесь оказались и действительно видели эту «великую битву». Но все прочие милые люди этого города отсиживались по чердакам и подвалам. Так что никто не видел, как все было, и он мог подавать эту историю прямо к столу вместо третьего блюда. Он был уверен что слопают – и ведь не ошибся. До сих пор едят и не морщатся. Городок-то захудалый, сам небось видел – плюнуть некуда!

– Мы ведь тебя почему и позвали, – вмешался Кйон Бергенер. – Хрен тебе в этом городке кто что подаст.

– Ну еще бы… – вздохнул Гендиле Даур. – Тут сплошные скряги скрипят, за медяк удавятся, гады…

– У них до конца их жизни все денежки расписаны, – кивнул Кйотх Юсунден. – Они завсегда точно знают, когда и на какой случай сколько потратить можно. Так вот, этот кусок сала, что торчит за стойкой – кстати, он не здешний, у местных на такой фокус ума бы не хватило – так вот, он и сообразил, что разбойников почтенным гражданам и даром не надо, а вот за рассказы о разбойниках они еще и заплатить согласятся. Всего-то и нужно было, что убедить всех, будто он купил этот трактир за день до «великой битвы» и уговорить единственных свидетелей, то есть нас, держать язык за зубами.

– А то, что вы мне все это?.. – удивился Курт.

– Но ты же не пойдешь к этим тупым скрягам! – уверенно воскликнул Гендиле Даур.

– А потом началось самое интересное, – продолжал Кйотх Юсунден. – Мы тогда не только подтвердили все эти байки, мы ведь еще и помогли этому глубоко порядочному горожанину оборудовать свой театр одного актера. Нужно было как следует закрепить все эти стрелы, расположить их более живописно, так, чтоб мурашки по коже – особенно удался этот топор, что так живописно воткнут в стойку… кстати, это личное имущество самого господина трактирщика, к разбойникам вообще отношения не имеет, но горожане и горожанки верят каждому слову господина трактирщика, очень волнуются, слушая все эти истории, и едят, едят, едят…

– Слышал бы ты, как он тут вечерами перед ними соловьем разливается, – усмехнулся Кйон Бергенер. – Ему и одышка не помеха!

– В жизни каждого трактирщика должно быть место подвигу! – повторил Гендиле Даур фразу самого трактирщика, и все трое громко расхохотались. Курт присоединился.

– Да ты ешь, приятель, ешь! – продолжил Гендиле Даур. – Такой голодный человек должен много есть, это мы можем поболтать, мы сытые!

– Кстати, если это интересно, – улыбнулся Кйотх Юсунден. – Тот самый меч, что ты так осторожно переступил, он и вообще ненастоящий. Подлец-трактирщик его из дерева сделал. Серебрянкой окрасил. После еще и мага какого-то отыскал, чтоб тот заклятье на меч наложил.

– Теперь-то от настоящего хрен отличишь, – кивнул Гендиле Даур. – Даром, что к полу обычными гвоздями приколочен.

– Но местные верят, – сказал Кйотх Юсунден.

– Хочется им верить, вот и верят… – пожал плечами Гендиле Даур. – Этим обывателям от самих себя уже настолько скучно, что они во все поверят, что хоть на грош отличается от их занудной жизни. Каждый вечер они про тех разбойников говорят, тому уж тридцать лет скоро, а все не надоест.

– Потому что больше не о чем! – хихикнул Кйотх Юсунден. – Единственное событие на весь город.

– На всю историю города, – поправил его Кйон Бергенер.

– И как этот бедняга-трактирщик с ними живет? – поразился Курт. – Я бы не выдержал.

– Он тоже не выдержал, – улыбнулся Кйон Бергенер. – Он здесь больше не живет. Только зарабатывает. Женился на селе, не слишком близко отсюда. Устает, конечно, мотаться туда-сюда – но в жизни каждого трактирщика…

– Должно быть место подвигу! – с улыбкой закончил Курт.

– Тебе, парень, здорово повезло, что ты на нас наскочил, – добродушно заметил Гендиле Даур.

– А… собственно говоря, кто вы такие, если не секрет? – вдруг спросил Курт. Честное слово, он не собирался этого спрашивать. Во-первых, ему вроде бы уже говорили. Во-вторых, у него не было оснований не верить. А в-третьих, даже если они и не те, за кого себя выдают… ну и что? Так они ему об этом и скажут! Как же! Держи карман – отвалится!

– Кажется, мы уже представились?! – удивился Гендиле Даур.

– Да. Но мне все же интересно, кто вы… – выдавил из себя Курт, силясь справиться с внутренним голосом, упорно лезущим наружу.

– Ясно, – усмехнулся Гендиле. – Не борись с этим, Курт. Это все равно пока сильней тебя. Хорошо. Мы скажем. А разве ты сам не догадался? А еще маг…

Курт вздрогнул. Мур в его руке лихорадочно вострепетал.

– Мы-то – эльфы! – сообщил Гендиле.

– Эльфы?! – удивился Курт. – Но… эльфы…эльфы… а почему такие пузатые?! – вдруг вырвалось у него. – И… и…

– Страшные?! – в одно слово расхохотались его знакомцы.

Курт ужасно покраснел и подумал, что будь он настоящим магом – вот сейчас самое время куда-нибудь провалиться.

– Ну, не всем же быть красавцами, сам посуди! – сквозь смех выдохнул Кйотх Юсунден. – Бывают и среди эльфов уроды, такие вот дела!

– В семье – не без урода, а все эльфы – одна большая семья, – напыщенно произнес Кйон Бергенер. И все трое опять расхохотались. Верней – четверо, потому что Курт с удовольствием к ним присоединился. Верней, пятеро – потому что и Мур не устоял. После этого ничего не оставалось, как представить его эльфам.

Курт плохо запомнил, о чем они говорили потом. Помнил, что пили пиво, много смеялись, что-то пели. Голоса были те самые. Эльфийские. Чистые и вековечные. А потом эльфы подарили ему новенький сид. Вообще-то он был вовсе даже древненький, но смотрелся, словно вот только сегодня сделан. Они обещали, что уж на этом-то сиде он обязательно научится играть. Курт начал было отнекиваться. Да, что, да куда мне, неучу, такой? Потеряю, мол, разобью… Такая вещь… Ей же в музее место, а не в руках нищего бродяги!

– Странствующего мага! – решительно поправил его Гендиле Даур.

А потом сделал такую штуку, что Курт даже перепугался: скатал этот восхитительный, невероятный сид в тоненькую трубочку и одним движением засунул ее Курту в ухо.

– Ой! – сказал Курт и попытался вытащить трубочку обратно.

Его немного пугала мысль о том, что в ухе у него находится такой, в сущности, здоровенный предмет.

Пытался он долго. Куда там! Никакой трубочки в ухе уже не было. Совсем.

– Придет время играть – твой сид сам появится, – сказал Гендиле Даур. – А пока – не тревожься понапрасну. Ничего ты в своем ухе не отыщешь.

– Что это вы сделали? – ошарашенно спросил Курт.

– Это такая маленькая эльфийская штучка – волшебство называется! – авторитетно пояснил Мур. Эльфы накупили ему провизии на дорогу и слегка проводили, указав безопасный путь в сторону Джанхара.

– Мы не воюем в ваших войнах, Курт, – сказал ему Гендиле. – Но Рон нам не нравится, поэтому мы помогаем тебе. Иди. Да сопутствует тебе удача!

Уже обернувшись, чтоб помахать им на прощание рукой, Курт вдруг обнаружил, что его звероподобные приятели-эльфы вдруг превратились в ослепительных красавиц. Три очаровательные эльфийки с хохотом посылали ему воздушные поцелуи. Еще мгновение – и они исчезли.

И вновь Курту почудилось пение далекого рога.

Того самого, который…

Или это эльфийское волшебство?

Да, но звук тот же самый. Или…

Быть может, это просто ветер?

– Вот это да! – очнувшись от наваждения, воскликнул Курт.

– Что ты имеешь в виду? – задумчиво поинтересовался Мур.

– Они нас провели, – восхищенно сказал Курт.

– И не один раз, – согласился посох. – А еще накормили и указали безопасный путь. Если он, конечно безопасный… – добавил он, немного подумав. – Война есть война. Слишком часто все меняется. Там, где было безопасно еще вчера, сегодня быть может западня…

У небольшого приземистого дома стояли караульные. Дом, бывший склад тканей, а ныне временная комендатура Денгера, помещался на самой окраине квартала складов – там, где он переходил в квартал веселых домов. Подобная планировка города поражала и веселила многих, но так как сложилась она в незапамятные канцелярские времена и успела стать почти что священной традицией, то никто и не думал ее менять. Именно здесь, на пересечении исторических кривых, нынешний военный комендант Денгера приказал устроить комендатуру, и его людям пришлось немало постараться, дабы переоборудовать здание. Комфорту комендант не придавал никакого значения, а вот над обороноспособностью пришлось потрудиться. Обороноспособность – штука такая, что ее, если, конечно, все как следует делать, организовать потрудней, чем самый роскошный комфорт.

Вечерело. Дул мягкий ветер, и подвижные тени деревьев плясали вокруг неподвижных теней часовых.

Караульные стояли по стойке «вольно», искусно имитирующей стойку «смирно». Однако, наверное, в их стойке все же не хватало вольности. Проходя мимо стражников, военный комендант Денгера посмотрел на них мельком и бросил одно-единственное слово: «Расслабьтесь!». Стражники исполнили приказание, но, очевидно, с недостаточным рвением, потому что комендант добавил: «Чего так вытянулись? Кому сказано – вольно!». За тем он удовлетворенно кивнул и проследовал к себе в комендатуру.

Стражники проводили его уважительными ухмылками. Военный комендант Денгера – бывший разведчик и командир отряда разведчиков, не признавал стойки «смирно». Он ее попросту ненавидел, считая, что ее придумали гражданские, не имеющие никакого понятия о войне. По его мнению, стражник, простоявший в карауле по стойке «смирно» хоть сколько-нибудь, а уж тем более отстоявший свой караул полностью, просто-напросто небоеспособен. Он не может быстро вскинуть оружие, быстро пустить его в ход. Караульный стоящий по стойке «смирно» – это будущий труп караульного. Неподвижность живого солдата слишком легко может стать неподвижностью мертвого. Замершие недвижно караульные нужны только для парадного вида. Боеспособность комендант очень уважал, а вот парадный вид – нисколько. Поэтому, его караульные – как и он, все сплошь бывшие разведчики – стояли на посту исключительно по стойке «вольно». Для обычных начальников, впрочем, от стойки «смирно» неотличимой. Обычное начальство в разведке-то не служило… где ему углядеть разницу!

Иногда, впрочем не слишком часто, когда коменданту случалось мечтать, он мечтал о том времени, когда парадно вытянувшихся у дверей часовых заменят красивыми куклами, а настоящие часовые будут укрытно и удобно размещены в засаде.

Впрочем, комендант предавался этим и разным другим, не столь приятным раздумьям, у себя в кабинете, а часовые, продолжая имитировать стойку «смирно», вели неспешный разговор о разном, в том числе о чудесах.

– Слыхал, что творится? – спросил один другого.

– Про караван разбежавшихся рабов и без вести пропавшую бронь-конницу? – вопросом на вопрос ответил другой.

– Значит, слыхал, – констатировал первый.

– Про это весь город болтает, – пожал плечами второй. – Тоже мне, новость.

– Новость – не новость, а командир наш мрачен, как грозовая туча в солнечный день. Его эти неприятности в первую голову касаются, – сказал первый. – Вот тебе и «город сдался без боя, сопротивление отсутствует, население активно сотрудничает.»

– Нас это, между прочим, тоже касается, – задумчиво проговорил второй. – Помяни мое слово, нам это все и расхлебывать.

– Почему это нам? – удивился первый. – Мы здесь вроде как на пенсии уже, отвоевались…

– А кому? Наемники – дерьмо, а регуляры… регуляры, если разобраться, такое же дерьмо, только с другого бока. Не осилят, – возразил второй. – А наших поблизости – никого. Сам посуди, кто еще может? Тем более что наш командир действительно отвечает за все это безобразие, а кому, кроме нас, он может на самом деле довериться? Сам понимаешь, его при случае по головке не погладят…

– А вот поглядишь, командир магов особого назначения вызовет, – сказал первый.

– Думаешь, все настолько серьезно? – удивился второй.

– Настолько, – кивнул первый. – Ты ведь, небось, слыхал, да не все…

– А что еще?

– А вот что. Тут до нас солдатик один добрался. Из тех, что караван охраняли. Единственный, так сказать, выживший. Командир с ним аж два часа беседовал.

– Серьезно? Это когда было?

– Стал бы я так шутить. После обеда было. Ты как раз до веселого дома отлучился…

– Вот так всегда. Стоит мне с какой красоткой перемигнуться, как за моей спиной происходит что-то важное. И что этот солдатик?

– Если бы ты со своими красотками только перемигивался, беды бы особой не было. Беда в том, что ты с ними чем-то еще занимаешься и, надо сказать, это занятие отнимает у тебя уйму времени. И что это вы так долго делаете?

– Беседуем о благе королевства. Можно подумать, ты святой… Рассказывай, не тяни!

– Короче, поведал мне этот несчастный, как дело-то было. Они с караваном как раз на отдых стали, потому как дорога перекрыта была и та самая знаменитая, без вести пропавшая бронь-конница по кустам какого-то упыря ловила. Да только, видать, не там ловили, потому как пока они где-то там у гор копошились, здесь уже тараканы зачесались, набежала на караван чертова уйма одинаковых великанов совершенно страшенной силы и всех солдатиков повытоптала…

– Всех солдатиков – что?!

– Ты не ослышался. Повытоптала. А потом, когда на шум вернулась знаменитая бронь-конница со своим великим магом, великаны стоптали и их. В мелкую кровавую кашу.

– Кошмар. А этот-то как уцелел?

– Повезло салаге. Просто повезло. Бывает иногда такое везение, сам знаешь. Он мне свою историю рассказал, так я прямо не знал, что и сказать. А он, бедолага, теперь уж совсем отвоевался – здоровый парень, а почитай что похуже нашего смотрит. От любого шороха дергается. На него замахнись – тут же в обморок грянется. В общем, не солдат.

– Так как же он выбрался?

– Тут целая история. Прям роман писать можно.

– Ну, так рассказывай.

– Рассказываю. Одним словом эти, которые великаны, они не всех подряд, оказывается, топтали, а с разбором. Пленников они не трогали, что характерно.

– Это сколько же неподалеку беглых рабов ошивается!

– Вот-вот, но ты дальше слушай. Кроме пленников, там еще и пленницы были. Само собой, красавицы. Для гаремов и все такое… Вот наш салага с одной и перемигнулся. Приглянулась она ему… и он ей видимо, тоже. Она-то из богатеньких, и дома ей жилось, как говорится, «сладко, да плохо». В общем, ее за такого отдавать собирались, что она, кажись, сама в этот караван сбежала. Ну, а тут с этим познакомилась. Он тоже с ума спятил. Собирался на все свои сбережения ее выкупить, а нет, так и сбежать с ней. Короче, совсем ума лишился. А тут – наоборот вышло. Она его спасла. Он ведь тогда последние остатки ума потерял, когда великаны эти забегали. А красавица его – нет. Представляешь, она его на плечо закинула – и ходу! Сбежала и его утащила.

– Вот это девка!

– Вот и представь. А он, едва оклемался, сразу же к командиру нашему бросился и бух на колени, просить за себя и за нее.

– А наш-то что?

– А что всегда. Ты ж его знаешь. Он завсегда придумает, как простому солдату помочь, а если при этом еще и закону хвост прищемить нужно, так у него просто глаза горят от восторга. Короче, парня уволили по чистой, да он и на самом деле плох, такое даром не проходит, а девку отдали ему в жены на самом законном основании, и если бы тебя не отвлекли столь продолжительные перемигивания с прекрасными незнакомками, ты вполне мог бы вместе со мной поставить подпись в качестве свидетеля их законного брака.

– Девка-то хоть красивая?

– А ты думал? Сам бы от такой не отказался! Хотя… если подумать… Все же отказался бы! Храбрый он парень, этот салага. Или дурной.

– Это почему?

– Сам подумай. Если она его на плечо кинула и убежала, то, небось, здоровая баба, верно?

– Не без того…

– Его счастье, пока она им довольна – а ну как рассердится?

– Да уж…

– Ее, между прочим, еще и наградили.

– Наградили?

– Ну да! За спасение жизни воина в трудных условиях и все такое, сам же знаешь, командир у нас мастер на такие обороты.

– А чем наградили-то?

– Медалью, как и положено.

– Разыгрываешь. Медали штатским не дают. Не положено.

– Ты что, командира нашего не знаешь? Именно поэтому он ее и наградил. А знаешь, чем?

– Ну?

– Высочайшим Перламутровым Орлом!

– Врешь! Его ж только придворным за особые заслуги дают!

– Вот-вот. За особые заслуги по выносу королевских горшков. А тут все ж не горшок, а человека вынесла. Она этого «орла» себе на ожерелье привесила. Представляешь, висюлинки, висюлинки, а посередке – «орел», крыльями врастопырку и весь перламутровый…

Второй караульный представил себе, как переливается перламутровый орел на нежной женской груди – и только вздохнул.

Военный Комендант города Денгера задумчиво барабанил пальцами по столу, глядя на четыре лежащие перед ним срочные депеши.

– Партизанские действия… – бормотал он. – Черти бы их забрали! Откуда тут взяться клятым партизанам?!

Он придвинул к себе одну из депеш, мгновение изучал ее, словно пытаясь прочесть между строк недостающую информацию, потом раздраженно отбросил листок и уставился в пространство перед собой.

– Хотя конечно… горы… – продолжал бормотать он. – Горы – всегда плохо… Горы всегда – кинжал в спину. Сколько людей потеряно зря. Отряд наемников с голубой стрелой, взвод горных стрелков с магом, убит командир конного разъезда, а теперь еще караван с проклятыми рабами и бронь-конница… Маг при них был – что надо. Сами, правда, то еще дерьмо, но все же… Поверить этой сумасшедшей истории про одинаковых великанов?

Он вздохнул и щелчком сбросил со стола депешу. Она немного покружилась и улеглась в углу.

– Нет, ну какая досада, что единственный выживший свидетель почти свихнулся от страха, – вздохнул комендант.

В дверь осторожно постучали.

– Входите! – рыкнул комендант, отрываясь от раздумий.

Вошедший был невысокого роста, зато так широк в плечах, что не знавшие его люди – а таких было большинство – подозревали, что он вставляет себе в плащ какую-нибудь распорку. Это в том случае, если они вообще его замечали – потому что вошедший был лучшим разведчиком господина коменданта и умел быть незаметным, как тень. Как раз сейчас он явился, дабы окончательно прояснить возникшие у господина коменданта вопросы относительно возможных партизанских действий.

– Ну?! – нетерпеливо спросил комендант.

– Есть! – довольно ответил вошедший, после чего, пренебрегая субординацией, плюхнулся в кресло напротив своего начальника, выудил из кармана плаща трубку и принялся ее набивать.

Господин комендант чуть заметно поморщился, но ничего не сказал: он на личном опыте знал как охота курить после трудной работы. «Там не покуришь».

– Ну, чего там у тебя?! – все же не выдержал он под конец. – Рассказывай, не тяни!

– Разузнал, – выдохнул разведчик, вместе с клубом табачного дыма. – Все разузнал.

– Слушаю, – терпеливо проговорил комендант.

– Так вот, – начал разведчик. – Что касается отряда наемников, при котором был смертник с голубой стрелой… Похоже, отряд уничтожен в бою с разведкой противника. Голубая стрела сделала свое дело – у противника погиб один маг. К сожалению, кто-то очень старательно уничтожил все следы, так что сказать что-либо еще весьма затруднительно. Теперь что касается горных стрелков. Взвод уничтожен при помощи искусственно устроенных обвалов. Некто заманил стрелков по ложному следу, подбрасывая предметы, имевшиеся у погибших наемников. Обнаружена укромная пещера, в которой предположительно переночевали двое. Теперь что касается каравана рабов и бронь-конницы…

– Повытоптаны неведомой силой? – устало спросил комендант.

– Точно! – с восхищением глядя на своего командира, ответил разведчик. – Я, видно, мог и не бегать! Вам и без того все известно!

– Перестанешь бегать – станешь толстым! – улыбнулся комендант. – А толстый разведчик…

– Мертвый разведчик! – с удовольствием подхватил разведчик любимую поговорку своего командира.

– На что похожа растоптанная бронь-конница? – спросил комендант.

– На ржавый кисель! – ответил разведчик.

– Значит, без магии не обошлось?

– Ни одно живое существо на такое не способно! – убежденно заявил разведчик.

– Или мы просто не знаем о том, что такие существа существуют… – задумчиво сказал комендант. – Впрочем, ладно. Нам без магов все равно не обойтись.

– Будете вызывать команду?! – спросил разведчик.

– А что, есть другие решения?! – вздохнул комендант.

Господин комендант снял с шеи медальон и, пройдя к большому сейфу в углу кабинета, приложил медальон к магическому «глазу», мерцающему на дверце. Сейф бесшумно распахнулся. Господин комендант взял небольшой черный камень, сжал его в руке и одними губами произнес пароль вызова. Мгновение, казалось, не происходило ничего. Потом воздух шевельнулся, и посреди кабинета замерцал зеленоватый зев магического портала. Из портала один за другим стали появляться маги. Один, два, три, четыре… восемь магов особого назначения…

«Круто!» – подумал лучший разведчик господина коменданта. – Старик «восьмерку» затребовал! Значит, ни в какого великого героя он не верит. Опасается крупной разведоперации врага."

Когда идешь, все время куда-нибудь приходишь. Если бы Курт всерьез над этим задумался, он бы и вовсе никуда не ходил. Потому как идешь-идешь и вдруг – на тебе…

На обочине дороги сидел маг-убийца. Курт почему-то сразу понял, что маг и что убийца.

– Так, значит, тебя звали Курт? – задумчиво поинтересовался маг.

– Меня и сейчас так зовут, – растеряно ответил Курт. – Почему это – звали?

– Потому что ты – труп, – равнодушно сообщил маг и встал.

– Сам ты труп! – ответил Курт и нерешительно погрозил магу посохом.

– Не думаю, – маг улыбнулся так добродушно, что у Курта заныли зубы. – Впрочем, сейчас проверим.

Маг сделал длинный скользящий шаг в сторону, и Курту на миг показалось, что маг раздвоился. Но нет. Там, где он только что стоял, был уже другой, совсем другой, хотя в чем-то смутно похожий на первого. Курт посмотрел на второго – и понял, чем они похожи.

Оба – маги.

Оба – убийцы.

Он сказал что я – труп!

Первый маг сделал еще шаг в сторону, и на его месте опять появился другой. Второй маг шагнул в другую сторону. Курт смотрел, как завороженный. «Он сказал что я – труп! Он сказал…» Когда Курт спохватился, что пора бежать, было уже поздно. Вокруг него стояли восемь магов.

Курт закрыл глаза и страстно пожелал очутиться где-нибудь в другом месте… неважно где – но не здесь!

Когда он открыл глаза, он и в самом деле оказался в каком-то другом месте… но не успел он вздохнуть с облегчением, как вокруг него, словно пятна крови сквозь ткань, медленно проступили все те же маги.

– Дешевка! – бросил один из них, презрительно глядя на Курта.

– Можешь больше не пытаться, – добавил другой.

– Я этого коменданта в жабу превращу, – проворчал третий. – Отрывать нас по таким пустякам! Чтоб этот сопляк растоптал панцирную конницу? У господина коменданта белая горячка, не иначе.

– Но кто-то же сделал это, – осторожно заметил четвертый. – А другого магического следа…

– Проходил он там. Вот и все! – поморщился третий. – Убить его, конечно, на всякий случай, нужно, но… не он это. Дальше искать надо! И не нам. Пусть-ка этот комендантишка сам побегает. А вот когда найдет, тогда пусть и беспокоит.

– Ладно. Кто делает этого? – зевнув, поинтересовался пятый.

– Давайте я, – предложил шестой.

Курт резко обернулся к нему – и застыл, натолкнувшись на его взгляд. Глаза мага были ледяными, безжалостными… и при этом равнодушно-пустыми.

Курт почувствовал, что проваливается в эту пустоту, что пустота как бы омывает его со всех сторон, мягко стирая его тело, слой за слоем, слой за слоем… Курт медленно таял под недвижным и равнодушным взглядом мага. Таял, словно кусок сахара в стакане чая. Темный ужас мутной горячей волной ударил в голову, и Курт рванулся вслед за этой волной куда-то вверх, прочь из этого жуткого растворяющего взгляда. Рванулся… но остался на месте. Ему просто не хватило сил. Передвинуть палец было равносильно тому, чтобы сдвинуть гору, а сдвигать горы Курт не умел. Он дернулся еще раз – и поник окончательно. Кажется, от него больше ничего не зависело. «Кажется, я даже не труп, эти ребята просто пошутили… меня уже почти нет, а скоро будет совсем нет…»