Текст книги "Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта"

Глава десятая
Большие бои.

Ура!

Ура, великому Китаю!

Ура, Величайшей и мудрейшей стране!

Ура, Великому и неповторимому, вечно живущему Мао!

Китай самая великая и самая весёлая страна в мире!

Кто с ним сравнится?

Кто???

Китай умеет биться, бриться, веселиться.

И не только.

На свежевыкрашенном парадном входе в спортивное здание висели цветные тряпочки, воздушные шарики, раскрашенные змеи, драконы, плакаты, посвящённые великому, боевому, всемирному кунг-фу, и, самый большой стенд – самому Великому Кормчему – десять тысяч лет ему жизни: и так, десять тысяч раз!

Круто.

Барабаны истошно гремели и громыхали, как на показном принародном въезде нового, победоносного императора Триумфатора в РИМ после очередной, потрясающей победы над азиатскими варварами. Дудки и трубки, пищалки и свиристелки – также истошно свистели и звенели, как на олимпиаде в древней Греции. А зрители прыгали на своих местах, кричали, визжали и шумели, как на боях гладиаторов в том же Древнем, варварском Риме.

Ну нет, не может быть больших жёстких, спортивных состязаний без рассчитанного, показного, дикого варварства. Шоу есть шоу. Должно быть что-то новое, неожиданное и, главное, веселое. Иначе народ не придёт. На дешёвку народ не возьмёшь. Не то время.

Ха-ха-ха! Довольный сам собой, босс влиятельной местной «Триады», товарищ, начальник Ши, язвенно набычившись, широко по хански, сидел в отдельном кабинете вне спортивного зала и, ухмыляясь сам себе, внимательно смотрел в скрытое окошко, расположенное в стене зала под потолком.

– Видите, – удовлетворённо говорил он своим, также широко улыбающимся, бригадирам, – как явно, реально доволен народ соревнованиям! Сколько много его пришло, не меньше трёх тысяч, а сколько в проходах, как кричат, ликуют! О-о! А-а! Довольны! Давно у нас не было такого ажиотажа. Сколько билетов продано?

– Скоро кассиры придут. Будем знать.

Товарищ Ши, довольно потирал руки.

– Будем. Тоже хорошие деньги. Легальные. Покажите любителям весёлого мордобоя бои высшего мирового класса. Это им не какой-то там кухонный бокс. Эти дешёвые, проплаченные бумажками, махалки жалких европейских хиляков. В мягких варежках бьются. Медицинскими бинтиками наматывают ручки. Мужички позорники. Им с бабами в спальне подушками махаться. В чулочках. В тапочках. Кто придумал этот клоунский спорт? Смех. Балет наперегонки по кругу в трусах. И верёвочки натянули, чтоб не упасть мимо помоста. Ай-я-яй! Как страшно! И интересно им это бабское варево глазеть. Дети и то смелее. Пена. Пена пузырчатая. А у нас это именно и есть, суровые, жёсткие, мужские бои. Пусть увидят кровь. Пусть. В Пекине хотят крови, мы поможем. Знать бы, сколько им надо крови. – Босс почесал свои битые, шишковатые кулаки. – Ну, не стойте, ступайте. Начинайте великое дело возвеличивание нашей страны. Смотрите и фотографы, телевидение. Иностранцы из Гонконга. Все здесь. Покажите класс и самому Пекину, и спесивым эмиссарам кичливой мадам Мао.

Под беспредельный шум и грохот через минуту, в зал, на помост боевой площадки, посыпанной мелким песком, резво выскочил главный судья. Поклонился во все четыре стороны. Следом вышли спортсмены: по шесть человек от каждой команды. Его внушительный, громкий голос, при помощи активной жестикуляции рук, объявил зрителям и спортсменам об общих правилах и условиях поединков. Как выходило из его недолгой напыщенной речи опытного шоумэна – в соревнованиях выступали шесть сильнейших команд провинции Гуандун. Во время поединка нельзя пользоваться ножами, саблями, копьями, палками, камнями и всякими железками. По команде судьи бой начинается и по его же команде немедленно прекращается. Поединок длится три минуты. Победитель выходит в следующий круг. Проигравший отправляется домой. Домой к любимой мамочке и бабушке. Три весовых категории – до шестидесяти килограмм, до семидесяти и свыше семидесяти. Вышедшие в финал могут выступить в абсолютной категории. Первое место – тысяча долларов, второе – семьсот. Третье – пятьсот.

Щёдро. Для бедного Китая очень круто. В столице, на чемпионате страны таких премий нет. Сказано интересно зрителям и вовремя. Зрители поняли. Нетерпение росло. Напряжение боями тоже. Дудки на время стихли. Барабаны приумолкли.

Сначала, для разогрева зрителей, выступили спортсмены, показав последовательную технику – бой с несколькими противниками – тенями. Потом с предметами – саблями, шестами, серпами, нунчаками, цепями с крюками. Было красиво, весело, интересно. Далее выставили какие-то блочные кирпичики, толщиной около пяти сантиметров каждый – и спортсмены выходили и разбивали их: кулаками, локтями, ногами. Вышел и весёлый Мин с повязкой на голове. Подзадоривая зрителей, сделал сальто, крутанулся на одной руке на полу, подпрыгнул с широким шпагатом в воздухе; стал около блоков, в низком приседе, положил ладонь на них. Постоял немного, настраиваясь, встряхнул телом, не двигая руки – нижний блок сломался на двое. Постоял, ещё – встряхнулся, второй нижний блок рассыпался. Поднял руку – нехотя упал последний верхний блок. Зал взорвался овациями. Это было что-то.

И вот, артистично пританцовывая, извиваясь телом и гримасничая, на помост вышла первая пара в весе до шестидесяти килограммов. Зрители встретили их бурными рукоплесканиями. Шпагаты продольные и поперечные. Мостики, стойки вертикальные на одной руке, стойки ласточки на одной ноге, хождение на руках в позе лотоса, инагата, что там ещё: сальто, двойные сальто, фляки, рондаты, курбеты – всё показали смышленые мальчуганы. После гортанной резкой команды – бокс; ретивые, живые парнишки, накаченные бурной поддержкой публики, слишком резво и резко атаковали друг друга ударами ног в прыжке. Боевой техники и отточенности движения приёмов, скажем честно, не хватало, опыта тоже. И – ой, ой, оба, стукнувшись друг о друга в воздухе, мешками шмякнулись на пол. Было видно, что бой продолжать не смогут, выбиты стопы ног. Судья объявил бой прекращенным, победитель не определён. Отправил бойцов к врачам, вызвал новую пару на поединок.

Но бурные, неумолкающие аплодисменты не смолкали.

Следующий бой смотрелся уже как-то специально подготовленным, умнее, простому глазу мудрей и непонятней. Один спортсмен резко атаковал второго, активно махал руками, ногами, проводил неизвестные приёмы, но не мог попасть в своего противника. Шутники зовут: обезьяна спустилась с гор. А второй как-то вроде и двигался медленно, но ровно столько, что всё время был неуязвимым: как змея в воде. Но, в один из моментов, атакующий при резком уклоне в сторону и выпрямлении круговым движением с ударом, болезненно наткнулся лицом на жёсткую ладонь оппонента и, как мешком пыльным подкошенный, мягко опустился на землю. Судья постоял немного над телом, пощупал пульс, показал унести, объявил победителя и вызвал следующую пару.

Босс, сидя в комнатке, и внимательно глядя на очередных двоих бойцов, прыгающих друг перед другом, снующих продуманными приёмами в разных позах, вплоть до смешных, обратился с плохо скрываемым негодованием к своим командирам:

– Вам не кажется, канальи китайские, что как-то странно бои идут. Неестественно. Что это такое: оступаются, не попадают с близкого расстояния. Что за удары? Сколько можно кружить вокруг соперника в полушаге от него? Выпад, удар и бой закончен. Здесь же, дурачество какое-то. Где адекватные действия? Кто наших бойцов так обучал? Вы? То, как? Олухи царя небесного. Смотрите, какой-то лох крестьянский с нашим работает. А что я вижу? Стиль неизвестного японца из самурайской семьи? Или балбеса из далёкой Московии. Бывал я там, видел их стиль: сила есть – ума не надо. Главное махать. А может японские ниндзя. Третью минуту идёт бой, в зале только смех. Весело, но позорно. Это клоуны, что ли? Мне не понятно. Так народ на следующие соревнования не пойдёт. Ступайте вниз, встряхните бойцов. Заставьте наших быть резче, наглее, смелее.

Бригадиры охотно кивнули головами, почесали в недоумении свои бока, торопливо вышли из комнаты.

Уже пошёл четвёртый поединок. Двадцати секунд не прошло, резкая, неожиданная подсечка ногой с разворотом через спину или, как называется этот приём, большой хвост дракона, так подкосила члена «Триады», что тот грузно, тяжело и неловко упал на пол, стукнулся головой о помост и не поднимался. Судья пробовал его растормошить, но безысходно. Парень не подавал признаков жизни. Нокаут. Судья махнул рукой, вызвал врачей и следующую пару.

А эта, какая-то странная, неземная пара, вообще; и порадовала всех, и повеселила, и лихо удивила знающих: в повязках на поясе, на коленях, предплечьях, так ловко и мудрёно крутилась, билась, прыгала: такой высокий класс исполнения приёмов показала, что зал ликовал и снова забил в барабаны. Что-то в очень мудреном стиле пьяной обезьяны. И как жаль – на второй минуте один молоденький лысенький парень, как-то нечаяно пропустил удар в корпус и упал. Судья пощупал пульс, показал залу, что спортсмен ещё живой. Его вынесли под доброжелательные аплодисменты. Зал ликовал. Спортсмены порадовали. Это был высокий класс. Аплодировали обоим.

Следующая пара.

Тяжёлые веса. Конечно, не в тех борцовских понятиях, где все спортсмены за сто. Здесь в среднем бойцы до восьмидесяти килограмм. Эти работали медленнее и зрители более понимали мудрёные движения и приёмы. Уровень мастерства был ниже, но нечаянно пропущенный, не блокированный тяжёлый удар приводил к чувствительным травмам и достаточно тяжёлым увечьям. Проходила минута, и очередного неудачника выносили на руках. Вызывалась новая пара бойцов.

И вот, наконец-то, вышел на страшный и несчастный боевой помост неугомонный шутник Мин. С набедренной повязкой, белой тряпочкой на голове, он плавно крутился и изгибался под какую-то таиландскую музыку, чего-то пел и молился. Складывал ладони лодочкой и низко кланялся по-индуистски во все стороны. Показывал народу на бога в небе и на скрытую мудрость в голове. Что-то пританцовывал, подпрыгивал на одной ноге. Публика была в бешенном, здоровом экстазе. Он завоевал их симпатии. Загромыхали барабаны и дудки. Даже босс истерично захихикал от виденного. А против монаха выступил, ну, совсем неприятной наружности, какой-то, мягко и культурно говоря о спортсмене, образина обезьяньей внешности. Как и все, недалёкие умом люди, он был силён и нечувствителен к боли. Он грузно прошёлся по полу спортивного сектора зала, показал всем свои внушительные мышцы, постучал по прессу и голове. Ходил по помосту, как ополченец по полю, изрядно напившись водки. Даже попрыгал. Покрутился.

– Ну, рыло петушиное, давай! – поддел Мин соперника.

Следом, неожиданно и резко, сквозь сплошной шум зрителей, прозвучала звучная команда – бокс, и неприятный парень из Триады смело, обозлено, по-геройски ринулся в бой. Но Мин ловко и умело ушёл в сторону и дал хлёсткого пинка противнику под зад. Зал захохотал и дружно захлопал в ладоши. Гулко, вразнобой забили огромные барабаны. Соперник резко заработал в стиле прыгающей змеи и начал так быстро крутить кистями рук и тыкать ими вперёд себя, что чувствовалось, если бы Мин не уходил так ловко и вовремя от опасных ударов, то тот проткнул бы его насквозь своими корявыми, узловатыми пальцами. Прыжки с места и удары ногами сопровождались молниеносными тычками пальцев в голову или живот. Но Мин внешне, как-то не убедительно, как новичок из другой школы обучения, и совсем не боевого стиля, работал как крестьянин из ближайшей деревни. Вот он, как-то, вроде, повернулся боком и пальцы врага прошли мимо, удар второй рукой и тоже пустота. Вот монах опять вроде бы неловко упал, ноги скользнули вдоль пола, подцепили ноги его визави и тот грузно рухнул на пол. Но успел быстро вскочить приёмом – подъём разгибом. Мин начал вяло подниматься, и опять, как-то неловко оступившись, неправильно, неумело, что-то сделал, и его опасный противник снова упал от случайно зацепившейся рядом ноги. Это была подсечка крюком. Противник снова вскочил на ноги. И ногами начал наносить резкие и мощные удары в Мина. Но мимо. Вроде и близко находился монах, но жалящие удары проходили рядом в миллиметрах от тела. При одном из ударов Мин как-то суматошно, жёстко, противоударно заблокировал движение врага, тот взвыл от боли и сел на пол. Было видно, что голень соперника сломана. Часть кости торчала наружу и текла кровь.

Судья показал помощникам вынести травмированного с помоста. Зал был добр к спортсменам: аплодировали всем. Но больше, конечно Мину. Он кланялся снова под музыку, ходил кругами и показывал то на доброе небо, то на свою взбалмошную голову. Народ весело хлопал и звучно смеялся.

Пригласили на поединок следующую пару.

Босс недовольно шевелил губами. Жестом показал своему советнику, чтобы тот позвал кого-нибудь из бригадиров. Тот быстро выскочил из комнаты.

– Бездари! Олухи! – говорил он сам себе. – Да они не умеют драться. Дурачки. Они ничего не могут. Кого вести на исполнение задания?

Вошёл помощник. – Что-то я не могу найти их в зале, босс.

– Может они куда-то с бабами уединились, негодяи. Найди их, гони ко мне. Мы проигрываем чуть ли не всем. Из наших, ещё только двое выиграли свои бои и всё. Где наши страшные, непобедимые чемпионы? Такого ещё не было. Какие-то неучи из деревни бьют моих обученных бойцов. Позор. Заменю всех. А этим, может, отрублю руки. Зажрались сволочи, объелись, распоясались. Зажирели. А этот последний бой, вообще, позорище какое-то. Откуда этот чурка? Он и двигаться то правильно не умеет. Кривляка на полу. Гибкий и всё. Ёга, может, какой? Богомол. Как он ногу сломал нашему бойцу? Удара-то самого не было. Мистика. Из какой он школы?

– Узнаем, босс.

– Узнайте. Может перекупим этого парня? Что-то в нём есть. Деньги у нас есть.

Помощник быстро ушёл.

А в зале на помосте очередной нокаут. Вынос тела. Аплодисменты. Барабаны. Смех. Хохот. Зрители весело флажками машут. Ожидание нового нокаута. Как без этого? Без этого неинтересно. Жалко спортсменов. Но… Безумству храбрых поём мы песню. Публика тоже.

Босс сжал руками виски, закрыл глаза. Что-то резануло по мозгам. Он вскочил.

В комнату вбежал помощник:

– Босс, нигде не могу найти их.

– Я уже догадался. Возьми людей, проверь подвалы и все закрытые комнаты. Похоже, их убили. Охрану предупреди: в здании кто-то чужой. Но виду не подавайте. Пусть соревнования закончатся. Да, пока нет командиров, их замам скажи, пусть исполняют обязанности бригадиров.

Помощник, поклонившись, вышел.

Босс вынул пистолет из стола, сунул за пояс. Он крепко задумался: такого поворота событий он никак не ожидал. За свои семьдесят с лишним лет жизни такое не случалось. Всякое бывало, они готовы к борьбе, но кто противник? Неужели, кто-то против жены Мао готов выступать? Это не хорошо. Попадать меж двух огней – это всегда очень опасно. Если его трое командиров погибли, то… Но не отказываться же от денег. Так он потеряет лицо. Между Триадами существует соглашение о мирном существовании: нечего власть радовать. Ни с какой стороны не ожидалось подвоха. Что произошло? А знает ли этот заказанный старик, что против него сами власти? Что они хотят его ликвидировать? Наверняка знает. Но ещё никто Мао не переиграл. По слухам, Председатель слаб, но такое положение вещей никогда не давало повод расслабляться. Карательные органы будут рубить головы, как и рубили. Самому бы не оказаться под топором. Но он же выполняет заказ, именно властей, а не каких-то там политических выскочек. Что произошло? Кто третий появился рядом?

Босс медленно приоткрыл окошко, посмотрел в зал. Там было весело и шумно. Кого-то вновь уносили со спортивного помоста. Он присмотрелся – по амуниции, похоже, кто-то из его спортсменов. Что-то сегодня много его людей получают тяжёлые травмы. Странно. Скорее, подозрительно. Такого раньше не случалось.

Пришёл кассир, принёс целую коробку денег.

– Босс, такого ещё не было! Надо чаще проводить соревнования.

Ши отрешённо кивнул головой. Взял, не считая, часть денег, дал кассиру.

– Найди тренеров, скажи, чтобы пришли ко мне и немедленно.

– Будет сделано, босс. – поклонился кассир.

А в это время Рус нашёл Мина с монахами в отдельной комнатке, где они ждали вызова на помост.

– Ребята, тихонько уходим.

– А что случилось, Рус?

– Выйдем, скажу. Не торопитесь. Переодевайтесь и по двое-трое выходите. Все живы? Травм нет?

– Вроде все в порядке.

Рус дал всем использованные билеты и контрамарки.

Когда вся группа отошла на два, три километра от места состязаний, Мин спросил Руса: – что всё же страшного произошло на наших великих соревнованиях?

– Я их троим каким-то начальничкам, которые бегали к боссу, открутил головы и сложил в тёмном подвале.

Мин заразительно засмеялся.

– И как это у тебя это получилось?

Рус улыбнулся.

– Помнишь свою подружку в кафе?

– Как же.

– Там удобные тёмные коридоры, где никого нет, даже охраны. Она заманивала их вниз в подвал, а я уже крутил им головы, как курам.

– Ловко. Откуда она взялась?

– С группой Чана пришла. Они фотографировали всё. А я её попросил подсобить мне.

– Ух, какая она, всем помогает.

– Не ревнуй. Тебя она больше любит.

– Да, уж я крепко расстроился.

– Это хорошо. Всему своё время.

Босс влиятельной местной Триады, авторитетный, опытный товарищ Ши, расстроено смотрел на своих настороженных тренеров.

– Вы меня, дорогие товарищи, ставите в очень неудобное положение перед центром. В зале находятся очень высокопоставленные люди из столицы. Напоминаю: от первых лиц государства. Они следят за нашей готовностью выполнять их важные государственные и партийные поручения. А мы на карикатурных гномиков из сказки похожи. Не больше. Почему так неудачно, даже скажу плохо, действуют наши хвалённые спортсмены? Что вы мне на это оправдательного скажите? Без длинных фраз.

– Двое наших спортсменов прошли в полуфиналы. – Отвечал самый старший.

– И всё! И это всё! Да-а. Да, даже, не в этом дело. Я смотрю их соревновательную готовность. Это позор. Они ничего не умеют делать из того арсенала приёмов, которым их обучали. Отчаянно махают руками, как в воде при утоплении, как в комедийном кино тридцатых годов – на Чарли Чаплина все похожи. Сколько травмированных?

– Четыре человека тяжело, и троим, недели две придётся в постели побыть.

– Удивительно. Со стороны заметно не было, чтобы такие тяжёлые увечья были.

– Понимаете, уважаемый шеф, мы тоже внимательно наблюдаем. У нас имеются выводы полезные и неутешительные. Некоторые выступающие соперники явно не из наших школ провинции. Мы знаем стили, возможности всех известных секций в городе. А эти, некоторые выступившие, не просто опытные бойцы. Что-то в них такое, что и не объяснить сразу.

– Что, с другой планеты? С Луны, Марса?

– Может и с нашей страны, но где-то из районов поближе к Тибету.

Босс застыл. Точно, ему всё мгновенно становилось ясным. Хорошо. Хорошо. Кто-то их, неизвестных, но крепко обученных парней, к нему специально подсунул. Может сами эмиссары мадам Мао? Может решили проверить его бойцов на жёсткость, на готовность погибать в бою? Вот тебе на. На этом фоне он смотрелся очень погано. Очень. Надо менять ситуацию.

– Вот что, товарищи, – товарищи в его словах прозвучало, более язвенно, чем уважительно, – идите в зал и пусть наши, оставшихся двое спортсменов, отрабатывают по полной боевой, как с врагом, посмотрим.

– Будем, шеф.

– Я буду смотреть.

– Будем стараться.

– Да идите вы, время идёт.

Дальше было проще. Но, почему-то не появлялись на помосте те, ловкие, живые парнишки, которые тоже прошли в полуфиналы. Ещё полчаса, бои закончились, награды вручены, но его бригадиров не нашли.

Охранники стояли, тупо в пол смотрели.

– Подвал осматривали?

– Не успели.

– Быстро туда. Там наши бригадиры, больше им негде быть.

Прошло несколько минут, приволокли тела.

– Зачем? Придурки. Я должен был видеть; где и в каком положении они лежали. Не понятно вам, охламонам, что здесь профессионал высокого класса сработал? Это мои проверенные ветераны, они сами опытные и бойцы, и киллеры. Кто нас пасёт? Кто на нас камень катит? Что-то неправильно всё пошло. И политически, и по понятиям. Подвал был закрыт?

– Да, шеф. На висячий замок. Новый замок, такого раньше не было.

– Мне всё уже понятно, растяпы. Дурнул я от радости. Думал, что Мао в стране порядок навёл, ан, нет. Кругом везде бандиты и мафия. Надо перестраиваться. Всем готовность номер один – никаких пьянок и баб. Пока не выполним задание, не отчитаемся перед центром и не разберёмся с этими новоявленными иксами, никаких иных дел. Ступайте. Тренера останьтесь.

Босс зло прошаркался по кабинету.

– Видите, что происходит. Шутки, игры кончились. Вы в своих бригадах становитесь старшими за погибших. Надо похоронить бригадиров с честью. Это тоже положительно настроит на месть наших бойцов и дисциплинирует их. Наведите жёсткий порядок. Следите за каждым. Если кто начнёт вилять очень глубокими думами о постороннем, уничтожать. Мы стали не уважаемой, авторитетной в районе конторой, а превратились в дерьмо поганое, деревенское. Сам виноват. В протоколах имеются имена этих ловкачей и из каких они были школ?

– Есть, но это скорее всего липа.

– За какие школы они выступали?

– Секретари скажут. Но мы же и не помним, кто с кем в парах выступал. Надо восстанавливать всех, кто был и сопоставлять снова по парам. Но, вы же понимаете, этого нельзя делать. Не поймут.

Босс согласно покачал головой.

– Правильно. Концы в воде. А мы в дерьме, в норе, где там ещё? Но готовьтесь, через пару дней надо погонять политических ссыльных, сильно погонять, находящихся за городом, в деревенских районах. Это задание центра.

– Сделаем, шеф.

– Ой, не знаю. Сейчас я в таких сомнениях, что считаю надо сегодня же ночью выступать, а то опять кто-то помешает. Через два часа соберите всех боеспособных здесь. С холодным оружием. Ночью поедем.

– Сделаем, шеф.

– Ступайте.

Босс, снова вызвал охранников.

– А вы, получите револьверы. Пока наша шпана будет громить ссыльную толпу, вам нужно застрелить Дэн Сяопина. Деньги большие получите за исполнение задание центра. Плюс в провинции мы будем иметь многочисленные преференции.

– Шеф, может сначала похороним наших коммандос?

– Забыл, уже. Нет времени. Надо отнести их в ближайший морг, а после завтра похороним.