Текст книги "Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта"

Глава девятнадцатая
Сэр Мак. – Хуа Гофэн.

С каждым новым очередным днём начала тёплой осени сэр МакКинрой становился спокойней в своих напряжённых ожиданиях и скрупулёзных расчётах, по оценке политического состояния Китая. Ранее ожидалось большего ажиотажного переполоха и физически страшнее в репрессивных отношениях в стране, но премьер Хуа Гофэн сумел всё оставить на уровне плакатного ожидания и лозунгов вчерашнего дня для завтрашнего великого светлого будущего. Мао ещё, пока, жил. И это успокаивало. Главное, что никто ничего не знал, тем более, не догадывался. Экс-премьер Дэн Сяопин жив, значит борьба мнений группировок и кланов о будущем Китая ещё только начиналась. Сэр подготовил встречу с премьером, оставалось встретиться капитаном Русом и продумать безопасность в деталях. МакКинрой ещё не полностью доверял неизвестному премьеру. Всё же он доверенное лицо самого Председателя.

Он встретился с капитаном Русом и его друзьями-братьями в пригороде Пекина.

– Дорогой Рус, пришла нам пора встретиться с самим загадочным, донельзя удачливым и мудрым премьером Хуа Гофэном. Он не хочет отъезжать далеко от столицы. Встреча произойдёт в Тяньцзине. Там он проведёт инспекцию первых лиц партии. Я прошу тебя – за ним тоже имеется слежка от всяких политических групп и со всех углов, и подворотен страны; организуй всех своих от молодого монаха до чемпиона Вана для обеспечения безопасности премьера. Всех подозрительных можно убирать. Добро на это есть от самого премьера. Я уже звонил и настоятелю, и Вану, и Коу Кусину. Все в теме. Короче, надо, чтобы монахов в Тяньцзине было больше чем милиционеров и т.д. Эта встреча, пусть в некоторой степени, но должна решить направление движения Китая по пути, пусть не полной, но более-менее, мягком прогрессивном пути развития цивилизации, и спасение многих нормальных стариков из компартии Китая. А их ещё не мало. Сейчас они молчат. Но они все в будущем поддержат Дэн Сяопина. Главное, без государственной агрессии в русле обще коммунистической цели по завоеванию всего мира.

– Сэр, когда нам надо там быть?

– Через четыре дня. Подробности я сообщу позже. Имей не менее двухсот монахов. Остальное ты знаешь – схема, стволы и т. д.

– Переводчик вам нужен?

– Премьер хорошо знает английский, а я китайский.

– Местных можно приобщать?

– Конечно, чем больше, тем лучше. Пусть даже демонстрации будут в поддержку идей Мао. И вообще, попробуйте отвлечь, на сколько это можно, местные силовые структуры любыми путями и возможностями.

– Уголовный шум мы сделаем. Несколько пожаров на окраинах. А политический нужно?

– Не-не, Рус. Ну, тебя к чёрту, а то ты ещё переворот сделаешь. Это нам пока не надо. Если ваш весь «Белый Лотос» поднимется с народом, коммунистам не сдобровать. Народ только и ждёт толчка. Кроме, как к кровопролитной войне, это не приведёт.

– Господин генерал, мы никогда об этом и не думали.

– Я знаю. Но у меня богатое воображение. Я знаю последнюю, хорошо известную семи вековую историю «Белого Лотоса». Боюсь неожиданностей.

– Господин генерал, у нас не может быть неожиданностей.

– Рус, я вам всем по-братски верю. Сейчас я это так, к богатству слова и мыслей. Наша миссия скоро завершится, и я верю, что всё будет хорошо. Главное, что премьер Хуа Гофэн понимает, что коммунистический путь – это путь в рабовладельческий тупик и маразм. Вопли по Мао – это временное головокружение, психоз народа и самой партийной пропаганды.

– Сэр, пойду собирать народ.

– Да, да, Рус, ступай. Что-то я крепко волноваться начал.

– До, свидания, сэр.

– Удачи, Рус.

Четыре дня не время, и они прошли.

Подвал. Оборудованный под гостиницу. Здесь всё – от вентиляции до правильного отдыха и секретных переговоров.

Сэр МакКинрой был почти на голову выше Премьера и смотрелся по сравнению с ним добрым богом. Красивый, мужественный, гордый. Но и премьер был далеко не песок, он знал свой уровень – непреклонный, прямоходящий. Его массой и авторитетом не возьмёшь. Гора с хитростью. Авторитет с подковёрной изощрённостью. Кто кого? Сэру МакКинрою было гораздо легче, он ничего не терял. Премьер одним неудачным словом терял всё – и себя, и родину, и авторитет политика. Авторитет перед всем цивилизованным миром. И ему никак нельзя было в политической словотрепологии быть ниже Мадам Цзян или экс-премьера Дэн Сяопина.

Они насторожено, но дружественно встретились. Сэр по-братски обнял премьера. Тот тоже плотно пожал американца.

Рус с Мином находились в соседней комнате с двумя доверенными людьми министра. Премьер, как считающий себя атакующий стороной с правом приглашения оппонента, мягко, но издалека начал:

– Уважаемый, сэр МакКинрой, я всегда лично вас и о вас, как о крупнейшем дипломате и разведчике, многое хорошо знал, но опасался с вами раньше времени встречаться. Обстановка подозрительности и доносительства у нас всегда на высшем уровне. А ищейки Цзян и Дунсина постоянно в действии. Но современная неопределённая внешняя и внутренняя политика, экономическое состояние и бытие нашей государственности заставило нас сегодня встретиться. Боль нашей страны, нашего сегодняшнего существования, даже не в нашей бедности и оторванности от мировой цивилизации. Наша боль страны с более чем пятитысячелетней истории в том, что с каждым годом, с каждым веком мы опускаемся всё ниже на дно истории, цивилизации. Коммунизм ещё ниже опустил нашу страну, выбросил её на обочину той же истории и цивилизации. Мы сейчас огромный политический полигон для дураков и авантюристов, политический и государственный клоун истории. Посмешище для малых народов. Они уже впереди нас в технике, технологии, культуре жизни, образовании, медицине. Кто такая Япония? Никто. Пораженец в последней войне. Но она очень далеко впереди нас. Намного. Южная Корея, клоп на карте, – далеко впереди нас. Тайвань, малюсенький остров – впереди нас. Гонг-Конг – одна бомба разорвёт в клочки этот маленький остров, но он намного впереди нас во всём. Я уже не говорю про Австралию, Новую Зеландию. Где, вроде бы, землю заселяли преступники, каторжники, ссыльные, а построили передовые цивилизации во всём. Почему? Потому что там была свобода для граждан. Свобода во всём. Конституция для них. Почему-то у Московии Сибирь как была пустая и отсталая, так и сейчас там пусто, грязно, страшно. Каторжники бродят, как в прошлые века и также стреляют в стражей порядка. Никакой цивилизации. И везде, где коммунизм, там нищета, бесправие, голод и вечные войны. Только оружие и производили. Как в страшных фантастических романах классиков. Китай не должен быть страной монстром, чудовищем для остальных стран. Моё личное желание построить страну красивую, богатую, светлую, весёлую, правовую. Чтобы это было не на словах, а в жизни.

– Но вы же просите чертежи сложного вооружения?

– Мы по-настоящему боимся экспансии Кремля на наши земли. На западе страны активно работают их агенты и уйгурский район начал всё активнее требовать автономии, а потом, вскоре, потребует и отделения. А потом он окажется дружественно принятым в объятия рабовладельческого СССР. Маньчжурский край, тоже самое. Ведь провокации шестьдесят девятого года были не с целью ухудшения обстановки, но, чтобы показать, что за свои земли мы не пожалеем людей. Кремль скрывает свои потери, но их вояк мы побили тоже не мало. Особенно удачно поработали наши спецгруппы. Они умудрялись целые заставы перочинными ножами и шомполами вырезать.

– Уважаемый Хуа, правительство Соединённых Штатов полностью приветствует и поддерживает ваши устремления и цели по нормализации страны в русле добрососедства и прогресса со всем миром. Если ваши устремления будут озвучены на партийных съездах, в планах правительства, в законах и Конституции, то международная поддержка вам обеспечена, в планах перевооружения промышленности, также.

Вы знаете, мы твёрдо стоим на позициях прав человека. Какие планы у вас по этому вопросу?

– Конечно, мы будем менять законы в сторону больших, реальных прав человека и конкретной гумманизации общества. Но поймите, нам понадобится время, чтобы перебороть традиции, консерватизм партии и её отдельных членов. Но, мы без этого никуда не денемся. Иначе застой останется и продолжится неопределённо долгое время. Вьетнам, Камбоджа, Таиланд и те, скоро нас обойдут по всем важным позициям экономики и культуры жизни. Мы нефть сами качать не можем. Великая страна. Не страна – позорище. Корабли хорошие не умеем строить. Ракеты, самолёты. Танки хуже тракторов. Телевизоры для слепых и глухих. Нет талантливых специалистов. Таких, которым не жалко и десять тысяч долларов в месяц платить.

– У нас талантам не менее ста тысяч платят.

– Вы сами печатаете деньги. Вам проще.

– И вы печатайте для себя. Талант он и при боге талант. Боги талантами не раскидываются. Кремль и тот понял, что ведущим инженерам платить надо. Сталин им оставил жизнь и более-менее сносное существование в лагерных зонах. Но не расстреливал, понимал без них он пустышка государственная. И вредители здесь ни при чём. Хорошо, уважаемый Хуа, ваши специалисты смогут сами построить современный фрегат без наших специалистов?

– А что это такое?

– Это один из малых военных кораблей.

– Надо спросить наших специалистов.

– С этого и начнём. Чертежи и макеты вам привезут. Втихаря к вашим берегам подгоним сам корабль пятнадцатилетнего возраста. Когда сможете воспроизвести, дайте знать.

– Спасибо, сэр Маккинрой, не смешите меня. Вы раньше меня будете знать, построен корабль или нет.

– Думаю, при вашей сталинской работоспособности, через четыре года вы сможете вывести судно на ходовые испытания. Но закладывайте сразу три корабли с интервалом в три четыре месяца.

– Обязательно.

– Прикидывайте, товарищ премьер, вам, чтобы обеспечить свои берега от Кремля, только подводных субмарин нужно иметь в пределах двадцати штук. Надводных, разных классов и прочее в пределах ста пятидесяти. А это деньги, в золоте. Порты военные, современные. За десять лет вам настолько необходимо приблизиться к Советам, чтобы они на вас смотрели как на равного.

– Понимаю. Хорошо понимаю. Сколько это примерно в долларах?

– Смотря, как строить. Подводка в ваших условиях – два миллиарда. Крупный надводный три миллиарда. Вам их тоже нужно двадцать пять, тридцать.

– Это немного. Китай имеет экстренные запасы.

– Знаем. Но все запасы вы же не пропустите через министерство финансов.

– Но часть кораблей сможем закупить по налу?

– Сможем.

– Копировать легче, чем с чертежей строить.

– Половину современного оборудования не потянут ваши ни заводы, ни проектные институты, ни технологии, ни специалисты.

– Знаю. Закупать будем.

– Уважаемый Хуа, далее пусть этот вопрос решают крупные специалисты. Наш департамент интересует такой вопрос – сможете вы оставить в покое Тайвань?

– На ближайшее время сможем. На пару лет. А далее, трудно сказать. Дураков с глупым шовинизмом в голове у нас предостаточно. Это и пропагандистская карта в политической игре.

– Гонг-Конг?

– Решает партийный съезд.

– У вас съезд это ломка любых и моральных, и реальных, и, тем более, здравомыслящих решений. Вы бегаете, как стадо шакалов, коз, антилоп. Кто ринется с дуру в сторону и все сразу, без всякого критического решения, бежите следом. Не проглядывается серьёзная мысль, решение. Что я говорю – Мао отбил у вас охоту серьёзно размышлять. Нести ответственность за дела.

– Поэтому мне нужно хотя бы два года, чтобы партия успокоилась без Мао, пришла в себя.

– Хорошо. Я смогу успокоить президента, департамент страны. Ваши слова вполне реалистичны по отношению к обществу страны в настоящее время. Наша страна вас поддержит.

– Уважаемый сэр, теперь могу вас я спросить?

– Конечно, уважаемый Хуа.

– Почему вы не спрашиваете про судьбу Дэн Сяо Пина?

– Потому что, в ваших интересах, чтобы он был жив. Дэн – это всё же треть в ЦК и поддержка вашего курса.

– Мне было очень приятно встретиться и переговорить с одним из сильнейших и мудрейших дипломатов современности, сэр МакКинрой.

– Взаимно, товарищ премьер.

– Будем взаимно поддерживать связь, сэр.

– Будем, товарищ премьер.

Они дружески обнялись и премьер исчез в боковой двери, ведущей под землёй прямо к зданию Общественной Безопасности города.