Текст книги "Главред: Назад в СССР. Книга 2"

Глава 21

Со временем я все-таки промахнулся. До турбазы мы добрались не за два часа, а за полтора. Вот только Морозову и Нине с Краюхиным это далось нелегко – втроем они потратили все свои силы. И если Анатолий Петрович был бледный, как простыня, но уверенно стоял на ногах, то девушка, едва мы вышли на поляну перед домом охотника, в изнеможении рухнула наземь. Чуть поодаль Кручин и Серов аккуратно посадили на ступеньки крыльца бледного, обильно потеющего военкома.

Здесь уже было оживленно, и сбежавшиеся люди как раз собирались выдвигаться на наши поиски. Причем как лесничие, так и отдыхающие из нашей разделившейся компании. Даже железная леди Алия Нигматуллина, которая оказалась любительницей выслеживать дичь и держала на плече какой-то незнакомый импортный охотничий карабин. Такие же или похожие были еще у некоторых мужчин, в том числе у второго секретаря Козлова. Большинство же довольствовалось отечественными двустволками ИЖ-27 и вроде бы длинноствольными «фроловками»[25]25
  Фроловка – неофициальное название советского охотничьего ружья из переделанной винтовки Мосина.


[Закрыть]или «берданками»[26]26
  Берданка – винтовка системы Хайрема Бердана.


[Закрыть]. Точно не скажу, в охотничьем огнестреле не разбираюсь. Про «ижа» исключительно благодаря дяде помню.

– Расступитесь! – к окровавленной Нине, растолкав остальных, пробрался скуластый мужчина в охотничьей куртке и резко выбивающейся из образа докторской шапочке на голове. Из-под верхней одежды торчали полы белого халата. Естественно, глупо было бы думать, что где-то рядом с местом отдыха сильных града сего не будет врачей.

По какой-то неведомой лесной дороге, которую я раньше не приметил, примчалась «буханка»[27]27
  УАЗ-452 – полноприводный микроавтобус Ульяновского автозавода. Поступил в серийное производство в 1965 году и с многочисленными модернизациями выпускается по настоящее время.


[Закрыть] в военной расцветке, но с красным крестом. Вовремя! Интересно только, на этой турбазе своя «скорая» есть или она из Андроповска примчалась? Впрочем, неважно. «Буханка» тормознула прямо рядом с нами, скрипнув колодками и обрызгав нас грязью. Из салона выскочили двое рослых санитаров, врач, который осматривал Нину, отдал команду грузить ее на носилки и переключил свое внимание на военкома Морозова. Девушка тем временем героически сопротивлялась, хоть и откровенно не могла встать, но Краюхин так на нее цыкнул, что она моментально стала покладистой.

– Все, кто контактировал с животным, тоже в машину, – доктор показал на еще одну «буханку», выруливающую из леса. – Анатолий Петрович, и вы. В обязательном порядке.

– Конечно, Айрат Тимурович, – сосредоточенно кивнул Краюхин.

– Фрол Валентинович, вас тоже на носилках повезем, – врач снова повернулся к Морозову. – И советую не командовать.

– Да чего уж там, – слабо махнул рукой военком. – Накомандовался уже…

Тем временем вслед за вторым микроавтобусом выехал ГАЗ-69 цвета хаки и с синим крестом в белом круге на двери, потом грузовой пятьдесят третий «газон» с какой-то необычной цистерной и, наконец, «рафик», похожий на обычную «скорую», только с синей полосой и синим же крестом.

– Отлично, вот и ДУК[28]28
  ДУК – дезинфекционная установка Комарова.


[Закрыть], – одобрительно сказал врач, проводив взглядом цистерну, а потом повернулся к нам. – Быстрее, товарищи, распределяемся по машинам.

Краюхин решительно нырнул в первую «буханку», куда погрузили Нину, за ним последовал газовик Серов. Я вместе с милицейским полковником Смолиным и пожарным Кручиным залез во вторую, пропустив носилки с Морозовым. Ветеринарная техника поехала дальше, туда, где остался труп волка, а обе «скорые», резко развернувшись, повезли нас прочь. Внутри было аскетично, как в бронетранспортере – жестяные сиденья вдоль бортов, такие же кондовые поручни. Впрочем, это же не рейсовые автобусы, в конце-то концов. Похоже, «буханки»-то еще даже не модернизированные 3962, а старые-добрые четыреста пятьдесят вторые… Вот все еще не могу не обращать внимание на такие детали. Не привык, что живу в прошлом, где это реальность.

– Куда нас? – я повернулся к Кручину. – В ЦРБ?

– Не-е, – протянул, улыбнувшись, главный пожарный. – Ты чего, Семеныч, забыл совсем? Тут же недалеко медпункт.

– Точно, – я сделал вид, будто меня осенило.

А неплохо тут все устроено по линии партии. Даже своя маленькая больничка есть, и ветслужба где-то под боком. Даже странно, что при такой организации по лесу шлялся бешеный волк. Но главное, что Морозову, Краюхину и Нине сейчас очень быстро помогут. Вот ее точно жалко, совсем ведь девчонка. Хотя разве возраст – это так важно? Человек не должен умирать от случайностей, хоть молодой, хоть старый. Счастье, что в этом времени уже есть вакцина.

Вспомнив о том, что мне сейчас предстоит, я поморщился.

* * *

В Любгороде двадцать первого века укушенным вводили современный иммунопрепарат, причем достаточно было всего шести походов в городской травмпункт. Но здесь, в восемьдесят шестом, каждому из нас, так или иначе пострадавшему в схватке с бешеным волком, предстоит четыре десятка уколов в брюшную полость. Еще и, кстати, старыми многоразовыми шприцами – официально в СССР еще нет СПИДа, о нем заговорят лишь в восемьдесят восьмом. После заражения детей в Элисте. А ведь если поднять тему раньше, если показать, что проблема действительно массовая и серьезная, я ведь смогу сделать так, что этой трагедии не случится.

– Следующий! – из кабинета вышел Кручин, держась за живот и пыхтя, как паровоз.

Медсестра лет пятидесяти, волевая женщина с мощным подбородком, отстранилась, пропуская меня в кабинет. Ее коллега, молоденькая девчушка в очках, как раз готовила огромный шприц.

– Живот оголяем, – скомандовала старшая, и я послушно задрал свитер с майкой.

Молодая протерла мне кожу ватным спиртовым шариком и резко вогнала иголку в самое мягкое. Или мне просто так показалось от неожиданности. Ощущения-то, надо сказать, далеко не из приятных. Я бы даже сказал, адски болезненные.

– Вот и все, – улыбнулась медсестра в очках. – Некоторое время подержите, чтобы кровить перестало.

– Спасибо, – поблагодарил я обеих, усиленно делая вид, что мне совершенно не больно. – Можно идти?

– Идите, товарищ, – кивнула старшая. – Следующие инъекции будете делать в поликлинике по месту жительства. Назначение уже готово, доктор подписал. Место укола может чесаться, терпите, не раздирайте. Температура, головная боль, слабость – такое тоже вероятно. Инъекции не пропускать.

– Понял, – кивнул я.

На выходе из медпункта, приятного деревянного домика, окруженного соснами, меня уже ждали. Молодой человек в кожаной куртке с меховым воротником и в кепке-восьмиклинке вежливо поздоровался и указал рукой на стоявшую неподалеку черную «двадцатьчетверку».

– Анатолий Петрович просил подвезти вас до города, – сказал он. – Любой адрес, куда скажете.

– На Пролетарскую, дом восемь, – назвал я свое временное жилище. Впрочем, я даже начинаю к нему привыкать. – А как там Нина, вы знаете?

– Ее отправили в ЦРБ, – ответил водитель, открывая мне дверцу. – Вместе с Фролом Валентиновичем.

Я сел на заднее сиденье и откинулся на спинку. Не знаю, как скоро должна заболеть голова от прививки, но ощущал я себя уже просто никак. Будто мешки грузил, да еще после километрового кросса. Впрочем, это, наверное, действие стресса – все-таки схватка с бешеным волком, к тому же на таком холоде, не способствует прекрасному самочувствию. Хорошо еще, из воды довольно-таки скоро вышли, а то бы еще ОРЗ какое-нибудь до кучи подхватил. С другой стороны, есть люди, кому сейчас значительно хуже. Той же Нине, которой крепко досталось, и первому секретарю, который тоже находится в зоне риска. Да и Морозову с его сердечным приступом тоже непросто, а ведь и ему прививки придется делать. Вряд ли хоть кто-то из них думал, что все может так пойти… О чем речь – ни я, ни все остальные гости и даже работники охотхозяйства не предполагали такого сценария. Хотя меры предосторожности были. Я вспомнил, что старичок Тетерин говорил о приманках с вакциной. Кажется, в советское время их разбрасывали по лесам, чтобы минимизировать риск заражения бешенством. Но метод, разумеется, не стопроцентный. И сегодняшний инцидент тому доказательство. Может, проведать Нину в больнице?

Нет, точно не сегодня. К ней наверняка так сразу не пустят, лучше спрошу у Аглаи, какой там порядок при волчьем укусе, еще и с подозрением на бешенство. Узнаю все точно и загляну. И еще обязательно справлюсь о Краюхине. Черт, что-то слишком много моих знакомых оказываются на больничной койке. Бродов с его сердцем, Морозов с точно такой же проблемой, чернобылец Павел, теперь еще Нина и под вопросом Краюхин. Но главное, что я обо всех помню. Переживаниями я им точно не помогу, а вот держать руку на пульсе надо.

«Волга» мчала меня из охотхозяйства в спокойный Андроповск. История с волком была неприятной, но портить из-за нее день не хотелось. С одной стороны, мне теперь сорок уколов в живот предстоит, вернее, уже тридцать девять. А с другой, у меня точно освободился вечер, и мы снова можем провести это время с Аглаей. Пойдем на Островского в постановке Владимирского. Главное, чтобы мне с температурой не свалиться по закону вселенской подлости. И плевать пока, что там хотел выведать у меня Краюхин, к этому мы еще вернемся. К более тесному знакомству с отцами города и «матерью» Алией Нигматуллиной тоже.

Небо закрыло свинцовыми тучами, в лобовое стекло ударили снежинки. Начиналась метель, ноябрь не собирался щадить человеческие чувства и грусть по ушедшему лету. Скоро зима, долгая и холодная, из тех, что нередки были в восьмидесятых, и запомнившихся мне с детства. Эх, с каким удовольствием мы строили снежные крепости и играли в войну! А потом бегали на крутой берег Любицы, связывали из санок целые поезда и с визгом мчались со склона. Помню, мы даже как-то освоили капот сто тридцатого ЗиЛа, непонятно как оказавшегося возле горки. Нам, правда, потом знатно прилетело от родителей, потому что тяжелая железяка вылетала на большой скорости чуть ли не на середину речки.

– Приехали, Евгений Семенович, – сообщил водитель, и я, поблагодарив его, вышел в метель.

На вахте уже сидела Ираида Кирилловна, которая тут же приветственно закивала при виде меня. Я попросил воспользоваться телефоном и, угостившись протянутым пирожком, набрал домашний номер Аглаи.

– Привет, – сказал я, услышав ее приятный голос. – Я тут неожиданно освободился пораньше. И мы теперь сможем пойти на спектакль к Владимирскому. Жду тебя без четверти шесть у дома культуры.

Девушка обрадовалась, мы еще чуть-чуть поболтали, обменявшись новостями. Аглая, как оказалось, готовилась к какому-то слету медиков в Калинине. Или симпозиуму, я так и не уловил точно. Услышав про волка, она тут же предложила мне полежать дома, но я мужественно отказался. Температура? Головная боль? Тьфу и еще раз тьфу, когда есть возможность насладиться компанией красивой женщины! Еще и в театре, пусть и любительском.

Мне показалось, что Ямпольская облегченно выдохнула, когда я заявил, что чувствую себя великолепно. Похоже, ей тоже хотелось сегодня встретиться, и новость о моей вакцинации вызвала ее справедливые опасения. Что ж, придется держаться изо всех сил, если вдруг организм вздумает меня предать. Главное, чтобы Аглая меня при этом не раскусила – когда твоя девушка врач, с ней не забалуешь.

Мы тепло попрощались под хитрым взглядом Ираиды Кирилловны, и я твердо поставил себе цель решить квартирный вопрос. Когда меня восстановят в должности, я наверняка вернусь в служебную квартиру в одном доме с Громыхиной, летчиком Сагайдачным и афганцем Густовым. Но даже если по какой-то причине меня оставят здесь, я постараюсь съехать на съемное жилье. Здесь, конечно, все очень милые люди, та же Ираида Кирилловна и ночной сторож Ахметыч, но никакой личной жизни. С девушкой по телефону и то при свидетелях приходится ворковать!

Впрочем, в Союзе на такое грех жаловаться. В этом времени квартирный вопрос начали решать всего пару десятков лет назад. А раньше, считай, половина страны жила в коммуналках и общагах. Даже наша семья переехала в собственную квартиру на Шушенской благодаря моему появлению. До этого мама, папа и Тайка жили в трехкомнатной коммуналке с двумя старушками. И только после рождения второго ребенка, то бишь меня, мы перебрались из старого здания сталинской постройки в современную панельную брежневку. Да что там говорить, у нас и городской телефон появился лишь в начале нулевых! К тому времени у каждого в нашей семье уже имелось по кнопочному мобильнику, но гештальт надо было закрыть.

Так, а теперь у меня другое важное дело – для похода в театр с Ямпольской требовалось приодеться. Реципиент, то есть мой предшественник в этом теле, не особо заморачивался с внешним видом. Это касалось и фигуры, но тут у меня очень серьезные подвижки благодаря «качалке» Загораева и велосипеду. Однако вопрос одежды стоял весьма остро. И пусть мое пальто считалось приличным, оно добавляло мне лишний десяток лет, а то и все два. И меховая квадратная шапка – вроде бы шик, но опять же и в середине восьмидесятых уже смотрится старомодно. Нет, определенно стоит поменять гардероб.

Вот только как быть? Денег с гулькин нос, так что джинсы «Тверь» за бешеные сто двадцать рублей мне точно не светят. Остается воспользоваться старым проверенным советским способом – с миру по нитке. Во времена застоя и дефицита не было зазорным одалживать нарядную одежду у друзей и знакомых. Фактически то же самое, что соль или сахар попросить у соседей. Тебе помогут, а потом и ты окажешь ответную любезность. Только вот модные штаны или свитер – это тебе не крупа, тут как минимум совпадение по габаритам должно быть. А кто из моих знакомых близок мне по фигуре? Пожалуй, разве что Вовка Загораев, но его стиль точно не подходит под театральное свидание с красавицей докторшей.

Другой вопрос, что и стиль музыкантов «Боя с пустотой», наоборот, слишком уж вызывающий для театра. Басист у них довольно плотный, прям как я, но вот варенки и безрукавка, сделанная из школьного пиджака, точно в моем случае моветон. Впрочем…

Я решительно раскрыл платяной шкаф, в очередной раз перебрал одежду – ничего не подходит. Кроме разве что вот этого вязаного свитера с шалевым воротником-вставкой. Аксессуар для восемьдесят шестого года довольно модный, в похожем потом будет Данила Багров рассекать из кинофильма «Брат»[29]29
  Х/ф «Брат» (1997 год). Режиссер Алексей Балабанов.


[Закрыть]. Правда, у него серый, а этот спокойного темно-синего оттенка. Как раз, кстати, под «вареные» джинсы подходит. Только надевать его нужно явно не на голое тело, так что возьмем вот эту черную рубашку. С моей лысиной под Котовского или Юла Бриннера будет выглядеть довольно брутально. И не туфли сюда должны подходить, а кимрский «Адидас», который мой предшественник хранил в коробке нераспакованным. Видимо, подарил ему кто-то, не угадав с предпочтениями. А мне вот, наоборот, пригодится. Модель в Германии уже устаревшая, но у нас в Союзе в них еще долго будут ходить. И в России потом, после распада, тоже. Потому что удобные эти кроссовки и практичные. Я слышал, что наши солдаты в Афганистане их очень любили. А я совмещу приятное с полезным – избавлюсь от громоздкой обуви и заодно буду выглядеть эдаким стилягой. Осталось только джинсы достать, и тут уже я своими силами пока точно не обойдусь.

– Алло, будьте добры Александра, – Ираида Кирилловна сегодня была в хорошем расположении духа, а потому с пониманием отнеслась к моей повторной просьбе позвонить с вахты. Еще и вторым пирожком угостила.

– Кто его спрашивает? – уточнил вежливый женский голос, непонятно, правда, это бабушка или мама. Парень все-таки молодой еще, с родителями живет.

– Евгений Семенович Кашеваров, газета «Андроповские известия», – представился я, и на другом конце провода мне принялись отвешивать комплименты. Приятно все-таки осознавать, что твои труды не пропали даром, и читатели их весьма ценят.

– Алло? – послышался голос Леутина, когда его родственница догадалась, что мне уже неудобно выслушивать дифирамбы.

– Привет, Саша, это Кашеваров.

– Евгений Семенович, рад вас слышать! А нас тут опять на концерт пригласили! В честь Седьмого Ноября! Сам Константин Филиппович лично позвал!

– Я рад за вас, Саша, обязательно приду поддержать. А у меня тут свидание сегодня, джинсы позарез как нужны. Выручишь?

От неожиданности Сашка Леутин, прогрессивный советский рокер, надолго замолчал. А потом радостно выпалил:

– Ради такого дела, Евгений Семенович, мы вам настоящую Америку достанем!

– Америку не надо, – возразил я. – Наше хочу, советское. Калининской швейной фабрики.

– Записывайте адрес. Встречаемся через час.

Как там говорилось у классиков? Утром волки, вечером – джинсы?

Глава 22

Леутин назначил встречу в глухом переулке рядом со складами. А я-то все думал, почему на меня водитель так странно косился, пока мы ехали? И да, пришлось снова вызвать такси, потому что время гораздо дороже денег. До спектакля оставалось меньше двух часов, на осенний город постепенно спускались сумерки.

Расплатившись, я вышел в промозглую ноябрьскую хмарь. С неба продолжал сыпать снег, который внезапно перестал таять. Судя по всему, температура уже ниже нуля. Таксист не спешил зажигать зеленый огонек, просто крутанулся на заснеженном асфальте и уехал. Ну, Леутин! Есть у меня к тебе пара вопросов…

Чуть дальше по переулку вспыхнули фары и тут же погасли. Из машины, которую я сперва не заметил, выскочила знакомая фигура и помахала мне рукой. А вот и фронтмен «Боя с пустотой». Я зашагал к нему, подошел и вопросительно посмотрел на вишневую «восьмерку». Машина для этого времени революционная, настоящий советский гольф-класс, разработанный с привлечением немецких инженеров. Простые работяги на таких не ездят. Недаром ведь похожая мне сегодня попалась в охотхозяйстве по соседству с представительскими «Волгами». Спортивный вазовский хэтчбэк еще и покруче их выглядит!

– Садитесь в машину, Евгений Семенович, – поздоровавшись, Сашка понизил голос.

Сам он, подняв переднее сиденье, забрался назад, уступив мне место рядом с водителем – краснощеким блондином, полностью упакованным в «вареную» джинсу. Тот смерил меня подозрительным взглядом, словно показывая, что предпочитает не иметь дела с такими, как я.

– Доброго вечера, уважаемый, – тем не менее, блондин был подчеркнуто вежлив. – Наш общий друг рассказал мне о вашей проблеме.

– И вам здравствуйте, – кивнул я. – Мне бы джинсы. Вот как на вас.

В салоне «восьмерки» пахло свежим табаком, на рычаге КПП торчал эпоксидный набалдашник с цветочком внутри – в моей прошлой жизни с такими только прожженные таксисты в возрасте ездили на старых «гольфах» и «жигулях». А здесь и сейчас это писк моды.

– Майк, я же тебе говорил, это наш человек, – вклинился Сашка Леутин, нетерпеливо высунувшись с заднего ряда. – Он нам выступление помогал организовать. Помнишь? Ты ведь ходил в РДК на День комсомола!

– Да узнал я его, – нехотя протянул блондин, потихоньку начиная меня раздражать. – Есть хорошие джинсы. «Вранглер», американская фирма. Размер какой у вас?

Я чуть не ляпнул, что американский тридцать шестой, какой был у меня в прошлой жизни. Но тут ведь, в СССР, совсем другие размеры, даже если про джинсы речь! Об этом я как-то совсем не подумал. А еще у меня новое тело, что тоже немаловажно… Фарцовщик, заметив мое замешательство, усмехнулся, покачал головой, слегка отодвинулся и оценивающе посмотрел на меня.

– Рост у вас где-то метр восемьдесят, – прикинул он. – Нет, немного пониже. Сто семьдесят шесть примерно. Талия, наверное, под восемьдесят. Ну, и бедра где-то девяносто – девяносто четыре. Есть такие. Сашок, подай.

Леутин чем-то зашуршал сзади, я мельком увидел на сиденье огромную спортивную сумку с надписью «Adidas». Парень выудил оттуда добротные штаны и протянул мне. Я внимательно рассмотрел джинсу, помял ее – качество и вправду отменное.

– Сто десять, – радушно сказал блондин. – Обычно такие сто двадцать – сто тридцать стоят. Но вам уступаю за помощь ансамблю.

– Спасибо, щедро, – кивнул я, разворачивая штаны поясной нашивкой к себе. – Американские, говорите?

– Ага, «Вранглер», – подтвердил фарцовщик, снова по-советски коверкая название фирмы «Рэнглер». – Брату из Америки привезли, но с размером ошиблись. А вам как раз будут.

Если бы не его румянец, сказал бы, что врет и не краснеет. Ага, брату не подошли, как же. Целую сумку, что ли, таких неправильных джинсов подарили? С другой стороны, я понимаю его осторожность. Фарцовщики в Советском Союзе были вне закона, однако пользовались популярностью в народе, потому что именно у них можно было купить дефицитные вещи. Да, втридорога, а иногда и вчетыредорога, но зато «фирма» с ударением на «А».

– «Вранглер», говорите, – задумчиво протянул я, заметив, что нашивку явно отпарывали. – А мне думается, что это «Тверь» Калининской швейной фабрики. И цена им не больше полтинника.

Лицо блондина вытянулось и стало пунцовым. Он приоткрыл рот, хотел было что-то сказать, но с клацаньем захлопнул его. Потом улыбнулся, протянул руку за джинсами.

– Ой, это не те, – медовым голосом произнес фарцовщик. – Эти я дяде брал…

– Слушайте, – я перебил блондина. – Мне абсолютно все равно, кому вы и что брали. Просто если вы мне калининские джинсы хотите продать, так и говорите честно. Я же вижу, что оригинальная нашивка отпорота и другая приторочена.

– Майк, – укоризненно позвал его Сашка. – Я же тебе говорил, что это хороший мужик, не надо его обманывать. Он порядочный, выдавать тебя не собирается.

– Не собираюсь, – подтвердил я, хотя этот Миша, как наверняка на самом деле зовут парня, явно не брезгует фальшивками. И обмануть для него что-то вроде позавтракать и зубы почистить. Так же естественно.

– Пятьдесят рублей, – сдавшись, уныло проговорил фарцовщик. – Меньше не могу, сами понимаете, я за ними в Калинин ездил, бензин тратил.

Он даже не собирался извиняться, этот Миша-Майк. Не удалось развести лопуха-покупателя? Ничего страшного, при своем фарцовщик все равно останется. Помню, один из преподавателей в универе нам рассказывал, что ошибка властей позднего СССР заключалась как раз в том, что ассортимент не поспевал за потребителем. В магазинах лежали безнадежно устаревшие вещи, а за чем-то хорошим приходилось ездить, к примеру, в Москву. Или в Калинин, который на некоторое время стал джинсовой столицей СССР. Многие пользовались услугами инпошива, как тогда назывались ателье, где можно было заказать одежду по своему вкусу. Но спрос все равно превышал предложение, потому-то и правили бал такие, как этот Майк.

Я открыл кошелек, пересчитал наличность. Темно-фиолетовый четвертной, два красных червонца, зеленая трешка и еще несколько «рваных»[30]30
  «Рваный» – купюра достоинством в 1 рубль.


[Закрыть]. Буквально впритык. Еще на дне звенели монеты разного номинала, но их можно было не считать. До зарплаты еще оставалось несколько дней, так что протянуть можно.

– Если интересует, могу шапку вязаную предложить, – блондин включил деловую жилку. – Если группу «Зе Манкис» знаете, там один из участников в такой ходил. Зеленая с помпоном.

– Нет, спасибо, – я покачал головой. – С помпоном я уже не так презентабельно буду выглядеть.

– Тогда вот эту возьмите, – нашелся Майк и достал из бардачку вязаную шапочку с козырьком. – Американская джип-кэп.

Я посмотрел на головной убор в руках фарцовщика. Приятная оливково-серая шапочка с коротким мягким козырьком и манжетой, которую можно опустить на уши. Сразу вспомнился один из героев моих интервью – реконструктор из Твери, который участвовал в постановочных боях по истории Второй мировой. Обычно такие люди переодеваются в советских бойцов или солдат вермахта. А вот тех, кто «косплеил» союзников, то есть британцев или американцев, было не так много. Мой собеседник как раз оказался из тех редких реконструкторов и хвастался мне точно такой же «джип-кэп», то есть шапочкой для езды на джипе.

– Как у Радара О’Рейли! – улыбался парень, любитель американской армейской истории и абсолютно неизвестных у нас фильмов. – В сериале «Mash»[31]31
  Имеется в виду сериал «Чертова служба в госпитале МЭШ» (M*A*S*H, США, 1972–1983 гг.), режиссеры
  Чарльз С. Дубин, Алан Алда, Берт Меткалф и др.


[Закрыть]!

Я ни разу не слышал ни о таком сериале, ни о парне с именем, звучащим как название прибора. Но мне запомнилось, что реконструктор купил эту шапочку у какого-то парня с тверского журфака. Тот ковырялся в старых вещах давно умершего родственника из Любгорода, о котором его семья недавно узнала, и нашел ее. И тут меня словно бы молнией ударило.

Того парня я знал лично, мы с ним учились на одном потоке. Фамилия его была Кашеваров, он еще рассказывал, что его двоюродный дед возглавлял районку, когда сам он еще ползал в подгузниках. Получается, это та самая шапка? Только вот как она должна была оказаться у моего реципиента, если он, по идее, умер? А еще, судя по всему, у меня, то есть Кашеварова, где-то есть брат или сестра. Ничего не понимаю, но эту «джип-кепку» я должен купить! Единственный вопрос: на что?

– Четвертной сверху, и она ваша, – расщедрился Майк.

– Хорошая шапочка, но у меня больше нет денег, – признался я. – Можно в долг?

– Такое только постоянным клиентам, – разочарованно покачал головой фарцовщик.

– Майк, под мое честное слово! – выпалил Сашка Леутин.

– Ты мне еще с прошлого раза не все вернул, – ухмыльнулся блондин. Неприятный тип.

– Ладно, – помолчав немного, решился музыкант. – Если что, «Пинк Флойдов» моих заберешь. Они явно дороже, чем весь мой долг.

– Саша, не стоит, – я покачал головой.

– Стоит, Евгений Семенович, – твердо сказал Леутин. – Вы меня тогда от спортсменов спасли, а потом еще и группе помогли. Теперь моя очередь.

– Спасибо, – просто сказал я, понимая, что отказывать уже будет невежливо. Да и кепку эту мне еще сильнее захотелось приобрести, почувствовав в ней некую загадку. Оказывается, в памяти моего реципиента еще много интересного и неизведанного.

– Договорились, – снова хмыкнул фарцовщик. – Забирайте кепку, уважаемый. С вас полтинник, а четвертной через Сашку передадите.

– Обязательно передам, – сухо ответил я. – Держите.

Блондин деловито пересчитал купюры, удовлетворенно кивнул и протянул мне псевдо-американские джинсы, пошитые на Калининской фабрике, и вязаную американскую кепку.

* * *

От складов нам с Леутиным пришлось идти пешком. Фарцовщик нас подвозить не собирался, да и мы сами, честно говоря, не особо стремились. Добрались до автобусной остановки, вместе доехали до центра, а там каждый пересел на свой маршрут. Время катастрофически поджимало, и я, понимая, что не успеваю доехать до дома, отправился сразу к месту рандеву с Аглаей. Джинсы я держал в руках и периодически ловил на себе в автобусе внимательные взгляды. Кто-то смотрел на мою обновку осуждающе, как строгая бабушка в старомодном пальто, другие, напротив, с интересом и легкой завистью – как стайка студентов.

Сойдя на остановке, я помчался сразу в ДК, чтобы там переоблачиться. Сумки, вот, правда, никакой нет, придется штаны комкать и прятать во внутренний карман пальто. Приветливо улыбнувшись вахтеру, я направился сразу к мужскому туалету, где заперся в кабинке и, опасно балансируя на ограниченном пространстве, переоделся в джинсы. Подошли они, надо сказать, идеально – глаз у фарцовщика оказался наметанным. Вот теперь можно с достоинством идти встречать мою красавицу.

Я посмотрел на часы: без четверти шесть. Успел четко, как по курантам!