Текст книги "Штаны"

Глава 37. На сцене

Балконы и галереи «Петровского пассажа» были стилизованы под сухумскую набережную весной. Девушки и юноши, одетые в стиле двадцатых – тридцатых годов, дарили дамам букетики мимозы, угощали гостей шампанским, фруктами и газированной водой с сиропом.

Собрался «бомонд» – чиновники из президентской администрации и правительства, депутаты, банкиры, промышленники, владельцы торговых сетей, модельеры, журналисты, художники, гламурные геи и «лесбо», модные писатели и писательницы, спортсмены, дипломаты, карточные каталы, знахари и члены Олимпийского комитета.

Кокетливо одетые дамы света, или, по образному выражению известной светской обозревательницы, «нимфы», мирно соседствовали с дородными тетками советского образца в строгих пиджаках и закрытых платьях.

В просторной галерее было достаточно свободно, и многие гости комфортно разместились на скамейках или качелях – среди благоухающих парфюмерией вишен и яблонь.

Опасливо поглядывая на массивную кровать, прикрепленную ножками к потолку и покачивающуюся, словно люстра, они лизали невероятно вкусное земляничное мороженое, обменивались новостями, сплетничали, шутили и даже болтали ногами, как детишки на лавочке.

– Это кровать?

– Нет, космический корабль.

– Правда?

– Кривда. Космический корабль в форме кровати.

– Сперли идею у Трейси Эмин. Выставлялась у Саатчи в Лондоне. Считай, уже классика. «Моя кровать» называется.

– Не похоже. Я помню – там бутылка недопитой «Столичной» у кровати стояла…

– И ты сразу заметил.

– Ну конечно! Еще она накидала целую кучу – не пожалела…

– Неужели?

– Да нет. Тампоны, презервативы, трусы грязные.

– И получила премию.

– Наши изобретатели тоже получат. Без тампонов.

– У них высокие гонорары?

– Зря иронизируете! Изобретателям «умных» штанов памятник нужно ставить – все женщины будут красивыми.

– Вы и без штанов… простите, я хотел сказать – женщины и так прекрасны. Нужно уметь видеть.

– М-да, не все это умеют. У Сергея Довлатова герой развелся с женой потому, что «она, понимаешь, медленно ходит, а главное – ежедневно жрет».

– Фу, гадость какая. А джинсы будут дарить? Я слышала, что женщинам предложат «умные» платья.

– Как хотите, а я ассоциирую джинсы с чем-то практичным и недорогим.

– А если в стразах? Сваровски?

– Тогда с непрактичным. И совсем дешевым.

Любая удачная презентация приносила Виктории эстетическое удовольствие. Творческие личности, добившись цели, нередко ощущают себя опустошенными и невольно задаются вопросом: а стоило ли оно того?

У Виктории такие вопросы не возникали. Может, потому, что момент разочарования был смещен по времени – сомнения отбрасывались на стадии принятия решения, задолго до воплощения идеи, вычеркивались из жизни как необоснованные и ненужные.

Улыбаясь, она шла по галерее «Петровского пассажа», замечая, что действие пока распадается на несколько уровней, существующих самостоятельно и независимо друг от друга – непринужденная атмосфера набережной южного города, свисающая с потолка кровать и болтающие ногами «детишки».

Впрочем, Виктория уже разделила присутствующих на две категории – «детишки» и «курортники». Первые еще получали удовольствие от самого процесса, а вторые прикидывали, что полезного – в смысле связей, подарков и прочих удовольствий – можно урвать из этой затеи. Они очень внимательно следили за происходящим и трепетно реагировали на слухи, пролетающие по залу игривым черноморским ветерком.

Вдруг пробежал шепоток, что наливают, и отнюдь не газированную воду, в галерее второго этажа. А ВИПам еще и дарят «умные» штаны и даже костюмы. «Курортники» косили глазами в сторону предполагаемых мероприятий, выдавая себя напряженными и озабоченными взглядами.

«Группа косых, – подумала Виктория. – Раньше не замечала. Нужно придумать, как обыграть эту идею».

Словно опытный полководец, она чувствовала, что при всем своем разнообразии собравшиеся в галерее превращаются в нечто единое и органично связанное. А это предвещало наступление кульминационного момента.

Погаснет свет, и с потолка спустятся экраны, по которым побегут кадры презентации – «умная» одежда окажется еще и живой, дышащей, несущей тепло, обновляющей силы и желания.

Но так будет не для всех.

Она любила полумрак и терпеливо ожидала, когда он наступит.

– «Умные» костюмы будут выдавать по разнарядке. В соответствии с занимаемой должностью.

– А если начальник мудак?

– Поэтому и будут по разнарядке.

– Как только сходит в театр, получается – и как! Волосы дыбом встают. Про остальное я уже и не говорю. Или в клубе отдохнет – с мужским стриптизом. После филармонии – ни хрена.

– У нас другие проблемы. Кончает раньше меня. Систематически. Подозреваю, что симулирует.

– Что вы все об этом! Речь идет о судьбах отечественной промышленности. О роли России в мировой экономике. Подсовывают, понимаешь, всякую дрянь.

– Точно! Есть информация – поступают в торговую сеть эти штаны. По серым каналам. И трусы тоже. Возбуждают неподготовленных потребителей. Вы видели статистику? Двойняшек развелось!

– Да, это косвенный признак.

Ратов принимал гостей, а Громов пристроился у древнего аппарата с газированной водой и наливал всем желающим шипящую пузырьками воду, от которой сильно шибало в нос малиновым сиропом.

– А где наш гениальный изобретатель? – спросил, как всегда, элегантный, искрящийся здоровьем и энергией «ядерный академик» Климчук.

– Рад вас видеть. Он выйдет к публике чуть позже, а пока занимается полезным делом. Газировку наливает, – доверительно сообщил Ратов и указал глазами на Громова. Тот для пущей важности надел белый колпак и увлеченно доказывал что-то известной балерине с татуированными бровями.

«Наверное, вербует ее в испытатели».

– Надо же, какой молодец! И это дело освоил, – с некоторым сомнением сказал Климчук.

– Вы имеете в виду балерину?

– Да нет! Газировкой торгует. И так ловко получается.

– Вы с ним поосторожнее.

– А что такое? – насторожился Климчук.

– Недоливает. Требуйте отстоя пены, – посоветовал Ратов.

Тем временем Громов наконец-то заметил появившегося на презентации Эдуарда. Он шел, не оглядываясь по сторонам, вдоль витрин бутиков, декорированных цветущей вишней. Плыл в белом тумане – недовольный, с остановившимися глазами.

Громов сорвал с себя белый колпак и бросился к Эдуарду. Тот воровато оглянулся, заметив Громова с искаженным лицом, но не остановился, а юркнул в боковую дверь.

– Проследите за этим парнем, – Громов повернулся к двум подскочившим охранникам. – В синем костюме. Белая сорочка слегка расстегнута. Высокий.

– А где он?

Звонки следовали один за другим. Как будто друзья, коллеги, деловые партнеры одновременно вспомнили про Елену в неистребимом желании поговорить, пообщаться и «порешать» проблемы – разумеется, самые срочные, не терпящие отлагательства и промедления.

Или просто поболтать.

Ничего удивительного – волнующие импульсы подкрадывающейся весны обращали мысли к красивым женщинам, особенно «львицам» – как Елена.

Она опаздывала, волновалась и в конце концов отключила телефон.

Перед самыми важными событиями в своей жизни всегда одевалась особенно тщательно, выбирая изысканные наряды, продумывая каждую мелочь и внимательно наблюдая за собой в зеркале. Лицо вытягивалось, приобретало утонченность, глаза становились загадочными. Она едва узнавала себя, любовалась, предчувствуя рождение новых соблазнов и искушений.

На этот раз сюрпризов не будет. Все должно произойти так, как она задумала.

Кремер немного опаздывал. Лучше появиться не в числе первых гостей, а чуть попозже. Хотя обычно он стремился подойти пораньше, чтобы пообщаться с нужными людьми – некоторые из них предпочитали отметиться на важном мероприятии до появления толпы и незаметно исчезнуть.

Сейчас его появления будут ждать. Многие с нетерпением, а кое-кто с ненавистью. Таких кое-кого становилось все больше, и это добавляло адреналину.

«Все равно будет по-моему, – улыбнулся Кремер. – Важно понять законы функционирования системы, выбрать верную модель, а дальше можно не волноваться – все будет получаться почти автоматически. Даже скучно становится! Никакого творчества».

Кремер задумался, какой выбрать галстук. Это был на сегодня самый сложный вопрос. И можно будет не говорить – только улыбаться, кивать головой и обмениваться крепкими рукопожатиями с покровителями, единомышленниками и, если захочется, с искательно-заискивающими просителями или, наоборот, к кому-то повернуться спиной.

Неожиданно появилось головокружение. Может, обойтись без галстука? И так ходят – с обнаженными шеями и небритыми подбородками. Не совсем его стиль, но можно себе позволить.

Головокружение прошло так же внезапно, как и появилось. Кремер подошел к сейфу и набрал только ему известный код.

Многие гости нетерпеливо поглядывали на часы. Открытие презентации задерживалось, и разговоры приобретали философский характер, устремляясь к глубинам сознания, исторического опыта и сокровенных мыслей.

– Деньги излечить Россию не могут. Только этика!

– Но сейчас преобладает групповая этика: мне – сладко, а другие нервно курят на лестнице.

– Пусть лучше погуляют, подышат свежим воздухом!

– В центре Цюриха воздух в три раза чище, чем на Рублевке.

– Необходима этика общенациональная. Законность без справедливости не действует.

– А «умные» штаны всех уравнивают. Мозгов не нажил, учился плохо, а штаны натянул – полный порядок!

– И недорого.

– Ну разве справедливо? А вы говорите!

– Частичной справедливости не бывает.

– Верно. Я не буду мороженое – боюсь горло простудить.

– Секс из способа сближения превратился в способ отчуждения. Наслаждение разъединяет.

– «Умная» одежда всех объединит.

– Это каким же образом? Одни штаны на двоих выдавать будут? Или на троих? Женщине нет дела до нравственности – кого хочет, того и любит.

– А я вот что скажу – приехал в Мюнхен. Купил три костюма, плащ, сорочки. Друзья, которые меня встречали, спрашивают: «Почему для себя ничего не купили?»

– А это для кого?

– Это для офиса. Вот если бы для личного удовольствия, хобби, досуга – тогда да.

– А я ничем не увлекаюсь. Все время на работе.

– Ничего, в «умных» штанах увлечешься. Сам не заметишь.

– А мне это надо?

– Почему не начинаете? – спросила Марика, появившаяся в галерее.

– Ждем, а вдруг пожалует кто-либо из первых лиц. Президент обещал, – сказал Ратов.

– Вряд ли он приедет.

– Дюк уже здесь. Подождем еще немного и начнем.

– А Кремер?

– Зачем он тебе? Конечно, появится, – усмехнулся Ратов.

– Думаю, что он не приедет. И очень жаль. Мне бы хотелось с ним пообщаться, – сказала Марика.

– Заключили контракт на поставку свежих бананов прямо из Эквадора. Приобрели плантации. Российская собственность.

– М-да, бананы. А я проторчал три месяца в Индии – соглашение о поставках самолетов.

– Крупный контракт. Только что премьер подписал.

– Повезли меня посмотреть храмы в джунглях. Думал, обычный туризм, а приехал и увидел! Нечто невообразимое. На площади перед храмами – тысячи обезьян, и все совокупляются. Бананов нажрутся и… Бананы им местные жители привозят в мешках. Подгнившие.

– Вот-вот. И я говорю, что биоштаны превратят общество в нечто подобное. Как у индийского храма в джунглях.

– Пусть лучше трахаются, чем ерундой заниматься.

– Все с точностью до наоборот. «Умные» штаны увеличивают пассионарность, а это ведет к росту преступности. МВД уже направило записку президенту. Нельзя этого допускать.

– А санитарный врач поддерживает.

– Неужели?

– Да, сам слышал.

Михаил медленно проехался вокруг дома Кремера. Он решил запарковать машину напротив выезда из охраняемого двора. Оставались считаные минуты, а может быть, и секунды.

Кремер опаздывал, и это нервировало. Михаил интуитивно ощущал, что ждать осталось совсем недолго. Он легко представил, как его кровный враг выходит к лифту и нажимает на кнопку вызова.

Два телохранителя ждут внизу в холле. Наверх они не поднимаются – дом элитный и хорошо охраняемый.

Все детали Михаил изучил заранее. Напротив входа долго задерживаться опасно, охрана зафиксирует постороннюю машину. Может подойти и поинтересоваться: «А что вы здесь делаете, господин хороший?»

В машине, остановившейся справа на расстоянии вытянутой руки, Михаил увидел знакомое лицо, словно перекошенное болью. Его выражение не предвещало ничего хорошего.

«Не может быть», – подумал Михаил и резко нажал на газ с единственным желанием бежать от этого проклятого места.

Как можно быстрее!

– А вы видели заявление Совета Европы? «Умные» штаны квалифицируются как нарушение прав человека. Он не хочет, это у него реакция организма.

– А если он хочет, а реакции никакой. Это не нарушение прав человека?

– Ничего страшного. Биоштаны дарят уверенность в себе. Полная гарантия, никаких сбоев. Включил, и вперед.

– Там предусмотрен включатель?

– Конечно, как же иначе? Или вы хотите как эти обезьяны в Индии?

– Я не хочу, но желающие найдутся.

– Моника Беллуччи поставила Венсану Касселю ультиматум – чтобы сохранить страсть, живем в отдельных квартирах и никаких попыток ограничить личное пространство.

– Молодец!

Николай вошел в галерею и сразу же встретил президента банка Гранина. Тот пребывал в мучительном поиске смысла жизни, истязая себя и окружающих совершенно неожиданными вопросами – от замеров эффективности бизнеса до проведения поголовной чистки желудков топ-менеджеров с целью придания им молодцеватого вида и повышения творческой потенции.

Менеджеры дружно худели и созидали.

Эксперименты не мешали Гранину пристально следить за конкурентами и даже иногда опережать их в делах, забывая на время о методиках, табличках и схемах, которые вели свою самостоятельную жизнь, весьма далекую от реальной действительности.

Поэтому существовало как бы два Гранина, и Николай был хорошо знаком с каждым из них. На презентацию в облике Гранина пришла версия деловая, модернизированная и сугубо конкретная.

– Оригинальная идея, но бизнес не заинтересован в долгосрочных исследованиях. Только в немедленном результате, – сухо сказал Гранин.

Он подозрительно покосился на кровать, покачивающуюся над заполненной людьми галереей и подплывшую на расстояние опасной близости.

– Проторов проект поддержал. И даже выделил деньги на проведение презентации, – возразил Николай.

– Говорят, что он все и придумал. Логично. Он же холостяк.

– Это шутка. «Умные» штаны изобрел Громов. Вон он – газировкой торгует.

– Многообещающее начало.

Ева появилась внезапно, хотя Эдуард уже полчаса искал ее на всех этажах, во всех переходах, осматривая каждую новую фигуру, возникающую в галерее. Увидев ее, почувствовал, как судорожно сжались мышцы, побледнело лицо и даже закололо в левом боку. Он почти побежал к ней, но она неожиданно отвернулась.

«Не заметила или не хочет меня видеть?»

Словно услышав его мысли, Ева на секунду остановилась и пошла навстречу, медленно доставая правую руку из висящей на плече блестящей сумочки.

– Необходимо разработать механизмы взаимодействия государства и гражданского общества, внести изменения в нормативную базу.

– Не поможет. Это точно. Женщины – самые ловкие манипуляторы. Знакомишься с одной, а просыпаешься с другой.

– Где это булькает?

– Так сочно наливается только пиво. Где разливают?

– Нет, это не пиво. Это фонтан.

– Ученые сомневались в существовании феромонов, а теперь полностью доказано, что это главный компонент симпатии и влечения.

– Но специальных генов, которые их вырабатывают, у человека нет. Их роль берут на себя сальные и потовые железы. Через них и воздействие происходит.

– Чепуха! Гормоны женского влечения – эстрогены.

– А кто проверял?

– Кремер сейчас приедет. Говорят, что он все лично проверил. Иначе не согласился бы заниматься проектом.

– А он занимается, спекулянт?

– Гормон любви окситоцин уже выпускают в виде спрея – пшикнул в нос, и порядочек.

– То-то носы у них красные.

Кремер извлек кредитную карточку и закрыл сейф. Эту карточку с астрономической суммой он берег на самый крайний случай.

Внутренний голос подсказывал, что такой крайний случай не заставит себя ждать. Он не исключал, что сразу же после презентации придется спасаться – выехать в аэропорт или направиться на автомашине в сторону Финляндии. А еще лучше – к «дырявой» границе с Украиной, которая исполняла для состоятельных беглецов из России роль «транзитной гавани» или «украинской Мексики».

План «Ч» был разработан заранее – придется поменять автомашину и даже внешность, но займет это считаные минуты. Нужно только дать сигнал, и механизм будет приведен в действие.

Дыхание восстановилось. Галстук был отброшен в сторону. Кремер судорожно выпил стакан воды и посмотрел на часы.

«А может, не ехать на эту гребаную презентацию? Плохое предчувствие».

Невидимая рука опять стала нащупывать горло и медленно сжимать его, словно удушающая испанская гаррота.

«Сейчас вылезет побелевший язык, и я буду рвать горло ногтями!» – Кремер, шатаясь, побрел к окну. Только бы успеть глотнуть свежего воздуха.

Сильным движением он разорвал до пояса белую сорочку, а затем стянул пиджак, который, как металлическая плита, давил на грудь и плечи.

Обруч, сжимающий горло, на мгновение ослаб, и он смог дойти до окна. Хватаясь за шторы, подтянул тело к балконной двери и выполз на воздух.

Почувствовав новый приступ удушья, Кремер медленно, как во сне, перевалился через ограждение и уже в падении почувствовал нарастающий шум ветра.

На «версальском» ковре осталась лежать выпавшая из кармана кредитная карточка с астрономической, но уже бесполезной суммой. Впрочем, в ускользнувшей от него жизни Кремер всегда испытывал сильные сомнения в пользе астрономии.

Глава 38. Свои и чужие

С потолка спустились экраны, по которым побежали кадры. Затем включился яркий свет, и с верхних галерей к гостям устремился поток девушек и юношей, мужчин и женщин модельной внешности – с умными лицами и в «умной» одежде.

Ратов вновь улыбнулся, вспомнив эту сцену. Она, словно приятный сон, не очень понятный, оставшийся в сознании яркой и радостной вспышкой, грела душу, превращая окружающих людей в милейших, безобиднейших и бесконечно добрых созданий, а грязноватые от стаявшего снега улицы в уютнейшее место на земле.

– Удачно получилось, – поделился своими мыслями Ратов.

Сидящие за круглым столом Громов и Ториа с любопытством исследователей наблюдали за выражением его лица, отражающим, как в зеркале, затянувшееся восторженное состояние.

– Неплохо бы принять витаминный комплекс. Весна, авитаминоз, – не обращаясь ни к кому конкретно, заметил Ториа.

– Всегда говорил, что количество переходит в качество, – сообщил Ратов, не услышавший иронии.

– Действительно, результаты превосходят ожидания, – согласился Громов. – Конечно, дело не только в презентации, но и она сыграла свою роль.

– Вот именно. На удивление просто решаются все спорные вопросы, – сказал Ратов. – Предприятие, которое возглавлял Кремер, войдет в новую корпорацию вместе с текстильной фабрикой «Русского хлопка». Таким образом, создается вертикально-интегрированная компания.

– А кто заменит Кремера?

– Я предложил Михаила, нашего испытателя.

– Отличный парень. Надежный, – сказал Громов, подумав, что не зря Николай предлагал создать узкую группу единомышленников, которые взялись бы за осуществление проекта.

«Так и случилось. Что это – торжество здравого смысла или он знал заранее?»

– Кстати, Эдуард помирился с Евой. Она остается в Москве, – добавил Ратов.

– Не уверен, что это пойдет им на пользу, – сказал Ториа.

– Вообще-то хотелось бы разобраться, что случилось с Кремером. И насколько обоснованны подозрения в том, что наши испытатели причастны к его исчезновению, – напомнил Громов.

– А какой в этом смысл? – возразил Ториа. – Каждый хотел убить Кремера. И я в том числе. Кто был ближе к акту возмездия, теперь мы не узнаем. И слава богу, что так случилось. Что мы вообще можем знать! Какая опасность больше – от своих или чужих? Зависит от обстоятельств. Свои ближе. Мы их выращивали как детей! Силы давали, энергию, жизненные соки! Заботились. Но, сами понимаете, и от них можно ждать сюрпризов!

– Кого ты подозревал больше других? – спросил Ратов.

– Всех без исключения.

– Мэлор прав, – сказал Громов. – У всех были примерно равные основания и мотивы. Анализ психического и биохимического состояния также дал схожую картину. Но меня интересует – кто все-таки написал анонимное письмо?

– Я и написал, – меланхолично заметил Ториа и посмотрел в окно.

– Зачем?

– Хотел предостеречь, чтобы не расслаблялись.

– Все выглядит вроде логично. Я даже соглашусь с прозвучавшими здесь версиями. Но вот какое занятное совпадение. Перед тем как Кремер выпал с балкона – кстати, по непонятной причине, вернее, совсем без причины, – тебя видели в автомашине рядом с его домом, – сказал Громов и повернулся к Ториа.

– Ну и что из этого следует?

– Видели также Михаила, но он не владеет дистанционным гипнозом, как всеми нами уважаемый психолог Ториа. Узрев своего наставника Мэлора, перепуганный Михаил рванул оттуда с потрясающей скоростью. Как ошпаренный. Чего он испугался?

Шаловливый лучик солнца, пробравшись сквозь белые жалюзи, попрыгал по стене, но, не обнаружив ничего интересного, забрался на потолок и застыл в размышлении – кому из этих серьезных мужчин сподручнее и смешнее забраться в глаз или пощекотать за торчащим ухом?

– Зачем ты это сделал? – спросил Ратов, посмотрев на Ториа, который невозмутимо поправлял новый галстук из серого блестящего шелка – как у президента.

– Мэлор, тебе не кажется, что ты манипулируешь?

– Всегда манипулировал и не собираюсь бросать это занятие, – сказал Ториа.

Настроение у Ратова заметно испортилось. Действительность оказалась жестокой, как он и представлял, а радужные видения – хрупкой иллюзией. Непоседливой и непостоянной, словно солнечный зайчик.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Ратов. – В больном мире даже «умные» штаны превращаются в шорты.

– Почему в шорты? Из-за потепления климата?

– На финансовом языке «шорты» – короткие сделки. Без гарантий. Рассчитывать не на кого.

– Как обычно, – проворчал Громов. – Рассчитывать можно только на себя. И на друзей.

– Молодец, это я и хотел сказать, – согласился Ратов. – «Умные» штаны тоже не помешают. У тебя, кстати, какой размер?