Текст книги "Гелиос 58. Том 1. Бегство к себе (Издание второе)"

Глава 51

Двери шлюз-тамбура с лёгким шипением разъехались в стороны и Габриэль тяжело дыша втащил тело Робера внутрь станции. Сняв с себя скафандр и поместив его на специальный держатель, он вытер катившийся по лицу пот и, опустив взгляд в пол, чтобы переждать накатившее потемнение в глазах, грузно опёрся рукой о стену. У Габриэля раскалывалась голова, было тяжело думать, а каждое движение отдавало резкой болью по всему телу.

«Неужели чужие воспоминания могут вызывать во мне боль? Что не так с ними, почему их вижу только я? – мысли Габриэля текли очень медленно, но он понимал, что надо думать хоть о чём-то, чтобы не сойти с ума от всего пережитого им снаружи. – Надо попить воды – возможно это из-за обезвоживания… – предположил он. – Сколько же я был в отключке?»

Габриэль стал вспоминать, как очнулся лежащим рядом с телом Робера. Как пытался унять головную боль с помощью инъекций, как волок ставшее вдруг неимоверно тяжёлым тело Робера в буровую машину, как всё плыло перед глазами, а он думал о Лее и о том, почему она пришла к Арину. Неужели только ради угона транспортника? Что-то здесь не сходилось и была какая-то дыра в картине его воспоминаний. Но он же прекрасно помнил, как сидел в кабине и смотрел на бившие из разломов в поверхности, теперь уже не совсем мёртвой звезды, плазменные потоки, как интеллект буровой машины выбирал путь среди всего этого хаоса, а он почему-то ощущал себя ребёнком, попавшим на фестиваль фейерверков. И над всем этим буйством оранжевых и красных огней величественно плыла цистерна доставки, на металлическом брюхе которой всё светопреставление превращалось в хитросплетение и игру ярких линий, делающих первые мазки фантасмагорических узоров будущего полотна апокалипсиса.

– Габри, давай помогу тебе дойти до медблока, – вернул его в реальность голос Егора.

– Егор, возьми Арина и вдвоём уложите Робера в капсулу, – Габриэль с трудом повернул голову в его сторону. – Дальше ты знаешь, что делать.

Егор подставил плечо и повёл еле переставлявшего ноги Габриэля в медблок. Там Габриэль собрал все свои оставшиеся силы и самостоятельно лёг в регенерационную барокамеру. Егор запустил на медицинском терминале процесс диагностики и реабилитации. Крышка камеры медленно опустилась, интеллект подал внутрь усыпляющий состав и глаза Габриэля закрылись.

Егор нашёл Арина возящимся в мастерской с какой-то платой управления. Арин приварил точечной сваркой последний провод, осмотрел свою работу и довольно улыбнулся.

– О! Программер снизошёл до железяк, – заметил он Егора.

– Вернулся Габриэль, – мрачно произнёс Егор.

– Один? – перестал улыбаться Арин.

– Он сейчас в камере регенерации, – Егор поджал губы, – а тело Робера лежит около шлюза. Поможешь дотащить его до медблока?

– Твою ж так! Что опять случилось?! – в сердцах воскликнул Арин.

– Узнаем, когда Габри придёт в себя, – сказал Егор.

– Пошли, – невесело произнёс Арин, положив плату управления на верстак.

Вдвоём они дотащили тело Робера до медблока и с трудом подняли, чтобы уложить того в медицинскую капсулу. Арин всё время кряхтел и говорил, что никогда не думал, что Робер будет весить как слон, но на Егора такие попытки хоть немного развеселить его и скрасить ситуацию, почему-то действовали угнетающе. Крышка камеры отрезала тело Робера от внешнего мира, Арин махнул рукой на не переставшего быть серьёзным Егора и пошёл, как он выразился, к своим железякам, а Егор остался смотреть, как медицинский интеллект станции заканчивает проверять состояние Габриэля.

– Тестирование закончено. Диагноз: тяжёлая форма психологической усталости в результате эмоционального перенапряжения, – появилось сообщение на экране терминала.

Медицинская подпрограмма интеллекта станции выбрала из сейфа-хранилища необходимые медикаменты и распылила их в виде аэрозольной смеси в камере, где лежал Габриэль.

– Пациент погружён в регенерационный сон, – появилось очередное сообщение.

– Ну и ладно, – буркнул Егор, – давай-ка займёмся вот этим.

Он подошёл к лежащему в капсуле телу Робера, сдвинул крышку камеры, поднял левую руку здоровяка-командира и обнаружил, уже ставшую привычной, татуировку с производственным номером – ха, эр, пятнадцать, сто тридцать шесть, гэ, а, тридцать три. Сосканировал её, запустил поиск в базе данных гелиотанкера и стал ждать.

С тех пор, как в провалах поверхности вместо активного гелия, стали бурлить потоки плазмы, связь стала менее устойчивой и порой приходилось ждать достаточно долго, пока сервер станции или коммуникатор свяжутся с интеллектом «Раданкара» и передадут данные по системному каналу, а дальше уже интеллект гелиотанкера выйдет в базу данных компании «Гелиос Ресорсес» и отыщет запрошенные сведения.

Егор нажал клавишу закрытия капсулы с телом Робера, проследив как стеклянная крышка плавно становится на своё место, и решил, что дождётся результатов поиска уже на так горячо любимом им рабочем месте – в центре контроля и связи.

Глава 52

Габриэль летел через всю вселенную. Он видел звёздные скопления и рукава галактик. Приближался к ярким плазменным шарам невероятных размеров, рядом с которыми он чувствовал себя мелкой пылинкой на грандиозном полотне неизвестного творца – незаметной и ничтожной, но те не обжигали его, а дарили приятное тепло, обволакивали светом и шептали ему:

– Смотри! Мы дарим тепло и свет всем живущим, независимо от их отношения к нам, мы просто есть то, что мы есть.

Летел дальше и достигал планет населённых удивительными существами. Некоторые очень походили на людей, но дышали метаном или криптоном, были и разумные насекомые, и птицы, и животные, создавшие свои необычайно высокоразвитые цивилизации. Видел мир живых камней – в этот момент время ускоряло свой бег и Габриэль наблюдал, как они, едва заметно двигаясь, перемещаются с места на место, общаются между собой, расходятся, рождаются и умирают, превращаясь в мелкий песок. Потом Габриэля потянуло за пределы видимой вселенной и он увидел в кромешной темноте мелькание красных и голубых искр, которые складывались в рисунок на теле абсолютно чёрного змея и в сознании мелькнуло слово – имуги. Это был столь краткий миг, что Габриэль не смог бы потом ответить на вопрос, что это было – игра сознания или это произошло на самом деле. А потом он упёрся, словно дошёл до предела и дальше не мог сделать ни шага. Упирался руками, стараясь сдвинуть барьер, отталкивался, чтобы пуститься в обратный путь, но барьер держал его крепко и не хотел отпускать. Отчаяние стало нарастать внутри и овладевать им, но вместе с его ростом становилось светлей – звёзды тускнели, исчезая в белом мареве, темнота расползалась по уголкам и пряталась, уступая место пожирающему её свету. Габриэль открыл глаза.

Крышка регенерационной камеры плавно отъехала в сторону и Габриэль увидел, что находится в медицинском отсеке на станции.

«Значит это была всего лишь игра сознания – сон», – подумал Габриэль.

Он потянулся, размял затёкшие мышцы рук и спины, подвигал ногами, помассировал шею и выбрался из камеры на пол медицинского отсека. Стоять на прохладной поверхности голыми ступнями было не очень приятно и поэтому Габриэль прямиком направился в свою каюту, попутно оглядев лежащие в гибернационных камерах тела:

«Риф, Билл, Робер – вы умели решать проблемы силой, подчинением и подавлением… И вот он результат…»

Мысль удивила Габриэля, поскольку раньше он не замечал за собой склонностей к философствованию, и ещё он обнаружил, что в его голове появилось некое подобие белого шума – постоянный звук, что возникает если приложить к уху раковину морского моллюска. Решив, что это может быть последствием пребывания в регенерационной камере, он сосредоточился на текущем вопросе – походе в свою каюту за обувью.

Связь по системному каналу постоянно прерывалась и Егор заметил прямую зависимость между активностью плазмы в разломах и стабильностью сигнала.

«Интересно, остались ли ещё места, где мы сможем добыть гелий?» – подумал он.

– Поиск окончен, – появилось сообщение системы на экране терминала и Егор увидел то, что и ожидал – Робер был носителем.

«Хм… и что мне с этого знания?» – подумал Егор, но тут, на его счастье, в центр контроля и связи вошёл Габриэль и отвлёк от невесёлых мыслей.

– Что со связью? – прямо на ходу спросил Габриэль.

– Нестабильна, – ответил он, – всё время прерывается.

Габриэль подошёл к голографической проекции местности на центральном посту и долго её изучал. На карте там, где раньше была ровная серая поверхность, которая с началом сейсмической активности испещрилась тёмными линиями провалов, заполнившимися, немного позже, светло-серыми кляксами, подёрнутыми рябью, теперь всё переливалось, кипело и бурлило ярко-белым цветом.

– Так мы долго здесь не протянем, – задумчиво произнёс Габриэль. – Пробовал связаться с танкером?

– Сигнал не проходит, – высунулся со своего места Егор.

– «Раданкар» ответьте «Гелиосу»! «Раданкар» ответьте «Гелиосу»! – попробовал вызвать мостик гелиотанкера Габриэль.

– Я уже пробовал, – Егор поднялся со своего места, подошёл к Габриэлю и показал на карту. – Видишь активность звезды повысилась и чем она выше, тем ниже скорость передачи данных.

– Похоже звезда начала излучать в широком спектре частот, – произнёс Габриэль и снова удивился своей мысли – он откуда-то знал о потоке высоко ионизированных частиц, что рождали помехи во всём радиодиапазоне, но белый шум в голове, не дал ему сосредоточится и подумать – шум начинал раздражать и Габриэлю стоило значительных усилий, не обращать на него внимания. – «Раданкар» просим срочной эвакуации! Существование станции под угрозой! «Раданкар» ответьте «Гелиосу»!

– Вот и у меня то же самое, – Егор с грустным выражением на лице смотрел на попытки Габриэля связаться с танкером и тут ему в голову пришла мысль. – Слушай, а может у них, что-то случилось там на танкере?

– Твою ж так! Об этом я не подумал, – Габриэль повернулся к Егору, мысленно улыбнувшись – и ко мне тоже прицепилась фраза-паразит из репертуара Арина. – Чёрт, а ведь ты можешь быть прав!

– И что нам теперь делать? – озадаченно спросил Егор.

– Я поищу Арина, а ты запусти повторяющийся запрос на танкер по аварийному каналу, – предложил Габриэль.

Егор вернулся на своё место у терминала интеллекта, вывел на экран показания датчиков станции – сейсмоактивность медленно, но уверенно росла, повышалась температура внутри поверхности звезды и оставалось только догадываться, как долго генератор защитного гравиполя сможет сопротивляться природной стихии. Егор вздохнул, закрыл, чтобы не расстраиваться, показания сенсоров, проводил взглядом Габриэля и сел писать небольшую программу автоматического повторения запроса.

Глава 53

Арин надумал заменить контроллер управления цистерной доставки ещё в тот раз, когда впервые увидел, как её гладкое серебристое тело взмывает в тёмные небеса и удаляется в направлении гелиотанкера. Тогда это был тихий звоночек, идея фикс – не более, чем мимолётное озарение. Но со временем она всё навязчивей звучала в его голове и как оказалось совершенно не напрасно.

Арин подсоединил последний проводок к блоку управления двигателями цистерны доставки, собранному им из найденных на складе мастерской запасных деталей. Плата ещё источала приятный ему запах припоя и канифоли, радовала глаз аккуратно стоящими электронными компонентами, и Арин в очередной раз похвалил себя за то, что доверился своей интуиции механика и даже немного ощутил себя эдаким пионером воздухоплавания.

«А что? Люди ведь тоже впервые в воздух поднялись на воздушном шаре. Братьям Монгольфье поначалу никто не верил и все их считали чудаками, а вот доказали и смогли, – Арин усмехнулся. – Правда, в первый полёт на их шаре почему-то отправились Пилатр-де-Розье и маркиз д'Арланд…»

Арин подсоединил собранный им блок управления двигателями к порту коммуникатора, вывел перед собой проекцию экрана и стал пошагово проверять правильность исполнения команд.

«А я самолично отправлюсь в полёт и со мной всё будет хорошо, – Арин ненадолго задумался. – Надо будет Егора и Габриэля с собой взять – хорошие люди».

Потом он стал разрабатывать план по проникновению на борт гелиотанкера – для этого, после пристыковки цистерны доставки, требовалось открыть нижние люки обслуживания цистерны, выбраться наружу и, держась за ступеньки сервисной лестницы, добраться до верхнего порта-газового клапана, оттуда перебраться на трубу гелиевой магистрали и пройти по ней до палубной надстройки.

«И молиться всем шестерёнкам, чтобы гелиотанкер не совершил прыжок», – подумал Арин и поёжился, представив, что может произойти с человеком в этот момент.

«Затем, спускаемся вниз, открываем порт роботов-ремонтников и пробираемся на генераторную палубу… И надеемся, что нас не выкинут на ближайший астероид и не сдадут гончим EISA», – закончил представлять маршрут побега Арин.

– Что надумал? – неожиданно прямо около его уха раздался голос Габриэля.

– Габри, ох и умеешь же ты подкрасться незаметно, – выдохнул Арин, – так можно и штаны заржавить.

– Ты был так погружён в себя – я мог идти и бить в барабан и ты всё равно бы ничего не услышал, – усмехнулся Габриэль. – Рассказывай, что ты придумал сделать с цистерной.

– А откуда? – осёкся Арин – он был поражён тем, что Габриэль догадался о его плане и вся неожиданность от так долго готовящегося им сюрприза сгорела в один миг.

Габриэль же поймал себя на мысли, что в ангаре с техникой постоянно звучащий белый шум притих, но в голове появились и стали звучать, пока ещё едва слышные, другие голоса и мысли и одним из них был мыслеголос Арина.

– Так это же очевидно – ты ковыряешь плату управления цистерной, – не захотел сознаваться в чтении мыслей Габриэль. – Наверное что-то задумал.

И Арин рассказал ему весь свой план, а он сидел и внимательно слушал, иногда кивая головой.

– Хорошо, оставляем его на крайний случай, – сказал Габриэль, – а сейчас, мы с Егором пробуем достучаться до танкера.

– И не получается, – хитро прищурился Арин.

– Похоже звезда излучает и в радиодиапазоне на котором идёт передача, – объяснил суть проблемы Габриэль. – И сигнал, твою ж так, не проходит.

– Пойдём, поможешь, – произнёс Арин и подошёл к стеллажам с ящиками, порылся в одном, другом и с радостным лицом выдал. – О! Нашёл!

– Арин, с каких это пор ты стал разбираться в антеннах? – улыбнулся Габриэль, глядя на довольно улыбающегося Арина с трёхвходовым волноводом в правой руке.

– Габри, вообще-то всегда! – гордо соврал Арин. – Механик моего уровня должен знать антенную технику назубок.

Габриэль слышал мысль Арина и знал, что это неправда, но сделал вид, что верит каждому его слову. Арин довольный собой торжественно вручил ему волновод и попросил быть с ним очень аккуратным, пока он лазит на транспортную цистерну и откручивает антенны торсионной связи с гелиотанкером.

– Что? – спросил Арин, видя недоверчивый взгляд Габриэля, и протянул ему ещё две антенны. – Если я всё правильно понял, то скоро здесь будет филиал ада.

– Или рая, – усмехнулся Габриэль и, глядя на опешившего Арина, добавил, – но не для нас.

– А-а, – протянул Арин, – тогда пошли – устроим побег из этого рая.

Они поднялись на крышу станции и добрались до антенной площадки. Габриэль подумал, что здесь можно было бы часами сидеть и пить кофе, глядя на мерцание далёких звёзд.

– Даже не думай здесь пить кофе! – разрушил весь романтический настрой Арин. – Тут излучение такое – мигом сваришься. Сейчас антенны не подключены к передатчикам и поэтому ты ничего не чувствуешь. А так, тут даже и скафандр более высокого класса защиты не спасёт от лейкемии.

Возможно, каким-то образом Арин услышал мысль Габриэля и предупредил вопрос, который тот собирался задать. И поскольку новых вопросов не последовало, Арин занялся делом – раскрыл антенный узел и долго откручивал старую антенну связи, несколько раз прикладывая и примеряя новый волновод, прежде чем закрепил его на новом месте. Затем настал черёд антенн, снятых с транспортной цистерны – Арин позиционировал их, о чём-то думал, что-то подрезал и подтачивал в одной из них, а Габриэль стоял и смотрел на звёзды, выполняя роль стеллажа с руками и вновь переживая свой сон в регенерационной камере.

– Габри, проснись! Я закончил! – сказал Арин и довольно улыбнулся. – Пошли включать наш шедевр!

– Арин, – задумчиво произнёс Габриэль, – а почему Лея подошла именно к тебе? Ведь на платформе ты был не один.

– Как почему?! Ну, посмотри на меня! – засмеялся Арин и упёрся руками в бока. – Такой парень, ну просто загляденье.

– Это было видно через скафандр? – хитро прищурился Габриэль.

– Конечно! – Арин по-прежнему лучился хорошим настроением.

– Тогда идём, хочу, чтобы и у меня было такое же хорошее настроение, – сказал Габриэль и стал спускаться с антенной площадки.

Глава 54

Теперь Собу пришлось самому нести вахту на мостике «Раданкара». Устроившись в капитанском кресле, он вытащил из тумбочки журнал о путешествиях, полистал его, посмотрел снимки планет и счастливых людей на палубах круизных космических судов и подумал:

«Нет, я хочу другой жизни – все эти бесконечные вечеринки не для меня».

Совершать дальние переходы, исследовать глубины космоса, нести человечеству пользу – Соб твёрдо решил, что свою первую, открытую им в качестве капитана на научном судне, звёздную систему, он назовёт в честь своего народа, а планетам будут даны имена по самоназваниям других народов населяющих его континент. Он вывел на панель управления голографическую карту звёздной системы звезды бета пять и, к своему удивлению, обнаружил, что ни у одной из пяти планет и пояса астероидов на самой границе системы нет названий, лишь номера:

«А почему бы мне не дать имя этой системе прямо сейчас?»

Соб подвинулся ближе к терминалу интеллекта, надеясь, что тот имеет связь с Землёй и его предложение по названиям небесных тел системы бета пять будет рассмотрено научной комиссией в самый короткий срок. Руки его зависли над клавиатурой.

– Звезду назовём, – со значением произнёс Соб и набрал на клавиатуре, – Дуала… Ближайшая к ней планета – Мака…

Второй планете Соб присвоил название – Фанг, третьей, наиболее подходящей для развития жизни – Банту, четвёртой, очень близкой по параметрам к третьей, но с суровым климатом – Котоко, самой дальней и безжизненной – пятой планете – Намджи, а пояс астероидов назвал – Пояс Акка.

– Вот, теперь они все живые, у каждой есть имя и люди могут к ним обращаться, – Соб покрутил голографическую карту звёздной системы, которая теперь называлась – система Дуала и отправил запрос на Землю.

– Отсутствует связь с сервером, – механическим голосом сообщила система.

«Хорошо, отправлю позже», – мысленно вздохнул Соб, встал с кресла и, глянув на экраны системных терминалов с обычной чередой сообщений, покинул мостик.

Он прошёл по небольшому коридору к каютам экипажа, в конце которого была дверь, ведущая на машинную и генераторную палубы гелиотанкера. Дверь в каюту Соба располагалась справа от этой двери, слева была каюта капитана. Каюта капитана была несколько больше каюты первого помощника, но Соба это обстоятельство не смущало и он находил свою каюту очень даже уютной. Соб остановился около тёмно-серой двери с табличкой «Капитан – Фет Регул», постучал, прислушался и, надеясь, что его слышат, громко произнёс:

– Капитан, это Соб! Капитан, вы готовы сознаться перед комиссией в нарушении кодекса этики космоплавания?!

– Пошёл к чёрту, Соб! – раздался ворчливый голос Фета.

– Капитан, я знаю – вы хороший человек! Просто слишком много пережили, у вас ещё есть шанс! – попробовал наладить диалог Соб.

– Катись в чёрную дыру со своим шансом! – выкрикнул Фет из-за двери.

– Капитан, я отзову доклад, – сказал Соб, тут же пожалев о сказанном, и, постояв и не дождавшись ответа Фета, вернулся на мостик.

Экраны терминалов по-прежнему с холодной механичностью искусственного интеллекта отсчитывали сообщения об исправности систем корабля, показывая, что исполин жив и готов по первому же приказу сорваться со своего места и перенести своих погонщиков в любую точку исследованной галактики.

– Как там дела у нашей команды? – вслух задал себе вопрос Соб, подойдя к экрану терминала первого помощника и нажав на вывод сообщений с основного канала, и, на всякий случай, проверив аварийный.

– Странно, уже третий день нет ни одного сообщения, – удивился Соб.

Это открытие встревожило его, поскольку гелиотанкер постоянно обменивался со станцией информацией о состоянии команды и оборудования, а также получал массу параметров о радиационной, температурной и магнитной активности звезды. Он просмотрел все ранее полученные данные и обнаружил, что три дня назад, датчиками станции был зафиксирован мощный магнитный всплеск.

«Может быть поэтому сейчас они не могут связаться с гелиотанкером?» – подумал Соб и дал команду интеллекту увеличить чувствительность приёмной аппаратуры и проанализировать входящий сигнал на предмет повторяющихся блоков информации искусственного происхождения.

Он встал с кресла первого помощника, подошёл к иллюминатору – звезда была на месте и выглядела как тёмный шар в ночном саду, на который сел целый рой ярких оранжевых светлячков. Соб вспомнил, как будучи детьми, они по ночам ловили светлячков и представляли, что дотянулись до неба и поймали звезду, и если её продержать всю ночь в ладони, то утром она попросится обратно на небо и исполнит самое заветное желание. Соб улыбнулся – звезда исполнила его желание – вскоре он станет капитаном своего космического судна и сможет облететь всю галактику.

– Получен сигнал со станции на аварийном канале, – сообщил интеллект танкера через систему оповещения.

Соб быстрым шагом подошёл к терминалу первого помощника.

– «Раданкар» просим срочной эвакуации! – прочёл он сообщение от Егора, которое появлялось на экране с периодичностью в пять секунд.

Он ошалело посмотрел на выскакивающие сообщения и подумал, что пока они тут с капитаном спорили о вопросах этики, люди на станции могли погибнуть. По спине Соба пробежал неприятный холодок, он сел в капитанское кресло, открыл управление космическим челноком и запустил предполётную подготовку.

«Я должен успеть, они должны быть ещё живы», – подгонял себя Соб.

Время текло слишком медленно – система никуда не торопилась и шаг за шагом, как будто издеваясь над Собом, тщательно проверяла все системы челнока. Он нервничал, ерзал в кресле капитана, чувствуя, что внизу происходит что-то ужасное и ощущая свою вину за происходящее – он проглядел пропадание сигнала со станции и существовала вероятность, что аттестационная комиссия может его невнимательность сделать причиной отказа в присвоении должности командира космического судна и тогда сесть в столь заветное кресло ему удастся очень нескоро.

Система управления челноком запустила маршевые двигатели, однократно продув их, проверила систему управления полётом и отрапортовала интеллекту гелиотанкера, что готова к работе.

– Наконец-то, – обрадовался Соб и приложил идентификационную карту капитана к сканеру.

Система выдала подтверждение на исполнение команды отправки челнока на станцию и сигнал из центрального ядра интеллекта гелиотанкера полетел пучком электронов через порты связи в интеллект управления челноком – магнитные зацепы отпустили челнок и мягко оттолкнули его от швартовочной фермы. Маршевые двигатели включились на холостой ход, как бы разминаясь перед дальним переходом, система ориентирования стала выводить челнок на заданный маршрут и, когда он отошёл уже на достаточное расстояние от гелиотанкера, двигатели дали полную мощность и спасательный транспорт, набирая скорость, понёсся в сторону пробудившейся от долгого сна звезды.