Электронная библиотека » Сергей Соловьев » » онлайн чтение - страница 28


  • Текст добавлен: 31 января 2014, 01:51


Автор книги: Сергей Соловьев


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Венчание на царство (1613 год)

Новый царь медленно ехал к Москве, а попутно для его содержания собиралось продовольствие и другие необходимые вещи. Это была задача тяжелая, так что Михаил вынужден был отписать в Москву следующее:

«Писали вы к нам с князем Иваном Троекуровым, чтоб нам походом своим не замедлить, и прислали с князем Иваном роспись, сколько у вас в Москве во дворце всяких запасов; по этой росписи хлебных и всяких запасов мало для обихода нашего, того не будет и на приезд наш. Сборщики, которые посланы вами по городам для кормов, в Москву еще не приезжали, денег ни в котором приказе в сборе нет, а Московское государство от польских и литовских людей до конца разорено, города и уезды многие от войны запустели, наши дворцовые села и волости розданы были в поместья и запустошены, а иные теперь в раздаче; и на наш обиход запасов и служилым людям на жалованье денег и хлеба сбирать не с кого. Атаманы и козаки беспрестанно нам бьют челом и докучают о денежном жалованье, о своих и конских кормах, а нам их пожаловать нечем и кормов давать нечего. Мы, по вашему челобитью и по челобитью всех чинов людей, идем к Москве вскоре, а которого числа из Ярославля пойдем, о том мы к вам велим отписать. И вам бы, богомольцам нашим, и боярам, и окольничим, и приказным людям о том приговор учинить с стольниками, стряпчими, с дворянами московскими, с дворянами и детьми боярскими из городов, с атаманами, козаками, стрельцами, с гостями, торговыми и всякими жилецкими и приезжими людьми: чем нам всяких ратных людей жаловать, свои обиходы полнить, бедных служилых людей чем кормить и поить, ружникам и оброчникам всякие запасы откуда брать? И об этом учинить вам полный приговор и к нам отписать вскоре. Вам самим ведомо: учинились мы царем по вашему прошению, а не своим хотеньем, крест нам целовали вы своею волею: так вам бы всем, помня свое крестное целованье, нам служить и о всяком деле радеть, и приговор свой учинить, как тому всему быть. Сами ведаете: недруги наши польский и литовский и немецкий король многими городами государства нашего завладели и в тех городах сидят их люди, а по вестям ждем прихода литовских и немецких людей под свои города вскоре, а под Торопцом литовские люди теперь стоят, и Торопцу ниоткуда помощи нет. Да многие дворяне и дети боярские бьют нам челом о поместьях, что вы у них поместья отнимаете и раздаете в раздачу без сыску: и вам бы те докуки от нас отвести и велеть дворян и детей боярских в поместных и вотчинных делах расправливать по сыску в правду, чтоб нам о том не били челом».

Насколько положение было ужасающим, говорит такая приписка царя к одному из посланий в Москву:

«А идем медленно затем, что подвод мало и служилые люди худы: стрельцы, козаки и дворовые люди многие идут пешком». Это был странный, совсем не торжественный поход царя в столицу. Тем не менее, он ее достиг 2 мая. Венчание происходило 11 июля в Успенском соборе. Венчался Михаил по правилам, уже отлаженным предыдущими государями.

Казачий, шведский, польский вопросы

Первое государственное дело, которое пришлось улаживать Михаилу, – расчеты с казаками. Те, не дождавшись обещанного боярами жалования, взбунтовали народ и пошли войной на Москву. Михаилу пришлось срочно изыскивать внутренние резервы и посылать к казакам деньги, сукна, вино, селитру и прочее. Больше всех против Михаила бунтовал народ Заруцкий, который прошел всю смутную эпоху под знаменем самозванца, а теперь владел самой важной фигурой – царицей Мариной и ее ребенком. Для пущего эффекта Заруцкий после смерти последнего «Дмитрия» женился на Марине, то есть в случае победы мог стать регентом при ее сыне. Судьба Марины, оказавшейся в заложницах у Заруцкого, была страшна. Хотя Собор и вынес решение не вредить Марине, хотя и не признавать «воренка», теперь приняли другое решение. Заруцкий был разбит, казаки целовали крест Михаилу, Марина с сыном попали в плен. Всю эту странную семью привезли в Москву. Заруцкого посадили на кол, маленького наследника повесили, а Марина с горя умерла в своей темнице. Но с другими казачьими отрядами пришлось воевать еще долго. По всем дорогам вплоть до самой Москвы ходили атаманы. Только через несколько лет все успокоилось.

Другая проблема была в Новгороде, который считался теперь под шведским королем. Прежний король Карл Девятый умер, а его наследник послал своего брата в Выборг, чтобы решить, как дальше быть с новгородскими землями. Шведы сердились, что из новгородских земель отъезжают люди в Москву, то есть к «вору». По всем законам новгородские земли были теперь шведскими землями. Шведский фельдмаршал приехал в Новгород и объявил:

«Его королевское величество хочет Новгородского государства всяким людям, безо всякого льстивого отсрочения и отбегания, сполна и окончательно мысль свою откровенно объявить: хотите ль вы его королевское величество и его королевских наследников своими прямыми государями и королями иметь и почитать, его королевскому величеству и им прямую покорную верность и послушание свое оказать, присоединиться к шведской короне не как порабощенные, но как особенное государство, подобно тому как Литовское государство соединено с Польским королевством? Королевское величество соизволил, чтоб вы ему и его наследникам, как великому князю Новгородского государства, непременно крест целовали, и если вседержитель бог подаст его королевскому величеству более одного сына, то одному из них быть государем и великим князем на Новгородском государстве; если же Бог даст королю только одного наследника, то вы ему и его наследникам таким же образом должны крест целовать, как и нынешнему королю целуете. А если вы при своем упрямстве останетесь и короля не послушаетесь, то знайте: так как королевское величество Новгород мечом взял, когда вы ни под каким прямым государем и властию не были, и вас против ваших недругов оборонял, то он имеет право Новгородское государство за собою и за своими наследниками навеки удержать. Так как вы поддались под оборону его королевского величества и короны шведской, то вам надобно решить, как быть к московским людям, друзьями или врагами, потому что к двоим государям вам вдруг прилепиться нельзя; королевское величество хочет знать, что ему делать».

Новгородцы были в панике. Они не знали, что делать. Новая присяга была вызвана тем, что королевич Филипп отказался от новгородского престола. Новгородцы же хотели Филиппа и заключенного прежде договора.

«А мы, всяких чинов люди Новгородского государства, по своему крестному целованию и утвержденным записям, во всем стояли крепко и вперед также стоять хотим за государя своего королевича непоколебимо и отдали на подмогу немецким людям все до последней деньги, оттого стали в конечной скудости и многие разбежались розно; а что для нашего греха государь наш королевич в Новгородское государство походу своего не пожаловал, не учинил, и в том воля его пресветлейшества, где он, великий государь наш, в своей отчине произволит быть, только мы, холопы его, по своему крестному целованию, его пресветлейшества держимся и служить хотим верно», – говорили они с обидой. Реальность шведского управления стала такой реальной, что новгородцы вспомнили о своем православии и просили дозволения снестись с боярами из Москвы. Фельдмаршал разрешил. Но послы поехали не совещаться, кого из шведов выбрать, они сразу пали в ноги Михаилу и просили помощи и прощения, что невольно целовали крест шведскому королю. Назад они привезли две грамоты: в одной бояре ругали новгородцев за измену, в другой, тайной, царь милостиво прощал их за грехи. Скоро тайна стала общеизвестной, и послов подвергли правежу. Начались военные действия между Швецией и Москвой. Они не были значительными, король хорошо понимал, что воевать одновременно с Польшей и Москвой выше его сил. Поэтому шведская проблема завершилась в 1617 году Столбовским миром с Москвой. Договор был такой: в царскую сторону – Новгород, Руса, Порхов, Гдов, Ладога со всем уездом и Су мерекая волость; в королевскую сторону – Иван-город, Ямы, Копорье, Орешек со всем уездом и 20 000 рублей денег; Гдов, Ладога и Сумерская волость останутся за шведами до тех пор, пока города размежуют и государи закрепят договор крестным целованьем. Новгород вернулся в московское государство.

Пришлось решать и польский вопрос. Поляки вполне справедливо считали Михаила узурпатором власти, так что предстояли долгие приграничные стычки и очистка русских областей от закрепившихся там польских отрядов. Впрочем, в самой Польше было очень неспокойно, это помогало урегулировать «королевский вопрос» в пользу Москвы. Для Михаила решение этого вопроса было личным делом – там, в Варшаве, под надзором Льва Сапеги жил его отец Филарет, откомандированный боярами просить в цари Владислава. Ситуация была анекдотическая. Когда до Филарета допустили послов из Москвы, тот прямо их обвинил:

«Не гораздо вы сделали, послали меня от всего Московского Российского государства с наказом к Жигимонту королю прошать сына его Владислава королевича на Московское государство государем; я и до сих пор делаю во всем вправду, а после меня обрали на Московское государство государем сына моего, Михаила Федоровича; и вы в том передо мною неправы; если уже вы хотели выбирать на Московское государство государя, то можно было и кроме моего сына, а вы это теперь сделали без моего ведома». На что ему отвечали послы, что «царственное дело ни за чем не останавливается». Сапега добавил, что посадили его Мишеньку на престол казаки, то есть что он не избран всем народом. Тут послы обиделись и стали говорить про Собор. А Филарет стал бить на жалость, объясняя, как Борис извел его семейство. Польская сторона тут же подыграла, что нужно вернуть престол законному королевичу Владиславу, а Филарета при нем поставят патриархом, Михаилу дадут высокое боярское звание, пусть только откажется быть царем добровольно. Тут возмутился посол из Москвы: «Ты, пан, – обратился он к Сапеге, – говоришь слово похвальное (хвастливое), а мы надеемся на милость божию да на великого государя Михаила Федоровича, на его государское счастье, дородство и храбрость, и на премудрый разум надежны: ныне во всех его государствах мир, покой и тишина, все люди ему, великому государю, служат и радеют единодушно, и будем стоять против Владислава, вашего королевича, и против всех вас».

Сапега упирался: мол, вся земля Владиславу крест целовала. Он пытался уговорить панов послать на Москву новое войско, паны отказали. Филарет, узнав вдруг, что его сын стал царем, тоже стал несговорчив и больше грамот в Москву не писал. Так что послам даже не разрешили с ним проститься. Наконец, в 1615 году начались переговоры. Тянулись они долго и трудно. На посольских съездах ругались до хрипоты. Поляки говорили:

«Если вы упрямством будете стоять, то и мы всем государством начнем крепко стоять; король и королевич, сославшись с великими государями, перед послами их произведут суд над Филаретом митрополитом и, уличивши его листами патриарховыми, живым Шейным и другими многими свидетельствами, людьми и грамотами, что он всему Московскому государству и прирожденному истинному государю своему Владиславу неправду и измену явную учинил, и под ним сыну своему Михаилу государства Московского неправдою подыскивал, по тем его делам над ним и покончат, а против сына его с войском к столице королевич Владислав поспешит».

А русские отвечали:

«Если бы митрополит Филарет государства сыну своему подыскивал, то в то время, как мы, бояре, с гетманом Жолкевским договаривались, он бы дело портил и на то не производил, потому что он был тогда в Москве самою большою властью под патриархом, а братья его и племянники – бояре большие же, и в послах к государю вашему он бы не пошел и сына своего в Москве с вашими людьми не оставил».

Эта посольская кляузная война так ничем и окончилась. Посредник в переговорах, рассердившись, в сердцах сказал: «Вы называете своего государя, а польские послы называют государем вашим своего королевича, и у одного государства стало два государя; тут между вами огонь и вода: чем воду с огнем помирить?»

Началась военная кампания, Владислав пошел на Москву. Это помогло начаться новому витку переговоров. Русские согласились уступить Смоленск, Белую, Дорогобуж, Рославль, Городище Монастыревское (Муромск), Чернигов, Стародуб, Попову Гору, Новгород Северский, Почеп, Трубчевск, Серпейск, Невль, Себеж, Красный да волость Велижскую с тем, что к той волости исстари потянуло. Кроме того они требовали возврата несчастного посольства. 2 февраля 1619 года польские послы на это наконец-то согласились. Филарету разрешили вернуться в Москву. На речке Пресне после многолетней разлуки Михаил встретил возок с отцом. Филарет тут же сошел на землю и пал перед ним на колени, Михаил сделал точно так же. Так они стояли на коленях друг перед другом и плакали от счастья.

Царь и патриарх

С возвращением Филарета значение Михаила сразу же изменилось. Теперь не было бы того, кто рискнул управлять руками молодого царя. Филарет сразу же забрал всю власть в свои руки. В государственных документах того времени писались оба правителя – Михаил Федорович и святейший патриарх Филарет Никитич. Они вдвоем принимали послов, им двоим докладывались государственные дела, даже дары они посылали в двойном размере – от сына и от отца. Хотя имя Михаила писалось прежде имени Филарета, все знали, что настоящий хозяин земли – патриарх. Так в одной семье сконцентрировалась высшая светская и высшая духовная власть. В конце жизни Филарет, воспользовавшись междоусобицей после смерти Сигизмунда, начал польскую войну. Началась она удачно для русских, но оказалась тяжелой и кровопролитной. Сменивший отца Владислав неожиданно взял Смоленск, но наступление поляков русские остановили под Белой. Наконец-то был заключен вечный мир, на условиях, которые были обговорены пятнадцать лет назад. Правда, Филарет до этого дня не дожил. А после его смерти слабохарактерным Михаилом замечательно управляли его бояре.

Михаила более государственных дел интересовало личное счастье, семья. Но первый брак, с княжной Долгоруковой, оказался неудачным – жена умерла в тот же год, тогда в 1623 году Мишеньку женили на небогатой дворянке Евдокии Стрешневой. Умер Михаил 12 мая 1645 года, оставив трех дочерей и шестнадцатилетнего сына Алексея.

Царь Алексей Михайлович (1645–1676 годы)

Умирая, Михаил поручил своего юного сына его воспитателю боярину Морозову – богатому, умному и деятельному человеку. Фактически за спиной Алексея управлял этот образованный боярин. Молодой царь, через три года после смерти отца, женился на дочке чиновника Марии Милославской, Морозов, желая упрочить свое положение, скоро женился на ее сестре. Но выбор оказался не слишком удачным, отец царицы был человеком завистливым и жадным, сразу же он стал пользоваться слабым характером своего зятя и продвигать во власти своих родственников. В народе отца царицы ненавидели, говорили, что он крайне корыстолюбив. Впрочем, и на Алексея смотрели вовсе не с тем обожанием, как на избранного Собором Михаила. Беду видели в том, что царь молод и податлив, и особенную ненависть вызывал боярин Морозов, который пытался жить по европейскому образцу. Особенно не нравилось «сатанинское» увлечение Алексея – его пристрастие к недавно появившемуся табаку. Алексея Михайловича называли тишайшим, но его царствие таковым не было.

Патриарх Никон

На годы правления Алексея пришлось тяжелое явление в русской истории – раскол. Виновником раскола стал архимандрит московского Новоспасского монастыря Никон, которого царь очень полюбил за мудрые речи и приблизил к себе. Особенную приязнь царь стал испытывать к Никону, тогда новгородскому уже митрополиту, после псковского мятежа 1650 года, который сразу же перекинулся и на Новгород. Тогда Никон, не испугавшись разъяренный толпы, попробовал усмирить людей проповедью. Из этого ничего не вышло: Никона окружили и сильно избили. Царь видел в этом поступке своего митрополита истинную веру и мужество. Собственно говоря, именно после мятежа он и был избран патриархом, но принять сан не соглашался, пока народ не дал ему такую клятву: «почитать его как архипастыря и отца и дать ему устроить церковные дела». Народ еще не знал, как Никон собирается их устраивать! Вдумчивый читатель церковных книг, Никон понял, что за долгие столетия в этих книгах возникли при переписке ошибки, мало того, получалось, что московская вера вовсе не православная по правильному греческому образцу. Так что началось изымание «ложных» книг и замена их «правильными». В то же время даже некоторые обряды, которые установились в Московском царстве, оказались искаженными и неправильными. Никон распорядился неправильное отменить, а ввести единые для всей земли обряды. Но он был человеком властным, жестким, суровым и не понимал, что, имея дело с такой хрупкой субстанцией, как душа, нужно быть предельно осторожным. Само собой, нововведения, которые затрагивали сложившиеся традиции, многим показались сатанинскими. Вместо того, чтобы вести с инакомыслящими диалог, Никон предпочел войну. Это был своего рода русский крестовый поход против еретиков. В еретики по милости патриарха оказались записанными все несогласные – чуть ли не половина страны. В их рядах очутились вдруг все истово верующие и держащиеся старины. В этом плане патриарх не делил «еретиков» на богатых и бедных, знатных и чернь, меры по устранению «еретиков» он пользовал совершенно инквизиционные.

«С ясным умом, – говорит Соловьев, – Никон не соединял образования, которого негде было получить ему тогда; с необыкновенною энергиею Никон не соединял вовсе благодушия, снисходительности, не умел вносить в отношения свои к людям теплоты и мягкости, примиряющих с превосходством человека, с его влиянием. Он был властолюбив и тем более неприятно давал чувствовать свое властолюбие, что был жесток и вспыльчив, в сердцах не умел владеть самим собою, не умел обращать внимания на то, что говорил и делал. При таких свойствах Никон, разумеется, скоро нажил себе врагов сильных между придворными, между людьми, близкими к царю. Всякий, кто считал себя вправе на какую-нибудь власть, на какое-нибудь влияние, необходимо сталкивался с Никоном, который не любил обращать внимания на чужие права и притязания, который считал для себя унизительным и ненужным приобретать союзников, который не боялся и презирал врагов. Сама царица, родственники ее Милославские, родственники государя по матери Стрешневы и другие вельможи скоро сделались врагами Никона. К ним пристали многие из духовных значительных лиц, оскорбленных крутостью нрава Никона, жестокостью наказаний, которым он подвергал виновных».

Средство исправления ереси было простым – обыск, требование признать новововведения, в противном случае – правеж, тюрьма, ссылка. Даже царь был шокирован, когда однажды Никон велел принести «неправильные» иконы и принялся их разбивать и выкалывать им глаза, прямо стоя на церковной кафедре. После такого обращения со святынями в еретики подались даже те, кто прежде пытался разобраться в существе реформы. Многих своих оппонентов патриарх отправил в Сибирь, посадил в ямы, как разбойников, многие предпочли сжечь себя или уморить голодом.

И все ради чего?

Позже Никон говорил, что он не собирался применять жестокие меры: если бы «еретик» покаялся и признался в заблуждениях, он бы его с радостью простил и… позволил далее жить по его вере! Но никто из никоновских противников не мог покаяться, поскольку считал нововведения делом сатаны, а как можно каяться сатане в истинной вере? Недовольных было множество, и некоторые из них занимали высокие церковные посты. Так что, когда однажды патриарх рассвирепел и с гневом удалился в Воскресенский монастырь, надеясь, что его тут же побегут возвращать назад, желающих получить патриарха обратно не нашлось. В добровольном изгнании и провел он последние годы жизни. Но с его легкой руки в Московском царстве появились две веры: новая, приговоренная никоновским Собором, и старая – то есть еретическая. На протяжении всех последующих царствований власть пыталась эту старую веру искоренить, но мало преуспела до сегодняшнего дня.

В государстве из-за борьбы двух вер пошло смятение умов.

Воссоединение Украины с Россией (1654 год)

Другая огромная проблема правления Алексея Михайловича снова была в казаках. Эта проблема называлась Богдан Хмельницкий. Поднявший бунт на своей казацкой окраине в Польше, имея надежду добиться выгод от короля, Богдан всеми силами пытался втравить в новую войну русского царя. Он писал в Москву грамоты, объявляя, что готов передаться под власть царя, если тот пришлет денег и войска. В Москве долго думали по поводу прошения: присоединить Украину было приятно, но воевать с Польшей – нет. Поэтому Москва тянула, как могла. Тянул с пожалованиями и польский король. Богдан был в смятении. Однако он нашел выход – прибегнул к плебисциту. 8 января 1654 года собралась Рада, на которой Хмельницкий предложил для решения такой вопрос: «Паны полковники, есаулы, сотники, все войско Запорожское и все православные христиане! Видно, нельзя нам жить более без царя, так выбирайте из четырех – царя турецкого, хана крымского, короля польского и царя православного Великой России, царя восточного, которого уже шесть лет мы беспрестанно умоляем быть нашим царем и паном. Царь турецкий бусурман: известно, какую беду терпят от него наши братья – православные греки; крымский хан тоже бусурман; подружившись с ним, натерпелись мы беды; об утеснениях от польских панов нечего и говорить! А православный христианский царь восточный одного с нами благочестия: кроме его царской руки, мы не найдем лучшего пристанища. Кто не захочет нас послушать, тот пусть идет куда хочет: вольная дорога!»

Рада приговорила быть под восточным царем.

В Москву поехало посольство с бумагой. Алексею пришлось собирать войско на поляков. Началась еще одна польская война. Действия русских были успешны, пока воевать Польшу не пошел шведский король. Тут и Москва, и Польша поспешили прекратить военные действия. Богдан же, ожидавший куда большего, заключил союз с крымским ханом и повел его на поляков. В Москве не знали, что делать. Спасла только смерть Богдана, случившаяся очень вовремя. Но и после его смерти по всей Украине шлялись мятежные толпы. Для решения, кто из казачьих начальников более достоин заместить Богдана, с Украины стали ездить гонцы в Москву. Тем временем шведы отступили, и Польша снова ввязалась в войну с Россией. Действия шли с переменным успехом, только выматывая силы. В конце концов обе стороны подписали Андрусовский мирный договор: по нему русским отходила левая сторона Днепра, полякам – правая. Но пришлось отказаться от завоеванной Литвы.

На годы правления Алексея пришелся и бунт Разина, скроенный по обычному казачьему сценарию. Для его усмирения потребовалось четыре года. Завершалась и борьба с еретиками: захватившие Соловецкий монастырь монахи, отказывающиеся принять новый порядок, продержались против войск с 1668 до 1676 года. Он еще дождался приятного сообщения, что монастырь сдался и мятежников вешают. Монастырь был взят 22 января, а царь умер вскоре – 29 января 1676 года. Алексей был женат два раза: от первой жены Марии Милославской у него осталось двое сыновей – Федор и Иван – и пятеро дочерей, от второй жены Натальи Нарышкиной – сын Петр и двое дочерей. Наследником царь назвал Федора, которому едва исполнилось 14 лет. Новый царь был слаб здоровьем и очень молод, любимый боярин прежнего царя Матвеев мог бы управлять от его имени, но он был родственником Нарышкиных, поэтому семейство Милославских отправило старика в ссылку. Страной стали управлять Милославские. Однако царь Федор прожил недолго: в 1682 году его не стало. Наследников у него не было: первая жена и ребенок умерли в 1681 году, царя срочно женили снова, но во втором браке он прожил меньше месяца, болезнь взяла свое.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации