Текст книги "Звёздное скопление. Курс вторжения"

Хе. Интересно, против кого и как она нам сейчас дружить предложит. Жуть как любопытно!

– Осознавая то обстоятельство, что слова и бумага мало ценны сами по себе, я уполномочена предложить синклиту также и династический брак.

– Э? – изумился Иван. – Вы?

– Я чингис приличная, два раза замуж не выхожу, – усмехнулась Алсу. – Нет, я имела в виду не себя, но людей, которые и так плотно связаны деловыми контактами: наместницу Увека, нойона Луизу Яхимбаеву, и стратига флота, наместника Роксаны, синклитика Киндяшкова.

Кто сейчас на Роксане жизнью искренне доволен, так это мои флигель-адъютанты, Дмитрий и Роман. Еще бы, Луизин секретариат прибыл, можно пофорсить перед девицами в скромной чиновничьей форме своими эполетами каптрерангов, знаками отличия за гражданскую и наградами за военную службу. Бедняга Булгань (это так единственного парня в ее бабском царстве зовут) завидует, похоже, по-черному, до скрежета зубовного, но пока на моих ребяток не кидается. На Анжелу тоже, по вполне понятным причинам – во-первых, у нее из женских прелестей привлекательно только кофе, а во-вторых, с Савватием у моей секретарши, похоже, все серьезно. Того гляди в декретный отпуск уйдет. Анжела, разумеется, а не доместик схол.

Зато мои орлы перья-то распускают – любо-дорого глядеть. Прям натурально помесь павлина и токующего глухаря. Ну оно-то понятно, дело молодое, постоянная трансляция телепередачи «Играй, гормон» и все такое. Кто бы мне эту передачу, что ли, показал?

Для проформы, разумеется, моим мнением насчет вступления в брак с наместницей Увека синклит поинтересовался – куды ж без этого. Восторгов я, ясен перец, не высказал, даже мазаться попытался, мол, не готов еще к такому ответственному шагу, на что получил от Леночки злорадную фразу: «Ну вот за следующую неделю и подготовитесь». Отыгралась за прошлое, понимаешь, змеюка подколодная. И ведь, гадство, если пойду в отказ, могут и остракизм устроить запросто – альянс с Каракорумом нам ой как не помешает. За срыв подписания союзного договора не пощадят, никакие былые заслуги не помогут. Так что пришлось жениться, мать-мать-мать-мать-мать.

Сначала-то я думал, что брак, – это ничего такого уж страшного: сгоняю на Увек на пару дней, распишемся с Яхимбаевой, может, даже любовью займемся (а что? Она – привлекательна, я – чертовски привлекателен), да умотаю обратно на Роксану… Счазззз! Закатайте мне губы, я фигею! Синклит и хурал решили, что управлять Увеком Луиза вполне способна и с Роксаны, ну а коли супруг куда по делам флота свалит, так и моей планетой заодно. Типа, совместное имущество, что ли, ептль? И вот теперь у меня тут рядом постоянно ошивается это… жена. Ррр!

Нет, так-то она девушка симпатичная, все, что надо, оно все при ней, вот только характер… Да нет, это не характер даже, это… Черт, ну как это объяснить-то?

Ну вот есть красивые девушки, которые знают про то, что они красивы. Есть красивые девушки, которые знают, что они красивые, а потому к ним на хромой козе не подъедешь. Еще есть тип раскрасавиц, которые считают, что все им вокруг по гроб жизни обязаны только за факт их существования. А эта… супруга которая… Курица чертова! Она полагает, что раз она такая вся из себя красивая, то это ее автоматически еще умной делает, да к тому же и всегда во всем правой. Остальные же, ущербные низшие существа, коих осеняет она блеском своей красоты несказанной, обязаны внимать ей, раскрыв рот, тогда она милостиво разрешит им согласно кивать и поддакивать, ей ноги мыть и воду эту потом пить. Тоже мне нашлась, пуп Вселенной с титьками! Кошелка драная! Шлеп-модель!

Вот, честно говоря, терпеть не могу такой тип женщин, и, похоже, Арифуллова про это знает – вот она, ее эпическая мстя: заставить меня жить рядом с существом, которое все время будет ко мне покровительственным тоном обращаться и поглядывать эдак свысока. Я от такого с пол-оборота заводиться начинаю и моментально дохожу до стадии кипения. Отравил бы стерву, да туменчи-нукер ее не дремлет. Ну и у синклита с хуралом скоропостижная кончина новобрачной может вызвать не только изумление, но и неприятие.

Благоверная, кстати, от меня тоже не в восторге – радует, что не один я от этого политического замужества страдаю. Нас когда после свадебной церемонии в спальню сопроводили… А вы что думали, за стол посадят и «Горько!» начнут орать? Нет уж, высиживать несколько часов рядом с этим чудовищем в свадебном платье я не согласен – сразу в спальню! Там можно не разговаривать.

Так вот, уединились мы от шумной толпы поздравляющих, сняла Луиза свою фату, поглядели мы с ней друг на друга с нескрываемым скепсисом…

– Исполнять супружеский долг, что ли, собрался? – с кривой усмешкой поинтересовалась она.

И столько в ее голосе пренебрежительного отношения было, что я еле себя сдержал, чтобы тут же не исполнить «тройной талак» по методу Отелло.

– Да ты знаешь, – ответил я ей с теми же интонациями, – что-то как-то не хочется. Давай как-нибудь в другой раз?

Ух и перекосило ее – мама дорогая! Галантного отношения и комплиментов ожидала, голуба моя? Так их заслужить еще надо, а не говнить законному супругу с самых первых минут.

– Что-то ты какой-то… – Она еще сильнее скривила губки. – Телепень.

Во, блин! С эдакой-то ласковой женой никакой тещи не надо!

Так вот и живем мы с этой контрой, понимаешь. Был фильм «Девять дней в постели с Мадонной», а у меня выходит «Девять дней в квартире с мегерой». Хорошо хоть спальни у нас в апартаментах (да, приходится сожительствовать, мы ж образцово-показательная семья) отдельные, а то я с такой благоверной окончательным трудоголиком стал – удираю на службу сразу после завтрака, возвращаюсь, когда бодрствовать невмоготу уже.

Вот правда, грех мне жаловаться, качество завтраков после свадьбы заметно возросло. У Луизы по этому поводу пунктик обнаружился: своего мужика голодным на работу не отпускать. Даже невзирая на то, что «свой» я ей сугубо формально, каждая женщина оценивает любого мужчину как потенциальную пару, даже если он, как в нашем с ней случае, на фиг не нужон. И соперниц не потерпит, всеми силами будет стараться их в порошочек стереть и по ветру развеять, а поскольку лучший путь к сердцу мужчины лежит через его желудок…

Ну это я домысливаю, конечно. Может, Луиза просто готовить любит, а оценить плодов стараний некому – вот она меня и пичкает с утра. Может, еще почему – не суть важно. Главное, что ее блинчики с медом, поданные на завтрак, весьма помогают синклитику Киндяшкову примириться с существованием в его жилище этого существа женского полу.

Но обедаю все равно не дома!

Еще супружница мой культурно-рейтинговый досуг умудрилась разнообразить. Она, оказывается, очень даже публичный политик, на открытие всяких важных новостроек постоянно мотается, красные ленточки перерезать да кнопки пуска нажимать. Первый камень заложить ей тоже вовсе не западло. Рейтинги среди ботов от таких действ растут как на дрожжах – если правильно их в СМИ подать, разумеется. Но тут у нее свой добрый гений есть – флигель-адъютант Булгань. Да-да, в том, что касается пиара, один ее флигель-адъютант вполне себе на равных со всем коллективом «Новостей Жестокой Галактики» конкурирует.

Таки это монголо-татарское иго решило и меня к жениным забавам привлечь. Представьте только мое изумление, когда из секретариата приходит доклад, что на связи жена, а на приказ дать соединение на весь кабинет рисуется голограмма совершенно иного помещения, где за столом для переговоров полно незнакомых мне людей, явно совещающихся о чем-то под председательством моей прекрасной половины.

– Здравствуй, милый, – поприветствовала меня Луиза.

Я аж ох… Ох и удивился же я! Однако полно посторонних – пришлось соответствовать.

– Добрый день, любимая, – отвечаю я ей. – Что такого срочного случилось, душа моя?

– Лапочка, сегодня запуск новой промышленной линии на судоремонтных заводах «Галактика Шипс энд Веапонс». Нас с тобой приглашают на торжественное открытие. Думаю, мы могли бы поучаствовать, дорогой.

– Ничего не могу обещать, звездочка моя. – Я изобразил виновато-доброжелательное смущение. – Ты же знаешь, я не только наместник, но и офицер флота. Боюсь, у меня просто не будет времени из-за множества дел.

– Но, солнце мое, ведь именно в этих новых цехах будут производить комплектующие для либурн и трирем. – Так, и вот откуда такая информация у этой резидентши со штампом в паспорте, хотелось бы знать? – Нам непременно стоит поддержать это начинание, и тебе невредно будет пообщаться с производственниками и технологами.

Ага, после чего акции фирмы резко пойдут вверх – первые морды ажно двух планет приперлись на корпоративчик. Это такой вот тонкий намек конкурентам и инвесторам на связи в верхах.

Луиза, впрочем, тоже все это осознавала, как оказалось.

– Я тебе дополнительную информацию отправляю, ты погляди, мой хороший.

– Одну секундочку, солнышко. – Я развернул на мониторе ее письмо, краткое и по существу: сумма отката, сколько ей, сколько мне, треть на общие расходы, номер совместного счета. – Да-да, припоминаю, спасибо, ненаглядная. Хорошо, я постараюсь выделить несколько минут на торжества. Пускай твой секретариат согласует с моим время поездки.

– Я так и сделаю, мой хороший. Ты не возражаешь, мы потом заедем на выставку художников-авангардистов каракорумского землячества «Путями Тенгри»?

– Религиозные авангардисты? – искренне удивился я. – Я далек от дел духовных, милая, ты же знаешь.

– О, это просто название, лапочка. К тому же и владыко Кондратий обещал быть.

Ага, понятно, культурно-политическое мероприятие, призванное продемонстрировать всем трогательное единство Эллады и Каракорума. В первую очередь их гражданам, разумеется.

– Хорошо, посетим, а то что-то мы все никак с тобой никуда не выбираемся вместе. Давно пора было нашу с тобой культурную жизнь разнообразить. Целую тебя, любимая.

– Целую тебя, любимый.

Бррр! Жуть какая! Меня аж передернуло от этого сюсюканья, когда связь с той стороной отключилась. Но, надобно признать, сумму она хорошую из буржуев вырвала – это прям-таки талант. А еще у нас с ней вполне успешно идет совместный проект по терраформированию Увека-пять, уже получившего первых поселенцев и собственное название – Саратау. Теперь уже жинка – наместник системы Увек-Саратау, двух планет. И пущай на бывшем Ледке атмосфера слабая, пусть половина этой планеты будет закована в панцирь ледников, а экватор будет немногим теплее, чем средняя полоса России, – уже сам факт превращения безжизненной пустыни в пригодный для обитания мир вознес рейтинги Луизы куда-то в заоблачную высь (ну и мне тоже с этого перепало бонусов). Недаром Арифуллова ее замуж за иностранца сбагрила – конкуренции опасается.

На выставке типа искусства (так, глядя на эти «шЫдевры», и тянуло Никиту Сергеича в Манеже 1 декабря 1962 года скосплеить) мы демонстрировали крепкую и любящую семейную пару, перемещались под ручку, плотно прижавшись друг к другу, позировали перед камерами…

Луиза, правда, на какой-то икс, разразилась в интервью речью в защиту традиционных семейных ценностей, о необходимости борьбы с развратом высказалась… Пришлось мягко вмешаться, пока она до закрытия борделей не договорилась.

И все равно на следующий день самым повторяющимся заголовком в газетах стал «Киндяшков остепенился». Ага. Они б еще написали, что Буратино утоп!

Мы по этому поводу с моей драгоценной половиной потом шибко цапнулись – прямо в глайдере, по дороге с выставки. Пришлось развернуть перед женой бюджет Роксаны за прошлый игровой год и ткнуть пальцем в сумму поступлений от публичных домов и всяких там секс-шопов. Луиза призадумалась и больше себе на публике резких высказываний о безнравственности не позволяла. Даже на Увеке что-то такое в ограниченных масштабах позволила.

Потом еще на пару торжественных открытий меня вытаскивала и никогда не забывала взять с бизнесменов за наши визиты хорошую цену. Хм… Вот гляжу я на движения по моему счету и прихожу к выводу, что не такая уж это и скверная штука – брак.

Покуда я отбивался от прочих синклитиков, интересовавшихся, лучше женатому или просто чаще, союз двух сердец – моего и Яхимбаевой – вызвал в Скоплении немалый переполох. Официально о Каракорумо-Эллинском союзе пока не объявлялось, да и пункты пакта постоянно подвергались корректировке (тут уж мы с Солодухиной, как юристы, развернулись), но истинная подоплека нашей свадьбы ни для кого из политиков и телеполитологов загадкой не была. Невзирая на то что Данченко с Деулиным сливали по своим каналам самую разнообразную дезу, вплоть до того, что сам налет нашего флота на Увек преследовал единственную цель – заполучить только и исключительно Луизу, никто, кроме романистов и сериальщиков, всерьез эти версии не воспринимал. Единственным фактором, каковой заставлял усомниться (очень и очень ненадолго) в том, что наш брак есть политический союз двух держав, было продолжающееся терраформирование Саратау. Денежек в этот проект было вложено столько, что не заподозрить наш тут корыстный интерес было сложно. Впрочем, экономические резоны двух наместников, якобы решивших объединить свои капиталы таким вот способом, отбрасывались сразу после того, как размышляющий над ситуацией человек задавал себе простой вопрос: «Кто бы им позволил без согласия синклита и хурала сочетаться?»

Конечно, те, кто меня хорошо знает и при том не столь дурного обо мне мнения, чтобы считать невозможным для меня по настоящему полюбить, в связи с чем начать делать глупости, задали бы контрвопрос: «А кого он спросит?» – но идио… э-э-э, я хотел сказать, таких людей в сенате, логретте и стренстаге как-то не нашлось. Таким образом, все потуги разведчиков и контрразведчиков, все их байки, скормленные соседской агентуре, все уловки и ужимки оказались тщетны. Эллада с Каракорумом были взвешены и признаны опасными.

Этрусский триумвират тут же перестал вертеть носом, вынюхивая, кого бы в «Галактике» осчастливить дружественным визитом своих армии и флота, нацелившись на наш альянс. Вероятно, этруски планировали бить нас поодиночке, однако, не будучи уверены в способности, разбив один из флотов, осилить и разгром второго, активно начали искать союзников в грядущем мероприятии. А вот тут им не тут как тут! Не имеющий общих границ с Каракорумом и обладающий довольно тонкой связью с нами Аахен за интересы Этрурии драться отнюдь желанием не горел, наоборот, примерялся устроить принцепсу мартовские иды, едва этруски ввяжутся в войну. Часть стренстага, правда, склонялась к идее поживиться за счет Алезии, что для логретты какой-то тайной за семью печатями не являлось и отвращало гедаров от идеи о антикаракорумском союзе. К тому же дипломаты хурала в это время активно разыгрывали мидлсборскую карту, не уставая напоминать, в том числе через СМИ, что первыми эту колонию захватили все же алезийцы, а потому владение Этрурией Мидлсборо абсолютно незаконно. Дипломаты Алезии в ответ требовали вернуть Кожевникова и все без исключения его денежки, на что получали твердый ответ, что и с Дону-то выдачи нет, а уж с Селенги – и подавно. Не то чтобы чингис Арифулловой так уж нужен был муж, но полученные от него деньги уже были пущены в дело, а сам он введен в состав хурала, и народ выдачу нойона, даже столь непопулярного, иноземцам, попросту бы не понял.

Триумвират, не видя понимания со стороны логретты, попытался договориться о разделе Алезии с Каракорумом – в это время минимум с нашей стороны Этрурия была бы обезопашена, – однако наткнулся на непонимание со стороны Стальной Чингис. Принцепс в прошлом не раз отзывался о возглавляемом ею государстве как о чем-то отжившем и нежизнеспособном, что давно уже пора раздуванить другим державам, и хотя высказывания эти и не были публичными, Арифуллова о них, слава разведке, знала. Кроме того, от союза с Этрурией хурал уклонялся и по причине, озвученной еще фрекен Бок в советском мультфильме про Карлсона: «Я вас боюсь».

С учетом качества сенатской помощи Игонину – немудрено.

На тему разделить Каракорум, кстати, Шейко обращался и к нам (он даже тройничок с Гаджиевой предполагал), однако Скуриди его просто на смех поднял: тактический союз для уничтожения нашего соседа и, на минуточку, активного торгового партнера неизбежно приводил нас к столкновению со все той же Этрурией и, вполне вероятно, Алезией.

Попытка же триумвиров вовлечь в войну с нами Аахен и вовсе привела к парадоксальным и неожиданным последствиям: стренстаг внимательно выслушал официальное послание сената, канцлер Спесивцев благодушно покивал, после чего, на следующий же день Аахен объявил о разрыве дипломатических отношений с Алезией, якобы давшей приют уцелевшим пиратам (что, кстати, было чистой правдой), и начал передислокацию флота к угадайте чьим границам. Годи, тяжко вздохнув, произнесла: «Невиноватая я, он сам пришел» и подписала с чингис пакт о ненападении, экономическом сотрудничестве и незыблемости границ, попутно выдвигая свои силы к Херонее.

Триумвирам при таком раскладе было отчего почесать в затылках. С одной стороны, очень соблазнительным выглядело выступление на чьей угодно стороне во время алезийско-аахенской драки, однако от участия в заварушке можно было получить не только трофеи, но и удар с тыла, от Каракорума и Эллады. С другой стороны, покуда Аахен и Алезия будут друг другом заняты, имелся шанс переломать хребты синклиту и хуралу, но, опять же, как я уже упоминал, уверенности в победе у сенаторов отнюдь не было. Вот и застыли они, раскорячившись, как та обезьяна из анекдота, не зная, куда им идти – к умным или к красивым. Хотелось и к тем, и к другим, и еще к богатым.

Интересно, почему для меня все войны начинаются посреди ночи, часов около четырех, когда сон самый сладкий? Где ж я так нагрешил-то?

Продрав глаза под противный рев зуммера срочного вызова, я сел на постели, нажал клавишу связи и уставился в стоящий на прикроватной тумбочке монитор.

– Привет, Анжел, что случилось? – хриплым со сна голосом поинтересовался я.

– Вызов от архистратига, командир, – ответила флигель-адъютант.

Вот как ей не стыдно быть такой бодрой и при параде, когда я так сильно спать хочу? Никак не стыдно, я полагаю.

– Соединяй. – Я зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. – Поговорим.

– А… – Секретарь выразительно поглядела на меня.

– Если Солодухина увидит что-то новое, это будет большое открытие в человеческой физиологии. – Я стянул со спинки стула китель (моя раздолбайская натура так и не позволила мне приучиться пользоваться вешалками в платяном шкафу) и набросил его прямо на голое тело. – Так лучше?

– Пожалуй нет, – честно ответила Анжела. – Гораздо хуже.

– Ну и… – Я движением плеч сбросил китель на кровать. – Так поговорим, по простому, почти по-семейному. Соединяй.

Экран мигнул, и появилась наша Верховный главнокомандующий. Выглядела она усталой и замордованной жизнью. Макияж… скажем так, он не блистал.

– Что, тоже не спится? – невесело усмехнулась она, глядя на мою опухшую со сна физиономию.

Ага, язвит, значит, дело хоть и срочное, но в бомбоубежище бежать пока преждевременно.

– Ем не досыта, сплю без просы… Недосыпаю, в общем. – Я попытался пригладить взъерошенные волосы на башкире. – Случилось чего или ты так, поболтать звонишь?

– Поболтать я и с телевизором могу, – вздохнула Света. – Началось, Андрей. Полчаса назад флот Аахена вышел в систему Херонеи. Одновременно через червоточину началась высадка аахенской армии на Астурике, их Логинов там сейчас привечает. Данные пока неточные, но, похоже, канал они пробурили нестабильный, вряд ли закрепятся.

Да и просто захватить центральную систему второго класса, полную солдат и готовую к обороне, – та еще задача.

– В любом случае период политической неясности кончился, мы тоже выступаем, – подвела черту под вышесказанным архистратиг.

– А официальное решение синклита об объявлении войны нам принять разве не нужно перед этим? – Я закрыл глаза и помассировал их пальцами. – Вроде бы как у эфора полномочий на единоличное объявление войны не имеется, да и у тебя тоже.

– Киндяшков, ты что, совсем идиот? Или еще не проснулся толком? Так пойди умойся холодной водой. Кто объявляет войну до того, как войска выдвинутся на позиции? Примем мы все, разумеется, можешь не сомневаться. Но только тогда, когда будем готовы ударить. Без двух-трех синклитиков заседание все равно правомочно принимать решения.

– Мммм. И кто третьим будет? Опять мне с Кисловым и Новохатским на троих соображать?

– Вам не впервой, а Крапивинцеву и без участия в походе дел найдется выше крыши, – ответила Света. – Я уже друнгарию флота и стратигу армии ценных указаний надавала, сейчас готовятся выступать по плану «Гроза». Тебе тоже пора свой Второй флот по тревоге поднимать. Последние коррективы я тебе выслала только что.

– Наместника на Роксану назначать не дам, – заявил я. – Опять все разворуют и потратят незнамо на что. Вон флигель-адъютантов на хозяйстве оставлю, справятся поди. И так половину забот на них уже давно спихнул.

– За их-то жалованье, ай-ай-ай, как вам только не стыдно, синклитик. – Солодухина насмешливо покачала головой, но тут же посерьезнела. – Хурал сейчас заседание за заседанием начнет устраивать, а с наших систем связи Луизу могут до участия в управлении Каракорумом и не допустить, так что жену срочно отправь на Увек.

– Я все слышу, – раздался голос с противоположного края постели.

Света удивленно поглядела на меня, я невозмутимо пожал плечами.

А что такого? Супруги мы или где? Имеем полное право! Любовь, в конце концов, любовью, чуйства неземные это тоже хорошо, но физиологию никто пока не отменял. Часовые пояса (хорошо хоть не закон всемирного тяготения) – было дело, а вот с биологией как-то не случилось.

Ну сами посудите, два взрослых, давно половозрелых, здоровых человека разного пола и стандартной сексуальной ориентации, оба внешне в целом приятные, лишенные ложной скромности и предрассудков напрочь, живут в одной квартире, где периодически сталкиваются. Кушают вдвоем, общаются, иногда даже и по бокалу винца совместно могут употребить… Ну много ли пройдет времени до того момента, когда они станут любовниками? В нашем случае полторы недели прошло.

Боже упаси, никаких чувств, никаких любвей – чистая физиология. Ну и, как оказалось, так нам терпеть друг друга получалось гораздо легче.

– Тогда подъем, – мрачно усмехнулась Света. – Сейчас тебя чингис будет терроризировать вместо будильника.

– Тоже мне, будильник Кашпировского нашли, – пробурчала Луиза, вылезла из-под одеяла и, засунув ноги в плюшевые тапочки-зайцы, пошлепала в душ, на ходу накинув халатик.

– Стратиг, ты за ней или на службу? – Солодухина ехидно ухмыльнулась.

– Я на завтрак. Не заставишь же ты меня работать до первой чашки кофе?

– Ну что ты, пытки запрещены законом.

План «Гроза», лебединая песня Генеральных штабов Эллады и Каракорума, предусматривал сложносоставную атаку на Этрурию. До сего времени космические кампании проходили довольно безыскусно и прямолинейно. Командующие флотами собирали свои корабли в единую группу, твердо претворяя в жизнь завет генерала Драгомирова о том, что «Бьют кулаком, а не растопыренными пальцами», и производили атаку единственной цели, если и оперируя где-то на других направлениях кораблями и их соединениями, то в очень незначительном числе, скорее с целью разведки и рейдерства, нежели с какой-то иной. И, если выгорал, перли дуриком от системы к системе, от планеты к планете, а нет – так план такой наполеоновской кампании давным-давно озвучили кавээнщики: «Наши войска наступают здесь, здесь и, если дороги позволят, здесь, соединяются при Бородино, получают по морде и откатываются на исходные позиции». Как-то так звучало, вроде бы. Однако мир «Галактики» менялся, менялись и тактические приемы в ней.

Первоочередной целью при нападении на Этрурию была, разумеется, Кумаха. Червоточина от нее к каракорумской Артаксарте была над нашим союзником истинным дамокловым мечом, и не ликвидировав этот этрусский плацдарм, нечего было и думать о каком-то дальнейшем продвижении, поскольку хурал никак не смог бы позволить себе при живом этрусском флоте убрать свои корабли от захваченной у Кумахи планеты. Ну а атаковать одним только флотом Эллады – звиняйте, дурных нема. Это даже если удастся этрусков в решительном сражении одолеть, то с чем синклит останется? С разбитым в хлам флотом в полтора уцелевших корабля? А угнетать этрусков мы чем тогда должны будем? Нет, конечно, надежда на то, что у Железной Ханум проснется совесть и она поделится с Элладой завоеваниями, имеется, но очень уж призрачная. Дура она, чи шо, нам что-то из ухапанного отдавать? Ей главное сенат в порошок стереть, убрать от границ угрозу, а потом… Понятно, кто станет первоочередной целью потом.

Это уже не говоря о том, что победить вообще-то может и Этрурия, а не Эллада, а тогда для нас все становится совсем уж печально.

Сложность атаки Кумахи заключалась еще и в том, что планета эта досталась этрускам абсолютно целой, с неповрежденными промышленностью, инфраструктурой и, главное, системами ПКО, каковые сенат к тому же значительно усилил – особенно в районе полюса. А червоточина, хоть она и весьма велика, неспособна пропустить весь объединенный флот Каракорума и Эллады разом. Да и выходить из нее пришлось бы под концентрированный огонь противокорабельных ракет, гравитационных орудий и орбитальных лазеров как с поверхности планеты, так и с орбитальных фортов, густо развешанных вокруг выхода из «кротовьей норы». Какие потери и повреждения получил бы агрессор еще до того момента, как вырвется из этого огненного мешка, даже и представить сложно, но даже задавив ПКО Кумахи, сбив базы и выйдя в космос, наш флот не оказался бы в безопасности: в окрестностях планеты была сосредоточена, по данным разведки, не менее чем половина вымпелов «Classis Etruriae», как этруски свои военно-космические силы называют. И эти самые вымпелы тут же накинулись бы на избитые системами ПКО корабли. В общем прямая атака на Кумаху была чревата колоссальными потерями, если не разгромом. Допустить этого мы не могли, разумеется.

«Гроза» предусматривала удар по планете с двух направлений, причем, по обстановке, каждое из этих направлений могло стать как основным, так и вспомогательным. Согласно наработке генштабистов флот Эллады, усиленный каракорумскими флаероносцами и легкими крейсерами, должен был стартовать к Кумахе от Ахайи и вести классическое наступление в системе. Меж тем на Артаксарте сосредотачивались резервы базовой флаерации Алтынбаева, а к тяжелым кораблям Машаева присоединялись наши броненосцы и эскабры, которые, в противном случае, только тормозили бы марш Кислова. Мой же Второй флот (и приданные войсковые транспорты, над пассажирами которых я также был назначен командующим, поскольку опыт планетарных боев, причем успешный, имел – меня Солодухина в шутку даже обозвала «полевым адмиралом») должен был пересечь межзвездное пространство, не приближаясь к каракорумским мирам, и атаковать колонию Ветлуна. Мое появление в этрусских пределах должно было симулировать вторжение основных сил, для чего в состав Второго был откомандирован корабль подавления гравитационной связи «Амгалан».

Могли, разумеется, триумвиры на весть о появлении у Ветлуны высказаться в стиле мультяшного Карлсона: «Е, брат, це шахраї! Вони замишляють зловісне злочинство на даху! Тобі страшно? Мені – ні», и подмогу туда не посылать. Могли безусловно. Но с учетом того, что эта система находится недалече (по космическим меркам, конечно) от Тарквинии, напрямую связанной червоточиной с их мазерворлдом, то вряд ли.

Они конечно же не легковерные шалопаи, корабли их разведка считать умеет, так что все наши игры со сливом дезинформации и набитые породой муляжи каракорумских флаероносцев, вместо ушедших к Ахайе подлинников (булыжниками их пичкали не только для того, чтобы гравитационные сканеры фиксировали привычную для такого рода кораблей массу – с началом операции «Гроза» эти набитые глыбами коробки планировалось разогнать маневровыми двигателями и бросить через червоточины в первую очередь на Кумаху, где защитники их сразу же собьют, устроив тем самим себе знатную метеоритную бомбардировку), в системе Артаксарты навряд ли заставят их считать удар по Ветлуне основным. Но часть флота они туда однозначно отправят, чего нам, собственно, и надо.

Изменений плана, о которых предупреждала Солодухина, в моей части практически не было. Единственное, что указывалась точка рандеву с неожиданными подкреплениями – в связи с началом Алезийско-Аахенской войны хурал решился снять часть кораблей с Эдессы и направить их Машаеву, ну и мне с барского стола крохи перепали: модернизированный дредноут «Толуй» (как-то я еще с осады Роксаны привык его больше в прицеле наблюдать), новенький тяжелый крейсер «Нукер», ударный флаероносец Джучи-класса «Саит», пара средних Сапсан-класса: «Филин» и «Беркут», да ажно пять легких крейсеров Боорчу-класса. Что делать с последними, я прямо даже и не знал – устаревшие, лишенные гравитационных орудий, кроме как рейдеры или контрлибурны, их и применить некуда. Переделали бы каракорумцы их в скафы, и то толку было бы больше.

А, ну фрегаты и корветы ПКО к подкреплению, разумеется, прилагались.

Что ж, война – значит, война. Мы ее ждали, мы к ней готовились… Мы ее и начнем. Я отправил приказ по вооруженным силам в системе на вскрытие опечатанных конвертов с планом действий по «Грозе», откинулся на спинку кресла и закурил. Пока из увала и отпусков личный состав флота и экспедиционных сил вызовут, пока все корабли с системы к точке старта стянутся, покуда солдат и технику в транспорты погрузят, да флаеры с пилотами на армейские флаероносцы и флаерационные транспорты загрузят… Пока жена, в конце концов, на яхту сядет и свалит! Немного времени у меня есть. Время на то, чтобы отдать последние приказы и решить, кого тут на хозяйстве главным оставить.

Коллегам-синклитикам уже наоставлялся, хватит. После них в казне хоть шаром покати, а в холодильнике висит мышь-самоубийца. Савватия, как бы ни хотелось, нельзя – он вместе с доместиками обязан быть при охраняемой персоне. Придется кого-то из флигелей…

Да что я сам себе вру-то?! Понятно, что всех хочу оставить, не тащить в эту безумную авантюру, и вопрос у меня на самом деле – не кого тут оставить, а который из троих секретарей со мной летит! Из двоих даже – не фиг Анжеле по космосу мотаться, Юстиниана от службы отвлекать. Не хватало еще, чтобы он из-за волнений о своей боевой подруге до моего тела этрусского убивца допустил.