Текст книги "Колония. Роман-утопия"

–Нет.

–А записать на чём?

–Сейчас, подожди, – Михаил спешно вынул ручку из нагрудного кармана, – Диктуй, – Марина назвала ему комбинацию цифр, а он начертил их прямо на обоях, – Всё, готово.

–Ну, ладно, пока…

–Пока… Приятного полёта!

–Спасибо, – зазвучали короткие гудки, и Михаил положил трубку на место…

Решить вопрос с Лёхой оказалось не такой простой задачей, как предполагалось изначально. Вечером в день выписки Сева, Толстый и Витёк собрались у Игоря отметить его возвращение.

–Как твоя нога? – первым делом спросил Толстый.

–Какая именно? – уточнил Игорь.

–Ну обе, Игорь, – вставил Витёк.

–Эта в гипсе, – Игорь постучал кулаком по собранной конечности, – А эта… не работает.

–Как это? – удивился Сева, – Я же видел, как ты на неё ступал.

–Она вроде как недействующая. Что-то типа макета.

–Ты, что её, не чувствуешь? – сообразил Витёк.

–Вот именно. Её вообще хотели ампутировать. Благо, что до этого не дошло.

–Это точно, – подтвердил Толстый.

–Забудьте об этом, – подвёл черту Игорь, – Давайте лучше выпьем…

В тот вечер они хорошо посидели, о многом поговорили и вспомнили старые добрые времена. У всех было отличное настроение, они слушали любимую музыку и играли в домино. Потом смотрели новинки киноиндустрии, Игоря ввели в курс мировых событий и, разумеется, обсудили положение вокруг Лёхи и Светки с Димкой.

–Знаешь что, – уже пьяным голосом произнёс Сева, – Ты не обижайся на меня, но, по-моему, Светка – просто шлюха.

–Эка невидаль, – ответил ему Игорь, – Я давно это понял.

–А твой детектив – говно, – добавил Сева.

–Не спорю, – согласился Игорь, – Ты лучше скажи, как нам Лёху наказать? И вообще он знает о том, что мы знаем о нём?

–Я полагаю, что да, – Толстый был трезвее остальных, – Мы с ним не общались, но он же неглуп. Догадался, поди. Тем более за тобой он не приехал. Значит, приготовился к обороне.

–А что он может сделать?

–В принципе, он всё сделал, – Толстый улыбнулся, – Но мы его, всё равно, достанем. И долги на него оформим. Даю слово, – остальные поддержали его почин…

Расходиться никто не стал. Игоревы друзья остались у него ночевать, а с утра покинули его, пообещав держать нос по ветру и сообщать сразу, как только что-нибудь выведают. В ту ночь Игорю опять приснилось что-то странное. На этот раз на том же поле оказался какой-то юноша, на вид лет семнадцати-восемнадцати. Студент, наверное. Он спокойно прогуливался в высокой траве, а затем подошёл к Игорю и сказал всего одну фразу:

–Брось ты всё это.

–Что? – спросил Игорь, но его собеседник уже убегал прочь. Игорь попытался его догнать его, но бесполезно. Поле не хотело его отпускать, а незнакомца оно, похоже, никак не удерживало. И снова были жуткие страдания, но что-то всё-таки поменялось. Игорь понимал, что сам причиняет их, что источник кроется в нём. Но где именно он был спрятан Игорь утверждать не решался. Проснулся он с лёгким похмельем, выпил пива и отрубился повторно…

-Чего ты меня боишься? – поинтересовался Валера, – Я тебе не наврежу. У меня есть к тебе разговор, а ты, – он шагнул в сторону Михаила, но тот остановил его:

–Нет! Ты – моё наваждение, – произнёс он медленно, – Призрак… Нет, – он помассировал виски, – Просто глюк. Точно, тебя нет…

–Давно нет, – перебил его Валера, – Я…

–Что? – Михаил сам удивился тому, что сказал.

–Я пока не в праве тебе всего говорить, но…, – Валера замолчал, – Потерпи ещё.

–Сколько это будет продолжаться? – риторически вопросил Михаил.

–Мы пытаемся тебе помочь, – Валера не обратил внимания на его тираду, – Но ты нам мешаешь.

–Кому вам? – сказал Михаил, но Валеры уже и след простыл…

Это был второй визит брата за последнее время. Михаил перестал спать, почти ничего не ел и с трудом передвигался. Страданиям его не было конца. Он ходил по пустой квартире будто призрак, прислонялся ко всем углам, бурчал себе под нос невразумительные мысли и часто плакал. Он совсем раскис. Марина позвонила из Таиланда лишь однажды, Серёжа был далеко, так что побеседовать с ним у Михаила не вышло. Жена, судя по голосу, успела забыть о Славе, о нём, об их браке. И это обстоятельство вносило свою лепту в гигантскую кучу камней, которые Михаил нёс на своей шее и которые тянули его вниз – на самое дно…

В субботу объявился тесть. Он осмотрел, насупив лицо, зятя, покачал головой, как ребёнка одел его, запихал в свою машину и повёз в ресторан.

–Миша, не расстраивайся, – Павел Семёнович затормозил на светофоре, – Скоро Марина вернётся домой.

–Куда? – еле слышно спросил Михаил.

–Ну…, – замялся тесть, – Короче, она приедет, а там мы решим.

–А что решать? Анастасия Львовна не отпустит её, – эти слова эхом прокатились по салону и растаяли. Зажёгся зелёный свет, и тесть нажал на педаль газа.

–Давай так: они прилетят, и я переговорю с Анастасией Львовной.

–Что толку? – безвольно урезонил тестя Михаил, – Ничего не получится. Да и не нужны никакие разговоры. Марина будет с вами, а я – один. Может, на развод подать? Облегчить Марине жизнь? Сдохнуть, в конце концов?

–Что ты такое предлагаешь! Сдохнуть, – Павел Семёнович возмущённо цокнул языком, – Побереги себя. И не накручивай напрасно. Расклеился и нюни распустил. Соберись! Никто о разводе и речи не заводил.

–Но он подразумевается…, – ехидно вставил Михаил.

–Я такое слышу в первый раз, – тесть обернулся к нему, – Правда. И вообще, – он снова сконцентрировался на дороге, – Если хочешь, чтобы моя дочь была с тобой – действуй. Зачем ты их на отдых отпустил?

–Расслабиться, позагорать, покупаться. Что там ещё делать можно? В квартире, где покончил с собой Слава, особо-то не повеселишься…, – тесть замолк, не найдя, что ответить, – Не знаю, предполагал ли Слава, что всё так обернётся, или нет, но он нам всем подложил огромную свинью…

–Как ты, – перебил его Павел Семёнович.

–А что? – резонно заметил Михаил, – Разве не так? Неужели всё бы испортилось ни с того, ни с сего? Сами ведь знаете, что Анастасия Львовна меня недолюбливает. Сколько лет она промывала Марине мозги – и ничего. А тут, видите ли, подействовало! И, позвольте полюбопытствовать, отчего? Да от висящего на дверной ручке сына! – выпалил он и зарыдал. Тесть остановил машину и включил аварийные сигналы. Он глядел на всхлипывавшего зятя, и сердце его ломило от сострадания. Они простояли с минуту, слушая мерный отсчёт лампочек по бокам автомобиля, затем Павел Семёнович тронулся с места, развернулся на ближайшем пятачке и покатил в сторону дачи.

–Будь, что будет, – подумал он, – А я рискну…

Там Павел Семёнович достал из холодильника водку, из кухонного шкафа – стопки, вынул закуску, собрал еды, и они вместе стали пить. Михаил жаловался тестю на свою нелёгкую судьбу, а тот его внимательно слушал.

А больше Михаилу и не к кому было обратиться. Его родители недавно (четыре года назад) умерли, как и обещали – в один день, точнее сначала скончалась мать, а за ней в мир иной последовал отец, с разницей в три часа. Но они перестали воспринимать его всерьёз после смерти Валеры, так что, будь они даже живы, вряд ли бы стали терпеть его откровения и излияния. Михаил, как это бы ни звучало жестоко, не жалел о том, что они превратились в прах. Безразличие, которое родители испытывали по отношению к нему, переросло границы их душ и распространилось по всему их дому, обволакивая Михаила и всех тех, кто ненароком заходил в гости. Они любили Валеру гораздо сильнее второго сына и после его странной гибели сотворили из своей квартиры его пантеон, в котором не было места никому другому. И так как Михаил переживал утрату в себе, не выплёскивая свои чувства наружу, то мать с отцом решили, что он нисколько не скорбел. Из чего автоматически вытекало пренебрежение к нуждам, желаниям, да и вообще всей жизни Михаила. Даже на их с Мариной свадьбе они сидели особняком, ни с кем не общаясь, цедя красное вино и уйдя ещё до праздничного торта. Они словно разучились радоваться чему бы то ни было, потеряли всякий интерес ко всему тому, что трепетало энергией. И сейчас Михаил ощущал в себе эту рвоту к жизни, их рвоту. Однако разница между ним и его родителями всё же была. У него отбирали последние силы, смыслы существования в отличие от матери с отцом, добровольно отказавшимися от посюстороннего. Самое интересное заключалось в том, что они умудрились упокоиться в день рождения Серёжи, доказав напоследок, что им, по сути, больше нечего было делать на этой бренной и такой опостылевшей им земле.

Павел Семёнович кивал головой, подливал водку, чокался с Михаилом и изредка вставлял свои замечания. Этот мальчик во взрослой шкуре действительно любил его дочь и не желал её терять вместе с подраставшим сыном. А Анастасия Львовна всё решила, загадала наперёд, наметила планы и расписала всё, что поддавалось прогнозированию. В числе прочих действий (и в этом не могло быть никакого сомнения) числился развод. Он, конечно, не был дураком и осознавал глупость своего импульсивного поступка, вызванного жалостью, но хотя бы раз он жаждал победить в соперничестве со своей женой, пусть и последний, но, наверное, самый важный…

Дела понемногу продвигались. Что касалось бизнеса, то Сева, Витёк и Толстый умело и аккуратно расставляли для Лёхи ловушки, в которые тот рано или поздно должен был попасться. К сожалению, того же нельзя было сказать о Димке. Игорев сын по-прежнему находился подле своей бестолковой матери, наполненной различными неподходящими для воспитания ребёнка соображениями по поводу веселья, гуляний и секса с Лёхой. Явно неподалёку располагалась тёща, увядавшая соблазнительница из заштатного городишки с не запоминавшимся названием. Увы, но Игорю ничего не оставалось другого, как просто ждать. Возврата фирмы, который сопровождался при удачном стечении обстоятельств получением назад Димки. Это он ещё способен был вытерпеть. Но что если Светка успеет накопить некоторую сумму, если Лёха перепишет всё на неё (это было самым маловероятным исходом), если найдёт-таки работу и станет трудиться? Любой вариант означал суды и следствия, а, следовательно, и оттягивание встречи с сыном. Но тут был выход. Сложнее было с ногами. Спустя неделю после выписки гипс сняли, но нормально ходить от этого Игорь не смог. Вторая нога всё также не реагировала как на внешние, так, впрочем, и на внутренние раздражители, упрямо отстаивая своё право быть бессмысленным придатком его тела. Друзья подарили ему трость, избавив Игоря от костылей, но это не решало проблемы. Обратной связи с ногой не было, и Игорь ощущал свою ущербность, даже прогуливаясь по квартире, которую он покидал только в сопровождении Севы, Витька и Толстого. Что же было говорить о появлении на улице, среди людей с исправно функционировавшими конечностями? Игорю было до покраснения в кончиках ушей стыдно за то, что он, как ему казалось, стал обузой. Для каждого человека, для государства, для знакомых, для друзей, для себя, наконец. Боль аварии поселилась в нём, разъедая его внутренности и сжигая его в холодном огне отчаяния…

Однажды зашёл Сева и сказал:

–Всё хватит. Поехали.

–Куда? – спросил Игорь.

–На кладбище, дружище. Ты всё-таки должен навестить Вадика. Ты видел его последним, но так и не посетил его могилу, – Сева посмотрел на часы, – Поторапливайся, нас там внизу такси ждёт. Все уже в сборе.

–Но…, – возразил Игорь, – Как я…?

–Чего? – раздражённо ответил Сева.

–У меня нога…

–И что?

–Я же инвалид, – Игорь с отчаянием взглянул другу в глаза.

–Задница ты, а не инвалид. Ты душевный калека. Я же тебе русским языком говорю – к Вадику.

–Но меня увидят.

–Знаешь, что. Это уже начинает доставать, – Сева терял терпение, – Сколько можно слышать о твоей ноге? Ну, не повезло. Ты-то жив. А Вадик там – его черви едят, своё пойло закусывая. И спас он тебя, если ты запамятовал. А сам погиб.

–Но…

–Нет, Игорь. Либо ты с нами, либо ты один. Это всё, – тон его голоса отклонял любые возражения, – Выбирай. И советую поскорее. Мы долго ждать не намерены.

–Опять тебе жребий выпал, – грустно произнёс Игорь.

–Нет. Я сам вызвался. Меня уже воротит с твоих причитаний. Я такой несчастный, нога у меня бо-бо, – Сева состроил скуксившуюся морду, – И всё-то к чёрту покатилось. И мир рухнул. Кончай!

–Но…

–Последний раз предупреждаю, – он постучал пальцем по циферблату.

–Ладно, – Игорь нарочито убого поковылял к гардеробу.

–Я знаю, что ты можешь быстрее, – подогнал Сева друга, Игорь тяжело вздохнул, но подчинился, – Это другое дело, – он улыбнулся. Зазвонил его сотовый, – Да… Естественно… Ну, куда он денется?.. Что?… Да, да… Уже идём, – он отключил соединение, – Ребята уже волнуются!

–Да иду я иду! – через несколько минут они спустились на улицу и присоединились к Витьку с Толстым.

–Ну! – радостно возвестил Витёк, – А говорил трудно. Даты порхаешь, как бабочка.

–Если бы, – недовольно сказал Игорь.

–Молодец, – Толстый похлопал его по плечу, – Всё будет хорошо, – водитель тронулся с места, и они покатили в сторону Ваганьковского…

На третьи сутки пребывания Михаила на даче вернулись Марина с Анастасией Львовной и Серёжей. Павел Семёнович поехал их встречать, строго запретив сбегать. На всякий случай он забрал с собой все ключи.

–Так ты точно будешь здесь, – заключил он, и умчался прочь.

Михаил весь извёлся, ожидая их. То и дело он порывался улизнуть, но это было невозможно – оставить дом без присмотра было небезопасно и крайне безответственно. Поэтому он вышел на улицу и курил одну сигарету за другой. Прошёл час, но никто не появился, затем истёк второй – тот же результат. Третий стал подходить к концу – и опять ничего. Михаил стал беспокоиться, он шагал по крыльцу взад-вперёд, сплёвывал в снег и отгонял от себя дурные мысли, заполонившие его голову. Наконец, он не выдержал и позвонил тестю. Тот не брал трубку. Он сделал ещё одну попытку – то же самое. Затем ещё и ещё. В итоге по номеру стали отвечать, что абонент находится вне зоны доступа. Михаил тихо выругался, проклиная современные средства связи и нашёл номер Марины. Набор… гудки… Набор… гудки. И снова – абонент… недосягаем. Со зла он бросил свой сотовый в снег, потоптался немного на месте, выудил его обратно и вернулся в дом. На кухне работал телевизор. Михаил глянул краем глаза на экран и застыл на месте. Озабоченное лицо ведущего извещало:

–На подлёте к аэродрому самолёт Боинг 737 авиакомпании Аэрофлот по невыясненным пока причинам упал на взлётную полосу. На борту начался пожар, – картинка сменилась, и перед Михаилом развернулась сцена с пылающим самолётом, окружённым пожарными машинами, каретами скорой помощи и милицией, диктор продолжал, – По предварительным данным на борту находились сто двадцать человек, включая четырёх членов экипажа. Представители министерства по чрезвычайным ситуациям пока надеются на спасение пассажиров, сидевших в хвосте самолёта. Туда огонь не проник. На настоящий момент извлечены пятьдесят тел погибших. Вот каким образом прокомментировал положение начальник…, – дальше Михаил слушать не стал, он вихрем выбежал на улицу, успев накинуть на себя ботинки, оставил открытой дверь и побежал в направлении трассы…

Сердце его бешено колотилось, в мозгу пульсировала единственная мысль – поскорей добраться до аэропорта. Он поймал первую попавшуюся ему машину, сел на переднее сиденье, сдавленно попросил гнать и уставился в одну точку. Водитель тяжело вздохнул – по радио он только что узнал о случившемся – процарапал наледь на асфальте шипованными шинами и помчался к месту назначения…

Всю дорогу Михаил молчал. Всякие мысли покинули его, он ощущал себя опустошённым и разбитым. Его добрый помощник изредка посматривал на своего попутчика, порывался сказать что-нибудь в утешение, но не был в состоянии подобрать нужные слова. Так они и доехали в тишине до аэропорта.

–Спасибо вам огромное, – с трудом разобрал водитель.

–Да не за что. Послушайте, вы уж извините меня, но, может быть, всё ещё обойдётся? – с надеждой спросил он.

–Как? – устало ответил Михаил.

–Вы могли перепутать самолёты…

–Я был бы этому очень рад…

–А кто у вас там? – Михаил собрался уходить, но остановился:

–Жена с сыном. Из Таиланда, – его собеседник прикусил губу – по радио сообщили именно об этом рейсе.

–Всего вам хорошего, – но Михаил убегал прочь, – Бедняга…

На кладбище почти никого не было. Редкие посетители встречались им по пути к могиле Вадика – они расходились на дорожках, не задевая друг друга и продолжали идти туда, куда сегодня им предстояло попасть. Четверо друзей молчали. Сева, Толстый и Витёк замедлили свой шаг, чтобы приноровиться к скорости Игоря, но тот старался изо всех сил, так что особой потери времени не чувствовалось. Наконец, они свернули на необходимую им аллею.

–Здесь, – просветил Сева Игоря и пропустил его вперёд, – Пятая по правую сторону, – Игорь заковылял дальше, отсчитывая памятники.

–Ого! – изумился он, увидев надгробную стелу.

–Мы же говорили, что отгрохали ему приличный монумент, – подтвердил Толстый.

–Не то слово, – не переставая удивляться, – сказал Игорь.

–Ладно, – прервал их Сева, – Открывай калитку и проходи. Ты, кстати, – обратился он к Витьку, – Веник взял?

–И веник, и полотенца, – ответил Витёк, показав пакет в своей руке.

–А полотенца-то зачем? – удивился Сева.

–А сидеть на чём? На холодном, что ли?

–Ну да, – они прошагали внутрь ограды. Витёк обмёл запорошенные снегом лавочки и стол, разложил полотенца. Толстый вынул из кармана пальто бутылку водки и стаканчики. Сева выудил из своей сумки закуску. Они расселись по обе стороны стола, разлили спиртное и, не сговариваясь, выпили.

–Хороший человек был Вадик, – грустно произнёс Толстый.

–Да, – согласился Сева, – Слушай, Игорь. А… мы тебя не спрашивали, но ты расскажи нам. Что произошло тогда в машине?

–Ну…, – Игорь собрался с духом, – Я помню, как нам навстречу вылетел КАМАЗ… Вадик нажал на тормоз, но скользко было… так что мы полетели дальше. Он пытался вывернуть руль, но…, – Игорь замолчал.

–Что но?

–У него не удалось этого сделать. Руль словно заклинило… И мы врезались в грузовик… У меня сжало ногу, а… Вадик… он, – Игорь закрыл глаза, – Я слышал только хруст костей. Я не знаю – мои это были кости или его. Я не видел, что с ним произошло…, – все четверо надолго умолкли. На кладбище ни единый звук не мешал их скорби по другу. Наконец, Толстый выплеснул в стопки алкоголь, они переглянулись и, не чокаясь, опорожнили свои порции.

–Вадик, – прервал тишину Игорь, – Ты навсегда останешься с нами…

–Для нас ты жив, – поддержал его Сева.

–В наших сердцах, – продолжил Толстый.

–С нами, – заключил Витёк.

–Ёшкин кот! – громко произнесли они хором любимую фразу Вадика и улыбнулись…

Переговариваясь о незначительном, они выпили одну бутылку, затем в ход пошла вторая… Закончили они уже поздно вечером. Игорь попросил прощения у Вадика, назвав себя конченным калекой, и расплакался. Витёк и Толстый подхватили его под руки, вывели с кладбища, а Сева тем временем вызвал такси. Всю дорогу домой Игорь проспал…

В аэропорту была самая настоящая давка. Люди толпились по всему зданию с недоумёнными лицами. Звучали приглушённые разговоры, в которых звучали предположения о числе погибших в катастрофе, выражения соболезнования и слова надежды на райское спасение душ умерших. Никто ничего не знал. Михаил спрашивал каждого встречного о том, где бы он мог найти информацию, люди пожимали плечами, строили озабоченные лица и жалели его, когда он покидал их. Он с трудом отыскал стойку авиакомпании Аэрофлот, но она не работала, сообщая об этом в наскоро распечатанном листке А4. У выхода на поле по периметру расположились вооружённые люди с постоянно плюющимися рациями. Понять хоть что-либо из шуршания, доносившегося из них, было ничего не возможно. Всё было огорожено красно-белой лентой с рекламой какой-то строительной компании. Михаил кинулся к первому же человеку в форме:

–Простите, а…

–Туда нельзя, – раздражённо перебил его милиционер.

–Но мне…, – начал было Михаил.

–Приказано никого не впускать, – мужчина в форме принял угрожающий вид.

–Но у меня там жена и сын, – отчаянно выпалил Михаил.

–Рейс из Таиланда? – с сомнением спросил его визави.

–Да, – по виду Михаила трудно было не поверить ему: растрёпанный вид, отчаяние в глазах, дрожавшие руки и лёгкое покачивание от слабости не могли свидетельствовать ни о чём другом, как лишь о случившемся несчастье.

–Эй, Семён, – он поманил своего стоявшего неподалёку коллегу, тот подошёл к ним, – Встань здесь. Я провожу товарища, – он кивнул в сторону Михаила, – Пройдёмте, – он пригласил жестом руки следовать за ним, Михаил послушно подчинился, – Номер рейса не знаете?

–Нет. Мой тесть поехал встречать, – Михаил еле держался на ногах, – У меня там ещё и тёща…

–Соболезную. Я вас провожу к начальнику. Там штаб. И…, – милиционер замялся, – Опознают тела, – Михаил только выдохнул в ответ. Они прошествовали мимо запрещающих знаков, прошли несколько коридоров и спустились вниз. Затем на первом этаже их выпустили на улицу. Дул ветер, по дорожкам сновала различная техника, бегали представители спецслужб и спасатели, разрезали воздух сирены. Сопровождающий Михаила довёл его до одного из ангаров, их пропустили внутрь.

–Ваша фамилия? – официально спросил Михаила человек в одежде цвета хаки, Михаил назвал, – Секундочку, – его собеседник сверился со списком, – Да, есть такие, но… Если не ошибаюсь, тут уже есть некто, – он опять заглянул себе в листок, – Павел Семёнович…

–Это мой тесть, – ответил Михаил.

–Понятно. Что ж. Пройдёмте, – он зашагал в сторону кучи людей в гражданском, рассаженных за складными столами, – Присаживайтесь, – начальник указал Михаилу свободное место.

–Миша? – услышали они.

–Павел Семёнович? – Михаил вопросительно посмотрел на человека в форме.

–Идите к нему, – ответил тот и покинул его.

–Ты как здесь? – тесть выглядел просто ужасающе. Он поседел ещё больше, под глазами висели огромные мешки, в зрачках застыли слезинки.

–Я увидел по телевизору, – Михаил отошёл с Павлом Семёновичем в сторонку.

–А дом?…, – ответа не прозвучало, но тесть на него явно и не рассчитывал, – Как ты?

–Плохо, – сознался Михаил, – А вы?

–Наверное, ещё хуже, – Павел Семёнович криво и натянуто улыбнулся, – Жду.

–Чего?

–Там, – он заткнул себе рот ладонью, – Тела выносят. Надо опознавать… Их пока не было…

–Слава Богу…

–Да… Спасатели сказали надежды почти никакой, – он отвернулся, чтобы вытереть набегавшие слёзы, – Вот… жду…

Игорь разбудили перед самым его домом.

–Спасибо, ребята, – сказал он, – За то, что вытащили меня.

–Да ладно, – Толстый снова похлопал его по плечу, – Отдыхай.

–Тебя проводить? – спросил Игоря Сева.

–Не надо. Я сам как-нибудь, – рядом с ним дверь открыл Витёк:

–Выходи.

–Спасибо, Витёк, – поблагодарил его Игорь и вылез наружу, – Хорошо-то как, – произнёс он, вдохнув свежий вечерний воздух полной грудью.

–Да. Легко спать будешь, – согласился Витёк, – Ну, мы поехали…

–Конечно. Счастливо добраться, – Игорь развернулся и засеменил к своему подъезду. Через пару секунд хлопнула дверь, он обернулся и взглядом проводил такси, – Спокойной ночи, – добавил он еле слышно…

У себя в квартире Игорь ощутил какую-то странную и внезапно навалившую на него недопитость. Он достал из своих запасов бутылку хорошей водки, разбил на столике в гостиной поляну с кое-какой едой и парой стопок и сел добиваться…

–Привет, Игорь, – спустя три рюмки произнёс появившийся Вадик.

–Чего? – Игорь не понимал происходящего, – Ты как..? – язык у него заплетался.

–Как я тут оказался? – подсказал Вадик.

–Да, – Игорю не было страшно.

–Вот… выбрался, – Вадик сел рядом с ним.

–Тебе налить? – дружелюбно спросил Игорь.

–Давай, – Вадик устроился поудобнее.

–И как там? – Игорь загадочно указал пальцем вверх после того, как наполнил вторую стопку.

–Нормально, – Вадик взял свою посуду и залпом осушил её, – Лучше чем здесь.

–Серьёзно? – Игорь добавил спиртного себе и тоже выпил.

–Ага, – Вадик оглянулся по сторонам, – Ты один?

–Да, – Игорь на ходу засыпал.

–Хорошо, – Вадик положил свою ладонь другу на руку, – А сейчас мы заснём, – Внезапно веки у Игоря стали такими неподъёмными, что он больше не был в силах сопротивляться и провалился в сон…

Они стояли вдвоём на уже знакомом поле.

–Тебе больно? – спросил Вадик.

–Да, – Игорь закрыл глаза и поднёс руку к сердцу, – Тут болит.

–Я знаю, – Вадик отвернулся.

–А зачем тогда спрашиваешь?

–Для проверки, – он снова повернулся к Игорю.

–Почему ты меня не навещал?

–Я не мог, – Вадик вздохнул, – Точнее меня не пускали.

–Кто? – удивился Игорь.

–Этого я тебе не объясню. Тебе достаточно знать, что меня держали от тебя подальше.

–Но зачем?

–Погоди с вопросами, – Вадик насторожился, – Вот чёрт! – выругался он, – Всё. Конец свидания, – он затараторил, расплываясь в воздухе, – Если у нас получится, мы пошлём к тебе кого-нибудь другого. Не трать времени на пустые слова, сразу о деле. И ещё…, – но что предполагалось дальше осталось невысказанным: Вадик исчез. Страдания вновь захватили Игоря с полной силой, но было в них что-то, что давало, пусть и небольшой, но всё-таки повод для надежды на избавление…

Ворота ангара раскрылись, и в них протолкнули две тележки с телами, уложенными в чёрные пластиковые мешки. Объявили фамилии, Михаил покачнулся, тесть поддержал его, и они вместе сползли на пол, потеряв сознание…

–Вставайте, – в нос ударило нашатырным спиртом, Михаил испуганно сел, – Как вы?

–Ой, – он схватился руками за голову, – Мне, – он обшарил глазами своё окружение, – Нет, – он беззвучно, дыханием зарыдал, – Нет, не показалось.

–Поднимайтесь, – рядом с Михаилом приводили в чувство Павла Семёновича.

–Давайте, я вам помогу, – предложил Михаилу юноша в спецовке.

–Спасибо, – Михаил ухватил протянутую ему руку и встал на ноги, – Где?

–Вот там, – молодой человек указал ему путь. Михаил на негнущихся ногах зашагал к ровному ряду столов, на которых расположились трупы, за ним заковылял тесть.

–Вы как? – спросил у них человек рядом с усопшими.

–Показывайте, – твёрдо, но тихо сказал Михаил. Их собеседник расстегнул молнию, и они увидели искажённое страхом лицо Марины.

–Это Марина Павловна, – подтвердил Михаил и отвернулся. Служащий тут же застегнул мешок обратно и перешёл ко второму.

–Это Анастасия Львовна, – после жужжания ответил тесть, – Моя жена, – за их спинами раздались шаги, они развернулись:

–Спасибо вам, – человек в форме знаком велел отвезти тела прочь, – Пройдите на свои места, пожалуйста. С вами сейчас побеседует психолог.

–А? – заикнулся Михаил.

–Что?

–Где мой сын?

–Сын? Но, – он сверился со своими бумагами, – Не было никого больше.

–Мой сын, Серёжа, – Михаил даже немного приободрился, – Он летел вместе с мамой и бабушкой…

–Да? А сколько ему лет?

–Четыре года, – тесть, похоже, тоже ощутил проблеск надежды.

–Хорошо, я выясню, – пообещал их визави, – А теперь вернитесь на свои места. Ладно?

–Да-да, конечно, – Павел Семёнович взял зятя под локоть и повёл его назад…

От разговора с психологом они отказались, вместе этого они заговорщицки стали перешёптываться друг с другом:

–Как думаешь, Миша? – спросил тесть зятя.

–А почему они не обгоревшие? – вместо ответа поинтересовался Михаил.

–Здесь все такие, – Павел Семёнович остановился, – А ты бы хотел, чтобы их узнать нельзя было?

–Да нет, – Михаил растерялся, – Но пожар же был. Я по телику видел.

–Нам сказали, что они от дыма задохнулись. Огонь стали тушить, и… ну, ещё некоторые с переломами… Самолёт-то падал, – он замолчал, – Серёжка-то, может, выжил.

–Выжил точно, – Михаил рубанул ладонью воздух, – И не вздумайте сомневаться…

–Да-да, – Павел Семёнович испуганно взглянул на зятя, – А…?

–Нет, – отрезал Михаил, – Он жив. Марина точно смогла спасти его, – он закусил губу и почувствовал лёгкие уколы небритой щетины, – Я уверен в этом.

–Я…, – Павел Семёнович, хотя и пытался разделить оптимизм зятя, но его естество сопротивлялось этому, но он поборол себя, – Я тоже…

Игорь проснулся оттого, что хотел пить. Он прошлёпал ногами и простучал тростью до холодильника, присосался к бутылке с минералкой и посмотрел на часы. Было ровно пять часов утра. В квартире царила темнота. Утолив жажду, он вернул напиток на место и закрыл дверцу. Затем прошёл в гостиную и включил телевизор. Спать хотелось прилично. Он вспомнил сон о Вадике, вернее, двойной сон: сон во сне. Ощущать в себе те страдания, что давили ему грудь на том поле, не было никакого желания, поэтому он усиленно боролся с намерением организма устроить себе ещё пару часов отдыха. Время было раннее, так что лишь несколько каналов показывали свои передачи. Игорь остановил свой выбор на каком-то утреннем шоу и стал смотреть. Но глаза слипались, одолевала неимоверная зевота, да и похмелье давало о себе знать. На экране бодрые ведущие заполняли пустыми словами эфир, и создавалось впечатление, что так оно и должно быть, что, не будь этой бессмысленной болтовни, мир лишился бы чего-то очень важного. Настал черёд новостей. Разбился самолёт в Шереметьево. Погибло по предварительным оценкам сто человек. Диктор с огромным удовлетворением описывал историю спасшегося мальчика. Картинка показала двух мужчин: одного преклонного возраста, другого – почти ровесника Игоря, обнимавших ребёнка лет четырёх. За кадром сообщили о том, что мама и бабушка мальчика, летевшие с ним, успели вовремя предпринять необходимые действия, но сами не выжили. Отец и дед натужно, но искренне улыбались в камеру, однако комментировать что-либо отказались. Игорь поблагодарил мысленно Бога.

–А теперь к другим новостям…

–Ему недолго осталось, – произнёс кто-то рядом с Игорем.

–Кто это? – испугался Игорь и угрожающе поднял вверх свою трость.

–Это я, Вадик.

–Я сплю? – спокойно предположил Игорь.

–Если тебе от этого будет легче, то да, – Вадик вздохнул.

–А если нет?

–Ты спишь. Но мальчику осталось недолго.

–Почему это?

–Его срок подходит к концу. Он своё отмучился.

–Как это?

–Это неважно. Существенно другое. Тебе надо связаться с его отцом. Считай, что тебе крупно повезло.

–Зачем он мне нужен? У меня своих проблем по горло, – возразил Игорь, – И почему, – с подозрением добавил он, – Нет боли?

–Какой?

–Обычной.

–А…, – догадался Вадик, – Той. На поле? А тебе она так нужна?

–Нет. Но… постой… Это не…, – он испуганно посмотрел на Вадика, но тот уже стал уменьшаться и растворяться. Игоря охватил страх. Он вскочил с места, шагнул сломанной ногой, подтянул вторую, зацепился пальцами за ковёр и со всего размаху рухнул на пол. Последнее, что он увидел перед тем, как отрубиться, печальные глаза Вадика…

Предчувствие не подвело Михаила – Серёжу нашли в хвосте самолёта здорового и невредимого, но сильно дезориентированного. Приехали журналисты. Они не могли пропустить такой дух захватывающей истории, поэтому без конца наводили на них троих объективы своих камер, совали под нос микрофоны, задавали несчётное количество вопросов и понимающе кивали головами. Представители власти уже выпустили их из ангара, предоставляя им полную свободу действий. Тел больше не было найдено, оставаться там было бесполезной тратой времени. Репортёры оккупировали всех родственников погибших, но больше всего доставалось всё же Михаилу с Павлом Семёновичем и их чудом спасшимся сыном-внуком. Они кое-как сумели избавиться от них, сели в первое попавшееся такси и покатили на дачу.