Текст книги "100 великих тайн медицины"

Прослышав о таком успехе, профессор Гюнтер фон Хагенс из Института пластической хирургии (ФРГ) решил сделать следующий шаг. И сообщил в печати о намерении создать «сверхчеловека». По его словам, он намерен использовать донорские органы для того, чтобы усовершенствовать конструкцию нынешнего «хомо сапиенс». Человек ХХI века, по мнению хирурга, должен обладать двумя сердцами и четырьмя дополнительными ребрами. Заодно профессор решил усовершенствовать также конструкцию глаз, ушей и дыхательной системы.

Правда, профессор пока помалкивает, кто из его пациентов может дать согласие на такую операцию. Но не будем забывать, что истории с тем же Франкенштейном и с профессором Доуэлем имеют трагические финалы…

Словно хвост у ящерицы

Сейчас много говорят о выращивании отдельных органов вне организма и приращении их взамен утраченных. Но, может быть, есть способ лучше – просто восстанавливать или, выражаясь по-научному, регенерировать свои органы? В принципе, человек отчасти наделен этим даром. Наши порезы зарастают благодаря регенерации кожи. Кровь тоже регенерируется. Но хочется большего.

Причем мечтают об этом не только простые обыватели, но и ученые. Скажем, сотрудники Лаборатории проблем регенерации Института биологии развития РАН, которой руководит доктор биологических наук Виктор Миташов, давно разрабатывает различные методы восстановления кости и нервных тканей человека, а в последнее время и сетчатки глаза.

Вообще-то низшие организмы чаще способны к регенерации, чем более высокоорганизованные. Так, среди беспозвоночных гораздо больше видов, способных восстанавливать утраченные органы, чем среди позвоночных, но лишь у некоторых из них возможна регенерация целой особи из небольшого ее фрагмента. Такие примитивные животные, как гребневики и коловратки, практически не способны к регенерации, а у гораздо более сложных ракообразных и амфибий эта способность хорошо выражена.

Особенно удивительна способность к регенерации у губок. Ученые поставили необычный эксперимент; продавили тело взрослой губки через сетчатую ткань и отделили все образовавшиеся фрагментики друг от друга. Оказалось, что если затем поместить эти маленькие кусочки в воду и хорошенько перемешать, полностью разрушив все связи между ними, то некоторое время спустя они начнут постепенно сближаться и в конце концов воссоединятся, образовав целую губку, сходную с прежней. В этом участвует своего рода «узнавание» на клеточном уровне.

Еще один рекордсмен регенерации – ленточный червь, который способен воссоздать целую особь из любого участка своего тела. Теоретически возможно, разрезав одного червя на 200 000 кусочков, получить из него в результате регенерации столько же новых червей. А из одного луча морской звезды может возродиться целая звезда.

Было бы очень неплохо, если и у человека утраченные органы отрастали, словно хвост ящерицы

Но куда более известен другой пример – ящерицы, которые отращивают себе хвост, и тритоны, которые могут регенерировать глаза, лапы и хвост до шести раз.

Увы, человек этого бесценного свойства лишен. А не может ли современная наука помочь нам овладеть соответствующими механизмами?

При пересчете на жизнь человека процесс восстановления подобный тритоновскому мог бы занять у нас всего полгода. Однако разобраться до конца, каким образом тритон за месяц восстанавливает глаз, очень непросто. Ученые повторить его подвиги пока не могут. Но уже стало ясно, как он и ему подобные, это делают.

Начнем с самого начала – с рождения организма. Известно, что в ходе зародышевого развития клетки любого многоклеточного организма проходят специализацию. Из одних получаются, например, ноги, из других, скажем, мускулы, жабры или глаза. Так называемые Дох-гены дают команду как всему организму, так и конкретным органам развиваться по определенному плану – чтобы не получилось, что глаз вырастет там, где должна быть нога. У мушки дрозофилы 8 Дох-генов, у лягушки – 6, а у человека – 38. И выяснилось, что при регенерации тритон «вспоминает» свое эмбриональное прошлое, включая генетическую программу, которая активирует Дох-гены и восстанавливает удаленные или поврежденные ткани и органы.

Но глаз или хвост должен из чего-то возникнуть – не может же он регенерироваться из воздуха. У организма есть два пути – нарабатывать новые клетки, новый строительный материал либо пользоваться тем, что осталось после утраты органа. Выяснилось, что природа использует оба этих способа. «Кирпичами» для регенерации служат эмбриональные стволовые клетки. Так называют клетки эмбриона, которые в своем развитии просто не доросли до стадии специализации и, следовательно, способны под воздействием тех или иных факторов превратиться в клетки различных тканей и органов более чем двух сотен типов.

Причем при регенерации «старые» клетки тритона путем сложных манипуляций превращаются в сходные с эмбриональными. С ними в последнее время связано много споров. Дело в том, что для ученых главный источник эмбриональных стволовых клеток – человеческие эмбрионы. Биологи с большим энтузиазмом изучают свойства эмбриональных стволовых клеток: ведь в случае успеха эти клетки откроют совершенно новые возможности в хирургии и обеспечат восстановление тех или иных органов. Если в результате заболевания выйдут из строя какие-то группы клеток, пусть даже узкоспециализированных, то будет возможность их заменить.

И наши биологи в этих работах вовсе не на последних ролях. Скажем, академик Российской академии естественных наук Леонид Полежаев на протяжении десятилетий занимался проблемой регенерации костей свода черепа. Сначала ему удалось добиться регенерации костей черепа у собак и крыс. Затем совместно с медиками из Института нейрохирургии имени Н.Н. Бурденко АМН СССР попытались восстанавливать кости черепа у больных с травмами головы. При этом использовались костные опилки, которые «побуждали» кости человеческого черепа к регенерации. В результате область травмы полностью закрывалась новой костью. При помощи этой методики было проведено более 250 операций.

Недавно группа ученых из Токийского университета под руководством Макото Асашимы культивировала в специальном растворе витамина А тысячи эмбриональных стволовых клеток, варьируя концентрацию витамина. Низкая концентрация активирует гены, которые контролируют развитие глазной ткани, тогда как высокая концентрация запускает работу генов, ответственных за формирование органа слуха. Макото Асашима заявил, что таким образом целый лягушачий глаз можно получить за пять дней. Подобным, но более простым методом прежде были выращены и успешно пересажены лягушке новые почки. Животное-реципиент после этой операции прожило месяц.

А специалисты из токийского Университета Кэйо только что опубликовали отчет об успешном эксперименте по использованию стволовых клеток человеческого эмбриона для восстановления поврежденных тканей спинного мозга у обезьян. Как сообщил руководитель работ профессор Хидэюки Окано, исходные стволовые клетки были взяты у погибшего человеческого эмбриона с согласия родителей и одобрения университетского совета по этике. Затем эти клетки размножили в питательной среде и подсадили пятерым обезьянам (по 10 млн клеток каждой), у которых передние конечности были обездвижены в результате травмы позвоночника. У одного примата все опорно-двигательные функции вошли в норму уже через два месяца, а у остальных процесс восстановления продолжается.

В лаборатории Виктора Миташова успешно проведены опыты по восстановлению глаза тритона. А ныне исследователи готовятся к экспериментам по выращиванию сетчатки глаза человека.

Но вот о возможности выращивания целого глаза специалисты говорят осторожно. Их можно понять: слишком велика эволюционная пропасть между тритоном и человеком. Но с другой стороны, механизмы развития органов похожи, поэтому есть надежда, что когда-нибудь биологам удастся заставить травмированного человека, «впадая в детство», выращивать нужные органы – зубы, взамен выпавших, новые клетки печени, почек, поджелудочной железы, новые мышечные ткани для сердца, пораженного инфарктом миокарда.

Купим новое тело?

К 2045 году мы сможем купить себе новое тело, уверяют нас футурологи. На чем основаны их предсказания?

Армия ученых пытается найти средство продления жизни. Одни научились менять вышедшие из строя человеческие органы на донорские. Другие создали искусственное сердце, почки, легкие, вторглись даже в мозг. В итоге средняя продолжительность жизни людей за 200 лет увеличилась вдвое, вместо 40 лет многие стали доживать до 80.

Есть шансы продлить этот срок еще лет на десять. Но это, к сожалению, все, что сегодня обещает наука. Все последние проекты обретения бессмертия провалились. Волшебные антиоксиданты академика В.П. Скулачева пока лишь восстанавливают зрение животным. Открытый в 90-х годах ХХ века фермент теломераза, который позволяет клеткам быстро размножаться без старения, включает заодно и механизм развития онкологических опухолей. И продление молодости с помощью стволовых клеток тоже зачастую приводит к смерти от рака.

Не приблизил к бессмертию и проект по заморозке тел умерших с целью их воскрешения в лучшие для науки времена. Многие центры крионики в США ликвидированы, потому что сданные на хранение тела стали разлагаться.

Японские специалисты уже научились делать искусственные тела. Теперь бы к ним еще и человеческие мозги…

Сегодня осторожную надежду вселяют нанотехнологии. Как уже говорилось, ныне вовсю идет работа над созданием нанороботов, которые могут быть запущены внутрь каждой живой клетки, и станут управлять процессом старения и просто чинить те или иные органы по мере износа. Но жить с роботами внутри страшновато. Вдруг они взбунтуются и начнут переделывать организм по своему усмотрению?

Однако бессмертия тем, кто уже всего достиг в этой жизни, все-таки хочется. Им-то исследователи и предлагают вернуться к подзабытому было проекту – созданию киборгов по вашему образу и подобию. С амбициозным проектом выступила недавно созданная российская корпорация «Бессмертие». В нее вошли специалисты в области создания искусственных органов, бионических систем и систем, созданных для обмена информацией между мозгом и электронным устройством. Большинство ученых – из институтов Российской академии наук. Финансирует проект бизнесмен Дмитрий Ицков.

«Киборг – это синтез кибернетического и органического тел, рассказывает он. – В образе киборга вначале к нам придет не бессмертие, а улучшение качества и продление жизни. Слуховые импланты, искусственная сетчатка, биоуправляемые конечности, управляемые искусственные тела – копии для парализованных людей. Да и вполне здоровым людям такие копии тел позволят, например, побывать на дне океана, работать рядом с взбунтовавшимся атомным реактором, путешествовать без всякого риска на другие планеты… И лишь затем наука подойдет к главной цели – переносу сознания человека в полностью искусственный носитель из титана и силикона, способный превратить его в этакого сверхчеловека».

Автор этой идеи профессор А.А. Болонкин еще в середине 90-х годов обещал, что создаст таких Е-существ из чипов и сверхпрочных материалов. Однако понимания в России не нашел и уехал в США. Но и там пока особых успехов по этой части не добился. Американцы – народ практичный, а потому предпочитают финансировать те проекты, которые, по их мнению, можно реализовать в ближайшем будущем. В NASA более востребованным оказался проект орбитального лифта Болонкина, а также его идея перекрытия куполами целых городов в целях обеспечения в них оптимального климата и прикрытия от ракетного удара возможного противника.

Тем не менее и работы по созданию искусственных органов в мире понемногу идут. Например, создана рука, с помощью которой безрукий пациент Робин Экенштам может ощупывать предметы и ощущать даже легкие прикосновения. Такую возможность ему подарили итальянские специалисты, разработавшие бионический протез. Всемирно известен безногий южноафриканец Оскар Писториус, который бегает на своих титановых заменителях конечностей наравне с легкоатлетами-профессионалами!

В дальнейшем, как полагает Ицков, исследования по разработке искусственного тела человека пойдут одновременно по нескольким направлениям. Первое направление посвящено разработке искусственной копии человека, управляемой мыслью с помощью нейроинтерфейсов. Разработчики назвали это тело «аватар» – по аналогии с одноименным фильмом Джеймса Кэмерона, хотя планируемый результат больше похож на «суррогата» из фильма Джонатана Мостоу.

«Консерватизм подвел создателей “Суррогатов”, – отмечает Дмитрий Ицков. – Они дали негативный прогноз массового внедрения искусственных тел. Но суть технопроекта в фильме передана верно. Первый прототип “аватара” будет создан уже в течение ближайших четырех лет. Технологии, конечно, будут не на таком высоком уровне, как в фильме, но сам принцип возможности дистанционного управления копией человеческого тела через нейроинтерфейс будет реализован. К 2020 году такие тела будут запущены в серийное производство и станут так же доступным среднестатистическому человеку, как, например, автомобиль»…

Второе направление исследований – создание искусственного тела, пригодного для трансплантации в него головного мозга человека в конце жизни, а также отработка самой процедуры трансплантации. По мнению ряда ученых, человеческий мозг при определенных условиях способен функционировать гораздо дольше остальных органов физического тела, и поэтому перенос мозга в более совершенный, выносливый, долговечный носитель потенциально может продлить жизнь человека до 200–300 лет. Серийные образцы таких носителей появятся к 2025 году.

Перенос нематериальной структуры сознания человека в полностью искусственное тело – это третье и самое сложное направление, поэтому на его реализацию у корпорации отведено около 20 лет. Дмитрий Ицков также подчеркивает, что и разработка принципиально новых тел не останется без внимания его компании. Известный футуролог Рэй Курцвейл уверен, что искусственное тело будет состоять из нанороботов, способных принимать любую форму по желанию.

А четвертым направлением исследований корпорации в перспективе станет создание виртуального тела-голограммы, которое может быть спроецировано в любую точку физического или виртуального мира. То есть мыслящее существо превратится в некий сгусток энергии, способный перемещаться по Вселенной со скоростью света, как об этом писал Артур Кларк.

По мнению Ицкова, четыре направления исследований вполне осуществимы. «Конечно, указанные временные рамки – оптимистичный прогноз, но, по мнению целого ряда ученых, вполне реальный», – подчеркивает он.

И Дмитрий Ицков – не единственный, кто работает над созданием киборгов. Вот что рассказал по этому поводу руководитель компании «Нейроботикс» Владимир Конышев. «Сегодня существуют искусственные аналоги почти всех органов тела человека, – указывает он. – Дело за малым – объединить их в искусственное тело, которое сможет жить несколько сотен лет»…

По мнению Конышева, в ближайшее время стоит ожидать появления такой комбинации: новые органы чувств в сочетании с искусственными конечностями, в которых, например, будут стоять патроны. Солдату не нужно будет ничего делать, он пошлет импульс, и его рука тут же стреляет. Это гораздо быстрее, чем нажимать на курок обычного оружия. В итоге на поле боя останутся одни киборги, которые будут воевать против киборгов…

Совершенно иной станет, к примеру, и участь людей, попавших, скажем, в автомобильную катастрофу. Если при этом не затронут мозг, то его вполне можно переместить в новое тело – искусственного или естественного происхождения. Не поврежденный, не вовлеченный в какой-либо процесс, нетронутый мозг не умирает, там нечему умирать, полагает Конышев.

«Я думаю, перенос мозга в искусственное тело – более выносливое, более совершенное – вообще единственная возможность человеческой расе остаться на Земле, – утверждает он. – Если в будущем появятся роботы с искусственным интеллектом, они нас “замочат”. Наше слабое тело надо менять»…

И он – не единственный исследователь, который думает так. В Англии вот уже добрых два десятка лет работает профессор кибернетики Кевин Уорвик. Он полагает, что нам уже сейчас надо начать вживление в организм биочипов, которые бы расширяли нашу память, позволяли бы напрямую общаться между собой без помощи мобильников, давали возможность так сказать телепатически управлять дистанционными механизмами.

Своих единомышленников поддерживает и доктор физико-математических наук, профессор, заведующий кафедрой биомедицинских систем Московского государственного института электронной техники, главный редактор журнала «Медицинская техника» Сергей Васильевич Селищев.

«Лет семь-восемь назад в журнале Scientific American появилась статья “Бионический человек” (“Bionic human”), в которой писали об искусственном теле, выращенном из живых тканей, – вспоминает он. – Указывалось, что за несколько десятков лет искусственные органы прошли путь от оборудования, занимающего полкомнаты, до 3D-принтеров, “печатающих” органы из живых клеток».

Вот вам и еще один способ создания новых тел.

Первое поколение искусственных органов – это так называемые прикроватные искусственные органы (bedside artificial organs). К их числу принадлежит ставший широко известным аппарат для гемодиализа, или «искусственная почка». Аппарат подсоединяется к лежащему на кушетке пациенту, кровь больного проходит сквозь «искусственную почку», а затем возвращается ему очищенной. Есть искусственное сердце, которое похоже на большой шкаф и, естественно, тоже находится вне тела пациента.

Есть портативные искусственные органы. Они по-прежнему находятся вне тела больного, но достаточно малы для того, чтобы он мог носить их на себе. Последним из широко освещавшихся в прессе органов такого типа является «носимый аппарат вспомогательного кровообращения». Он выглядит как небольшой ящик, который пациент носит с собой или на себе, внутри ящика – насос и электроника, помогающие сердцу работать.

Ныне также существуют полностью имплантируемые системы – искусственные или биоискусственные. Еще не все части тела имеют полноценные аналоги, есть сложности с воспроизводством глаза или нервной ткани, но они рано или поздно будут разрешены. Человек получает искусственные органы, машина приобретает «человеческие» качества. Мы подходим к вопросу: «Чем человек отличается от машины?»

Так что глобальных и неразрешимых технических проблем, по мнению профессора Селищева, для создания полностью искусственного тела не существует. Все задачи понятны и потенциально решаемы. Понятно и для чего нужны такие тела. Основная их задача – это высокотехнологичная медицинская помощь. А уж затем можно будет подумать и о проблемах бессмертия.

Футоролог Данила Медведев, к примеру, рисует такое будущее человечества: «Если живые клетки нашего тела прилипли друг к другу, образуя неизменные органы, то на искусственные наноклетки подобные ограничения не накладываются». А это значит, что тело собранное из наноклеток, сможет произвольно менять свою форму, делиться на части и даже существовать в виде нанооблака из подвижных, гибких, неуязвимых и вездесущих элементов», – предсказывает он.

Вот только непонятно, сохранят ли подобные существа человеческую сущность? Ведь новые возможности наверняка повлияют и на образ поведения, и на сам характер мышления. Не утрачен ли будет при этом и человеческий облик как таковой?

Трактат о пользе… заболеваний

«Природа жестока, но справедлива»… «Сильный пожирает слабого»… «За излишества надо платить»… Эти формулы въелись в наше сознание почище десяти заповедей, пишут в своей книге «Почему мы болеем? Ответы эволюционной медицины» Рандольф Нессе и Джордж Вильямс. Но не все в жизни подчиняется ясным, неумолимым законам бытия. Вот, например, болезни. Они набрасываются на нас внезапно. Мы перебираем в памяти прошлое и не можем понять, как и почему заболели. Недуги, кажется, поражают без всякой логики. Они щадят стариков и истребляют младенцев. Но так ли это на самом деле?..

Разобраться в тайнах наших страданий помогут специалисты новой научной дисциплины – эволюционной медицины. Поиск уводит их далеко в прошлое, заставляя вспомнить становление Homo sapiens.

Собственно говоря, их метод не нов. Уже давно анатомы, всматриваясь в современников, находят приметы давних эпох – рудименты. Так, легкий волосяной покров мы носим в память о звериной шерсти, покрывавшей когда-то тела древних гоминид, защищавшей их от холода. Такими же пережитками прошлого кажутся хвостовые позвонки, ибо никто из людей давно не носит хвост. Так быть может, и многие болезни, убивающие нас сейчас, достались нам как недобрая память о прошлом?

Обычно недуги мы встречаем во всеоружии. Наш организм состоит примерно из десяти квадриллионов клеток. Каждая из них снабжена химической меткой. Этот знак все равно что паспорт или мундир. Если он есть, сразу видно, что перед нами «подданный» огромного «организма-государства». Если его нет, значит, сюда пробрался посторонний, пришелец, чужак, и расправа с ним недолга. В этом обществе царят драконовские законы: за ношение поддельной или неряшливой метки немедленно следует смертная казнь. Каждая сотая клетка нашего организма работает в этой «службе безопасности»: выслеживает, контролирует, расправляется, наводит порядок. Все наше тело находится под ее неусыпным наблюдением.

Эпидемия чумы в средневековом городе

Иначе и быть не может. Ведь организм – это государство, которое непрерывно ведет войну с врагами, проникающими извне, Ситуация сродни той, что описывал в своей антиутопии «1984» Джордж Оруэлл.

И все-таки некоторые недуги мы не распознаем в упор. Напрашиваются два вывода. Либо эта болезнь стала досаждать организму человека спустя многие тысячи лет после его появления, и никакого оружия против ее возбудителей он не припас. Наглядный тому пример: повальное вымирание индейцев Северной Америки от незнакомых им и, на наш взгляд, не очень опасных болезней, завезенных к ним европейцами.

Либо – другой вывод – в истории человечества эти болезни сыграли свою положительную роль. Они были чем-то полезны для древнего человека, и потому мы, его слабые потомки, мучаемся и страдаем, не понимая, что не стоит так клясть «эту напасть». Она – оружие, защищающее нас от более страшных недугов.

Быть может, многие наши недуги спасали наш род во время оно? И тогда их впору назвать не «бичом, язвящим людей», а ржавым оружием эволюции.

Попробуем рассмотреть оба этих варианта. Начнем с коварных врагов, крадущихся к нам с той стороны, откуда не выставлены часовые.

Болезнью ХХ века, как уже говорилось, стал рак. Вредные опухоли готовы исподволь поразить практически любой орган нашего тела. А мы? Мы даже не знаем в точности, как возникает рак. Наш организм, бурно реагирующий на легкую простуду, сперва просто не замечает, что внутри него угнездилась опухоль, – как птица не отличает, что в ее гнезде поселился кукушонок. Мы бьем тревогу, лишь когда болезнь становится неизлечимой. В чем же дело? Наверное, в том, что в древности люди крайне редко болели раком.

Очевидно, прежде от рака страдали лишь люди, доживавшие до мафусаилова века. А поскольку таких было очень мало и многие поколения умирали молодыми, то природа не позаботилась даже о предупредительных знаках – симптомах, которые немедленно подсказали бы о появлении опухоли. А вот когда средняя продолжительность жизни резко увеличилась, на нас эпидемией обрушился рак – когда-то недуг столь же экзотический, как, например, муковисцидоз.

Теперь обратимся к другому варианту – к тому, что «полезное, с просроченным сроком годности» начинает нам скорее вредить, чем помогать.

Сто тысяч лет назад, когда Homo sapiens населил африканские саванны, он не летал на тряском аэроплане, не плавал на корабле ни в шторм, ни в штиль и даже не катался на карусели под радостный смех сородичей. Между тем на палубе корабля, в салоне старенького самолета и во время аттракциона нас часто укачивает. Бедного страдальца буквально выворачивает наизнанку. Приступ «морской болезни» протекает мучительно, хоть к настоящим недугам ее и не причислишь. Почему же наш организм реагирует так бурно?

Потому что страдает вестибулярный аппарат. Мы теряем ориентировку в пространстве. Что это значило в те времена, когда не было ни авиации, ни навигации? Что в организм попал яд! Наших предков, не попадавших в транспортные переделки, тошнило, лишь когда они съедали что-то ядовитое. Организм тогда как можно быстрее извергал съеденное, надеясь спастись от токсинов. Вот и теперь, стоит нам выбраться на палубу подрагивающего корабля, как организм пытается повторить давний, помогавший предкам опыт.

Так обстоит дело и с вредными привычками. Считается, что быть полным плохо. Родители отваживают детей от похрустывающих булочек, картофельных чипсов, пышных гамбургеров и сладковатой кока-колы, раз и навсегда уяснив, что, прибавляя калории, мы отнимаем здоровье. Но дети все так же тянутся к запретной пище и капризничают. Что-то глубинное, подсознательное побуждает их питаться вопреки науке.

Ответ надо искать опять же в прошлом. В ледниковом периоде в пище человека постоянно не хватало жиров, углеводов и сахаров. Рацион был очень скуден. Длинной, суровой зимой люди слабели и умирали от нехватки питательных веществ. Спастись можно было, раздобыв что-нибудь очень питательное, богатое калориями. Так в нас укоренилась тяга к пище, помогающей нагулять жирок.

По биологическим меркам, ледниковый период кончился «каких-то несколько дней назад». Мы еще не успели отвыкнуть от дурной манеры не проносить кусок мимо рта. Диеты не помогают. Посидев на них, мы чаще всего тут же «спохватываемся» и снова начинаем полнеть, поневоле съедая «за себя и своего предка». Лучше понять всю тщетность попыток и успокоиться. Человек упитанный легче переносит невзгоды. Толстокожих оптимистов ничем не прошибешь.

Итак, мы зачастую сами решаем, что считать болезнью. Ибо любое состояние, испытываемое нами, в чем-то отличается от идеального и, значит, является неблагополучным. Неужели нас постоянно надо врачевать? Нет, конечно. Во многих случаях то, что мы понимаем под «болезнью», скорее выявляет нашу самооценку, наше пожелание себе («Хочу быть стройным и иметь пышную шевелюру!»), а вовсе не свидетельствует об опасном нарушении функций организма.

Итак, не все, что кажется нам болезнью, надо непременно лечить. Между тем, в иных случаях, врачи борются с самим человеком. Депрессию можно травить таблетками, пока пациент не умрет или «не подсядет на колеса». В других случаях врачи в угоду нам принимаются лечить симптомы, не добираясь до самой болезни.

Особенно грешат этим фармацевты, усиленно рекламирующие таблетки и микстуры, которые «подавляют кашель», «сбивают жар», «избавляют от насморка». С таким же успехом можно уверять, что зонт, поднятый над головой, «избавляет от дождя». Ваша голова, действительно, останется сухой, но ноги-то по-прежнему будут вышагивать по лужам.

Жар, кашель, насморк – все это симптомы сражения, происходящего в организме больного. И если звуки сечи вам тягостны, вы можете вооружить союзное вам войско картонными мечами – принять новомодную таблетку. Все признаки распри исчезнут, но армия-то будет разбита и болезнь победит!

Температура – тот же меч, которым воспользовался ваш организм. Температура повышается потому, что многие бактерии и вирусы плохо переносят даже небольшой ее рост. Пока в вашем организме держится жар, враги, проникшие в него, гибнут толпами. Приняв какое-то средство, понижающее жар, вы поможете им, дадите им передышку, а потом, лежа на больничной койке, будете удивляться, почему у вас такой плохой иммунитет.

Кашель и насморк тоже наше оружие. Мы выбрасываем микробы наружу, чтобы они не плодились внутри нас, отравляя организм. Если мы, глотнув что-нибудь из нынешних «чудодейственных средств», тут же избавимся от насморка, то в действительности мы лишь предадим организм на милость болезни. Мы закроем дверцу, через которую он мог изгонять своих врагов, и они с удвоенной силой принимаются губить нас.

Бурная реакция увеличивает шансы на выживание! Так что болейте на здоровье.