Текст книги "Черный дом"

– Ты что, конечно, на всех, – отвечает Уэнделл.

Дудлс наклоняется к окну:

– По двадцатке на каждого, идет? Если мы согласимся сделать то, что тебе нужно.

– О, ты разбиваешь мне сердце. – Уэнделл достает бумажник из заднего кармана и вытаскивает четыре двадцатки, оставляя себе десятку и три долларовые купюры, которые теперь придется растягивать на целый день. Они берут деньги и тут же рассовывают их по карманам.

– А теперь вот о чем я вас попрошу. – Уэнделл подходит к дверце водителя, наклоняется к окну.

Глава 12

Несколькими минутами позже пикап останавливается между последними деревьями, где щебенка полностью исчезает в сорняках и высокой траве. Мотоциклы Громобойной пятерки аккуратным рядком стоят в десятке ярдов впереди и чуть левее. Уэнделл, который занял место Фредди Сакнессама, вылезает из кабины, отходит на пару шагов в надежде, что ядреный запах застарелого пота, грязной кожи и пивного перегара, которым благоухали попутчики, не пристанет к его одежде. За спиной, Уэнделл это слышит, Фредди спрыгивает с кузова на землю, а остальные вылезают из кабины и захлопывают дверцы. Шума, конечно, много, но не столько, чтобы привлечь лишнее внимание. Видит Уэнделл только заднюю прогнившую стену «Закусим у Эда», затянутую вьюном, да растущие перед ней тигровые лилии. До него доносятся тихие голоса, один из которых – Нюхача Сен-Пьера. Уэнделл готовит «Никон» к съемке: откидывает заднюю крышку, вставляет новую пленку, снимает колпачок с объектива, а уж потом осторожно направляется к боковой стене полуразрушенного здания.

Заходит за угол и видит проселок, отходящий от шоссе, и перегораживающую съезд патрульную машину. На шоссе Дэнни Щеда и Пэм Стивенс жарко спорят с пятью или шестью мужчинами и женщинами, оставившими свои автомобили. Исход спора для Уэнделла очевиден: если Щеда и Стивенс – дамба, то очень скоро она даст серьезную течь. Уэнделлу это на руку. Суета и беспорядок облегчат ему путь к телу Ирмы Френо и добавят пикантных подробностей в и без того колоритную историю. Жалеет он только, что не может прямо сейчас нашептывать абзацы будущей статьи в диктофон.

«Неопытность сотрудников чифа Гилбертсона проявилась в тщетных попытках патрульных Щеды и Стивенс сдержать толпу граждан, желающих собственными глазами засвидетельствовать результат последнего преступления Рыбака…» Общие слова, общие слова, потом: «…но ваш корреспондент сумел пробиться в эпицентр событий, где и выполнил скромную, но почетную обязанность: служить ушами и глазами своих читателей…»

Уэнделла трясет при мысли о том, что такой текст может кануть в Лету, он не уверен, что запомнит его, но и не решается наговорить в диктофон: боится, что его услышат. Крадучись, прижимаясь к стене, продвигается к фасаду «Закусим у Эда».

Скромные уши читателей слышат, пусть и не разбирая отдельных слов, на удивление доброжелательный разговор Нюхача Сен-Пьера и Дейла Гилбертсона, стоящих неподалеку от входа в бывшую закусочную. Скромные глаза читателей видят Джека Сойера, появившегося в поле зрения с пустым пластиковым пакетом и бейсболкой в правой руке. Скромный нос читателей фиксирует жуткую вонь, однозначно свидетельствующую о наличии в здании разлагающегося тела. Джек идет чуть быстрее, чем всегда, и, хотя очевидно, что направляется он к своему пикапу, продолжает оглядываться по сторонам.

Что же тут происходит? Судя по всему, Золотой мальчик не хочет, чтобы его видели. Он похож на мелкого воришку, только что засунувшего уворованное под пиджак, а золотые мальчики так себя не ведут. Уэнделл поднимает фотоаппарат и наводит на цель. Так держать, старина Джек, ты будешь отлично смотреться на газетной полосе. А теперь давай зафиксируем, что ты несешь, не возражаешь? Уэнделл нажимает кнопку спуска, наблюдает в видоискатель, как Джек подходит к пикапу. «Золотой мальчик собирается положить свою добычу в бардачок, – думает Уэнделл, – и не хочет, чтобы кто-нибудь это видел. Не повезло тебе, старина, ты попал в объектив «Откровенной камеры»[69]69
  «Откровенная камера» – цикл юмористических передач телекомпании Си-би-эс. Содержание каждой основывалось на съемке скрытой камерой реакции людей на нестандартные ситуации. В конце каждой передачи ведущий обращался к жертве розыгрыша со словами: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера».


[Закрыть]. Но не везет и тому, кто выполняет скромную, но почетную обязанность – служить глазами и ушами читателей, потому что Джек Сойер, подойдя к пикапу, не залезает в кабину, а наклоняется над бортом и что-то проделывает, предлагая нашему благородному журналисту любоваться лишь его спиной. Благородный журналист все-таки фотографирует спину, а потом отвернувшегося от пикапа Джека Сойера. Руки его пусты, и он более не выглядит мелким воришкой. Он уже запрятал свои сокровища, но почему пустой пластиковый пакет и бейсболка вдруг стали сокровищами?

И тут Уэнделла Грина словно пронзает молнией. Волосы просто встают дыбом. Великая история становится невероятно великой. Жестокий убийца, расчлененный труп ребенка и… падение героя! Джек Сойер выходит из развалин с пластиковым пакетом и бейсболкой «Пивоваров», стараясь оставаться незамеченным, прячет и то и другое в своем пикапе. Все это он нашел в полуразрушенном здании «Закусим у Эда» и вынес из-под носа своего друга и почитателя Дейла Гилбертсона. Золотой мальчик унес с места преступления вещественные доказательства. И Уэнделл запечатлел сие на пленке. Теперь Уэнделлу есть чем прижать этого самоуверенного и заносчивого Золотого мальчика, Уэнделл может свергнуть его с Олимпа. Уэнделлу хочется пуститься в пляс, что он и делает, не в силах сдержаться. Отплясывает джигу с бесценным фотоаппаратом в руках и торжествующей улыбкой на лице.

У него такое хорошее настроение, он в таком восторге, что даже сперва решает забыть о четырех идиотах, ждущих его сигнала, и поставить точку. Но нет, негоже останавливаться на полдороге. Таблоиды, продающиеся в супермаркетах, жаждут получить жуткие, леденящие кровь фотографии изуродованного тела Ирмы Френо. Уэнделл Грин даст им эти фотографии.

Уэнделл еще на шаг приближается к фасаду полуразрушенной закусочной и замирает, не веря своим глазам. Четверо байкеров добрались до конца проселка, где и помогают Щеде и Стивенс отгонять людей, жаждущих взглянуть на трупы, лежащие в развалинах. Тедди Ранкелман слышал, что Рыбак притащил туда как минимум шесть, а может, и восемь наполовину съеденных детей: новости по мере их распространения по городу обрастали все более сенсационными подробностями. Так что копам подмога пришлась очень кстати, хотя Уэнделл предпочел бы, чтобы Нюхач и его команда устроили заварушку, а не помогали наведению порядка. Он подходит к углу и осторожно выглядывает из-за него, чтобы посмотреть, что творится перед фасадом закусочной. Если он хочет добиться желаемого, ему нужно улучить удобный момент.

Вторая патрульная машина ПУФЛ протискивается сквозь автомобили, стоящие на шоссе номер 35, съезжает на проселок мимо машины Щеды и берет курс на развалины. Добирается до них, и два молодых, частично занятых на службе копа, Хольц и Нестлер, вылезают из кабины и направляются к Дейлу Гилбертсону. Они стараются не подавать виду, что замечают запах, который усиливается с каждым шагом, приближающим их к «Закусим у Эда». Уэнделл видит, что еще труднее им скрыть удивление и отвращение, которые вызывает собеседник чифа, Нюхач Сен-Пьер. Наверняка они подозревают его в совершении бессчетного количества преступлений. Оба – деревенские парни, которым не довелось окончить колледж. Они делят на двоих одну зарплату полицейского, очень хотят поступить на службу, а в мире для них существует только два цвета: черный и белый. Дейл, похоже, успокаивает подчиненных, а Нюхач, который без труда может одновременно оторвать их от земли, а потом так ударить головами, что они разлетятся, как два сваренных всмятку яйца, добродушно им улыбается. Следуя приказу Дейла (слов Уэнделл не разбирает, но догадывается об их смысле по поведению молодых копов), они разворачиваются и направляются к шоссе, по пути бросая восхищенные взгляды на Джека Сойера. Бедняги, какое же их ждет разочарование.

Джек подходит к Дейлу, они о чем-то совещаются. Жаль, что Дейл не в курсе проделок своего дружка, спрятавшего важные улики. Или, тут Уэнделлу приходит в голову новая мысль, в курсе… и заодно с ним? В одном Уэнделл уверен: тайное станет явным, как только «Геральд» опубликует его фотографии.

Все это время щеголь в шляпе и солнечных очках просто стоит, сложив руки на груди, спокойный, уверенный в себе, словно держит все под контролем, а запах до него и не долетает. «Очевидно, это ключевой игрок, – думает Уэнделл. – Он отдает приказы. Золотой мальчик и Дейл стремятся всячески его ублажить; это чувствуется по уважительному отношению к нему, почтительности. Если они хотят что-то скрыть, то ради него. Но почему? И кто он, черт побери? Он немолод, пятьдесят с хвостиком, годится в отцы и Джеку, и Дейлу. Одет слишком модно, чтобы жить в деревне. Значит, он из Мэдисона, может, из Милуоки. Очевидно, что не коп, но и не бизнесмен. Человек, привыкший принимать решения самостоятельно и быстро, это ясно с первого взгляда».

Еще одна патрульная машина съезжает с шоссе номер 35 и останавливается около «Закусим у Эда». Золотой мальчик и Гилбертсон направляются к ней, из кабины вылезают Бобби Дюлак и этот толстяк, Дит Джесперсон, но щеголь в шляпе даже не смотрит в их сторону. Да, это круто. Спокойно стоит сам по себе – генерал, командующий войсками. Уэнделл наблюдает, как загадочный мужчина достает сигарету, закуривает, выпускает струйку дыма. Джек и Дейл уводят вновь прибывших в развалины, а этот продолжает спокойно курить, отстранившись от происходящего вокруг него. Сквозь прогнившую стену Уэнделл слышит, как Дюлак и Джесперсон жалуются на запах; потом кто-то из них ахает, увидев тело. «Привет, мальчики, – говорит Дюлак. – Неужели такое возможно? Привет, мальчики». Голос позволяет Уэнделлу установить местонахождение тела: у дальней стены.

Прежде чем три копа и Сойер успевают выйти из полуразрушенного здания, Уэнделл высовывается из-за угла, наводит фотоаппарат и фотографирует загадочного мужчину. К его ужасу, Шляпа мгновенно поворачивается к нему.

– Кто меня сфотографировал? – Уэнделл тут же скрывается за углом, но знает, что его засекли. Черные очки смотрели прямо на него. И уши у него как у летучей мыши: уловить щелчок затвора! – Выходите оттуда, – слышит Уэнделл. – Нет смысла прятаться. Я знаю, что вы здесь.

Со своей позиции у боковой стены Уэнделл видит автомобиль полицейского управления Висконсина и «понтиак» с надписью «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ», подъезжающие к колонне выстроившихся на шоссе машин. Ситуация в голове колонны, похоже, достигла точки кипения. Вроде бы один из байкеров вытаскивает кого-то через окно презентабельного «олдсмобиля».

А потому самое время бросить в бой кавалерию. Уэнделл отступает еще на шаг от фасада и дает отмашку.

– Хо-хо-хо! – вопит Тедди Ранкелман.

Дудлс визжит, как резаная свинья, и четверка помощников Уэнделла пробегает мимо него, чтобы отвлечь на себя внимание противника.

Глава 13

Дэнни Щеда и Пэм Стивенс из последних сил держат оборону, когда до них доносится нарастающий рев мотоциклов. Да уж, до полного счастья им не хватает только прибытия Громобойной пятерки. От Тедди Ранкелмана и Фредди Сакнессама они сумели отделаться достаточно быстро, но по шоссе номер 35 прибывает все больше автомобилей, водители которых полагают, что имеют полное право поглазеть на детские трупы, которыми набито полуразрушенное здание «Закусим у Эда». И пока им удается разобраться с водителем одного автомобиля, в хвост очереди пристраиваются еще два. Все требуют долгих объяснений, почему они, налогоплательщики и озабоченные ситуацией граждане, не имеют права побывать на месте преступления. Особенно такого ужасного, такого трагического, такого… зрелищного. Большинство отказывается верить, что в этих развалинах найдено только одно тело – Ирмы Френо; трое уже обвинили Дэнни, что он скрывает подробности, а один употребил термин «Фишергейт»[70]70
  После «Уотергейта», политического скандала 1974 г., вторая часть этого слова, «гейт», используется для образования сложных слов со значением «скандал». Фишер (Fisher), понятное дело, рыбак.


[Закрыть]. Кретины. Видать, многие, уж непонятно почему, думают, что местная полиция прикрывает Рыбака!

Некоторые, отъезжая, показывают Щеде оттопыренный средний палец. Одна дама сует крест ему под нос и кричит, что у него грязная душа и ему один путь – в ад. По меньшей мере у половины из тех, кого он отсылает прочь, фотоаппараты и видеокамеры. Да разве можно назвать их людьми, если ранним субботним утром они покинули дом, чтобы поглазеть на мертвых детей и сфотографировать? А ведь они полагают себя совершенно нормальными. Кто же тогда ку-ку? Конечно же, он, Дэнни Щеда.

Пожилой мужчина, приехавший вместе с женой, они живут на Мейд-Мариан-уэй, говорит: «Молодой человек, вы, похоже, единственный во всем округе, кто не понимает, что здесь происходит в своем роде историческое событие. Мардж и я считаем, что мы имеем право на сувенир».

Сувенир?

Вспотевший как мышь, обозленный, сытый по горло общением с идиотами, Дэнни выходит из себя:

– Дружище, я с вами полностью согласен. Будь моя воля, вы и ваша очаровательная жена уехали бы отсюда с запятнанной кровью одеждой, может, с одним, а то и двумя отрезанными пальцами. Но разве я что-то решаю? А вот мой чиф, он не понимает простых истин.

Пожилой господин с Мейд-Мариан-уэй отъезжает, шокированный до потери речи. Следующий водитель начинает орать, как только Дэнни наклоняется к окошку. Выглядит он как Джордж Рэтбан, каким представляет его Дэнни, только голос более хриплый и пронзительный: «Не думай, будто я не вижу, что вы тут вытворяете! – Дэнни спокойно пытается объяснить, что они охраняют от посторонних место преступления. Но «Джордж Рэтбан», который приехал на старом синем «додже» без переднего бампера и правого зеркала заднего обзора, орет: – Я сижу здесь двадцать минут, пока вы и эта дама валяете дурака! Я надеюсь, вам мало не покажется, когда ГРАЖДАНЕ САМИ ЗАЙМУТСЯ ОХРАНОЙ ПОРЯДКА!»

Вот в этот деликатный момент Дэнни и слышит нарастающий рев мотоциклов приближающейся к съезду с шоссе номер 35 Громобойной пятерки. Он выбит из колеи с той минуты, как нашел на тротуаре у дома престарелых велосипед Тая Маршалла, и от мысли, что ему предстоит схлестнуться еще и с Нюхачом Сен-Пьером, голова наполняется густым черным дымом, в котором то и дело вспыхивают искры. Он наклоняет голову и смотрит в глаза красномордого «Джорджа Рэтбана». Говорит тихо, на одной ноте: «Сэр, если вы будете продолжать в том же духе, я надену на вас наручники, посажу за решетку на заднее сиденье патрульного автомобиля, а когда меня отпустят отсюда, отвезу в полицейский участок и обвиню во всем, что только придет мне в голову. Это я вам обещаю. А теперь окажите себе услугу, уберитесь отсюда к чертовой матери».

Рот мужчины открывается и закрывается, как у аквариумной рыбки. Кровь приливает к его и без того красному лицу. Дэнни продолжает смотреть ему в глаза, очень надеясь, что «Джордж Рэтбан» даст повод защелкнуть на его руках наручники и препроводить на заднее сиденье патрульного автомобиля. Но парень правильно оценивает ситуацию. Осторожность берет верх, он отводит взгляд. Включает заднюю передачу и чуть не врезается в стоящую позади «миату».

– Я просто не верю своим глазам, – говорит Пэм. – Какой идиот развязал язык?

Как и Дэнни, она наблюдает за Нюхачом и его друзьями, несущимися к ним мимо стоящих автомобилей.

– Не знаю, но я бы с удовольствием вогнал свою дубинку ему в глотку. А потом отправился на поиски Уэнделла Грина.

– Тебе не пришлось бы долго искать. Его машина по очереди шестая. – Пэм указывает на красную «тойоту» Грина.

– Святой Боже, – выдыхает Дэнни. – Знаешь, я даже рад, что удастся пообщаться с этой мразью. Теперь-то я точно выскажу ему все, что о нем думаю. – Улыбаясь, он наклоняется, чтобы поговорить с юношей, сидящим за рулем «миаты». Юноша отъезжает, и Дэнни машет рукой водителю следующего автомобиля, наблюдая за Громобойной пятеркой, расстояние до которой стремительно сокращается. Поворачивается к Пэм: – На этот раз, если Нюхач полезет на меня с кулаками или даже если мне покажется, что он собирается это сделать, клянусь Богом, я достану «пушку».

– Представляешь, сколько потом придется заполнять бумаг.

– А мне плевать.

– Ладно, составлю тебе компанию. – И Дэнни понимает, что она поддержит его, если он возьмется за оружие.

Водители, пытающиеся свернуть на проселок, не дают возможности следить за Нюхачом и его командой. Суровые лица за прозрачными защитными щитками и развевающиеся бороды говорят за то, что стычки не избежать. Сердце Дэнни Щеды ускоряет бег, а сфинктер напрягается.

Но байкеры проезжают мимо, даже не повернувшись, один за другим: Нюхач, Мышонок, Док, Сонни и Кайзер. Расстояние между ними и съездом с шоссе увеличивается с той же скоростью, с какой еще недавно уменьшалось.

– Черт, – вырывается у Дэнни, который не знает, испытал он облегчение или разочарование. Но смятение, которое вызывает очередной маневр байкеров – не проехав и пятидесяти ярдов, они разворачиваются, – говорит за облегчение.

– Пожалуйста, не надо, – шепчет Пэм.

Головы водителей и пассажиров стоящих автомобилей поворачиваются, когда байкеры вновь проскакивают мимо, на этот раз в направлении города, и на несколько секунд все звуки заглушает рев «харлеев». Когда он немного стихает, Дэнни Щеда снимает форменную фуражку и вытирает лоб. Пэм Стивенс разгибается, расправляя плечи, шумно выдыхает. Потом кто-то давит на клаксон, к нему присоединяются еще два водителя, и седоусый мужчина в джинсовой рубашке, показывая Дэнни какую-то бляху размером с четвертак, объясняет, что он – кузен окружного судьи и почетный член полиции Ла Ривьеры (сие говорит о том, что его никогда не штрафовали за неправильную парковку или превышение скорости), а потому имеет право ехать, куда ему вздумается. Усы расходятся в широкой улыбке: «Так что пропустите меня, патрульный, а потом займитесь своим делом».

«Мое дело – никого не пропускать», – отвечает Дэнни. Ему приходится повторить эту фразу несколько раз, прежде чем почетный полицейский уступает место следующему водителю. Отослав прочь еще нескольких достопочтенных граждан, он оглядывает вереницу автомобилей, чтобы понять, как скоро ему предстоит послать куда подальше Уэнделла Грина. Конечно же, журналист должен быть на подходе. Но как только Дэнни поднимает голову, начинают гудеть клаксоны, а люди орут: «Пропусти нас! Эй, приятель, не забывай, что я плачу тебе жалованье! Я хочу поговорить с Дейлом, я хочу поговорить с Дейлом!»

Несколько мужчин вылезают из автомобилей. Они целятся пальцами в Дэнни, их губы шевелятся, но он не может разобрать, что они кричат. И тут же острая боль простреливает голову. Что-то не так, красной «тойоты» репортера нет. Что за черт? Неужели этот подонок вывалился из череды стоящих машин и поехал к «Закусим у Эда» по полю? Дэнни поворачивается, окидывает взглядом поле. Сердитые голоса и гудки бьют в спину. Нет ни красной, с помятым кузовом, «тойоты», ни Уэнделла Грина. Или этот мешок с говном отказался от попыток прорваться к полуразрушенной закусочной?

Несколько минут спустя пробка рассасывается, и Дэнни с Пэм думают, что успешно справились с заданием. Все четыре полосы шоссе номер 35 пусты, обычное дело для субботнего утра. Лишь один пикап катит мимо, направляясь в Сентралию.

– Не пора ли нам ехать туда? – спрашивает Пэм, кивнув в сторону развалин.

– Может, через пару минут. – Дэнни не торопится вновь вдохнуть аромат, которым благоухает бывшая закусочная. Он бы с радостью оставался на обочине шоссе до прибытия медицинского и технических экспертов. Что вообще происходит с людьми? Сам бы он, не колеблясь, отдал двухдневное жалованье, лишь бы не смотреть на разложившееся тельце бедной Ирмы Френо.

Потом до него и Пэм доносятся звуки, от которых им разом становится не по себе. Во-первых, шум автомобильных двигателей: на них накатывает новая волна зевак. Во-вторых, рев мотоциклов, доносящийся из-за полуразрушенной закусочной.

– К этому сараю есть еще одна дорога? – в изумлении спрашивает Дэнни.

Пэм пожимает плечами:

– Похоже на то. Но послушай… Дейлу придется самому разбираться с гуннами Нюхача, потому что нам хватит хлопот и без них.

– Это точно.

До тридцати легковушек и пикапов скапливается у съезда на шоссе, и они с Пэм видят, что в них люди более злые и настроены куда решительнее, чем те зеваки, с которыми они уже успели разобраться. Из последних автомобилей вылезают мужчины и женщины и направляются к двум полицейским. Водители автомобилей, которые стоят в голове колонны, кричат и размахивают кулаками. Какая-то женщина (невероятно!) привезла с собой двух детей-подростков. Они развернули полотнище, на котором написано: «НАМ НУЖЕН РЫБАК». Мужчина, приехавший в запыленном старом «кадиллаке», высовывает из окна написанный от руки плакат: «ГИЛБЕРТСОН ДОЛЖЕН УЙТИ».

Дэнни оборачивается и видит подтверждение своей догадке: Громобойная пятерка таки пробралась к «Закусим у Эда» по объездной дороге, потому что четверо бородачей стоят в ряд, странным образом напоминая агентов Секретной службы, тогда как Нюхач Сен-Пьер о чем-то говорит с чифом. И выглядят эти двое как главы двух государств, обсуждающие торговое соглашение. Дэнни просто не понимает, как такое может быть, поэтому поворачивается к колонне автомобилей, к недоумкам с плакатами, направляющимся к ним.

Гувер Далримпл, старичок семидесяти одного года с козлиной бородкой, встает перед Пэм и начинает качать свои неотъемлемые права. Дэнни помнит его: шестью месяцами раньше Далримпл стал инициатором драки в баре отеля «Нельсон» и теперь, похоже, решил поквитаться. «Я не собираюсь говорить с вашим напарником, – кричит он, – и не собираюсь выслушивать его, потому что вашего напарника совершенно не интересуют права простых граждан».

Дэнни отсылает прочь оранжевый «субару», в котором сидит прыщавый подросток в футболке с изображением группы «Блэк Саббат», потом черный «корветт» с номерами Ла Ривьеры, за рулем которого – ослепительно красивая молодая женщина с удивительно обширным запасом ругательств. Откуда взялись все эти люди? Он не узнает никого, кроме Гувера Далримпла. Дэнни практически уверен, что большинство тех, кого он видит перед собой, живут не во Френч-Лэндинге.

Он уже собирается подойти к Пэм, чтобы помочь ей, когда ему на плечо ложится рука. Он поворачивается и видит перед собой Дейла Гилбертсона и Нюхача Сен-Пьера. Остальные четверо байкеров стоят в нескольких ярдах. Один, его зовут Мышонок, и габаритами он, естественно, напоминает стог сена, перехватывает взгляд Дэнни и подмигивает.

– Что они тут делают? – спрашивает Дэнни.

– Успокойся, – говорит ему Дейл. – Друзья мистера Сен-Пьера вызвались помочь нам в сдерживании толпы, и я думаю, их помощь нам не помешает.

Уголком глаза Дэнни видит, как близнецы Ниари пытаются сойти с обочины на проселок, и протягивает руку, чтобы остановить их.

– А что они с этого получат? – спрашивает он.

– Мы будем держать их в курсе событий, ничего больше, – отвечает чиф. – Давайте, парни, за дело.

Друзья Нюхача направляются к толпе. Чиф перемещается к Пэм, которая поначалу в недоумении таращится на него, потом кивает. Мышонок гаркает на Гувера Далримпла: «Возложенной на меня властью я приказываю тебе выметаться отсюда, Гувер». Старик исчезает столь быстро, что можно подумать, будто он дематериализовался.

Толпа сердитых зевак реагирует на байкеров аналогично. Дэнни надеется, что удастся обойтись без мордобоя: одного вида мужчин весом под триста фунтов и с внешностью «Ангелов ада»[71]71
  «Ангелы ада» – знаменитая команда байкеров, вселявшая ужас в обывателей в период расцвета контркультуры 60‑х – начала 70‑х гг., особенно в западных штатах. Представляла собой хорошо организованное формирование, охраняла многие мероприятия того периода, в том числе и концерт в Вудстоке.


[Закрыть] хватает, чтобы привести разбушевавшихся обывателей в чувство. И действительно, байкер, находящийся рядом с Дэнни, обращает Флойда и Фрэнка Ниари в бегство, лишь замахнувшись на них кулаком. Когда те ныряют в кабину своего автомобиля, байкер подмигивает Дэнни и говорит, что зовут его Кайзер Билл. Друзьям Нюхача определенно нравится наводить порядок, им уже с трудом удается сдерживать ухмылки. Но они сдерживают, потому что именно их суровость нагоняет на толпу страх.

– А кто остальные? – спрашивает Дэнни.

Кайзер Билл показывает ему Дока и Сонни, которые разгоняют толпу справа от Дэнни.

– Почему вы это делаете?

Кайзер наклоняет голову, и его лицо зависает в двух дюймах от Дэнни. У того ощущение, будто он нос к носу столкнулся с быком. Те же ярость и жар идут от широких скул и волосатой кожи. Дэнни удивляется, что из ноздрей не вырываются струи пара. Один из зрачков меньше другого. Белки налиты кровью.

– Почему? Мы это делаем из-за Эми. Неужели вам это не ясно, патрульный Щеда?

– Извините, – бормочет Дэнни. Ну конечно. Ему остается надеяться, что Дейл удержит этих монстров в узде. Наблюдая, как Кайзер Билл едва не переворачивает древний «мустанг», водитель которого, молодой оболтус, замешкался с тем, чтобы подать машину назад, он благодарит Бога, что они пришли с пустыми руками, без дубинок.

Через зазор, появившийся в колонне автомобилей после отъезда «мустанга», к Дэнни и Кайзеру подъезжает патрульная машина. Пока она пробивается сквозь толпу, какая-то женщина в футболке и обтягивающих джинсах барабанит кулачком по стеклу со стороны пассажирского сиденья. Машина останавливается, из нее выскакивают Боб Хольц и Пол Нестлер, частично занятые на службе, таращатся на Кайзера, спрашивают у Пэм, не нужна ли помощь.

– Поезжайте к чифу и узнайте у него, – отвечает Дэнни, хотя понимает, что не должен этого делать. Хольц и Нестлер – отличные ребята, но им еще предстоит многому научиться. В том числе и насчет того, кому положено отдавать приказы.

Через полторы минуты появляются Бобби Дюлак и Дит Джесперсон. Дэнни и Пэм машут им, показывая, что надо следовать к бывшей закусочной, тогда как байкеры продолжают наводить страх на горожан, молотя кулачищами по бортам и капотам автомобилей. Из толпы доносятся шум борьбы и сердитые крики. Дэнни кажется, что он провел на обочине шоссе не один час. Расшвыривая людей, к Пэм направляется Сонни. Она стоит как скала. Следом появляются Мышонок и Док. У Дока из носа течет струйкой кровь, исчезая в бороде. Широкими шагами подходит Кайзер.

Когда толпа начинает скандировать: «МЫ НЕ УЙДЕМ! МЫ НЕ УЙДЕМ!» – возвращаются Хольц и Нестлер. «Мы не уйдем! – повторяет про себя Дэнни. – Можно подумать, что они протестуют против войны во Вьетнаме».

До Дэнни доносится вой полицейской сирены, тут же он видит, как Мышонок, надвигаясь на толпу, укладывает на землю первых трех, до кого может дотянуться. Док опирается руками на дверцу слишком хорошо знакомого «олдсмобиля» и через открытое окно спрашивает хрупкого телосложения лысеющего водителя, что, собственно, он здесь делает.

– Док, оставь его в покое, – говорит Дэнни, но его слова тонут в вое сирены.

Хотя мужчина, сидящий за рулем «олдсмобиля», внешне напоминает школьного учителя математики или мелкого клерка муниципалитета, он обладает решительностью гладиатора. Это преподобный Лэнс Ховдал, к которому Дэнни ходил в воскресную школу.

– Я думал, что смогу помочь, – отвечает пастор.

– За всем этим шумом мне плохо вас слышно. Позвольте помочь вам приблизиться к месту событий, – рычит Док, и его руки всовываются в кабину в тот момент, когда, ревя сиреной, к ним подъезжает автомобиль полицейского управления штата.

– Не надо, Док, ПРЕКРАТИ! – кричит Дэнни, глядя, как двое мужчин, сидящие в автомобиле полицейского управления, Браун и Блэк, наблюдают за уникальным зрелищем: бородатый мужчина, габаритами не уступающий гризли, вытаскивает лютеранского священника через окно его собственной машины. Вместе с детективами приехал, еще сюрприз, Арнольд Храбовски, Бешеный Мадьяр. И сейчас, выпучив глаза, таращится на хаос, царящий вокруг его «понтиака» с надписями «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ» на боках.

Съезд с шоссе уже напоминает зону боевых действий. Дэнни ныряет в толпу и проталкивается к Доку и своему бывшему учителю воскресной школы, который определенно потрясен случившимся, но остался целым и невредимым.

– Дэнни, мальчик мой, – говорит пастор. – Я, безусловно рад тебя видеть.

Док грозно смотрит на обоих:

– Вы друг друга знаете?

– Преподобный Ховдал, это Док, – представляет мужчин Дэнни. – Док, это преподобный Ховдал, пастор лютеранской церкви «Гора Хеврон».

– Святая бабочка. – Док тут же начинает приглаживать лацканы и одергивать полы пиджака священника. – Прошу меня извинить, святой отец, надеюсь, я не причинил вам вреда.

Детективам из полицейского управления и Бешеному Мадьяру удается выбраться из толпы. Да и шум заметно снижается: друзья Дока «загасили» самых крикливых.

– К счастью, окно шире, чем я, – говорит пастор.

– Скажите, могу я как-нибудь прийти к вам? – спрашивает Док. – В последнее время я много читал о первом столетии христианства. Деятельность апостолов, оставшихся без Учителя, распространение новой религии, вы понимаете. Хотелось бы обменяться мнениями.

Ховдал не успевает ответить, потому что внезапный взрыв шума доносится с другого конца проселка. Какая-то женщина вопит как банши, и от этого нечеловеческого воя волосы на затылке Дэнни встают дыбом. Ему представляется, что около полуразрушенной закусочной внезапно появились психи, куда более страшные, чем Громобойная пятерка. Что же там такое творится?

– «Привет, мальчики». – Не в силах сдержать негодование, Бобби Дюлак поворачивается к Дейлу, потом к Джеку. Повышает голос: – Неужели такое возможно? «Привет, мальчики».

Дейл откашливается в кулак, пожимает плечами.

– Он же хотел, чтоб мы ее нашли.

– Естественно, – кивает Джек. – Он направил нас сюда.

– Но почему он это сделал? – спрашивает Дюлак.

– Он гордится своей работой. – Из глубин памяти всплывает отвратительный голос: «Держись в стороне. Перейдешь мне дорогу, и я развешу твои внутренности от Расина до Ла Ривьеры». Чей это был голос? Джек прекрасно понимает, что, опознав голос, сможет найти Рыбака. Но с опознанием не вытанцовывается. Зато Джек Сойер вспоминает запах, еще более вонючий, чем тот, что наполняет сейчас полуразрушенную закусочную, – мерзопакостный запах, накатывающий с юго-запада другого мира. Там тоже есть свой Рыбак или его аналог.

И тут же в голове возникает мысль, достойная звезды отдела расследования убийств УПЛА.

– Дейл, я думаю, Генри должен прослушать запись этого разговора по линии 911.

– Не понимаю тебя. А зачем?

– Генри слышит даже то, что недоступно летучим мышам. Если он и не узнает голос, то почерпнет из этого разговора в сто раз больше информации, чем мы.

– Дядя Генри никогда не забывает услышанный голос, это правда. Ладно, пошли отсюда. Медицинский и технические эксперты должны подъехать с минуты на минуту.

Следуя за двумя мужчинами, Джек думает о бейсболке Тайлера Маршалла и месте, где он ее нашел, – мире, существование которого отрицал большую часть своей жизни и возвращение в который этим утром потрясло его до глубины души. Рыбак оставил бейсболку в Долинах, реальности, о которой он впервые услышал, когда был шестилетним Джеки… когда Джеки было шесть лет, а папа играл на трубе. Все это возвращается к нему, все его невероятное путешествие, и не потому, что он этого хочет. Просто иного не дано. Внешние силы подхватили его за воротник и тащат вперед. Вперед к собственному прошлому! Рыбак гордится своей работой, Рыбак сознательно дразнит их, истина эта столь очевидна, что трое мужчин не считают нужным об этом говорить. Но в действительности Рыбак подманивает только Джека Сойера, единственного, кто видел Долины. А если это так, по-другому и быть не может, тогда…