Текст книги "Наследие предков. Tod Mit Uns"

Глава 9
Dignidad

Прибой лениво шелестел за бронелистами боевой машины. Погода была совершенно спокойной. Но даже она не предвещала ничего хорошего любому человеку, решившему в эти предрассветные минуты пройтись по пляжу балтийского побережья Земландского полуострова.

С моря тянулся практически непроницаемый туман желто-ржавого цвета. Казалось, он остановился плотной стеной над линией прибоя. Но это была лишь оптическая иллюзия. Туман уже давно заполз и на берег. На востоке горизонт уже загорелся багряным заревом, но отсюда восход не видно. Лишь алый блеск в подбрюшье облаков говорил о возвращении солнца после ночных блужданий на той стороне земного шара. Пляж еще был в тени. Черные силуэты деревьев причудливо проявлялись в тумане своими зловещими тенями.

– Чертов живописный пейзаж, будь он неладен! – проворчал Колесников, глядя в перископические смотровые приборы бронетранспортера.

– А крабы ушли? – прошептал один из бойцов.

– Нет. Бродят по песку. Следы ребят ворошат. Это хорошо. Пусть ворошат.

Солнце поднималось все выше. Алые облака стали розоветь. Небо прояснялось на глазах, а туман словно становился все ниже и желтее. Даже слегка прозрачнее.

– Командир, а мы тут надолго? – послышался недовольный голос другого бойца.

Колесников повернул голову и оглядел боевое отделение со своими подчиненными.

– Так, я не понял, гвардия, что еще за разговорчики такие? Сколько надо будет, столько и пробудем здесь. Ясно? Не слышу!

– Так точно!

– Ну вот то-то же.

Колесников вернулся к наблюдению. Теперь в тумане было еще что-то. Какой-то огромный черный силуэт вырисовывался в море. И это вовсе не тень от прибрежного леса.

– Так, парни, я что-то вижу.

– Чего там? – оживились бойцы.

– Пока сам не пойму толком. Что-то…

Силуэт приближался и постепенно его образ проявлялся в туманной дымке. Теперь Колесников понял…

– Это корабль!

– Корабль?

– Да. И большой. Больше наших БДК-шек[19]19
  Имеется ввиду БДК – большой десантный корабль, обеспечивающий переброску войск и грузов, а также высадку морской пехоты на неприятельский берег. Размер БДК проекта 775–112,5х15 метров.


[Закрыть].

– Может, дрейфует? Заброшенный давно?

– Может… Хотя нет, – Борис мотнул головой. – Кажется, дымок из трубы. Так, а это что?

От теперь уже явственно различимого силуэта судна стал подниматься какой-то другой силуэт, почти круглой формы. И что-то тянулось к носу корабля.

– Черт!

– Что? Что такое, командир?!

– Они воздушный шар поднимают на тросе. Наверное, наблюдателя. А мы по краям замаскировались, а сверху нет. Если туман рассеется, то нас вмиг срисуют! Черт, кто ж мог подумать, что надо и верх маскировать… Зараза…

– А может, это не враги вовсе? – послышался полный надежды голос.

– Кирюха, ты там что ли опацифистился? – Зло прорычал Колесников. – После бойни возле бункера ты кого ждешь здесь? Деда Мороза с подарками?

* * *

На какое-то время Александр остался один. Привыкший к одиночеству еще с детства Крот никогда не думал, что настанут времена, когда он настолько будет боятся оставаться один. Да нет, конечно, за стенками кабинок спят жители общины Пятого форта. И масляная лампа еще горит. Но ощущения людей не было. Оно исчезло сразу, как только Тигран и Рита ушли за нашатырем и для вызволения красноторовцев из плена.

Войдя в свое жилище, Загорский долго смотрел на валяющуюся на полу фоторамку, которую обронил, выскакивая отсюда в ужасе. Какое-то время он не решался взять ее в руки. Рамка уже отключилась – при падении оторвался провод питания, наспех прикрученный к адаптеру. А может, гаджет и вовсе разбился об пол и уже не заработает никогда.

Наконец Загорский быстро нагнулся, схватил рамку так, словно это были горячие угли, и торопливо сунул в тумбочку. И тут же отпрянул, вытирая ладони об одежду, будто взял ими что-то маркое. И, наконец, стал быстро укладывать свои вещи в рюкзак.

Крот сам изъявил желание пойти с Тиграном. Выполнять задание Самохина без Баграмяна он не просто не хотел, но и панически боялся. А еще не известно, чем обернется вся эта история с Борщовом, который сейчас громко храпел в потайной кладовой. Саша понимал, что если и вернется сюда, то нескоро. Он торопливо засовывал в рюкзак свои бумаги, кое-что из еды, запасной фонарик. Одним словом, почти все свои не очень богатые пожитки.

То ли рюкзак был очень вместительным, то ли вещей у него было действительно очень мало, но там осталось еще много места.

Из соседнего помещения послышалось бормотание Борщова. Загорский осторожно вошел туда, светя масляной лампой. Помощник Самохина так и спал на старом матрасе. У него почему-то отсутствовал ботинок на правой ноге. Ах да… Этот ботинок зачем-то забрал с собой Тигран. Интересно, зачем он ему понадобился? И, похоже, Борщов вдобавок ко всему еще и обмочился. Александр поморщился и бросил взгляд на деревянные ящики. Жаль, они так и не узнали, что там за странные консервы. Хотя…

Он быстро подошел к ним, извлек две банки и бросился в свое жилище. Спешно запихал консервы в свой вещмешок. Очень уж хотелось знать, что в этих банках, если всего одна оказалась весомее всех его вещей: рюкзак потяжелел более чем вдвое. Однако любопытство было сильней.

Закинув рюкзак на плечо, Загорский поморщился от удара этими банками по позвонкам. Извлек из кармана ключ от одного из бесхозных выходов из Пятого форта, который ему дал Тигран перед уходом, и направился прочь от своей каморки.

* * *

Нужное помещение они нашли с третьего раза. По нынешним меркам комната была достаточно уютной. Две кровати вдоль стен, у каждой – своя тумбочка. Прикроватные войлочные коврики. Рукомойник у стены и дополнительное ведро с чистой водой рядом. А вот источников света нет. Однако у Тиграна был фонарь. Он осторожно подошел к одному из храпящих людей, который так и спал – в армейских ботинках и даже морпеховский берет с головы не снял.

– Точно они, – шепнул Баграмян. – Я этого знаю. Сержант Михеев.

Рита улыбнулась:

– А чего ты шепчешь? Нам же их разбудить надо.

– Ах, ну да. Точно, – Тигран тоже улыбнулся и принялся тормошить Михеева за плечи. – А ну, подъем. Э, боец! Команды была подъем! Михей!

– Ну-ка дай я, – Гжель отстранила Баграмяна и, открыв флакон с нашатырным спиртом, поднесла его к лицу спящего.

Тот перестал храпеть. Поморщился. Облизнулся и… повернувшись на бок, снова захрапел.

– Отличная работа, Рита, – вздохнул Баграмян.

– Не ворчи. Не сразу же.

– А ну дай я еще раз. – Он схватил Михеева за грудки и с силой тряхнул. – Гвардия! Полундра! Комбат заправку шконок проверяет! Подъем! Двигайся, раненых привезли! Где ключи от плаца?! Кто раньше встал, того и тапки! Вертолет падает, прыгай!

Михеев трясся от рывков Баграмяна, как тряпичная кукла, и не подавал никаких признаков скорого пробуждения. Только берет слетел с головы и упал на подушку. Тигран освободил одну руку и, размахнувшись, влепил спящему звонкую пощечину.

– А ну просыпайся, боец! Ты встрял дючьки лунным камнем драить! Зубной щеткой взлетку мести будешь! – и он нанес еще пару пощечин.

– Да что же ты делаешь?! Что за манера у тебя, людей бить?! – возмущалась Рита.

– Так я для его же блага! Подъем!

После очередной оплеухи правая рука Михеева резко дернулась. Причем совершенно целенаправленно и точно. Получив удар в челюсть, Тигран отпрянул и упал. Затем уселся на полу, растирая место удара ладонью.

– Ну, наконец-то. Придурок чертов…

Михеев уселся на койке и непонимающими глазами смотрел то на Риту, то на Баграмяна.

– Что… Что случилось? Я где? – пробормотал он.

– Сказал бы, где. Но не при дамах, – буркнул Тигран, вставая.

– Чего? Что происходит?..

– Тебя и напарника твоего Самохин под арест взял. Ты в Пятом форте. В плену.

– Что?! – Морской пехотинец вскочил и сжал кулаки.

– Спокойно, братуха. Мы пришли вас вывести отсюда. Кореша своего сам буди. Мне уже на сегодня хватит…

* * *

Это было странное чувство – выйти из своего убежища на поверхность. Александр давно свыкся с тем, что скитания по подземным казематам была его, можно сказать, карма. И рок. Увлеченье детства, ставшее тяжким бременем всей жизни. Конечно, он уже выходил на поверхность после того раза, когда выполз из подземного лабиринта за глотком воздуха и узнал, что мир полетел ко всем чертям. А потом быстро рванул обратно, в мрачный мир калининградских подземелий, словно сквозь портал в другое измерение. Но сейчас Загорский чувствовал, что этот его выход на поверхность – не один из тех немногих, что были раньше. Он чувствовал какую-то важность. Судьбоносность этого поступка. А еще немного чувствовалось облегчение от того, что он убрался подальше от… Что же это было под землей? Что было в колодце? Что было на фото?

Загорский поежился. Вспомнив об этом, он вдруг подумал, что даже уход на поверхность, не избавит его от самой сущности того что он там увидел. Это нечто словно следовало за ним всюду и всегда.

– Что за бред?! – прошептал сам себе Крот, глядя в небо, окрашенное кровавыми красками рассвета. – Это всего лишь страх. Всего-навсего страх. – Он вздохнул и тут же стал возражать: – Но что его породило? Что я увидел? Или… что мне показалось… Какие предметы могли вызвать эти видения и напугать? Но фото… Черт возьми…

Со временем некоторые выжившие в общине сходили с ума. Это явление не было повальным и необратимо охватывающим всех, но весьма регулярным. Люди лишались рассудка в силу разных факторов: структуры своей психики, совокупности восприятия действительности и ощущения безысходности. Да мало ли из-за чего еще? Может, и он теперь постепенно лишается рассудка? Сойти с ума очень страшно. Особенно, когда чувствуешь, что безумие совсем рядом. Отстает лишь на полшага, но неумолимо идет следом. Может, это оно и есть?..

Внутри форта послышались крадущиеся шаги. Саша повернул голову и взглянул в темный провал открытой им двери, густо поросшей снаружи травой и желтым мхом на стенах.

Первым показался Тигран.

– Ты уже тут, Саня? Молодчик! Блин, светает уже. Давай ключ.

– А вы чего так долго?

– Да надо было пару дел еще сделать. Записку оставить ну еще кое-что…

Следом вышли пехотинцы из Красноторовской колонии и Рита.

– Рита? – Загорский удивился. – Ты тоже с нами?

– Эти солдаты сказали, что у них есть потери и, возможно, раненые. Быть может, моя помощь понадобится.

– Но у них есть свои врачи…

– А чего ты так переполошился, Саня? – нахмурилась Гжель.

Тигран быстро закрыл дверь, через которую они незаметно вышли, и бросился к дальним кустам, увлекая за собой пехотинцев. Бронетранспортер, по его словам, находился как раз там.

– Я не переполошился, – Загорский пожал плечами. Они двинулись за троицей военных. – Удивился просто.

– Ты себе не представляешь, как я устала от мрака этих подземелий. Могу я хоть раз в жизни выбраться отсюда? – женщина вздохнула.

– Но Красноторовская колония… Там же территория зараженная.

– Тигран ОЗК и для меня прихватил, – улыбнулась Рита…

– Черт! – быстро осмотревший свой бронетранспортер Михеев выскочил из бокового десантного люка.

– Что такое? – Спросил его механик-водитель.

– Канистры! Сперли, суки!

– Канистры? – Тигран взглянул на него.

– Да! Четыре по сорок литров! Соляра наша! – зло прорычал сержант.

– Самохин, падлюга! Я его дом труба шатал! – скривился Тигран.

– Вздернуть вашего шакала надо! – рыкнул морпех. – Кныш! Быстро баки проверь!

– Есть! – мехвод бросился выполнять команду.

– А что с оружием? – поинтересовался Баграмян.

– Автоматы на месте. Там у нас тайник есть. К вам же со стволами нельзя, а оставлять оружие без присмотра не по-гвардейски. Вот и сварганили тайнички в брониках, которые к вам в гости регулярно катаются. Лента в КПВТ тоже на месте. Но вот, мать ее, соляра! Пошли обратно!

– Да мы ее хрен найдем, – поморщился Тигран. – Самохин ее явно зашкерил не хуже ваших стволов. Да и утро уже. Там сейчас просыпаться начнут, будет катавасия, мама не горюй.

Из люка высунулся мехвод.

– Михей, в баках горючка на месте. Не успели, наверное, слить.

– А на обратный путь хватит? – спросил сержант.

Кныш отрицательно помотал головой:

– Очень сомневаюсь.

– Слушай, братан, – Баграмян похлопал Михеева по плечу. – В городе у меня есть пара нычек с топливом. Там и соляра есть. Доедем туда, и бери, сколько влезет. Хватит до Ла-Манша доехать.

– А чего ты это топливо в общину не снес? – удивился Загорский.

– Я что, похож на танкер? За рейд по канистре приносил. А рассказывать не хотел. Самохинские сразу бы оприходовали все для себя, олигархи хреновы…

– Слышь, Михей, – снова показался мехвод.

– Чего?

– Кажись, аккумуляторы тоже снять хотели. Но не стали почему-то. Клеммы только скинули.

– Вот же… – Михеев явно хотел разразиться крепкой бранью, но вовремя взглянул на Риту и смолк. – Ладно. Прикрути обратно клеммы, только быстро. Не возись. – Затем он обратился к Тиграну. – Хорошо, старшой, поедем за твоей солярой. Я пока рацию послушаю. Может, слышно наших.

– Так аккумулятор ведь отсоединен, – развел руками Баграмян.

– Да тут на рации свой. – Михеев полез внутрь.

– А что, тут связь у вас ловит?

– Ну, на базе-то у нас ретранслятор хороший. Мы свой бункер отсюда можем услышать. А вот они нас – нет.

* * *

Четыре человека в серых тяжелых комбинезонах и странного вида респираторах, защищающих все лицо, выстроившись цепью, открыли огонь из стрелкового оружия по паре выползших на берег огромных крабов.

Панцири жутких монстров оказались достаточно крепкими, несмотря на то, что «штурмгеверы» стреляли тяжелыми винтовочными патронами. Большая часть пуль так и не пробила естественную броню крабов. И даже те, что проникли в тела этих исчадий отравленного моря, не нанесли им какого-то заметного ущерба, зато изрядно разозлили. Неповоротливые и медлительные существа поперли прямо на людей, словно грозные танки.

– Наши клиенты, – пробормотал Колесников, глядя в смотровой прибор. – Одеты так же. Оружие… Да, «штурмгеверы», на АК-47 похожие. Интересно, кто кого – они крабов или крабы их?..

Люди стали торопливо отступать, однако к ним спешила еще четверка. Разгрузка корабля тем временем шла полным ходом, и Борис пристально за ней наблюдал, пока стычка людей и крабов не привлекла его внимание, дав на время отвлечься от судна.

Корабль подошел к берегу очень близко. Казалось, что он вообще неуправляем и сейчас просто сядет на мель. Однако первое впечатление Колесникова было ошибочным. Судно подходило медленно, и возле борта со временем стало возможно различить шлюп, на котором находилась группа людей в защитных одеждах. Они двигались на веслах чуть впереди и постоянно делали замеры глубины перед кораблем при помощи очень длинного шеста с чередующимися белыми и черными отметками по всей длине. Воздушный шар уже парил над палубой на высоте примерно сорока метров. Видимо, подняться выше не позволяла конечная длина троса. Однако туман еще позволял морским пехотинцам, находящимся в бронетранспортере, оставаться незамеченными.

Корабль подошел к берегу. Гораздо ближе, чем это могли себе позволить в былые времена десантные суда Балтийского флота во время плановых учений по захвату вражеского побережья, которые регулярно проходили именно здесь до всеобщей катастрофы. Очевидно, судно имело плоское дно и совсем малую осадку. Из этого следовало, что данный корабль является десантным, хотя с виду он напоминал больше какой-то допотопный и очень большой сухогруз. Но вот когда в его носовой части разверзлась пасть десантной аппарели, сомнения растворились сразу же. На внутренней палубе сразу же закипела работа. Капитан Колесников был поражен той слаженностью, с которой действовали неизвестные пришельцы. Одна группа тут же стала вбивать прямо перед рампой судна деревянные сваи, а другая – тут же прибивать к ним настил из толстых досок. Не успели они это сделать, как первая группа, стоя уже на этом настиле, вбивала новые сваи. Тем временем на трех лодках к берегу отправился небольшой отряд из четверых автоматчиков. Именно они и вступили в бой с крабами. Подоспевшая к ним подмога была вооружена уже фаустпатронами. Залп. Взрывы. Одного краба убило сразу, разворотив его тушу. Второму оторвало три конечности и изувечило брюхо. В агонии тот заерзал по песку оставшимися лапами, брызжа во все стороны густой кровянистой массой. Люди осторожно подошли ближе и открыли прицельный огонь по ранам еще живой твари, пока та не издохла.

– Вот черт! А у них, похоже, особого лимита на боеприпасы нет. Стреляют от души. Хреново, братцы, – проворчал Борис, продолжая наблюдение.

Тем временем гранатометчики торопливо направились к тому месту берега, куда должен выйти понтон с корабля. Последние пару десятков метров сваи вбивать уже не приходилось. Просто укладывали гати. Четверо автоматчиков, первыми принявшими бой с крабами, остались на месте и принялись разглядывать мертвых тварей.

– Похоже, в тех краях, откуда эти приплыли, таких зверушек нет. Ишь, с каким любопытством смотрят… Черт! Сейчас они следы наших найдут!

– Так их же крабы затоптали, командир…

– Затоптали, да не все… Так. Приготовиться. Оружие к бойницам. Стрелок, займи свое место. Только не верти башней и не дергай стволом раньше времени. Бойницы пока тоже не открывать. Только по моей команде. Первой очередью, как только скажу, снять этот чертов воздушный шар. Ясно?

– Ясно, командир.

Бойцы оживились и тихо, стараясь не издавать лишних звуков, стали занимать свои штатные боевые места.

Тем временем Борис включил рацию и надел наушники.

– База. База. Я кордон. Как слышно? Прием. База. База. Я кордон. Ответьте.

В наушниках зашипело, и затем послышался голос:

– Кордон. Я база. Слышу хорошо. Прием.

– Есть коробка. Большая. Повторяю. Коробка. Большая. Плоскодонка. Наведена гать в районе бывшей подрывной станции. Дистанция пятьсот. Идет выгрузка. Живая сила. Много. Техники пока не вижу. Это те же гости. Как поняли меня? Прием.

– Кордон. Понял вас хорошо. Есть коробка. Плоскодонка. Идет высадка. Район подрывной станции.

– Все верно. Вижу… так… больше двух по полста карандашей[20]20
  Карандаш – обозначение в радиоэфире пехотинца.


[Закрыть]. И выходят еще. Как поняли?

– Понял хорошо! Две по полста. И есть еще.

– Так точно. Туман рассеивается. Скоро будем видны. У них есть воздушный наблюдатель на аэростате!

– Понял вас.

– Вижу название коробки! – Колесников пристально уставился на проявившиеся в рассеявшемся тумане темные буквы с ржавыми подтеками на борту судна.

– Слушаю!

– Латиницей. D… I… DIG… да, вроде так… DIGNA… нет… DIGNIDAD… Да, точно! DIGNIDAD!

* * *

Кныш уже закрывал аккумуляторное отделение броневика и включал массу, когда Михеев нервно дернулся, убирая от уха наушник рации.

– Мммать их! – зло выдавил он.

– Чего такое? – напрягся Тигран, нетерпеливо ожидающий, когда они, наконец, уедут.

– Эти гады десант на нашем берегу высаживают! Уже больше сотни рыл. Целый десантный корабль подошел.

– Куда?

– На Хмелевку. И понтон навели. Значит, и техника есть.

– Да кто это вообще такие? – тревожно произнесла Рита, переводя взгляд с Тиграна на Михеева.

– Да черт их разберет! Оружие немецкое, еще с той войны. Свастики. И корабль… Как он там… Какой-то… то ли дегенерат. То ли… А. Дигинидад.

Стоявший в стороне и о чем-то задумавшийся Загорский вдруг вздрогнул и вытаращил на морского пехотинца глаза.

– Что? – выдохнул он.

– Сань, ты чего? – Тигран недоуменно уставился на Александра, никак не понимая, что вдруг заставило того настолько перемениться в лице.

– Как вы сказали, корабль называется? – прошептал взволнованным голосом Александр.

– Дигнидад, вроде… – Михеев пожал плечами и тоже, не скрывая своего недоумения, уставился на Загорского. – А ты чего это?

– А ну осади, Михей! – Тигран поднял руку. – Саня, это название тебе о чем-то говорит? Я правильно понял?

Александр вдруг схватился за голову и, массируя виски, словно стимулируя какие-то блоки памяти в голове, присел на корточки.

– Отец… Отец… – тихо повторил Загорский. – Он штурманом в моря ходил. В торговом… Да… Тогда из рейса…

– Чего это он бормочет? – удивился еще больше Михеев.

– Санька, да что такое? – Баграмян присел рядом и несколько раз щелкнул пальцами у Александра перед носом.

– Я слышал это название от отца, – проговорил Загорский. – Он вернулся из рейса. Да. Они подобрали какого-то парня. Прямо в море. Далеко очень. Не тут. И даже не в Европе. Кажется, вообще за экватором… Вид у него был, будто он из Бухенвальда бежал. А парень что-то говорил и все повторял это слово, «Дигнидад». Вызвали береговую охрану ближайшей страны, но пока они прибыли, спасенный уже умер. Не успели… А отец… Он потом гуглил это слово в инете. Я точно помню… Да! Точно! Он распечатывал что-то! У него много распечаток было! – Загорский резко поднялся. Теперь он выглядел крайне возбужденным, словно сделал какое-то великое открытие. – Отец, как и дед, увлекался всеми этими подземельями, как и я. И у него была масса документов. Но он не давал мне их. Прятал. Не хотел, чтобы я этим тоже занимался. Не знаю, почему… И у него есть по этому Дигнидаду что-то… Что-то… И он почему-то те распечатки вместе хранил с документами по подземельям… Тигран!

– Чего? – Баграмян даже отшатнулся от Загорского, как от сумасшедшего.

– Ты же говорил, что улица Гагарина не сильно пострадала?! Так?!

– Ну да. Она далеко от эпицентра, и там низкое все. Волна затухла. Пожаров только… Ну и высотка, которая у повороте на Куйбышева, сложилась, конечно.

– А пятиэтажки, которые возле старого аэродрома Дэвау?!

– Ну, какие-то стоят. А что?

– Ну вот… Знаешь, где раньше трамвай разворачивался? Где конечная? Там пятиэтажка прямо напротив. На той стороне, где еще «Альмак».

– А! Кажется, понял. А с этой стороны, с торца, площадка еще. Там летом постоянно квас с бочки продавали, овощи всякие, арбузы…

– Да, да, да! Что с этим домом?!

– Целый, вроде.

– Это мой дом, Тигран! Нам надо туда!

– Зачем, я не пойму?!

– Вы же хотите разобраться, кто эти люди? Значит, нам нужны записи моего отца.

Тигран взглянул на Михеева. Тот, кусая губу, осмотрел всех и развел руками:

– Ну, один ведь хрен в город ехать за топливом твоим…