Текст книги "Враг един. Книга вторая. Чёртов плод"

Глава 8

– …а четыре часа назад этот полковник попытался застрелиться в собственном кабинете, – закончила Пуля. – К счастью, случилась осечка. Жена… или кто она ему там… запаниковала, естественно. Охрана сразу же вызвала спецтранспорт по своим каналам – у них у всех там, как я понимаю, есть инструкции, как поступать в подобных случаях…

На спускающемся к Неве брусчатом пандусе, покрытом рябыми от ветра лужами, было почти тихо: днём здесь постоянно толпились свадебные фотографы, но сейчас, в одиннадцатом часу вечера, только лишь увлечённо целовалась, прислонившись к парапету у самого выхода на Дворцовый мост, какая-то молоденькая парочка. Резкие порывы ветра разносили в наполненном городским шумом воздухе ледяную пыль крошечных снежинок, чувствительно покалывающих кожу на лице, и Алексу казалось, что ветер вот-вот сорвёт с массивной тумбы на краю пандуса покоящийся там уже не первую сотню лет каменный шар и столкнет этот шар прямиком в шумно плещущую под ногами чёрную воду.

– Сам понимаешь, это всё закрытая информация, конечно, – добавила Пуля, растирая себе ладонями щёки. – Гриф три креста.

Алекс отрешённо провёл пальцами по шершавой гранитной поверхности парапета и посмотрел на облитый голубовато-золотым светом, словно ювелирное украшение, шпиль Петропавловского собора вдалеке.

– Всегда поражался, как это тебе удаётся так быстро…

– У меня свои отношения с разведкой, знаешь ли, – женщина махнула рукой. – С тех ещё времён… В общем, насколько я смогла понять, он был не в себе, нёс что-то про каких-то гигантских жуков, про крылатых монстров, которые заставили его отдать чёртов плод… но кому отдать, как – ничего было не разобрать. Жена, конечно, решила, что это у него просто бред, но… кому надо, все поняли, что произошло. Образцы исчезли бесследно. Сейчас он на нейролептиках в какой-то новоафриканской спецклинике, к диалогу не способен в принципе.

– За ним наблюдали накануне?

– Пытались, да. Вся прослушка мёртвая, Алексей. У наших сигнал пропал в субботу вечером, и его так и не удалось с тех пор восстановить. А теперь и смысла нет. Охрана тоже вроде бы утверждает, что не замечала ровно ничего странного или необычного в эти дни…

– Ментальное сканирование… – полувопросительно произнёс Алекс, стряхивая с рукава пиджака налипшие снежинки.

Пуля покачала головой.

– Решето, насколько я поняла. Ни одного знакомого образа. Это если бы по свежим следам… И то, если с ним работали аккуратно, знаешь ли… Но… Ты же чувствуешь, чем всё это пахнет?

– Да… – мрачно сказал Алекс. – Очень похоже на них…

– Я одного не понимаю, – медленно проговорила Пуля. – Если бы их целью было массовое заражение, они должны были бы вести себя совсем иначе. Этот «чёртов плод» ведь даже не вирусной природы, насколько я помню…

– Слава богу, нет, – Алекс покивал. – Это грибок контролируемого действия. Хотя то, на что он способен…

Он замолчал, не договорив.

– Да что тут говорить, Пуля, когда экспериментами на ниве сельского хозяйства начинают интересоваться военные лаборатории, ничего хорошего в принципе ждать не приходится…

Они миновали ограждённые тяжёлыми цепями ростральные колонны, похожие в лучах подсветки на гигантские голографические проекции, – сидящие у их оснований белые мраморные фигуры словно распространяли в пахнущей осенним морем темноте свой собственный свет, – и, не сговариваясь, двинулись через мост на противоположный берег Невы.

– Но дело не в этом, ты права, – вновь заговорил Алекс после паузы. – Всем известно, чья эта разработка, понимаешь? Она применялась только одной страной и только в одной войне… если этот бардак в Новой Африке можно назвать войной…

– Провокация… – пробормотала Пуля.

– Именно. Малейшая провокация… особенно с массовыми человеческими жертвами… и никто уже ни в чём не будет разбираться.

Некоторое время они шли молча. Потом мужчина, не удержавшись, мрачно ударил раскрытой ладонью по ледяным перилам моста.

– Чёрт побери! Альянсу вся эта ситуация так давно уже стоит поперёк горла, что… – он невольно повысил голос, чтобы женщина услышала его на фоне неумолчного рокочущего гула проносящихся мимо машин. – Им ведь не нужно будет больше никаких доказательств, Полина. Они попросту попытаются сравнять всю республику с землёй – а возможностей у них много, как ты понимаешь. И я даже просто навскидку могу назвать сразу десяток крупных государств, которые воспримут это как покушение на собственные интересы и вряд ли захотят остаться в стороне… Ты представляешь себе, какое количество стран столкнутся там лбами, и что там может начаться? Они ведь все и так на последнем Межконтинентальном саммите разве что только в глаза друг другу не плевали…

Алекс нервно потёр друг о друга ладони.

Вереница бело-зелёных автобусов на остановке напротив нарядной, как праздничный торт, громады Зимнего дворца устало выплюнула из своих душных недр на припорошённые полупрозрачным снегом мокрые мостовые много-много устало-серых людей. В чьих-то взглядах отчётливо угадывались мысли о предстоящем ужине, непослушных детях и маленькой зарплате. Это были в основном взрослые люди, они и шли-то чуть ссутулившись, словно не удерживая на себе груза своих забот. Были и ребята помоложе – эти собирались небольшими стайками на вечерние гуляния, и лица их, напротив, так и брызгали стремлением доказать всем окружающим, что они в данный момент очень довольны этой жизнью.

А им ведь и в самом деле, наверное, было сейчас хорошо – и на холод им было плевать, и на слякоть под ногами, и на всё плохое, что могло бы произойти или что уже происходит в этом мире. Вон пара человек нацепили себе на плечи какие-то театральные плащи с белым подбоем и демонстрируют приятелям зловещие чёрные полумаски с мигающими красными пятнами на месте глаз – не иначе, предвкушают празднование Хэллоуина в каком-нибудь ночном клубе. Музыка из портативных колонок, задорные выкрики, заливистый смех…

«Детишки, – подумал Алекс, пытаясь прогнать внезапно накатившую апатию. – Славные, милые, хорошие детишки. Какое будущее ждёт их всех впереди?»

– Знаешь, пошли-ка сейчас ко мне, – хмуро сказал он Пуле. – Нам надо будет ещё раз хорошенько всё это обмозговать. Ты же знаешь, сколько у тули-па сейчас уже слуг в высших эшелонах… Если за всем этим действительно стоят они, то мы на волоске от новой мировой войны, Полина. На чертовски тоненьком таком волоске… В этот раз всё и в самом деле очень, очень непросто.

* * *

Две исполинские звероподобные фигуры – серебристо-стальная, крылатая, и угольно-чёрная, напоминающая очертаниями гигантского волка с медвежьей головой, – метались в бледно-голубом утреннем небе в головокружительном ураганном вихре. Вихрь немилосердно трепал и раскачивал кроны растущих повсюду деревьев – высоченных, метров под сто каждое, и с пятнистыми, как у платанов, стволами. «Хватит игр, – сказал им Тео час назад. – В Цитадели, рядом с Владетелем, вы сильнее. Все мы сильнее. Но биться с ни-шуур вам придётся не в Цитадели…»

Не то чтобы это прозвучало слишком уж воодушевляюще, но, с другой стороны, всё определённо могло бы обернуться куда хуже. Когда Тео с Вильфом вновь появились в Цитадели (Аспиду всё время хотелось мысленно добавить к этому «вчера», но он боялся опять запутаться в сутках), Тео был отстранён и задумчив, Вильф же явно находился на таком взводе, что мальчику хватило лишь мельком глянуть на него один-единственный раз, чтобы отчётливо понять: вот сейчас было бы ну просто ОЧЕНЬ неудачной идеей навести того на мысль о продолжении прерванной накануне тренировки. То есть, конечно, ты не тули-па, если чего-то там боишься, и всё такое, но…

«Существует трусость, бро, – вечно говорил в таких случаях Кейр. – А существует, мать его, разумная предусмотрительность…»

Так что Аспид изо всех сил старался вести себя как можно незаметнее, а потом и вовсе смылся от греха подальше на один из нижних уровней Цитадели, к горячим источникам, куда, как он давно успел выяснить, старшие тули-па наведывались довольно редко. Там, в тёплом полумраке, мальчик и провёл, если судить по слегка притупившемуся ощущению времени, несколько часов кряду в относительном покое, валяясь на мягком янтарном песочке и рассматривая дерущихся над мутной водой гигантских красных стрекоз, пока его не вытащил оттуда Кейр.

А теперь вот кругом высились развесистые шатры пальм с ярко-зелёными, почти что неоново светящимися в лучах утреннего солнца листьями… и ещё какие-то странные деревья с покрытыми отслаивающейся корой стволами, настолько толстыми, что их, наверное, не обхватишь и вчетвером…

В общем, вокруг вроде бы была Австралия. Мальчик только и успел понять, что это, судя по всему, должна быть Австралия, потому что, когда они прыгали, Тео, как водится, нашёл пространство поветренее и заставил младших воинов выбирать «точку притяжения» сразу же в воздухе, а не на земле. А потом на пару с Вильфом ещё долго гонял их обоих, находящихся в связке, по разным техникам полёта – в вечном своём экзекуторском стиле, с раскалёнными стрелами, энергетическими бичами, поджиганием пяток и прочими неизменными издевательствами, – и в конце концов загнанный куда-то под самый купол неба Аспид сумел-таки кое-как разглядеть сверху очертания континента.

Воздух вокруг был душным, влажным и вязким, как недопечённая детсадовская запеканка. Какие-то необычно большие мураши, похожие на паучков, ползали по большим трубчатым грибам с ядовито-жёлтыми шляпками, которые росли из-под ярко-зелёных мшистых валунов. На одном из валунов сидела крупная, с ладонь величиной, красноглазая лягушка с трёхпалыми, похожими на присоски лапами и ритмично раздувала огромный зоб, издавая каждый раз то ли кряканье, то ли мяуканье.

В другой раз Аспид непременно завис бы, всё это рассматривая, но сейчас ему было, конечно, не до того.

Мальчик обречённо смотрел вверх, запрокинув голову и пытаясь хотя бы отчасти понять, как именно полуволку удаётся каждый раз отражать наносимые Тео удары и уходить от прямой атаки. Это было непросто; ещё пару месяцев назад он, пожалуй, вряд ли вообще сумел бы разобрать, какая из фигур в данный момент атакует, а какая защищается – с такой бешеной скоростью те двигались. Впрочем, пару месяцев назад он ещё почти не мог управлять зрением тули-па, при должном навыке работавшем не хуже, чем хороший бинокль…

Вот здесь Кейр, замешкавшись, явно неосторожно подставляет спину, в которую тут же вонзаются тяжёлые изогнутые кинжалы когтей («Спина – это не только то, что находится позади тебя, юный воин, – сейчас же вспоминает Аспид. – Ты сражаешься не в двухмерном пространстве, запомни это…»). На кончиках стальных крыльев монстроподобной птицы немедленно начинают вспыхивать почти незаметные при свете дня пучки лиловатых искр. Кажется, сейчас будет дуга…

Аспид закусил себе щёку, против воли вспоминая это жуткое ощущение, как будто твой череп лопается, сдавленный раскалённым металлическим обручем. Кейр вывернулся, разбрасывая в воздухе клочья окровавленной шерсти, косо дёрнулся вниз и тут же миниатюрным торнадо молниеносно раскрутил над головой смолисто-чёрное лассо, намереваясь, видимо, обездвижить гигантскому орлу лапы. В следующий момент стальной клюв с размаху ударил полуволка в грудь, швырнув в сторону. И ещё раз. И опять…

«Если ты не нападаешь – считай, что ты проиграл».

Отброшенный очередным мощным ударом к земле зверь издал глухой захлёбывающийся вопль и рухнул на спину, успев только свести на груди длиннопалые лапы и создать вокруг себя какое-то подобие защитного кокона. Кокон вышел рваным, с неровными пузырчатыми краями; от удара о землю он лопнул с отчётливым громким хлопком, похожим на выстрел сигнального пистолета. Волчеголовый снова хрипло взвыл; из густых зарослей гигантских, в человеческий рост, папоротников рядом с Аспидом с громкими писками испуганно сорвалась стая странных птиц, похожих на красных голубей с длинными хвостами и лакированными чёрными крылышками.

– Неубедительно, – приговорил Тео, наступая тяжёлым чешуйчатым коленом Кейру на живот и сжимая тяжёлые клешни-лапы на покрытой тёмной шерстью шее.

Аспид в очередной раз не успел заметить, когда крылатый вновь принял своё антропоморфное обличье.

– Если у тебя есть силы кричать…

Кейр оскалил волчью пасть, безнадёжно пытаясь перехватить руки Тео своими.

– …значит, силы у тебя есть, – шерсть на его шее затлела, алые кольца вокруг запястий Тео на миг ярко вспыхнули, и обе лапы Кейра тоже на секунду засветились пурпурно-алым и в следующий момент безжизненно упали на землю.

– Лежачих не бьют… лежачих… добивают, – наставительно продолжил птицеголовый, один за другим методично нанося рефлекторно взвизгивающему полуволку удары по окровавленной морде изогнутыми стальными когтями. – Нет сил встать, используй стяжку.

Тео занёс мощную лапу над его рёбрами, выпуская из ладони широкое искрящееся лезвие:

– Не можешь использовать стяжку…

Массивная фигура под ним померкла, растворяясь в облаке густого как кисель серого тумана, и в следующий момент гигантская волчеголовая тень стремительно материализовалась за спиной у Тео, пытаясь вонзить клыки тому в шею.

– Неплохо, – одобрительно сказал стоящий рядом Вильф, расслабленно покусывая травинку. – Но без подсказок было бы лучше.

Тео, не оборачиваясь, чуть пригнулся, и Аспиду показалось, что тело того на миг тоже сделалось полупрозрачным и размытым, так что у мальчишки невольно заслезились глаза. Полсекунды спустя полуволк, скульнув, кувырком полетел через голову Тео в заросли похожей на гигантскую осоку травы с острыми, будто пластиковыми краями. На лету превращаясь в человека, Кейр лицом вниз плюхнулся в бегущий между кривых древесных стволов извилистый ручей, по которому плыли длинные жёлтые листья. Проточная вода вокруг него сразу приобрела розоватый оттенок.

Это явно был уже окончательный финал, потому что птицеголовый, проводив парня взглядом, больше не стал его преследовать, а скрестил чешуйчатые лапы на груди, отпуская зверя, – и Аспид, наблюдая за тем, как проступают сквозь серебристую дымку трансформации черты знакомого лица с насмешливо прищуренными серыми глазами, почувствовал, как у него сразу, от одного только ожидания, заранее мучительно заныли все кости и засосало под ложечкой. («Тули-па не способен причинять другому боль, которой он боится сам, малыш, – заметила как-то донья Милис, когда тот прихромал к ней однажды после тренировки в надежде разобраться с очередным мозгодробительным энергетическим приёмом. – И это ведь очень справедливо, разве нет? Из смертных, которые воображают, что научились иному, обычно потом как раз и выходят самые беспомощные жертвы…»)

– Откуда вообще берутся силы на стяжку, если нет даже сил встать, а? – хмуро спросил Аспид в пространство, тщетно пытаясь оттянуть неизбежное.

– Тело тули-па – это энергетическая структура, юный воин, – Тео тоже подошёл к ручью, плеснул себе в лицо пригоршню прозрачной воды и присел на крупный шершавый камень, похожий на исполинскую черепаху, привычно сцепляя пальцы на колене. – Это даёт тули-па возможность преобразовывать любую постороннюю энергию в свою собственную.

Почти как и всегда, ответ был предельно конкретным… и совершенно ничего не объяснял.

– А откуда тогда берётся вся эта… посторонняя энергия? – мальчик сделал ещё одну попытку, осторожно глянув на Вильфа, и утёр собравшийся под нижней губой пот (судя по всему, тело тули-па с холодом умело справляться гораздо ловчее, чем с такой вот жаркой тропической сыростью). – Из космоса?

– Можно сказать и так, малыш, – рыжеволосый опустился на толстое поваленное дерево и закинул ногу на ногу. – Материальный мир целиком пронизан ею. Солнце и огонь, звёзды и ураганы, луна и океанские приливы…

– Четыре стихии, как в фэнтези, ага? – хрипло прогнусавил Кейр, на секунду приподнимая голову, и тут же, вполголоса чертыхнувшись, снова уронил избитое лицо в журчащую воду.

Судя по всему, парень не был ни в малейшей степени озабочен тем, чтобы хоть понемногу дышать или даже задерживать дыхание. Аспид посмотрел на него с завистью.

– Не будь настолько примитивен, юный воин, – Тео покачал головой. – Три-четыре сотни лет назад, если верить Правителям, это, конечно, могли называть и так. Но к какой стихии относится тогда, например, закон, приводящий в движение планеты, как ты думаешь? Или магнитная волна? Или телепатическая? А мощь атомного ядра?

– …или силы и кровь в телах смертных, – сладко улыбнулся Вильф. – Любую из этих энергий можно объединить со своей собственной… и сделать, к примеру, вот так…

Рыжеволосый положил руку на иссушённый солнцем гладкий белёсый ствол, на котором сидел, и дерево под его пальцами медленно затлело, а потом неожиданно полыхнуло, словно облитое бензином.

– Напомни-ка мне, что нужно уметь делать, чтобы тебя при этом не парализовало, малыш Аспид, м-м? – он поднял взгляд на мальчишку, не вынимая руки из огня.

Тот вздрогнул и побледнел.

– Отпускать… человеческое, – проговорил он, не отрываясь глядя на ладонь Вильфа, которую облизывало разгорающееся всё жарче пламя.

Медноволосый снова заулыбался.

– Чёрт, нет, мне это никогда не надоест, – протянул он, жмуря ярко заалевшие глаза. – А ну-ка, давай мне сюда свою лапку, маленький тули-па.

* * *

– …в общем, это всё, что мне пока что известно, – подытожил Навид, глядя на мелькающую за окном автомобиля каменистую обочину, усыпанную мелкими сухими листьями, среди которых тут и там виднелись эвкалиптовые ветки с жёлтыми, как маленькие солнышки, пушистыми цветками. – Слушай, ну что вот этот, перед нами, так тащится, а?

– А вон видишь значок? У него права ещё временные. Нельзя превышать девяносто… сейчас обгоним, не переживай, – отозвалась Диана, опуская козырёк: солнце ещё не поднялось высоко, и яркие лучи, которые пробивались сквозь пушистые кроны высоких деревьев по сторонам дороги, слепили ей глаза. – Это всё действительно очень тревожно, Навид… Но ведь это могут быть и не тули-па, верно? Я имею в виду, вокруг Новой Африки сейчас столько спекуляций…

– Уж больно знакомый почерк, Искра. Хаук практически уверен, что это они. И я тоже… почти уже в этом не сомневаюсь. А главное, процесс, судя по всему, уже запущен, а у нас – ни единой зацепки, чёрт возьми…

Мужчина поднёс к губам сложенный кулак.

– Надо будет, конечно, попытаться последить за их слугами, из тех, о которых нам известно. Тогда, может быть… но эта прорва времени, и я не знаю, есть ли у нас вообще это время. Искра, у вас здесь что, вообще все обходятся без кондиционеров? – Навид кивнул на зеркало заднего вида, в котором отражался едущий сзади многовагонный автопоезд. – Вон у этого монстра тоже все окна открыты…

– А мы в Австралии люди непритязательные, – улыбнулась Диана. – Я как-то и не привыкла его включать…

– Жарища же… – недовольно проворчал мужчина, опуская оконное стекло.

В кабину тут же ворвался поток тёплого воздуха, напоенного древесными ароматами и ещё каким-то едва уловимым горьковатым запахом, будто от горелой бумаги.

– Знаешь, я жутко рада, что тебе удалось к нам вырваться, – призналась Диана, глядя на пятнистые тени на бегущей под колёсами автомобиля дорожной разметке, и щёлкнула пальцем по кнопке на руле, выбирая музыку поспокойнее. – Вот вроде ведь мы и прыгать умеем, а видимся всё равно чуть ли не раз в полгода, верно? Да ещё и вечно при страшно… невесёлых обстоятельствах.

– Я тоже рад. Полицейским всё-таки тоже иногда нужны выходные, – Навид проводил глазами гигантский плазменный щит, на котором мигала угрожающая оранжевая надпись: «Забывая о перерывах во время езды, ты подвергаешь опасности себя и окружающих!» – Ты мне скажи, тебе хотя бы удалось поспать после всех этих… разговоров с новым обращённым? А то, может быть, лучше мне за руль?

– Я часов в шесть утра была уже дома, – отмахнулась женщина, постукивая пальцами по обшитому шершавой искусственной кожей рулю. – Пять часов сна – это, в сущности, моя норма, так что я прекрасно себя чувствую. Да и машина застрахована, если что… У ребят завтра будет к тебе тысяча вопросов, Навид. А потом ещё у нас запланирован конкурс презентаций про Ближний Восток, а тебя мы сделаем главой экспертного жюри. Посмеёшься…

Они проехали под увитой лианами тяжёлой гирляндой подвесного перехода, растянутого между деревьями. По гирлянде, цепляясь всеми четырьмя лапами за пышные ветви, медленно перебиралась на другую сторону дороги маленькая серая коала. Музыка в машине сменилась приглушённым бормотанием диктора.

«В Сиднее полдень, и вы слушаете последние новости. Глава Специальной комиссии по вопросам Новой Африки предупредила о введении дальнейших ограничительных мер. Эти действия должны, по её словам, в долгосрочной перспективе способствовать стабилизации ситуации в проблемном регионе…»

– Знаешь, порой бывает очень трудно объяснить детям, что мир един, когда они сидят безвылазно, считай, на острове, и ничего об этом мире не слышат, – продолжила Диана, убавляя звук. – Кроме разве что вот новостей из Новой Африки… да и то, это для них так, полная абстракция. Не все сходу даже скажут, где эта страна находится. Скажут, наверное, что и правда в Африке…

Диана сбросила скорость, съезжая с магистрали, и машина покатилась по узкой грунтовой дороге.

– Значит, так, мы сейчас заедем за одной моей коллегой, я обещала её с тобой познакомить, а потом, если хочешь, можем все вместе махнуть в какой-нибудь стейк-бар. Ты же ешь стейки?

– Я всё ем. Кроме свинины… Слушай, Искра, а тебе не кажется, что дымом пахнет?

Диана принюхалась.

– И правда…

Из открытого окна действительно всё сильнее тянуло едкой удушливой гарью, и секунду спустя женщина мучительно закашлялась.

И вдруг прямо перед машиной с жутким скрипом повалилось на землю, перегораживая шоссе, толстое искривлённое дерево с тлеющими обгорелыми ветвями.