Текст книги "Бриллиантовая пыль"

Дед начал уже приподниматься со стула, чтобы осуществить свое намерение. Но вдруг заколебался. «А что, если порошок мне еще пригодится?» – мелькнула шальная мысль. Ведь он ничего не знал о его предназначении! Может быть, Нина готовила его для недругов Легостаева? Или что-то случилось у Зои, и та вознамерилась убрать с этого света какого-то своего врага?

«О, Одесса-мама! Что же мне делать?» – разрывали сомнения старого геолога.

Проводив старика из управления и подсказав ему, как лучше добраться до судебной медэкспертизы, Алексей Заморочнов вернулся в свой кабинет, едва успев к звонящему телефону.

Звонил их сотрудник. Старлей выслушал его сообщение и заметно помрачнел: Зойкин дружок Геннадий Колыванов, давший подписку о невыезде, сегодняшней ночью дома не ночевал.

«Это еще ничего не значит, – утешал сам себя оперативник. – Он ведь из города не должен исчезать, а не из своей постели. Ну, загулял, мало ли что? Появится». Однако внутри у него неприятно кольнуло – а вдруг он ошибся и этот журналист рванул к Зое, чтобы ее предупредить? Та, естественно, в университете так и не появилась и за прошедший день никому из сотрудников милиции города не попадалась: тотальная проверка документов у молодых «лахудр», как выражался Никоненко, пока не дала результатов. След простыл и за самим киллером – план «Сирена» никто не отменял, но парней в бейсболках и кожаных куртках по городу шаталось немало, поди вычисли, который из них разрядил обойму в Журавлеву! Теперь и журналист пропал… Вчера, когда майору доложили о результатах обыска у Колыванова, тот буквально вышел из себя, чуть не задохнувшись от возмущения – почему не взяли сразу возможного пособника, а то и исполнителя убийства? Выговором грозил…

– Я вам зачем наряд прислал? – бушевал начальник.

– Виктор Петрович, да не за что было его брать, – вяло оправдывался Дима Саватеев. – Мы ж всю хату его перерыли. Ну хоть бы что нашли! Ни денег, ни оружия – ничего!

– Какое оружие, собственно, вы искали? Пистолет же на месте преступления был брошен! А деньги – деньги что?! Мало ли где у него деньги? Может, он их и не получил еще! И алиби у него нету… Э-эх, лапши он вам на уши навешал, как щенкам малоопытным, а вы, собственно, и рады слушать. Надо было брать, он бы у нас быстро во всем сознался!

– Там семья вполне приличная, – вмешался Заморочнов. – Мать – профессор истории. Парень – журналист, в известном издании работает. Да если бы мы его безосновательно задержали, он наше управление так размазал бы в своем журнальчике… Устали бы отмываться потом…

Упоминание о профессии Колыванова быстро охладило пыл майора. Нехотя, но с резонами Заморочнова он согласился. И отдал новое распоряжение: запросить риелторские конторы и выяснить, не заключала ли с кем девчонка договор аренды жилья. Прошерстить все подобные компании в Москве – адская работа, почти не дающая шансов на успех, ведь Зоя могла снимать комнату безо всяких документов. Но Саватеев, который методически обзванивал риелторов, все же вышел на след. В одной из фирм сообщили: был у них такой договор с Журавлевой Зоей Семеновной! Она сняла комнату в районе Медведково – и это совпадало со словами ее дружка. Однако еще пару месяцев назад девушка с квартиры внезапно съехала. При этом фирму не известила, нарушив тем самым условия договора, так что сейчас эту комнату занимают другие люди. Вот так, след оказался бесполезным… Или Колыванов специально про Медведково сказал, чтобы ее поиски затянуть? Впрочем, Саватеев съездил на всякий случай по этому адресу. Жильцы квартиры оказались пьянчугами и страшно перепугались, когда к ним нагрянул милицейский сотрудник. Разобравшись, в чем дело, Дима понял, что когда там проживала Журавлева, ее комнату кто-то обчистил – то ли сам хозяин, то ли его друзья-забулдыги, а потому они с испугу подумали, что Зоя написала заявление в милицию. И кричали наперебой – они, мол, знать не знают про ту кражу. Так что ничего путного Саватееву выяснить не удалось, да и в такой ситуации объективного мнения или каких-либо сведений от этих людей нечего было и ждать.

По приказу Никоненко у домов Нины Журавлевой и Геннадия Колыванова вчера выставили наружку – ждали подозреваемую, надеялись, что парень выведет к ней оперативников. Начальник не жалел ни сил, ни людей, лишь бы побыстрее поймать Зою и закрыть очередной «висяк». Но она словно растворилась на улицах города. Теперь вот и ее дружок пропал. Оперативник, прибывший вчера днем к месту проживания парня, обнаружил во дворе его «фольксваген», так и простоявший там до сегодняшнего утра, а сам Колыванов уже почти сутки дома не показывался. Это-то и вызвало беспокойство старлея.

«Что же он, вместе с Зоей теперь прячется? Или все просто – на какой-нибудь вечеринке застрял? – обдумывал варианты Алексей. – Надо позвонить ему на работу, выяснить, может, сидит себе спокойно, статью ваяет». Он открыл справочник, нашел телефоны журнала. Дозваниваться пришлось минут двадцать, наконец девичий голос на том конце провода ответил:

– Редакция.

– Мне Колыванова Геннадия, пожалуйста.

– Секундочку…

Секундочка превратилась в пять минут непрерывных переключений между какими-то отделами и в результате закончилась короткими гудками отбоя.

Старлей настырно набрал номер еще раз. Дозвонился с пятой попытки и сразу же рявкнул:

– Я просил Колыванова! В чем дело, почему вы бросили трубку?

– Да не кричите вы. Значит, нет его… или не соединилось. Сейчас еще раз попробую…

– Девушка, у меня нет времени слушать вашу музыку! Просто позовите его к телефону, и все.

Она как будто и не слышала:

– Я переключаю вас, ждите.

Теперь у нее получилось – двойные гудки, музыкальная пауза, и другой женский голос ответил:

– Да…

– Колыванова можно?

– Нет его.

– Когда будет? Я перезвоню.

– Сегодня уж точно не трудитесь. Его в какую-то командировку направили.

– Куда?

– Не знаю.

– А кто может подсказать?

– Сейчас… Кто-нибудь знает, куда Колыванов уехал? – В трубке хоть и тихо, но было слышно, как женщина обратилась к кому-то в отделе. А потом сказала уже в микрофон, Заморочнову: – Никто не в курсе. Говорят, сам главный редактор послал.

– Соедините меня с ним. Я из уголовного розыска.

Если бы эти слова имели какой-то эффект! Ни одной нотки угодливости, страха или хотя бы уважения не послышалось в голосе отвечавшей женщины.

– Главного нет, – безразлично сказала она. – И может, пары дней не будет. Так что помочь больше ничем не могу. – И предупреждая его вопрос: – Мобильные номера не даем, запрещено.

«Черт! Им что угро, что министерство, что сам Господь Бог! Они независимая пресса!» – с досадой думал Заморочнов.

– А кто командировку оформлял? Бухгалтерия, наверное, должна знать? – пытался он добиться информации.

– Если командировка срочная, так, может, и не оформили. У нас знаете как – иногда и вещи не успеешь собрать, не то что бумаги сделать.

– И все же соедините меня с бухгалтерией.

Еще раз послышались двойные гудки, и новый женский голос с ленцой протянул:

– Д-а-а…

– Скажите, Колыванову куда командировку оформили?

– Минутку… – И опять в глубину комнаты: – Марь Ива-а-анна! Вы командировку Колыванову подписывали? Нет? А куда он собирался? – Теперь бухгалтерша ответила в трубку Алексею: – Говорят, вертелся вчера тут, но бумаги выписать не успели, уехал срочно. А вот куда – Марь Иванна не помнит. Как вернется, так все и оформим.

– Черт! – выругался Заморочнов и со стуком кинул трубку на аппарат.

Придется завтра перезвонить, а то и послезавтра – когда там теперь главный редактор появится. А сейчас… Алексей достал распечатку телефонных звонков Зои, добытую Саватеевым. Нашел там сотовый номер Колыванова, набрал. Оказалось, журналист – вне зоны доступа. И здесь провал…

Заморочнов взял в руки остальные распечатки: входящих-исходящих звонков по домашним и мобильным телефонам тетушки, племянницы и Геннадия Колыванова.

Неужели Саватеев с Никоненко были правы и преступление спланировала Зоя со своим дружком? Ведь по распечаткам выходило, что именно с Колывановым девушка имела основные контакты. В этом свете его командировка выглядит более чем странной. Зоя исчезла, теперь и он!…Нет, нет, все-таки вряд ли! Убийство совершено нагло, дерзко, в начале рабочего дня, когда вокруг множество свидетелей. Слишком профессионально исполнено – киллер поджидал женщину в кустах, выстрелил в самый удобный момент, оружие бросил, отпечатков пальцев не оставил. Мог бы такое сделать интеллигент Колыванов? Да он и стрелять-то, наверное, не умеет! А наследство? Так ли уж оно нужно Зое? Вон старик сегодня что рассказал… Видно, в семье денег навалом. Так что глупо это все – не стала бы Зоя убивать тетку из-за наследства. Журавлеву убили из-за документов, из-за сделки. И сделал это киллер-наемник. Надо искать подтверждение этой версии.

Алексей вновь углубился в записи. У Колыванова проходило множество самых разных звонков, и ничего удивительного в этом не было, учитывая его профессию. На первый взгляд никаких подозрительных разговоров он не вел, разве что с Зоей. На его домашний номер дважды поступал звонок из Турции, но это легко объяснимо: он сам сообщил, что там находится его мать. А вот в списке звонков убитой интересные данные были.

Во-первых, пару раз ей звонил тот самый владелец «Резерв-техники» – две недели назад и за три дня до ее смерти. Разговоры были короткими: оба раза по одной минуте. Сама Нина Львовна, как следовало из распечатки, ни разу ему не перезванивала. Дважды ей поступал вызов с одного и того же телефона-автомата, продолжительность разговора такая же. Аппарат этот находился в подмосковном поселке, известном как место базирования той самой преступной группировки, что контролировала «Резерв-технику». Заморочнов предположил, что нотариусу или угрожали, или, наоборот, давали указания: что еще за одну минуту успеешь сказать? Журавлева либо бросала трубку, либо отвечала односложно: да – нет.

Вместе с тем номер телефона директора «Резерв-техники» был записан в чистом блокноте Зои. Если девушка в самом деле связалась с «Резервом», то должна была позвонить туда хотя бы раз. Однако в ее списке звонков этот номер не фигурировал! Ни как входящий, ни как исходящий. Конечно, Зоя могла использовать телефон-автомат. Но телефонной карты в ее сумке не обнаружено, с работы она тоже звонить бы не стала – слишком опасно. Если следовать логике, что ее пособником был Колыванов, то переговоры могли вестись с его телефона – из дома или с мобильника. Но и у журналиста таких звонков не зарегистрировано. Получается, вряд ли Зоя контактировала с конкурентами «Металлопродукта». Если только при личной встрече… Да, но о встрече тоже надо каким-то образом договориться… Так зачем же ей тогда номер «Резерва»? Может, черкнула в блокнот по просьбе тетки – как предостережение, что отвечать на него не надо? Могла же тетка рассказать Зое о том, что сделка опасна!

«Тогда возможен такой вариант, – рассуждал оперативник. – Зоя поняла, за что грохнули ее тетку, ведь сделку они готовили на пару. И решила обезопасить себя, отдав „Резерву“ документ. Потому специально отмолчалась, когда Заварзина ее спросила о договоре».

Следующий факт, вызвавший интерес Заморочнова, – это исходящие вызовы с телефона убитой на номера двух известных алмазных бизнесменов, записанные к тому же в ее ежедневнике. Фамилии любопытные – Илья Иноземцев, занимающий крупный пост в «Северкамне», и Сергей Иванов, возглавляющий одну из «дочек» «АЛМИРы». С этими деятелями убитая разговаривала на протяжении месяца часто: пять-шесть раз с каждым. И подолгу: пятнадцать – двадцать минут разговора. А записи в ежедневнике и вовсе были подозрительными. Месяц назад нотариус в список дел внесла следующее: «Иноземцев – мелкий акционер!» Слово акционер с восклицательным знаком и подчеркнуто тремя жирными чертами. Что это значит? Насколько знал старлей, Иноземцев если и акционер, то далеко, далеко не мелкий… С фамилией же Иванова была связана только одна пометка: «св.».

«Что это? Недописанное слово? Какое? Может быть, „свидетель“? Иванов – свидетель… Но свидетель чего? Или это всего лишь записанные в спешке инициалы – Сергей Вячеславович? Черкнула торопливой рукой, потому и слитно, маленькими буквами… Непонятно… В чем же тут дело? Может быть, и с ними какая-то сделка намечалась? Но почему в Москве? В то же время убитая звонила им сама. Значит, именно ей от них что-то было нужно. Тоже надо бы проверить, поговорить еще раз с ее компаньонкой, Заварзиной, может быть, она в курсе. Да, и опять-таки старика Журавлева можно спросить, ведь он алмазодобытчик. Если ничего не выясню, позвоню сам этим людям, спрошу, что за дела у них такие, что за общие интересы. Кстати, для начала мне нужны данные о них. Пора уже побеспокоить Мишку из УБЭПа, ведь он обещал для меня справки навести».

Вспомнив об этом, Алексей тут же, не откладывая в долгий ящик, позвонил другу в УБЭП. Мишку он поймал убегающим на задание, и тот впопыхах сообщил ему, что не было у него времени выполнить его просьбу. Обещал подобрать информацию завтра.

Тогда Заморочнов связался по телефону с Заварзиной, чтобы договориться с ней о встрече. Та долго отпиралась, ссылаясь на занятость, но в конце концов уступила, пригласив его в контору в обеденное время.

– У тебя дела какие есть сейчас неотложные? – спросил Заморочнов Саватеева, увидев его в коридоре управления. Тот стоял у раскрытого окна покуривая.

– А что? – осторожно поинтересовался напарник.

– Да я вот думаю, надо еще раз в нотариальную контору наведаться. Я уже и с Заварзиной договорился. Поедем?

– Чего ты там хочешь найти? И так же все понятно.

– Не все, Димон, не все. Не дает мне покоя мысль, что убийство Журавлевой все-таки связано с ее работой, а вовсе не с наследством. Хочу еще раз с сотрудниками конторы переговорить. И как следует проверить сделки, которые там проводились.

– Упрямый ты, Лешка! Преступление-то, считай, раскрыто! Только заказчицу надо поймать. Ну чего тебе еще надо? И сбежала она от нас, и договор у нее нашли, и деньги, а ты все сомневаешься. А сотрудники конторы уже тебе говорили, что собой эта Зоя представляет.

– То-то и оно. Больно дружно эти дамочки против нее ополчились. Может быть, тут просто личная неприязнь замешана? Сам подумай – под теплым крылышком тетки, которая им всем работу давала, вдруг появилась родная племянница. Это же будущая им конкурентка! Подрастет, образование получит – и будьте-нате, Заварзину выпрут, помощница ее к чертовой матери с работы полетит, а племянница станет новым нотариусом. А в том, что убитая Зою опекала, сомнений нет – не напрасно же она ей все имущество отписала.

– За то и поплатилась, – вставил Саватеев. – Наследница больно ей нетерпеливая попалась.

– Да не убивала она ее! – махнул рукой Алексей. – Не наследство ей было нужно, а теткина помощь в карьере. Сегодня дед их на похороны приехал, был у меня утром. Так я посмотрел, сколько у него бабок – не поверишь! На первый взгляд – несколько десятков тысяч долларов, и это только на всякие похоронные дела. Пересчитывать я, конечно, не мог, но пачкой этой он так пренебрежительно помахивал, что я понял – проблем с деньгами там нет, раз у старика такое бабло!

– Д-а-а? – заинтересованно протянул Саватеев. – А откуда ж они у него?

– Их семья из Якутии, дед и вся родня алмазами занимаются.

Саватеев только присвистнул, а потом усмехнулся в свои рыжие усы:

– А чего ж тогда тетушка с племянницей в Москву поперлись? Ну и сидели бы там, на своих алмазах!

– Димон, а ты не можешь предположить, что на свете еще остались порядочные люди, а? Гордые, умные, правильно воспитанные? Что они не для того живут, чтобы чужим добром завладеть, а стремятся сами как-то состояться в этой жизни? Или ты уже совсем закостенел среди этих преступников, воров и бандитов? – насмешливо спросил старлей.

Саватеев почувствовал себя задетым и слегка обиделся.

– Знаешь, Лешка, не зря тебя Замороченным зовут. Я по долгу службы обязан убийц и бандитов ловить. И мне некогда рассуждать об их чести, достоинстве и моральном облике. Это пусть суд разбирается. А девка эта явно в преступлении замешана. Из гордости или из жадности она это совершила – не мое дело. И тебе советую не заморачиваться, – злобно сверкнул он глазами.

– Не обижайся, Димон, я просто хотел тебя растормошить немного. Ты как баран – уперся в одну версию, и все! Даже если рассматривать теорию о наследстве, то тут зыбко все. Зачем Зое было убивать тетку, если у деда в Мирном наследства-то, может, и поболее? Кстати, Зоин отец тоже алмазодобытчик, так что у них денег куры не клюют.

– Ну… это в Мирном, а тетка – в Москве. И квартира в Москве, и «порше», заметь, тоже. Небось столица-то – это не какой-нибудь занюханный провинциальный городишко…

– А что ты знаешь об этом городишке? Я сегодня для интереса залез в Интернет, посмотрел. Там, между прочим, попутно с алмазами добывают нефть и газ – они рядом залегают. Зарплаты у людей приличные. В этом «городишке» есть свой аэропорт. Ты знаешь, что там квартира стоит столько же, сколько на окраине Москвы?

– Может быть. А еще там вечная мерзлота и тайга кругом. И узкоглазые.

– С деньгами жить везде можно, – возразил старлей. – Помню, кто-то еще из классиков писал: «Это я в столице никто, а в своем уезде я – господин…» Ну или типа того. Да, так насчет Журавлевой… Зоя в Москве уже около года, а устроилась к тетке чуть больше месяца назад, так? Почему? Потому что хотела быть самостоятельной, но у нее это плохо получалось – характер вредный, со всеми ругалась. И тетка не выдержала ее экспериментов, решила помочь. А как ты думаешь, почему завещание написано всего три недели назад?

– Втерлась в доверие, – не моргнув глазом нашел объяснение Димон.

– Нет. Нина Львовна почувствовала какую-то опасность. Потому и составила бумагу.

– Какую опасность? – непонимающе смотрел на него приятель.

– Не знаю какую. Может быть, из-за сделки этой, по сельскому заводу. Может быть, ей угрожали, запугивали. Мало ли что? Ведь ты посмотри – время составления завещания и время начала работы над этой сделкой совпадают! И потом, даже если Зоя была в курсе о наследстве, неужели она так быстро спланировала преступление? За три недели все просчитала и сопоставила – наследство, договор, угрозы – и организовала убийство? Да еще сложное, с наводкой на конкурентов «Металлопродукта».

– А почему нет-то? – взорвался Саватеев. – Что, для этого много времени надо? Договорились со своим хахалем, что наследство поделят, да и кокнули бабу! А заодно и договорчик прихватили, чтобы деньжат наварить и на конкурентов навести следствие. Всего и делов!

Заморочнов в досаде закатил глаза. Его начинала бесить эта упертость, эта ограниченность, эта узость мышления его напарника. «Та еще школа, – подумал он про себя. – Никоненковская. И откуда только их, таких, понабрали в милицию? Думать не желают. Профессионализма нет ни капельки. На людей им по большому счету начхать, на справедливость тоже».

– В общем, так, – обратился он к Саватееву. – Ты едешь со мной в контору?

– Нет, – буркнул тот. – У меня работы в управлении навалом. На мне еще четыре дела висят в отличие от тебя. А если тебе больше всех надо – сам ковыряйся в их отчетности.

«Да, похоже, следствие как таковое уже никого не интересует, – отметил про себя старший лейтенант. – Только поимка Зои – на это брошены все силы, а другие версии даже и не рассматриваются…»

Алексей прибыл к Заварзиной чуть раньше условленного срока и теперь стоял в приемной, ожидая обеденного перерыва. Несколько человек, сидевших тут же, в очереди к нотариусу, досадливо смотрели на часы – через десять минут обед.

«Работа, несмотря ни на что, идет бойко», – подумал старлей.

Ровно в час дня секретарша Ирина перестала отвечать на телефонные звонки, выключила компьютер и попросила всех освободить помещение.

– Давно вы тут работаете? – спросил ее Алексей, когда приемная опустела.

Девушка тряхнула своими золотистыми кудряшками и лучезарно улыбнулась:

– С января, а что?

– Вы ведь первая принимаете все звонки?

– Естественно, я.

– Никаких странных звонков не было за последнее время? Я имею в виду – до убийства Журавлевой?

– Да нет, вроде все как обычно, – пожала плечами девушка. – Здесь всегда одно и то же: звонят, спрашивают часы работы, ну там всякие вопросы задают. Можно ли, к примеру, машину оформить, квартиру. Или готовы ли уже их документы.

– А бывает так, что вы переключаете разговор на нотариуса?

– Практически никогда. Если нотариус будет тратить время на телефон, то ничего не успеет. Бывает, что по каким-то сложным вопросам я соединяю с помощницей – та все разъясняет.

– Понятно, – тоскливо протянул Заморочнов. – Вы не могли бы Татьяне Николаевне сказать, что я ее уже жду?

Ирина скрылась в коридоре и через мгновение появилась вместе со стажером Заварзиной, Ритой.

– Она выйдет к вам через пять минут, – сообщила Рита и скромно уселась на стул в дальнем углу приемной.

– Ты обедать идешь? – обратилась к ней Ирина.

– Что-то не хочется сегодня, я здесь перекушу, – ответила та.

Ирина подошла к ней, и они о чем-то зашептались, бросая быстрые взгляды на Алексея.

Заварзина и в самом деле появилась ровно через пять минут. Напряженная, сосредоточенная, деловитая. Предложила старлею кофе с печеньем, тот кивнул в знак согласия. Татьяна Николаевна выразительным взглядом посмотрела на Риту, и та удалилась готовить напиток.

– Как продвигается следствие? – с деланным равнодушием поинтересовалась Заварзина у оперативника.

Старлей пожал плечами:

– Пока не особенно.

– А эту уже поймали?

– Кого «эту»?

– Вы прекрасно понимаете, что я говорю о Зое.

– А почему вы так уверены, что мы должны ее ловить? Откуда у вас такое предвзятое отношение к ней?

Заварзина немного смутилась, но тут же нашлась что ответить:

– Ну как же… В газетах пишут, что это она…

Алексей решил ничего ей пока не говорить о Зое. Заварзина выдержала паузу и, словно опомнившись, спросила:

– Собственно, о чем вы хотели поговорить?

Алексей встал, заходил из угла в угол по приемной, чем заметно нервировал свою собеседницу. Наконец он задумчиво произнес:

– У нас есть основания считать, что Нину Львовну могли убить из-за той самой сделки, на регистрацию которой она должна была выехать в понедельник. Кому-то было очень невыгодно, чтобы эта сделка состоялась. Скажите, вам ничего не известно о фирме «Резерв-техника»?

Заварзина отрицательно покачала головой.

– А вообще Нина Львовна часто занималась такими крупными и… скажем так, несколько сомнительными сделками по недвижимости?

– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «сомнительные», – заносчиво сказала она.

– Не совсем законное оформление в собственность зданий, земли, помещений. Что ж тут непонятного, вы же юрист.

– Каждый нотариус несет полную ответственность за чистоту своих операций. Насколько мне известно, за сомнительные дела Журавлева не бралась.

– А что же ее подвигло удостоверить документы «Металлопродукта»?

– Не знаю, что такого сомнительного в этом конкретном случае вы нашли.

– Ну хорошо. Положим, вам нюансы этого дела не известны. Как вы думаете, каким образом договор купли-продажи завода попал к Зое?

– В газете говорилось…

– Я знаю, что там говорилось, – перебил ее Заморочнов. – Меня интересует ваше личное мнение.

– Но я рассказывала его уже какому-то вашему сотруднику! Мне неизвестно, как он к ней попал. У Зои по определению не могло быть этого договора. Она девушка взбалмошная, необязательная, могла опоздать на работу, и Нина Львовна ни за что ей не доверила бы такую серьезную бумагу! Журавлева утром должна была подготовить последние документы и сразу же выехать в Подмосковье. А договор она брала с собой на дом – в субботу мы работали, и, я помню, она при мне его клала в портфель и говорила, что все воскресенье ей придется просидеть над бумагами, чтобы в документах комар носа не подточил.

– А могло быть такое, что в воскресенье над бумагами они с Зоей работали вместе?

Заварзина усмехнулась:

– Ну так на работу они же приехали не вместе. Зоя вообще опоздала.

– Ага… Но ведь можно допустить, что Нина Львовна забыла договор дома и послала за ним Зою, поэтому та и опоздала? – предположил оперативник.

Его собеседница опять усмехнулась и твердо сказала:

– Нет.

– Но почему?!

– Потому что Нина Львовна никогда ничего не забывала. К тому же я у Зои спрашивала, где договор, думала сама заняться этой сделкой, но Зоя ответила, что не знает, где он. Обманула – ведь бумага-то была у нее!

– А может быть, вы сами хотели его «Резерв-технике» предложить? – быстро спросил ее Заморочнов.

– Что-что? – непонимающе посмотрела она на него.

В этот момент тихонько скрипнула дверь, ведущая из приемной в глубину коридора, и Заморочнов увидел за цветными витражами чьи-то тени. Дверь тут же отворилась – показалась Рита, которая сообщила, что кофе она накрыла в комнате для гостей.

«Девчонки подслушивают? – мелькнула мысль у Алексея. – Вот любопытство женское…»

Заварзина стремительно поднялась со своего места и пригласила оперативника следовать за ней. В соседнем кабинете на столе были расстелены салфетки, стояли кофейник, вазочка с печеньем и две чашки ароматного напитка. Они расположились напротив друг друга и продолжили разговор.

– Скажите, Татьяна Николаевна, вы с Ниной Львовной были подругами?

– Скорее близкими приятельницами. Я с ней работаю уже лет восемь, и, конечно, у нас сложились весьма теплые отношения.

– А Нина Львовна в последние дни не говорила вам ни о каких угрозах в ее адрес, может быть, странных звонках или каких-то подозрительных людях?

Татьяна Николаевна испуганно посмотрела на Алексея, но ему показалось, что испуг этот притворный.

– Нет, – сказала она, хлопнув накрашенными ресницами. – А что, ей кто-то угрожал?

– Я как раз и пытаюсь это выяснить…

– Да нет, вроде ничего такого не было, – еще раз подтвердила Заварзина.

– А ваши девушки могут об этом что-то знать?

– Не думаю… Они тут девочки новые – работают несколько месяцев. Если уж мне ничего такого не известно, то им тем более. Ирина Бронская – болтушка, тут же всем растрезвонила бы. А Рита Иванова… Она с Ниной Львовной особенно не пересекалась. Во-первых, она ведь моя помощница, а не ее, к тому же Нина почему-то ее недолюбливала…

– А такие имена, как Илья Иноземцев и Сергей Иванов, вам ничего не говорят?

Заварзина задумалась, но лишь на минуту. Потом развела руками:

– Нет, ничего не говорят.

– Ну как же! Нина Львовна с ними в последнее время имела какие-то дела.

– Я, во всяком случае, о них не слышала, – повторила она. Но профессиональный интерес тут же заставил ее уточнить: – А какие дела?

– Что-то связанное с алмазным бизнесом.

– Вот как? Любопытно… – Она опять захлопала ресницами и в каком-то замешательстве потянулась за новой порцией кофе. Заморочнов видел: что-то ее забеспокоило – то ли сама информация, то ли упущенные возможности. Но больше она ничего уточнять не стала, даже не переспросила, откуда это стало известно сыщику, что тоже показалось ему странным. Допив свой кофе, он поставил чашку, кинул в рот последнее печеньице и подумал, что ничего нового она ему, видимо, не сообщит. И решил больше не тратить время.

– Я хотел бы осмотреть еще раз кабинет убитой. И кабинет ее помощницы.

– Зачем? – тревожно вскинулась Заварзина. – Вы там уже были, все видели.

– Мне необходимо в более спокойной обстановке просмотреть документы. Журнал регистрации сделок, может быть, архивные дела.

– Что вы хотите там найти? – неприязненно спросила она.

Заморочнову ее реакция все больше не нравилась.

– Пока и сам не знаю, но раз уж я здесь…

Татьяна Николаевна насупилась, поджала губы и замолчала, что-то взвешивая про себя. Наконец она вымолвила:

– Хорошо, только не мешайте никому работать. Я попрошу Риту, она откроет вам эти кабинеты.

Рита появилась тут же, как только Заварзина ее позвала, как будто опять стояла под дверью. Начальница что-то шепотом ей сказала, и они удалились. Через некоторое время Рита вернулась с ключами и пригласила Алексея идти за ней.

До конца дня Алексей просидел в конторе, разбираясь в бумагах Журавлевой. Он просмотрел несколько журналов регистрации – особенно его интересовали последние полгода. Действительно, как и говорила Заварзина, там обнаружилось два-три крупных имущественных дела – названия задействованных в них фирм были, что называется, на слуху. Но определить их законность сейчас Алексей не смог бы. У него созрела мысль привлечь к этой работе проверяющих из Нотариальной палаты – эти специалисты быстро поймут, что к чему, а Алексей сэкономит драгоценное время. Ему необходимо было знать, насколько убитая была в ладах с совестью и с законом в последние месяцы. Что ее связывало с Иноземцевым и Ивановым? Нет ли здесь операций со скрытыми «дочками» крупных алмазных фирм? Журавлеву характеризовали как «белого» юриста, и если у нее вдруг появились «темные» дела, такие как сделка с «Металлопродуктом», то возникал вопрос – почему? Имела ли она дело с криминальными захватами ранее? И если нет, то зачем ввязалась в такую сделку, задев интересы преступной группировки?

Алексея ждало и еще одно интересное открытие: когда он захотел уточнить, каким образом сама Журавлева получила в собственность конторские помещения, документов в ее сейфе не оказалось. Он подошел к Заварзиной, спросил, где они. Та в замешательстве сказала, что папка находится у нее. Заморочнов попросил ее предъявить. Просматривая бумаги, увидел – здесь нет договора Заварзиной.

– А где второй документ? – поинтересовался старлей.

– Какой? – заморгала она.

– По которому вы получили часть помещений.

– Я?..

– Почему вы его изъяли из общего пакета?

– Это все-таки мой документ…

– Давайте сюда, я тоже посмотрю.

Заварзина подчинилась с явной неохотой. Алексей взял бумаги и вернулся в кабинет, в котором работал. Сопоставляя данные в папке, обнаружил следующее: целых восемь лет Журавлева делила конторские помещения с неким Легостаевым, а три месяца назад выкупила его долю площади. Но тут же перепродала ее Заварзиной.

«Что за непонятный маневр? – гадал оперативник. – Если Нина Львовна хотела стать полновластной владелицей всего офиса, то почему так быстро продала его половину? Или она специально купила помещения для своей компаньонки? Но тогда этот самый Легостаев мог бы сразу их оформить на Заварзину. И почему Заварзина этот договор спрятала? Так дорожит им, беспокоится за его сохранность? Не забыть прояснить у Татьяны Николаевны этот момент».

В кабинете Зои ничего интересного он не нашел и решил посмотреть архив. Рита, прежде чем пустить сыщика в святая святых конторы, пошла спросить разрешения у Заварзиной. Та опять недовольно раскудахталась, но ключ от архива все же выдала. В душной комнате Заморочнов не выдержал и часа – просмотрел несколько тонких папочек, понял, что с этой работой ему не справиться, и еще раз утвердился в мысли призвать на помощь Нотариальную палату.