Текст книги "Бриллиантовая пыль"

Настала Зойкина очередь раскрыть рот. Она хлопала глазами, совершенно ошеломленная прозвучавшими цифрами. Девушка встала со своего стула и тоже подошла к окну, сняв очки и внимательно уставившись на камень. Что такого в этом кусочке углерода, так похожем на обычный детский леденец?

– Это правда?!

Легостаев, судорожно сглотнув, утвердительно кивнул.

– Невероятно… – прошептала она.

Они встретились взглядами и простояли с минуту в молчании, смотря друг другу в глаза – молодая девушка из глубины своей наивности и легкомыслия и поседевший от горя бизнес-волк с пьедестала своей многоопытности.

– Я понял! – воскликнул вдруг Легостаев. – Я знаю, кто нам поможет! Причем и тебе, и мне! Я выйду отсюда… от тебя тоже отстанут… Ты готова пожертвовать этим алмазом?

Зою, казалось, охватили сомнения. Но она колебалась лишь несколько мгновений.

– Конечно, готова!

– Ну каков же камень, каков камень! Дорого я бы дал, чтобы узнать, где его нашел Алексей Яковлевич! Старый хитрый одессит! Ну ничего, думаю, у нас еще будет время потолковать на эту тему…

– Давайте к делу, дядя Андрей, – перебила его Зойка. – Это вы у него потом спросите, когда выйдете отсюда.

Легостаев задумался: наворачивал круги вокруг стола, время от времени посматривая на алмаз горящими глазами. Зоя наблюдала за ним, но помалкивала – не хотела мешать его мыслям. В конце концов, он алмазный делец, ему и карты в руки! Пусть думает! Прошло минут десять, и Зоя стала нетерпеливо ерзать на своем месте. Наконец Легостаев сказал:

– Бумага, ручка есть?

– А как же! – вскинулась Зоя, обрадованная, что он вроде как что-то сообразил. Достала из портфеля свою «адвокатскую» папку, служившую одним из элементов маскарада, взяла ручку.

– Слушай внимательно и записывай.

Девушка буквально смотрела ему в рот, приготовившись писать указания.

– Имя запомни, оно простое: Сергей Вячеславович Иванов. У него есть два мобильных телефона, и я, к счастью, помню их номера, часто приходилось общаться. Теперь пиши… – Он продиктовал ей цифры. – Позвонишь, от моего имени договоришься о встрече. Алмаз предложишь ему. Для этого тебе надо выехать в Якутск.

– В Якутск? – Зоя обмерла. – У меня же паспорт чужой, как я…

– Если тебя до сих пор по нему не взяли, то и не возьмут, – перебил ее Легостаев. – Никому и в голову не придет разыскивать тебя под именем убитой Нины. Так что это была хорошая идея – только вот меня ты чуть с ума не свела.

– Он даст мне деньги?

– Нет. Мы будем действовать по-другому. Сейчас ты все поймешь. Иванов представляет собой новую, только созревающую силу на алмазном рынке. Хотя он и сотрудничает с «АЛМИРой», но действует вполне самостоятельно. Он не принадлежит к тому клану, который вел со мной базар… черт, прости – переговоры. Сергей сам по себе, и он сможет противостоять «АЛМИРе». Этот жадный хмырь давно уже положил глаз на мои северные месторождения, мы с ним еще в Якутске о них говорили. Старается захапать все, что под руку попадается. У него огромные связи – целая свора коррумпированных чиновников в Москве и Якутии, бандиты, уголовка, менты, а главное – ему подконтрольны властные структуры. Не зря он депутатом заделался. Пожалуй, именно он сможет нам помочь.

Зоя грызла кончик шариковой ручки и поеживалась от всех этих далеких от нее слов и понятий.

– Так вот. Ты приедешь в Якутск, договоришься с ним о встрече и покажешь этот алмаз. – Он выставил перед ней зажатый в большом и указательном пальцах камень. – Скажешь, что это привет от Легостаева. Что камень найден на моих архангельских месторождениях. И что там еще много таких. Передашь ему: я оформлю на него эти месторождения, если с тебя будут сняты обвинения в убийстве Нины. И если он сделает так, чтобы я вышел отсюда.

– А камень ему отдавать?

– Ни в коем случае! Договаривайся с Ивановым так: он получит камень только после того, как ты узнаешь наверняка, что тебя больше ни в чем не подозревают. Тогда действительно отдашь ему алмаз.

– Да он же у меня его просто отнимет!

– Не думаю. Хотя эта мысль, конечно, поначалу вскружит ему голову. Но он жадный, понимаешь? Один алмаз – что? Миллион-два – надолго ли этого хватит? Он пораскинет мозгами и поймет: ему невыгодно так действовать. Ему захочется заполучить не только этот алмаз, но и постоянный источник новых камней и прибылей – месторождения. Твоей страховкой будут мои участки.

– И вы думаете, он мне поверит? Ну, что я отдам ему камень, а вы свои месторождения? Он же может потребовать какого-то аванса, залога, гарантий, я не знаю чего…

– Может. Но ты скажешь, что алмаз и есть главная гарантия. А как только я выйду, то представлю ему отчеты геологов, подтверждающие ценность моих участков. Он поломается, но согласится. Этот камень так красив, что он поймается на него, как сом на крючок. Я его знаю. У него есть молодая жена – натуральная хищница. Аппетиты у нее – дай Бог каждому. Она очень любит большие деньги. Сергей во всем ей потакает, старается удержать эту пиранью рядом. А удерживает он ее только своим толстым кошельком. Так что когда он увидит твой алмаз – не устоит. Ведь этот желтый красавец один стоит нескольких кимберлитовых карьеров! Такие камни отыскивают раз в пятьдесят лет! И земли, на которых нашли такой камень, в один момент подскакивают в цене. Поэтому он потянется за алмазом, как ишак, перед мордой которого повесили охапку сена, чтобы он шел вперед. И он приложит все усилия, дабы твое дело замяли, а я отсюда вышел. Его дальнейшие действия уже не твоя забота; с кем он будет связываться, что предпримет – не вникай. Нам важен только результат. А он будет положительным, Иванов именно тот человек, кому под силу сломить «АЛМИРу». Камень, конечно, жалко – да черт с ним, наша свобода дороже. К тому же иметь подобный алмаз – это такая головная боль! Ну что, сможешь это провернуть?

– Попробую. Другого выхода ведь нет! – решительно заблестели Зойкины глаза. – Только где вы возьмете отчеты геологов?

– Мне бы выйти, а там я что угодно состряпаю – есть люди, напишут что надо. Не сомневайся! Я просто уверен в том, что буквально через несколько дней мы с тобой уже сможем встретиться в Москве. Кстати, назови мне свой мобильный номер, я тебе позвоню, – ободряюще улыбаясь, сказал Андрей Кириллович.

– Я не пользуюсь им, Генка запретил.

– Правильно запретил, но как только ты узнаешь, что милиция за тобой больше не охотится, включи его, и я тебе позвоню.

Зоя написала ему на обрывке бумажки свой номер, Легостаев посмотрел на него, запомнил и вернул ей.

– Теперь о деталях, – продолжил он. – Деньги у тебя на дорогу хотя бы есть?

– У меня – нет. Но наверное, есть у Гены…

– Хорошо. Итак, повторим еще раз. На всякий случай в гостинице не селись, найди, так же как и здесь, какое-нибудь частное жилье. У меня в Якутске есть своя квартира, но, думаю, тебе там лучше не показываться. Иванову назначишь встречу в людном месте. Потребуй, чтобы он был один. Скажешь Сергею, что операция будет осуществляться в два этапа. Первый: он получает камень из твоих рук, когда тебе принесут официальные извинения и вернут твой паспорт. Второй: он получает бумаги и договоры на месторождения из моих рук, когда я выйду на волю и узнаю от тебя, что все в порядке. Причем не по телефону, а при личной встрече. Для этого я должен оказаться в Москве.

– А если он возьмет камень, а вас освобождать не станет?

– Станет. Он жадный, я подчеркиваю. Чтобы заграбастать новые миллионы, он на все пойдет. В любом случае надо рисковать. Кто не рискует, тот знаешь что?

– Не пьет шампанского…

– Правильно! А мы с тобой будем его пить уже через недельку-другую! Выше нос! Все у нас получится. Я выйду, и потом… – Глаза его сузились, в них мелькнули и тотчас погасли жесткие искры. – Шампанское будем пить потом, – неожиданно спокойно закончил он фразу.

Зоя, заразившись его оптимизмом, улыбнулась:

– Я знала, что вы что-нибудь придумаете!

– Ты, пожалуйста, попроси своего Гену, чтобы он поехал с тобой. Пусть подстрахует тебя. Ведь он тоже, как я понял, угодил в эту историю. Вы справитесь! – Он порывисто обнял ее, прижал к себе.

«Бедная, бедная девочка! Но какая отважная! Почему все это на нас свалилось?!» – подумал Андрей Кириллович.

«Несчастный дядя Андрей! Хоть бы у нас все вышло!» – наверное, впервые в своей жизни подумала о ком-то другом Зоя.

При прощании у обоих остро защемило в груди.

После Зоя с трудом могла вспомнить, как она выбиралась из СИЗО, как шла мимо надзирателей, охраны, пропускного пункта. Как получила из рук капитана свои фальшивые документы и добежала до машины Снегиря, стоявшей неподалеку от ворот. Она была настолько поглощена предстоящим ей новым делом и камнем, который буквально жег ей кожу под плотной тканью бюстгальтера и просторной блузкой, что забыла и думать об опасности.

Геннадий увидел ее воодушевленное выражение лица и понял, что операцию эту они проделали не напрасно. Зоя плюхнулась к нему на заднее сиденье и подмигнула.

– Порядок! – весело заявила она и открыла было рот, чтобы продолжить, но Гена указал ей глазами на сидевшего за рулем Снегиря и отрицательно покачал головой – молчи, мол!

Снегирь обернулся.

– Все хорошо? – полувопросительно-полуутвердительно сказал он. – Я же вам говорил, не волнуйтесь! Поехали, я подкину вас до дома. Какой адрес?

Адреса ребята не знали, только название улицы, и потому сбивчиво объяснили ему, в какую часть города их отвезти. Зойка все же не удержалась и полезла в портфель, чтобы продемонстрировать своему другу запись в папке. Адвокат заметил ее движение и наблюдал за ними, периодически поглядывая в зеркало заднего вида. Он видел, как Зоя открыла папку, что-то показывая Геннадию, подписала что-то там и еще раз протянула ему бумагу – у того вопросительно и тревожно приподнялись брови. Кроме того, Снегирь присматривал и за серой «девяткой», тронувшейся одновременно с ними от ворот СИЗО и следовавшей за его «маздой» в некотором отдалении.

Когда он подвез их к дому, ребята торопливо распрощались, поблагодарили его за помощь и вошли в свой подъезд. «Девятка» припарковалась у тротуара; развернувшись, Снегирь остановился рядом и кивнул сидевшим в ней мужчинам. Один из них приоткрыл боковое стекло и поговорил о чем-то с адвокатом. «Мазда» уехала, «девятка» осталась стоять во дворе.

Примерно через час московская парочка вышла из дома; тут же на дороге они поймали такси. Машина тронулась по направлению к банку. Девушка осталась сидеть в ней, а парень встал в очередь к банкомату на улице. Из «девятки» вышел мужчина в серой кепке, надвинул ее поглубже на лоб и пристроился позади Геннадия, но тот не обратил на него никакого внимания; преследователь же буквально пересчитал купюры, которые тот вынул из щели аппарата.

«Хвост» последовал за такси и далее – в аэропорт. Тот же человек неторопливой походкой направился вслед за Геной и Зоей к кассам. Зоя присела на скамейке в зале, а ничего не подозревающий Геннадий пошел покупать билеты. Мужчина в кепке встал в очередь вслед за ним, он слышал каждое слово кассира: прямых рейсов нет, но можно лететь сначала в Питер, потом в Новосибирск, а уж оттуда в Якутск. Как раз на сегодня есть удачное сочетание – в питерском и новосибирском аэропортах придется подождать всего по часу до пересадки. Билеты пока в продаже есть. Геннадий расплатился кредитной картой, а кассирша, выдавая ему билеты, четко повторила номера рейсов, даты, время отлета и прибытия. Человек, стоявший за спиной Геннадия, вышел из очереди и, отойдя подальше, достал сотовый телефон.

– Москвичи сегодня улетают. Завтра будут в Якутске, в шесть ноль пять по тамошнему времени, – доложил он.

* * *

– Быстро, быстро, поторапливайся. Времени совсем нет, – подгонял Гена подругу, собираясь в путь.

– Да все уже, все. Через пятнадцать минут выходим.

– Не хотелось бы мне звонить по мобильнику, но придется – с твоего еще опаснее. Надо же будет как-то связаться с этим Ивановым. Да и матери позвонить хочу, попросить ее, чтобы выслала телеграфом денег в Якутск. Иначе мы там так и останемся – добраться до Москвы будет не на что. Ты меня окончательно выпотрошила, – говорил Гена, упаковывая вещи.

Ответом ему был извиняющийся и благодарный взгляд Зои.

– Позвонить можно и из автомата, не надо рисковать. Ты же сам меня учил. А насчет денег… я могла бы дать телеграмму отцу или деду, но боюсь, они уехали на похороны. Нам бы только провернуть это дело, продержаться еще чуть-чуть. А там я возмещу тебе все расходы.

– Даже и не знаю теперь – стоит ли. На фоне твоего камня наши траты выглядят, мягко говоря, неравноценными. Подумать только! Ты целый год носила с собой миллион долларов!

– Я и понятия не имела о ценности камня.

– Как же так можно? Ты же из города алмазов, из семьи алмазодобытчиков! Ты что, не спросила у деда, что за камушек он тебе дал на «черный день»? А с твоим легкомыслием и бесшабашностью это неудивительно.

– Дед сказал, что алмаз дорогой, и все. Я думала – крупный камень, но нечистый. Ну знаешь, с трещинами, с вкраплениями.

– Думала… А может, и твое счастье, что так думала. Иначе давно бы уже пристроила камень, да еще за бесценок.

Зоя беспечно пожала плечами:

– Да, что ни делается, все к лучшему. Значит, так судьба распорядилась.

– Жаль отдавать его за просто так! – с досадой бубнил Геннадий.

– Не жалей. Тем более выхода другого нет. Или тюрьма, или камень. Ты бы видел, во что превратился Легостаев! Никаких камней, никаких денег не жалко – лишь бы туда не попасть!

– Или женская логика все-таки непостижима, или в тебе произошли изменения. Под напором, так сказать, жизненного воспитательного процесса. То ты ни о ком и ни о чем не думала, кроме себя и своего наследства, то тебе миллиона долларов не жалко. Тебя не поймешь.

– За этим миллионом стоят жизни трех человек – твоя, моя и Андрея Кирилловича, – серьезно произнесла Зоя. – Что тут еще понимать?

– Ты могла бы продать этот камень, скрыться навсегда ото всех нас, от этих проблем. Уехать за границу… не знаю что еще сделать!

– Не понимаю, что ты несешь, – сухо отозвалась Зоя. Она стояла у трюмо и поправляла макияж.

Геннадий пристально посмотрел на свою подругу, вернее, на ее отражение в зеркале.

– Я тебе предлагаю плюнуть на все! Давай уедем вдвоем! Сделаем себе фальшивые документы, Снегирь нам поможет. Продадим камень – и весь мир в кармане! Надо только все как следует продумать…

Зоя уперла руки в бока и с возмущением обернулась.

– Ты что?! Дурак? Мозги помутились? Алмазный блеск застил глаза? Да ты подумай, что ты мне предлагаешь? Предать его?! Да ты просто… сволочь ты!

И тут… У Зои даже закружилась голова от внезапно охвативших ее подозрений. Она растерянно села на постель, ей стало страшно. Ведь Гена может действительно ее предать! Отнять камень, исчезнуть. Она испуганно прижала руку к груди, туда, где за толстым свитером, просторной блузкой и кружевом лифчика лежал алмаз. Ее глаза испуганно следили за тем, как Геннадий как ни в чем не бывало запихивает вещи в сумку, ходит по комнате, поглядывая на нее острым, пытливым взглядом. Он казался ей каким-то новым, незнакомым, странным.

– Уходи отсюда, – прошептала она в страхе. – Держись от меня подальше!

Неожиданно он резко подскочил к ней, сел рядом на корточки. Зоя, насколько могла, отстранилась назад. В глазах ее забилась паника, она отчаянно завизжала.

– Зоя! – Он встряхнул ее за плечи. – Я пошутил! Да ты что?! Зоя, перестань, услышат! Очнись! Опомнись! Ты что, мне поверила? Я просто проверял тебя. Ну не все же тебе выступать в роли искусительницы! – И он искренне рассмеялся, а глаза его вновь стали близкими, какими она их хорошо знала.

Она все еще недоверчиво смотрела на него, но на сердце немного отлегло.

– Да перестань ты! Ну неужели я похож на такого… Мне просто захотелось… как бы это правильно сказать… ну, испытать тебя на прочность, что ли. Испытание ты выдержала!

– Ну и шуточки у тебя, Колыванов! – укоризненно качала головой девушка.

– Ну прости, – примирительно сказал он. – Ты небось подумала, что я у тебя алмаз хочу отобрать? Ну как ты могла меня в этом заподозрить?

Он видел, что девушку все еще одолевают сомнения.

– Зоя, разве я стал бы покупать билеты в Якутск, если б что-то подобное планировал?

– А почему нет? Зачем ты внес в память своего мобильника телефоны Иванова? А? Хотел ему сам мой камень продать?

– Дурочка! Тогда бы я купил билеты только для себя. А телефоны я записал на всякий случай, мало ли что с тобой может случиться на этих переговорах! Хоть знать, с кого спрашивать. И потом это старая журналистская привычка – я всегда дублирую информацию, чтобы не потерялась.

– Нет, ты все-таки идиот. Знаешь, в таких обстоятельствах что угодно можно подумать! Откуда мне знать, что у тебя на уме? – Она уже несмело улыбалась ему в ответ, с души словно сваливалась огромная тяжесть.

– Это только лишний раз доказывает, насколько ты невнимательна к людям! Мы уже столько времени знакомы, а ты…

– Ничего это не доказывает. Когда речь идет о таких деньгах, крышу начисто может снести. И вообще, нечего мне снова морали читать!

– Хорошо, морали читать не буду. А крыша моя при мне, не волнуйся. Собирайся быстрее лучше, а то в аэропорт на регистрацию опоздаем. Еще и матери надо позвонить…

– Ох, Генка, ну и нагнал ты на меня страху. Больше так не делай! – Она встала с постели и начала напяливать на голову свой парик.

– Обещаю.

Выходя из дома, Гена позвонил в соседскую дверь и попросил открывшую ему женщину передать бабе Наталье, что квартира свободна. Ключ, как велела бабка, они оставили под ковриком.

Серая «девятка», дежурившая у подъезда, тихо зашелестела колесами вслед за машиной, в которую погрузились со своими пожитками ребята.

В сутолоке аэропорта человек в серой кепке неизменно следовал за ними. Улучив подходящий момент, он выхватил у девушки ее «адвокатский» портфель, в котором лежала папка с записанными на листке телефонами и пометкой «Якутск».

Зоя хотела вскрикнуть, погнаться за ним, но тут же опомнилась – чтобы не привлечь ненароком внимания, она даже зажала себе рот рукой и только дернула Геннадия, шедшего чуть впереди.

– Генка! У меня выхватили портфель!

– Что? Кто? – обернулся он к ней в тревоге.

– Вон тот, смотри, в серой кепке!

Быстрым шагом, почти бегом, человек с портфелем кинулся в скопление людей, затерялся среди них, затем его голова мелькнула в дверях, ведущих на улицу.

– Черт! – воскликнул Геннадий. – Не вздумай бежать за ним. Стой на месте!

Ребята в растерянности смотрели друг на друга – ими овладели одни и те же мысли: кто это? Обычный вор или некто более опасный для них?

– Так. Продолжаем движение. Потом обсудим. Говорил же тебе – оставь ты этот портфель, зачем он вообще нужен?

– Ну да, я не привыкла вещи просто так выкидывать.

– У тебя там ведь не было ничего ценного?

– Нет, только папка, а в ней листок с телефонами. – Ее огромные распахнутые глаза готовы были вот-вот пустить слезы.

– Сейчас главное – пройти регистрацию. Не трясись, когда будешь подавать билет и паспорт. Будь спокойна, хорошо? Ничего страшного пока не случилось, – пытался привести ее в чувство Гена. – В любом случае уже через два часа мы будем далеко отсюда.

– Да, да… Я спокойна. Все хорошо, – как заклинание повторяла Зоя. Но ее уже выбили из колеи, голосок дрожал. Геннадий, видя, что девушка совсем расклеивается, твердо и уверенно произнес:

– Ну же! Войди в образ! Вспомни, как ты проходила через охрану СИЗО. Выкинь из головы этот портфель и этого человека!

Зоя постаралась внять его советам и внутренне собраться. К счастью, на этот рейс собралась большая толпа пассажиров – ребята пришли в самый пик регистрации, и контролер старался побыстрее пропустить наплыв людей. Сверяя ее билет с паспортом, он только кинул быстрый взгляд на Зою, которая от напряжения сжала губы, но никаких подозрений ни она сама, ни ее документы не вызвали. Так что через некоторое время Гена и Зоя, успешно пройдя кордоны, оказались на борту, в мягких темно-синих креслах.

– Уф-ф! – вздохнула девушка с облегчением и открыла бутылку с минеральной водой. И жадно, захлебываясь, выпила почти все.

– Больше всего я боялся, что у тебя найдут алмаз. Но пронесло, – сказал Геннадий.

– Да уж… А этот, что портфель у меня вырвал?

– Если это не местный воришка, то… дела наши плохи. Нас мог сдать Снегирь, больше некому. Он видел, как ты показывала мне в машине папку с бумагами, доставала ее из портфеля. А вор выхватил у тебя именно портфель – не сумку. Может быть, это обычное совпадение, а может…

Зоя в тревоге смотрела на него.

– Хорошо еще, что ты переписал эти номера в свой мобильник. Не представляю, что бы мы делали, если…

– Да. Как будто предчувствовал, – усмехнулся Генка. – Но меня волнует другое. Если этот мафиозный адвокат сдал нас, то кому? Своей братве или «АЛМИРе»? Кому понадобилось знать, что тебе сказал Легостаев и какая запись в той папке?

– А какая разница? Что это меняет? В нашей ситуации – все равно.

– Не все равно. «АЛМИРА» страшнее. Они прочтут записанные тобой телефоны и вычислят, кто может вступиться за Легостаева. Иванова тоже могут убрать, понимаешь?! И что тогда? Хуже того – убрать могут тебя, так же как твою тетку. Да и меня заодно…

– Господи, нет… – В Зоиных глазах разлилась тоска. – Но они же не знают, что я собираюсь с Ивановым встречаться! Может, я ему просто позвоню… И вообще мы летим в Питер!

– Если за нами следили в аэропорту, так могут узнать у кассирши, куда госпожа Журавлева взяла билеты. Пара купюр – и все. А встретить нас могут в любом месте, хоть в Питере, хоть в Якутске – ты же свое фото тому хмырю на удостоверение давала! Что стоило его отсканировать и разослать?..

Зоя совсем упала духом. Гена заметил, что глаза у нее опять на мокром месте, и пожалел о своих словах – зачем напугал девчонку такими мрачными прогнозами?

– Не расстраивайся раньше времени, – приобнял он ее, спеша успокоить. – Будем надеяться, что это случайность, обычный вор, и никакой слежки за нами не было. К тому же Иванов слишком крупная фигура, чтобы его просто так хлопнули. Но впредь нам надо быть начеку… Внимательнее смотреть вокруг. Это я тебе все к тому и говорил.

Самолет уносил их в белую ночь – в Питер. Оба сидели в глубокой задумчивости, каждый размышлял о чем-то своем. А еще через несколько часов, на других авиалайнерах, отсчитывающих в обратном направлении меридианы, они полетели навстречу неизвестности – в далекий Новосибирск, затем в Якутск.

Заняться своим основным, как он считал, делом – убийством нотариуса – Заморочнов смог только после обеда. Половину субботнего дня он просидел в кабинете, приводя в порядок бумаги и протоколы опроса свидетелей ночной перестрелки в казино. Только что пришел Саватеев, у которого тоже пропал выходной – ему пришлось выезжать на проверку задержанных в разных концах Москвы девушек, похожих на Зою Журавлеву. Настроения у него не было никакого, вчера вечером майор опять давил на психику, орал и брызгал слюной: не можете поймать лахудру какую-то! А ее поиски и сегодня не продвинулись ни на шаг.

– Что новенького? – спросил Саватеева старлей, аккуратно складывая исписанные листки в стол.

– Отвали, – огрызнулся тот.

– Чего ты злишься?

– А то, что дел по горло, а Никоненко достал уже с этой Журавлевой! Вынь да положь ему девку! – Дима достал чайный пакетик, кинул в чашку, добавил три куска сахара и заварил крутым кипятком. – Жрать охота, сил нет. Крошки с утра во рту не было.

– У меня есть бутерброды. Мать принесла, беспокоится. Съешь, может, подобреешь, – подтрунивал Алексей над товарищем. – А Никоненко – он не одного тебя достал. Меня вон тоже загрузил. Как нарочно еще казино это…

– Вот именно. Черт-те что в Москве творится! Весеннее обострение, видать, наступило – вешают, стреляют, грабят, режут…

– Ну так что по делу Журавлевой? Сегодня обязательно надо к ее деду сходить. Я еще вчера собирался это сделать, да, понимаешь, было не до того… Тебя, я слышал, майор на похороны отправил?

– Да, был я там. Никого подозрительного не видал. Приехали какие-то сотрудники Нотариальной палаты, пара старух с ее двора да три юриста из самой конторы – Заварзина, Иванова и эта, как ее… ну, самая симпатичная, блондинка…

– Бронская, – подсказал Алексей.

– Да, Бронская. Приятная девочка, да?

– Ага, – согласился с ним старлей.

– Ну и старик Журавлев, конечно, был. А поговорить тебе с ним не удастся – уехал он уже.

– Куда? – не понял Заморочнов.

– Ну домой, наверное, куда же еще. В свой медвежий угол. Ну в смысле к себе, в Якутию. Ты же помнишь, наружка докладывала, что он в авиакассу ходил. Он даже поминки не устраивал, сказал, что на самолет торопится. Так что и дед нас на девчонку не вывел.

– Странно… Дед вроде хотел крутые похороны устроить. Как это – без поминок?

Саватеев набил полный рот хлебом с сыром и увлеченно жевал, едва выговаривая:

– Может, на другой день билетов не было, вот и сорвался по-быстрому. По-моему, женщины сами в какое-то кафе пошли посидеть, помянуть коллегу. А я прямо с кладбища умчался по районным отделениям – майор приказал. В два места пришлось ехать и все на своих двоих, Никоненко даже машины не дал! Там девчонок по нашей ориентировке задержали, да только опять не тех. А ты знаешь, что наружку с квартиры Колыванова сняли?

– Почему? – оживился Заморочнов.

– Я видел, что у тебя дел по горло, и сам дозвонился этому пропащему главному редактору. Журналиста, оказывается, в командировку в Архангельск направили. Вернется через неделю. Так что плевал он на твою подписку о невыезде. Странно, что телефон у него молчит как мертвый. Что ж он, на работе не отчитывается, что ли?

Заморочнов насторожился. «В Архангельск? В третий раз этот город мелькает в деле Журавлевой! Там под арестом находится Легостаев; там обделывает свои делишки Иноземцев, с которым была связана нотариус… Теперь туда выехал друг Зои! А может, парень вызвался ей помочь? Ведь Зоя наверняка знает, с кем и по какому поводу Журавлева сотрудничала. А у Колыванова хорошее прикрытие – корреспондент известного журнала! А если он туда вместе с девчонкой и поехал? Нет… Куда она без документов сунется, паспорт-то ее у меня лежит…» – загудели, закружились в его голове мысли.

– Ну дела… – только и мог произнести старлей.

– Вот именно. Говорил я тебе, давай возьмем журналиста. А ты заартачился… Он, может, и не стрелял в нотариуса, но где скрывается ее племянница, наверняка знает. Посидел бы у нас пару дней, как миленький бы все выложил. Теперь дожидайся его неделю… А девчонку возле его дома ловить бессмысленно – раз она до сих пор там не появилась, значит, он ее предупредил. Да и людей не хватает – вот и сняли наблюдение.

– Какой идиот раньше времени слил в газету информацию о наших подозрениях? – с досадой воскликнул старлей. – Напугали девчонку, теперь прячется… Давно бы уже все рассказала.

– И дело уже бы закрыли, – промямлил полным ртом Саватеев и сделал большой глоток из чашки.

– Да я не о том. Я сейчас новую версию убийства разрабатываю, и Никоненко, между прочим, в курсе.

Дима вытаращил на него удивленные глаза.

– Да, – продолжал Заморочнов. – Помнишь записи в ежедневнике нотариуса? Там фамилии были крупных алмазных тузов. Так вот, Журавлева-старшая звонила им без конца за последний месяц, я проверил. Она, судя по всему, влезла каким-то образом в их бизнес.

– И что?

– А то, что две из этих нитей ведут именно в Архангельск!

Саватеев отставил в сторону пустую чашку, стряхнул крошки со стола и подсел поближе к Заморочнову:

– Ничего себе! А доказательства есть?

– Пока нету, – нехотя признался старший лейтенант. – Была бы Зоя, так рассказала бы чего-нибудь. Наверняка она в курсе.

– А-а, – махнул рукой Саватеев, враз потеряв интерес к словам Заморочнова.

– Но доказательства надо искать! Я хочу узнать о Легостаеве! Этот фрукт из окружения Журавлевой связан с алмазами и сейчас в архангельском СИЗО сидит. А второй – Иноземцев – в Архангельске работает. Чего-то там мухлюет с акциями алмазных предприятий. С ним тоже прокуратура разбирается. Жалко, что сегодня суббота, а то я уже созвонился бы с тамошними следователями.

В глазах Димы вновь засветился интерес, но быстро потух – как только он вспомнил о Никоненко.

– Зачем тебе это надо, Лешка? Чего ты упираешься? Привык в своем УБЭПе во всем видеть экономическую подоплеку.

– Может, эта версия и не верна. Но проверить надо.

Саватеев промолчал, а Заморочнов зловеще продолжил:

– Вот когда новый труп появится, тогда мы все будем упираться, не я один…

– Какой труп? – подозрительно переспросил Дима.

– Колыванова. Если он поехал в Архангельск, чтобы расследовать это убийство, а вовсе не по заданию редакции…

– Слушай, не каркай!

– А я и не каркаю. Не нравятся мне эти архангельские совпадения.

В Якутске было гораздо теплее, чем в Архангельске. Здесь уже несколько дней стояла ясная, солнечная погода – южный антициклон гнал из тайги прогретый, напоенный смолистыми запахами воздух. Зоя даже сняла свой толстый свитер и достала из сумки кофточку полегче. В ней она выглядела более элегантно, чем в бесформенном свитере, не сочетающемся с длинной коричневой юбкой.

В аэропорту их уже встречали… В зале прибытия дежурили двое парней, которые без труда опознали ребят в толпе прибывших пассажиров. В дальнейшем они следили за всеми их передвижениями по городу. Зоя с Геной были, разумеется, настороже, однако точно определить, есть ли за ними «хвост», не могли.

Сойдя с самолета, Зойка, напуганная предостережениями своего приятеля, все время озиралась по сторонам.

– Ген, мне кажется, что вон тот мужик в шляпе идет за нами!

– Какой?

– Вон-вон, в плаще и в шляпе темной! Сзади и чуть левее.

Гена посмотрел в ту сторону; в этот момент к «шляпе» как раз подскочила женщина с ребенком, они обнялись и направились в другую сторону от них.

– Нет, ты ошиблась.

Помня свой архангельский опыт, ребята пошли по проверенному пути: отыскали бабульку, согласившуюся пустить их к себе на квартиру. В качестве аванса Генке пришлось отдать чуть ли не последние наличные. Пока ехали на такси до места, Зойка опять зашептала ему на ухо:

– За нами едет машина, темный «опель», от самого аэропорта!

Гена стал время от времени оборачиваться, косясь на действительно державшийся поблизости автомобиль, но спустя десять минут «опель» свернул на перекрестке.

– Опять показалось, успокойся…

Квартира им попалась не в пример той, что сдавала баба Наталья: какая-то запущенная, грязная, на самой окраине. Можно было, конечно, попытаться поискать что-то более приличное, но им не хотелось тратить на это драгоценное время – они спешили сделать то, за чем приехали.