Текст книги "Новая география древности и «исход евреев» из Египта в Европу. Книга II"

Европейские корни христианства. Дионис – Бахус – Фуфлунс – Христос

Когда у нас появилась версия «исхода евреев» из Африки через Гибралтар, мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что она неизбежно повлечет за собой вопросы о расположении не только ветхозаветного Израиля, но и новозаветной Иудеи. Сама возможность подобного переноса, на первый взгляд, противоречит всем нашим представлениям о христианстве.

Но от них стоит абстрагироваться. Во-первых, как это ни удивительно, даже относительно времен Иисуса Христа географические названия, упоминаемые в Новом Завете, реально не подтверждены. Подтверждения реального существования Иисуса Христа и богов-прототипов также традиционно ищут на Ближнем Востоке, но не находят…

Но чьим персонажем был Иисус Христос? Еврейским? Нет, конечно. Где бы мы ни расположили евреев – на Ближнем Востоке или в Европе, как бы ни были они «рассеяны» после иудейских войн, Иисус Христос никогда не входил в список еврейских богов, пророков или мессий. Не то, чтобы его отрицали, нет, его просто не упоминали: описания этого героя нет ни в Талмуде, ни в трудах Иосифа Флавия.

Арабским? Тоже нет. Иисус-Иса стал известен арабам, судя по всему, в период написания Корана, и уже как следствие культурного взаимодействия с европейскими странами. Наличие этого персонажа в Коране указывает лишь на то, что во время становления мусульманства арабам был известен совмещенный вариант Библии, уже включающий в себя и Ветхий, и Новый Заветы. Ведь, если бы арабы создавали Коран на основании местной еврейской религии, то Иисус Христос бы в нем отсутствовал. А данных о поклонении Иисусу Христу у арабов в домусульманский период нет.

Можно констатировать, что на территории Ближнего Востока Иисус Христос не был известен вплоть до основания мусульманства, где он именуется пророком, по крайней мере, мы не имеем тому никаких доказательств. А Иисус, позиционируемый христианством как Бог и Сын Божий, стал известен в ближневосточных странах уже после Крестовых походов, и в указанном качестве не признается, а только лишь в качестве пророка.

А вот как европейский персонаж Иисус Христос нам хорошо знаком. Христианство «еврейского богочеловека» активно распространялось именно в Европе даже по официальной исторической версии. Напомним, что разветвленная Христианская церковь появилась в I в. еще при жизни апостолов именно в Италии. Другое дело, что фигурировал он и под иными именами.

Митра хотя бы отчасти объединяет европейское и ближневосточное христианство, ведь на территории современного Израиля, равно как и Рима, обнаружены храмы, посвященные Митре. Но, с другой стороны, все они построены римлянами, а это само по себе указывает на то, что митраизм не являлся местным культом, но был скорее привнесенным как раз из Европы, даже несмотря на его наличие у персов в древности.

Культ Митры довольно близок к культу Иисуса Христа. Правда, тут надо быть очень корректными, близок культ Митры уже в европейском прочтении. Это существенно. Например, головной убор Митры, т. н. фригийский колпачок, не имеет никакого отношения к Турции, где располагают Фригию, в то время как самые ранние изображения этого колпака сохранились у эллинов на боге Аттисе, рожденном во Фригии у реки Галлы, а также у этрусков на амазонках и братьях Диоскурах – т. е. в обоих случаях традиция ношения связана вовсе не с востоком, где носили остроконечные колпаки, но с западом, и, поскольку такая шапочка часто изображалась на амазонках – свободных женщинах, – то она действительно могла символизировать свободу.

Кроме Митры и Хора, еще одним родственным Христу богом является римский Вакх. Сначала мы столкнулись с утерянным артефактом, амулетом, датируемым III в. до н. э.

Как мы видим, на нем изображен распятый человек, и стоит надпись «Орфеос, Ваккюс» – Орфей, Вакх. Орфики объединяли Орфея с Дионисом-Вакхом. Странным является то, что, несмотря на то, что запись осуществлена греческими буквами, упомянуто имя именно римского Вакха, а не греческого Диониса, причем соблюдено латинское написание двух букв «К» – лат. Bacchus.

И этот Вакх-Орфей, как мы видим, распят на кресте. Автор надписи считал более правильным именно римское имя или культ. Но, так или иначе, этот артефакт является очень существенным аргументом против реального существования Иисуса Христа, с одной стороны, точнее, реального существования такого человека где-то на востоке на фоне наличия этого культа в Европе еще до времен Нового Завета; а с другой стороны, указывает на его отождествление с указанными Орфеем и Вакхом. Говорить о том, что на кресте изображено реальное распятие как казнь, в общем-то, не приходится, поскольку указаны имена богов, характеризуя некое божественное событие, но не казнь.

Относительно этого амулета, разумеется, появились научные труды, указывающие на его поддельность, причем уже после исчезновения артефакта. Однако же поддельность вызывает сомнение. Конечно, в мире древних артефактов индустрия подделок процветала еще со Средневековья, но есть одно «но» – утверждение, что спрос рождает предложение, в этой отрасли всегда было основным мотивом. То есть подделывались те артефакты, которые соответствовали моде, веяниям времени, да и, безусловно, официальной позиции Церкви и историков. Но орфики исчезли не позднее II–IV в. н. э. и уже не появлялись. Позиция об идентичности Иисуса и с Орфеем, и с Дионисом характерна для катакомбной живописи начала нашей эры, там же присутствует объединение и с Митрой, поскольку Орфей, например, изображен во фригийском колпаке. И указанный амулет является скорее логичным звеном в цепи этих изображений, нежели подделкой. Он никому не был бы нужен, будь он подделкой, и, стало быть, не пользовался бы спросом.

Мы решили посмотреть, чем обосновано объединение Христа с римским Вакхом. Ведь если мы полагаем, что Израиль существовал на территории Западной Европы, то прототипом Иисуса Христа, несомненно, должен был стать именно западноевропейский бог. Вакх-Бахус (Bacchus) называется в Новом Завете, если читать его на латыни, а не на греческом языке. «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой – Виноградарь; Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода».[160]160
  Евангелие от Иоанна, 15.


[Закрыть]

В латыни можно обнаружить несколько вариантов: vitis – «виноградная лоза, виноград», Bacchus – «вино, виноград». И слово Bacchus не является просто именем собственным – см. Bacа – в лат. «ягода». Хотя, строго говоря, первоначально все слова, связанные с термином виноград, восходят, вероятно, к понятию «течь», поскольку во французском, например, «raisin» – и «ягода», и «виноград», и «кровь», и «течь», в немецком «baco» – «поток, источник», а слово «вена» во всех европейских языках связано со словом vien – «вино».

Понятно, что в латинском тексте может стоять и vitis, и vinum, но это совершенно не меняет сути, поскольку мы вправе заменить словосочетание «виноградная лоза» на «Бахус» и по наличию в латинском (и других европейских языках) в таком значении, и потому, что виноградная лоза была символом греческого Диониса, римского Бахуса и этрусского Фуфлунса. Соответственно корректным будет прочтение: «Я есмь истинный Бахус (Фуфлунс, Дионис)».

Любопытно, что в испанском языке имя Иисуса, Jesus, переводится так же, как кувшин для вина и воды на богослужениях. Конечно, можно было бы считать такое применение слова поздним, однако же, неясно, почему среди множества христианских предметов, используемых в богослужении, выбран именно сосуд для вина, дополнительно указывающий на связь с Христа с богами, определяемыми как боги виноделия.

В балканском монастыре Грачаницы сохранилась икона с изображением «святого Вакха», т. е. одного из утраченных эпитетов Христа.

Справа написано ВАКЬХО

Все это заставляет задуматься о т. н. языческих истоках христианства. Долго думать не пришлось: в другой притче названо еще одно имя бога. Это притча о сеятеле: «Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!».[161]161
  Евангелие от Матфея, 13:1–58


[Закрыть]

Итак, сеятель. В латыни «сеятель» – это sator, и одним из этрусских богов был Сатре, он же римский Сатурн, и он же, по мнению Немировского, славянский Стрибог. Аналогом в русском языке является само слово «сеять», возводимое к общеславянскому seti. Однако у этрусков Сатре соотносился с жатвой: во-первых, он изображался с серпом в руках, впоследствии ставшем косой в руках смерти; во-вторых, жертвы ему приносились, как указывает Наговицын, во время консервации зерна в декабре. И надо сказать, что в русском языке есть и другие слова, помогающие раскрыть суть этого бога. Это слово «стричь, стригу», связанное по смыслу с уборкой, жатвой урожая, и это слово «сеть», связанное по смыслу с понятиями «обман, ловушка», и, возможно, впоследствии трансформировавшееся в «сатану» – обманщика рода человеческого.

Все эти понятия, включая имена богов, имеют непосредственную связь с именем египетского бога Сета. По всей вероятности, первоначально бог Сет символизировал не только «жатву душ человеческих», т. е. смерть и разрушение, но и их же «сеяние», с чем и связано происхождение именно от этого имени и слов «сеятель» – sator, seti, и имен богов Сатре, а затем Сатурн и, возможно, Стрибог. Наговицын отмечает, что изображения Сатре располагались рядом с Фуфлусом-Бахусом, и по этому признаку относит Сатре к богам плодородия, однако, видится и его противопоставление Фуфлусу, богу возрождения, в виде бога или демона смерти. В пользу этого говорит и дальнейшее совмещение символизма Сатре со смертью с косой и то, что в приведенной новозаветной притче на самом деле противопоставляются два сеятеля: один – представитель сил добра, что в представлениях древних, по крайней мере, этрусков и персов, ассоциировалось с силами жизни и возрождения, а другой – зла, – представляющий не просто зло, но смерть, «жатву».

Поэтому, несмотря на то, что в притче о сеятеле при ее чтении в латинском варианте непосредственно читается имя этрусского Сатре (римского Сатурна) в качестве сеятеля, мы полагаем, что такое сло-воприменение правильно только в отношении одного из «сеятелей». Р.П. Василенко[162]162
  Этруски и христианская религия. Античный мир и археология. Вып. 5. Саратов, 1983 г.


[Закрыть] указывает на связь этрусских мифов с христианским ожиданием божественного младенца: «Для выяснения возможного влияния этрусских представлений на формирование идеи о «золотом веке» и явлении пророка под видом младенца может быть привлечена IV Эклога Вергилия. В символическо-мифологической форме поэт приветствует возвращение в недалеком будущем царства Сатурна. Обновление природы, наступление счастливого века связано с появлением чудесного младенца, «отпрыска богов». По мере его мужания будут отступать войны и пороки, природа сама будет благоухать, и наступит время полного благоденствия. В консульство Поллиона исчезнут все преступления, и воцарится мир. Поэт мечтает дожить до того блаженного времени, чтобы полнее прославить деяния питомца Юпитера.

Принимая младенца за действительное лицо, толкователи Вергилия уже в древности ставили вопрос: кто он? Сохранившиеся списки имен мальчиков, родившихся в 40-е гг., свидетельствуют о страстной попытке древних найти подлинное лицо, воспетое Вергилием, версии, отстаивающие реальное существование ребенка, отпадали одна за другой. Спор, начатый еще римскими грамматиками, затянулся и до сих пор».

Интересно, конечно, уже само то, что римский поэт, живший накануне рождения Христа, предсказывал появление на свет «сына божьего». Важно и несомненное совпадение с Сатурном-сеятелем, век которого предсказывал Вергилий.

С той же притчей о сеятеле связан и древний этрусский миф о Тагесе – внуке верховного бога Юпитера (этр. Тин), сыне Гения Йовиалиса. Суть его отца не ясна: у римлян гений – это личный дух человека, перевод слова «гений» от gigno – «рождать». Соответственно, этрусский Гений, отец Тагеса, возможно, был «духом божьим». Тагес появился на свет из борозды на пашне – и в данном случае совершенно очевидна связь с сеятелем и жнецом Сатре, представленным, по всей вероятности, мифологической фигурой пахаря, перед плугом которого появился Тагес. Только из «доброго семени», как указано в притче, мог появиться сын «Царствия божья» – Тагес, а затем и Христос.

Но эта притча интересна не только указанием имени этрусского бога Сатре. У этрусков существовали очень развитые представления о загробном мире и, в частности, о наказании души после смерти, которые послужили прототипом чистилища в христианстве. Эту точку зрения о влиянии именно этрусского мировоззрения на формирование христианских представлений о загробном мире, и этические нормы, поддерживают и Ф. Зелинский, и известный итальянский этрусколог М. Паллотино. Именно в этой притче мы видим ссылку на чистилище: «Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов». Очень важным подтверждением того, что в притче о сеятеле использована именно этрусская мифология, является то, что одновременно использованы два сюжета – о сеятеле-жнеце Сатре и о чистилище.

Очевидной ссылкой на этрусско-римскую мифологию является и притча о смоковнице, хотя в ней и не названо напрямую имя божества. «Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла».[163]163
  Евангелие от Матфея, 21:18, 19.


[Закрыть]

Существующие богословские трактования не дают никакого ключа к пониманию сути притчи. Ничего удивительного, ведь она основывается на италийских мифах – вспомним миф о богине Румине. Плутарх в изложении мифа о Румине описывает священную смоковницу: «Вблизи росла дикая смоковница, которую назвали Руминальской в честь Ромула, как думают некоторые, или потому, что в ее тени отдыхали жвачные животные, или же вследствие того – и это всего невероятнее, – что малютки сосали под нею молоко, т. к. в древнелатинском это значит сосцы. Богиню, заботящуюся, по верованию римлян, о кормлении детей, они зовут Руминой и приносят ей жертвы без вина, заменяя его возлиянием из молока. Здесь лежали дети, когда, по преданию, волчица кормила их молоком, а прилетавший дятел носил им пищу и берег их».

Руминальская смоковница – не просто символ Рима, названная, так же как и Рим, по имени Ромула, это еще и символ волчицы, вскормившей прародителей латинского рода Ромула и Рема. И Христос проклинает смоковницу, как не давшую плодов. Эта тема довольно очевидно просматривается и в притче о виноградаре: «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает»; и в притче о сеятеле, где произрастают наряду с зерном плевелы. Тем самым указывается и на бесплодность, и злую природу рода, вскормленного под смоковницей.

При этом в отношении и самого Христа применяется определение «сын волчицы». Да, использовались не только определения «сын божий» или «сын человеческий», но также и «сын блудницы», в частности, в апокрифическом Евангелии от Фомы звучит: «Иисус сказал: Тот, кто познает отца и мать, – его назовут сыном блудницы». Это породило многочисленные спекуляции на тему целомудренности матери Иисуса, Марии, и, соответственно, о происхождении самого Иисуса, например, от римского солдата. Но эти гипотезы беспочвенны настолько же, насколько и предположение, что Иисус «билетом» в «царствие Божье» считал порок, как это звучит у Матфея: «Который из двух исполнил волю отца? Говорят Ему: первый. Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие…»[164]164
  Евангелие от Матфея, 21:31.


[Закрыть]

На самом деле снова нужно обратиться к латинскому переводу – а в латыни слово lupa имеет два значения – и «волчица» («волк» – lupus), и «блудница». Таким образом, прочтение «сына блудницы» как «сына волчицы» будет абсолютно корректным, если применить латынь. И, учитывая многочисленные прямые переводы с латыни, встает большой вопрос – с какого именно языка был осуществлен знаменитый перевод Септугианы?[165]165
  По преданию – первый перевод Торы на греческий язык.


[Закрыть] С латыни на греческий?

Однако вернемся к волчице – с одной стороны, это римляне, которых проклинает Христос, с другой – он сам. Однако это видимое на первый взгляд противоречие разрешимо – римляне заимствовали символизм волчицы, как и многое другое, у этрусков. И Христос, проклиная ее «преемышей» – латинян, вероятно, указывает на более древнюю и прямую ветвь – этрусков.

Христос – потомок этрусского рода? Это несколько неожиданный поворот даже для нас. Понятно, что, в случае расселения народа Моисея после выхода из Африки, их последующая ассимиляция в местными западноевропейскими народами была не просто возможна, но даже неизбежна, тем более, если мы полагаем изначальное родство этих народов. Тем не менее – есть ли еще какие-то указания на такую возможность?

Род Давида

Давайте обратимся к роду Давида. Сам Давид был голубоглазым, светловолосым «сладкоголосым певцом Израиля». Хотя это и мало похоже на черноволосых, темноглазых евреев, к которым привыкли мы, но этого не достаточно, чтобы возводить его к этрускам. Род Давида ведет свое начало от Вооза и некой моавитянки Руфь (Руть). И это имя – ключ к пониманию истоков рода Давида. Во-первых, рутулы – один из италийских народов, упоминается Титом Ливием еще в период прибытия Энея.

Рутены – это галльское племя, проживавшее на юге современной Франции, что само по себе указывает на связь с этрусской культурой, поскольку эта область долгое время сохраняла этрусскую культуру. Напомним также, что в древнеегипетских текстах Ретеной (Ратеной) называли страну, в которой находился Иерусалим, а этруски именовали себя расенами.

Во-вторых, в Средневековье так называли русов. Мавро Орбини[166]166
  Мавро Орбини, Историография народа славянского (1606 г.).


[Закрыть] указывает, что многие рутенами называли московитов: «Рафаэль Волатеранский и многие другие называли их рутенами». Саму Русь именовали Ruthenia, более того, это и немецкое название славян, проживающих на территории Австро-Венгрии с XVIII века. При том что название русов и Руси возводится этимологически к названию галльского племени, связанного с этрусками, считается, что это не имеет под собой никаких исторических обоснований. Как видим, они все же есть.

Но что наиболее удивительно, так это то, что этимологи сами ссылаются на то, что имеет место возможность звучания Рутения как Русения и в варианте латинского названия, и немецкого – впоследствии немецкие «рутены» стали «карпатскими русинами». В свете этого не совсем понятно, почему невозможно обратное действие, т. е. возможность звучания галльского народа «рутенов» как «русенов», а Руфи-Рути как «Руси»?

Тит Ливий указывает еще одно, если не идентичное, то родственное племя с близким названием «ре-тии»: «И альпийские племена, бесспорно, тоже по происхождению этруски, особенноретии, которые, однако, под влиянием окружающей природы одичали до такой степени, что они не сохранили от старых обычаев ничего, кроме языка, но даже язык они не сумели сохранить без искажения». И вполне вероятно, что все время речь идет об одном и том же народе, меняющим свое местоположение; перемещавшемся с юга Апеннинского полуострова севернее: сначала к предгорью Альп, затем на территорию Галлии, далее на восток. О народе, соотносящемся с этрусками.

Но дело-то в том, что история моавитянки Рути (Руф) позволяет определить ее принадлежность к этрускам, видимо, к переселенцам-этрускам – одним из уже славянских народов, не только благодаря ее имени. Свекровь Руфи называет себя именем известной славянской богини: «Она сказала им: не называйте меня Ноеминью, а называйте меня Марою, потому что Вседержитель послал мне великую горесть».[167]167
  Книга Руфи, 1:20.


[Закрыть]

Мара – в славянской мифологии, так же как и в индуизме, богиня, демон смерти. И именно в таком контексте это имя применено в книге Руфи. Нет, это еще не говорит напрямую о том, что Руть была, например, русской, но она принадлежала к народу, у которого были верования, впоследствии известные нам как славянские. В этрусском пантеоне нам не известны демон или божество с таким именем. Однако же с помощью латыни вполне можно утверждать, что, персонифицировано или нет, но слово «мара» у этрусков и латинов было связано с понятием смерти и горя. Слово «смерть» в латыни и других европейских языках – mors, mortis – связано с корнем «мор, мар», так же как и с русским «смерть, мереть, мърти, мор». Близкий перевод предлагает и Иосиф Флавий: «Совершая таким образом путь свой, они к вечеру прибыли в Map, местность, так названную ими за дурное качество воды (Map значит «горечь»).[168]168
  Иосиф Флавий, Иудейские древности. Книга 3, гл. 1.


[Закрыть]

Кроме того, в пантеоне басков, народа Северо-Западной Испании, была-таки богиня подземного царства Мари. Боги и богини подземного царства в разные времена и у разных народов несли как объединенные функции смерти и возрождения, так и отдельные, поэтому аналогия славянской и библейской Мары с баскской Мари вполне уместна.

Связь рода Давида с этрусками просматривается опосредовано и в православии. Именно с царствованием Давида связан верховный бог Саваоф, а не Яхве. Удивительно, но в православных храмах мы и не найдем бога Яхве, место верховного бога и отца Христа занимает именно Саваоф.

Саваоф и впрямь очень интересный персонаж Библии. Он появляется начиная с Первой книги Царств, со времен Давида и Соломона. В то же время появляется и царица Савская. Отметим, что имя Саваофа пишется и через «Б», и через «В», в частности, благодаря путанице, возникшей при переложении этрусского алфавита на латынь. На латыни он пишется Sabaoph, также и царство царицы Савской именуется Saba. То есть весьма логично, что имя Саваофа могло быть заимствовано именно в период культурного взаимодействия с царством Саба. Царство царицы Савской, сабеян, так и не нашло надежного расположения на географической карте: есть версия расположения на юге Аравийского полуострова, а есть и в восточноафриканской Эфиопии.

При этом у древних авторов неоднократно упоминаются сабины, сабиняне, один из народов Италии. В Этрурии было две области Сабина – одна южнее, другая севернее Рима, и присутствовали такие названия, как Sabata – город в южной Этрурии и река Sabatinus, звучание и написание которых явно происходят от того же корня, что и Sabaoph (Саваоф). Не менее интересна и Sapaudia, город, расположенный значительно выше, у подножия Альп. Во-первых, мы видим составное слово, содержащее udia – «иудиа, юдия», и на фоне присутствия в том же регионе позднее, в I в. до н. э., области Иврея это не выглядит столь уж удивительно.

Во-вторых, французское название этого города Savoie – Савойя, и мы здесь обнаруживаем переход на букву «V» («В»). И посмотрите переводы: фр. savoir – «знать, ведать, знания», а в испанском такое же значение у слова с «B» – saber. Соответственно, и Савойя позднее могла быть связана с теми же сабинами и богом Саваофом, и это очень важно, учитывая общую миграцию этрусков на север. И показательно в отношении трансформации имени бога с применением различной согласной в слове, и возможное значение его имени как «знающий, ведающий».

Возможно ли, чтобы царство Саба или его часть располагалось на Апеннинском полуострове? Что ж, основания задуматься над этим есть, в первую очередь из-за расположения там народа сабинян. Создание же Израильского царства с властью именно царей после эпохи судей и введением в пантеон Саваофа хронологически совпадает со становлением Рима. И, учитывая близость расположения европейского древнего Израиля к народам этрусков, латинов, сабинов, представляется неизбежным взаимное влияние всех этих народов в указанный период.

Название народа «моавитяне» до сих пор не имеет какого-либо серьезного раскрытия ни с точки зрения этимологии, ни географии. Возможными вариантами представляются применение латинских moveo – «приводить в движение, двигать, потрясать», так же, по крайней мере, именно в звучании «моавитяне» выделяется латинский корень vita – «жизнь». В славянских же языках вызывают интерес слово «мова» – «язык, речь» (укр., польск.).

Таким образом, прабабушка Давида, Руть, по двум параметрам соотносится с этрусками, и относительно – со славянами, посредством мифологии которых, как мы полагаем, больше раскрывается древнеэтрусская, или, если угодно, просто западноевропейская (южная) мифология. Любопытно, но этот брак Вооза из колена иудина и моавитянки Руть может служить примером ассимиляции евреев в Европе. Таким же примером может служить и история семьи первой свекрови Рути, Ноемини, – семья из колена Ефремова поселилась в земле моавитян, ее сыновья женились на моавитянках, более того, они приняли традиции и религию моавитян – имя Мары, по тексту, произносит ведь даже не Руть, а ее свекровь, Ноеминь. Кстати, ее имя в латинском имеет мужской аналог Noemon, и возводится просто к слову nomen – «имя».

Во Второй книге Царств можно найти и описание обряда, известного нам и по Греции, и по Риму как «вакханалия». Предназначение этого обряда нам неизвестно, поскольку он считался тайным. Но одно нам все же известно – основным в вакханалиях был ритуальный экстатический танец, исполняли который обычно женщины в священных местах – на горе Парнас или роще Семелы близ Авентийского холма, но допускались на вакханалии и мужчины. Танец происходил под ритуальную музыку, на дошедших до нас изображениях вакханалий танцовщицы, так же как и мужчины, были полностью или частично обнаженными.

Само по себе проведение вакханалий в священных местах указывает и на священнодейство, и на то, что Вакх не был единственным главным богом во время ритуала. И, если в случае с Парнасом сами вакханки могли быть отождествлены с музами, обитавшими на этой священной горе, то Семела (Семла, Земля) мать Диониса-Бахуса – богиня земли, и отождествление могло быть с силами рождения и плодородия. Однако библейский текст может уточнить некоторые особенности ритуала: «Давид скакал из всей силы пред Господом; одет же был Давид в льняной ефод. Так Давид и весь дом Израилев несли ковчег Господень с восклицаниями и трубными звуками».[169]169
  Вторая книга Царств, 6:14–22.


[Закрыть]

Налицо ритуальный экстатический танец и частичная обнаженность Давида: «Когда входил ковчег Господень в город Давидов, Мелхола, дочь Саула, смотрела в окно и, увидев царя Давида, скачущего и пляшущего пред Господом, уничижила его в сердце своем. И принесли ковчег Господень и поставили его на своем месте посреди скинии, которую устроил для него Давид; и принес Давид всесожжения пред Господом и жертвы мирные. Когда Давид окончил приношение всесожжений и жертв мирных, то благословил он народ именем Господа Саваофа; и роздал всему народу, всему множеству Израильтян, как мужчинам, так и женщинам, по одному хлебу и по куску жареного мяса и по одной лепешке каждому. И пошел весь народ, каждый в дом свой. Когда Давид возвратился, чтобы благословить дом свой, то Мелхола, дочь Саула, вышла к нему на встречу и сказала: как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек! И сказал Давид Мелхоле: пред Господом, Который предпочел меня отцу твоему и всему дому его, утвердив меня вождем народа Господня, Израиля; пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих, и пред служанками, о которых ты говоришь, я буду славен».

Сходство с вакханалией велико, оно объясняет и возмущение Мелхолы, жены Давида, учитывая оргийный характер этого ритуала. Любопытным же является то, что танец выполнялся непосредственно перед ковчегом – домом бога. И мы видим связь с танцем на священной горе, ведь именно на священных горах и устанавливался ковчег, и проводились вакханалии.