Текст книги "Голоса"

Кот упорно гипнотизировал дедушку, ровно до тех пор, пока старик не махнул ему рукой. Кот облизнулся и мяукнул.

– Всё? Можно идти? Царь-дед отпустил тебя? – засмеялся я.

Кот презрительно фыркнул, и мы не спеша пошли домой. Дома началось что-то невообразимое. Вначале, котяра запрыгнул в ванну и орал до тех пор, пока я не догадался помыть ему лапы. Потом он сидел у своей тарелки и гремел ей, пока не положил ему кусок варёной рыбы. Тишина длилась недолго. Как только я решил почитать книгу и уютно устроился на своём диване, тут же объявился кот. Он сел рядом со мной и осторожно, но настойчиво трогал меня лапой, привлекая внимание. Я решил игнорировать его фокусы. К навязчивым прикосновениям он добавил жалобные стоны и вздохи. Я убрал книгу и внимательно посмотрел на него:

– Ты пришёл поговорить как кот с человеком, или тебе психолог нужен?

Кот молчал и смотрел мне в глаза. Я снова открыл книгу. Раздалось недовольное ворчание, и мохнатая лапа осторожно опустилась прямо на страницу, которую я читал. Я вздохнул, закрыл книгу и посмотрел на него:

– Я слушаю тебя. Жалуйся.

И тут кот начал орать на все лады. Он мне явно что-то рассказывал, при том очень эмоционально. Я как мог вежливо его слушал и старался не перебивать.

– Я не понимаю тебя. Ну, это так, на всякий случай, вдруг ты не знал этого, – сказал я.

– Для тебя это нормально, я уже привык. Ты никого не понимаешь и ничего не замечаешь. Ты не заметишь, даже если призрак королевы Елизаветы ткнет тебя вилкой в бок, – сказал кот.

– Ты, разговариваешь?

– А почему тебя это удивляет? Мы что, хуже ворон, с которыми ты спокойно болтаешь?

– Самаэль говорящий. Как попугай. Это нормально. Он надрессирован, – ответил я, пытаясь отойти от шока.

– Да ты что? И часто ты видел говорящих? Кто тебе сказал, что я не дрессирован? А вообще правильно говорить воспитан, это более приемлемо. И о чем с тобой говорить? Но суть не в этом. Ты и сам знаешь, что ты глуп. Я ещё раз спрашиваю, до каких пор ты будешь со мной обращаться как с грязным животным? У меня скоро лопнет терпение. Я пришёл в семью с полным пониманием, что иду в хороший дом, где уважают котов и что в итоге? Лоток!!! Мне??? Лоток Господи, и где бы вы думали? На балконе!!! Там холодно! Но я и не собирался туда ходить, конечно, но сам факт полного неуважения к коту моей фактуры и положения в обществе!!! Я старика предупредил, что это последнее китайское, и я ухожу! Как хотите тут существуйте сиротами, но без меня!!

Я молчал, и смотрел на кота, не понимая, что нужно говорить и делать. Всё это было для меня слишком удивительно и жутко.

Кот пристально рассматривал меня.

– Что такое? – спросил я.

– Тсс, у тебя на лбу муха. Не шевелись, – прошипел кот.

– Что?

– Не болтай, а то в рот залетит.

Кот приблизился ко мне максимально близко, посмотрел в глаза и его зрачки расширились:

– Брысь! – зло крикнул он.

Я дернулся, закричал и проснулся с книгой в руках. В комнату зашёл дед.

– Ты чего, Алексей?

– Кошмары снятся глупые. Кот наш, говорил гадости, наорал. Сейчас проснусь, все пройдёт.

Дед с осуждением посмотрел на кота. Котяра поднял сонную морду и жалобно мяукнул.

– Эх ты, хулиганье, – пробурчал дед, то ли мне, то ли коту и пошёл на кухню.

Медлить с Веней больше было нельзя. Я дождался, когда Оксаны не будет на месте, и посмотрел ее расписание на ближайшие дни. Потом проверил ее календарь и заметки в ноутбуке. Выбрав самую подходящую ночь и обговорив все детали с Андреем и Бездушной, с волнением ожидал развязки этой встречи.

В назначенную ночь шел сильный дождь. Гроза озаряла вспышками все вокруг, и эти всполохи были похожи на старые вспышки фотоаппаратов. Я ждал машину у бокового входа, захватив с собой большой крепкий зонт. Подъехал автомобиль, я распахнул зонт и побежал встречать Матильду Генриховну. Когда мы вошли в помещение, она ловко стряхнула с себя черную накидку и осталась в изящном шелковом костюме. Свою огромную руку женщина как всегда прятала в черной перчатке и прикрывала клатчем.

– Ну и погода сегодня, правда, Алеша?

Я вежливо улыбнулся и пригласил ее пройти сразу в гостиную. Артистка цирка присела у камина и внимательно посмотрела на меня.

– Матильда Генриховна, мы ожидаем еще одного человека. Это брат Вени, про которого я говорил с вами. Я надеюсь, вы сможете ему помочь. Андрей, он необходим нам сегодня, потому как в его присутствии Вене будет спокойнее.

Она понимающе кивнула. В гостиную вошел Андрей. На нем было насквозь промокшее пальто.

– Доброй ночи, – хмуро поприветствовал он.

– Матильда Генриховна, разрешите представить. Это брат того человека, ради которого мы все тут собрались. Я очень надеюсь, что нам удастся ему помочь.

Андрей подошел к оракулу и осторожно пожал ее маленькую сухую ручку.

– Андрей. Вы меня, пожалуйста, извините. Я не очень верю в предсказателей, экстрасенсов и прочую чушь.

Матильда понимающе кивнула:

– Я тоже. Совершенно с вами согласна.

– А вы разве не этим занимаетесь?

– Чем этим? Шарлатанством? Нет, я вас уверяю. Этим я точно не занимаюсь. Более того, никогда не промышляла ничем подобным, даже когда приходилось голодать.

Андрей нахмурился, извинился и что-то буркнул себе под нос. Мне понравилось, как Матильда резво с ним разделалась, это даже вызвало восхищение.

За Веней попросили сходить младший медицинский персонал и теперь ожидали, когда его приведут. Никто из нас не стремился заполнить возникшую тишину, и всем стало как-то неловко. Ну, или мне так показалось. Матильда, как всегда, выглядела довольной и безмятежной, она прикрыла глаза и откинула голову на спинку своего кресла. Мирно тикали часы, в стекла бил недовольный дождь, иногда всю комнату, освещенную небольшими светильниками, ярко озаряла стремительная молния.

Наконец, в гостиную вошел Веня. Он сонно озирался вокруг, увидев Андрея, радостно пошел к нему.

– Я так ждал тебя, – сказал Веня, уткнулся в плечо брата и заплакал.

Мы видели, как Андрею стало неловко за эту сцену, но он обнял брата и медленно поглаживал его по дрожащей спине.

– Забери меня, пожалуйста, домой.

– Я не могу. Веня. Смотри, тут женщина и она нам может помочь, хорошо? Она поможет тебе все вспомнить, и мы поедем домой, хорошо? Поговори с ней, прошу тебя.

Веня посмотрел на Матильду с явной неприязнью, прижался к Андрею и согласно кивнул. Матильда Генриховна тихо встала со своего места и медленно подошла к ним.

– Не бойся, дитя, посмотри на меня, – тихо проскрипела она.

Веня поднял на нее глаза. Глаза оракула словно заволокло белой дымкой, и она еще шире открыла веки. Я видел, как Андрей зажмурился и крепче обнял брата, а Веня, будто напротив, не мог от нее оторвать взгляда. Матильда тряхнула головой и уже совершенно обычными глазами посмотрела на меня.

– Я ничего не вижу. Что-то тут не так.

– Что же теперь делать? – спросил я.

– Я заранее прошу у всех прощения за то, что вы сейчас увидите и попрошу никого не пугаться и не кричать.

Мы все замерли. Артистка сняла черную перчатку с огромной кисти руки, и я увидел нечто фантастическое. Ее кисть казалась огромной в перчатке потому, что она была много раз сложена. Женщина медленно с хрустом расправляла тонкие длинные пальцы, которые были схожи с птичьей лапой невероятных размеров. Гигантскую птичью кисть она положила на голову Вени и полностью ее опутала тонкими пальцами. Это было похоже на шлем с проводами. Ее глаза снова заволок туман и она, куда-то вглядываясь, нахмурила брови. Ее рука снова спряталась в большой перчатке, а взгляд стал совершенно нормальным. Андрей выглядел так, словно поседел за одну ночь, как монах отпевавший панночку в церкви.

– Он все помнит, просто не хочет об этом говорить.

Матильда отошла от всех в другой угол комнаты, достала портсигар и закурила тонкую короткую сигарету.

– Ты все помнишь? Почему же ты молчишь? Это ты сделал?

– Нет, это не он, – прервала Матильда крики Андрея.

– Я прошу вас, Веня, скажите нам, что произошло с Ириной? – возмутился я.

Веня заплакал:

– Я все видел, Андрей, я все видел.

– Да, что там случилось? Что ты видел?

– Это был ты, я видел, как ты уносишь ее на плече из дома, я слышал, как она истошно кричала.

– Да сдурел ты совсем что ли?

Андрей с силой оттолкнул его от себя.

– Я упал, у меня начался припадок. Голова раскалывалась так, что вокруг все стало размыто, в голове будто плавилось масло. Все стало так громко, что вытерпеть было невозможно. Я упал. Ирина не смогла бы донести меня до кровати, поэтому просто укрыла пледом. Я видел, как ты вошел в дом, ударил ее, потом пнул меня, схватил за волосы и приподнял голову. Потом ты меня бросил, где есть, а ее ударил еще раз и вынес на плече из дома.

– Ты же почти ничего не видишь во время приступа, только силуэты. Ну, с чего ты взял, что это был я?

– Я видел, Андрей. Ты был в своих красных резиновых сапогах.

– В красных сапогах? Это шутка?

– Нет, Андрей, я видел.

– В красных сапогах? В моих красных резиновых сапогах? Веня, очнись, мне тогда было шесть лет. У меня давно нет красных сапог.

Веня с ужасом застыл и замолчал.

– Да, тебе же их купила тогда мама. Ты был маленький. А я очнулся и начал тебе звонить, ты вообще отрицал, что был в доме. А я начал убирать все следы преступления, я хотел тебя защитить. Что же там произошло тогда? Что же я наделал? А так бы может полиция и нашла бы ее. А кто же ее унес, Андрей?

Брат раздраженно смотрел на него.

– Я не знаю.

– Кто же унес Ирину? А я думал, что это ты, понимаешь, – он заплакал еще сильнее и начал раскачиваться.

Веня был в таком состоянии, что мне стало его жаль с новой силой. Все это время он действительно думал, что во всем виноват его младший брат. Он ничего не мог поделать, поэтому никому ничего не сказал. Старший брат, как и в детстве, снова спасал младшего. А жена. Трудно представить, что теперь с ним происходит.

– Виновен только я, только я, я один во всем виноват. Где теперь моя Ирина? Может жива? Может, он мучает ее или мучал? Может, страдала, может, он делал ей больно, а я не спас. Не смог спасти. Я покрывал преступника, а это не Андрей, не Андрей, а я думал, что он. Отнял у меня Ирину. Надо найти, спасти, узнать кто это.

– Когда это было?

– Я не знаю, я не понимаю, давно. Это было очень давно.

Андрей обнял брата за плечи.

Я сидел в оцепенении и пытался собрать мысли в одну кучу. Мне казалось, я и сам поверил в то, что не было никакой Ирины. Впоследствии, мы обо всем рассказали следователю. Естественно, без участия в дознании Матильды Генриховны. Нам снова и снова задавали вопросы. После разговора с Веней, я согласился быть свидетелем того, как он внезапно вспомнил, что именно произошло. Я не переставал думать о том, насколько все было не зря. Веня вновь практически не разговаривал, впадая временами в некий ступор. Стало ли то, что я так грубо вмешался, добром для него? Или я зря причинил добро этому беспомощному человеку. Я успокаивал себя только тем, что все же оставалась ничтожная вероятность того, что Ирину найдут живой.

Поток нашего общения с Леденцом становился все напряжённее. Я прекрасно понимал, что нужно было что-то решать. Вероятно, где-то в глубине души я уже принял единственно верное решение, не принимать никаких решений. Конечно, мне не нравилось, что от моей неопределенности и нерешительности любимая девушка страдает, но, ведь, и я страдал от всего этого. Раньше мы только вскользь касались этой темы и пугливо отпрыгивали от нее, в страхе причинить боль друг другу. А что если расстаться – это наилучший вариант развития событий? Быть может, через год, она и не вспомнит уже обо мне. Останется какой-то неуловимый призрак, оттиск в памяти и все. Может, это все к лучшему? Быть может, наоборот, мы будем помнить друг друга, потому что это была судьба, мы станем сильнее и чище? А может, она все же останется со мной в последний момент? Любому из нас не просто все оставить. У нее там целая вселенная, а у меня что? Будет ли место в её вселенной для меня и станет ли она нашей общей? Она постоянно скидывает мне эсэмэски и звонит, а её голосовые я, точно, сохраню навсегда. Моя новая мечта есть, и она отлично сформирована. Но правильно ли я загадываю желания? Куда я веду себя и её, следуя за своими мечтами? Я сидел в комнате, не желая никого видеть, и рассуждал о своём существовании. Я набрал номер Паши. Вначале была тишина, потом что-то щёлкнуло, зашуршало, и друг взял трубку.

– Ничего себе, как ты умеешь, – усмехнулся я.

– Я теперь все могу. Что случилось? Страдаешь?

– Паш, как твои делюги? Смотрю, совсем пропал, – сказал я.

– Сам не звонишь, я всегда тут. Вот понадобился тебе, сразу нашёл, – загоготал друг с явно набитым ртом.

– Обедаешь что ли? Мешаю?

– Жена яблоко принесла, вот ем.

– Не подавись, – пожелал я.

– А ты не завидуй. Вот женишься, поймёшь, как важно, чтобы кто-то просто так пришёл и принёс тебе яблоко. И не просто так, а мытое. А это уже, знаете ли, забота. У тебя что-то случилось?

– Да нет. Я так. Соскучился.

– Жениться тебе нужно, барин. От безделья маешься.

– А что, жена дел добавит?

– Ты даже не представляешь насколько. Это ты сейчас живёшь впустую, а вот женишься, тебе сразу объяснят, как тебе было плохо и одиноко. Спустя пару лет тебе вложат в голову правильные мысли, которые будут ходить строем по расписанию, становись, отбой и так далее. Женись, не пожалеешь. Это сейчас ты как ветер в поле, а женишься, отмоют тебя, причешут, побреют, станешь человеком.

– Ну, спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Мы ещё немного посмеялись и потолкались по телефону и закончили разговор. На душе стало теплее, но выходить из комнаты не хотелось.

Дед меня не беспокоил. Но вот кот начал неистово взламывать дверь. Он страдал у неё и царапал когтями, потом прыгал на ручку, которая громко щелкала в такт его крикам. Потом наступила тишина, и кто-то вполне цивилизованно постучал.

– Пошли чай пить, – буркнул дед в усы и ушёл на кухню.

Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.

– Дед, как определить, что сделал правильный выбор? Так сказать, чтобы сбылись мечты. Не ошибаюсь ли я?

– Как сделать так, чтобы сбывались мечты? Все очень просто. Желание – это мысль. Сначала нужно составить формулу. Мысль нужно сложить с энергией и прибавить время, это все будет равно материализация. Если у вас нет энергии на это все, то, опять же, решается просто. Начинайте двигаться в сторону своей мысли, и энергия появится. А время, оно повсюду. Меня забавляют люди, которые думают, что определённо точно понимают, чего именно они хотят. И одна из причин этому, то, как они бездарно загадывают желания. Их научили визуально представлять все в деталях, и они умудрились неверно понять даже это… Допустим, захотелось некой Кате машину. Она ознакомилась с инструкцией, как этого правильно пожелать и смогла даже чётко представить ручку двери авто. Но, ничего не произошло. Почему? День и ночь она визуализирует свой мерседес, а его все нет. Да почему же? Обманули? Нет. Но вот только она воображает, даже практически трогает, ручку двери машины, а должна, совершенно наяву, почувствовать то счастье, наполненность, неистовую радость и энергию, которую даёт обладание этой машиной. Может, так случится, что Катя будет счастливее от ручки Майбаха? Может. Но она чётко загадывает мерседес, ведь инструкция! Против такого не попрешь. Ощущение вашего личного счастья – это и есть та самая энергия, которая исполнит любое ваше желание. Работайте через него. И только так!!! Это же элементарно! Но вы же глухие, как мухи. Ничего не слышите и не соображаете, просто ноль! Ты и сам говоришь людям фразу «полюби себя», так? Ты, хоть, сам понимаешь, как это в реальности, чтобы работало? Нет. Знаешь почему? Потому что ты говоришь то, во что и сам не веришь или не понимаешь. Ты понятия не имеешь, как это работает. Полюбить себя, это не возносить себя до небес в ущерб другим, не искусственно повышать свою самооценку. Не обнимать себя по утрам, не позволять себе лениться или заставлять трудиться, это все вообще ничего общего не имеет с любовью к себе. Представь себе самого значимого для тебя человека. Это может быть кто угодно, хоть президент. Решать тебе, зная себя. Вот сейчас он приедет, зайдёт вот в эту комнату, обернись. Тебя устраивает, что он увидит? Устрани беспорядок, сделай так, как он достоин. Идёшь наливать чай себе? Сделай для него, как бы ты заваривал, наливал в красивую чашку, но ему. А потом выпей его сам. Вот только так, ты познаешь заботу достойную тебя, научишься себя любить. Море состоит из капель. Делай это. Ведь, всё просто. Это, конечно, примитивные примеры, но у тебя есть мозг, пользуйся! Вы пытаетесь научить тому, в чем ничего не понимаете, каждый раз, когда даёшь подобный, бездарный совет, бей себя по лбу и побольнее! Что вы там говорите у диетолога в кабинете? «В общем, я питаюсь правильно, но иногда позволяю себе кусок торта, но это бывает редко»? Это правильно? Нет. Правильно, так «в общем, я питаюсь правильно, позволяю себе это, но иногда наношу себе вред куском торта, это бывает редко». Чувствуешь разницу? Смысл одинаков? Для врача, смысл один, а для вас? Позволять себе нужно лучшее, понимаешь? С этого и нужно менять мышление и сознание, что именно для тебя лучшее, – дед так вдохновился, что стукнул ладонью по столу.

– Люблю с тобой разговаривать. Уже и не помню, как я жил до тебя? Вот был у меня только Пашка, а теперь есть ты и этот кот, и дома стало как-то хорошо.

– Человеку нужна семья. Конечно, мне могут возразить многие и они в чем-то тоже будут правы. Но я не о них. А тебе нужна семья, нужен дом.

– Нужен дедушка, – сказал я и улыбнулся.

– В доме всего должно быть много, жена, дети, коты. А старики, с ними сложно. Старики отдают тепло и мудрость и уходят.

– Не все старики мудрые, – возразил я.

– Кто чего и сколько нажил, только тем и делится, – улыбнулся дед.

– Да, ты прав. Кто я такой, чтобы судить. Нельзя судить людей и их семьи по картинке, которую они показывают для соответствующей социальной оценки. Да и вообще о людях судить не стоит. Порой, самая благочестивая семья, скрывает такие истинные лица, что при ближайшем рассмотрении, хочется ослабить галстук на шее, или затянуть и повеситься. Я часто видел, как для всех невнимательная, грубая и неблагодарная дочь, забирала своих родителей к себе и своей сложившейся семье, где их уважали и ценили. Где родители имели свой статус и место. Видел и обратное, как благочестивая дочь, хорошая мать и жена, бросала свою мать на другом конце света и называла её сумасшедшей. Как другие люди заботились о той, кто учил её ходить. Я видел жён, которые годами убивали мужей морально и физически. Я видел тех, кто высмеивал и выставлял напоказ измены тех, кто не женат, но будучи в браке беременел от других мужчин, выдавая детей за детей мужа. Тех, кто стоял грудью за семью, но в то же время отваживал сыновей от родителей, сестёр и семьи, в которой он родился, принуждая признавать лишь своих родственников. Я видел благочестивых отцов, которые растлевали дочерей. Братьев, предающих друг друга, выбирая сторону своих женщин, которые делили власть и чем-то мерялись. Видел и тех, кто бил словом и унижал, а потом просил помощи. Тех, кого обвиняли в жестокости, хитрости, бессердечии, корысти, но они были прекрасными отцами. Я видел все это много раз. Даже внутри одной семьи.

Дед покачал головой.

– Твоя работа. Это все, конечно, тебе интересно, но тяжело. Не думал сменить её?

– Уже думал. Мне кажется, я изменился, и наши дороги расходятся. Но страшно, конечно, с привычных рельс сворачивать. Да и девушка моя уговаривает уйти. Может, и правда я работу перерос. Не хочу быть переростком в детских штанишках. Занимаюсь ерундой какой-то. Может, и стоит все бросить? Будем жить. Женюсь, состарюсь, буду вести дневник, как скрытый самоанализ своих действий. Успокаивать тревожность, хандрить. Как думаешь?

– Это только тебе решать, Алешка. Только помни, что из темноты любой свет тянет. Слушай только себя, не потеряйся. Человеку мешает совершенно все, что приходит извне. Совершенно все на него воздействует. Это часть существования, часть жизни. Но для нормальной жизни, для внутреннего баланса, необходимо в этом многообразии звуков не потерять тихое звучание своей симфонии. Наше тело, настоящая гармоника, оно испещрено звуками. Ритмы, импульсы, сердечные сокращения, эндокринные циклы, все это создаёт нашу неповторимую мелодию. Если измерить колебания ДНК инфракрасным спектрометром, затем преобразовать невидимые вибрации в звуковой спектр, мы услышим музыку. Звуки собственной медитации. Мелодии личной вселенной, ведь в каждом из нас есть немного от звёздной пыли большого взрыва.

Я усмехнулся тому, что мой дед был явным романтиком, и так не похож на других людей.

– Я хочу познакомить тебя кое с кем. Это мои друзья и я думаю, они тебе понравятся. Ещё там будет одна особенная девушка. Я бы хотел, чтобы вы познакомились. Пора заканчивать.

– Думаешь, пришло время? Ну, пора так пора. Поехали?

Дедушка решительно встал и пошёл собираться. Я не ожидал, что все произойдёт прямо вот так сию минуту. Но это стихийное решение мне понравилось и показалось единственно верным.

К машине спускались трое. Дед наотрез отказался ехать без кота. Я и кот были не против. Тем более вёл он себя так, словно каждый день ездил на машине, вполне прилично. Я точно знал, что сегодня в шапито нет представления, но, когда мы приехали, все сияло. Горели факелы, стеклянные пузыри фонарей были начищены до блеска. Пахло сладкой ватой и жареным миндалём. Все игровые автоматы парадно стояли в ряд и взволнованно перемигивались. На шпилях и флагштоках развивались флаги с изображением чёрного Арлекина. Мы шли по главной аллее и все цирковые вышли и встречали нас. Я был крайне удивлён, меня так приветствовали впервые. Из ниоткуда перед нами появился Карлик.

– Здравствуйте, добро пожаловать, – сказал он и снял шляпу в реверансе. Я обратил внимание, что он украсил себя как мог. На шее застегнуто жабо и болтался пустой монокль без линзы на золотой потертой цепочке. Безмолвно поклонился подлетевший белый ворон. На его шее был надет галстук-бабочка чёрного цвета с кроваво-красным подбоем.

– Мы все безумно вам рады, Мастер, – каркнул он.

– У вас снова какое-то праздничное событие, о котором я ещё не знаю? Что это? Двадцать седьмая коронация Голого Короля? Или, может, чья-нибудь ночь рождения? – пытался пошутить я.

– Вы приехали очень вовремя, молодой человек. Мы ждали только вас, – сказал старый Шарманщик и приветливо помахал рукой.

Огромный Гамлет с маленькой спутницей молча кивнули мне и смотрели, как мы вошли в главный шатер. Никто не последовал за нами. На ярко освещенной арене стоял огромный чан на треноге, а рядом с ним в парадном мундире главного барабанщика нас встречал сам Факир.

– Явился, наконец. Мне кажется, что я ждал тебя целую вечность.

– Здравствуй, – произнес мой дед.

Он спокойно подошёл к Факиру, и они обнялись, крепко похлопав по спине друг друга.

– А и постарел ты, брат. Стал удивительно похож на нашего отца.

– Зато ты не изменился совершенно. Я будто и не уходил никуда. И не было этих десятилетий.

– Что такое здесь десять, двадцать лет? Но нам всем очень тебя не хватало, Николай. Хотя мы и были в ссоре, однако, я давно не держу обид.

– Были времена, когда ты слушал другие голоса, брат, и они полностью вытеснили меня, делая из трещины между нами настоящую пропасть. Но я рад тебе, Филипп Андреевич. Несмотря на то, что вы все замерли во времени, я прожил целую жизнь. Но я не жалею ни о чем, все так, как и должно было случиться. У вас все по-прежнему? Все на месте? Как идут дела?

– Ты почти ничего не пропустил. Мы дали последнее представление в этом городе и завтра сворачиваем флаги. Осталось только узнать, с нами ли вы оба?

Кот, который молча сидел у ног деда тихо мяукнул. Факир внимательно посмотрел на него.

– О, простите, я хотел сказать трое. Я так понимаю, вы продолжаете следовать за моим братом по пятам?

Кот зажмурился от удовольствия и замурчал. Дед улыбнулся.

– Да, он очень мне верен. То медведь, то волк, то пёс, теперь вот кот. Я, сперва, даже пугался его внезапным перевоплощениям и появлениям. Потом привык.

– Твой масочник великолепен! Я очень переживал, что он ушёл за тобой.

– Я не смог ему отказать. Но как видишь, он состарился, как и я. Теперь мы с ним в этом шатре точно самые старые. Ведь, мы единственные, кто не пил эликсир много лет, – рассмеялся дед.

– Не единственные, – раздался чей-то взволнованный голос.

К нам мелкими шажками через всю арену шла Бездушная.

– Матильда? – удивился дед и замер в изумлении.

– Что? Я все же смогла удивить вас, Николай Андреевич? – засмеялась старушка.

Арену тем временем окружили все артисты цирка шапито.

– Матильда, ты прекрасна, как и всегда. Но, как? Как ты ей позволил это? – удивлённо спросил дедушка.

– Свобода выбора очень серьёзная вещь. С ней нельзя спорить. Она наотрез отказалась от бессмертия, когда ты ушёл. Любовь самое страшное, что я видел. Это, видимо, безумно романтично, убивать людей. Никогда не понимал, зачем все ждут ее и благодарят. Знаешь, это ведь я подталкивал тебя к возвращению домой, всеми способами. Я понимал, что ты должен прийти сам, но не мог удержаться.

– Я знаю. Ты искал нашего мальчишку очень долго. И я уж было решил, что у тебя ничего не получится, – рассмеялся дед и посмотрел на меня добрыми глазами.

– Да он наотрез отказывался принимать наши корни и наследие. Его кровь так слабо отзывалась, что мы с ног сбились искать его пульсирующую точку на карте.

Ко мне подошла Леденец, улыбнулась и прижалась плечом в знак поддержки. Мне и, правда, стало легче.

– Дедушка, я…

– Понимаешь крайне мало? Ничего, для тебя это нормально, освоишься, – подбодрил Факир.

– Это мой брат. Этот цирк мой, точнее я начинал его. Как и все в жизни, тут просто помогла судьба. Случай. Наш отец был алхимиком. Его брат тоже был алхимиком, да и все мы, были приучены к этому делу. Но время идёт и всему приходит конец. Это мастерство стало не нужным и даже запретным знанием. В наследство мне достался старый подвал-лаборатория и забота о младшем брате. Я был уже взрослым, и обратиться к родственникам за помощью мне было стыдно. Я пытался что-то делать, зарабатывал гроши. Но этого было ничтожно мало на одного, не то, что на нормальную жизнь для маленького Филиппа. Приехала жена дяди и забрала его к ним в дом. Я знаю, его никто там не обижал, у них уже были дети, еда на столе, и я успокоился. Пошла моя судьба по кривой дороге. Не хочу вспоминать. Но, все изменил случай в каком-то захудалом кабаке. Из двух скелетов я сложил диковинного зверя и выкинул шутку над трактирщиком. Для него это был, как оказалось тоже, подарок судьбы. Стали ехать к нему люди отовсюду, подивиться на чудо. Он, не будь дурак, деньги стал брать за просмотр. И пошло у него это дело так хорошо, что отмахал вместо худого кабака, хорошую гостиницу с лакеями. В общем, сложил я таких «экспонатов», целую галерею. Приложил немало усилий и устроил выставку. Дела пошли в гору. Но, публика очень быстро пресыщается, ей нужно что-то пикантное, живое, новое. Началась эра цирков. Про мою выставку быстро забыли. Хотя, я менял экспонаты, вешали афиши, про то, как знаменитый путешественник привёз новые доказательства из загадочных земель. Но было поздно. Чтобы не уйти в небытие, пришлось следовать и опережать. Все привозили животных и силачей. А я искал нечто, что навсегда составит им конкуренцию. Привёз первое шоу уродов, в то время. Было нечто большее, чем просто аншлаг. Нужно было что-то, что взорвётся как бомба. Тут ко мне вернулся мой брат, и мы начали искать вместе.

– У него всегда были странные и пугающие идеи. Я решил, что он сошёл с ума, когда объявил мне, что мы должны показать не подделки и не обычных слонов, которых мы прокатили по всей Америке на паровозе. Мы должны были найти нечто совершенно сумасшедшее, настоящих мифических существ. А потом возить их для показа и цирковых выступлений вместе с уродами по всем странам.

– По-другому было нельзя. У нас не было выбора, все что возможно, уже было придумано. Это единственное, что оставалось.

– И совершенно невыполнимое. Я помню, в каком был ужасе, когда почти все, что у нас было, мы отдали за корабль, команду и провизию. Мы год были в море. Или больше, не помню точно, все слилось в одно жуткое марево с запахом рома и дешёвого табака. Команда была что надо и капитан хороший человек. Мне говорили, что его прокляли, и он стал совсем другим. Но я его больше не встречал. А чего стоил вечно пьяный, как собака, боцман? Да-а-а, были времена. Где мы только не были, но не нашли ничего достойного. В каком-то очередном порту, в дешёвой забегаловке для матросов, нам встретился старый моряк, который был подозрительно более похож на пирата, чем на рыбака. Он посмеялся над нами и сказал, что только дураки думают, что смогут взять легенды голыми руками. И отправил нас за ответами на остров Пасхи. Он сказал, что это единственное место в мире, где жило загадочное племя, которое оставило голубые рисунки в пещерах и они не похожи ни на что подобное. Он сказал нам, что оттуда мы вернёмся другими людьми. Конечно, я не думал, что мой брат решится на это. Но мы отправились в путь. Остров в то время процветал, сейчас там совсем ничего не осталось. В те времена там обитало племя, не пускающее чужих людей на свою землю. Мы поняли, что там бывали люди, которые вели себя как хозяева. Мы долго пытались с ними подружиться. Команда и вовсе отказалась покидать корабль. Но мой брат всегда отличался завидным упорством. Их мифология и мировоззрение разительно отличались от всего, что я встречал раньше. Даже посуда в обиходе была не похожа ни на что. Они не доживали до старости и ели плоть, а кости не жгли и не зарывали в землю. Все толкли в порошок и отдавали воде. Их кожа была голубого цвета, они рисовали особым составом, который мешали из акульего жира и синего порошка. Им же рисовали в пещере на стенах. Была там и вторая пещера, но вход туда был запрещён. Нам объяснили, что тот, кто сможет войти, а потом вернуться, узнает секрет бессмертия. Эту пещеру боялись сами аборигены и считали страшным проклятьем, сравнивая обладающих бессмертием с неживым камнем. Они чтили жизнь и смерть и верили, что после них, не должно ничего оставаться, уничтожая все, что изнашивалось или приходило в негодность. Пришли из ниоткуда и ушли в никуда. Мы с братом великие алхимики. И мы постигли все тайны алхимии и трансмутации в этом месте.

– Мы узнали секрет красного льва. Секрет бессмертия и выделили эликсир. Всё получилось. Ровно после этого, все легенды словно ожили. По пути обратно мы поймали русалку. Помнишь нашу первую русалку? – спросил дед.