Текст книги "Женщина, которая легла в кровать на год"

– Послушай, солнышко, в нашей глухомани в кои-то веки проклюнулась интересная история. Не каждый день в пригородах объявляется святая. Мы сделали крупные планы Евы в окне, записали интервью с ее матерью, а Барри Вутон рассказал нам свою скучнейшую, но трагическую историю. Нам не хватает только самой Евы. Всего лишь нескольких ее слов.

Александр улыбнулся во весь рот, напомнив Плимсоллу беременную крокодилиху, которую телевизионная группа недавно снимала в зоопарке Туайкросс.

– Вы брали у меня интервью на открытии моей первой выставки, – подсказал Алекс. – Наизусть помню вашу подводку: «Это Александр Тейт, художник. Как ни странно, он рисует не гетто, не портреты бандитов, не разоблачительные картины упадка городов. Нет, Александр рисует акварельные пейзажи английской глубинки…» И тут начиналась партия клавесина.

– А по моему мнению, это был удачный сюжет.

– Дерек, ты проявил высокомерие по отношению к Александру, откровенно намекнув, что рисование акварельных пейзажей – необычное занятие для темнокожих, – пояснила Джо.

– Но это так и есть.

Джо повернулась к Александру:

– Моя партнерша – темнокожая. Может, вы ее знаете? Ее зовут Присцилла Робинсон.

– Нет, просто смешно, правда? Мне, пожалуй, стоит поближе познакомиться с тысячами черных, тянущих лямку на хлопковых полях Лестера.

– А ну-ка не сваливай свое дерьмо на меня, дядя Том! – рассердилась Джо.

Дерек Плимсолл тяжело сел на ступеньку и вздохнул:

– Больше никаких съемок на дому. Пусть все приходят ко мне в студию.

Александр посмотрел на волосы Дерека. «Корни пора бы и подкрасить, – подумал он. – Жалкое зрелище».

Глава 48

Ева наблюдала, как Дерек и Джо идут к студийному микроавтобусу и как «мерседес» скрывается за углом. Затем быстро разложила Белый путь. Каждый раз, ступая по простыням, она представляла, будто идет по Млечному Пути, далеко-далеко от Земли и ее проблем. Облегчившись и вымыв руки, Ева потянулась за косметичкой. Захотелось вдруг выглядеть такой красивой. Дорогие блестящие черные тюбики и кисточки, накопленные за долгие годы, были ее талисманами – скромный золотой логотип защищал Еву от бед. Она знала, что ею манипулировали, что ту же парфюмерию можно приобрести в разы дешевле, но деньги не имели значения, завышенная цена помогала ей ощутить себя смелой и безрассудной.

Ева попрыскала духами, которые полюбила еще в те времена, когда была юной библиотекаршей и не могла себе их позволить. Ее очень тронула история с Мэрилин Монро, которая на вопрос «Что вы надеваете, когда ложитесь спать?» ответила: «Несколько капель “Шанель № 5”».

«Скорее всего, и это неправда», – подумала Ева. В мире больше не было правды на века. Несколько лет – и все переворачивается с ног на голову. Черное обращается в белое. Крестоносцы оказываются насильниками, грабителями и мучителями. Бинг Кросби издевался над своими детьми. Уинстон Черчилль нанимал актера, чтобы тот зачитывал по радио его знаменитые речи. Услышав все это от Брайана, Ева воскликнула: «Не хочу ничего знать, пусть все будет как прежде!» Ей хотелось видеть вокруг себя героев и героинь, а уж если не героев, то хотя бы людей, достойных уважения и восхищения.

Нанеся макияж, Ева вернулась в постель, собрала простыню – свой разводной мост, – аккуратно сложила и спрятала под подушку. Она гордилась тем, что за пять месяцев ни разу не сошла с Белого пути. Да, она сознавала, что это все выдумка, но все же чувствовала, что если сойдет со спасительной тропки на деревянный пол, то ее захватит бессмысленное вращение – подобное вращению Земли вокруг Солнца.

Преодолев половину лестницы, Александр остановился и крикнул:

– Можно подняться?

– Да! – отозвалась Ева.

Он остановился в дверях, глядя на Еву, сидящую в постели и красивую как никогда. Она чуточку пополнела, щеки округлились.

– Хорошо выглядишь.

– Что это у тебя под мышкой? – спросила она.

– Картина. Для тебя. Подарок. Повесишь на голую стену перед собой.

– Но мне нравится голая стена, – тихо сказала Ева. – Мне нравится без помех смотреть, как по ней движется свет.

– Я всю задницу отморозил, пока рисовал.

– А я не хочу, чтобы в комнате было что-нибудь, мешающее мне думать.

По правде говоря, Ева просто боялась, что картина ей не понравится. Она сомневалась, сможет ли любить мужчину, чьим искусством не восхищается. Но произнесла лишь:

– Знаешь, а мы ведь еще даже не поздоровались.

– А мне и не нужно слышать твое приветствие, потому что ты всегда со мной и никогда меня не покидаешь.

– Я тебя толком не знаю, – вздохнула Ева, – но постоянно о тебе думаю. Не могу принять картину, но с радостью возьму пузырчатую пленку.

Александр не рассчитывал на такой поворот. Он надеялся, что Ева обрадуется подарку, особенно когда увидит крошечную фигурку на гребне холма. Воображал, как Ева бросится ему в объятия, они поцелуются, он возьмет в ладони ее груди, она нежно погладит его живот. В какой-то момент они заберутся под одеяло и примутся вплотную исследовать тела друг друга.

Но он никак не ожидал, что, явившись с подарком, будет сидеть на краешке кровати и щелкать пузырьки на упаковке. Пока они на пару сосредоточенно хлопали пузырьки, Александр сказал:

– Тебе нужен привратник. Разумный и способный решать, кого пускать в дом, а кого не пускать.

– Вроде Цербера, – кивнула она, – трехглавого пса, охранявшего вход в пещеру, где жил кто-то важный – не помню кто. Там что-то было про гранатовые зернышки, но нет… не помню.

Внизу раздался дверной звонок. Ева замерла.

– Пойду погляжу, – подхватился Александр.

Он ушел, а Ева задумалась о дне, когда впервые услышала о псе Цербере.

Она сидела в классе, по окнам барабанил дождь. Ева волновалась, потому что снова забыла ручку, а в любой момент могла начаться диктовка. Миссис Холмс, учительница английского, рассказывала тридцати шести девочкам о древней истории.

Ева слышала исходящий от учительницы запах – смесь духов «Вечер в Париже» и мази от простуды.

В дверях снова появился Александр.

– Внизу женщина, прочитала о тебе в интернете и очень хочет тебя увидеть.

– А я очень не хочу видеть ее, – рявкнула Ева.

– Ее дочь ушла из дома три недели назад и пропала.

– Но зачем она явилась ко мне? Я же не встаю с кровати?

– Она уверена, что ты сможешь ей помочь, – сказал Александр. – Приехала сюда аж из Шеффилда. Девочку зовут Эмбер, ей тринадцать…

– Зря ты назвал ее имя и возраст, – перебила Ева. – Теперь я никак не выкину этого ребенка из головы.

– Это значит «да», так? – спросил Александр.

Глава 49

Безутешная Джейд, мать тринадцатилетней Эмбер, не позволяла себе принимать ванну, душ, мыть голову и переодеваться со дня исчезновения дочери. Одета она была в некогда нежно-розовый, а теперь посеревший от грязи спортивный костюм, который был на ней в день исчезновения Эмбер.

– Моя Эмбер счастливая и веселая девочка. Обычно я сама отвозила ее в школу, но тем утром мы проспали и я не успела одеться. Не хватило времени, даже чтобы собрать для нее коробку с ланчем. Я решила, что отвезу обед в школу попозже. Эмбер ведь не похитили, правда?.. Она же совсем не красавица. И кость широкая. И волосы жуткие. А на зубах скобка. Ее ведь не похитили… извращенцы же в основном западают на девочек посимпатичнее, да?

Ева кивнула и мягко спросила:

– Когда вы в последний раз спали?

– О, я не вправе спать, принимать душ и мыть голову, пока Эмбер не вернется домой. Ночь напролет лежу на диване с включенным телевизором и слушаю канал «Скай ньюс» – вдруг о ней что-то скажут. Мать винит меня. Муж винит меня. Я сама виню себя. Вы знаете, где моя Эмбер, Ева?

– Нет, не знаю, – покачала головой Ева. – Ложитесь-ка сюда.

Когда Александр принес Еве и Джейд чай, то нашел обеих женщин крепко спящими рядышком. Его пронзил укол ревности – Джейд заняла его место. Он попятился к выходу, но Ева услышала, как скрипнула половица, и открыла глаза.

Увидев его, она осторожно скользнула к краю кровати и села, свесив ноги.

Александр заметил, что ногти пора бы подстричь. Розовый лак почти полностью облез. Без лишних слов он вытащил швейцарский складной нож, который когда-то подарила ему жена. Помимо лезвий в этом хитроумном устройстве имелось еще множество инструментов, и оно прилично оттягивало карман, но Александр всегда держал его под рукой. Он взял правую ногу Евы, положил себе на колено и прошептал:

– Милые ножки, но ногти как у грязнули. Ева улыбнулась.

Джейд спала. Ева надеялась, что гостье снится Эмбер и что во сне они снова вместе и снова счастливы.

Когда ногти Евы были аккуратно подстрижены, Александр сложил кусачки, задвинул их на место и вытащил следующий инструмент – небольшую пилку.

Ева тихо рассмеялась, когда он начал водить пилкой по кромке ногтя.

– Думаешь, Иисус был первым мастером по педикюру?

– Первым, кому удалось прославиться, – усмехнулся Александр.

– А нынче есть звездные педикюрши?

– Без понятия. Я подрезаю себе ногти сам, над страницей из «Лондонского книжного обозрения». Разве все остальные делают не так же?

Они общались нормальными голосами, понимая, что Джейд спит мертвым сном, вызванным отчаянием и усталостью.

Александр сходил к своему грузовику и вернулся с бутылкой ацетона и белой тряпочкой.

– Собираешься спалить всю округу? – испугалась Ева.

– Пусть ты и лежишь в постели несколько месяцев, но это не повод запускать себя.

Алекс смочил тряпочку ацетоном и стер с ногтей Евы старый лак. Закончив с этим делом, сказал:

– А теперь надо тебя постричь. – И вытащил из складного ножа крохотные ножницы.

– Они словно из сказок братьев Гримм! – улыбнулась Ева. – Чем ты занимался в выходные, стриг высокую траву на лугу по одной травинке?

– Ага, – кивнул Александр, – по заказу злобного гнома.

– И что тебе грозило, если бы ты не справился с заданием?

– Дикие лебеди выклевали бы мне глаза, – пожал он плечами и тоже рассмеялся.

Ушло не больше пятнадцати минут на то, чтобы превратить прическу Евы из «здравствуйте, мэм» в «привет, Ева!».

– И наконец, – сказал кудесник на все руки, – брови. – Он с трудом выколупал крошечный пинцет. – Нам нужны ироничные арки, а не щетинистые гусеницы.

– Щетинистые? – переспросила Ева.

– Это значит…

– Знаю я, что это значит, – прожила с щетинистым мужчиной двадцать восемь лет.

Ева ощущала в теле небывалую легкость, словно освободилась от силы земного притяжения. Чувство это она испытывала только в детстве, играя с друзьями в мир понарошку и на несколько секунд погружаясь в воображаемую реальность настолько глубоко, что вымышленный мир становился более настоящим, чем скучная повседневная действительность, состоявшая в основном из всяких неприятных дел. Ева чувствовала прилив приятного возбуждения и едва могла усидеть неподвижно, пока Александр выщипывал ей брови.

Ей хотелось петь и танцевать, но вместо этого она говорила и говорила, радуясь, будто изо рта вынули кляп. Ни Ева, ни Александр не услышали, как Брайан с Титанией вошли в дом, поужинали и отправились в сарай.

В половине шестого утра Александр сказал:

– Мне пора домой. Дети встают рано, а их бабушка дремлет допоздна. – Он посмотрел на Джейд, мать Эмбер, и спросил: – Может, стоит ее разбудить?

– Нет, – заступилась за гостью Ева, – пусть спит сколько надо.

Александр взял отвергнутую картину, снес полотно вниз и оставил в прихожей.

В утренней тишине Ева слышала, как он уезжает. Чудо-визажист забыл свой швейцарский армейский нож на подоконнике. Ева взяла инструмент – на ощупь он был холодным.

Она держала его в ладонях, пока металл не стал теплым.

Ева стояла на коленях, вглядываясь в собственное отражение в оконном стекле, пытаясь рассмотреть свою стрижку в стиле Жанны д’Арк, когда женщина на ее кровати зашевелилась и открыла глаза.

– Вам не стоило позволять мне спать! Эмбер могла позвонить мне! – воскликнула Джейд, осознав жуткую реальность и нашаривая ногами туфли. Она включила телефон и тут же радостно воскликнула: – Пусто! Значит, все хорошо, да? Значит, ее тело не нашли, верно?

– Я уверена, что она жива, – веско сказала Ева.

– Уверены? – Джейд уцепилась за эту соломинку, словно Ева была источником божественного знания. – В интернете писали, что вы наделены сверхъестественной силой. Некоторые говорят, будто вы ведьма и творите черную магию.

– У меня даже кошки нет, – улыбнулась Ева.

– Я верю, что вы на стороне добра. Если мы обе тихо посидим и сосредоточимся, как думаете, у вас получится угадать, где она, где моя Эмбер? Вы сможете ее увидеть?

Ева попыталась пойти на попятную:

– Нет, ничего подобного у меня не получится. У меня нет экстрасенсорных способностей. Я не криминалист, не обладаю достаточной квалификацией, чтобы выступить в качестве эксперта, и не знаю, где Эмбер. Сожалею.

– Тогда почему вы сказали, будто уверены, что моя девочка жива?

Ева почувствовала отвращение к себе, ведь она лишь имела в виду, что большинство беглецов находят живыми и здоровыми.

– Думаю, вы правы, – продолжала Джейд. – Если бы Эмбер умерла, я бы почувствовала.

– Многие девочки-подростки сбегают в Лондон, – подсказала Ева.

– Мы туда уже ездили. Смотрели «Отверженных». Эмбер заявила, что была бы на стороне аристократов. У меня не вышло затащить ее в магазин «Все за фунт». – Джейд покачала головой. – И что мне делать дальше?

– Примите душ, вымойте голову, почистите зубы.

Когда Джейд вышла из ванной, Ева поняла, что гостья теперь лучше подготовлена ко встрече с невзгодами.

– И чем вы теперь займетесь?

– У меня есть банковская карта и бензин. Поеду в Лондон искать Эмбер.

– В шестнадцать я отправилась в Париж, – призналась Ева. – Боже мой! Я каждое утро просыпалась на новом месте, но по крайней мере знала, что живу.

Обе женщины не привыкли к физическим проявлениям симпатии, но все же обнялись.

После ухода гостьи Ева уставилась на белую стену и не сводила с нее взгляда до тех пор, пока пропавшая Эмбер и мать ее Джейд не оказались задвинуты в дальний уголок сознания, который Ева приравнивала к обратной стороне Луны.

Глава 50

Как путешествие начинается с первого шага, так и толпа собирается с одного человека. Сэнди Лейк была вызывающе английской дамой сорока одного года от роду, считавшей, что если носить броские цвета и эксцентричную шляпу, то удастся заставить окружающих думать о тебе как о выдающейся и оригинальной личности. Она одной из первых завопила на Уимблдоне «Давай, Тим!»[26]26
  Имеется в виду Тим Хэнмен, английский теннисист, четырежды доходивший до полуфинала Уимблдонского турнира, с середины 1990-х и до завершения спортивной карьеры в 2007 г. – кумир и единственная теннисная надежда английских болельщиков.


[Закрыть] с трибуны центрального корта и даже отважилась еще разок крикнуть после того, как арбитр призвал к тишине. За что получила персональное предупреждение от азиатского арбитра и сочла сей инцидент волнительным и забавным. Сэнди прочла о Еве в Твиттере. Многие Твиттеряне считали, что мудрая Ева не встает с постели, потому что протестует против ужасов мира – голода, войн, умирающих детей и тому подобного (хотя частично в смерти детей повинны их матери, которые нарожали кучу младенцев и решили поселиться в десяти километрах от ближайшего источника воды).

А на сайте «Одиночки» Сэнди узнала, что Ева способна связываться с мертвыми и предсказывать будущее.

После этого Сэнди незамедлительно почувствовала острый позыв оказаться рядом с Евой и два дня назад переехала из своего дома в Далвиче на тротуар у дома Боберов, прихватив палатку, спальный мешок, коврик с подогревом, складной стул, переносную плитку и коробку сухих пайков на всякий случай.

Исследовав ареал обитания Евы, она обнаружила приятный променад с магазинчиками. Для Сэнди было важно, чтобы в пешей доступности имелся газетный киоск. Знакомым она шутливо признавалась, что впала в легкую зависимость от журналов о знаменитостях. Ничто не доставляло ей такого удовольствия, как фотография фигуристой теледивы Кэрол Вордерман со стрелочкой, указывающей на целлюлит.

Сэнди унаследовала большой особняк в Далвиче, забитый темной тяжелой мебелью, уилтонскими коврами и обвисшими шторами. Обитала она на кухне, редко заглядывая во все прочие комнаты. Свой несколько скудный гардероб держала на вешалке в бывшем чулане дворецкого, а спала на стареньком диване, на котором раньше почивали родительские собаки.

Она отказывалась продавать дом за «смешные деньги». Ей было известно, что такой особняк стоит больше миллиона фунтов и является «весьма желанной резиденцией», но при этом она не раз слышала, что агенты по недвижимости сплошь жулье, а хорошего друга, способного дать дельный совет по части недвижимости, денег и вещей, у Сэнди не было.

Зато в интернете она обрела миллионы друзей! Друзей, которые исправно сообщали, где будет организована особо интересная очередь, а где запланирована демонстрация. Сэнди много раз маршировала по Трафальгарской площади по самым несопоставимым поводам. Не придерживаясь каких-то определенных политических взглядов, она вышагивала в одном строю с кем угодно, от Организации освобождения Палестины до Сынов Сиона, и со всеми ей было приятно и весело, ведь демонстранты – сплошь «такие милые люди с хорошими лицами».

Любимой очередью Сэнди была та, что тянется перед Уимблдоном к билетной кассе центрального корта; за ней следовала очередь жаждущих лишнего билетика на последний из «променадных» концертов[27]27
  «Променадные» концерты Би-би-си – серия ежегодных концертов, проходящих в концертном зале Альберт-холл в июле – сентябре. Билеты на стоячие места продаются по 5 фунтов стерлингов.


[Закрыть] в Альберт-холле. Сэнди знала назубок весь текст патриотического марша «Земля надежды и славы».

В 1999 году оркестровое исполнение «Вальса цветов» привело ее в такой трепетный восторг, что она согласилась слиться в экстазе прямо за углом Альберт-холла с Малькольмом Хореком, неприметным учителем с рыжими ресницами. Из подробностей их свидания Сэнди запомнилось лишь то, что после ей так и не удалось оттереть кирпичную пыль с бледно-зеленой куртки. На следующий год она заметила Малькольма в очереди, но он не обратил внимания на приветственный взмах ее руки и притворился, будто увлечен оберткой шоколадного батончика, который в тот момент жевал.

Одним из самых запоминающихся событий минувшего года для Сэнди стал первый день продаж последней версии айпэда. Организованная толпа на тротуаре перед фирменным магазином «Эппл» на Риджент-стрит пребывала на грани истерики. Там собралась в основном молодежь, но Сэнди всем объяснила, что молода душой, задействовав множество современных словечек вроде «аццкая сотона», «походу» и «печалька». Сэнди видела, что производит впечатление на подрастающее поколение, когда вворачивает в речь эти отпадные словечки.

Она старалась постоянно обновлять свои гаджеты. Хорошо, что мама и папа оставили ей солидную сумму на банковском счете, но как быть, если деньги вдруг закончатся и ей придется прозябать со старьем безо всякой перспективы нагнать прогрессивный мир?

Сэнди всегда было куда пойти. Послерождественские распродажи на Оксфорд-стрит приносили немало радости, а без них на рождественских каникулах и поговорить-то особо не с кем. Да, ее зажали в толпе, а потом сбили с ног в давке за столовыми приборами за полцены в «Селфриджес», но она сумела подняться и умудрилась ухватить поварешку до того, как снова рухнула на пол. Сэнди никогда не чувствовала себя одинокой – всегда находилась очередь, в которую можно встать. Она не тушевалась, оказавшись среди молодняка лет на тридцать моложе. И без стеснения признавалась, как влезла перед ребенком в очередь за последним томом «Гарри Поттера». В магазине было ограниченное количество экземпляров с автографом автора, к тому же эти книги слишком хороши для детей. Когда Джоан Роулинг заявила, что больше о Гарри Поттере писать не собирается, Сэнди впала в уныние, но нашла утешение в фанфиках на сайте «Маглы».

А теперь у нее появилась Ева, ее прекрасная Ева. Сэнди не знала, долго ли Ева останется в постели, – но как бы ни сложилось, она не сомневалась, что 2012-й станет для нее продуктивным годом. Ожидается много очередей за сданными билетами на Олимпийские игры, старт продаж третьего айпэда и пятого айфона. И уже забронирована поездка в Диснейленд во Флориде. Она слышала, что аттракционы там весьма впечатляющие, а очереди к всевозможным чудесам порой двигаются так медленно, что в пиковые периоды можно простоять часа два, прежде чем наконец пройдешь за ограждение.

За это время она обзаведется массой новых друзей со всего света.

Сэнди лишь какой-то час сражалась со злобным восточным ветром, норовившим сорвать палатку, прежде чем к одинокой паломнице присоединилась Пенелопа, истово верящая в ангелов среди нас, – и Ева, несомненно, «весьма старый ангел», застрявший между небом и землей. А в постель она легла, чтобы спрятать крылья.

Из окна Евы вылетело белое перышко и, подхваченное ветром, приземлилось у ног Сэнди.

– Вот видишь! – вскричала Пенелопа. – Я же говорила! Это знак, что твой ангел-хранитель рядом.

Сэнди уверовала мгновенно.

Поразмыслив, она вспомнила, что всегда обожала ангелов, а ее любимая рождественская песенка – «Вести ангельской внемли». Да, теперь все ясно. Не случайно папочка называл ее «мой ангелочек», хотя она чуть не в два раза превосходила родителя в размерах. Сэнди весила около ста килограммов – почти критическая масса для ее складного стула.

Ева впервые увидела Сэнди и Пенелопу, вынырнув из глубокого забытья без сновидений.

Она выглянула в окно и заметила на тротуаре двух женщин средних лет. Одна была в забавном колпаке с колокольчиком, а другая смотрела в бинокль, беззастенчиво направив его на окошко Евы.

Незнакомки приветственно замахали руками, и Ева машинально махнула в ответ и плюхнулась обратно на постель, где ее не могли видеть с улицы.

В трех километрах от дома Боберов Абдул Анвар, позевывая, сидел за кухонным столом, наблюдая, как жена наполняет его коробку для завтрака маленькими алюминиевыми контейнерами с завинчивающимися крышками. Абдул глянул на фотографии Евы и своего собрата, таксиста Барри Вутона, на вырванной первой странице «Лестер Меркьюри».

Айша готовила на ужин лепешки чапати[28]28
  Чапати – индийские пшеничные лепешки. Сначала чапати подсушивают на сковороде, а затем пекут на открытом огне.


[Закрыть], потому что Абдул сегодня был в ночную смену. Айша всегда давала мужу в дорогу еду, которой он перекусывал прямо из алюминиевых контейнеров. Дети называли эту снедь «папин пикник».

– Айша, пожалуйста, вышли почтой по копии этой статьи нашим родным, – попросил муж. – Я как-то рассказывал им о своем друге Барри.

– Я не стану высылать почтой, а просто отсканирую и отправлю через интернет, – внесла поправку жена. – Ты живешь в прошлом, Абдул.

Пока обе руки Айши были заняты чапати, Абдул встал и обнял ее за талию. Потом глянул на плоскую сковороду, к которой жена приминала лепешку свернутым кухонным полотенцем. Когда Айша ловко перевернула чапати, он ахнул и сказал:

– Да будь благословен Аллах! Эта женщина в кровати действительно святая!

– Благословен Аллах! – подхватила Айша и выключила плиту.

Они вместе смотрели на чапати. На лепешке проступил сверхъестественно похожий портрет Евы. Поджаристые разводы складывались в глаза, брови, губы и ноздри. Светлые волосы рассыпались вокруг лица мукой, в которой обваляли тесто перед тем, как расплющить. Абдул взял страницу и сравнил изображения. Они с Айшой не могли поверить своим глазам.

– Подождем, пока остынет, – пробормотала Айша. – Возможно, сходство исчезнет.

Но в душе она надеялась, что портрет на лепешке сохранится, – Айша помнила историю про индийского пекаря, у которого испекся пончик, неотличимый от лица Элвиса Пресли. Та булочная подверглась настоящей осаде. Вот только спустя три дня сдобный Элвис стал походить на Кита Ваза, местного парламентария, популярность которого на следующих выборах значительно возросла.

Когда лепешка остыла, Абдул ее сфотографировал, а заодно сделал снимок Айши у плиты: в одной руке газетное фото Евы, а в другой – то, что он позже назвал по «Лестерскому радио» «благословенной чапати».

После того как Абдул ушел на работу, в волнении позабыв коробку с едой, Айша села за компьютер, стоявший в чулане под лестницей. За десять минут она создала страницу в Фейсбуке под названием «Женщина в кровати» и закачала свое фото, сопроводив его подписью «Лик святой Евы проступил на чапати Айши Анвар!». Затем удовлетворенно нажала кнопку, отправляя запись в ленты своих френдов, которых у нее было четыреста двадцать три.

На следующее утро на Боулинг-Грин-роуд случилась вселенская пробка. Со всех сторон гудели, играла индийская музыка, в воздухе висел гомон возбужденных голосов. Руби обомлела, открыв дверь трем бородатым мужчинам, которым не терпелось увидеть «особенную женщину».

– Спасибо, не сегодня, – отрезала она и быстро захлопнула дверь.

А к дому Айши Анвар выстроилась очередь, и ей пришлось пропускать гостей в дом, чтобы те своими глазами узрели сходство между фотографией Евы и отпечатком на чапати. Айша вначале чувствовала себя обязанной предлагать посетителям закуски и напитки, но, услышав, как один из любопытствующих громко прошептал: «Не кухня, а хлам из семидесятых. Ну и кошмарище этот оранжевый кафель», пожалела о своем порыве к публичности и вообразила, как съедает ту самую благословенную чапати с алу гоби и далом[29]29
  Алу гоби – индийское блюдо из картофеля и цветной капусты. Дал – традиционный вегетарианский индийский пряный суп-пюре из разваренных бобовых.


[Закрыть].