Текст книги "Заманчивые обещания"

Глава 28

Трейс поменял позу – до этого он стоял, опершись на письменный стол XVIII века, покрытый китайским лаком и украшенный изображением экзотических пейзажей. Он внезапно, находясь в той же комнате, в том же доме, почувствовал себя тигром, запертым в клетке, и, понизив голос, твердо сказал:

– Ты не пойдешь со мной.

Шайлер нахмурилась:

– Но ты же сказал, что что-то видел.

– Да, видел, – подтвердил он.

– Ты слышал какие-нибудь звуки?

Лгать ей было невозможно.

– Какой-то скрип.

Она явно уже приняла решение – это чувствовалось по ее тону.

– В таком случае я иду с тобой, – заявила она, натягивая слаксы и потянувшись за своим темным свитером.

Трейс покрутил пальцем у виска.

– Я похож на сумасшедшего? – Он усмехнулся. – Можешь не отвечать на этот вопрос.

Шайлер сунула ноги в туфли без каблуков.

– Я иду. Точка. Что бы ты ни говорил и ни делал, я не изменю своего решения.

Надо было как-то заставить Шайлер осознать возможную опасность.

– Послушай, милая, я в буквальном смысле слова вырос на улице, в одном из самых диких районов Питсбурга. Мне пришлось научиться защищать себя с самого юного возраста, раз уж я хотел выжить. Не обижайся, но ты слишком хрупкая.

– Зато ты крепкий, – возразила Шайлер, отметив двойственный смысл своего ответа. Она быстро завязала волосы в «конский хвост». – Думаю, именно поэтому говорят, что крайности сходятся.

– Я чертовски серьезен, Шайлер.

– Я понимаю.

– Прошу тебя остаться здесь и предоставить это дело, в чем бы оно ни заключалось, мне.

Она потянулась к нему и взяла его ладони в свои:

– Я не могу этого сделать, Трейс.

Он крепко выругался про себя.

– Черт возьми, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – сказал он вслух.

Шайлер бросила ему в лицо его же слова:

– А я, черт возьми, боюсь за тебя. – Затем она прибавила в свое оправдание: – Поверь мне, Трейс. Я гораздо крепче, чем ты думаешь.

Это не убедило его.

– Но, Шайлер…

– Либо мы оба занимаемся этим делом, либо не занимаемся им вообще. – Она отвечала за каждое свое слово.

– Ты упрямая, своевольная девчонка, – заявил он, и это был совсем не комплимент с его стороны.

– А ты упрямый, своевольный мужик, – не осталась она в долгу. – А теперь давай обсудим наши планы.

Ему это вовсе не нравилось, но, как понял Трейс, его одобрение здесь не требовалось.

– Во-первых, надо выбраться на улицу так, чтобы нас никто не заметил.

Шайлер внимательно слушала его.

– Понятно.

– Нам надо прокрасться вдоль задней стены дома под прикрытием сумерек и теней. Затем пойдем напрямую. И никаких фонарей.

– Без фонарей, – повторила она.

– Вопросы?

Лицо Шайлер было белее снега.

– Только один.

– Какой?

– Мы возьмем с собой оружие?

– Оружие?

– Ружья, ножи?

Трейс заметил, что ее руки слегка дрожат. Он постарался подбодрить ее:

– Разве твой смертоносный зонтик не с тобой?

Шайлер попыталась улыбнуться:

– Со мной.

– А еще у тебя есть я, – напомнил он. – Что же, кроме этого, может понадобиться женщине?

Она решительно повернула голову, высоко задрав подбородок, затем потянулась к нему и успокаивающе потрепала по руке:

– Ты абсолютно прав.

Трейс громко выдохнул воздух.

– Готова?

Шайлер коротко кивнула:

– Готова.

– Не забывай, что двигаться надо тихо.

– Не забуду. В прошлый раз я посреди ночи выскользнула из дома незамеченной – и никто так и не узнал об этом, – напомнила она ему не без гордости. – За исключением, конечно, тебя, – но ведь и ты выглянул в окно и увидел меня лишь случайно.

С этим Трейс не мог не согласиться. Он перешел к следующему вопросу:

– Как только мы достигнем леса, говорить будем лишь в случае крайней необходимости, и то шепотом. В остальное время будем общаться при помощи жестов.

Шайлер с сомнением посмотрела на него:

– А что, если будет слишком темно, чтобы мы могли видеть руки друг друга?

– Тогда ты будешь при мне, как приклеенная, – произнес он с мрачноватой радостью в голосе.

– Это для меня совсем не сложно, – по-видимому, без всякой задней мысли ответила она.

Трейс покачал головой:

– Ты удивительная женщина.

То же самое она думала о нем.

– А ты удивительный мужчина.

– К тому же еще и быстрая.

– Ты тоже.

– Я имел в виду, быстро все схватываешь.

– Я так и поняла.

Трейс задержал руку на дверной ручке.

– Я уже немного подзабыл, как это делается.

– Уверена, это как ездить на велосипеде, – подбодрила она его. – Никогда по-настоящему не забываешь, если когда-то умел.

Они спустились вниз по лестнице – Трейс впереди, Шайлер сразу вслед за ним – совершенно бесшумно отключили сигнализацию и вышли из дома через дверь в кухне.

Они двигались быстро, тихо, безмолвно, не издавая ни единого лишнего звука.

Ночная тьма была им другом.

Передвигаясь с одного затененного места на другое вдоль задней стены величественного дома, они обогнули живую изгородь из тиса высотой в половину человеческого роста и направились к лесу.

Они двигались бесшумно. Растворились в ночи. Они никого не видели, и никто не видел их. Огромные каштановые деревья могли послужить им защитой. Трейс и Шайлер перебежали под их сень, прижались к стволам, чувствуя спиной шероховатость коры.

Оба затаили дыхание.

Перебегая от дерева к дереву, они приближались к тому месту, откуда доносился услышанный Трейсом слабый звук и уже заметный сквозь ветви деревьев мерцающий свет.

Но самым громким звуком для Шайлер оставался стук ее собственного сердца.

Они почти миновали небольшую лесную полянку, когда она рукой подала Трейсу знак остановиться.

Вот!

Трейс тоже увидел. Кто-то – или что-то – скрывался во мраке леса.

Им пришлось действовать по обстоятельствам. Вместо того чтобы направиться прямо к таинственным огням, они сделали крюк. Идти было нелегко. Шайлер чувствовала, как ее лицо царапают ветки, ощущала кровь на своих губах.

Свою собственную кровь.

Позади поваленного дерева они припали к земле и медленно выглянули из-за ствола. В этот миг из-за легких слоистых облаков выглянула луна. В ее свете они смогли разглядеть фонарь и смутные очертания человеческой фигуры.

Земля была влажной. Трейс потянул ее за слаксы, и Шайлер присела на корточки рядом с ним. Он захватил горсть земли и размазал ее по своим щекам, скулам и лбу. Затем, прежде чем Шайлер сама успела что-то предпринять, проделал то же самое с ней. Она понимающе кивнула.

Затем помотала головой из стороны в сторону.

– Что это значит? – прошептал Трейс прямо ей в ухо, повторяя ее жест.

Шайлер произнесла одними губами:

– Ничего.

– Ничего?

Что-то в происходящем насторожило ее. Она приблизила губы к его лицу и прошептала:

– А что, если там не один человек?

Трейс почесал в затылке. Он снова потянул ее за ствол дерева и только здесь произнес:

– Ничего, разберемся.

Вот, похоже, и разобрались. Первый, кого они увидели, пробравшись сквозь заросли ближе к источнику света, был Джонни Грант.

Второй была женщина.

Шайлер чуть шевельнула губами:

– Элейн Кендалл?

Трейс утвердительно кивнул.

Что же агент по недвижимости делает ночью в лесу Грантвуда? Шайлер знала, что агенты работают день и ночь, но это было уж слишком.

Она взглянула на серебристый шар в небе. Сегодня луна была уже почти полной, и это одновременно и помогало, и мешало им. Шайлер почувствовала, как волна адреналина выплеснулась в кровь. Это явно не ее стихия, но она не собиралась предоставлять Трейсу делать все в одиночку.

Так какого черта Джонни Грант и Элейн Кендалл делают здесь?

Шайлер слышала их взволнованный шепот.

Молодая женщина спросила:

– Глубже?

Джонни загадочно ответил:

– Он сказал, на глубину примерно восемь-девять футов.

В ее голосе прозвучала нотка презрения:

– Похоже, здесь командует он.

Джонни бросил на свою сообщницу недобрый взгляд:

– Здесь я раздаю указания. Он только думает, что он здесь главный.

Глава 29

Да уж, это нельзя назвать удачным раскладом.

Пожалуй, это самая глупая промашка из того десятка, которые он допустил в своей жизни.

Трейс Баллинджер тихо выругался и попытался быстро что-нибудь придумать, насколько это вообще было возможно на ходу. Хотя на самом деле он еще никуда не шел. Они с Шайлер пока продолжали прятаться за поваленным деревом.

Дело в том, что Трейс упустил момент, когда Джонни Грант исчез в тени на краю просеки, бросив через плечо дурацкие слова о необходимости ответить на зов природы.

В следующий момент он понял, что слизняк Джонни очутился прямо позади их убежища, скрытого зарослями кустов. Да, когда враг застает врасплох, это не самая лучшая ситуация. Особенно, когда он поигрывает маленьким черным револьвером.

– Ну, – раздался спокойный интеллигентный голос, – и что же или, вернее, кто же тут у нас?

– Какого черта ты делаешь посреди ночи в лесу, Грант? – требовательным тоном спросил Трейс, словно имел полное право задавать вопросы и получать на них ответы.

– Я бы хотел спросить тебя о том же, Баллинджер, – последовал слегка удивленный ответ. Вслед за этим Джонни прибавил: – Вряд ли вы вышли на романтическую прогулку в столь поздний час. – Он разглядывал камуфляжные полосы грязи на их лицах. – Нет, я так не думаю.

– Чем мы тут занимаемся – это наше дело, – заявил Трейс, поднимаясь на ноги.

Револьвер качнулся в гладкой, холеной, но в то же время на удивление твердой руке мужчины.

– Давайте все выйдем на свет. И не пытайся что-нибудь выкинуть, Баллинджер, иначе из-за этого может пострадать моя прекрасная кузина.

Трейс протянул руку и помог Шайлер встать. Затем жестом приказал ей выйти вместе с ним из зарослей на открытое пространство.

– Думаю, пора нам познакомиться, – продолжил свою речь Джонни, когда все четверо оказались в кругу света, отбрасываемом керосиновой лампой. – Элейн Кендалл. Трейс Баллинджер. И, конечно же, Шайлер Грант.

Когда Шайлер наконец заговорила, ее голос звучал высокомерно, как у принцессы крови:

– Какого дьявола вы вторглись в границы моих владений?

– Твоих владений? – повторил Джонни, заливисто рассмеявшись. – Спешу вручить их тебе, кузина. Ты весьма неплохо справляешься с ролью владелицы поместья. Кора бы тобой гордилась.

Всем своим видом Шайлер выказывала все возрастающую неприязнь к своему родственнику.

– О тебе, Джонни, разумеется, этого не скажешь.

– Что ты, что ты! Давай лучше не будем сейчас поливать друг друга грязью. Хотя по вашему виду можно заключить, что именно этим вы с мистером Баллинджером и занимаетесь.

– Tres amusant[12]12
  Очень смешно (фр).


[Закрыть], – пробормотала Шайлер по-французски, хотя на самом деле вовсе так не считала.

– Наверное, было очень весело. – Внезапно Джонни Грант стал серьезен. – Кстати, я всегда был любимцем Коры. И всегда был рядом с ней, чего о тебе не скажешь, Шайлер. Где ты была последние девять лет?

Вопрос был воспринят как риторический.

Джонни продолжал:

– Дело в том, что у меня хватило ума держать глаза и уши широко открытыми и воспользоваться случаем, когда он представился. – Джонни остановился и пожал плечами. – Ну а трофеи достаются победителю.

– Я всегда подозревала, что ты плывешь по воле волн, – швырнула ему в лицо Шайлер.

Трейсу нужны были факты, и немедленно.

– Так что же это за случай, Грант?

Элейн Кендалл, склонившись над своей лопатой, предположила:

– Может, они не знают, в чем дело?

– Знают, знают, – возразил ей Джонни. – Иначе зачем бы они в этот час потащились в лес и прятались в кустах?

Трейсу не составило труда ввести их в заблуждение:

– Ты сам придумал этот дурацкий план, Грант?

– Боже правый, конечно же, нет, мистер Баллинджер, – послышался гортанный смех женщины, ответившей вместо сообщника. Элейн Кендалл прислонила лопату к стволу ближайшего дерева и прибавила: – Мы с Джонни партнеры во всем. Не так ли, Джонни?

– Пожалуй, – согласился тот, бросив взгляд на приблизившуюся к нему женщину.

На них обоих были удобные джинсы, куртки и крепкие спортивные ботинки. Эта парочка явно оказалась в этом месте не случайно.

Элейн Кендалл поинтересовалась:

– Так вы тоже знаете о сокровищах? – Она подошла к чему-то, больше всего напоминавшему старый колодец.

Трейс заметил кирку, лежавшую у полуразрушенной каменной постройки.

– Заткнись, Элейн, – зашипел ее сообщник.

Элейн Кендалл не была дурой. Вообще-то Трейс ясно чувствовал, что она из тех, кто всегда выходит сухим из воды. А такие люди обладают великолепным инстинктом. Им приходится постоянно на него полагаться. Это полностью относилось к Элейн.

– Джонни порой забывает о хороших манерах, – отбросив осторожность, сказала Элейн, словно ее всегда беспокоил этот прискорбный факт. – Но поверьте, его достоинства все искупают. – Она направила взгляд своих зеленых глаз на Шайлер. – Хотите, я поделюсь с вами некоторыми, скажем так, наиболее интересными подробностями о Джонни?

– Она не хочет, – вмешался Джонни.

– Я думаю, мисс Грант в состоянии говорить за себя сама, – заявила темноволосая женщина.

– Ненавижу, когда ты говоришь в моем присутствии так, будто меня здесь нет, Элейн, – раздосадованно произнес он.

– Тогда не слушай, – сладким голосом пропела она.

Трейс пытался прикинуть, насколько далеко в выяснении отношений могут зайти Элейн Кендалл и красавчик Джонни. Достаточно ли долго они будут обмениваться оскорблениями, чтобы их внимание ослабло и он смог выхватить у Джонни револьвер?

К несчастью, Элейн нарушила его планы.

– Давай не будем ссориться, милый, – примирительно сказала она. – Сейчас не время. Ведь мы уже почти у цели.

– Очень жаль, что нам пришлось обходиться без помощи все эти ночи, – сказал Джонатан Грант Трейсу. – А ты, похоже, сильный мужчина. Что ж, раз уж ты теперь здесь, Баллинджер, я надеюсь, ты спустишься на дно колодца и достанешь то, что мы ищем, – сказал он, направив на него такое маленькое, но при этом такое опасное оружие.

Пробравшись по стенке колодца и прыгнув на дно, Трейс попытался разобраться, что же он все-таки ищет.

– Я ничего не вижу.

– Почему?

– Ну, во-первых, тут темно. Мне нужен фонарик.

К нему протянулась рука с фонариком.

Он зажег его и бледно-желтым лучом осветил рукотворные стены и разрушенный каменный пол.

– Я не вижу этой чертовой вещицы, Грант.

Ну нет тут ничего, кроме куска проволоки, оловянной фольги и нескольких осколков цветного стекла. Джонатан Грант наклонился над колодцем.

– Тогда тебе всего лишь придется копнуть немного глубже. Лопата находится прямо перед тобой.

Трейс взял лопату и приступил к делу. Он раскопал еще один фут грязи, камня и песка и сообщил:

– Я же говорю, тут ничего нет.

– Насколько глубоко ты раскопал?

– По меньшей мере, еще на восемнадцать дюймов, – ответил он, несколько преувеличив.

– Ну и что же, черт возьми, нам теперь делать? – воскликнул Джонни, ни к кому не обращаясь.

Трейс засунул проволоку, фольгу и цветные стеклышки в карман рубашки, оперся ногой о выступ в каменной стене и вылез из колодца.

– Может, кто-то уже забрал сокровища до вас? – предположил Трейс, стряхивая тыльной стороной ладони грязь со своих джинсов.

Элейн сообразила первой:

– Ты хочешь сказать, что нас обставили?

Темно-карие глаза Джонатана Гранта зажглись яростью.

– Он не посмел бы.

Трейс попытался вразумить глупую парочку:

– Почему бы тебе, Грант, не убрать оружие и не начать действовать с умом? Размахивая револьвером, ты ничего не добьешься. Только ранишь кого-нибудь.

Джонатана Гранта явно не интересовало мнение Трейса по этому вопросу, равно как и по любому другому.

– Я буду делать то, что мне заблагорассудится, Баллинджер, и если мне захочется размахивать своим револьвером, то я так и сделаю.

Шайлер не могла бы сказать, когда именно ее осенило, но она вдруг поняла, где они стоят и что это за колодец… или, во всяком случае, чем он был когда-то.

Она повернулась к своему кузену.

– Это был ты! – обвиняющим тоном заявила она.

– Что?..

– Ты входил в тот день в библиотеку и вырвал страницу из книги с картами.

Джонни самодовольно усмехнулся, и неожиданно его красивое лицо утратило свое очарование.

– И что же ты теперь собираешься делать, моя прекрасная кузина? Подать на меня за это в суд?

– Я могу возбудить дело против вас обоих за противозаконное нарушение границ частного владения, – попыталась она взять их на пушку.

Элейн Кендалл это явно не понравилось.

– За что?

Шайлер пристально посмотрела на женщину:

– Вы с Джонни сочинили небылицу про продажу Грантвуда и пригласили покупателей, имея лишь одну цель: проникнуть в библиотеку и украсть страницу из книги, которая вам не принадлежит. – Шайлер надеялась, что не перегнула палку. – Сколько дают за противозаконное вторжение, Трейс?

Он подыграл ей. В задумчивости потерев подбородок, Трейс проговорил:

– Два… а может, и три года. Все, конечно, зависит от судьи. Этот срок могут наполовину сократить за примерное поведение.

Элейн побледнела. С ее уст градом посыпались слова:

– Это была не моя идея. Это придумал Джонни. Все полностью на его совести.

Ее сообщник с ненавистью посмотрел на нее:

– Мы оба крепко увязли, Элейн. Кто утверждал, что поверенный, чье имя ты так кстати забыла, позвонил и договорился о показе дома? Кто связался с Планкеттами? Кто бродил по Грантвуду без разрешения его владельца?

– Я уверена, мисс Грант понимает, что это было невинное заблуждение, – униженно произнесла женщина.

Шайлер покачала головой.

– А все потому, что вы не знали, где искать колодец желаний. – Она повернулась к Трейсу: – Вот зачем им понадобился план сада сороковых годов – они искали сад Коры.

– Ну разве вы не умница, мисс Грант? – спросил элегантный мужчина, выходя из зарослей на свет.

Глава 30

– Мистер Теодор Фрик, полагаю? – спокойно произнес Трейс, поворачиваясь к вновь пришедшему.

Теодор Фрик выпрямил спину, расправил плечи на дюйм-другой, словно пытаясь удостовериться, что твердо стоит на земле, и взмахнул рукой, в которой не было оружия.

– К вашим услугам, сэр.

– Мозг предприятия, так сказать.

– Естественно.

– Я чувствовал какую-то фальшь в сложившейся ситуации. По правде говоря, мне было сложно представить, что Джонни или мисс Кендалл сами до всего додумались, – добавил Трейс, иронически улыбаясь. – Думаю, из-за вас и разгорелся весь сыр-бор.

– О чем, ради всего святого, идет разговор? – не выдержала Шайлер.

– Сначала я решил, что это Джонни. Хотя, думаю, без него тут все же не обошлось. И подозреваю, что именно он столкнул тебя с дороги в ту ночь. – Трейс повернулся к подтянутому, как всегда, кузену Шайлер. – Ведь это был ты, не так ли?

Шайлер во все глаза смотрела на Джонни.

– Тебе лучше ответить, братец.

Джонатан Тибериус Грант переминался с ноги на ногу.

– Я не хотел причинить тебе вреда, Шайлер. Просто чуть-чуть попугать.

– Ты мог убить меня. Или Трейса, – заметила она.

– Я же сказал, что мне жаль, – пробурчал Джонни.

– Для чего ты это делал?

– Чтобы тебе не захотелось тут надолго оставаться. Чтобы ты поскорее уехала. Чтобы я… мы могли продолжить поиски диадемы Коры.

Теодор Фрик прикрикнул на своего подручного:

– Закрой свой чертов рот, Грант.

Шайлер перевела взгляд с одного мужчины на другого.

– Слишком поздно. Какой еще диадемы?

Тедди Фрик коротко и невесело рассмеялся:

– Вы действительно думаете, что кто-нибудь вам скажет?

– Да, я так думаю. – Она посмотрела на Джонни и Элейн Кендалл. – Мистер Фрик безнадежен, но у вас двоих еще есть шанс поправить свое положение.

Ее красавец кузен слегка покачал головой и наконец выговорил:

– Я не могу тебе этого сказать.

Элейн нервно облизнула губы.

– Я тоже.

Тэдди Фрик колебался лишь мгновение, прежде чем объявить:

– На тот случай, если вы не заметили, мисс Грант, у меня в руке заряженный револьвер, направленный на вас и мистера Баллинджера, – а я очень меткий стрелок.

– Зачем вам стрелять в нас? – не подумав, выпалила Шайлер.

Тэдди рассмеялся:

– Конечно же, чтобы избавиться от вас.

Она все еще не понимала.

– А зачем вам от нас избавляться?

Тедди снова ответил за всех троих:

– Чтобы самим завладеть диадемой.

– Это самый нелепый довод, какой мне доводилось слышать, – бросила она в ответ.

Казалось, мужчина был ошеломлен.

– Прошу прощения…

– Да это самая что ни на есть тупая идея из всех, что я знаю, а уж, поверьте, я слышала немало по-настоящему глупых идей в свое время.

Тэдди Фрик принял оскорбление близко к сердцу.

– Мне плевать, что кому-то мои идеи кажутся дурацкими, мисс Грант.

Шайлер блефовала:

– Допустим, вам все же удастся найти диадему. Но знает ли кто-нибудь из вас, что с ней делать дальше? Имеете вы хоть малейшее представление о том, как и где продать ценную вещь? У вас есть потенциальные покупатели? Без подтверждения собственности вы вряд ли отправитесь с ней на аукцион «Кристи» или «Сотби».

И мужчины, и Элейн Кендалл молчали.

Шайлер продолжала:

– Вы должны твердо знать, что с ней делать, иначе получите лишь сотую долю ее стоимости. Я консультант в Лувре, и, поверьте мне, если я в чем-то и разбираюсь, так это в ценных предметах.

Трейс прибавил:

– Не говоря уж о том, что, если вы попытаетесь продать ее на черном рынке, вам придется иметь дело с весьма отталкивающими типами. Вы знаете, как вести дела с подобными субъектами? Или вы предпочитаете, чтобы вас в лучшем случае облапошили, как слепых котят?

– А в худшем? – спросил Джонни, тяжело сглотнув.

– Считайте, родились в рубашке, если спасете свою шкуру.

– Откуда у тебя такие познания, Баллинджер? – спросил красавчик.

– Я вырос там, где жизнь протекала под лозунгом: «Если собираешься выстрелить в кого-то – убей его». Вам доводилось стрелять в людей, Джонни?

Послышалось учащенное дыхание Элейн Кендалл, которая не в первый раз воззвала к Господу.

Трейс сознательно принял позу, от которой должно было веять убедительной силой, но которая при этом не была бы вызывающей. Между страхом и бесшабашностью, между здравым смыслом и безумием грань очень тонка.

Он решил сначала воздействовать на наиболее слабое звено. Таковым оказался Джонни.

– Убивали кого-нибудь?

Джонни, похоже, побледнел.

– Боже правый, нет!

Трейс усмехнулся:

– Никогда не выполняете грязную работу своими руками, не так ли?

– Понятия не имею, о чем вы. Ради всего святого, я не преступник, – взмолился Джонни. – Я выпускник Йеля.

Почему-то это заявление рассмешило Элейн Кендалл. Она громко расхохоталась:

– Что ж, предоставим слово выпускнику университета.

Джонни с отвращением посмотрел на нее и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Вас этому учили на юрфаке Гарварда, Баллинджер?

– В некотором смысле, да, именно там, – резко рассмеялся Трейс. – Значит, Йель? Стоит ли удивляться. – Он обернулся. – С другой стороны, вы, мистер Фрик, меня действительно удивили. Я-то думал, вы ботаник.

– Так оно и есть. Но во-первых, я бедный ботаник и, во-вторых, умный ботаник. Мне бы хотелось, чтобы ваши руки все время находились в поле моего зрения.

Руки за голову, пальцы переплетены, Трейс смотрел своему противнику прямо в лицо.

– Тедди Фрик, – произнес он с вопросительной интонацией, стараясь, чтобы выражение лица не выдало его. Этот прием он с большим успехом использовал в суде. – Для чего?

– Что для чего?

– Для чего все это?

Тедди фыркнул.

– Вы хотите узнать, для чего копаться на этом клочке земли, засаженном колючками? – спросил он, размахивая револьвером.

Шайлер высказала свое негодование вслух:

– Вы нарушили границы частного владения. Этот сад принадлежал Коре, а теперь принадлежит мне.

Тэдди усмехнулся:

– Имущественные иски составляют девять десятых всех судебных процессов, как, я уверен, подтвердит вам и мистер Баллинджер. Кора не появлялась на этом участке десятилетиями, и вы бы никогда не узнали о его существовании, если бы не глупость Джонни.

Джонни отнюдь не понравилось пренебрежительное отношение к нему.

– Эй, Тедди, не забывайся.

– Для тебя я мистер Фрик.

Шайлер не сдавалась:

– Глупостью Джонни вы называете похищение страницы с картой из книги в библиотеке?

– Какая еще карта? – Тедди Фрик был не самым лучшим актером.

– Та, на которой изображена эта часть сада в своем прежнем виде.

– Итак, догадались? – Он высокомерно оглядел собравшихся.

Трейс повторил свой прежний вопрос, отвлекая внимание Тедди на себя:

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Для чего?

– Что для чего?

– Зачем все это?

Тедди с сердитым видом сделал шаг назад.

– Я скажу вам зачем. Эта бесстыжая старуха всем оставила хоть что-то. Всем – но не мне, вот в чем дело.

Трейс озадаченно спросил:

– Какая старуха?

– А вы как думаете? Кора, конечно же.

– Вас не было в ее завещании?

– Да, и вы прекрасно об этом знаете.

– А почему вас там нет? – спросила Шайлер, явно заинтересованная в его ответе. – В конце концов, как вы сказали, она включила туда всех: мясника, булочника, свечника.

– Какая вы забавная, мисс Грант, – снисходительно произнес Теодор Фрик, наставляя на нее свое смертоносное оружие. – А вот Кора отнюдь не забавлялась. – Казалось, этот разговор причиняет ему боль. – Еще очень давно она дала мне понять, что я ей не нравлюсь.

– Насколько давно?

Он пожал плечами:

– Тридцать лет назад. Может, больше. Потом, когда в прошлом году я вернулся домой в «Маленькую Лощину», она сочла, что я не питаю должной привязанности к дому, в котором Элламей и Ида приютили меня исключительно из милосердия. Ей казалось, будто я недостаточно ценю их доброту. И в довершение всего она считала меня трутнем.

– Джонни, а ты ведь, кажется, тоже большой специалист по этой части? – вставил Трейс, искоса взглянув на него.

Лицо Джонни залил алый румянец.

– Не знаю, что ты хочешь этим сказать, Баллинджер, но лучше заткни свой долбаный рот.

– Ну-ну. Что за выражения в присутствии леди. Я думал, йельцы лучше воспитаны.

Джонни презрительно усмехнулся:

– А где тут леди?

У Элейн Кендалл эти слова вызвали соответствующую реакцию:

– Пошел ты на… Джонни!

– Сама иди, детка. Хотя и в этом ты не особенно хороша, – нанес он ей еще один удар.

– Вы тоже не ладите с женщинами, да, Тедди? – обратился к нему Трейс, намекая на некоторые отклонения своего собеседника.

– Моя жизнь вас не касается, – огрызнулся мужчина.

Трейса это не остановило.

– Я готов биться об заклад, что у вас никогда не было нормальных отношений с женщинами.

– Заткнись! Просто захлопни рот.

– Вы ненавидите своих сестер. Вы поссорились с Корой. Не похоже, чтобы вам понравилась мисс Грант, а уж она-то нравится всем.

Джонни ухмыльнулся:

– Особенно тебе, Баллинджер. Тебе мисс Грант нравится больше, чем кому бы то ни было, не так ли? Я видел вас в саду той ночью.

– Значит, мы можем добавить к списку твоих достоинств чрезмерное любопытство.

Теодор Фрик прервал их диалог:

– Мы потратили достаточно времени на праздную болтовню и обмен любезностями. Пора перейти к делу. – Он начал давать указания: – Джонни, держи на мушке свою дорогую кузину, а я позабочусь о мистере Баллинджере.

– Что будем с ними делать? – спросил Джонни.

– Организуем несчастный случай.

Джонни и Элейн хором воскликнули:

– Несчастный случай?

– Ну, едва ли мы теперь можем отпустить эту парочку на свободу, правда? – пояснил главарь шайки.

– А почему? – спросила агент по недвижимости.

– Да, почему? – повторил Джонни. – Мы не сделали ничего противозаконного. Ну, ничего особенно страшного. Почему бы просто не признать поражение и не убраться наконец отсюда?

– Потому что я так сказал.

– Но это безумие! – воскликнул Джонни.

Глаза Тедди сверкнули в тусклом свете его фонаря.

– Кого это ты назвал безумным?

Джонни нервно облизнул губы. Трейс заметил, что рука с револьвером дрожит. Джонни Грант теряет самообладание. Он ведет игру – очень опасную игру – против своих сообщников.

И это, конечно, только на руку Трейсу.

– Разве ты не видишь, что здесь происходит, Грант? – обратился он к красавчику. – Мистер Фрик собирается подписать себе приговор, а в итоге потянет за собой тебя. Ты этого хочешь?

– Не слушай его, Джонни. Нам остались сущие пустяки, поверь мне. – Тедди пытался убедить своих более молодых сообщников.

Джонни стоял на своем:

– Как я уже говорил, Тедди, я не знаю, что именно нам осталось. Мы договаривались вместе искать сокровища, которые, как однажды призналась мне Кора, были ей дороже всего на свете и которые она уронила в колодец желаний еще сто лет назад. А теперь выясняется, что это все обман.

– Не совсем, – вмешался Трейс.

Его слова привлекли общее внимание.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – потребовал объяснений Джонни.

– Я кое-что обнаружил на дне колодца, и это находится в кармане моей рубашки.

Красавчик фыркнул:

– Я тебе не верю.

Трейс посмотрел на Тедди:

– Могу я…

– Да, только медленно.

Трейс засунул руку в карман, вытащил фольгу, проволоку и цветные стеклышки и бросил их на землю, чтобы все могли видеть.

– Вот ваша диадема.

– Это шутка?

– Без шуток. Это то, что я нашел в колодце.

– Не сказать, чтобы это было что-то особенно ценное, – пробормотал Джонни.

Шайлер вмешалась в разговор мужчин:

– Наверное, у Коры просто было другое представление о ценностях. Она считала, что есть вещи важнее денег. Я думала, этот урок мы с тобой уже усвоили, Джонни. Но, похоже, я заблуждалась.

Он посмотрел на нее:

– Мне жаль, Шайлер.

– Мне тоже, – печально сказала она.

– Драгоценной диадемы никогда не было в колодце, – заключила Элейн Кендалл.

– Боюсь, что это так, – соболезнующим тоном отозвался Джонни.

– Что ж, как пришло махом, так и ушло прахом, – вздохнув, сказала Элейн. – Видно, мне придется вернуться к своему бизнесу.

– Вряд ли, если Тедди осуществит задуманное, – заметил Трейс. – Если вы уйдете и оставите нас ему, то станете соучастниками серьезного преступления. Уж поверьте мне, я-то это точно знаю. Я юрист, если помните.

– Он прав. – Элейн, закусив нижнюю губу, искоса посмотрела на Джонни. – Что будем с ними делать?

– Думаю, надо их отпустить, – высказал свое мнение Джонни. – И тогда, быть может, мы отделаемся простым порицанием за наше участие в этом недостойном деле.

– Они умрут, – заявил Тедди, словно все уже было решено и он – судья, присяжные и судебный исполнитель в одном лице – огласил приговор. – Если хотите стать на их сторону и разделить их участь, милости прошу.

Джонни и Элейн Кендалл, казалось, приросли к месту.

– В таком случае, боюсь, удача только что от вас отвернулась, Баллинджер. Этих единственных присяжных вы не смогли склонить на свою сторону, – заключил Тедди, считая вопрос решенным.

Шайлер просто не могла поверить, что зло восторжествует над добром. Неужели жизнь закончится вот так – от рук сумасшедшего мужчины, наведшего на них свое оружие?

Да она просто напрочь отказывается в это верить! Она не сдастся. Гранты никогда не сдаются. Решимость и упрямство у нее в крови!

Они спасутся. Они с Трейсом как-нибудь спасутся, и та жалкая парочка тоже, хотя и не заслужила этого. Они все спасутся. И в итоге добро победит зло. И в мире все будет как надо.

Это меньшее из того, чего она заслуживает.

И это лишь крупица того, чего заслуживает Трейс.