Текст книги "Нежнее шелка"

Глава 11

Даже несмотря на заверения настоятеля, что все наемники Хироаки передушены, Хью выждал, пока луна не спрячется за тучей, и только тогда взял Тама за руку, и они покинули через маленькие воротца рядом с конюшнями монастырские пределы.

Оказавшись за толстыми стенами монастыря, он долго прислушивался к ночным звукам, прежде чем отпустить ее руку; потом жестом велел ей держаться позади него и пошел вперед. Они двинулись рысцой, чтобы не слишком устать, через лес по тропам, которые им подсказал настоятель. Порой луна освещала им путь, а вскоре их глаза настолько привыкли к потемкам, что шли, не замедляя шаг.

Спустя час Хью вдруг преградил ей путь рукой. Указав на свое ухо, он кивнул назад.

Напрягая слух, Тама нахмурила брови. Ничего. Она покачала головой.

Он поднял палец.

Прошло мгновение, два, три, четыре, пять, шесть, и она улыбнулась. Услышала.

Он снова поднял руку – два пальца, потом три. Его брови вопросительно выгнулись.

Как только она расслышала топот бегущих, хотя и очень слабый, он загремел у нее в ушах. Она подняла три пальца и кивнула.

Он усмехнулся.

Она решила, что он ее проверяет.

Молча, с помощью жестов, он объяснил ей свой план. И некоторое время спустя, после того как он оставил заметные следы их пребывания и прохода – взрытая подстилка из сосновых иголок и сломанные ветки, – они притаились за кустами в пятидесяти шагах от изгиба тропы.

Прицел его магазинного спенсера был направлен на середину между их укрытием и тропинкой. Он, конечно, хотел, чтобы все трое вышли на него прежде, чем он успеет прицелиться и выстрелить. С возможностью выпустить семь пуль за десять секунд он может достать их всех, если первым убьет идущего сзади и таким образом отрежет остальным путь к отступлению.

Он спокойно ждал, затаив дыхание. С тремя-то он справится.

Тама держала свои мечи наготове на случай, если они понадобятся, но она понимала, что им лучше избежать рукопашной схватки в ночи. «Незрелая стратегия бывает причиной горя», – верно говаривал сэнсэй Мусаси. Она готова ждать.

Первый ниндзя вприпрыжку последовал по тропе, уверенный в удаче, не заботясь о том, чтобы скрываться; второй и третий шагали в отдалении. Они торопились к славе.

Хью выстрелил, и последний ниндзя замертво упал. Пуля пятнадцатого калибра вошла в переносицу. Второй почти успел повернуться, чтобы бежать, когда его голову разнесло. Первый присел на корточки, надеясь стать незаметным. Но Хью сразил вожатого прежде, чем тот успел поднять меч.

– Идите! – глухо шепнул Хью. – Я вас догоню. Ниндзя не спешили бы так, если бы впереди беглецов ждала засада. Принцессе ничто не угрожало.

Тама не колебалась. Он ею гордился. И она побежала дальше, а он подошел к шпикам, опустив свои кольты. Он знал о множестве случаев, когда самурай, притворившись мертвым, убивал врага.

Приблизившись, Хью удостоверился в их смерти. Он быстро обыскал их. Не рассчитывал найти что-либо – и не нашел. У ниндзя только оружие. И все же любопытно, почему главный инспектор выдвинул столь мощные силы. Принцесса наверняка не единственная представительница знати из проигравших кланов, еще остававшихся на свободе.

Хотя она одна из самых богатых. Верно, запах денег привлек хищников.

Поравнявшись вскоре с Тама, он ухватил ее за руку и остановил.

– На троих преследователей стало меньше. Конечно, никаких документов.

– Если рядом есть еще кто-то, они слышали выстрелы. Не изменить ли нам направление?

– Изменим, ближе к утру. Сейчас нужно оторваться. Можете идти быстрее?

– Да.

– Тогда вперед, – сказал он.

Твердой тропой – густых зарослей на холмах не было – они смогли пройти значительное расстояние, прежде чем Хью остановился.

– Я слышу, – сказала она.

– Умеете стрелять из револьвера?

– Если нужно.

– Что это значит?

– Что я предпочитаю свои мечи, но оружейная моего отца была хорошо укомплектована. – Она улыбнулась. – И спенсеровские винтовки у нас тоже были.

– Можете сказать, сколько на этот раз?

– Пятеро. И покрупнее, чем предыдущие. Вот почему они идут не так быстро.

– Но они не прекращают погоню.

– И не прекратят. Неудача означает для них смерть.

Он тихонько выругался, хотя не хуже Тама знал кодекс самураев.

– Мне жаль, что навлекла на вас неприятности.

– Как выберемся отсюда, сможете выразить свою благодарность.

Голос его звучал сурово, и она не знала, как расценить его слова.

– Я к вашим услугам, Хью-сан, – пробормотала она. Он усмехнулся:

– Теперь вы вдруг стали любезны.

– Всему свое время, – хихикнула она.

– Было бы у нас хоть немного времени, занялся бы вами прямо сейчас.

– На борту вашего корабля вы это осуществите.

– Я запомню ваше обещание, – пробормотал он, протягивая ей один из своих револьверов. – Курок взведен, будьте осторожны.

– Шесть патронов, калибр сорок четыре, скорость стрельбы восемь секунд. Думаю, справлюсь.

– Цельтесь в передового, я позабочусь об остальных.

– Они не пойдут вереницей, как в первый раз.

– Шутки в сторону. Вы не боитесь промокнуть?..

Он нашел подходящее место. Перед ними раскинулась болотистая местность. Минута-другая – и они по горло погрузились в холодную воду, их ноги тонули в жидком иле. Оружие они сложили на сухие кочки, во множестве рассеянные вокруг.

Казалось, прошло немало времени – на этот раз следопыты осматривались тщательно, – как вдруг Тама заметила одинокую фигуру, приближающуюся по тропинке через болото. Взглядом она спросила у Хью разрешения, он ответил взглядом; «Нет».

Первый – это приманка. Выстрелить – значит обнаружить свое местонахождение, а быстро выбраться из трясины невозможно.

Одиночка прошел дальше по тропинке, а они ждали. Ниндзя остановился, пройдя несколько ярдов, и махнул рукой. Освещенный луной, он представлял собой очень соблазнительную мишень.

Но их осторожность была вознаграждена через мгновение, когда на восточном периметре болота что-то закопошилось после сигнала. Потом в ответ на взмах на западном отрезке мелькнула отмашка, затем последовала другая, ужасно близко от них.

– Черт побери, – пробормотал Хью. – Где же пятый?

Где-то слева пропел соловей. Вот где! Как раз над входом в болото.

Он встретился глазами с Тама и кивнул.

Когда прогремел ее выстрел, Хью прицелился в того, кто был к ним ближе всех, прежде поведя стволом винтовки и поймав в прицел второго и третьего, чтобы бить наверняка и быстро. Он рассчитывал, что убийце, сидящему на дереве, потребуется секунда-другая на раздумья, не спрыгнуть ли на землю. Точно. Так. Четвертый выстрел Хью попал ниндзя в голову. Чтобы быть уверенным, что враги больше не встанут, он предпочел стрелять в голову.

– Я тоже, наверное, попала в того, что стоял ближе всех, – шепнула Тама, настолько уверенная в точности их попаданий, что стала выходить из болота.

– Вам скоро станет жарко. Нам придется хорошенько шевелиться, если хотим достаточно оторваться от них, чтобы сменить направление. Нам придется двинуться на восток, и провожатые нам не нужны.

Тама выбралась из воды прежде, чем он успел договорить, и на этот раз он не стал проверять убитых. Они побежали что было сил.

Уже к рассвету они добрались до места, выйдя на хижину у водопада. Домик под тростниковой крышей и искривленные сосны притулились у скалы над пропастью, словно бросая вызов закону земного притяжения.

Хью с удовлетворением отметил, что здесь очень хорошая позиция, чтобы отбивать атаки. Один вход – узкая тропинка в гору – отчетливо просматривается сверху.

– Рискнем войти? – шепнула Тама, глядя на ветхое строение. – Эта халупа в любой момент может рухнуть в ущелье.

Хью усмехнулся:

– Войдите сначала вы. Вы легче.

– Большое спасибо. Я могу войти и запереть за собой дверь.

– И правильно сделаете, – буркнул он.

– Хотите сказать, я не посмею держать вас снаружи?

– Не думаю, что вы этого захотите.

Его особенная интонация, низкая и хриплая, обостренно задела чувственные рецепторы в ее теле.

– Это безопасно? – спросила она, не готовая бездумно предаться удовольствиям.

– Что безопасно?

– Нам… здесь. Этот дом…

– Насчет нас я не уверен.

– Потому что… – Теперь ее голос звучал насмешливо.

– Потому что испытываю непреодолимую потребность войти в вас даже без вашего согласия.

– Вы думаете, я откажусь?

Он рассмеялся:

– Действительно. Мы будем есть до того или после? Я изголодался в обоих смыслах.

– А требуется последовательность?

– Ничего не требуется, дорогая. – Он протянул руку, и когда она вложила в нее свою, оба улыбнулись.

– Мы живы, – прошептала она.

– О да! Я даже чувствую, как оживаю. Кстати, благодаря вашей помощи. Если когда-нибудь окажусь в перестрелке, милости прошу, присоединяйтесь.

– Вы внушили мне страх и трепет благоговения, Хью-сан. Истинный воин.

– Говорите так только потому, что я недостоин вас, – насмешливо сказал он, смутившись похвалой.

– Отнюдь. Я могу постоять за себя, когда понадобится.

Он скривился:

– К несчастью, это правда.

– В чем же здесь несчастье?

– Ни в чем, дорогая, совершенно ни в чем. – Он говорил вполне серьезно, что, вероятно, и стало причиной того, что он решил переменить тему разговора. Одно дело – желать секса. Желать женщину – совершенно иное. – Пойдем, золотко, посмотрим, в какой простоте живут монахи.

За грубым фасадом скрывался чуть ли не дворец. На отделку одной-единственной комнаты пошли самые редкие материалы. Стойки и балки из неполированного клена, покрытые золочеными листьями, скрепили их блестящими медными болтами; занавеси из редкой парчи, вышитой павлинами и журавлями; на стенах азалии и бамбук; тончайшие тростниковые циновки устилают пол. Ниша токонома украшена большой вазой с форзицией, цветы явно недавней выгонки – в это время года! – и такие свежие, ясно, что аранжировку сделали совсем недавно.

– Вы знакомы с совершенно необыкновенными монахами. – Восхищенная Тама, медленно поворачиваясь вокруг себя, разглядывала великолепное убранство.

– Они стали монахами не по своей воле, и это определяет их образ жизни.

– А что, господин Ябэ надеется когда-нибудь переменить судьбу?

– Он в этом уверен. – Хью улыбнулся. – И я подозреваю, что если этого не произойдет, он постарается, чтобы враги его претерпели всяческие лишения за свое упорство. Он намерен добиться справедливости и свободы тем или иным способом. Как и вы.

Она тихонько вздохнула.

– В свое время, Хью-сан. Пока же я радуюсь, что пережила еще один день.

– Вам нужно придумать, что сказать брату, чтобы убедить его вернуться. Я-то вовсе не намерен умирать. И вы тоже.

– Меня покоряет ваша уверенность, – сказала она, широко раскинув руки и кружась, охваченная бездумной радостью. – Огромное вам спасибо.

– Сегодня ночью вы себя вели подобающим образом. Не к чему меня благодарить. А теперь вы намерены утолить мой голод или нет?

– Хотите сказать, что здесь нет слуг? Что же делать? – жалостливо заныла она, перестав кружиться.

– Самое подходящее время, принцесса, освоить основные житейские дела. Загляните в шкафчики и достаньте все, что вам покажется съедобным. А там посмотрим.

Глава 12

Когда настал второй день поисков, Хироаки начали терзать сомнения. Прекратить ли поиски или уже слишком поздно, чтобы его действия оставались незамеченными? Возможно, безопасней переменить объект поисков? С принцессы на капитана Драммонда. Можно состряпать обвинения его в предательстве, и они послужат основанием того, что Хироаки предпринял столь массированную атаку. Или, может, вести слежку за господином Ябэ из монастыря? Эту мысль он отбросил почти сразу. У господина Ябэ мощные союзники, да и прошение о его прощении уже продвигается через определенные каналы.

Гримаса исказила лицо главного инспектора.

Ни один из вариантов не казался подходящим, поскольку очень многие из его людей знали о предмете поисков. Проклятый американский торговец оружием! Если бы не Драммонд, принцессу уже давно бы схватили. В результате, как следует из последнего донесения, полученного час назад, он потерял тридцать человек убитыми и ранеными, а принцесса и капитан исчезли.

Исчезли! В это невозможно поверить! В такой маленькой стране? На территории, ограниченной Эдо и Осакой? Хотя даже команда американца не знает, где он, это Хироаки сообщил один из осведомителей. Судно капитана стоит на якоре близ Осаки, и новый кок с «Красавицы Юга» заработает состояние, если выдаст местонахождение неуловимого капитана.

Хироаки уставился в окно. Залив Эдо покрыт зыбью, небо в тучах, воздух холодный. Хотя не от непогоды у него стынет кровь, но от мысли о том, как его враги выстроятся в очередь, чтобы стать свидетелями его прилюдного позора. Вчера на всякий случай он оставался дома, чтобы не встретиться с кем-либо из коллег и чтобы они не задавали ему вопросы, на которые он не в состоянии ответить. За много лет ни разу он не провел ночь под одной крышей со своей женой, хотя он не утратил еще свою значимость настолько, чтобы разговаривать с дочерью ничтожного торговца, чье приданое оплатило его первую ступень на пути к власти. Не может же он провести дома два дня подряд. Придется выйти и показаться на людях.

Второй вечер, проведенный в семействе, вызовет подозрения, подобная перемена в образе жизни заставит соглядатаев молоть языками. Но он не может допустить сплетен.

Теперь, когда посланцы прибывают постоянно.

Его враги непременно поймут, что что-то происходит.

В эту ночь Сунскоку послужит ему прикрытием.

Пусть все видят, что он в прекрасном настроении, что он развлекается и веселится с первой красавицей Эдо.

Которая принадлежит ему душой и телом.

Вызов от Хироаки пришел очень поздно, гораздо позже, чем позволено этикетом, и если бы ее общества потребовал кто-то другой, а не главный инспектор, Сунскоку отказала бы ему. Она должна поддерживать свою репутацию. Гейша, которая занимает столь высокое положение, вправе рассчитывать на то, что правила этикета будут соблюдаться.

Пришлось отменить посещение уже назначенного клиента, и господин, который намеревался провести с ней вечер, утешился уговором на завтра. И пока слуги сновали по дому, следя, чтобы для Хироаки были приготовлены его излюбленные блюда, подогреты напитки, приглашены именно те музыканты, которых он предпочитал, Сунскоку готовилась быть любезной с человеком, который держит в своих руках ее жизнь.

Многолетняя выучка позволяла ей держаться в хорошей форме, и она приветствовала его, выражая горячий восторг.

– Как любезно с вашей стороны почтить меня своим присутствием, о-мэцукэ, – прошептала она, становясь перед ним на колени и низко кланяясь лбом в циновку.

– Хочу поразвлечься, – проворчал он, жестом приказывая ей подняться. – Слишком обременительными стали мои обязанности.

– Человеку такого ранга, господин, требуется отдых от тягот и забот. Могу ли предложить вам расслабляющую музыку и вина?

Он уставил на нее суровый взгляд, словно не слыша ее слов, и когда она хотела продолжить, резко сказал:

– Почему бы нет.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Что его обидело?

Не пришел ли он наказать ее?

Чтобы как-то успокоить себя, она нащупала маленький кинжал, спрятанный в рукаве.

– Отошли слуг, – приказал он.

Сердце у нее сжалось от страха, но она подчинилась, ничем не выдав волнения.

– Сядь, – снова приказал он.

И она села.

Опустившись на одну из ее роскошных подушек, он позволил себе спокойно вздохнуть.

– Тупоголовые глупцы меня одолели, – тяжело вздохнул он.

Она приободрилась. Быть может, на самом деле он пришел, как то делают многие ее клиенты, чтобы найти утешение?

– Если могу чем-то быть полезной, ваше превосходительство, только скажите, – прошептала она.

Взгляд его снова изменился, лишь на мгновение в нем мелькнуло что-то человеческое и снова исчезло.

– Быть может, немного вина, – сказал он, жалея, что перед ним не милая маленькая Айко, а этот предмет домогательств всех мужчин в Эдо, в жилах которых течет горячая кровь.

Но все равно, нужно сохранять хорошую мину при плохой игре.

Было что-то в его голосе, какой-то едва уловимый намек на неуверенность. Никогда Сунскоку не могла и предположить, что ей, быть может, предоставляется шанс спасти себя. Решившись, она спросила напрямик:

– Если вы еще не нашли капитана, не поможет ли делу, если я попытаюсь найти его первого помощника? Этот человек меня знает. Его мне нетрудно будет отыскать и сблизиться с ним.

Хироаки знал, что она имеет в виду под словом «сблизиться». Какой мужчина отринет ее? И мгновенная вспышка гнева охватила его. Да как она осмелилась заговорить с ним о его тайных делах? Но приступ ярости сразу же прошел. Очень может быть, что предложение Сунскоку принесет ему удачу.

– Ты знаешь, где он находится?

Она решила отвечать «да». Ведь у нее самой есть соглядатаи.

– Нет. Думала, вы знаете. – Родители продали Сунскоку для Ёсивары, когда ей было восемь лет. Ее обучали четыре года, после чего ее девственность была продана тому, кто предложил самую высокую цену. Она умела скрыть свои чувства от кого угодно. – Тогда я, наверное, смогу вам помочь, – спокойно сказала она.

– А что, если и первый помощник не знает, где находится капитан?

– Узнает. Вряд ли он будет возражать, если я останусь у него на некоторое время.

– Да, думаю, не будет, – сухо заметил Хироаки. – Я пошлю с тобой двух человек на случай, если тебе понадобится помощь.

– Как вы добры, – заметила она, прекрасно понимая, что эти люди ей только помешают. – Когда вам угодно, чтобы я выехала? – Она простодушно улыбнулась ему. Невинное создание. – Или следует спросить, куда вам будет угодно?

Если он обманулся, значит, она превосходная актриса.

– В Осаку, – сказал он, потому что не имело значения, знает она или нет, поскольку она должна добыть необходимые ему сведения. Больше никто, кажется, не способен выполнить эту задачу. – И я хочу, чтобы ты отправилась немедленно.

Впервые за этот день он ощутил воскресшую уверенность в себе. Этой прославленной куртизанке вряд ли откажут в доступе на корабль капитана. Быть может, весьма скоро он получит хорошие новости. Ощутив прилив энергии, он поднялся с подушки. Возможность провести остаток ночи с Айко казалась ему более приятной, чем невыносимый обмен полуправдами с Сунскоку.

– Посылай все сведения, какие выведаешь, немедленно, – приказал он, проходя мимо нее и даже не кивнув ей в знак признательности или на прощание, уверенный, что она понимает, что от нее требуется. Тем более что ждет ее в случае неудачи.

Когда стихли его шаги в прихожей, Сунскоку поклялась себе, что если ей когда-нибудь удастся обрести свободу, она ни за что не станет иметь дело с грубыми надменными мужчинами, которые с презрением смотрят сквозь нее. Приободрившись, она послала за Юкиё и стала собираться. Она могла взять с собой очень мало вещей, хотя путешествие в Осаку потребует хоть какого-то гардероба. Но теперь она возьмет гораздо больше, чем рассчитывала совсем недавно. Часть золота можно спрятать в одежде. Вероятно, этого хватит, чтобы оплатить путь к свободе.

Когда явился Юкиё, она сказала только, что ей нужно, чтобы он сопровождал ее до Осаки.

– По поручению главного инспектора я еду с его людьми. Ты нужен мне как личный телохранитель.

Юкиё понимал, что по правилам веселого дома самой прославленной гейше не положено совершать путешествие без сопровождения.

– С удовольствием, – сказал он, склонившись. – Когда выезжаем?

– Мне нужен человек, которому я могу доверять, – сказала она с нажимом.

– Мне можно доверять, – ответил он, зная, как и она, что у стен есть уши. – Вам ни к чему опасаться людей главного инспектора.

Его тактичный ответ вызвал у Сунскоку улыбку.

– Прекрасно. Мы едем, вероятно, на неделю или около того. Возьми с собой все, что понадобится. Мне приказано выехать немедленно. – Сунскоку послала служанку оповестить содержательницу веселого дома о своем отъезде.

Сия госпожа появилась через несколько минут, горя любопытством, хотя люди Хироаки уже побеседовали с ней.

– Если вам угодно узнать больше, спросите у главного инспектора, – посоветовала ей Сунскоку, зная, насколько это маловероятно. – Он посылает меня в Осаку по личному делу. Подробности вам ни к чему. Меня сопровождают Юкиё и люди инспектора, их двое. Ваша собственность будет под надежной охраной.

Женщина, содержательница престижного борделя, некогда была известной красавицей, как и Сунскоку. Миновав свой расцвет, вынужденная работать в услужении и жить на жалованье, она стала назойлива и обидчива.

– Мы будем ждать. Надеюсь, вы скоро вернетесь.

– Как распорядится главный инспектор, – отрезала Сунскоку. Слишком часто в юности испытывала она придирки этой гневливой особы, прежде чем сама обрела возможность разговаривать с кем-то свысока. – Если вас смущает ваша роль в этом предприятии, уладьте все с о-мэцукэ.

– Мы не оставим тебя, – бросила тонкогубая старая карга. – Не забывай, кто выучил тебя и сделал самой известной таю в Эдо.

– Я никогда не забуду, кто и чему меня выучил, – с горечью ответила Сунскоку. – Я помню каждый удар хлыста и все побои, каждое оскорбление и унижение.

– Неблагодарная шлюха! Если бы мы тебя не выкупили, ты горбатилась бы сейчас на рисовом поле, а у тебя на шее сидели бы пьяница-муж и дюжина детей.

– Скажу больше, я благодарна за свою жизнь так же, как ты благодарна за свою. А теперь, прошу прощения, господин Хироаки велел мне быть хорошо одетой на время поездки, и мне нужно кое-что собрать.

Она знала, что за ней будут следить, но она уже припрятала, что могла, из своего золота; остальное придется бросить.

– Быстро вы, – сказал, улыбаясь, Юкиё, когда вернулся некоторое время спустя и увидел ее сидящей на плетенке.

– Господин Хироаки торопится, – сказала она. – Я всего лишь орудие его воли и выполняю приказ.

Глаза Юкиё на мгновение предостерегающе расширились, но голос его прозвучал мягко:

– Его люди ждут внизу. Нам придется ехать верхом, так что инспектор, наверное, считает наше поручение срочным. Оденьтесь потеплее.