Текст книги "Нежнее шелка"

Глава 20

– Сколько еще… осталось? – задыхаясь, спросила Тама. Мокрая от пота, изможденная, она едва переступала ногами, продолжая путь одним лишь усилием воли.

– Два ри, если все будет благополучно. Хотите отдохнуть?

– Да, конечно. Но ведь этого нельзя.

– Могу вас понести.

– Но у вас мешок и винтовка.

– Тогда отдохнем пять минут, – сказал он, останавливаясь под огромной сосной, – и переведем дух.

– Мне кажется… это… очень подозрительным… – пыхтела она, – что вы… даже… не запыхались.

– Ноги у меня длиннее, чем у вас. Вам приходится прилагать больше усилий.

– Благодарю вас… за объяснение, – бросила она, задыхаясь и злясь и вообще раздраженная тем, что у капитана такой вид, будто он готов шагать еще хоть месяц, даже не вспотел.

– Мы их обошли, – сказал он ласково, присев на корточки и наклонившись, чтобы его лицо оказалось напротив ее, а она, опустив голову, тяжело дышала, сложив руки вокруг коленей. – Если быстренько доберемся до дома Оен, они не поймут, куда мы исчезли и где решили пристать. В этом городе не менее тридцати тысяч человек.

Он поступил благородно, остановившись ради нее, и так мило ободрял ее. Не стоит ей так уж капризничать.

– Я буду готова через минуту.

– Там мы сможем поесть и отмыться. – Он усмехнулся. – Неплохой стимул, да?.

– Единственный стимул для меня сейчас – это постель.

– Сделаем.

Она выпрямилась и, глубоко втянув воздух, проговорила:

– Ведите. Еще час я выдержу.

Но когда они увидели чайный домик, Хью поднял руку, велев ей остановиться. И они притаились в соседнем проулке. Фонаря над входными воротами не было.

– Кто-то побывал или все еще находится здесь, – шепнул он. – Фонарь-то убран.

В былое время, когда торговые соглашения только что открыли иностранцам доступов Японию, появляться в Ко им было рискованно, и Оен придумала подавать определенный сигнал.

Тама съехала на землю у стены какой-то лавки:

– И что теперь?

В ее голосе сквозила жалобная нотка, которой он не замечал раньше. Хью всмотрелся в нее:

– Придется сделать небольшой крюк.

Оен должна оставить записку в соседнем святилище, как делала это раньше.

– Я подожду здесь.

– Этого нельзя. – Взяв ее на руки, он добавил: – Здесь небезопасно. – И, молча возблагодарив Господа за ранние зимние сумерки, пошел обратно, к синтоистскому[16]16
  Синтоизм – одна из древнейших религий Японии.


[Закрыть] святилищу, мимо которого они только что прошли.

Тама слишком измучилась, чтобы протестовать. Усталая, она отдавала должное выносливости и порядочности капитана.

– К вашему гонорару добавится отдельная сумма за доставку, Хью-сан, – шепнула она, улыбаясь.

– Нужно пройти всего две улицы, – сказал он, улыбаясь в ответ. – И это бесплатно.

Вскоре он остановился у стены храмовой территории и опустил Тама на землю рядом с древним тисом с раскидистыми ветвями, которые простирались за каменную ограду и нависали над узкой улочкой.

Нагибаясь под низкими ветвями, он добрался до ствола и пошарил в дупле дерева. Изъяв бумажный свиток, внимательно изучил свидетельства его нетронутости. Развязав узел на свитке и расправив бумагу, прочел: «Правительственный ниндзя ждет. Пэдди у Сесила». Вместо подписи Оен проставила пароль.

Подождав, пока успокоится участившийся пульс, он, смяв свиток, сжег его. Повернувшись к Тама, присел рядом с ней на корточки, чтобы она могла видеть его в свете меркнущего дня.

– Мне оставили записку. У Оен незваные гости. Но есть и хорошие вести, – добавил он, видя нарастающую тревогу в ее глазах, – дело в том, что Пэдди ждет нас у Сесила. Полагаю, он вооружен до зубов.

Ее охватили и страх, и восторг одновременно, причем она, так уставшая, не в состоянии была определить, какое чувство первенствовало. Она поняла лишь то, что теперь им следует добраться до кабачка Сесила.

– Это далеко? – прошептала она, собираясь с силами, прежде чем снова двинуться в путь.

– Восемь – десять кварталов. – Она бледна от изнурения, и это расстояние, вероятно, будет для нее непреодолимым. – Если не можете идти, я вас понесу.

– Но тогда на нас обратят внимание.

Он ответил не сразу.

– Да, – сказал он наконец.

Она глубоко вобрала в себя воздух, и ноздри ее затрепетали.

– Я пойду сама, – твердо заявила она.

Но соглядатаи кишели повсюду, от Эдо до Осаки информаторы различных группировок бдительно следили, не появится ли где капитан. Не успел Пэдди с отрядом сойти на берег, как тут же за ними установили слежку.

Кабачок Сесила принадлежал некоему австралийцу, который приехал в Японию, когда только в эту страну разрешили въехать первым торговцам, едва высохли чернила на Договоре пятидесяти четырех. Он приехал, уже умея бегло говорить по-японски, у него были довольно хорошие связи в китайской торговле, поэтому его терпели внутри страны, где ни один белый не чувствовал себя в безопасности за пределами иностранных миссий. Он был известен всем в сообществе эмигрантов – от чернорабочих до титулованных знатных особ и дипломатов. Его спиртные напитки – высокого качества, игра в рулетку – честная, комнаты наверху предлагали самых красивых куртизанок на всем побережье, способных благоговейно исполнить культовый обряд чайной церемонии.

И в этот вечер все у Сесила знали, что капитан с принцессой Отари могут зайти в этот кабачок. Слухи, что они совсем скоро объявятся в этих краях, распространялись в течение дня.

По всем окрестностям Юкиё и Ногучи расставили своих помощников, как и Хироаки раскинул свою шпионскую сеть; ведь кок с «Красавицы Юга», опасаясь за свою жизнь, уже сбежал с корабля. Если покажутся капитан с принцессой, Юкиё должен был подать сигнал. Поскольку европейцы в Японии поневоле вынуждены были ходить вооруженными, люди, собравшиеся в тот вечер у Сесила, были полны желания присоединить мощь своего огня, чтобы помочь капитану.

И все – и друзья, и враги – напряженно выжидали решительного момента.

Оставив Тама, укрывшуюся под ближайшим мостом, Хью приблизился к тому кварталу, где находился кабачок Сесила, и опасливо огляделся. Ничего, кроме покосившихся домишек на тихих улочках, не попалось на глаза и не запечатлелось в мозгу; он тихонько выругался. Что-то здесь не так… На улице собак даже нет. Выбрав удобную позицию для наблюдения, он забрался на высокую сосну, чтобы осмотреть пустые близлежащие улицы. Хоть кого-нибудь можно обнаружить. Наверняка заперлись по домам.

Знакомый мотив популярной мазурки доносился из кабачка Сесила. В отдалении мерцали фонари, развешанные на веранде кабачка, но пустынное пространство, которое отделяло Хью от заведения Сесила, настораживало какими-то зловещими очертаниями.

Оно близко и в то же время так далеко. Вглядываясь в городской пейзаж, Хью пытался выработать какую-либо стратегию; им необходимо добраться до кабачка. С какой стороны ни подойди, все будешь как на ладони.

С таким же успехом можно нарисовать у себя на лбу мишень. Или…

Внезапная мысль мелькнула у него в мозгу.

Почему не сделать мишенью заведение Сесила?

Спустившись с дерева, он пошел за Тама, объяснил стоявшую перед ними дилемму и повел ее к сосне, где помог ей вскарабкаться на одну из ветвей.

– Держитесь и пожелайте мне удачи, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Посмотрим, сумею ли я вызвать сюда свою команду.

Расстояние до крыльца кабачка было максимально доступным для его спенсера. Если когда-нибудь и требовались ему твердая рука и острый глаз, так это сейчас. Хью прицелился в один из фонарей, висевших на крыльце, затаил дыхание и осторожно спустил курок.

Выстрел нарушил необычную тишину, и в темноте один из фонарей на крыльце у Сесила превратился во взрыв света. Быстро прицелившись, Хью выстрелил вновь, и второй фонарь тоже перестал соответствовать назначению, и на этот раз крыльцо стало заполняться людьми.

Со следующим выстрелом он был очень осторожен; заряд пятидесятого калибра способен разнести человека на куски даже с такого расстояния, а на крыльце столпились клиенты кабачка. Прицелившись в фонарь над вывеской, прямо над входом в дом, Хью в очередной раз осторожно нажал на курок.

Каждый из этих выстрелов был бы немыслим даже в ясный солнечный день при наличии стационарной подставки для стрельбы, но вдеть нитку в иголку в сумерках способен только первоклассный стрелок.

– Это капитан! – закричал Пэдди, указывая в направлении выстрелов. – С такого расстояния больше никто не сумел бы так попасть!

При виде посетителей кабачка, высыпавших на улицу, Хью сделал последний, четвертый, выстрел, чтобы обнаружить свое местонахождение, и заметил, что люди указывают в их с Тама сторону.

К несчастью, не все люди вышли из кабачка.

Сознавая, что они вызвали интерес, возможно, и неблагожелательный, Тама протянула руку.

– Дайте мне один из ваших револьверов, на случай если не ваши люди подоспеют первыми.

– Боеприпасы у нас еще есть. – Он не сказал, что они ограничены.

– Хорошо, – сухо сказала она, кивая в сторону одетых в черное людей, которые выбежали из проулков и направлялись к ним. – Кажется, нам их много понадобится. С кого начинать?

– Выждите, пока не приблизятся. Нет смысла зря тратить патроны, – сказал он, как ему хотелось думать, небрежным тоном.

Выходит, нервы у него крепче, чем у нее, или, быть может, он просто знает о нехватке патронов, потому что Тама выстрелила, не дожидаясь его. Двое ниндзя упали, потом еще двое, и вдруг они начали падать от выстрелов невидимых стрелков, пришедших им с Тама на помощь.

В короткое время улицы были очищены от ниндзя, и снова воцарилась тишина.

А посетители кабачка скапливались уже под сосной.

Хью улыбнулся Тама:

– Постель, в которую вам так хотелось забраться, можно уже разбирать. Сегодня ночью мы будем спать на борту моего корабля.

– Необычайно рада, – ответила она, изо всех сил стараясь удержаться от слез. – Благодарю вас, Хью-сан. Без вас я не добралась бы до Осаки.

Серьезное признание со стороны женщины, которая утверждала, будто вполне обойдется своими силами.

– Я тоже, – сказал он с полной искренностью. – Из нас получилась хорошая команда.

Иностранцы столпились вокруг дерева, кричали «ура» и держались так, как присуще людям, выпившим рюмку-другую, а может, и десятую.

– Эй, капитан! – окликнул Пэдди. – Будем слезать или как?

Торжественной процессией европейцы возвратились в кабачок, они радовались и хвастались успехом, как и положено любителям приключений, которые явились в чужую страну как первопроходцы. Хью пришлось несколько раз рассказывать об их с принцессой путешествиях – по крайней мере его история изобиловала купюрами; необходимо было также не единожды поднести по рюмке всем присутствующим, стоя у длинной стойки красного дерева, в знак благодарности и признательности, прежде чем отряд направляющихся на «Красавицу Юга» смог наконец пуститься в путь.

На всем протяжении открытой дороги между кабачком Сесила и Осакой длиной в миль пять были расставлены через определенные промежутки якудза, которые пристраивались позади отряда, когда он проходил мимо. Когда прибыли в Осаку, за Хью шли больше тысячи человек.

То было проявление мощи якудза, влияния Юкиё и Ногучи; сработали деньги Ёсивары.

Глава 21

Через несколько минут после возвращения команды «Красавица Юга» была уже в пути. Хью торопился оказаться вне досягаемости каких-либо правительственных судов, на случай если Хироаки решит проявить свою власть, и потому отдал приказ выйти через пролив в океан, вместо того чтобы пойти обычным курсом по Внутреннему Японскому морю к порту Симоносеки. Их могли обстрелять береговые батареи Тёсю, и Хью хотел избежать любой опасности.

Проводив Тама в свою каюту, Хью позаботился, чтобы она устроилась удобно, велел приготовить для нее ванну, распорядился, чтобы ее накормили, нашел для нее халат и ночную рубашку, средства ухода за телом, показал свой шкафчик с напитками и библиотечку.

– Теперь у вас есть все, что нужно?

– Да, более чем достаточно, благодарю вас.

Он стоял в дверях, положив руку на засов.

– Не ждите меня. Мне потребуется время, чтобы рассчитать и проложить курс корабля.

– Не надейтесь, что буду вас ждать, – сказала она, чуть улыбнувшись. – Я просто засыпаю стоя.

При виде ее, стоящей в его каюте, ему на мгновение стало неловко. Присутствие здесь женщины – вещь необычная. Он охранял свое уединение, по крайней мере так было раньше. А теперь придется жить вместе с Тама целый месяц, пока длится их плавание в Европу. Что же ему, черт побери, делать? После краха его брака он избегал даже мысли о постоянстве в любовных связях.

– Я сказала что-то не так? – спросила Тама, видя, что Хью хмурится.

– Нет… вовсе нет, – быстро опомнился он. – Это я по поводу своего бизнеса. – Он улыбнулся: – От дел никуда не денешься. Я прощаюсь с вами до завтра. – И он вышел.

Когда дверь, щелкнув, закрылась, Тама, ступая босиком по бархатному ковру, стала осматривать помещение, которое Хью называл своим домом. Комнат было несколько: гостиная, кабинет, столовая и спальня. Мебель крупных габаритов, под стать капитану, убранство не европейское, скорее бенгальское, с излишней роскошью. Гардероб в спальне занимал всю стену – очевидно, Хью любил одеваться по моде. На полках кабинета выстроились книги. Но кровать его поражала размерами. Более привычная к футонам, Тама показалось, что огромный полог нависает над ней словно парус. Она различила его запах – вроде смеси мускуса с серой амброй.

Но внесенная в спальню ванна, наполненная водой, благоухающей вербеной, оказалась для усталой Тама наиболее привлекательной, и она с удовольствием подошла к фарфоровой лохани, поставленной перед огнем. Как чудесно снова оказаться в тепле, иметь в своем распоряжении всевозможные приятные вещицы. Она расстегнула свою крестьянскую куртку и начала раздеваться, бросая поношенную одежду на пол. Потом задержала на ней взгляд, ведь эти простые вещи из хлопка, которые она столько времени носила, стали ей очень дороги, но они абсолютно не соответствовали той жизни, которую она всегда вела. Как же далеко ушла она от своего дома-дворца!

«Сожаления, однако, вещь бесполезная, – сказала она самой себе, перелезая через край лохани. – Мне нужно только подумать о том, что ждет впереди».

Погрузившись в горячую душистую воду, она испустила блаженный вздох.

После изнурительной гонки до Осаки все мышцы болят, усталость ее одолела. Положив голову в предназначенную для этого выемку, она вознесла короткую молитву, благодаря богов за то, что осталась в живых. Очевидно, они ей благоволили.

Вскоре она увидит брата и его семью, улыбаясь, думала она. Несмотря на печаль и страдания, которые привели ее сюда, найти утешение можно, только размышляя о том, как вместе с братом она сумеет восстановить честь их семьи. Они заново отстроят свой дом и заживут достойно и доблестно во владениях Отари.

Она уверена, что Комей поможет ей. Теперь у него есть сын, который будет носить его имя. Долг обязывает его продолжить их знатный род.

Только бы увидеть его; он все поймет.

В свое время, пообещала она себе, все это произойдет…

Она проснулась оттого, что озябла, лежа в остывшей воде. Глянув на часы, она удивилась. Час был поздний. Быстро вылезла из ванны, вытерлась перед тлеющими углями, надела ночную рубашку Хью, закуталась в его халат и устроилась у огня. Задержавшись немного, чтобы съесть несколько кусочков того, что лежало на подносе, стоявшем рядом, она влезла на кровать Хью под пологом и снова уснула, едва ее голова коснулась подушки.

Хью вымылся и переоделся в каюте Пэдди и, быстро просмотрев морские карты, чтобы определить курс корабля, присоединился к своему помощнику, чтобы выпить в офицерском салоне. Они обсудили все, что произошло после Эдо, начиная с ворчания Пэдди по поводу непримиримости торговцев шелком. Очевидно, только под угрозой применения силы шелк наконец-то был поставлен – и погружен на борт только накануне. Хью описал их путешествие на юг, ничего не сообщив о том, каковы их действительные отношения с принцессой.

«Это и так очевидно. Она будет жить в его каюте. Ясно как день, – подумал Пэдди. – И будет здесь самой главной. Но задавать лишние вопросы не стоит».

Оба согласились, что появление Сунскоку и ее друзей стало необычайной удачей, равно как и помощь, которую им оказали их друзья у Сесила. А потом они обсудили всевозможные поручения, которые дали им клиенты Сесила. Всякий раз, когда кто-то из иностранной колонии уезжал во внешний мир, их отсылали со списком «необходимых вещей».

– Придется вам, однако, покупать красное шелковое белье для дам Сесила, – сказал Пэдди, ухмыляясь. – Я не стану ввязываться в такие дела.

Хью усмехнулся:

– Но, думаю, ты потом не откажешься посмотреть, как будут сидеть эти костюмчики на девочках.

– Это же совсем другое дело! – проговорил Пэдди, растягивая слова. Откинувшись на спинку кресла и подняв свой стакан с виски, он развеселился: – Черт побери, я бы даже заказал такое для крошки Эцу. Шикарно будет выглядеть в пурпурном шелке.

Последовало короткое молчание, оба думали об одном – принцесса занимала главное место в их головах.

Конечно, Пэдди ни в коем случае не осмелился бы обсуждать роман Хью. В то же время Хью вовсе не собирался произносить слово «отношения» или «любовница».

– А не предложить ли этим ребятам-якудза составить нам компанию?

– Прямо читаете мои мысли, – немедленно отозвался Пэдди, радуясь возможности сменить тему размышлений. – Похоже, им пришелся по душе ваш бурбон.

Когда появились Юкиё и Ногучи, Хью поблагодарил их за то, что помогли спастись от подручных Хироаки.

– Принцесса и я высоко ценим все, что вы сделали. Хироаки преследовал нас просто безжалостно.

– Еще немного времени – и главный инспектор не сможет нас настигнуть, – заявил Юкиё.

– Мы уже почти за пределами его досягаемости. – Хью посмотрел в иллюминатор на звездное небо. – Или скоро будем.

– Вот именно, – пробормотал Юкиё, слегка кивнув головой. – Мы так же благодарны вам, Хью-сан, за гостеприимство.

– Давайте тост за это, – весело предложил Пэдди, пустив бутылку по кругу. – Чтобы все шло гладко! Как по шелку! – Он поднял свой стакан перед двумя якудза.

– За новых друзей! – предложил Хью, поднимая стакан.

– За будущее! – предложил Юкиё. В его английском слышался голландский акцент.

Вслед за виски последовали трубки, и некоторое время они разговаривали о положении дел в стране, и все согласились, что никто не может быть уверен, что ждет род, когда все могущественные семьи вступили в борьбу не стесняясь в средствах для достижения своих целей. Когда бутылка бурбона в третий раз обошла круг, Хью заговорил о более личных делах.

– Есть ли у вас планы? Вы покидали Эдо так стремительно, – вежливо осведомился он, – может, мы чем-то вам поможем? Только скажите.

– Семья Сунскоку плывет в Гонконг. Если бы туда зайти, вот она бы обрадовалась, – заметил Юкиё. – Кроме этого, никаких планов у нас нет.

– Вы собираетесь остаться в Гонконге?

Юкиё пожал плечами:

– Кто знает!

– А то оставайтесь. Принцесса и я в долгу перед вами за спасение.

– Это зависит от Сунскоку. Я поступлю, как она пожелает, – застенчиво произнес Юкиё.

– Понятно. – Парень влюблен, это ясно. Интересно, думал Хью, любит ли его прекрасная Сунскоку? Вряд ли она способна полюбить.

– Мы подумали, может, вам нужны телохранители, – вмешался в разговор Ногучи.

Юкиё смутился:

– Хватит, Ногучи. Мы не рассчитываем на благотворительность. У нас есть средства.

– Торговцем хочешь заделаться? – презрительно сказал Ногучи. Упрек друга не обескуражил его.

Юкиё бросил на него жесткий взгляд:

– Мы якудза. Мы проживем.

– У меня никогда не было телохранителя.

Ногучи удивился:

– При вашем-то деле?

– Простите моего друга. – Юкиё сердито смотрел на Ногучи. – У него нет гордости. Если хотите, мы сойдем в Гонконге.

– А вы-то чего хотите? – спросил Хью, заинтересовавшись сдержанным молодым человеком, чья профессия, как ему казалось, не предполагала вежливости. – Естественно, я перед вами в долгу.

Юкиё вдруг мягко улыбнулся.

– Мне бы хотелось увидеть Европу, где города выстроены из камня. У нас хватит денег оплатить наш проезд и жить хорошо, когда мы туда приедем. – В Эдо Юкиё превратил в бенгальские алмазы свое золото и переправил их другу в Осаку. По приезде его сбережения ждали его в некой харчевне. – С другой стороны, ничего не делать – это, наверное, скучно. Мы с Ногучи умеем только воевать и защищаться.

– Вы занимались бусидо?

– Конечно. Хотя огнестрельное оружие лучше для защиты, – заявил Юкиё, снова наполняя свой стакан.

– Быть может, мы могли бы поучить друг друга, пока едем в Европу?

– Как пожелаете.

– Я думаю, Пэдди, что в конце концов мы могли бы обзавестись телохранителями, – заметил Хью с легкой улыбкой.

– Мы рады, если вы так решили, – вежливо ответил Юкиё. – Пока же я должен обсудить с Сунскоку, куда девать ее семью. Они могут не захотеть уехать в Европу. Но это им решать. Однако она очень просила меня передать вам свою благодарность, – добавил он все так же вежливо. – Ей давно хотелось уехать из Ёсивары. Как и мне.

– У нас у всех есть то, что хотелось бы оставить позади, не правда ли, Пэдди? – сказал Хью, наклонив голову к своему помощнику.

– Верно, черт побери. К примеру, мою ведьму-жену, – заметил Пэдди, опрокидывая в себя очередной стакан.

Хью усмехнулся:

– Пэдди не повезло. Как ни странно, подцепив простуду, он провалялся с неделю в Дублине, а когда пришел в себя после жара, оказалось, что его захомутали. С тех пор он всегда в море.

– Пока я присылаю ей деньги, этой дуре нет до меня дела.

– Браки совершаются на небесах, – пошутил Хью.

– Я жениться не собираюсь, – твердо заявил Ногучи. На это Юкиё улыбнулся:

– Это потому, что тебе нравится разнообразие.

– Тебе тоже раньше нравилось, – вызывающе отозвался Ногучи.

Хью поднял брови:

– А теперь не нравится?

– Да, это из-за любви.

Спокойная уверенность Юкиё напрашивалась на вопрос:

– А что чувствует дама? – Несколько стаканчиков бурбона подстегивали любопытство, или, может быть, Хью нужен был ответ на собственные эмоции.

– Она согласится. – Голос Юкиё звучал застенчиво. – Я буду о ней заботиться. Как вы взяли на себя заботу о принцессе Отари.

Хью поперхнулся бурбоном.

– А разве вы не защищали принцессу во время вашего опасного путешествия? Разве она не полагалась на вас? – Мгновенное смущение Хью прошло.

– Да, конечно. – Голос якудза прозвучал намеренно небрежно. – Это так.

Юкиё увидел то, что увидел – как они касаются друг друга, как разговаривают, какими обмениваются взглядами, и если между капитаном и принцессой нет близости, он готов отдать свое состояние первому встречному нищему.

Хотя вряд ли придется это сделать.