Текст книги "Неженка"

Франческа была совершенно заинтригована.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал.

– Но я же совсем не разбираюсь в гольфе, и мне непонятно, как игра Далли может сказаться на Тедди.

– Я дал тебе совет – можешь его принять, а можешь и не согласиться.

Франческа испытующе посмотрела на Скита:

– Ты ведь знаешь, почему он так критически настроен к Тедди?

– Есть у меня пара мыслей на этот счет.

– Это потому, что Тедди похож на Джейси? Так ведь?

Скит фыркнул:

– Дай Далли время, чтобы у него появились другие чувства, кроме этого.

– Что значит «этого»?

Скит повесил головку клэба на просушку и положил кисть в банку с растворителем.

– Попробуй просто сосредоточиться на его игре. Быть может, у тебя это получится лучше, чем у меня.

К сказанному Скит не добавил ни слова.

Поднявшись наверх, Франческа увидела, что Тедди играет во дворе с одной из собак Далли. На столе лежал конверт, на нем каракулями Джерри было нацарапано ее имя. Открыв его, Франческа прочитала следующее послание.

"Детка, солнышко, баранья котлетка, любовь моей жизни!

Как насчет того, чтобы нам слиться воедино сегодня вечером? Я заеду за тобой и заберу для обеда и выпивки в 7.00. Твой лучший друг в королевстве слабоумных и чемпион мира среди идиотов! Обещаю не проплакать на твоем плече большую часть вечера! Когда ты наконец перестанешь трусить и пригласишь меня на свое телешоу?

С уважением Великий Зорро.

P.S. Захвати эти штуки для предохранения от беременности".

Франческа рассмеялась. Несмотря на драматическое начало их знакомства на техасской дороге десять лет назад, они с Джерри славно подружились через два года после того, как Франческа перебралась на Манхэттен. Первые несколько месяцев их знакомства Джерри постоянно извинялся за то, что оставил ее тогда в Техасе. К ее удивлению, он принес старый пожелтевший конверт, в котором оказались ее паспорт и четыреста долларов, лежавшие в ее кейсе. Франческа уже давно отдала Холли Грейс принадлежавшие Далли деньги и теперь с удовольствием потратила триста долларов за один вечер в городе.

Когда Джерри заехал за ней вечером, Франческа надела свою кожаную куртку, брюки цвета темной бронзы и кремовый свитер. Обнимая ее, Джерри дружески чмокнул Франческу в губы, а его темные глаза плотоядно сверкнули.

– Привет, красавица. И почему я влюбился в Холли Грейс, а не в тебя?

– Для меня ты слишком остроумен, – ответила Франческа, рассмеявшись.

– Где Тедди?

– Он уговорил Дорали и мисс Сибил сводить его на это ужасное кино про кузнечиков-убийц.

Джерри улыбнулся и тут же посерьезнел, с участием глядя на Франческу:

– Как ты себя чувствуешь? Тяжко пришлось?

– Неделя не из лучших, – согласилась она.

Пока что только дела с Дорали двигались к завершению.

Сегодня после обеда мисс Сибил настояла, чтобы они с девушкой отправились в службу округа, и недвусмысленно заявила Франческе, что до тех пор, пока не подыщется подходящая семья для воспитания Дорали, она намерена оставить ее у себя.

– Сегодня во второй половине дня я встречался с Далли, – заявил Джерри.

– Ты? – Франческа была удивлена. Ей было трудно представить этих двух мужчин вместе.

Джерри придержал для нее входную дверь.

– Я дал ему несколько не очень дружеских правовых советов и сказал, что если он попытается выкинуть что-нибудь похожее с Тедди еще раз, то я лично обрушу на его голову всю правовую систему Америки.

– Могу представить, как он на это отреагировал, – холодно ответила Франческа. – Детали опускаю для твоей же пользы!

Они направились к арендованной Джерри машине.

– Знаешь, что странно? Когда мы перестали обмениваться оскорблениями, я почувствовал себя почти что сукиным сыном. Я хочу сказать, мне невыносимо сознавать, что Далли и Холли Грейс были женаты, и особенно нестерпимо видеть, что они все еще так дружны. Однако когда мы заговорили, у меня появилось мистическое чувство, что мы с Далли уже давно знакомы. Это какое-то безумие!

– Не обманывайся, – ответила ему Франческа, пока Джерри открывал дверцу машины. – Единственная причина, почему тебе с ним легко, – они с Холли Грейс очень похожи. И если кому-то нравится один из них, обычно нравится и второй.

Они ужинали в уютном ресторанчике, где подавали превосходную телятину. Не успев покончить с основным блюдом, Джерри уже завел свою обычную песню о том, почему бы Франческе не пригласить его на свое телешоу.

– Возьми меня только на одну передачу, моя красавица, это все, о чем я прошу.

– Забудь об этом. Я тебя знаю – будешь показывать поддельные радиационные ожоги по всему телу или объявишь в эфир, что русские ракеты уже летят и сейчас обрушатся на Небраску.

– Ну и что? Твое шоу смотрят миллионы самодовольных болванов, которые не понимают, что мы живем на грани уничтожения. Это моя работа – будоражить таких людей.

– Но не в моей программе, – жестко заявила Франческа. – Я не манипулирую своими зрителями.

– Франческа, сегодня речь идет не о хлопушке в тридцать килотонн, которую сбросили на Нагасаки. Счет идет уже на мегатонны! Если двадцать тысяч мегатонн взорвать над Нью-Йорком, это будет почище, чем вечеринка у Дональда Трампа с битьем посуды. Радиоактивные осадки покроют тысячи квадратных миль, и в развалинах будут гнить восемь миллионов обгорелых трупов!

– Я же пытаюсь есть, Джерри! – запротестовала Франческа, положив вилку.

Джерри рассказывал об ужасах ядерной войны так долго, что успел поглотить ужин из пяти блюд. Про ужасы радиационного загрязнения он повествовал, уничтожая жареный картофель:

– Ты знаешь, у кого будут шансы выжить? У тараканов!

Они ослепнут, но не потеряют способности к размножению.

– Джерри, я люблю тебя как брата, но не позволю превратить мое шоу в цирк! – Не дожидаясь, пока Джерри втянет ее в следующий круг спора, она сменила тему:

– Ты разговаривал с Холли Грейс сегодня после обеда?

Он положил вилку и отрицательно покачал головой.

– Я подъехал к дому ее матери, но, увидев меня, Холли Грейс удрала через задний ход.

Отодвинув тарелку, Джерри отпил небольшой глоток воды.

Он выглядел настолько несчастным, что Франческа разрывалась между желанием утешить его и заставить Джерри осознать одну мысль. Было очевидно, что Джерри и Холли Грейс любят друг друга, и Франческе хотелось, чтобы они перестали прятаться от своих проблем. Холли Грейс не распространялась на эту тему, но Франческа знала, как сильно она хочет иметь ребенка, однако Джерри не желал даже говорить об этом.

– Почему бы вам не попытаться найти какой-то компромисс? – запустила Франческа пробный шар.

– Она не понимает слов, – ответил Джерри. – Она вбила себе в голову, что я использовал ее имя, и…

Франческа застонала:

– Не заводи опять эту волынку, Джерри! Холли Грейс хочет ребенка! Посмотрите же наконец правде в глаза! Я знаю, что это не мое дело, но, по-моему, из тебя получится замечательный отец, и…

– Боже, вы с Наоми брали уроки по занудству вместе или порознь? – Он резко отодвинул свою тарелку. – Давай прокатимся в «Роустэбаут», ты не против?

«Роустэбаут» был последним местом на свете, где бы Франческа хотела оказаться.

– Я вообще-то не…

– Будь уверена, наши влюбленные студенты сейчас именно там. Представь себе: мы с тобой входим, делаем вид, что не замечаем их, а потом занимаемся любовью на стойке бара! Что ты на это скажешь?

– Я скажу нет.

– Пойдем, красавица. Эта парочка навалила тонну дерьма на нашем пути. Давай и мы сделаем им небольшой подарок.

Верный себе, Джерри пропустил мимо ушей ее возражения и вытащил Франческу из ресторана. Через пятнадцать минут они уже входили в дверь этого памятного места. Забегаловка почти не изменилась, хотя неоновая реклама пива прославляла уже не «Одинокую звезду», а «Миллер лайт» и один из углов заняли видеоигры. Но посетители остались прежние.

– Глянь-ка, кто к нам пожаловал, – протянул женский голос от стола футах в двадцати справа. – Да это же королева Англии собственной персоной, а справа от нее – царь большевиков.

Перед Холли Грейс стояла бутылка пива, а сидевший рядом Далли пил содовую. Франческа во второй раз почувствовала странную легкую дрожь в теле под взглядом этих холодных голубых глаз, рассматривавших ее поверх края стакана.

– Нет, я ошиблась! – продолжала Холли Грейс, увидев, что Франческа одета в платье от Гальяно из набивной ткани с рисунком цвета слоновой кости на черном фоне и куртку цвета киновари. – Это не английская королева. Это та уборщица, которую мы видели в округе Медина.

Франческа сжала руку Джерри:

– Пойдем.

Губы Джерри на минуту сжались, но он не двинулся, с места.

Холли Грейс сдвинула свой стетсон назад, не обращая на него никакого внимания и рассматривая наряд Франчески.

– Гальяно в «Роустэбауте». Дерьмо… Нам всем остается просто выкатиться отсюда. Тебе не надоело всегда оказываться в центре внимания?

Франческа забыла о Далли и Джерри и смотрела на Холли Грейс с искренним участием. Она выглядела не лучшим образом. Франческа оставила руку Джерри, подошла к ней и присела на соседний стул.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

Холли Грейс хмуро уставилась в свой пивной бокал, но нечего не ответила.

– Давай пойдем в туалетную комнату, там можно поговорить, – прошептала Франческа и, видя, что Холли Грейс не отвечает, добавила более настойчиво:

– Прямо сейчас.

Холли Грейс кинула на нее бунтарский взгляд, напомнивший взгляд Тедди, когда тот не в духе.

– Я не собираюсь никуда с тобой идти. Я до сих пор дьявольски сердита на тебя, что ты не сказала мне правду о Тедди. – Она повернулась к Далли:

– Потанцуй со мной, милый.

Далли смотрел на них с интересом. Он встал со стула и положил руки на плечи поднявшейся Холли Грейс.

– Конечно, дорогая.

Они начали пробираться от стола, но Джерри шагнул вперед и загородил им дорогу.

– Как интересно они обнимают друг друга! – сказал он Франческе. – Это – самый впечатляющий случай задержки развития, который я когда-либо видел.

– Иди и танцуй, Холли Грейс, – тихо сказала Франческа, – но при этом думай о том, что мне ты сейчас нужна не меньше, чем Далли.

Мгновение Холли Грейс колебалась, но затем повернулась к Далли, и они отправились на танцевальную площадку.

В этот момент один из посетителей «Роустэбаута» подошел к Франческе и попросил у нее автограф, и вскоре она была окружена поклонниками. Она непринужденно болтала с ними, но внутренне была расстроена. Краем глаза она видела, что Джерри беседует с миловидной юной девицей у стойки бара. Холли Грейс танцевала с Далли; они двигались как одно изящное тело, их небрежная интимность как бы отгораживала их от всего остального мира. Щеки Франчески начали болеть от улыбок. Она раздала уже море автографов и выслушала бездну комплиментов, но завсегдатаи «Роустэбаута» и не собирались ее отпускать. Они уже привыкли к тому, что среди них бывает звезда «Китайского кольта», но очаровательная Франческа Дей была для них внове. Немного спустя Франческа обнаружила, что Холли Грейс выскользнула через заднюю дверь. Чья-то рука коснулась Франчески.

– Извините, ребята, но этот танец Френси обещала мне. Ты еще не забыла тустеп, милая?

Франческа повернулась к Далли и после секундного колебания позволила себя обнять. Он прижал ее к себе, и Франческа вновь лишилась присутствия духа, как и десять лет назад, когда этот мужчина оказался центром ее мира.

– Черт побери, занятно танцевать с дамой, которая носит костюм, – сказал он. – У тебя что, подкладки под плечами в этой куртке?

Тон его был мягким, нежным и шутливым. Франческе было так хорошо с ним рядом. Слишком хорошо.

– Не огорчайся из-за Холли Грейс, – тихо сказал Далли. – Дай ей немного времени прийти в себя.

Сочувствие Далли в сложившихся обстоятельствах удивило Франческу. Она предпочла ответить:

– Ее дружба много для меня значит.

– Этот старый коммуняка просто приставал к ней больше других, поэтому ему удалось стать ее любовником.

Франческа почувствовала, что Далли не понимает истинной природы трудностей, возникших между Холли Грейс и Джерри, но решила его сейчас не просвещать.

– Рано или поздно она придет в себя, – продолжал он. – И, я полагаю, оценит, если ты подождешь ее здесь. Ну а теперь давай перестанем беспокоиться о Холли Грейс, прислушаемся к музыке и постараемся потанцевать по-настоящему!

Франческа попыталась сделать над собой усилие, но она слишком хорошо знала Далли и танцевать по-настоящему было выше ее сил. Его подбородок касался ее головы.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, Френси. – Его голос с хрипотцой лишал ее сил. Далли обнял ее чуть сильнее. – Ты сегодня как крошечная девочка. Я забыл, какая ты малышка.

«Не очаровывай меня, – захотелось сказать Франческе, когда она почувствовала, как ее обволакивает тепло его тела. – Не будь таким милым и привлекательным, не заставляй меня забыть все, что стоит между нами!» Ей показалось, что звуки вокруг них замирают, музыка становится медленнее, другие голоса пропадают, как будто они остались одни на танцевальной площадке.

Далли притянул ее ближе, и ритм их танца чуть изменился – это был уже не медленный танец, а что-то похожее на объятие, Франческа почувствовала мускулистое и сильное тело Далли. Она попыталась как-то собраться с силами, чтобы не так тянуло к нему.

– Давай… давай пойдем посидим.

– Хорошо!

– Но вместо того чтобы отпустить ее, он спрятал свободную руку под куртку Франчески, и лишь тонкий шелк платья отделял ее кожу от его прикосновений. Подбородок Франчески как бы сам собой нашел его плечо. Она прижалась к Далли, и ей показалось, что она вновь пришла домой. Почти не дыша, она закрыла глаза и медленно двигалась вместе с ним.

– Френси, – прошептал Далли ей на ухо, – мы ведь говорили о том, что собираемся кое-что сотворить.

Она подумала, что надо бы притвориться непонимающей, но сейчас ей было не до кокетства.

– Это… это просто обычное влечение. Если не обратить внимания, оно исчезнет!

Он прижал ее сильнее.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно. – Франческа надеялась, что он не услышит дрожи в ее голосе. Она вдруг испугалась и неожиданно для самой себя выпалила:

– Помилуй, Далли, раньше это случалось со мной сотни раз. Даже тысячи. Уверена, что и с тобой тоже.

– Да, – вяло сказал он. – Тысячи раз. – Резко остановившись, он опустил руки. – Послушай, Френси, если тебе все равно, то мне больше не хочется танцевать.

– Вот и прекрасно. – Она одарила его лучшей из набора своих улыбок для вечеринок с коктейлями и принялась одергивать жакет. – Все прекрасно.

– Увидимся позже. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Да, позже, – ответила она ему в спину.

Расставание было сердечным. Не было ни сердитых слов, ни угроз. Но, глядя, как он исчезает в толпе, она почувствовала, что между ними пролегла новая линия огня.

Глава 28

Хотя Далли и предпринял ряд нерешительных попыток сгладить отношения с Тедди, они по-прежнему были друг с другом как вода и масло. Когда отец был рядом, Тедди натыкался на мебель, бил тарелки, постоянно дулся, а Далли тут же его критиковал, и постепенно в присутствии друг друга они начали испытывать растущее тягостное чувство. Франческа пыталась выступить в роли миротворца, но с того вечера, когда они танцевали, в «Роустэбауте», отношения с Далли стали настолько натянутыми, что единственным результатом ее стараний оказалось лишь испорченное настроение.

В полдень своего третьего и последнего дня в Вайнетте Франческа поссорилась с Далли в подвале после того, как Тедди, вбежав наверх, наткнулся на стул, и тот пролетел через всю кухню.

– Не мог бы ты посидеть с ним и порешать головоломки или почитать ему книжки? – требовательно спросила она. – Скажи, ради Бога, почему ты думаешь, что он сможет научиться играть на бильярде, если ты все время на него кричишь?

Далли посмотрел на треугольную дыру в зеленом фетре, покрывавшем бильярдный стол.

– Я не кричу, и не суйся в это дело. Завтра тебе уезжать, и у меня слишком мало времени на то, чтобы компенсировать девять лет чрезмерного женского влияния.

– Только частичного женского влияния, – возразила она. – Не забывай, что Холли Грейс тоже провела с ним немало времени.

Его глаза сузились.

– Ты на что намекаешь?

– Да на то, что она как отец черт знает во сколько раз лучше, чем ты когда-нибудь можешь стать!

Далли величественно двинулся к выходу, дрожа от ярости, но тут же вернулся.

– Да, и вот еще что. Полагаю, тебе пора ему все рассказать – ну, объяснить, что я его отец.

– А Тедди и не нужно ничего объяснять. Он мальчик смышленый, когда он будет готов к этому, сам все поймет.

Его глаза с намеренной наглостью обшарили ее тело.

– Знаешь, что у тебя не так? Мне кажется, ты просто недоразвитый ребенок, который не может не делать все по-своему!

Она ответила таким же взглядом.

– А ты, по-моему, просто безмозглый бродяга, который ни черта не стоит без этого проклятого клэба в руке!

Они обстреливали друг друга колкостями, словно управляемыми снарядами, но, несмотря на разгоравшуюся перепалку, у Франчески возникло ощущение, что все их слова не достигают цели, что они лишь слабая дымовая завеса, не способная скрыть вожделение, раскалившее даже воздух вокруг них.

– Ничего удивительного, что ты так и не вышла замуж!

Пожалуй, более холодной женщины мне в жизни не приходилось видеть.

– С этим не согласилось бы множество мужчин, причем настоящих мужчин, а не красивых мальчиков в таких тесных джинсах, что из них вываливается все, даже то, чего там нет!

– Это говорит лишь о том, на что ты пялила глазки!

– Это говорит лишь о том, как скучно мне было!

Слова пулями летали между ними, заставляя кипеть негодованием их самих и доводя до белого каления остальных обитателей дома.

Первым не выдержал Скит.

– У меня сюрприз для вас обоих, – заявил он, сунув голову в дверь подвала. – Поднимайтесь-ка сюда.

Не глядя друг на друга, Далли и Франческа поднялись по ступенькам в кухню. Скит ждал у задней двери, держа их куртки.

– Мисс Сибил и Дорали возьмут Тедди в библиотеку. А вы двое пойдете со мной.

– Куда? – спросила Франческа.

– Я не в настроении, – отрезал Далли.

Скит швырнул в грудь Далли красную ветровку.

– Мне глубоко плевать, в настроении ты или нет, но я тебе, черт побери, га-ран-ти-рую, что, если в ближайшие тридцать секунд ты не заскочишь в мою машину, быть тебе жалким кэдди!

Пробормотав что-то себе под нос, Далли вслед за Франческой вышел из дома и направился к машине Скита.

– Сядешь сзади, – сказал ему Скит, – а Френси рядом со мной.

Далли опять что-то проворчал, но сделал, как было ведено.

Франческа делала все возможное, чтобы досадить Далли еще сильнее, завязав со Скитом приятную беседу и демонстративно игнорируя его. Скит пропускал мимо ушей вопросы Далли относительно цели поездки и лишь повторял, что решил по крайней мере некоторые из их проблем. Они уже отъехали около двадцати миль от Вайнетта и теперь катили по дороге, показавшейся Франческе смутно знакомой, когда Скит свернул на обочину.

– У меня в багажнике есть кое-что действительно интересное, и я хочу, чтобы вы оба это увидели. – Он извлек из кармана запасной ключ и кинул его назад Далли. – Сходи взгляни и ты, Френси. Думаю, вам сразу станет гораздо лучше.

Далли подозрительно выслушал его заявление, но открыл дверцу и выбрался наружу. Франческа, застегнув «молнию» куртки, последовала за ним. Обогнув с разных сторон автомобиль, они подошли к багажнику, и Далли потянулся ключом к замку.

Но не успел он его вставить, как Скит надавил на акселератор и покатил прочь, оставив их стоять на обочине.

Франческа недоуменно посмотрела вслед удаляющемуся автомобилю:

– Что…

– Сукин сын! – орал Далли, грозя кулаком вслед уносящейся машине. – Я убью его! Когда я доберусь до него, он пожалеет, что родился на свет! Мне следовало бы знать – от этого паршивого негодяя…

– Не понимаю, – вставила Франческа. – Что он делает?

Почему бросил нас здесь?

– Потому что больше не может выносить твоей сварливости, вот почему!

– Моей?!

После короткой паузы он схватил ее за плечо:

– Пошли!

– Куда?

– Ко мне домой. Тут около мили по соседней дороге.

– Как удобно, – сухо заметила она. – Ты уверен, что не сговаривался со Скитом?

– Поверь мне, – сердито огрызнулся он, – последнее, чего бы я желал, – это торчать в том доме с тобой. Там нет даже телефона!

– Ищи во всем хорошее, – саркастически посоветовала она. – Если следовать этим твоим благостным правилам, то, забравшись в тот дом, мы уже не сможем воевать друг с другом.

– Да уж, тебе лучше соблюдать эти правила, иначе рискуешь ночевать на крылечке.

– Ночевать?

– Уж не думаешь ли ты, что он вернется за нами раньше?

– Ты шутишь!

– Разве я похож на шутника?

Они прошли еще немного, и она начала мурлыкать песенку Вилли Нельсона «Опять в дороге» просто из желания позлить его. Остановившись, он уставился на нее.

– Ох, только не нужно ворчать, – упрекнула его Франческа. – Признайся, что все это по меньшей мере забавно.

– Забавно! – Он опять шлепнул себя по бедрам. – Хотел бы я знать, что здесь забавного! Ты не хуже меня знаешь, что произойдет сегодня между нами в этом доме.

Мимо промчался грузовик; поток воздуха разметал волосы Франчески.

– Ничего такого я не знаю, – надменно ответила она Далли окинул ее насмешливым взглядом, красноречиво говорящим, что он считает ее величайшей лицемеркой в мире. Посмотрев на него, она решила, что лучшей тактикой будет не отступление, а атака. – Даже если ты и прав, – хотя ты, конечно, ошибаешься, – все равно не должен вести себя так, словно направляешься к врачу сверлить коренной зуб!

– Это было бы куда менее болезненно.

Наконец его намек достиг цели, и теперь уже остановилась Франческа.

– Ты в самом деле полагаешь, что это может произойти? – спросила она, явно встревожившись.

Он засунул руку в карман куртки и пнул камень.

– Конечно, полагаю.

– Не может быть!

– Вполне может.

Должно быть, ей не удалось скрыть охватившую ее тревогу, потому что выражение его лица смягчилось и он сделал шаг вперед.

– Эй, Френси…

Прежде чем кто-нибудь из них понял, что произошло, она оказалась в его руках, а он осторожно прижался к ней губами.

Поцелуй лишь в первые мгновения был мягким и сладким – они так изголодались друг по другу, что ситуация изменилась почти мгновенно. Пальцы Далли зарылись в волосы Франчески; она обхватила его шею руками и, приподнявшись на цыпочки, раскрыла губы.

Этот поцелуй их потряс. Он своей бешеной энергией разметал все их разногласия, словно сильнейший тайфун. Рука Далли, обхватив бедра Франчески, слегка приподняла ее над землей. Его губы скользнули по ее шее и опять вернулись ко рту, а рука нашла обнаженную кожу в том месте, где куртка и свитер задрались над брюками, и двинулась вдоль позвоночника. Не прошло и нескольких секунд, как оба они стали горячими и влажными, полными желания и готовыми съесть друг друга.

Мимо промчался автомобиль, раздался сигнал, из окон послышались свист и улюлюканье. Франческа слегка разжала руки, обвившие его шею.

– Хватит, – простонала она. – Так нельзя… О Боже…

Далли медленно опустил Франческу на землю, потихоньку убрал руку из-под свитера и отпустил ее.

– Вся штука в том, – проговорил он, слегка задыхаясь, – что, когда происходят такие вещи и люди теряют рассудок, это своеобразная сексуальная химия.

– И часто с тобой происходят такие вещи? – фыркнула она, вдруг насторожившись словно кошка, которую погладили против шерсти.

– Последний раз было, когда мне стукнуло семнадцать, и я поклялся сделать из этого выводы. Черт побери, Френси, мне уже тридцать семь, а тебе сколько – тридцать?

– Тридцать один.

– Мы уже достаточно повзрослели, чтобы поумнеть, а ведем себя словно зеленые подростки. – Он покачал головой в приливе отвращения к самому себе. – Будет просто чудо, если все не кончится засосом на твоей шее.

– Не проклинай меня за то, что случилось, – ответила она. – У меня столько времени никого не было, что сейчас для меня подойдет все – даже ты.

– Я полагал, что принц Стефан…

– Мы только собираемся. Просто мы еще не дошли до этого.

– По-моему, тебе не следовало бы слишком с этим затягивать.

Они двинулись дальше. Вскоре Далли, взяв Франческу за руку, слегка сжал ее пальцы. Его жест был дружеским и успокаивающим, но от него по руке Франчески поднялись волны тепла. Она решила, что лучшим способом нейтрализации возникших между ними электрических флюидов будет обращение к холодному голосу рассудка.

– Для нас все и так уже усложнилось. А все это… такое сексуальное влечение сделает это невозможным.

– Ты и десять лет назад прекрасно целовалась, дорогая, но за это время перешла в высшую лигу!

– Я не делаю этого с кем попало, – раздраженно ответила она.

– Не обижайся, Френси, но я помню, как все было много лет назад и, когда началось серьезное дело, тебе еще надо было кое-чему поучиться, – и не могу сказать, что ты не была по-настоящему прилежной ученицей. Скажи, почему у меня такое чувство, будто ты с тех пор поместила себя на доску почета?

– Никуда я себя не помещала! Секс меня ужасает. От него… от него только прическа треплется!

Он довольно хмыкнул:

– Думаю, ты не слишком заботишься о своей прическе – не хочу сказать, что она выглядит так уж плохо, – и о твоем маникюре, кстати.

– О Боже, – простонала она. И продолжила:

– Может, сделаем вид, что ничего не случилось, и просто вернемся к тому, как было?

Он сунул в карман куртки свою руку вместе с ее рукой.

– Милая, ты и я кружим друг возле друга, начиная с момента, как опять встретились, обнюхиваясь и рыча словно пара дворняжек. Если мы в самое ближайшее время не позволим всему идти своим чередом, то сойдем с ума. – Он сделал короткую паузу. – Или ослепнем!

Вместо того чтобы должным образом возразить, Франческа неожиданно для самой себя ответила:

– Допустим, мы решили продолжить. И как по-твоему, сколько времени нам понадобится, чтобы… ну, чтобы это все перегорело?

– Не знаю. Мы совершенно разные люди. Думаю, если мы сделаем это два или три раза, таинство рассеется, на этом все в основном и закончится.

"Прав ли он? – спрашивала она себя и сама отвечала:

– Конечно же, прав". Такого рода сексуальная химия смахивает на пожар кустарника – горит ярко и быстро, но быстро же и заканчивается. Опять она придает сексу слишком большое значение! Далли относится ко всему этому совершенно спокойно, и ей нужно поступить так же. Это будет прекрасная возможность выгнать его из своей крови, не теряя достоинства.

Остаток пути до фермерского дома они прошли молча. Войдя внутрь, он выполнил все обязанности и ритуалы примерного хозяина: повесил куртки, отрегулировал термостат, чтобы в доме стало уютно, налил ей стакан вина из бутылки, принесенной из кухни. Молчание действовало угнетающе, и Франческа решила поискать спасения в сарказме:

– Если в этой бутылке завинчивающаяся крышка, ни за что пить не стану.

– Я достал пробку своими собственными зубами.

Подавив смешок, Франческа уселась на тахту, но тут же поняла, что слишком нервничает и не может сидеть спокойно.

Она вновь поднялась.

– Я хотела бы принять ванну. И потом, Далли… у меня с собой ничего нет. Знаю, что сама должна о себе позаботиться, но не рассчитывала же я закончить день в твоей постели! Не то чтобы меня это слишком беспокоит, но если я… если мы… если и ты готов не лучше меня, так сразу и скажи!

Он улыбнулся:

– Я обо всем позабочусь.

– Да, так будет лучше. – Понимая, что события, кажется, начинают развиваться слишком быстро, Франческа сердито смотрела на него. Она чувствовала, что потом будет сожалеть о сделанном, но была не в силах остановиться. А все потому, что целый год воздерживалась, убеждала она себя. Таково было ее единственное объяснение.

Когда она вернулась из ванной, он сидел на софе и потягивал из стакана томатный сок. Усевшись на противоположный конец софы, Франческа не стала вжиматься в ее подлокотник, но и не свернулась калачиком рядом с ним. Далли посмотрел на нее;

– Боже мой, Френси, да расслабься ты хоть немного! А то и я начну нервничать.

– Не притворяйся, – возразила она. – Ты нервничаешь так же, как и я. Только скрываешь лучше.

Он не стал спорить.

– Не желаешь ли для разогрева вместе принять душ?

Она отрицательно покачала головой:

– Раздеваться опять неохота.

– Но тогда будет довольно трудно…

– Я совсем не это имею в виду. Возможно, я разденусь – в конце концов… да, если решусь. Просто я рассчитываю быть уже разогретой перед тем, как это произойдет.

Далли ухмыльнулся:

– Слышишь, Френси? А это довольно забавно – вот так просто сидеть и болтать об этом. Мне почти не хочется начинать тебя целовать.

Тогда Франческе пришлось самой начать его целовать, потому что разговаривать дольше ей было просто невыносимо.

На этот раз поцелуй получился даже лучше, чем на обочине дороги. Словесная прелюдия довела их почти до предела, и в ласках появилась грубость, казавшаяся совершенно уместной в этой ситуации, которую оба они считали глупой до абсурда. Губы встретились, языки соприкоснулись, и Франческа вновь почувствовала, как весь остальной мир куда-то уплывает.

Она сунула руки под его рубашку. Несколько секунд спустя ее свитер уже был снят, а пуговицы шелковой блузки расстегнуты. Ее белье было восхитительным: две кружевные раковины из шелка цвета устриц едва прикрывали грудь. Сдвинув одну из чашечек, Далли нашел под ней кремовый сосок и жадно приник к нему.

Когда Франческа уже не могла этого больше выносить, она приподняла его голову и принялась безжалостно атаковать его нижнюю губу, обводя ее контуры языком и осторожно покусывая зубками. Наконец она, скользнув пальцами по его спине, подсунула их под ремень брюк. Он застонал и, поставив ее на ноги, стянул с нее брюки, затем туфли и чулки.

– Хочу увидеть тебя, – хрипло произнес он, снимая с ее плеч шелковую блузку.

Легкая ткань скользнула вдоль рук, оставив впечатление ласки.

Далли перевел дух.

– У тебя все нижнее белье, как у первоклассной стриптизерки?

– Каждый лоскуток. – Она поднялась на цыпочки, чтобы куснуть его за ухо. Его пальцы играли с двумя маленькими ленточками на ее бедре, удерживавшими крошечный треугольник трусиков на положенном месте и оставлявшими обнаженным крутой изгиб бедра. Кожа покрылась пупырышками. – Отнеси меня наверх, – прошептала она.

Подхватив Франческу под колени, он поднял ее и прижал к груди.

– Дорогая, да ты весишь не больше сумки с клэбами!

Его спальня была большой и уютной, с камином в одном конце и кроватью, установленной под скатом потолка. Осторожно уложив ее на покрывало, Далли потянулся к деликатным завязочкам на ее бедрах.

– Нет, нет, – оттолкнув его руку, она указала на середину комнаты. – Сначала сбрось все это, солдат.

Он подозрительно посмотрел на нее:

– Что сбросить?

– Свою одежду. Развлеки войско!