Текст книги "Неженка"

Далли провел тыльной стороной ладони по губам и глянул на бледный след от помады.

– Явно импортная, – пробормотал он.

Наблюдая из-за двери здания аэропорта за отъезжающим «бьюиком», Франческа подавила нелепое щемящее чувство сожаления.

Как только автомобиль скрылся из виду, она взяла свои вещи, вновь вышла наружу и направилась к стоянке такси. Пока водитель единственной на стоянке желтой машины укладывал ее вещи в багажник, девушка устроилась на заднем сиденье.

– Куда едем, мадам?

– Я знаю, что уже поздно, – сказала она, – но, может быть, вам удастся отыскать открытый комиссионный магазин?

– Комиссионный магазин?

– Да. Место, где купят подлинные изделия модельеров… и действительно необыкновенный чемодан!

Глава 9

Новый Орлеан – город мелодии «Стелла, Стелла, звездная Стелла», ажурных металлических конструкций и реки Олд-Мен-Ривер, жасмина на аллее Конфедерации и душистых олив, жарких ночей, горячего джаза, страстных женщин – лежит в долине Миссисипи, как потускневшая драгоценность. В городе, известном своей индивидуальностью, бар «Блю Чокто» не выделялся ничем. Серый и тусклый, с парой неоновых реклам пива, болезненно мигавших в потемневшей от выхлопных газов витрине, «Блю Чокто» мог быть расположен в беднейшей части любого большого американского города – около доков, заводов, реки, близ гетто. Он находился в опасной части города, куда не следовало забредать после наступления темноты, с исписанными стенами, разбитыми уличными фонарями, – в общем, «не для хороших девушек».

В «Блю Чокто» питали особое отвращение к хорошим девушкам. Даже те женщины, что остались дома, были не настолько хороши, и мужчины искали других, лучших тех что сидели рядом с ними у стойки бара на красных виниловых табуретках Они хотели найти таких девчонок, как Бонни и Клео, полупроституток, сильно накрашенных и надушенных, с красными напомаженными губами. Слова и мысли этих женщин были грубы но они помогали мужчине забыть, что Джимми Картера, наверное, выберут президентом и он отдаст всю хорошую работу ниггерам.

Бонни крутила желтую пластмассовую соломинку в стакане с май-тай и поглядывала через шумную толпу на свою подругу и соперницу Клео Резняк, трясущую грудями перед Тони Грассо.

Он бросил четвертак в музыкальный автомат и включил С-24.

Этим вечером в прокуренном воздухе «Блю Чокто» чувствовалось что-то убогое, более убогое, чем обычно, но Бонни не собиралась докапываться до причин. Может быть, виновата была липкая жара, которая все не проходила, или то, что Бонни на прошлой неделе стукнуло тридцать и ее последние иллюзии почти исчезли. Она знала, что не слишком хорошо одета, не настолько красива, чтобы сделать карьеру на своей внешности, и у нее не хватает энергии, чтобы заняться собой. Бонни жила на заброшенной трейлерной стоянке и отвечала на телефонные звонки в парикмахерском салоне «Глория». Она уже поняла, что жизнь не готовит ей ничего лучшего.

Таким девчонкам, как Бонни, «Блю Чокто» давал мгновения хорошей жизни, пару улыбок, случайного щедрого клиента, который проставлял пару стаканчиков май-тай, брал с собой в постель, а утром оставлял на туалетном столике пятидесятидолларовую банкноту. Один из таких щедрых клиентов сейчас сидел в другом конце бара… положив глаз на Клео.

Они с Клео договорились вместе давать отпор тем новеньким девчонкам, что пытались пристроить свои задницы на табуретках «Блю Чокто», и на территориях друг у друга не браконьерствовали. Все же богатый клиент в баре искушал Бонни. У него был большой живот и сильные руки, говорившие о постоянной работе, быть может, на одной из морских буровых установок: мужчина явно приехал поразвлечься. В последнее время Клео уже досталась более чем справедливая доля мужчин, включая и Тони Грассо, и Бонни это надоело.

– Привет, – сказала она, подходя и взбираясь на табуретку рядом с новичком. – Ты здесь новенький, правда?

Он взглянул на нее, отметив тщательно уложенный шлем светлых волос, сбрызнутых лаком, фонарь под глазом и высокую полную грудь. По тому, как он кивнул в ответ, Бонни увидела, что о Клео он уже забыл.

– Последнее время живу в Билокси, – ответил он. – Что пьешь?

Она улыбнулась кошачьей улыбкой:

– Люблю май-тай!

Он кивнул бармену, заказывая ей питье, а Бонни положила ногу на ногу.

– Мой бывший муж тоже как-то жил в Билокси. Ты там с ним не встречался? Дешевый сукин сын по имени Риланд!

Он покачал головой – не знал никого с таким именем – и протянул руку погладить ее по груди. Бонни решила, что дело продвигается прекрасно, и отвернулась, чтобы не видеть упрека в глазах Клео.

Через час женщины вышли в маленький дамский туалет.

Клео с ворчанием продирала гребень через жесткие темные волосы и поправляла свои лучшие серьги из искусственного рубина. Бонни извинилась, сказав, что не знала об интересе Клео.

Клео взглянула на нее с недоверием:

– Ты знаешь, Тони мне осточертел! Только и делает, что жалуется на свою жену. Сукин сын, уже пару недель я из-за него не могу посмеяться вволю!

– Видишь парня у бара – его зовут Пит, – с ним тоже не нахохочешься, – вставила Бонни. Достав флакон «Табу» из косметички, она щедро опрыскала себя.

– Это место и впрямь начинает походить на пекло!

Клео накрасила губы и отступила на шаг, рассматривая свою работу.

– Это ты уже говорила, милочка.

– Может, нам податься на север? До Чикаго или дальше?

– Я подумывала о Сент-Луисе. Найти бы местечко, где не все кобели женатые Они разговаривали на эту тему много раз и продолжали обсуждать ее, выходя из дамского туалета. Они сравнивали и взвешивали преимущества нефтяного бума в Хьюстоне, климата Лос-Анджелеса, богатства Нью-Йорка, прекрасно зная, что никуда из Нового Орлеана не уедут.

Женщины проталкивались через толпу мужчин, сгрудившихся около бара. Их глаза заблестели, они больше не обращали внимания друг на друга, хотя и продолжали перебрасываться фразами. Каждая искала свою добычу, и вдруг Бонни почувствовала: обстановка в баре неуловимо изменилась. Казалось, все стихло, хотя бар был набит битком, люди разговаривали, а музыкальный автомат наяривал «Руби». Она заметила что многие повернули головы к входной двери.

Крепко ущипнув Клео за руку, она кивнула головой на дверь:

– Глянь-ка…

Клео взглянула, куда указывала Бонни, и встала как вкопанная.

– Дьявол!

Они возненавидели ее с первого взгляда! Она обладала всем, чего у них не было, – женщина прямо со страниц журнала мод, даже в джинсах красивая, как нью-йоркская манекенщица, богато выглядящая, стильная и самодовольная. На ее лице было такое выражение, словно она только что почувствовала какой-то дурной запах – их запах! Незнакомка была из женщин, которые и близко не подходят к таким заведениям, как «Блю Чекто»: враждебный пришелец, рядом с которым они ощущали себя уродливыми, дешевыми и потрепанными. А потом на глазах у всех двое мужчин, с которыми они расстались не более десяти минут назад, направились прямо к незнакомке.

Бонни и Клео переглянулись и двинулись туда же. Глаза их сузились, а внутри закипела злоба.

Франческа не заметила их приближения; ее беспокойный взгляд скользил по враждебно настроенному бару. Собрав все свое внимание, в толкотне и густом дыму она старалась разглядеть Скита Купера. Тонкая жилка дрожала на ее виске, ладони вспотели. Никогда еще Франческа не чувствовала себя настолько не в своей тарелке, как в этом грязном нью-орлеанском баре.

Хриплый смех и слишком громкая музыка ее оглушили. Она ощущала недоброжелательные взгляды, следившие за ней, и крепче сжимала маленькую дамскую сумочку от Лоис Вуттон, стараясь не забыть, что в ней – все, что у нее осталось в этом мире. Франческа пыталась выкинуть из памяти ужасные места, куда привозил ее водитель такси, одно хуже другого, не имевшие ни малейшего сходства с комиссионным магазином на Пиккадилли, где продавцы были одеты в слегка поношенные модельные образцы и подавали покупателям чай. Она думала, что ей в голову пришла прекрасная идея – продать свою одежду;

Франческа и не представляла, что ей придется оставить чемодан с остатками гардероба в каком-то гнусном ломбарде за триста пятьдесят долларов. Этих денег хватит, чтобы расплатиться за такси и прожить пару дней, пока она не встретится с Ники.

Чемодан от Лоис Вуттон, полный модельных образцов одежды, ушел за триста пятьдесят долларов! Этого не хватило бы, чтобы провести две ночи в приличном отеле, – Привет, милашка.

Франческа вздрогнула, когда к ней подошли двое мужчин неприглядного вида. У одного брюхо распирало клетчатую рубашку; другой – сальный субъект с пористой кожей.

– Похоже, ты не прочь выпить, – сказал толстый.

– Я и мой новый дружок Тони с удовольствием выставим тебе пару стаканчиков май-тай!

– Нет, спасибо, – ответила Франческа, озабоченно ища Скита. Куда он запропастился? Ее кольнуло чувство обиды.

Почему Далли не назвал ей свой мотель, вынудив торчать в дверях этого жуткого места, название которого она едва откопала, проведя двадцать минут над телефонным справочником? Она должна найти его; эта мысль прочно засела ей в голову, когда вторая серия звонков в Лондон оказалась безуспешной. Франческа пыталась отыскать Ники, Дэвида Грэйвса или кого-либо из прежних знакомых, но, похоже, никого не было в городе: они или недавно женились, или не отвечали на ее звонки.

Две женщины с жесткими лицами подошли к стоявшему перед ней мужчине, не скрывая враждебности.

– Эй, Пит, пойдем танцевать!

Пит не спускал с Франчески глаз.

– Потом, Бонни.

– Я хочу танцевать сейчас! – настаивала Бонни, ее губы сжались.

Пит пялился на Франческу липким взглядом.

– Я сказал – потом! Потанцуй с Тони.

– Тони танцует со мной, – сказала темноволосая женщина, вцепившись короткими фиолетовыми ногтями в волосатую руку другого мужчины. – Пойдем, детка!

– Убирайся, Клео!

Стряхнув ее пальцы, Тони уперся рукой в стену рядом с головой Франчески и наклонился к ней.

– Ты в городе недавно? Не помню, чтобы я видел тебя здесь раньше!

Женщина, которую назвали Клео, усмехнулась:

– Уж не думаешь ли ты. Тони, что такая надутая стерва пришла сюда любезничать с тобой?

– Я сказал тебе – мотай отсюда. – Он масляно улыбнулся Франческе. – Ты в самом деле не хочешь выпить?

– Не хочу, – жестко ответила Франческа, – я жду одного человека.

– Похоже, что он не придет, – промурлыкала Бонни, – так почему бы тебе не свалить отсюда?

Дверь открылась, и струя теплого воздуха с улицы обдула влажную спину Франчески. Вошли трое мужчин с грубыми лицами но Скита среди них не было. Беспокойство девушки росло Не могла же она стоять в дверном проеме весь вечер, и даже мысль о том, чтобы ступить хотя бы шаг внутрь, была ей противна. Почему Далли не сказал ей, где он остановится? Не могла же она торчать в Новом Орлеане с тремястами пятьюдесятью долларами в кармане и голодать, ожидая, пока Ники надоест веселиться? Ей нужно найти Далли сейчас, пока он не уехал!

– Простите, – резко сказала Франческа, проскальзывая между Тони и Питом.

За спиной у нее раздался короткий неприятный смешок, и Тони с сожалением проворчал:

– Это ты виновата, Бонни. Вы с Клео спугнули ее, как раз когда… – К счастью, конец фразы потонул в шуме, пока она пробиралась через толпу, ища какой-нибудь укромный столик.

– Эй, милашка…

Франческа быстро взглянула через плечо – Пит шел за ней.

Она протиснулась между столиками, чувствуя, как чья-то рука погладила ее по ягодицам, и бросилась в туалет. Оказавшись внутри, Франческа бессильно прислонилась к стене напротив двери, прижимая к груди сумочку. Она подпрыгнула, услышав за дверью звон бьющегося стекла. Что за ужасное место! Ее мнение о Ските Купере упало еще больше. Вдруг она вспомнила, как Далли говорил о рыжеволосой официантке. Никто похожий пока не попался ей на глаза, но она ведь толком и не искала! Может быть, у бармена можно было бы что-то узнать.

Соседняя дверь резко распахнулась, и вошли те две девицы.

– Глянь-ка, кто тут у нас, Бонни Линн! – с насмешкой сказала Клео.

– Ба, да это мисс Богатая Стерва, – ответила Бонни. – В чем дело, милашка? Надоело работать по отелям и решила посетить трущобы?

Франческа стиснула зубы. Эти ужасные женщины довели ее до крайности! Подняв подбородок, она уставилась на синяк под глазом Бонни.

– Ты с рождения такая невежа или недавно научилась?

Клео засмеялась и повернулась к Бонни:

– Ну-ну. Ты смотри, как она разговорилась! – Клео посмотрела на сумочку Франчески. – Что это у тебя там такое важное?

– Не твое дело!

– У тебя там драгоценности, милашка? – подсказала Бонни. – Сапфиры и бриллианты, которые тебе купили твои приятели? Скажи-ка, сколько ты берешь с клиентов?

– Клиентов! – Франческа не могла ошибиться в смысле этого слова, и, прежде чем она смогла овладеть собой, ее рука поднялась и съездила Бонни по толстым щекам. – Да как ты смеешь…

Договорить она не успела. Бонни с яростным воплем вытянула руки, готовая вцепиться Франческе в волосы. Франческа инстинктивным движением выбросила сумочку вперед, пытаясь отразить следующее движение женщины. Сумочка толкнула Бонни в грудь, сбив ей дыхание. На мгновение Бонни покачнулась на своих высоких каблуках и потеряла равновесие. Когда она рухнула на пол, Франческа испытала миг примитивного удовольствия, что наконец смогла кому-то отомстить за все гнусности, случившиеся с ней сегодня. Это удовольствие улетучилось, как только она увидела лицо Клео и поняла, что подвергается настоящей опасности.

Франческа бросилась к двери, но, прежде чем смогла добежать до музыкального автомата, Клео догнала ее и схватила за запястье.

– Ну нет, стерва! – прорычала она и потащила ее назад в сторону туалета.

– Помогите! – закричала Франческа; в этот миг перед ней промелькнула вся ее жизнь. – Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне!

Она услышала злорадный мужской смех. Клео толкала ее вперед, и Франческа поняла, что к ней на помощь никто не придет. Эти две ужасные женщины хотят избить ее в туалете, и никому нет до этого дела! В панике она размахнулась сумочкой, целя в Клео, но ударила какого-то татуированного мужчину. Он вскрикнул.

– Отберите у нее эту сумку, – закричала Клео, ее голос дрожал от ярости. – Она только что избила Бонни!

– Бонни получила по заслугам! – Голос Пита перекрыл заключительный хор из «Ринстоунского ковбоя» и комментарии заинтересованной публики. К огромной радости Франчески, он встал на ее сторону, намереваясь освободить ее. Но у мужчины с татуированными руками было другое мнение.

– Не лезь в это дело! – заявил татуированный Питу, выдергивая сумку из рук Франчески. – Пусть девочки сами разбираются.

– Нет! – кричала Франческа. – Какие девочки! Я даже не знаю ее, и я…

Она пронзительно вскрикнула, когда Клео запустила руки в ее волосы и потащила в сторону туалета. Слезы брызнули из глаз Франчески, в шее что-то хрустнуло. Варвары! Ужас! Они убьют ее!

Она почувствовала, что несколько пряден ее волос вырваны Ее прекрасные каштановые волосы! Разум покинул ее, уступив место слепой ярости. Франческа издала дикий крик и рванулась вперед. Клео хрюкнула и лишилась голоса, когда рука Франчески обхватила ее за пояс. Волосам сразу стало легче, но передышка длилась лишь миг: Франческа увидела, что к ним направляется Бонни, готовая помочь ослабевшей Клео. Неподалеку опрокинулся столик, зазвенело бьющееся стекло. Она смутно понимала, что драка разгорается и что Пит выступает на ее стороне – чудный Пит в клетчатой рубашке, с пивным брюхом, чудесный, изумительный, обожаемый Пит!

– Ах ты, стерва! – закричала Бонни, дотягиваясь до первого, что попалось под руку, – до жемчужных пуговиц с отделкой цвета какао на нарядной блузке от Холстона. Шов на плече лопнул, перед блузки разорвался. Франческа снова почувствовала, что ее тянут за волосы, и снова она наклонилась, обхватила другой рукой голову Бонни и вцепилась в ее волосы.

Вокруг Франчески шла драка – стулья опрокидывались на пол, в воздухе пролетела бутылка, кто-то пронзительно закричал. Франческа почувствовала, что у нее ломается ноготь на правой руке. С передней части блузки свисали обрывки материи, открывая кружевной бюстгальтер, но у нее не было времени заботиться о скромности: острые кольца Бонни царапали ей шею. Франческа стиснула зубы от боли и потянула за волосы сильнее. Внезапно ей пришла в голову ужасающая мысль: она, Франческа Серрителла Дей, любимица бомонда, постоянная героиня светской хроники, почти что принцесса Уэльская, – в центре кабацкой драки!

Входная дверь бара резко распахнулась и вошел Скит, а за ним – Далли Бодин. Он застыл на мгновение, глядя на Дерущихся людей и соображая, что происходит, и с отвращением покачал головой.

– А, дьявол!.. – Глубоко вздохнув, он начал прокладывать плечом дорогу в толпе.

Франческа обрадовалась ему, как никому в жизни, хотя сначала не узнала Далли. Когда он коснулся ее плеча, она отпустила Бонни, развернулась и изо всех сил ударила его в грудь.

– Эй, – вскричал он, потирая ушибленное место, – я на твоей стороне… думаю, что на твоей!

– Далли! – Она бросилась в его объятия. – О Далли, Далли, Далли! Мой чудесный Далли! Я не могу поверить, что это ты!

Он потащил ее к выходу.

– Тише, Франческа, мы еще не выбрались отсюда! Какого черта…

Далли не закончил фразы. Кто-то, похожий на участника массовки в старом фильме со Стивом Ривзом, врезал ему хук справа, и Франческа с ужасом увидела, как Далли свалился на пол. Увидев свою сумочку, стоявшую на музыкальном автомате, она схватила ее и запустила в голову ударившему. Пряжка расстегнулась, и, к ужасу Франчески, ее чудесные румяна, тени и кремы разлетелись по комнате. Из коробочки специально подобранной пудры натурального тона вырвалось ароматное облако, и вскоре все вокруг начали скользить и кашлять; драка затихла.

Далли вскочил на ноги, двинул пару раз кому-то кулаком и схватил ее за руку:

– Пойдем! Надо выбираться отсюда, пока они не изжарили тебя на ужин!

– Моя косметика! – Она потянулась за коробочкой с компактными персиковыми тенями, хотя и понимала, что это выглядит смешно: в разорванной блузке, с кровоточащей царапиной на шее, с двумя сломанными ногтями и при реальной угрозе для жизни. Но в этот момент для нее не было ничего важнее, чем вернуть тени для век, и Франческа собиралась стоять за них до последнего.

Он схватил ее за талию и поднял в воздух.

– К черту твою косметику!

– Нет! Отпусти меня! – Она должна вернуть тени: у Франчески отобрали все, что у нее было, и если позволить исчезнуть еще хоть одной вещи, если дать еще хоть одному предмету выскользнуть из ее жизни, то скоро можно самой исчезнуть, раствориться, как Чеширский кот, и ничего от нее не останется, даже улыбки.

– Пойдем, Френси!

– Нет! – Она отбивалась от Далли, насколько это было возможно, болтая ногами в воздухе, пихала его в икры и кричала:

– Я хочу тени! Мне нужны тени!

– Прекрасно, они у тебя будут!

– Пожалуйста, Далли, – взмолилась она, – ну пожалуйста!

Волшебное слово, никогда еще не подводившее ее, сработало и в этот раз! Ворча что-то себе под нос, он наклонился, все еще обнимая ее рукой, и подхватил коробочку с тенями Пока Далли выпрямлялся, она выхватила у него тени и протянула руку к своей раскрытой сумочке. В итоге Франческа потеряла бутылочку жидкого миндального крема и сломала третий ноготь, но зато у нее остались сумочка из телячьей кожи и триста пятьдесят долларов. А еще – замечательные тени персикового цвета.

Скит придержал дверь, Далли вынес ее наружу и усадил на тротуар. Послышался вой сирен. Далли тут же взвалил ее на спину и потащил по направлению к «Ривьере».

– Она что, даже идти не может? – спросил Скит, ловя брошенные Далли ключи от машины.

– Нет она слишком любит спорить. – Далли взглянул на быстро приближавшиеся мигалки. – Лучше нам убраться отсюда к дьяволу.

Не слишком нежно бросив ее на заднее сиденье машины, он впрыгнул сам и закрыл дверь.

Несколько минут они ехали молча. Возбуждение от драки у Франчески не прошло. Ее зубы стучали, а руки дрожали, когда она пыталась прикрыть разорванный перед блузки и затолкать болтающиеся клочья ткани за бюстгальтер. Вскоре она поняла, что это занятие безнадежное. Франческа сложила руки на груди, страстно желая получить хоть какое-то выражение сочувствия, хоть небольшой знак, что кто-то о ней заботится.

Далли полез под переднее сиденье и вытащил закупоренную бутылку шотландского виски. Он отвинтил пробку, сделал большой глоток и задумчиво посмотрел на Франческу. Она полагала, что сейчас ее начнут расспрашивать, и готовилась отвечать с максимальным достоинством. Франческа прикусила нижнюю губу, чтобы та перестала дрожать.

Далли наклонился к Скиту:

– Я что-то не видел той рыжеволосой официантки. Ты успел о ней разузнать?

– Ага. Бармен сказал, что она отправилась в Богалузу с каким-то парнем, который работает в электрической компании.

– Хреново.

Скит глянул в зеркало заднего обзора:

– Похоже, что у этого парня только одна рука.

– Серьезно? Тебе бармен не сказал, как это случилось?

– Несчастный случай на производстве или что-то в этом роде. Пару лет назад парень работал на инструментальном заводе под Шревенпортом, и рука попала под пресс. Так шлепнуло, что кулак раскатался в блин.

– Думаю, что это не помешает его любви с твоей официанткой. – Далли глотнул еще раз. – Женщины странно относятся к таким вещам. Вот, например, леди, которую мы встретили в прошлом году в Сан-Диего после «Турнира Энди Вильямса»…

– Прекратите! – закричала Франческа, не владея собой. – Неужели вы такие бессердечные, что просто ради приличия не можете спросить, все ли у меня в порядке? Ведь там была страшная свара! Вы что, не понимаете, что меня запросто могли убить?

– Не думаю, – ответил Далли, – кто-нибудь скорее всего не допустил бы этого.

Она размахнулась и изо всей силы ударила его по руке.

– Ox! – Он потер место, куда пришелся удар.

– Она что, ударила тебя? – спросил с возмущением Скит.

– Ага.

– А ты собираешься дать ей сдачи?

– Я думаю.

– Я на твоем месте дал бы!

– Знаю, что ты дал бы. – Он взглянул на Франческу потемневшим взглядом. – И я бы дал, если бы полагал, что она собирается оставаться в моей жизни примерно две с половиной минуты.

Франческа уставилась на него не веря своим ушам; она жалела о своей импульсивной вспышке.

– Вы это серьезно? – спросила она.

Скит проскочил на желтый свет.

– Как далеко отсюда до аэропорта?

– Через весь город. – Далли наклонился вперед и обхватил спинку сиденья. – Если ты раньше не обратил внимания, мол-ель – за следующим светофором и вниз, через квартал.

Скит нажал на акселератор, и «Ривьера» рванулась вперед;

Франческу вдавило в сиденье. Она пристально смотрела на Далли, стараясь пристыдить его, чтобы он извинился и его можно было бы великодушно простить. Она прождала остаток дороги до отеля.

Они свернули на хорошо освещенную стоянку, и Скит проехал ее, остановившись перед рядом ярко окрашенных металлических дверей с черными номерами. Он выключил зажигание, и они с Далли выбрались из машины. Она не верила своим глазам, видя, как захлопнулась одна дверца машины, а потом другая.

– До утра, Далли!

– Пока, Скит!

Франческа выскочила за ними, сжимая в руке сумочку и безуспешно пытаясь закрыть ею блузку.

– Далли!

Сорванный шелк выскользнул из пальцев Франчески, когда она закрывала дверцу машины. Неужели он не видит, как она беспомощна, как ей нужна его помощь?

– Ты должен мне помочь! – сказала она, глядя на него такими огромными жалобными глазами, что казалось, кроме них на небольшом лице ничего нет. – Я рисковала жизнью, придя в тот бар только для того, чтобы встретиться с тобой.

Далли взглянул на ее грудь в бежевом бюстгальтере, Стянул через голову выцветшую майку и бросил ей:

– Вот тебе майка с моего плеча, детка. Больше ничего у меня не проси!

Не веря своим глазам, она смотрела, как он входит в свою комнату и закрывает дверь – закрывает дверь перед ее носом!

Страх, живший в ней весь день, вырвался наружу, затопив каждую частицу ее тела. Франческа никогда не испытывала такого страха, не умела с ним справляться и поэтому превратила его во что-то понятное ей – лаву раскаленного гнева. Никто с ней так не обращался! Никто! Она ему покажет! Он ей заплатит за все!

Франческа бросилась к двери и стукнула по ней сумочкой один раз, потом другой, представляя, что это его наглая, противная физиономия. Она с проклятиями лупила в дверь ногами, отводя душу. Взрыв гнева высветил ее яркий характер, сделавший Франческу легендой.

Дверь распахнулась. По другую сторону, с голой грудью, стоял Далли и сердито глядел на нее. Он у нее посердится! Она ему покажет! Он и представить не может, как можно сердиться!

– Ты, ублюдок! – Она промчалась мимо него и запустила сумочкой через всю комнату. Сумочка пробила телевизионный экран с великолепным звуком взрывающегося стекла.

– Ты развратный, слабоумный ублюдок! – Франческа пнула стул. – Бессердечный сукин сын! – Она перевернула его сумку.

А потом Франческа дала себе волю.

Выкрикивая оскорбления и обвинения, она бросала пепельницы и подушки, кидала лампы, выкидывала ящики из стола. Всплыли на поверхность все унижения и оскорбления, перенесенные ею за последние двадцать четыре часа: розовое платье, «Блю Чокто», тени персикового тона… Она наказывала Клоуи за то, что та умерла;

Ники – за то, что бросил ее; она била Лью Штайнера; нападала на лорда Байрона; разрывала на клочки Миранду Гвинвик и, конечно, сметала с лица земли Далли Бодина. Далли – самый красивый мужчина в ее жизни, единственный мужчина, на которого она не произвела впечатления, единственный, посмевший захлопнуть дверь У нее перед носом!

Далли с минуту смотрел на разгром, положив руки на бедра. Банка крема для бритья пролетела мимо него и врезалась в зеркало.

– Невероятно! – пробормотал он. Далли высунул голову из двери. – Скит! Иди сюда. Ты должен это увидеть!

Скит уже спешил к ним:

– Что происходит? Похоже… – Он застыл в дверях, глядя на разгромленную комнату. – Зачем она это сделала?

– Будь я проклят, если знаю! – Далли нагнулся, уклоняясь от летящего телефонного справочника Нового Орлеана. – Проклятие! В жизни не видел ничего подобного!

– Может быть, ей кажется, что она – рок-звезда? Эй, Далли! Из нее получится хороший деревянный клэб номер три!

Далли двигался молниеносно, как и подобает спортсмену, и в два больших шага оказался рядом с Франческой.

Она ощутила, что поднимается в воздух. Мгновение ее ноги болтались в воздухе, а потом что-то твердое уперлось ей в живот и она оказалась переброшенной через его плечо.

– Отпусти меня! Отпусти меня, ты, сукин сын!

– Это запросто. Лучший клэб из тех, что у меня были!

Далли пошел к выходу. Франческа не закрывала рта, пока он выносил ее из комнаты. Его плечо давило ей в живот, руками он обхватил сзади ее ноги. Она слышала голоса и краем глаза видела, как открываются двери и из них выглядывают люди в пижамах.

– Никогда еще не видел женщины, которая бы так испугалась маленькой серой мышки! – выкрикнул Далли.

Франческа колотила кулаками по его голой спине.

– Я подам на тебя в суд! Сукин сын! – кричала она. – Я добьюсь, что тебя арестуют! Я отсужу у тебя каждое пенни…

Он резко свернул направо. Она увидела кованую железную изгородь, ворота, лампы, светящие из-под воды…

– Нет! – душераздирающе крикнула Франческа, и Далли бросил ее в самую глубокую часть плавательного бассейна.