Текст книги "Последний курорт"

– Когда-то он был счастливым. А сейчас Габриелла сама не видится с Дэвидом и не позволяет ему видеться с сыновьями.

– Но почему?

– Потому что не верит, что Дэвид способен не путаться с другими женщинами, – ответил Пьер с нетипичной для него прямотой.

– Что ж, пожалуй, я могу это понять, – сухо заметила Пенни, угадывая про себя, на самом ли деле слова Пьера были полностью искренними. – Как бы там ни было, вы говорите, что она держит на крючке собственного мужа, отца своих детей, ради… А ради чего?

– Вы женщина и, вероятно, сможете лучше меня ответить на этот вопрос.

Пенни покачала головой.

– Я слишком устала, чтобы вникать во все это, так что давайте сменим тему. Напомните мне, что мы решили относительно Мариель?

– Ничего не решили. Но я советую пока оставить ее в покое. Возможно, Дэвид захочет сам разобраться с ней.

Несколько секунд Пенни размышляла над словами Пьера.

– Ладно, – вымолвила она, испытывая огромное желание плюхнуться на стол и проспать целую неделю, – пока Дэвид сам не примет решение и пока мы не замнем скандал до того, как он попадет в прессу, пусть остается. – Пенни вскинула голову и посмотрела на Пьера. – Как я понимаю, еще никто не пронюхал, почему эту женщину обвиняют в нанесении телесных повреждений?

– Нет, насколько мне известно.

– Будем надеяться, что и не пронюхают. А теперь дайте мне спокойно поработать пару часов, и затем я воспользуюсь вашим предложением отвезти меня домой.

Позже днем, после столь необходимого ей короткого сна. Пенни зашла в спальню Самми в надежде отыскать что-нибудь, что могло бы подсказать, где в данный момент находится сестра. На кровати она увидела записку, развернула ее и, примерно догадываясь о ее содержании, почувствовала прилив горечи.

«Дорогая, красивая, чудесная, талантливая, самая лучшая сестренка в мире, – прочитала Пенни. – Прости, что не смогла встретить тебя дома, но Стефан получил фантастическое предложение перегнать яхту в Карибское море, и я решила поехать с ним. Я свяжусь с тобой, как только узнаю, где мы точно будем. Не скучай. Люблю тебя, Самми.

Р. S. Прости за этот скандал с колонкой, но, надеюсь, ты уже поняла, что произошло. Эта сучка нашла тот шуточный вариант, который я написала давным-давно, и вставила его в номер. Закопай ее живьем в землю и плюнь за меня на ее могилу. У меня готовы еще несколько колонок – посмотри их. Возможно, что-нибудь подойдет, а там подберешь мне замену. Целую тысячу раз, Самми».

Сунув записку в карман халата. Пенни спустилась в кухню. В отсутствие Дэвида и Самми дом показался ей на удивление пустым. Приближался вечер, в окна стучал дождь, и вся эта атмосфера заставила Пенни почувствовать себя ужасно одинокой. Разумеется, надо было еще многое сделать, но сейчас, когда ее так расстроил внезапный, хотя и предполагаемый, отъезд Самми, у Пенни просто не лежало сердце ни к какой работе.

Налив воды в чайник. Пенни поставила его на плиту и проверила автоответчик. От Дэвида было всего одно сообщение. Он поздравил ее с возвращением домой, сказал, что очень скучал без нее, и попросил, когда сможет, перезвонить.

Знакомый голос согрел Пенни и даже вызвал улыбку. Приятно было думать, что он скучал без нее, однако Пенни слишком хорошо знала Дэвида, чтобы обольщаться на сей счет: просто у него была такая манера разговора. И все же она была не прочь поговорить с ним прямо сейчас, поэтому, сняв трубку телефона, набрала номер Сильвии, надеясь найти его именно там.

Через пару минут Пенни положила трубку, испытывая даже некоторое облегчение оттого, что никто не ответил. Она совсем забыла о проблеме с Мариель, которой ей сейчас вовсе не хотелось заниматься.

Снова взглянув на автоответчик. Пенни печально вздохнула. В ее отсутствие поступило много различных сообщений, но ни единого от Кристиана Муро. Она понимала, что телефонные звонки – это как автобусы: их нет, когда ждешь; поэтому следовало заставить себя перестать ждать звонок Кристиана. Сердце ее сжалось при мысли, что он может быть арестован или же заключил сделку с окружным прокурором и сдался властям.

К удивлению Пенни, когда она позвонила Эстер Делани, автоответчик компании «Франс Телеком» сообщил, что номер отключен.

Нахмурившись, Пенни подошла к входной двери и внимательно посмотрела в темноту в направлении виллы Делани. Сквозь деревья она не увидела ни единого огонька. Но возможно, они всего лишь закрыли ставни на ночь?

Быстро одевшись, Пенни натянула сапоги, набросила плащ и отправилась на разведку. Ворота соседской виллы оказались запертыми, и при бледном свете луны она не увидела машин на подъездной дорожке. Нигде не было и собаки Тилли, а сквозь ставни не пробивался ни единый лучик света. Вилла казалась заброшенной, и Пенни подумала, что, похоже, там уже довольно долгое время никто не живет.

Глава 14

Как только Дэвид услышал о том, что произошло с колонкой «Страдания и муки», он первым же самолетом вернулся во Францию. Пенни почувствовала перемены в его поведении сразу с момента прибытия. Хотя он демонстрировал раздражение и сторонился Пенни, нетрудно было заметить, что гнев его направлен на Мариель.

Пенни так и не узнала, какой разговор произошел между ними, но Мариель продолжала расхаживать по редакции с видом «мисс Флит-стрит»[19]19
  Улица в Лондоне, на которой находятся редакции большинства крупнейших газет.


[Закрыть], отдавала приказания, подавляя всех своим авторитетом, и повсюду совала свой нос. Казалось, ее очень мало волновала возможность того, что их журнал окажется мишенью для всей остальной прессы за оплошность, допущенную в колонке Самми. Мариель вела себя так, как будто вообще не имела к этому отношения.

К счастью, пока никто не пронюхал о том, что несчастная, неуравновешенная женщина воспользовалась советом журнала, а улаживанием дел с ней и ее мужем занялся Дэвид. И он действительно все решил с помощью точно не установленной суммы, оговорив при этом, что никакая информация не попадет в газеты. К удивлению Пенни, Дэвид ни в чем не упрекнул ее, а она-то ожидала, что он, как минимум, посоветует ей не быть такой беспечной и в будущем не разбрасывать редакционные материалы где попало.

В течение последующих двух недель Пенни вообще очень мало общалась с Дэвидом. Из-за сумасшедшего расписания, включавшего встречи по всему побережью, они редко оказывались вместе в редакции, но когда это все же случалось, каждый из них был слишком занят своими делами. Нельзя сказать, что Пенни активно старалась избегать Дэвида; у нее даже было такое чувство, что это он намеренно избегает ее.

В один из вечеров, работая дома. Пенни подумала, что отсутствие Дэвида в последнее время выглядит довольно странным. Понятно, его беспокоило здоровье Сильвии, но из короткого разговора с Пьером Пенни догадалась, что основным занятием в данный момент является для Дэвида спасение его империи от этого типа – Стерлинга. У Пенни было намерение расспросить об этом самого Дэвида, но поскольку его трудно было поймать, а у Пенни накопилось множество других дел, то она решила оставить все как есть. Однако все в редакции казалось каким-то не таким без него. К своему удивлению. Пенни заметила, что ей не хватает именно тех моментов, которые раньше вызывали у нее раздражение. Как было бы здорово, если бы Дэвид опять, как прежде, зашел к ней в кабинет, налил себе чашку кофе и уселся в кресло, чтобы поболтать! А может, он разозлился на нее за то, что она отвергла его в тот вечер? Да нет, вроде не похоже. Тогда в чем же дело? Почему Дэвид постоянно так взволнован и почему намеренно избегает ее?

«Ради Бога, возьми себя в руки», – приказала себе Пенни. Последнее время она, кажется, начала с ума сходить от его равнодушия, и это следовало прекратить. Его проблемы – это его проблемы, и к ней они не имеют никакого отношения. Она слишком возомнила о себе или просто рехнулась, решив, что Дэвид воспринимает ее как достаточно близкого для него человека и должен уделять ей внимание. Кроме того, как ей удалось выяснить, все мысли Дэвида сейчас были заняты его женой.

Пенни поймала себя на том, что почти ревнует Дэвида к женщине, которую даже не знала и, вероятно, никогда не узнает. Однако осознание того, что Габриелла может доставлять неприятности этому человеку, может вмешиваться в его жизнь, может причинять ему боль, отказывая в праве видеться с сыновьями, вызывало у Пенни искреннее желание помочь ему.

Раньше у нее никогда не возникало таких мыслей. Возможно, она просто не позволяла их себе. И только сейчас, сидя за столом и рассуждая обо всем. Пенни почувствовала, что между ними возникла настоящая дружба, пока еще как следует не оцененная ими самими. А друзья – во всяком случае, в ее понимании – должны были делиться друг с другом не только радостями, но и неприятностями. Или, может, эта дружба просто является плодом ее воображения? Ведь нельзя отрицать, что в последнее время Дэвид явно сторонится ее.

Пенни упрекнула себя за бредовые мысли. И что она зациклилась на этом Дэвиде, неужели больше не о чем беспокоиться? Куда-то пропала чета Делани, магазин закрыт, а сегодня она узнала, что их вилла сдается в аренду. Похоже, никто не знал, куда они уехали и находятся ли вообще во Франции.

Тайна их исчезновения беспокоила Пенни по причине, за которую она испытывала неловкость. Ведь то, как они пропали, словно растворившись в воздухе, заставляло Пенни думать, что они сбежали от нее, потому что она, вероятно, сама того не осознавая, сделала или сказала нечто такое, что заставило их так поступить. Если это не ее бредни, то их бегство может означать лишь одно – Кристиан решил, что ей нельзя доверять… Эта мысль ужаснула Пенни, и она могла только поблагодарить Господа за то, что никто не знает ее главную проблему. И надо же было зациклиться на мужчине, с которым даже не встретилась ни разу, а одна лишь мысль о возможном свидании – подумать только! – бросала ее в жар.

На этот раз Пенни удалось взять эксклюзивное интервью у принцессы Кэролайн. Оно было напечатано в одном из уже вышедших номеров «Нюанса», обложку которого украшала роскошная фотография коронованной особы. Журнал раскупали очень охотно, а у Пенни появился шанс закрепить успех, взяв интервью у Люка Плезанса, некогда популярного исполнителя, до сих пор сохранившего репутацию нестареющей рок-звезды. Несмотря на возраст. Люк неожиданно для всех решил вернуться на сцену, и это обещало стать главной сенсацией сезона.

Интервью в очередной раз устроил Дэвид, и теперь ей предстояла поездка в Нью-Йорк. Ладно, это не имело значения, в Нью-Йорке у нее найдется еще масса других забот. Кроме того, поездка намечалась не раньше начала декабря, а сейчас еще шел к концу октябрь.

Дэвид снова куда-то исчез, и хотя дела в основном шли довольно гладко, все же Пенни, зайдя в редакцию и обнаружив там спорящих Мариель и Марио, директора по рекламе, была вынуждена признать, что предпочла бы видеть Дэвида на рабочем месте.

Как обычно, эти двое сцепились по поводу рекламы, а Пенни пыталась разрешить их спор.

И в этот момент Бриджит сообщила, что Пенни просят к телефону.

– Он сказал, что звонит по личному вопросу, – пояснила Бриджит, когда Пенни с любопытством посмотрела на нее.

У Пенни екнуло сердце.

– Это Дэвид? – спросила она, удивленная тем, как сильно хочет услышать его голос.

Бриджит покачала головой.

– Он не назвался.

Пенни едва удержалась, чтобы не броситься бегом в свой кабинет. Теперь она, разумеется, думала, надеялась, что звонит Кристиан Муро… но, к ее удивлению, это оказался Уолли Делани.

– У меня все отлично, – ответила она на традиционное приветствие. – А у вас? Или мне сразу спросить, где вы?

– Мы теперь живем в Валлорисе. Устроились очень хорошо. Дом больше прежнего, да и для Тилли больше простора.

– Ох, и правда хорошо. – На языке у Пенни вертелась дюжина вопросов, но чувство собственного достоинства не позволяло ей задать их. – Как Эстер?

– Она в отличной форме. Хочу спросить вас, вы, пожалуйста, не удивляйтесь моему вопросу: вам нравится балет?

Пенни нахмурилась и заморгала.

– Балет? – переспросила она. – Да, иногда с удовольствием посещаю. А что?

– Не хотите пойти завтра вечером? В Каннах выступает американская балетная труппа. Мой работодатель хочет знать, не пойдете ли вы вместе с ним?

Пенни буквально свалилась в кресло, мысли ее закружились в беспорядочном вихре.

– Что ж, я согласна, – выдохнула она, изумленная тем обстоятельством, что ей звонил именно Уолли, который всегда упорно возражал против ее встречи с Кристианом. – Да. С удовольствием пойду.

– Тогда порядок.

– Уолли, а почему он мне сам не позвонил?

– Он сейчас едет из Парижа. Позвонит вам позже, возможно, завтра. Но не думайте, что я одобряю, вовсе нет.

Не забывайте об этом! – резким тоном закончил Уолли и положил трубку.

Пенни посмотрела на телефон и внезапно рассмеялась. Пошел он к черту со своим одобрением! Они с Кристианом наконец встретятся, а больше ее ничего не волновало.

– Мариель! – крикнула она. – Мариель, мне надо поговорить с вами.

– Что случилось? – удивленно спросила Мариель, появляясь в дверях кабинета.

– Ничего, просто я хочу узнать, в чем у вас ходят на балетные спектакли. А еще лучше, если вы завтра сможете проехаться со мной по магазинам и помочь выбрать что-нибудь.

Если бы даже Мариель постаралась, она бы не смогла изобразить большей растерянности.

– Вы хотите, чтобы я отправилась с вами за покупками?

– Именно так. Вы знаете все лучшие магазины. Мне нужно что-нибудь… ну, что-нибудь сексуальное, но со вкусом. А вы одеваетесь лучше всех моих знакомых.

Мариель расплылась от такого комплимента.

– Ладно, посмотрим, что мы сможем сделать, – сказала она, бегло оглядев Пенни. – Когда начнем?

– Смотря сколько нам понадобится времени.

Мариель вскинула брови и прищурилась.

– Несколько месяцев назад я бы сказала, что и за день не управимся, но судя по вашей нынешней форме, хватит нескольких часов. – Одарив Пенни достаточно льстивой улыбкой, Мариель удалилась.

Только обойдя буквально все бутики и магазины модной одежды на улице Антиб в поисках платья, туфель и украшений. Пенни наконец согласилась поехать домой.

– Я не знаю, кто он, – сказала Мариель, когда они возвращались на автостоянку у отеля «Хилтон», – даже не спрашиваю, но для вас это явно событие. Так что отдохните хорошенько… и послушайте мой совет: независимо от того, намерены ли вы переспать с ним в первый же вечер или нет, наденьте красивое нижнее белье. В худшем случае вы доставите этим удовольствие себе, а в лучшем доставите удовольствие ему. Он француз?

– Да, пожалуй, что так.

Мариель улыбнулась.

– Не обольщайтесь, – предупредила она, – не все французы так хороши в постели, как об этом говорят. Поверьте знающему человеку. И что бы ни случилось, не демонстрируйте своего разочарования.

– Какой пессимизм! – со смехом воскликнула Пенни. – Но все зависит от обоих партнеров, Мариель; думаю, вы с этим согласитесь.

– Уж будьте уверены.

– Ладно, спасибо за помощь. – И так как Пенни была в прекрасном настроении, то поцеловала Мариель в обе щеки, а затем отправилась на поиски своей машины.

Наблюдая за удалявшейся Пенни сквозь стеклянные двери торговой галереи отеля, Мариель бросила взгляд на часы и замерла в раздумье, соображая, кому лучше рассказать об этом – Роберту Стерлингу или Дэвиду Виллерзу? В конце концов она едва не рассмеялась вслух.

Почему бы не позволить Роберту Стерлингу самому рассказать об этом Дэвиду? Разве эта история не позабавит обоих? Будь Пенни Мун канадкой или американкой, она бы точно знала, кто такой Кристиан Муро. Но скорее всего ей ничего не известно. А может, этот шут, Уолли Делани, уже все рассказал, как он сделал это в порыве хвастовства во время нескольких встреч с Мариель, пока она ублажала его дряблое, бледное тело на заднем сиденье его автомобиля. Разумеется, Мариель и без Уолли знала, кто такой Кристиан Муро, но, «поработав» с Уолли, она выяснила несколько интересных моментов, и, кроме того, ей удалось познакомиться с Муро на одном из тех маленьких, скучных приемов, которые чета Делани устраивала в Валлорисе. А потом была замечательная ночь! Мариель даже почти пожалела Пенни, так как не будь она сама, Мариель, невосприимчива к таким вещам, то запросто могла бы по уши влюбиться в этого мужчину. Мариель ничуть не сомневалась, что Стерлинг запрыгает от радости, когда услышит о свидании Пенни Мун с Кристианом Муро. Как жаль, что она не сможет стать свидетельницей сцены, в которой Стерлинг сообщит об этом Дэвиду, как и не сможет присутствовать при разговоре Дэвида с Пенни. Ну и черт с ними, лишь бы она, Мариель, получила от этого то, что хочет… Похоже, теперь уже можно почти не сомневаться, что ее новая подружка Пенни Мун сама поднесет ей все на блюдечке.

Раздавшийся ближе к вечеру телефонный звонок оторвал Пенни от изучения покупок, совершенных утром.

– Привет. Это вы. Пенни?

– Да. – Пенни улыбнулась, сердце ее сжалось от звука его голоса, в котором звучали, смешиваясь, французский и американский акценты.

– Это Кристиан Муро, – донеслось из трубки. Чувствовалось, что Муро тоже улыбается. – Вы не передумали насчет сегодняшнего балета?

– Нет, – промолвила Пенни и прижала ладонь к груди, чтобы унять биение сердца.

– Прошу прощения, что не смог сам позвонить вам вчера. Я был в пути, возвращался из Парижа.

– Да, Уолли говорил. А когда вы приехали?

«Господи, Пенни, такой момент, а ты говоришь банальности!» – подумала она.

– Вчера, поздно ночью. Вы, наверное, озабочены выбором наряда на вечер?

Пенни захотелось рассмеяться, потому что только француз мог задать такой вопрос.

– Да, до некоторой степени, – призналась она.

– Что-нибудь элегантное, но простое, – посоветовал Кристиан. – Уолли отвезет вас в Канны. Встретимся около семи, я буду в вестибюле «Грей д'Альбион». Знаете этот отель?

– Конечно, знаю.

– После балета состоится вечеринка, – сообщил Кристиан. – Хореограф – мой друг. Вам завтра утром надо рано вставать?

– Не очень, – ответила Пенни и подумала, как же она доберется домой, если в Канны ее повезет Уолли. Однако сейчас ее это не особо волновало.

– Voila![20]20
  Вот так! (фр.).


[Закрыть] – Кристиан рассмеялся. – А се soir.

– А се soir, – повторила Пенни, и на этом их разговор закончился.

Смеясь про себя, хотя и не совсем понимая чему, Пенни вернулась к своему занятию и осмотрела платье, которое ей помогла выбрать Мариель. Самое то. Простое, но элегантное. Мариель ее не подвела. Приложив платье к телу. Пенни повернулась и взглянула в зеркало. Платье было темно-синим, почти черным, с бархатным лифом, пуговицами до бедра и блестящей шелковой плиссированной юбкой почти до колен; вырез не слишком глубокий, рукава длиной до локтя из того же шелка, что и юбка.

Свободной рукой Пенни взбила волосы и подумала, стоит ли ей надевать его. Решив, что все же не стоит, она отбросила платье в сторону и оглядела себя в зеркало.

Сердце у нее замерло. Да, бедра стали лучше, чем прежде, значительно лучше, но все же ей не удалось полностью согнать с них жирок. Далее взгляд Пенни переместился на тревоживший ее холмик живота. Кожа живота была кремово-белой, мягкой и приятной на ощупь, но никакие упражнения не помогли сделать живот плоским. Слава Богу, по крайней мере талия вернулась к прежнему размеру, с нее исчезли все эти ужасные жировые складки. Подняв глаза выше. Пенни внимательно осмотрела груди с пухлыми, розовыми сосками и бледно-голубыми прожилками под полупрозрачной кожей. Повернувшись боком, она проверила, насколько они торчат, хотя и не была уверена, что такие большие груди, как у нее, могут на самом деле торчать. Однако их нельзя было назвать обвислыми, и как бы там ни было. Пенни всегда считала эту часть тела одной из самых привлекательных в своей фигуре.

«Интересно, нравятся ли Кристиану большие груди?» – подумала Пенни, ощущая дрожь от охватившего ее желания. Она снова рассмеялась. Да захочет ли он хотя бы посмотреть на них?

Пенни взглянула на часы: было начало пятого. До приезда Уолли у нее еще оставалось достаточно времени на сборы. Посмотрев в окно. Пенни увидела сияющее солнце, а затягивавшие до этого небо облака ветер отогнал в сторону моря. Как странно, подумалось ей: с одной стороны, на душе какая-то легкость и свобода, а с другой – удивительное спокойствие. И тут же, скривившись, отметила: единственное, чего она не испытывает, так это профессионального интереса.

В этот момент зазвонил телефон.

– Алло? – хриплым голосом произнесла Пенни. Может, это опять звонит Кристиан?

– Пен?

– Дэвид! – воскликнула она. – Где вы?

– Дома. Только что вернулся Позвонил в редакцию, а там мне сказали, что вас сегодня не было. У вас все в порядке?

– Да, все хорошо. – Пенни рассмеялась. – Просто отлично. А как ваши дела?

– Думаю, тоже хорошо. Может, поужинаем вместе?

– Ох, Дэвид, я… – Пенни расстроилась. Ей не хотелось обижать Дэвида дежурной отговоркой, объясняя, что при любых других обстоятельствах она непременно бы отменила все дела, но вот в данном случае никак не может… – Мне очень жаль, Дэвид, но у меня другие планы на этот вечер. Может быть, мы сделаем это завтра?

– Да, конечно. Едете в какое-нибудь интересное место?

– Па самом деле я иду смотреть балет.

– Вот это да! Что ж, желаю приятно провести время.

Поговорим после.

– Дэвид!

– Да, слушаю.

– У вас все в порядке? Судя по голосу, вам не очень-то весело.

– Нет, я уже сказал, что все хорошо. Люк Плезанс назвал примерные сроки вашего приезда в Нью-Йорк?

– Да, это будет в начале декабря.

– Отлично! Хороший парень, он вам понравится. Ладно, займусь своими делами, а вы наслаждайтесь балетом. – Проговорив это, Дэвид положил трубку.

«Чертовски неудачно все сложилось», – думала Пенни по дороге в ванную. Если не считать Кристиана Муро, сейчас ей никого на свете так не хотелось увидеть, как Дэвида, главным образом из-за того, что, похоже, в последнее время они несколько отдалились друг от друга.

«Ладно, будут и другие случаи», – успокоила себя Пенни, чувствуя, как ее охватывает возбуждение. Сегодняшний вечер она ждала слишком долго. И не стоит сейчас думать о том, что скажет Дэвид или еще кто-то, когда узнают, с кем она встречалась. Потому что наверняка все скажут, что она сошла с ума. Возможно, так оно и есть, но разве это когда-нибудь останавливало ее?

– Ох, дорогая, ты выглядишь просто великолепно! – заявила Эстер, когда в половине седьмого Пенни распахнула входную дверь.

– Эстер! – радостно воскликнула Пенни. Ей было приятно появление старой леди, которая позвонила заранее и предупредила, что в Канны Пенни повезет она, а не Уолли. – Может, хотите что-нибудь выпить на дорожку? – предложила Пенни, обнимая старушку.

– Нет-нет! У нас нет времени. Он ждет. А пальто у тебя есть? Думаю, тебе надо надеть пальто. Воздух довольно прохладный. Ты ведь не хочешь подхватить простуду, да?

Улыбаясь, Пенни вернулась за пальто и в последний раз проверила прическу и макияж. Из состоявшегося недавно короткого разговора с Эстер она уже знала, что правильно определила причину поспешного отъезда четы Делани из соседнего дома: Кристиан не доверял ей и, подозревая, что влияние Пенни на Эстер может доставить всем неприятности, приказал Делани убраться от греха подальше. Теперь Пенни предстояло выяснить причину, по которой он изменил свое мнение. Но об этом она спросит самого Кристиана и не станет выпытывать у Эстер то, что ей, уж конечно, не ведено говорить.

Только спустя пятнадцать минут, когда они пересекли автостраду и двинулись в направлении Дворца фестивалей, Пенни осознала, насколько непривычно тихо ведет себя Эстер. Поскольку сама Пенни сейчас пребывала в смятении, она была очень довольна тем, что их поездка проходит так спокойно. Но, бросив взгляд на Эстер, Пенни не удержалась и поинтересовалась у старушки, о чем она думает.

– Просто я немножко переживаю, – ответила Эстер.

– О чем?

– Да так, ни о чем.

Пенни улыбнулась: она поняла, в чем дело.

– Вы все еще боитесь, что единственной целью моей встречи с ним является газетная сенсация, и не более, не так ли?

Эстер молчала, устремив взгляд на дорогу.

– И вы думаете, – продолжила Пенни, – что если я из него ничего не вытяну, то все равно опубликую то, что уже знаю. Например, где он находился все это время, кто работает на него и помогает ему скрываться от закона.

Эстер быстро заморгала глазами.

– Не волнуйтесь, – успокоила ее Пенни. – Что касается меня, то я еду на свидание с мужчиной. А журналистка осталась дома.

Эстер нервно улыбнулась.

– Он хороший человек, – сказала она. – Думаю, ты останешься довольна этим свиданием.

Через несколько минут автомобиль остановился на стоянке возле отеля «Грей д'Альбион».

– Ух ты! – воскликнула Пенни, когда Эстер сбросила пальто. – Какой у вас отличный костюм!

Костюм действительно был великолепный. Его строгий цвет и покрой гораздо больше подходил женщине возраста Эстер, чем ее обычные вызывающие наряды.

– Вы куда-нибудь пойдете после балета? – поинтересовалась Пенни.

– Мы с Уолли собирались поужинать в обществе нескольких друзей. Как ты себя чувствуешь? – с улыбкой спросила Эстер, понимая, что Пенни нервничает.

– Ох, не спрашивайте!.. – ответила Пенни, вся дрожа.

Эстер первой вошла в вестибюль отеля. Пенни следовала за ней. Справа находился бар, украшенный роскошными коврами, зеркалами и отгороженный от вестибюля медными перилами. Но глаза Пенни ничего не видели.

По какой-то непонятной причине она пыталась вспомнить строчки из книги Генри Миллера, которую читала несколько дней назад. На секунду ей даже показалось, что в данный момент для нее просто нет ничего важнее на свете, но строчки напрочь вылетели из головы, и Пенни перестала думать о них…

Эстер обнялась с мужчиной, которого Пенни так много раз рисовала в своем воображении после вернисажа.

Теперь, увидев его наяву, она не смогла сдержать улыбки. Образ, который сохранила ее память, был только бледным отражением реальности.

Кристиан искренне обрадовался встрече с Эстер, и, наблюдая за ними. Пенни ощутила легкое головокружение.

Эстер, как обычно, болтала и смеялась, но Пенни не слышала ее; не слышала она и другие разговоры, звучавшие в баре.

Вдруг до Пенни дошло, что Кристиан смотрит на нее и протягивает руку для приветствия. Когда Пенни пожала его руку, он наклонился вперед и поцеловал ее в обе щеки.

В этот безумный момент сердце Пенни, казалось, перестало биться. Ей захотелось убежать. Никогда еще она не видела Кристиана так близко и почти ужаснулась, обнаружив, что глаза его были настолько притягивающими: от них почти невозможно было оторвать взгляд. Темные, дымчато-карие, под насмешливым выражением они скрывали глубокую чувственность, заставившую Пенни задрожать от возбуждения. Длинный и прямой нос, непринужденная улыбка, белые ровные зубы. Кожа у него была смуглой, слегка поредевшие на висках волосы – темными, хотя несколько светлее, чем запомнилось Пенни. С боков они были коротко подстрижены, а сзади спадали на воротник. Не такой высокий, как ей представлялось, он тем не менее выглядел вполне привлекательно.

– Очень рад наконец-то встретиться с вами. – Кристиан глядел ей прямо в глаза, как будто говоря, что эти последние несколько месяцев он так же постоянно думал о ней, как и она о нем.

– Это я рада наконец-то встретиться с вами, – эхом ответила Пенни, чувствуя при этом, как у нее краснеют щеки.

– Разрешите помочь вам снять пальто, – предложил Кристиан.

Пенни разрешила, и когда он взял пальто, глаза ее заблестели от удовольствия: Кристиан явно положительно оценил ее наряд.

– Через полчаса у нас встреча с друзьями, так что мы можем пока выпить что-нибудь здесь, – предложил Кристиан.

Он повернулся к столику, из-за которого только что встал, и Пенни увидела бутылку шампанского с тремя бокалами.

Когда все уселись. Пенни принялась наблюдать за Кристианом, который в это время переключил свое внимание на Эстер. Она терпеливо и с любопытством слушала их разговор, и все же, по мнению Пенни, Эстер уже выполнила свою роль пожилой компаньонки, вывозящей в свет молодую девушку, и ее присутствие здесь более не требовалось. Раз или два Кристиан ловил на себе взгляд Пенни и при этом слегка прищуривался, как бы давая понять Пенни, что вовсе не забыл о ней. Эстер без умолку болтала о людях и вещах, мало что значивших для Пенни, а она тем временем продолжала внимательно рассматривать Кристиана.

Хотя его трудно было назвать симпатичным мужчиной в обычном понимании этого слова, Кристиан обладал неотразимой внешностью, а таких невероятно притягательных глаз ей еще не доводилось видеть. Пенни едва не рассмеялась при мысли о том, что он совершенно не похож на человека, которого разыскивает полиция. А чего она ожидала? Что у него это будет написано на лбу? Или что он будет одет во все черное, а в руках будет держать мешок с награбленным? На самом деле Кристиан был одет в коричневую водолазку, широченные желто-коричневые клетчатые брюки, которые, казалось, были велики ему, как минимум, на один размер; на ногах – темные ковбойские сапоги, а на спинке кресла висел очень дорогой коричневый кожаный пиджак. Водолазка плотно облегала его грудь и руки, только подчеркивая мощные мускулы.

В его движениях, во всей манере поведения сквозила уверенность, но не было и малейшей тени высокомерия или чванства.

Пенни даже не поняла, когда и каким образом Кристиан втянул ее в разговор, но прошло еще некоторое время, прежде чем она осознала, что, когда говорит, Кристиан не сводит с нее обманчиво ленивого взгляда, словно пытаясь прочесть самые потаенные мысли. Пенни даже показалось, что она отвечает ему, как бы проникает в него, становится частью его сознания. Эстер, похоже, отошла на задний план, а Пенни и Кристиан, как бы изолировавшись от всего окружающего, замкнулись в своем мире, изучая друг друга.

Прошло минут десять или более того, прежде чем Пенни почувствовала, что погрузилась в какой-то хаос и не может вспомнить ни единого слова из того, о чем они говорили. Соображения вежливости заставили Кристиана снова переключить свое внимание на Эстер, и Пенни оставалось только надеяться, что у нее не открывается рот, когда она смотрит на него. Выход из этого не слишком приятного состояния показался Пенни настолько ошеломляющим, как будто она вынырнула на поверхность после долгого пребывания под водой. Звуки вокруг внезапно стали отчетливыми, чувство удушья испарилось. «Боже мой, – подумала Пенни, – что он делает со мной?»

– Эй, – Кристиан рассмеялся, увидев, как Пенни залпом допила шампанское, – не так быстро. У нас впереди еще долгая ночь.

Пенни глуповато усмехнулась, сдвинув в сторону нижнюю челюсть. Слава Богу, он не мог прямо сейчас прочитать ее мысли. А если бы мог, то, наверное, покраснел не меньше, чем она сама.