Текст книги "Последний курорт"

– Ты в порядке? – тихо спросил он.

Пенни кивнула.

– Может, хочешь что-нибудь? Еще кофе?

– Нет, я просто… – Пенни покачала головой. – Нет, ничего не надо.

– Только не молчи, пожалуйста, – смиренным тоном попросил Дэвид.

– Понимаешь, я боюсь того, что ты еще не сказал.

Дэвид улыбнулся, пытаясь успокоить Пенни, но ничего из этого не вышло, потому что у Пенни были все основания для страха.

– А почему ты выбрал для журнала южную Францию? – поинтересовалась она.

Дэвид пожал плечами.

– По нескольким причинам. Мне пора было убираться из Штатов. Муро уже там не было, но наркотики продолжали поступать, и агенты Администрации чертовски осложняли мне жизнь. Я попытался уговорить Габриеллу уехать вместе со мной, но она отказалась. Сказала, что если она нужна мне, то я должен остаться. А если уеду, то больше никогда не увижу сыновей.

– Но ты все равно уехал.

– Я был вынужден. К тому времени Муро уже связался с китайцами и занимался не только марихуаной, но и героином. Ради безопасности моих сыновей, да и своей собственной, я должен был все бросить. Одно дело, если бы их родителей осудили за дела с марихуаной, и совсем другое – за героин. Самое странное, что Габриелла никогда не задумывалась об этом. Да, она любит сыновей, она хорошая мать, но когда дело касается меня… Не понимаю, похоже, Габриелла получает истинное наслаждение, видя, как я страдаю. Я не виню ее за желание отомстить мне, но злоба разъедает эту женщину, словно раковая опухоль, и она уже не может ничего изменить. При каждом удобном случае Габриелла будет вонзать нож мне в спину, испытывая при этом садистское удовольствие.

Когда я приехал в Европу, она тоже прилетела туда – якобы для того, чтобы провести со мной несколько дней.

И кого же, ты думаешь, она с собой привезла? Муро. Они занимались любовью в номере отеля, который я снял для нас, даже специально оказались в постели, когда я вошел в номер. Муро предложил мне позвонить Дженни и устроить веселенькую вечеринку, а Габриелла при этом хохотала до слез. Она расхаживала голая перед нами обоими, и Муро это нравилось: он был рад наблюдать мое унижение. По-моему, Габриелле это тоже пришлось по вкусу. А потом они прямо на моих глазах занялись любовью, и мне ничего не оставалось, как уйти.

Проклятие! – воскликнул Дэвид, запустив пальцы в волосы. – Нет смысла сейчас вспоминать все это, достаточно только сказать, что Муро мог вертеть Габриеллой, как марионеткой. Стоило ему только намекнуть ей, что у меня другая женщина, как она словно с цепи срывалась.

Муро так нравилась эта игра, что он даже не заметил, как попал в собственную ловушку, а когда понял это, было уже слишком поздно. Внезапно оказалось, что Габриелла держит за горло нас обоих и даже начинает понемногу душить. Если она не получала того, что хотела, Габриелла грозила обратиться прямиком в Администрацию и рассказать все, что знает. Опасаясь ее взбалмошного характера, мы оба старались угождать ей, и теперь Габриелла очень богатая женщина. У нее два сына, до которых даже их отец не может дотронуться, а еще у нее в руках могучая сила, с помощью которой она может запрещать отцу своих детей любить другую женщину. Она сказала мне: «Ты можешь трахаться напропалую с кем угодно, но как только я узнаю, что это серьезно…» – Дэвид чиркнул большим пальцем по горлу. – Что же касается Муро, то от него требовалось только зарабатывать деньги. Что ж, он с этим справлялся вполне успешно, занимаясь своими делами, а я тем временем оплачивал его безопасность, чтобы самому вместе с женой не оказаться за решеткой.

Пенни задумчиво нахмурилась.

– Значит, вы оба, ты и Кристиан, были работодателями четы Делани? – спросила она.

Дэвид поморщился.

– Да, пожалуй, можно и так сказать. Но у меня с ними дел почти не было, во всяком случае, поначалу. О них я услышал от своих знакомых из Сингапура они рассказали, что Делани теперь живут во Франции. Эти двое явно нуждались в деньгах и не особо беспокоились о способах их получения, поэтому я и свел чету Делани с Муро, который нанял их… за мой счет. В то время Муро редко появлялся на юге Франции, и Делани приходилось много разъезжать для встреч с ним. Они снабжали его фальшивыми паспортами, укрывали во время поездок по континенту, возможно, выполняли еще какие-то поручения – этого я уже не знаю. Но как только я приехал в южную Францию, Муро стал появляться там гораздо чаще.

Дэвид посмотрел на Пенни, улыбнулся и протянул ей руку.

– Ты действительно в порядке? Я не слишком утомил тебя?

– Нет-нет, все нормально, – заверила Пенни и, взяв ладонь Дэвида, сплела свои пальцы с его пальцами.

– Так, о чем я? Ах да, южная Франция! Я остановил свой выбор на южной Франции главным образом потому, что Сильвия приобрела издательство «Филдстоун» и журнал «Побережье», который совсем дышал на ладан.

Мне надо было возродить его, чтобы получить совершенно законный бизнес. Так что я выбрал Францию, а Сильвия, – Дэвид иронически улыбнулся, – выбрала тебя.

Пенни улыбнулась в ответ, но когда Дэвид крепко сжал ее пальцы. Пенни охватила нервная дрожь.

– Пойдем в дом, – предложила она, – здесь становится слишком жарко.

Дэвид подождал, пока Пенни, поджав ноги, уселась на кровать, а сам присел с краю и продолжал:

– Итак, я занимался журналом во Франции, а Габриелла по-прежнему не подпускала меня к детям. И, поверишь, она начала заводить разговоры о некоем примирении. Действительно ли ей хотелось этого, я понятия не имею. Она так много раз трепала эту тему, что мне казалось, я уже знаю все ее слова наизусть. Однако даже после всего ради детей я был готов пойти на примирение. Но каким-то образом слухи об этом дошли до Муро, и он не упустил свой шанс. У него не было жены, значит, и у меня ее не должно было быть. К его удовольствию, он мог пугать Габриеллу тем же самым, чем она пугала его. Мы все втроем как будто навесили друг на друга по мине замедленного действия и ждали, кого из нас первым разнесет в клочья. Единственное, что они не могли пришить мне, так это героин, однако Габриелла как-то раз намекнула, что в случае чего даст ложные показания, чтобы меня могли обвинить в том же, в чем обвинят ее. А потом Администрация сделала ей предложение. Если она отдаст в руки правосудия Муро и меня, то они заплатят ей тем, что не упрячут ее за решетку.

– Боже мой! – сдавленным голосом произнесла Пенни.

– Успокойся.

– А когда ей сделали такое предложение?

Дэвид задумался на секунду.

– Месяцев шесть или восемь назад. Думаю, примерно в то время, когда ты приехала во Францию. Вспомни, я тогда постоянно исчезал; так вот, я виделся с Габриеллой.

Я никому об этом не говорил, кроме Пьера, потому что не хотел, чтобы о наших встречах пронюхал Муро. Тогда же во Франции появился Стерлинг, и я понял, что его присутствие грозит нам всем крупными неприятностями и ситуация может взорваться в любую минуту. Но поскольку Габриелле было сделано такое предложение, это означало, что по крайней мере мать моих детей не окажется в тюрьме. Разумеется, Габриелла была замешана во всех этих делах с наркотиками гораздо больше, чем я, но если бы дело дошло до ареста, я был готов взять все на себя и признаться, что она говорит правду насчет героина. Габриелла с этим согласилась, но при одном условии – я должен был вернуться к ней.

– Так почему же ты не вернулся? – тихо спросила Пенни.

– Поверь, я думал над этим. Думал долго и мучительно, но все же так и не смог решиться. Во-первых, мой долг перед Сильвией, а во-вторых, я понимал, что, если вернусь к Габриелле, это только причинит еще большие страдания моим мальчикам. Ведь на самом деле Габриелла не собиралась прощать меня, я видел это по ее глазам. Ей просто нужна была помощь, профессиональная помощь, но я не хотел влезать в это. Ведь как бы там ни было, именно меня она считала источником всех своих несчастий, поэтому, получив то, что просила, Габриелла запросто могла предать меня. А я был уверен, что детям лучше не видеть, как их родители воюют друг с другом.

– И как она отреагировала, когда ты сообщил ей, что не вернешься?

– Ох, вполне спокойно, – усмехнулся Дэвид. – К тому времени она завела себе какого-то нового дружка, который, как она сказала, полностью ее удовлетворяет. Но мне не дозволялось искать счастья с другими женщинами. – Внезапно глаза Дэвида гневно сверкнули. – Должен сказать тебе, что были такие моменты, когда меня охватывало настойчивое желание сжать посильнее шею этой женщины да задушить ее к чертовой матери! И плевать на все, лишь бы вырваться из этого водоворота несчастий, в который она меня загнала. Никакие доводы на Габриеллу не действовали, она уже давно перестала их слушать. Она даже сама сказала мне об этом, как раз во время того разговора, когда потребовала забыть о других женщинах. Честно говоря, я уж и не помню, как долго в то время у меня действительно никого не было. Но Габриелла как в воду глядела, потому что буквально через несколько дней после этого разговора в моей жизни появилась ты.

Дэвид уронил голову и начал медленно качать ею из стороны в сторону. Пенни с удивлением заметила, что он смеется.

– Буквально в ту самую минуту, когда ты швырнула мне в лицо злополучный десерт, я и пропал.

Он поднял голову и, не отрываясь, глядел на Пенни.

Глаза Дэвида светились любовью, и Пенни почувствовала, как ее сердце рвется из груди.

– Если бы ты только знала, что я испытывал тогда, находясь рядом с тобой. Ты была для меня как глоток свежего воздуха. Нет, даже больше, ты была для меня восходящим солнцем после ужасно долгой зимы. Ты, такая жизнерадостная и вместе с тем совершенно непредсказуемая… – Во взгляде Дэвида появилось недоумение. – Ты заставила меня смеяться, когда я уже забыл, что такое смех. Рядом с тобой я мог быть самим собой, чего прежде почти никогда не случалось. Я притворялся, что у меня в жизни все нормально, старался серьезно относиться к делам журнала. Мне нравилось, когда ты злилась на меня, потому что у тебя это быстро проходило. Когда я видел, что ты изо всех сил сдерживаешься от смеха… я даже не могу объяснить, как это действовало на меня. Иногда я задумывался: а имеешь ли ты представление о том, какое воздействие оказываешь на людей? Ты меня совершенно покорила. А когда заметил, что твоя неуверенность в своей красоте делает тебя только прекраснее в моих глазах… вот тогда я и осознал, как сильно люблю тебя. А осознав, стал думать о тебе только как о любимой и пришел к выводу, что все, чего я хочу в своей жизни, – это любить тебя и делить с тобой свою жизнь. Но какую жизнь я мог предложить тебе? А кроме того, я не знал, как ты отнесешься к моим чувствам. Потом я услышал, что ты встречаешься с Муро…

Снова заглянув в глаза Пенни, Дэвид покачал головой.

– Я думал, что убью его, – тихо произнес он. – Одна только мысль о том, что он хотя бы дотрагивается до тебя… Разумеется, я понимал, в чем тут дело. Муро просто продолжал мстить мне. Нет, я не хочу сказать, что у него не было никакой любви к тебе, наверное, была. Но поверь: он никогда не простит мне уход Дженни, точно так же, как Габриелла не простит любовную связь во время ее беременности. Похоже, они всегда будут поддерживать друг в друге чувство мести по отношению ко мне.

О твоей встрече с Муро ты все знаешь сама. В первый раз, на вернисаже, это произошло совершенно случайно… во всяком случае, так утверждает Эстер. Муро, разумеется, слышал о тебе, но он не знал, кто ты такая, пока ему не рассказала все та же Эстер. – Дэвид поморщился. – Наверняка Муро сам велел старушке подбросить тебе кое-какую информацию о нем, чтобы подогреть твой интерес как журналистки и вызвать у тебя желание встретиться с ним. Эстер не составляло труда сделать это – ведь она по-настоящему нежно относилась к Муро, выполняла все его поручения… На самом деле и мои поручения тоже, потому что ее воспаленный мозг воспринимал нас как ее сыновей; Эстер считала своим долгом заботиться о нас.

Это типично для нее – преувеличить истинный смысл происходящего. Эстер окружила твою встречу с Муро ореолом дешевой романтики, а Муро подыгрывал ей в этом. Но должен заметить, что старушка не знала всей истории наших с Муро взаимоотношений; я только недавно рассказал ей об этом. Не знал и Уолли, который был более предан мне, поскольку никогда не забывал, кто ему платит. Но Муро сумел надавить на Уолли, потребовав, чтобы тот молчал, и Уолли действительно молчал как идиот. Если бы он вовремя пришел ко мне и все рассказал, я сумел бы помешать вашей встрече, однако Муро крепко держал в своих руках Эстер, а Уолли… Что ж, купить Уолли вполне по карману такому богатому человеку, как Муро.

Делани, разумеется, растерялись, не зная, как вести себя в этой ситуации. Оно и неудивительно – любой бы на их месте растерялся.

Итак, – Дэвид пожал плечами, – произошла твоя встреча с Муро, а я об этом ничего не знал. И вот еще что: когда я в конце концов узнал о вашей связи, то не мог заставить себя поверить в то, что ты способна сбежать с ним. Мне казалось, что я, Сильвия и журнал значим для тебя достаточно много и ты не уедешь с Муро, если он предложит тебе… А в том, что предложит, я не сомневался.

– Ты прав, – промолвила Пенни с печальной улыбкой. – Ты, Сильвия и журнал действительно много значили для меня, и я бы не убежала, если бы не тот звонок перед моим отъездом. Мариель сообщила тогда, что ты поехал в аэропорт встречать жену и детей. Нет, я не оправдываю этим свое безумие – честно говоря, мне очень стыдно за него, – но мысль о том, что я останусь во Франции и буду видеть, как налаживается твоя жизнь с женой… Конечно, тогда я не знала всего, что произошло между вами. Я даже не подозревала, как сильно люблю тебя, и вообще запрещала себе думать о тебе, потому что… не могла представить, что тебя может заинтересовать в такой женщине, как я. А потом, когда осознала свои чувства… Знаешь, до этого бегства я и не подозревала, какая я малодушная трусиха.

– Эй, успокойся, – Дэвид взял Пенни за руку, – и не кори себя так сильно. Мы все наделали ошибок, а уж человек, который сидит перед тобой, наделал их сверх всякой меры. Обидно только, что ты не позвонила всего на полчаса позже. Тогда бы я сам подошел к телефону и сказал тебе, что Габриелла не приехала. Ей всегда нравились такие фортели… Говорит, что приезжает с детьми, и в последний момент все отменяет. В тот раз она позвонила из аэропорта Майами, сказала, что они уже вылетают. Но когда самолет прибыл в Ниццу, я не обнаружил их на борту. Как бы там ни было, – Дэвид сжал пальцы Пенни, – важно сейчас только то, что мне удалось вернуть тебя.

Опустив взгляд. Пенни спросила:

– А ты знаешь, какой ценой?

Дэвид поморщился.

– Надеюсь, все прояснится в ближайшие дни. Теперь уже ни у Муро, ни у Габриеллы нет никаких сомнений в отношении моих чувств к тебе. Муро арестован, так что сейчас я полностью в их руках. Все зависит от того, насколько они полны решимости уничтожить меня.

– У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Думаю, желание у них не пропало, даже не сомневаюсь в этом, особенно у Муро. Похоже, он не ожидал от меня того, что я сделал, и действительно надеялся окончательно завладеть тобой. А чтобы крепче привязать к себе, подбросил тебе героин и потом выкрал из тюрьмы с целью превратить в такого же беглого преступника, как он сам. Муро считал, что ради сохранения своей шкуры я и пальцем не пошевелю, чтобы спасти тебя. Но черт побери, я не мог просто наблюдать, как ты губишь свою жизнь! Я знал, что он не рассказал тебе всей правды, – иначе ты никогда не убежала бы с ним. И все же я никак не мог понять, почему ты вообще с ним связалась. Наверное, во всем виновато скверное стечение обстоятельств, да еще Мариель, которая с самого момента твоего приезда из кожи вон лезла, чтобы избавиться от тебя. Обидно, что ей это удалось, да еще таким образом, какого никто из нас даже не мог представить себе.

Дэвид через силу усмехнулся:

– Бойся глупцов, да? Мариель все время играла не в свою игру, но она слишком самонадеянна и глупа, чтобы понимать это. Стерлинг использовал ее, пытаясь получить от Мариель такую информацию обо мне, которой вообще не существовало… во всяком случае, не в рамках журнала. А к другой информации она доступа не имела. Однако именно Мариель доложила мне о твоих встречах с Муро, а уже потом сам Стерлинг.

И тут я вышел из себя! Стерлинг моментально сообразил, как можно использовать мои чувства к тебе, и, разумеется, прежде всего сообщил об этом Габриелле, в надежде, что она начнет доносить ему обо всех моих грехах. Что, не сомневаюсь, она до сих пор и делает.

К удивлению Пенни, Дэвид улыбнулся, и впервые за это утро она увидела в его глазах такие знакомые искорки.

– Что? В чем дело? – спросила она.

Дэвид рассмеялся:

– Самое забавное в этой истории заключается в том, что Габриелла так еще ничего и не знает, однако пока не ясно, лучше это для меня или хуже. А старина Стерлинг, тот самый агент Администрации, которого мне с помощью полиции удалось упрятать на ночь в полицейский участок и который поклялся сгноить меня в тюрьме, – так вот, он сейчас помогает мне. Я не шучу, – добавил Дэвид, заметив недоверие в глазах Пенни. – Последнюю неделю мы провели вместе, ликвидировали мои, так сказать, активы, и одному Господу известно, сколько миллионов вернулось в налоговую службу США. Я честно рассказал ему всю свою историю, и сейчас он иначе смотрит на многие вещи. Однако я совершил преступление, и от этого никуда не денешься. Стерлинг понимает, что Муро и Габриелла могут запросто утопить меня, но он готов замолвить за меня словечко окружному прокурору.

– И что это значит? Возможно, тебе не придется идти в тюрьму?

– Это в самом лучшем случае. Но не стоит надеяться на слишком благоприятный исход. Я виновен в конкретных преступлениях, и сейчас все зависит от того, как далеко пойдет Габриелла… Либо она даст ложные показания, либо честно расскажет о том, как они втравили меня во все это. Конечно, полностью мне не отмыться, но если появятся смягчающие вину обстоятельства… В любом случае ее показания будут иметь больший вес, чем показания Муро.

Пенни казалось совершенно наивным верить в жалость Габриеллы по отношению к Дэвиду, и все же она, хотя бы на некоторое время, была готова принять вероятность такого поворота событий.

– А что же дальше? – спросила она, прижимаясь к Дэвиду.

– Пока мы ждем телефонный звонок.

– От кого?

– От Стерлинга. Он знает, где мы. Вчера, пока ты спала, я позвонил ему и сообщил наши координаты. Он пообещал не присылать за мной морских пехотинцев, пока, во всяком случае. Похоже, Стерлинг немного романтик в душе, но очень искусно это скрывает. Как бы там ни было, он знает, что может доверять мне, а когда потребуется, я сам явлюсь куда надо.

– Однако он рискует, особенно учитывая то, как ты дурачил его в прошлом.

– Наверняка он и сам себе не раз говорил это, но как-нибудь по-своему, в более красноречивых выражениях.

Знаешь, что он еще сказал? Что рассчитывает на тебя, поскольку тебе определенно можно верить. Странные рассуждения, особенно если учесть, что совсем недавно ты сбежала вместе с известным преступником.

Пенни прищурилась. Заметив это, Дэвид усмехнулся и принялся тихонько поглаживать ее ногу, отчего Пенни на секунду сбилась с мысли.

– Кстати, он говорил тебе, что он делал в моей спальне? Ведь это был Стерлинг, да?

– Да, это был он. Думаю, надеялся поймать Муро, а когда обнаружил, что ты одна, решил не упускать возможности поболтать с тобой обо мне или о Муро… В общем, о том из нас, с кем ты развлекалась той ночью.

– Очень смешно, – сухо заметила Пенни. – Ладно, а как насчет Делани? Что с ними теперь будет?

Дэвид пожал плечами.

– Если повезет, то их не тронут, а если нет – предъявят соответствующие обвинения.

Пенни нахмурилась в задумчивости.

– Что такое? – спросил Дэвид.

– Так, ничего особенного. Просто вспомнила вечеринку по поводу выхода первого номера журнала. Кристиан собирался прийти на нее, и значит, это ты отговорил его?

Дэвид кивнул.

– Уолли еще днем поведал мне о его намерении. Зная Муро достаточно хорошо, я понимал, какое удовольствие доставляют ему подобные выходки. Потому и позаботился, чтобы он не попал на эту, как ты сказала, вечеринку.

Пенни покачала головой.

– Кристиан и Эстер Делани – вполне достойная друг друга парочка лжецов. С Кристианом все ясно, это меня совсем не удивляет, но Эстер… Должно быть, я теряю чутье, мне ведь казалось, что я вижу старушку насквозь.

Только подумай, она все время водила меня за нос и так умело скрывала, что знает тебя…

– Ох, когда ей надо, она еще та притворщица, – заметил Дэвид. – Я ей дал единственное строгое указание на случай, если она познакомится с тобой – тогда еще никому и в голову не приходило, что вы станете соседями, – ни в коем случае не рассказывать о том, что я знаком с ними и с Муро. Думаю, Эстер это четко выполнила, но, к сожалению, я не мог уделять ей столько внимания, сколько она хотела. Мне не нравилось, как она суетится, проявляя материнскую заботу, надоели ее постоянные попытки помирить «своих мальчиков» – так она называла нас с Кристианом. Ладно, сейчас я в любом случае хочу поговорить не о ней, а о тебе. Постарайся спокойно отнестись к тому, что нам, возможно, недолго осталось быть вместе. Ты ведь любишь меня, да? То есть я хочу сказать… ты будешь скучать, если меня посадят в тюрьму?

Понимая, что Дэвид дразнит ее. Пенни вскинула брови.

– Да, я люблю тебя, – ответила она. – Но не собираюсь думать о том, как сильно буду скучать без тебя, пока этого реально не произойдет. Пикантность ситуации заключается в том, что я увлеклась мужчиной, которого разыскивала полиция, и не успела эта история закончиться, как я узнаю, что мужчину, которого я по-настоящему люблю… тоже разыскивает полиция. Не знаю, за что мне такие муки. Возможно, до этого моя жизнь шла слишком гладко, и силы небесные решили, что настало время пострадать. Но одновременно с этим они подарили мне тебя, и теперь я верю, что сумею все пережить.

Я люблю тебя и всегда буду с тобой. Сейчас ни мне, ни тебе нельзя опускать руки, поэтому, как только мы вернемся во Францию, я с новыми силами возьмусь за журнал, чтобы он продолжал работать для тебя, для твоих сыновей и…

– Для нас? – шепотом закончил Дэвид.

– Да, для нас. – Пенни положила руку ему на плечо. – Но пока мы еще здесь, почему бы нам максимально не воспользоваться преимуществами настоящего момента?

В глазах Дэвида появилась ласковая улыбка.

– Я люблю тебя, – нежно произнес он.

Глядя на него. Пенни тоже улыбнулась. Губы ее затрепетали, когда ладонь Дэвида скользнула под подол ее платья.

– Я хочу тебя, – повторил Дэвид слегка дрожащим голосом.

Смех в глазах Пенни моментально сменился огнем желания, она вытянулась на кровати рядом с Дэвидом, прильнув к нему всем телом. Они слились в долгом поцелуе, испытывая блаженство, не сдерживая чувства, крепко прижимаясь друг к другу. Ощутив, как наливается силой член Дэвида, Пенни нащупала рукой застежку на его шортах, расстегнула ее и обхватила член ладонью. Дэвид протяжно застонал. Пенни открыла глаза и увидела, что лицо его напряглось, длинные ресницы трепетали от охватившего его желания.

Дэвид тоже открыл глаза и, заглянув в глаза Пенни, лег на нее, крепко прижимаясь бедрами к ее бедрам. А потом, покрывая тело Пенни поцелуями, он раздел ее. Пенни лежала обнаженная, и тогда Дэвид разделся сам и снова лег на Пенни. Но прошло еще много времени, прежде чем он овладел ею. Они лежали и целовались, глядели в глаза друг Другу, прижимаясь телами все крепче и крепче.

А когда они утолили все свои желания, Дэвид перекатился на спину и лег рядом с Пенни. Он нежно гладил ее руку, биение их сердец постепенно успокаивалось, они уже могли слышать тихий, ритмичный плеск волн и нежный шелест пальм. Сквозь открытые окна в комнату проникал сладкий запах эфедры, витавший в воздухе. Повернувшись, чтобы посмотреть на Пенни, и заметив слезы в ее глазах, Дэвид сжал в своих ладонях ее ладони, а затем крепко обнял.

– Все хорошо, – прошептал он, целуя ее волосы. – Успокойся, все будет хорошо.

– Прости меня! – промолвила Пенни сдавленным голосом. – Я так сильно люблю тебя, а все кажется… Господи, прости меня! Я обещала себе быть сильной ради тебя, и вот… Ничего, это пройдет через минуту. Просто… – Всхлипывая, Пенни подняла голову и посмотрела на Дэвида. – Боже мой, Дэвид, я не хочу терять тебя! Наверное, я этого не переживу.

– Переживешь, – успокоил ее Дэвид. – А потом, может, до этого и не дойдет.

Пенни покачала головой и взглянула в глаза Дэвиду.

– Я чувствую, Дэвид. И нет никакого смысла пытаться скрыть это от меня, потому что я знаю, о чем ты думаешь.

– О чем? – Дэвид улыбнулся.

– Ты думаешь, что надо готовиться к худшему, не так ли?

Вздохнув, Дэвид снова крепко обнял Пенни.

– Да, нам надо быть готовыми ко всему, дорогая.

Очень вероятно, что произойдет худшее.