Текст книги "От осинки к апельсинке. История самоисцеления длиною в жизнь"

Школьные годы чудесные…

Интернаты бывают разные: для особенных, одарённых детей, с задержками развития, проблемами со здоровьем. Наш назывался санаторная школа-интернат №103, ранее был другой номер – 4. У нас учились дети с положительной пробой Манту либо состоящие в контакте с больным туберкулёзом. Поэтому основным лечением было отличное питание, физкультура и частые прогулки на свежем воздухе. Не могу говорить за все подобные учреждения, но наше считалось одним из лучших в крае. Сюда многие стремились устроить своих детей, это было не так просто. Мы часто принимали делегации как примерно-показательная школа. Все очень этим гордились.

В школе-интернате особый климат, доверительная атмосфера, между людьми более близкие отношения. Когда много времени проводишь вместе, становишься открытым и уязвимым. Человек чаще раскрывается полностью, какой есть, трудно долго притворяться. И обидно вдвойне получать оплеуху от друга, который знает все твои слабости и секреты. Но люди собираются в коллективы не случайно, все оправдано с духовной точки зрения. Здесь проходят важные жизненные уроки, ставятся наиболее объективные оценки.

Наш класс считался самым сильным в школе. В первую очередь благодаря Галине Викторовне, классному руководителю. У неё было отлично всё с честолюбием, и во многих из нас она заложила здоровые амбиции. Придумать что-нибудь нестандартное, выделиться – это очень откликалось во мне. А потом шлифовать детали, чтобы на порядок быть лучше других. С таким характером она точно бы смогла воспитать чемпионов. Мы же выигрывали все конкурсы подряд, а их в советское время было довольно много. Праздники песни и строя, политической песни и открытки, тематические вечера к общенародным праздникам.

Особенно мы любили День пионерии – 19 мая. У нас были очень творческие девочки, хорошо пели и танцевали. К этому весеннему празднику всегда готовили новые танцы. Вальс под музыку из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», зажигательные танцы под группы «Ottawan» и «Ricchi e Poveri». Мы на школьном дворе, в красивых костюмах, стройные, юные. Потом была ярмарка, где продавали мороженое за купоны, которые нам давали за полезные дела. Прекрасный день! И всегда была ясная, тёплая погода, другой не помню.

Галина Викторовна была учителем русского языка и литературы. Очень важно, на мой взгляд, чтобы именно литературу и ещё, пожалуй, историю преподавали очень увлечённые люди. Эти предметы в первую очередь учат детей самостоятельно думать, анализировать, сопоставлять факты и сострадать. Они формируют мировоззрение и моральные качества людей. Мне повезло с педагогами.

Кроме того, что Галина Викторовна интересно вела уроки, она постоянно придумывала другие форматы погружения нас в литературный мир. Организовала драмкружок, где мы ставили спектакли по детским книгам. Проводила вечера, посвящённые неизвестным страницам жизни и творчества известных поэтов и писателей.

Запомнился вечер памяти В. Маяковского. Перед этим Галина Викторовна сказала, что это её любимый поэт. Мы воодушевились и с особым рвением готовили его стихи и поэмы. Она рассказала неизвестные факты из биографии поэта. Он предстал перед нами живым человеком, с богатым внутренним миром и необузданными желаниями. Много лет спустя я узнала, что Маяковский не был её любимым поэтом. Видя наше равнодушие к его творчеству, учительница немного схитрила, чтобы поднять к нему интерес. Импровизация в работе педагога очень важна, она всегда себя оправдывает.

Конечно, мы не могли обойти стороной конкурсы чтецов, каждый год в них участвовали. Я готовила, например, длиннющее стихотворение Сергея Викулова «Россия». Перед выступлением каждый вечер на самоподготовке я читала его перед классом: «Россия – росы и сиянье. И значит – утро, значит – свет. И расстоянья, расстоянья – без них России просто нет…» Мне казалось, что одноклассники выучили его вместе со мной.

В седьмом классе мне стало нравиться писать сочинения. Откуда-то появились свои мысли, суждения. Думаю, что активное чтение книг этому способствовало. А вот изложения никогда не любила, мне трудно пересказывать чужое. Тогда же я увлеклась книгами про индейцев американского писателя Майн Рида. Первое сочинение на свободную тему я написала о его романе «Оцеола, вождь семинолов».

Галина Викторовна поддерживала мою страсть к чтению, подсказывала новые книги, которые стоит прочитать. Ставила за сочинения отличные оценки. Но могла и снизить, если я вздумывала писать не от себя, а списывала красивые фразы из предисловий. Это помогло мне развить творческие навыки.

Сейчас Галина Викторовна в почтенном возрасте, ей 86. Лет пять назад мы собирались на тридцатилетие окончания интерната. Она была с нами. Ни за что не скажешь – бабушка! Хотя у неё уже есть правнуки. Одета по моде, с укладкой, макияжем, улыбающаяся. До сих пор учит новые стихи, говорит, профилактика Альцгеймера. Читала нам некоторые из них, очень душевные. Ведёт активный образ жизни, встречается с подругами, ходит в театры. Интересуется жизнью во всех проявлениях, не сетует на власть и трудности, полна оптимизма. Очень хороший пример для нас, временами впадающих в уныние и озлобленность.

В интернате было очень хорошее материальное снабжение. Бытует досужее мнение, что в таких заведениях все убого и по-нищенски. Очень много зависит от директора, конечно. Когда я пришла в первый класс, то мы ели из металлической посуды, пили из стаканов, спали на железных кроватях. Директором была Марина Константиновна, женщина в очень пожилом возрасте. У неё просто не было энергии заниматься улучшением качества жизни вверенного ей учреждения.

Года через два во главе нашей школы поставили специалиста загадочного РОНО Павлову Нину Григорьевну. То ли её связи помогли, то ли сама была пробивная, но в ближайший год интернат преобразился. Появились красивые шторы на окнах, цветное постельное бельё, деревянные кровати, новая мебель, посуда. Улучшилось и без того разнообразное, пятиразовое, питание. Так как дети находились здесь на полном государственном обеспечении, нам раз в год выдавали набор зимней и летней одежды и обуви. Качество этой помощи становилось всё лучше и лучше.

Нашими шефами стал коллектив нефтебазы, они периодически баловали учеников билетами в кино, цирк. Серьёзно укрепилась медицинская часть, ведь мы были дети с ослабленным здоровьем. Собрался очень сильный коллектив учителей и воспитателей, неравнодушных и интересных. Вспоминается учительница музыки Тамара Николаевна. Это она готовила все музыкальные вечера, учила петь в хоре и вокальной группе. Много времени проводила с нами, благо её дом был на территории школы. В девяностых она сменила баян на торговлю, ездила с дочерью в Турцию за вещами, челночничала. Потом стала довольно успешным коммерсантом.

Тёплым словом хочется отметить старшую пионервожатую Светлану Александровну (Сан Сановну). Огромное количество мероприятий, насыщенная общественная жизнь – всё благодаря этой очаровательной женщине. Когда мы узнали, что ей уже тридцать семь лет, мы были в шоке, не поверили. Выглядела на двадцать пять. Вот какой боевой задор!

Но больше всех мне нравилась учитель физкультуры Галина Яковлевна. Она одна из взрослых доверительно со мной разговаривала, без осуждения и критики, часто проявляя элементарную заботу. У неё была шикарная фигура, и я слышала её рассказ, как с ней на улице пытаются заигрывать молодые парни. «Сзади пионерка, спереди пенсионерка», – смеялась она. К сожалению, в начале девяностых у Галины Яковлевны обнаружили рак, она быстро сгорела. Светлая ей память.

Запоминающимся моментом школьной жизни были отношения с местными пацанами, мы их называли по имени микрорайона – Черёмушками. Они же пренебрежительно обзывали нашу школу инкубатором, но это не мешало ею интересоваться. Подсматривали в окна в актовом зале, когда шли наши концерты, следили за спортивными соревнованиями на стадионе. Многие пытались дружить с нашими девчонками. Но мы были слишком правильными, не давали одноклассницам гулять на стороне.

Первый личный дневник я начала вести в седьмом, а посвящён он был в основном дружбе с девчонками из класса. У нас были очень бурные отношения, кто с кем сегодня дружит и против кого. Мы часто ссорились, происходили передислокации группировок.

Об одной крупной ссоре я даже написала рассказ «Наши будни». Первый опыт книгописания, получается) Попыталась переложить на бумагу своё видение ситуации, мысли и чувства. Потом дала почитать его одной подруге. Вердикт был суров: «Ты очень мстительна!» Я с ней, конечно, не согласилась, в моём представлении я всего лишь устанавливала справедливость. В любом случае здорово, что я начала писать о личном – пошло переосмысление этого опыта и себя в нём.

В последний год учёбы в школе-интернате у меня практически не было стычек с одноклассниками. Наоборот, мы с девчонками очень сдружились, стали снисходительнее друг к другу. Может, просто повзрослели. У меня до сих пор хранятся открытки на Восьмое марта и Новый год, мы подписывали каждой девочке из класса. Это был целый ритуал – подбор подходящих открыток.

Повзрослеть-то повзрослели, но капусту по-прежнему «хорьковали» из хранилища, когда помогали её перебирать. И хлеб таскали из столовой. Потом в спальне после отбоя слышался хруст и чмоканье. Воспитатели не понимали такую ненасытность, ведь кормили нас просто отлично. Так вкусно и обильно ни в каком ресторане не кормят. Но нам нравилась именно авантюрность поедания продуктов – из-под подушки вкуснее.

Интернат – это особый мир, во многом отличающийся от обычной школы. Мы были пропитаны духом патриотизма и идейности, высоких идеалов и целомудрия. С удовольствием вступали в пионеры и комсомол, наш класс имени Коли Мяготина всегда назывался правофланговым. У нас часто были общие увлечения: плакали над книгами об Оводе и молодогвардейцах. Любили играть в лапту и пионербол. В анкетах в графе, кого ненавидим, дружно писали Рейгана, а некоторые – ещё и панков. У нас никто не курил, не употреблял спиртное. Были чистые, платонические отношения между мальчиками и девочками.

Конечно, не без проблем, бывало разное: и драки, и ссоры, и обиды. Лично мне эта школа помогла развить важные для жизни качества: дисциплинированность, силу волю и любовь к порядку. Показала ценность дружбы и командной работы. Это плюсы закрытой системы. Потом пошли минусы.

Кто-то пустился во все тяжкие, ранее конформизм не позволял выделяться из коллектива. А главное, что некоторые из нас не были морально готовы к другим ценностям и условиям жизни. В интернате только восьмилетнее образование, а как нам хотелось, чтобы добавили ещё два года учёбы!

На выпускном после кафе мы компанией девчонок гуляли по набережной Енисея, мечтали о будущем, таком заманчивом, совсем не желали расставаться. Потом всем скопом ночевали у моей подруги Олеси. Замечательное было время. Но жизнь раскидала нас по разным местам, где не всегда были нам рады.

Новая школа жизни

Я очень хотела получить высшее образование, поэтому пошла в девятый класс по месту жительства. Мне советовали идти в техникум, чтобы побыстрее начать зарабатывать самой, но я считала свой план правильным. В то лето после восьмого класса началась моя рабочая биография. Кем только в своей жизни я не работала: почтальоном, кухонным работником, помощником воспитателя, секретарём, торговым представителем, внештатным корреспондентом, менеджером по рекламе, гувернанткой, контролёром-распорядителем, но это уже недавно, на Универсиаде.

Это всё мимо трудовой книжки, так сказать подработка, в книжке же у меня две записи: служба в органах внутренних дел и администрации Октябрьского района в Красноярске. А первый раз в пятнадцать лет я смогла устроиться посудомойщицей. Месяц работала в пельменной, другой – в столовой кирпичного завода. Иногда повара давали немного продуктов домой. Для папки я собирала недоеденные пельмени, брезгливостью он не страдал. Зарплата была небольшой, но я смогла купить новую форму, очки, осенний плащ и сапоги. Вся остальная одежда была, как всегда, с чужого плеча и, конечно, немодная.

Когда пришла в новую школу, то сразу почувствовала свою материальную несостоятельность на фоне хорошо одетых одноклассников. В нашем классе большинство детей было из довольно обеспеченных семей, многие из торговых работников, которые тогда очень ценились. Поэтому конкретно встречали по одежке. Нас, новеньких, было двое. У Инны, моей напарницы, с достатком было всё хорошо. Да и характер оказался лёгкий и общительный. Чего не скажешь про мой.

Надо сказать, что класс наш был собран из трёх восьмых: а, б, в. Поэтому естественным путём разделился на три части, внутри ещё на группки. Притирались друг к другу непросто. Не буду врать, что первоначально меня плохо встретили, нет. Со мной общались. Но их жизнь настолько была непохожей на ту, которой мы жили в интернате, что я никак не могла адаптироваться. Рассказывая о себе, натыкалась на непонимание и перемигивание, насмешки.

Тогда начинались разные эксперименты в школах. Мы были первые в 1989 году, кто перескочил из девятого класса сразу в одиннадцатый. Начиналась эра одиннадцатилетнего образования. В школе ввели новый предмет «Этика и психология семейной жизни». Преподавал его учитель истории Сергей Анатольевич, педагог по призванию. На уроках рассказывал о вещах, на которых раньше накладывали табу. Мы с большим интересом внимали информации о половых особенностях и различиях, роли мужчины и женщины, о любви.

В один из осенних дней учитель предложил интересную затею. Хотите узнать, что думают о вас окружающие? Каждый может написать о другом, что считает нужным, но анонимно. Идея понравилась, целый урок ушёл на неё. Я была наблюдательной девушкой и уже успела составить своё мнение о многих одноклассниках. Не о всех приятное.

Особенно я не любила неискренних людей, поэтому им досталось правды-матки более других. Тогда я считала правдивость главной чертой человека. Если я так думаю, значит, должна сказать. А чтобы поберечь чьи-то чувства или просто сохранить хорошее отношение – это приспособленчество, не для меня.

Конечно, по почерку большинство друг друга разгадали. Меня тоже, почерк у меня всегда был характерный. Обо мне многие написали тёплые слова, но я считала, что это просто отписки. Были и резкие высказывания типа: «Не задирай нос, зануда!» или «Не считай себя умней других». Кто-то написал: «Скупая по натуре». Я так и не поняла, кто это был и что имел в виду. То ли мою жадность, то ли примитивное содержание.

Один мальчик написал: «Тихие, умные, незаметные». А я, правда, всё больше молчала, не хотела никак о себе заявлять. Но некоторых девчонок такая линия поведения не обманула. Потом одна из них с претензией на лидерство высказала мне о больших амбициях. Она считала меня изнутри, ведь внешне я была довольно пассивна.

После этого урока и признаний гудел весь класс. Кто-то не хотел портить отношения и писал только хорошее, но были и откровения. Мне моя будущая подруга тогда сказала, что никому не нужна моя правда, она сделала только хуже. Я думала иначе, поэтому и получила ожидаемые в этом случае последствия. На меня обиделись. А я не стала оправдываться, замкнулась в себе.

Потом кому-то в личном разговоре сказала о неискренности некоторых одноклассников. Мои слова исказили, и пошло-поехало. Непринятие, затем бойкот. В их классе, как мне было сказано, ценился не ум, а умение общаться, которого у меня, по их мнению, не было. Я перестала ходить в школу, это было невыносимо. Хотела перейти в вечернюю школу, где училась моя подруга Олеся. Но школа была в другом районе города, и меня не взяли.

Пробовала устроиться в гостиницу горничной. Здесь практически приняли, но, когда попросили паспорт, у меня его ещё не было. Я сказала, что через неделю мне исполниться шестнадцать и я его принесу. Директор гостиницы возмутилась: «Ты что, а выглядишь на все девятнадцать! Иди домой, девочка, отвечай потом за тебя».

Больше месяца я не ходила в школу. В это время записи в моём личном дневнике кричат об одиночестве и желании умереть, исчезнуть из этой постылой жизни. Я чувствовала огромный внутренний конфликт, который рос с первого сентября. Моя природная активность, честолюбие боролись с комплексом неполноценности. Внешне я могла делать вид, что мне всё равно, что говорят другие, а внутри очень остро воспринимала ухмылочки, издёвочки.

Одна некрасивая, но умная девочка всё время пыталась меня задеть, унизить. «Кто это так накурился, что невозможно дышать?» – бросала она ехидно в пространство класса. Я понимала, что она меня имеет в виду, но отвечала, что не курю. Что я могла поделать? Жить на улице? Я сама очень от этого страдала, до сих пор не переношу табачный запах. Практически все мои мужчины были некурящие.

Вечно прокуренная комната, нигде не спрятаться от удушающего запаха папирос. Я всё время залезала под одеяло с головой, но не сильно помогало. Вся одежда пропиталась этим запахом, накидки в виде чехлов не спасали ситуацию. Конечно, я старалась компенсировать свою материальную несостоятельность интеллектом, а чем ещё? Это принимали за зазнайство. Подозрительность, затем и скрытность стали занимать в моём характере большое место.

Отсутствие общения заставило меня погрузиться в свой внутренний мир. Начала сознательно изучать свой характер, привычки, взгляды. Записалась в три библиотеки, и пошёл книжный марафон. Помимо художественной литературы я заинтересовалась психологией. Тогда не было так много информации, как сейчас, но кое-что я нашла. Узнала про типы темпераментов, например. Пройдя тест в книге, я получила ответ, что у меня меланхолический темперамент и интровертная направленность личности. На тот момент так оно и было: постоянная грусть и самокопание. Но вообще, я больше холерик: сильный, неуравновешенный тип нервной деятельности. В тетради по психологии я аккуратно записывала всю информацию.

Впервые на консультацию к настоящему психологу я пришла в одиннадцатом классе. Была большая потребность разобраться в себе, я понимала, что одна не справлюсь. Так получилось, что им оказался известный в Красноярске конфликтолог Борис Иосифович Хасан. В то время он принимал на базе школы №106, в дальнейшем переименованной в гимназию №1 «Универс». Школа тесно сотрудничала с Государственным университетом, где он преподавал.

Я ничего про него не знала, просто в 1990 году ещё редки были приёмы психологов, а Борис Иосифович был в числе первых консультантов. Эта встреча оставила важный след в моей душе. Конечно, сначала он меня продиагностировал по проективным методикам, и не только. Но главное, мы с ним очень откровенно поговорили, и он понял, что мне было нужно на данный момент.

Это поддержка и безоговорочное принятие своей индивидуальности. Что со мной всё хорошо, и я имею полное право на существование такая, какая есть. Сказал, что у меня огромная жизненная сила и потенциал безграничной любви. Далеко не каждый способен выдержать этот напор и не захлебнуться в потоке. Но это при условии, что я до конца откроюсь чувствам и буду им доверять. Ключевые слова, а осознала их я только сейчас, написав эти строки.

Подсознательно я стала бояться в дальнейшем полностью раскрывать свои чувства в любви, стала излишне контролировать их, в том числе и в сексе. Была не уверена, что найдутся желающие всё это выдержать. И этот контроль исчезал лишь в состоянии сильного алкогольного опьянения, тогда меня несло, потом расхлёбывала.

Борис Иосифович обнаружил во мне яркую индивидуальность с тонкой душевной организацией и большими творческими способностями. Это был бальзам на душу – впервые взрослый человек так высоко меня оценил. Это очень добавило уверенности в себе. Через год я опять пришла к нему на консультацию, будучи уже студенткой филологического факультета Красноярского государственного университета (КГУ).

Он сказал, что я стала проще, для жизни это хорошо, а для моей сути не очень. Профессор сравнил меня с леди, такой я показалась ему год назад. Всё равно он очень поддержал меня в моих планах на учёбу и напутствовал на дальнейшее изучение своей личности. «Ничего не бойся, иди за своей мечтой! – сказал он. – Самопознание – очень важная потребность человека, но не каждый, к сожалению, к этому стремится. Многие избегают встречи с собой, поэтому живут чужими жизнями». Мне очень запомнились эти слова, я с ними полностью согласна.

Потом я стала изучать карты, их значение и способы гадания. Тогда проснулся первый интерес к эзотерике. По ней было ещё меньше информации. У меня была только фотография гороскопа с краткими характеристиками знаков зодиака. Но я смогла найти более подробное описание своего знака – Скорпиона, и именно в женском обличье. Приоткрылась завеса тайны, почему у меня такой трудный характер. У скорпионов других и не бывает. Сами мучаются и других мучают.

Зато был бальзам на душу, что это самый таинственный и сексуальный знак зодиака. Через полтора года в нашем городе откроется магазин эзотерической литературы «Тональ», в котором я буду постоянным покупателем много лет. Тогда же сделала себе разбор натальной карты, увлеклась астрологией более серьёзно. Всегда с интересом смотрела гороскопы друзей, родных и знакомых. Много находила соответствий их характеров с этой древней наукой. У меня большинство планет в первом доме – доме личного Я, самовыражение и самопознание заложены как приоритет ещё до рождения. Много планет в знаке Весов: стремление к равновесию и гармонии. Найти баланс внутри себя – это главное составляющее счастья. Но пришла к этому после тридцати.

Дома, в добровольном заточении, у меня возникла идея выложить мои мысли по самокопанию на бумагу. Этот опус я назвала «Исследование моего характера». Нескромно получилось, да? Но я решила быть с собой искренней и не ругать за непонятные порывы. Пусть пишется как пишется. Главное, отвести душу и хоть что-нибудь прояснить в себе. Как дальше-то с собой жить, всё время мучиться, не находя себе места в мире?

«В меня вместятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь» – высказывание древнего поэта Насими остро отзывалось в моём сердце. Я писала и писала про своё восприятие жизни и людей, отношения с ними, мечты и желания. Размышляла о фразе из школьной характеристики: «Таня требует к себе уважения, а сама не всегда бывает искренна». Что классный руководитель хотела этим сказать, я не понимала.

Я считала себя довольно откровенным человеком, не умеющим хитрить, но с трудом выражающим свои эмоции. Также чётко понимала, что во мне живёт не одна личность. Переживала, что все меня принимают с весёлой, озорной стороны, а серьёзность моя, глубина никому не нужны. Что я больше заточена, как сейчас говорят, на вечные ценности, а не на моду, отсюда и конфликты со средой. На многое имею своё мнение, которое редко совпадает с мнением большинства. К слову, это до сих пор так.

Выяснила, что хочу жить в своё удовольствие, чтобы меня замечали люди, а лучше любили. «Вот она я, живая!» – цитировала Анну Каренину. Что очень чувствительна к мнению других и не верю похвалам, в их искренность. Что хочу быть одной-единственной, ни на кого не похожей. Внутренне я старше своих сверстников, поэтому мне трудно с ними общаться. Что влечёт меня к чему-то таинственному и мистическому. Жду принца на алых парусах и боюсь смерти.

Эту тетрадь я написывала почти два года. К концу школы решила дать почитать её своей новой подруге Наде. Но не просто захотела поделиться сокровенным, а чтобы она разуверила меня в моих опасениях. Они касались неминуемого расставания после школы. Я очень привязчива к людям и, как Скорпион, большой собственник. Прямо о наших отношениях после школы я стеснялась спрашивать, не хотела показать свою зависимость от подруг.

Поэтому выбрала метод от противного – написала, что мы вряд ли будем дальше дружить, т. к. очень разные и всем друг на друга наплевать. Надя проявила вежливость и снисходительность, не обиделась на меня, но и не стала разубеждать. Думаю, я много требовала от неё, ведь она тоже была ещё юная девушка.

В школу после месячного прогула мне пришлось, конечно, вернуться. Сцепила зубы и пошла. Через некоторое время нашла свою стаю в классе. Девчонки тоже держались особняком от коллектива. Мы оказались очень похожи по каким-то внутренним настройкам. Две Лены, Надя и я. С Ленами у меня часто получалась дружба, имя мамы этому способствовало, может быть. Надя была для меня как старшая сестра, заботливая, чуткая. После уроков часто гуляли, болтали, смеялись над общими шутками. Ходили в гости, слушали музыку. Я осторожно открывалась новым друзьям, они принимали меня такую, какая я есть.

В памяти остался тёплый весенний день, когда впервые услышала Дмитрия Маликова и одну из первых его песен «Ты моей никогда не будешь». Она очень понравилась мне, несмотря на грустное название, как-то вдохновляюще и свежо это было, манило к чему-то запредельному. Потом с девчонками дружили много лет: и в горе, и в радости. Даже когда я переехала на новую квартиру на проспект Красноярский рабочий, оказалось, что совсем рядом поселилась и одна из Лен. Чудесное совпадение.

Как мудро поступает судьба. Если бы у меня не было тогда отчуждения, конфликта с классом, я не осталась бы наедине с собой довольно продолжительное время. Не окунулась бы в мир классической литературы, философии, психологии. Не установила бы первый мостик к своему внутреннему источнику. И не поняла, какая сила и глубина там таится.