Текст книги "От осинки к апельсинке. История самоисцеления длиною в жизнь"

Переосмысление профессии

Найти свой путь, профессию по душе и посвятить ей всю жизнь – основной мотив для самопознания. Это стремление начинает просыпаться в нас ещё в детстве. Ребёнок может выбирать разные профессии хоть каждый год, смотря что в данный момент его интересует.

Моя дочь Лада, например, в свои тринадцать лет сменила несколько увлечений. Пока занималась четыре года в изостудии, мечтала быть художником. Потом заинтересовалась медициной, конкретно акушерством. Проштудировала всю домашнюю литературу на тему «Как стать мамой». Недавно вдруг решила посвятить свою жизнь науке, очень нравятся история и география. До выпускного ещё далеко, вполне может выкинуть что-нибудь неожиданное.

Я не вмешиваюсь в процесс профессионального определения своих детей. Они лучше знают, что им надо, редко оглядываются на конъюнктуру. Толпой идти в юристы, экономисты или дизайнеры – не наша тема. Конечно, я поддерживаю их выбор, если вижу, что он от души.

Знаю людей, которым было всё равно, куда поступать, так как не было определённых интересов и задатков. Тогда опираются на другие аргументы: престижность, связи родителей или мнение друзей. Это тоже путь, многие так учатся, потом где-то работают, часто не по специальности, и не заморачиваются. Просто не у всех, по моему убеждению, есть призвание быть конкретным специалистом. Оно подразумевает всё-таки определённые интересы, затем способности и подходящие этому умения, именно в такой последовательности.

Отсутствие ярко выраженного интереса к чему-либо – первоочередной маркер, почему-то душа ничего не шепчет человеку на этот счёт. С другой стороны, у него гораздо больший выбор сфер деятельности, где можно проявить себя неплохим работником.

Есть сравнительно небольшая категория людей, которые точно знают, кем будут. Все силы и внимание направлены в одну сторону, других вариантов нет. Это именно призвание, хотя оно может стать и любимым хобби.

Призвание часто путают с предназначением. Всё-таки их семантика разная. Первое больше про профессию, второе – про определённый путь, с которого не свернёшь. Высшие силы обязательно будут толкать в ту сторону, даже если будешь сопротивляться. Отказаться нельзя. Здесь чаще идёт речь о служении людям, о большом даре проявлять через себя чистую энергию.

Для меня основой будущей профессии в юные годы были яркие впечатления, творчество и известность. Актриса кино вполне удовлетворяла этим критериям. Когда я начала глубже изучать мир кино, биографии популярных актёров, поняла одну вещь. Нужно уметь перевоплощаться, полностью вживаться в образ героев. Для этого надо быть внутри немного пустым и гибким.

Меня же там было очень много, и несла я свою суть слишком явно. Это поняла интуитивно и решила, что дара перевоплощения у меня нет, значит, и таланта. Всё, конец. Посредственной актрисой становиться я не желала. Да, если честно, мне даже неинтересно играть чужие роли. Хотелось всегда только одну – себя, но зато честно и откровенно. Так что мечта о кино осталась в детстве.

В шестнадцать я увлеклась журналистикой по той же схеме. Просто делать репортажи с мест событий меня не очень впечатляло. Были мысли вести новостные передачи – мне говорили про мою телегеничность. Но тогда это казалось скучным. Нравился формат интервью, особенно с известными людьми, и авторские материалы на интересные мне темы. В конце 80-х – начале 90-х в стране стали зарождаться ток-шоу и беседы со знаменитостями «тет-а-тет». Первопроходцами были Юлия Меньшова с передачей «Я сама» и Урмас Отт с «Телевизионным знакомством». Это было круто, мне тоже хотелось участвовать в чём-то подобном.

А пока я трудилась на филфаке. В группу журналистов не попала, писала почему, поэтому училась на филолога, учителя русского языка и литературы. Но работать в школе ни при каком раскладе я не хотела. Очень высокие требования к профессии педагога: много случайных людей, которые ломают детям психику. Здесь могут работать люди только по призванию, а никак не иначе.

Сразу скажу: учёба мне давалась трудно. У нас был очень сильный преподавательский состав на факультете, глубоко любящий своё дело. Поэтому к процессу обучения они относились довольно строго. Большое количество часов было отдано под изучение языков: старославянского, латинского, чешского, конечно, немецкого с английским.

Для меня это был перегруз, особенно четыре дня в неделю немецкого. Но с большой теплотой вспоминаю его преподавателя – Нелли Альбертовну Рогозину, очень интересного человека с отменным чувством юмора. Если бы не огромные домашние задания, я бы каждый день ходила на её предмет. Там нам дали новое имя в германских традициях. Меня звали Гизела Закмюллер. Столько лет прошло, а имя почему-то помню.

Самой большой проблемой на курсе стало погружение в лингвистику и литературоведение. Это такая же математика, только в словах и текстах. Дошло до того, что я не могла читать свои любимые книги – мозг всё время анализировал прочитанное. Я видела скелет или каркас текста, какие-то схемы, поэтому перестала получать удовольствие от чтения. Это очень напрягало.

Я почему-то жутко стеснялась общаться с однокурсниками, особенно парнями из группы журналистов. После первого семестра хотела туда перевестись, но надо было досдать несколько предметов, и я побоялась. Хотя два мои одногруппника смогли перевестись и стали довольно известными журналистами в крае.

Мне нравились общие лекции, где собирался весь курс. Было много интересных персонажей, я с удовольствием наблюдала за ними, смеялась над шутками, но сама проявиться никак не могла. Порой казалось, что я даже кое-кому нравлюсь, но всё это было на расстоянии, парни были не очень решительные. А на втором курсе я влюбилась в тренера по карате, и все мысли были только о нём.

С девчонками я общалась тоже поверхностно. Более близкие отношения завязались только с Наташей из журналистской группы. Она жила в пригороде Красноярска – Дивногорске, поэтому наше общение ограничивалось рамками учёбы. В моём альбоме сохранилась её фотография, где моей рукой написано, что Наташа моя лучшая подруга. Наверно, я тогда так считала, хотя наша дружба не протянула и двух лет.

Разговаривали в основном про любовные дела, как это бывает в юности. У неё были отношения с парнем из её города. Но мне казалось, что она целиком выдумала эту историю, столько в ней было неувязок. И парень был слишком крутой для неё, и фото его не показывала, а любил как в кино. Наталья была очень скромной девушкой, склонной к полноте и с кучей комплексов.

Про комплексы я поняла в конце нашего общения, когда она неожиданно спросила, зачем я с ней дружу. Меня озадачил её вопрос, особенно после предположения: «Может, ты со мной общаешься, чтобы на моём фоне выглядеть красавицей? И я должна говорить тебе комплименты?»

Странные мысли у девушки. У меня всегда были эффектные подруги, даже не могу представить, как их можно подбирать с этой точки зрения. Нравится общаться, вместе проводить время – значит, есть точки соприкосновения. И насчёт комплиментов Наташа не была щедрой, помню один, про медовый цвет глаз, и всё.

В этой ситуации я проявила себя как истинный Скорпион – поддержала её провокацию. Это был мой маленький тест на вшивость. Извините, зачем мне подруга, у которой такие мысли.

Учиться в универе мне не нравилось, с Натальей рассталась, но оставалась ещё мечта о журналистике. Когда же после интервью с В. Леонтьевым разрушилась и она, меня там больше ничего не держало. А нет, хитрю, был один якорь – третий курс в самом престижном вузе края. Жалко было потраченного времени, а что впереди – неизвестно.

Если бы у меня были родители, не знаю, получилось бы бросить университет. Резонный вопрос: «Ты в себе, уйти с третьего курса?» Но для меня стали пыткой поездки туда. Количество долгов, несделанных домашних заданий катастрофически возрастало. Я не знала, что мне делать. Поэтому сделала «ход конём» – в конце сентября поехала к Олесе в Петербург. Мне надо было сменить обстановку и подумать над своим будущим.

Целый месяц я жила у подруги, отдыхала, но ничего не придумала. Ходила дальше из-под палки на учёбу, пыталась разгрести свои завалы, пока не наступил момент прозрения. Я отлично помню ту ночь на 17 ноября – День студента. Бессонница стала моим постоянным спутником, поэтому неудивительно, что спасительная мысль явилась ко мне в тишине ночи: «Я могу уйти из универа, мне там не нравится, а высшее образование я получить хочу. Но где и на кого пойти учиться?»

И тут меня настиг инсайт: «Я плохо знаю себя, чтобы выбрать профессию, не очень разбираюсь в окружающих людях, надо просто изучить психологию, а там посмотрим». Вы не представляете, какой груз свалился с моих плеч, такое облегчение!

Я начала искать информацию о вузах, где готовят психологов. Университет отмела, там много нелюбимой биологии. Искала другие варианты. У меня даже была надежда перевестись куда-нибудь на первый курс без экзаменов. Но суровая правда жизни внесла свои коррективы – только поступать заново. Это был большой риск, вдруг пролечу. Поэтому подготовку к экзаменам: истории, иностранному и изложению по русскому – я начала с Нового года.

Тогда же я забрала документы с КГУ, на память осталась справка об академической успеваемости. В декабре устроилась торговым представителем по продаже медицинского оборудования в фирму «Мимекс». Мне только исполнилось 20, я была младше всех. Нас хорошо обучали, снабжали яркой рекламной продукцией и отправляли заключать договоры с больницами по всему СНГ, кроме Москвы и Питера. За полгода работы я побывала в четырёх командировках: дважды в Астрахани, в Великом Новгороде и на Донбассе, городок Стаханов.

Скажу откровенно: до этого момента я ездила только к своей подруге в Петербург, без пересадок. Поэтому была не очень подкованной в вопросах перемещений по стране, попадала в глупые ситуации, не зная очевидных вещей. Несколько предварительных договоров мне удалось заключить, но денег за это не заплатили. Объясняли, что та сторона отказалась от соглашения, а проверить это я никак не могла. Явный обман, и не у меня одной. Что поделаешь – лихие времена.

Но я компенсировала этот ущерб по-своему. Не стеснялась тратить командировочные на хорошие гостиницы, удобный транспорт и кое-какие развлечения. Такой баланс. Этот интересный период жизни я опишу, пожалуй, в отдельной главе.

В конце июня я уволилась из «Мимекса», чтобы плотно готовиться к вступительным экзаменам. Вуз к тому времени был уже выбран. В Сибирском технологическом институте год назад открыли новый гуманитарный факультет. Там были и платные, и бюджетные места. Набирали две группы специалистов по социальной работе и одну по менеджменту. В информации для абитуриентов было описание курса «Социальная работа». Там много часов отводилось именно психологии, причём по всем направлениям, выпускникам выдавали отдельные удостоверения. Поэтому я туда и подала документы.

Со мной поступала моя подруга Лена, которая тоже бросила универ, только математический факультет. Я очень волновалась, мне нельзя было проиграть. Жаркое лето 1993-го открывало новую страницу моей жизни.

Командировки в смутное время: Донбасс, январь 1993

Профессия «торговый представитель» в нашей стране только набирала обороты. В Советском Союзе, как известно, была плановая экономика, бесконкурентная, рекламы практически не было. И так покупалось всё, что виднелось на прилавке и было спрятано под ним.

В девяностые Россия вышла на свободный рынок, поэтому умение продавать оказалось самым востребованным, да, в принципе, как и сейчас. Эта популярная профессия может называться по-разному: продавец-консультант, товаровед, менеджер по продажам, рекламный или страховой агент, торговый представитель, мерчандайзер и т. п., но суть одна – выгодно продать. «Культурно торговать – почётный труд!» – недавно увидела плакат времён Советского Союза и удивилась, почему раньше не видела, может, в голове бы и сложилась другая картинка моего отношения к этой работе.

На себе я попробовала несколько вариантов. В детстве приходилось торговать черемшой и горохом возле магазина. Папка считал, что у детей лучше покупают. Нам были с этого какие-то барыши, но мне они почему-то не очень грели душу, в отличие от брата Сергея. Помню неприятные ощущения, что на меня все смотрят, и от этого чувствую какое-то стеснение и стыд.

Летом, в студенчестве, подрабатывала рекламным агентом в газете «Ориентир цены», побуждала оптовые торговые компании давать у нас рекламу, и тоже через внутреннее сопротивление. Но самым продолжительным опытом стала работа торговым представителем в фирме «Мимекс». Продавали лазерное оборудование, управляемое компьютером, для медицины. Сейчас это используется повсеместно, тогда же было первой ласточкой. Недавно погуглила в интернете название моей фирмы и, представляете, нашла. До сих пор работает, только переехали в Сочи, к теплу.

Как вы уже поняли, продажа – не моё призвание, природа не одарила необходимыми качествами. По моему разумению, надо быть более дипломатичной, напористой, хитрой и т. п., «прогоняют в дверь, лезь в окно», здесь не до щепетильностей. Мне же неловко предлагать товар, хоть свой, хоть чужой, как будто навязываю. Если один раз откажут в покупке, больше не пойду.

Ещё думаю, что к коммерции надо иметь интерес. У меня же его нет совсем, и это большой минус в развитии своего дела. Головой понимаю ценность маркетинга, личного бренда для продвижения своих услуг, а душа не хочет этим заниматься, увы.

Но тогда я не анализировала свои способности, предложили работу – и пошла. Каким-то чудом мне удалось заключить несколько договоров, наверное, больше из жалости к моим юным летам. Как писала ранее, эта работа была временной, «междувузовской». За полгода до поступления в новый институт мне удалось съездить в четыре командировки. Москва и Петербург были вне списка рекомендованных для посещения городов, там наша ниша уже была занята конкурентами.

Чтобы не тратиться на гостиницу, ездили туда, где жили знакомые. У меня никого, кроме Леси в Питере, не было, поэтому собирала информацию у окружающих, кто бы из их родственников мог меня приютить.

В то время я занималась карате в группе здоровья. Там были женщины разных возрастов. Одна из них, Алла, лет 50, рассказала мне о своих родственниках на Донбассе, созвонилась, и они дали добро. Тогда это был безопасный регион, и в свою первую командировку я решила поехать туда.

Стаханов – маленький шахтёрский городок в Луганской области со своей горбольницей – объектом моего интереса. Я попала в чудесную еврейскую семью: дед Абрам и его дочь с мужем, детей не было. Они жили в большой трёхкомнатной квартире, немного старомодной. Очень трепетно ко мне относились, заботились, вкусно и обильно кормили. Дедушка показывал толстый альбом с фотографиями нескольких поколений своей семьи, рассказывал истории из жизни. От денег, которые я предложила за проживание и питание, категорически отказались. Единственное, чем я могла их отблагодарить, был обмен местной валюты на рубли по выгодному курсу.

Я жила у них больше недели, совершенно чужой человек, на всём готовом. Удивительно добрые люди! Мне повезло, я смогла заключить договор с их больницей. Ездила в соседний городок, Коммунарск, сейчас называется Алчевск, но безрезультатно. Меня поразили особенности тех мест: города находятся очень близко друг к другу, с конца одного можно видеть начало другого. У нас в Сибири, конечно, не так, огромные расстояния. Между городами, которые я проезжала, была идеальная равнина с большим количеством насыпных куч в виде пирамид, материалов выработки шахт. Погода в январе стояла тёплая, как у нас в апреле.

Домой я поехала с тяжёлым грузом: вареньем и повидлом всех мастей. Сладости упаковали в полиэтиленовые пакеты в две большие спортивные сумки по 20 кг каждая. Не надо говорить, что для меня это было малоподъёмной тяжестью. Хозяева уверили, что здесь они проводят до поезда, а в Красноярске в аэропорту встретит Алла. Но до самолёта-то надо добираться самой, билет до моего города был из Москвы. Тогда были сложности с приобретением билетов, дефицит, поэтому покупали заранее. Маршрут мог быть очень заковыристым – через Миндерлу, как говорят у нас в Красноярске.

Чтобы попасть в столицу, надо было из Стаханова ехать до Донецка на автобусе, оттуда железной дорогой до Москвы. Меня запихали в поезд, и я поехала, но не просто, а с шиком, в СВ-вагоне. Очень хотелось почувствовать себя привилегированным существом. Двухместное купе, обитые бордовым бархатом сиденья, блюда в номер – роскошь для провинциальной девчонки. Я кайфовала!

Через сутки поняла – что-то здесь не так. По моим подсчётам, мы к вечеру должны быть в Москве, а сейчас только середина пути. Я сверяла маршрут по атласу железных дорог Советского Союза. Что я запаниковала, ничего не сказать. Бросилась к проводнику и с отчаянием узнала, что поезд-то не скорый, а пассажирский! Он, как говорится, «кланяется» каждой станции, поэтому едет гораздо медленнее. Я и не знала, что поезда бывают разные. Что вы хотите, мне 20 лет, и никакого опыта путешествий. Но главное, я опаздываю на самолёт! Это жуть, у меня нет денег ещё на один билет, да его так быстро не купишь.

Мы подъезжали к Туле, надежда умирает последней. На карте увидела, что Домодедово находится между Москвой и Тулой. У меня созрел план, как выкрутиться из ситуации. Я быстро собралась и как ненормальная, с двумя тяжёлыми сумками, рванула к выходу. «Рванула» – очень громко сказано, скорее поплелась. Это надо было видеть! Худенькая девчонка перебежками перетаскивала огромные сумки к зданию ж/д вокзала. Бросив их там, побежала к стоянке такси: «Срочно доставьте меня до аэропорта, плачу в двойном размере!» Они посмотрели на меня, как на больную: «Девушка, вы что? При всём желании мы никак не успеем на ваш самолёт. Регистрация закончится ещё в середине поездки».

Но я не унывала и побежала к милиции: «Помогите! Я опаздываю на самолёт, денег на другой рейс у меня нет. Мне нужен вертолет!» Я реально это кричала, сотрудники оторопели от такой просьбы, даже не смеялись, глядя на моё отчаянное лицо. Какой вертолет, девочка, ты что? Моя глупость и наивность не знали границ!

Успокаивали меня всем отделением, я была в полном раздрае, плакала навзрыд. Что делать, как добраться до Красноярска? Пришлось признать, что шансов успеть на самолёт нет, а до Москвы ехать всё равно надо. Милиционеры помогли купить билет и посадили в поезд вместе с поклажей.

Путь до столицы был спокойный, уже в скромном общем вагоне. Я приняла своё поражение и ломала голову, что делать дальше. Выбор был невелик: ехать в Красноярск поездом. Соседи по плацкарту, мужчины кавказской национальности, помогли перенести чемоданы через площадь трёх вокзалов и оставили меня на Казанском.

Был поздний вечер, зал ожидания кишел людьми. Я просто бросила сумки около лавок и пошла к кассам. Отстояла огромную очередь, чтобы узнать, что билетов до Красноярска в ближайшие два дня не предвидится. Может, на третий появится, обнадёжила меня кассирша. Это здорово, конечно, но где я буду жить и что есть в это время? Денег было в обрез, только на дорогу.

Впереди меня ждала бессонная ночь. Чтобы не уснуть, купила в ларьке книжку Стивена Кинга «Испепеляющая взглядом». Напротив спали бомжи, рядом с ними никто не хотел сидеть, но у меня выбора не было. Села на неудобное деревянное сиденье и так просидела до утра, не сомкнув глаз. Ужасы С. Кинга – лучшее средство для бессонницы.

У меня не было чёткого плана действий, я отдалась на волю случая. Поезд Москва – Красноярск ходил один раз в день. Утром я вышла с сумками на улицу, вернее, доплелась до тумбы около носа моего поезда. Вокруг шум, суета, я в прострации. Рядом со мной сидела женщина, мы разговорились.

Я сквозь смех и слёзы рассказала свою историю про СВ с Украины и вертолёт из Тулы. Мы посмеялись, и она сказала, что работает проводником в моём поезде. Это было невероятное везение, просто спасение! Так как билетов действительно не было, проводник предложила поехать с ней без места до первого освобождающегося. Для меня это было уже неважно, главное, попасть в поезд.

За билет я рассчиталась и с горем пополам забралась со своими сумками в вагон. Первые сутки я ехала на краешке сиденья, но меня это не смущало. Я была так благодарна судьбе за этот подарок, особенно когда представляла, что бы меня ждало на вокзале. А ночью мне даже удалось нормально поспать. Как сейчас помню, дембель Вася возвращался со службы, и, проявив настоящие мужские качества, уступил мне место для сна. Сколько хороших людей вокруг!

На вторые сутки у меня появилось своё место, так и доехала. Не буду утомлять подробностями, как удалось дотащить до дома две тяжеленных сумки, руки и спина просто отваливались. Но мне надо было передать их Алле, которая жила на другом конце города. Телефонной связи у нас с ней не было, поэтому пришлось везти гостинцы общественным транспортом самой.

Забыла сказать, что её родственники на Донбассе, отправляя меня в путь-дорогу, сказали: половину сладостей я могу взять себе. Но самостоятельно оставить их у себя мне было почему-то неловко, хотела получить разрешение Аллы. Оказалось, зря. Алла с удовольствием взяла себе обе сумки, и мне не досталось вообще ничего. Сказать что-то я постеснялась, она же ничего не спросила. Я думала, что ей должны были пояснить это по телефону.

Сама дура, излишняя стеснительность ни к чему. Даже в дороге, перебиваясь на хлебе и воде, я не попробовала ничего из этой вкуснятины. А там и вишня, и слива, и айва, и кизил, и клубника… Я такого ещё не пробовала. Много раз хотела бросить этот неподъёмный груз, но обещание довезти до места меня останавливало.

Моя первая командировка вылилась в боевое крещение. Я поняла, как важно знакомиться и вообще общаться с людьми, быть внимательной и надеяться на лучшее. Больше таких косяков я не допускала, просчитывала заранее от А до Я.