Текст книги "От осинки к апельсинке. История самоисцеления длиною в жизнь"

Так я стала студенткой филологического факультета КГУ, сама, без всякой поддержки, и очень этим гордилась. Это было первое моё большое достижение. Не все мои друзья сразу после школы смогли поступить в вуз. Тогда был только бюджет. Кто-то из знакомых считал, что мне просто повезло.

Обесценивать чужие удачи у нас очень любят. Начиналась новая глава моей жизни – счастливые девяностые. Но если бы я тогда все-таки попала в группу журналистов, думаю, моя судьба могла бы сложиться иначе.

Подарок судьбы

Хорошо помню тот день в январе 1991-го. Я поздно вернулась домой из университета, меня встретили возбуждённые братья: «К нам приезжали какие-то женщины и навезли подарков!» В коридоре стояли большие бумажные мешки. Я глянула внутрь, чего только там не было: и продукты, и одежда, и постельное бельё. «Кто это был?» – Я не верила своим глазам. «Нам оставили номер телефона, сказали, чтобы ты позвонила», – ответил Серёжка.

Я связалась с неожиданными гостями, и меня пригласили на встречу. Так я оказалась в стенах института «Красноярскгражданпроект», который на несколько лет станет нам с братьями вторым домом. Там мне рассказали удивительную историю, каким образом узнали про нашу семью. С мая 1990-го мы стали жить одни, папка с мачехой уехали в Дзержинское. Единственным доходом у нас была маленькая пенсия по потере кормильца. Я была ещё несовершеннолетней, опекунство оформили только через полгода. На тот момент мы были тремя детьми, оставшимися без попечения родителей.

Димка, младший из братьев, ходил летом в детский дворовой клуб, где воспитателем работала Надежда Александровна Пыжлакова. Он ей поведал нашу историю, а она в свою очередь рассказала об этом в ЖЭКе Речпорта, к которому относился наш посёлок Монтажников. Осенью они сделали нам дома ремонт, снабдили необходимыми постельными принадлежностями, бельём. У нас же ничего этого не было. Мы были счастливы, жизнь налаживалась.

Надежда Александровна запустила цепочку добра, стала нашим светлым ангелом. О нас узнала районный депутат Галина Григорьевна Белау. Взяла меня под своё крыло: приглашала в гости, угощала дачными изысками. Она очень хорошо шила из меха, перешила на меня шубку из бобра. Я уже две зимы ходила в осеннем плаще, который купила на заработанные в столовой деньги. Поэтому это был для меня царский подарок. И я была не единственная, кому помогла эта добрая женщина.

Но самое главное, что сделала для нас Галина Григорьевна, – на заседании Совета районных депутатов рассказала нашу историю. Делала акцент на образе старшей сестры – студентки университета, без вредных привычек, которая одна воспитывает братьев. Кроме депутатов, там присутствовали руководители организаций и предприятий района. Директор института «Красноярскгражданпроект» Владимир Афанасьевич Денисенко проникся нашей ситуацией и на собрании коллектива предложил взять шефство над нами до совершеннолетия младшего брата. Сотрудники поддержали эту идею – так они стали нашими шефами, ангелами-спасителями.

Это был Подарок Судьбы за все лишения, страдания, просто Дар небес! Я о таком и не могла мечтать! Как только папка исчез из нашего поля, началась полоса удач. Страну же в это время лихорадило, разваливался на части огромный Советский Союз. Деньги обесценивались с каждым днём, предприятия разворовывались, зарплаты задерживались. Многие вспоминают эти годы с тяжёлыми чувствами.

А я наоборот – с очень светлыми. Даже в самых смелых своих мечтах я не могла представить, что скоро перееду из своего забытого богом посёлка на окраине Красноярска в хороший район, на берег Енисея. Доселе мои желания ограничивались лишь новой мебелью в нашей квартире, перед сном я часто визуализировала до мельчайших подробностей интерьер дома. Все атрибуты советской зажиточной семьи: стенка, диван, кресло и ковёр – были на своём месте. Это дарило мне ощущение уюта и безопасности.

Но в жизни получилось гораздо круче. Шефы подарили нам новую квартиру, сделали там ремонт, купили практически всю мебель. Кроме того, они стали ежемесячно выплачивать деньги на содержание. Как тут не поверить в чудо! Мой ангел-хранитель позаботился обо мне и в личной безопасности, вывел из-под удара местной братвы, которая мне угрожала. Теперь они до меня никогда не доберутся.

На праздник Благовещения мы с братьями переехали в двухкомнатную квартиру на четвёртом этаже с балконом в районе торгового центра «Красноярье». Из окна открывался панорамный вид на речной порт, вдалеке виднелся Октябрьский мост и остров Татышев. Я назвала эту картину «Цоевский пейзаж». По ночам возле одного из цехов порта горел мощный фонарь, освещая причудливые очертания строений. Маленький Питер, рабочие кварталы. «Дух» певца сопровождал меня и по дороге на остановку. Надпись «Цой жив!» красовалась на стене училища искусств рядом с моим домом. И каждый день, проходя мимо, эта мысль внедрялась в мой мозг. Потом я уже не сомневалась в истинности этих слов.

Фактически у нас было три комнаты: спальня была разделена на две половины перегородкой со стеклянной вставкой сверху для вентиляции. У меня появилась собственная комната, это невероятно! Я её обустраивала с большой любовью: постеры, фотографии, сувениры. Да всю квартиру хотелось окутать своей аурой, так она мне понравилась. Братьям, конечно, тоже. Обоями на стенах никого не удивить, но для меня тогда это было очень значимо и красиво. Все житейские мелочи, на которые большинство не обращает внимания, очень грели душу. Можно было наконец и вдоволь понежиться в ванне, моё любимое занятие.

Когда утром открываешь глаза, а вокруг чистота, тишина и приятный запах – ни с чем не сравнимое ощущение. Жаль, что не все это могут оценить, свыклись с обыденностью. Из того, что нас окружает, во многом складывается качество жизни. Иногда надо себя встряхивать для обновления эмоций и ощущения радости бытия, пускай от прочтения и сопереживания чужой истории, всё не самому опускаться на дно.

В это лето после переезда я смогла полететь в Ленинград к Олесе, финансовая помощь шефов это позволяла. Первый полёт на самолёте, прекрасный город, обилие новых впечатлений – я была в восторге! Помню, что взяла с собой в поездку часть гуманитарной помощи из Германии, которую нам выдали в отделе опеки. Многие страны присылали тогда свою помощь в рамках благотворительности для малоимущих россиян. Нам досталось аж две посылки с консервированными продуктами: с мясом, рыбой, фруктами. Были чай и кофе. Всё очень вкусное, в красивых баночках, доселе не виданное. Друзья и знакомые тоже диву давались от такого подарка.

Под словом «шефы» я имела в виду, конечно, конкретных людей. Понятно, что помогал нам весь дружный коллектив института своими отчислениями. Но мы общались с руководством, директором Владимиром Афанасьевичем, председателем женсовета Верой Фёдоровной. Главным же человеком для меня стала Тамара Васильевна Савина, сначала председатель профсоюза, затем заместитель по кадрам.

Более пяти лет она была мудрым наставником, примером истинной женственности. Высокая, стройная, обаятельная, с обворожительной улыбкой, она напоминала актрису Наталью Белохвостикову. Когда бы я ни обратилась, с какой просьбой, всегда получала внимание и помощь, также разные вкусняшки. Я была совсем неопытной девочкой, выросшей без матери, поэтому очень не хватало многих житейских знаний и умений, азов женской мудрости. Тамара Васильевна учила меня готовить, следить за собой, разбираться в людях. Я всё впитывала, как губка.

В первый год общения она захотела увидеться с нашим отцом. В их институте образовалась командировка в Дзержинское, и меня взяли с собой. В служебной «Волге» ехали ещё директор и главный архитектор. Я впервые была в такой компании, немного робела. Запомнилось, что во время остановки угощались огромным куском свиного окорока, для меня это было в диковинку.

Папка при встрече был трезвый, слава богу, – не хотела, чтобы как-то опозорился. Он очень стушевался, когда машина остановилась возле его избушки. Пока я с ним разговаривала, Тамара Васильевна молча его разглядывала, сама общаться не стала. Своё мнение оставила при себе, деликатная очень.

Когда в середине девяностых пошла волна финансовых пирамид, мне тоже предложили поучаствовать. На специальном бланке надо было написать ФИО знакомых, их адреса и паспортные данные. Это был первый этап, дальше процесс лихо закручивался непонятными действиями, обещая баснословный барыш в конце. Но увидеть мне его не удалось. Принесла я этот бланк в институт к Тамаре Васильевне, стала с воодушевлением рассказывать о возможности быстро и невероятно разбогатеть.

Выслушав меня, она сказала сакраментальную фразу: «Танечка, не играй с государством в азартные игры, до добра не доведёт!» И знаете, мне хватило этого напутствия. Никогда больше не ввязывалась в сомнительные истории про большие проценты при вложении, дешёвое долевое строительство и т. п. Может, конечно, я не воспользовалась каким-нибудь необыкновенным шансом, но чуйка меня здесь никогда не подводила. Большинство компаний разорялись, и верхушку потом объявляли в розыск. Слишком большая зона риска, а многие идут туда, как на поле чудес. Потом обижаются, что не получили выигрыша. Это игра в рулетку: или пан, или пропал. Так что всё справедливо, халява выпадает редко.

Все события нашей с братьями жизни шефы проживали вместе с нами, у меня не было секретов от Тамары Васильевны. Она поддерживала, сочувствовала, контролировала, наставляла на путь истинный. Не со всеми моими решениями была согласна, но давала право выбирать самой и нести ответственность за это.

Например, когда я решила уйти с университета на третьем курсе. Мне это далось очень нелегко, я понимала риски, но что-то долго делать против своей воли я не могу, уж так устроена. В профессии журналиста я разочаровалась, но от идеи высшего образования не отказалась. Присмотрела другой вуз и поступила заново, несмотря на довольно большой конкурс. Тамара Васильевна не сразу одобрила мой уход из университета, боялась, что не поступлю больше. Но всё сложилось благополучно. Она меня уважала за настойчивость и неординарность.

Когда в нашей семье возникли разногласия по поводу квартиры, я обратилась к шефам. Серёжка предложил разменять её, посчитав, что нам пора жить отдельно. Наверно, это закономерный процесс, но мне очень не хотелось уезжать из любимого дома. Наша небольшая двушка не делилась на три равные части, была неприватизированной. Невозможно было подобрать одинаковое жильё для всех.

Серёжка решил, что ему должна достаться лучшая доля при обмене, на каком основании – непонятно. Он считал, что эта квартира упала нам с неба за просто так. Я была другого мнения, мне её дали как опекуну. В этом была моя личная заслуга, и Тамара Васильевна подтвердила это. Неблагополучных семей много, но редко где стремятся к лучшей доле не только для себя, но и не бросают младших на произвол судьбы. Поэтому про нас и узнали, что нетипичная история.

Это был болезненный период в наших отношениях с братьями. Квартирный вопрос разрушил не одну семью. Но нам удалось уладить всё более-менее полюбовно. Говорю «нам» – конечно, мне, как старшей. Мы очень долго искали обмен, в итоге Сергей получил самое дорогое жильё – гостинку в нашем районе. Я взяла комнату секционного типа, но сознательно. Длинные коридоры гостинок и общежитий наводили на меня неприятные мысли о тюрьме. В секционке хоть какая-то видимость общего дома. Димка получил деньги, чтобы купить дом в деревне, откуда родом была его жена. У него рано родился ребёнок, он посчитал, что созрел для брака.

Как раз в это время закончилась шефская помощь со стороны института. Но я всё равно периодически заходила к Тамаре Васильевне, рассказывала новости. Она была рада, что я закончила институт с красным дипломом и поступила на службу в органы внутренних дел. Потом постепенно наша связь разорвалась. Тамара Васильевна ушла с этого института в другой. Мобильных телефонов ещё не было. Я допоздна пропадала на работе, часто без выходных. В начале нулевых я пыталась найти свою наставницу, у меня даже получилось узнать её рабочий телефон. Но по какому-то непонятному стечению обстоятельств не могла до неё дозвониться.

В начале февраля 2017-го по невероятной случайности мне стало известно о её кончине. Я отпросилась с работы и приехала попрощаться. Было много знакомых лиц, сотрудников института, но значительно постаревших. Я сказала много хороших слов мужу Тамары Васильевны, ему было очень приятно, он знал о нас.

Потом увидела Владимира Афанасьевича, бывшего директора. Подошла к нему, поздоровалась и спросила: «Вы меня узнаёте?» Он покачал головой. Конечно, прошло двадцать лет, как мы виделись в последний раз, я уже не та девочка. Когда представилась, он неожиданно порывисто прижал меня к себе. Я расплакалась – глубоко тронул меня его искренний и добрый импульс.

Если бы не этот человек, вообще непонятно, как бы сложилась наша судьба. Погрязли бы в болоте уныния и неблагополучия посёлка Монтажников, где жили. Многие дворовые друзья спились или затравили себя наркотиками, даже из приличных внешне семей. Что было бы со мной, когда вышли на свободу соседи, которым я случайно помогла сесть в тюрьму за воровство, а они обещали расквитаться.

Шефы дали нам шанс выйти на другой уровень, пожить счастливой жизнью. Это невероятное везение, что их выбор пал именно на нашу семью. Я всегда ценила этот шанс, благодарила небеса за прекрасную возможность.

Не могу обойтись здесь без мистической нотки. Я не верю в случайные совпадения, считаю это проявлением определённой закономерности. После панихиды по Тамаре Васильевне я не могла дальше поехать на кладбище проститься с ней, нужно было на работу. Поэтому узнала номер сектора, где будет её могила.

В следующем году на том же Шинном кладбище были похоронены друг за другом мои братья. Я попросила мужа остановиться на 127-м секторе. Он достаточно большой; муж пошёл в одну сторону, я – в другую. Ноги практически сразу привели меня к могиле Тамары Васильевны. Но там она лежала не одна, её муж ушёл вслед за ней через год. На красивом памятнике я увидела дату её смерти и поразилась – 29 января. В этот же день, только в 1981 году, умерла моя мама. Как это символично для меня! Ведь я считала Тамару Васильевну второй мамой, так много она дала мне в жизни и очень тепло относилась. Вот не верь теперь в такие совпадения.

Прикосновение к звёздам

С лёгкой руки Натальи Алексеевны, моего проводника в мир журналистики, я попробовала себя в качестве интервьюера.

Первая встреча была домашним заданием на курсе «Университет юного журналиста». Набиравшая популярность группа «Любэ» мне очень нравилась самой, их песни «Атас» и «Батька Махно» звучали со всех сторон.

Февраль 1990-го, я в одиннадцатом классе. Одной страшно идти во Дворец спорта «Енисей», где группа выступала вместе с Димой Маликовым, поэтому попросила одноклассницу Лену составить мне компанию. Как ранее писала, мы были очень живописной парой: у обеих отёк и покраснение на левом глазу. В январе вместе лежали в Глазном центре, где нам останавливали прогрессирующую близорукость.

Конечно, мы постарались примарафетиться, сделали яркий макияж. Косметика у подруги была заграничной, старший брат служил на флоте, привёз из Индии классные тени и помады, редкость по тем временам. Ну что сказать, макияж ещё больше подчёркивал дефект глаз. Собрав с миру по нитке, мы принарядились в яркие шмотки. Выглядели достаточно нелепо, но это не мешало нам чувствовать себя на высоте.

Переговоры с персоналом Дворца, охраной и директором группы я взяла на себя. Вначале решили, что я хочу встретиться с Маликовым, он был не в восторге. Когда я сбивчиво сказала про «Любэ», проблем не возникло. Нас проводили в большую гримёрную, где находились ребята из группы. Мы с Леной жутко занервничали, когда увидели брутальных парней из телевизора. Николай Расторгуев тогда был в образе военного, носил гимнастёрку с портупеей. Они слегка подтрунивали над нами, только Николай был серьёзен. Он очень внимательно меня слушал, подробно отвечал на вопросы, слегка заикаясь. Мне даже показался немного смущённым.

Помню, что первый вопрос я задала про себя: «Это первое интервью в моей жизни, я его навсегда запомню. Что вы можете мне пожелать?» Такая наглость с моей стороны. В конце беседы он дал свой адрес в Люберцах, попросил выслать газету с нашим интервью. Конечно, после выхода я сделала это, интервью называлось «У „Любэ“ нет тайн». А тогда Николай галантно вручил нам с Леной по букетику гвоздик. Это было очень мило. Никакого снобизма, высокомерия мы не увидели у артистов. Вообще удивительно, что со мной, начинающим журналистом, решили пообщаться. Тогда это было проще, а может, нам повезло. Уже прошло более 30 лет, своё уважение к этой группе и их лидеру я пронесла через всю жизнь. Следила за творчеством, переживала их тяжёлые моменты, посылала мысленно волны поддержки и любви.

А вот следующий опыт прикосновения к звёздам оказался не очень удачным, и не только для меня. На интервью с Александром Серовым мы пошли с коллегой по «Университету юного журналиста» Олесей. Каждый приготовил свою часть вопросов. Тогда я была большой поклонницей этого певца, даже восторженной фанаткой. Он напоминал мне английского актёра Тимоти Далтона, главного героя фильма «Джейн Эйр». Такой же брутальный и загадочный, прямо мой любимый типаж мужчины. Я заготовила преамбулу интервью в таком духе: «Какая советская женщина не мечтает о таком мужчине, как А. Серов» и т. д.

Но всё пошло не по плану. Мы очень долго ждали певца возле гримёрной, которая находилась в конце длинного коридора. Когда увидели вдали 3 человек, не сразу сообразили, кто есть кто. По бокам – высокие, накачанные парни, посередине – довольно приземистый мужчина. На экране телевизора Александр выглядит более мужественным. Не скрою, что я испытала некую долю разочарования. Но это не самое главное. Он почему-то решил над нами покуражиться: «Ой, мышки, вы к кому?» Ладно я среднего роста, но Олеся выше его на полголовы. Продемонстрировал тонкий юмор. Нам показалось, что он был нетрезв: запах перегара, помятый внешний вид.

Когда зашли в гримёрную, Серов спросил, из какой мы газеты. Я показала удостоверение внештатного корреспондента газеты «Культура, спорт, отдых», но его это не вдохновило: «Всего лишь внештатный?» У меня откуда-то проснулась дерзость: «Ну, Москва не сразу строилась». Было понятно, что у него нет желания ни на какое интервью, но он продолжал в своём духе: «Зачем вам я, идите к суперзвёздам, берите у них интервью! Я всего лишь скромный артист». Олеся молчала. А я, понимая, что нам точно ничего не светит, не подыграла его ложной скромности: «Да мы и не считаем вас суперзвездой!» После этого разговор был окончен. Очень не люблю мужчин, которые напрашиваются на комплименты и пренебрежительно ведут себя с людьми, уж извините. Эта встреча натолкнула меня на два важных инсайта. Не всё золото, что блестит. И на интервью проще ходить одной, ни на кого не оглядываться.

Поэтому следующий рубеж я отправилась покорять одна. Через месяц на гастроли приехала популярная группа «Электроклуб» с Виктором Салтыковым и Ириной Аллегровой. Моей задачей было взять интервью у Ирины. В то время она больше пела песни Игоря Николаева, такие как «Игрушка», «Мой ласковый и нежный зверь». Очень красивые, лиричные мелодии. Я смогла договориться с их директором и даже посмотрела целиком концерт. В гримёрной певицы вкусно пахло духами, мы сидели рядом на кожаном диване. Я жутко робела от её присутствия, но любовалась загибающимися ресницами (всегда хотела себе такие!), обворожительной улыбкой. Она казалась мне недосягаемой звездой, но одновременно тёплой и доброжелательной.

Мы поговорили о её отношении к себе, мужчинам, творчеству. Удивила меня тем, что не считала себя артистом первого эшелона или звездой, здесь не было никакого кокетства. Я не знала подробностей её жизни, до соцсетей прогресс ещё не дошёл, поэтому вопросы были скорее общего плана. Но Ирина ни разу не упрекнула меня в этом, наоборот, подбадривала, видя мою стеснительность.

Я очень комплексовала по поводу своей одежды, и особенно обуви. Диван был низкий, и перед глазами были стёртые каблуки моих осенних сапожек, в которых тогда ходила. Денег на новые набойки у меня не было. Поэтому старательно прятала ноги под диван, но получалось плохо. Ирина ничем не выказала своего отношения к моему внешнему виду, я благодарна ей за деликатность.

Названием интервью послужила её реплика «Я не боюсь быть некрасивой». Конечно, красивая, уверенная женщина может о себе так сказать и экспериментировать с образами. Здесь больше искренности и смелости в проявлении себя. Время показало, что Аллегрова встала в один ряд со звёздами первого эшелона, заслужив статус императрицы. А тогда я ушла, воодушевлённая беседой и её дружеским отношением, без мании величия. Когда писала эти воспоминания, отвлеклась на сети и увидела новости: «Сегодня празднует свой юбилей Ирина Аллегрова». Именно 20 января, в её день рождения, мне захотелось вспомнить это прекрасное время.

После окончания школы я поступила на филфак Красноярского государственного университета, но не попала в группу журналистов. А желание им быть ещё оставалось. Первый курс всегда сильно загружен, в следующий раз я смогла прикоснуться к миру звёзд только на втором году обучения. Артистов выбирала уже сама. Песни Игоря Николаева, написанные им для себя и других, брали меня за душу. А история его любви с Наташей Королёвой очень ложилась на мою личную жизнь в тот период. Большая разница в возрасте была актуальна и для меня.

Тогда я занималась карате во Дворце спорта «Енисей». Нам удавалось иногда бесплатно смотреть концерты. Поэтому было проще пройти кордоны охраны. Чувствовала я себя тоже уверенней, появилась возможность лучше одеваться. Это очень важно для самооценки. Как сказал директор этого дворца, я была эффектной девушкой.

В гримёрной Игорь был вместе с Наташей. Она отдыхала после концерта на диване и не сказала ни слова за время беседы, только улыбалась. Игорь, воображая перед ней, выбрал для интервью ироничную манеру общения. Поставил стул спинкой ко мне, сел довольно близко, хотел меня смутить. Ему это удалось, я стушевалась, но вскоре взяла себя в руки. Хитрый прищур голубых глаз, роскошные усы, он мне очень напоминал довольного кота.

Их программа называлась «Дельфин и русалка», большинство моих вопросов было именно о любви. Я сделала ему комплимент как знатоку женской души, очень тонкие чувства затрагивались в его песнях для Аллы Пугачёвой и Ирины Аллегровой. У меня были все его пластинки, и я видела, что Игорь поёт песни и о реальных женщинах, например Любови Орловой. Спросила, как он выбирает, о ком писать. Артист поиронизировал, что может написать песню и обо мне – «Журналистка Таня». Пришла к нему на интервью в Сибири девушка в сиреневом плаще с голубым шарфом и стала задавать вопросы о любви.

Его насмешливость нисколько меня не обижала. Я чувствовала его влюбленность и желание произвести впечатление на Наталью. В том году они были ещё молодожёнами. Когда задала свой самый важный вопрос: «Является ли разница в возрасте помехой для любви?» – Игорь с какой-то поспешностью ответил отрицательно. Мне показалось, что он кому-то пытается доказать своё право любить кого хочет. Эта тема всё ещё напрягала его.

Интервью с И. Николаевым я отдала в старейшую краевую газету «Красноярский рабочий», но публикацию затягивали. Уже наступил октябрь 1992 года, а статья не выходила. Помню, как однажды приехала в редакцию, а там сказали, что вместо моего опубликовали давнишнее интервью с Игорем Тальковым. Он трагически погиб накануне на концерте в Санкт-Петербурге. Я возмутилась: «Вы ждали смерти певца, чтобы наконец это интервью увидело свет?» Мой прямой вопрос поверг в шок редакторов: «Ну и апломб у тебя, милочка!»

Я совершенно не боялась так разговаривать, не переживала, что могут вообще мне отказать. Было обидно и за Талькова, и за себя. К удивлению, в следующем номере моё интервью было опубликовано. Да, с годами я стала гораздо осторожней со своими высказываниями, долгая служба в органах власти способствует дипломатии.

Сейчас расскажу о самом нелепом и смешном для меня интервью. К Олегу Газманову было очень сложно пробиться, пришлось включить всё своё обаяние. Его директор всё же разрешил мне встретиться с артистом. Причём во время переговоров Олег тоже присутствовал, но вёл себя очень забавно, словно теннисный мячик: всё время подпрыгивал, бегал, спарринговал.

Между концертами был небольшой перерыв, и пока Олег ел, я могла задать ему вопросы. Основная тема нашей беседы получилась философская, но я точно ошиблась с адресатом. Газманов скорее приземлённый и конкретный человек, что я и узнала после первых ответов. Сразу перестроиться, придумать новое направление интервью у меня не получилось, опыта маловато.

Когда я в очередной раз произнесла заготовленный вопрос: «К чему вы испытываете глубочайшее отвращение?» – Олег ответил: «Ну, к какашкам я испытываю глубочайшее отвращение!» От неожиданности я прыснула, мне было неловко, что так промахнулась с характером певца. «Я простой работяга, а вы о возвышенном!» – возмущался Газманов.

Он действительно труженик, честно делает своё дело. Я видела, как он отрабатывал концерт: и пел вживую, и активно бегал по сцене, и выполнял трюки. Бывает и на старуху проруха. После интервью мне пришлось спасаться бегством от директора певца, который хотел продолжить наше общение.

Я обработала материал и отнесла интервью в свою газету «Культура, спорт, отдых», где накануне сменился главный редактор. Но к сожалению, оно не вышло. Зато в другой газете опубликовали похожее за подписью нового главреда. Он оказался непорядочным мужчиной, присвоил себе мой труд, а в глаза изворачивался, лгал. Я не смогла защитить свои авторские права, такой урок тоже нужно было пройти.

Последним интервью из цикла моих встреч со звёздами было с суперстар – Валерием Леонтьевым. Оно поставило жирную точку в моём желании стать журналистом. Но по порядку. На этот раз организовали небольшой брифинг с представителями прессы. Несколько мужчин, среди них 2 моих однокурсника, и я. Действие происходило в небольшой гримёрной, где я раньше брала интервью у И. Аллегровой. Набились как селедки в бочке.

У Валерия подряд было два концерта, между ними перерыв 40 минут. Вместо того чтобы немного отдохнуть, ему пришлось отвечать на глупые вопросы красноярских журналистов. Он сидел напротив нас на маленьком стульчике около гримировочного зеркала, уставший и мокрый от пота. Я была поражена – звезда первой величины, очень раскованный на сцене, а такая интеллигентность, даже скромность в обычной жизни. Мог и гримёрную себе потребовать гораздо просторней, и через губу разговаривать, да вообще мог нам отказать. Потому что действительно устал: так, как Леонтьев выкладывается на концертах, редко с кем можно сравнить. Но ни капли высокомерия, снобизма или раздражительности. Хотя поводы для этого были внушительные, на мой взгляд.

Лидерство на нашем так называемом брифинге захватил один известный в городе журналист. Почти никому не давал слова, вещал только он, в развязном тоне, на «ты». Задавал непристойные, циничные вопросы, перебивал, похохатывал. Про творчество спросил раза два, зато всё время пытался выведать у Леонтьева сексуальную ориентацию. Тот спокойно отвечал, как считал нужным. Когда этот выскочка спросил, что предпочитает пить певец после бани, мне стало жутко стыдно. Вот это уровень! Плебейство!

Я тоже приготовила вопросы, но так или иначе они были заданы тем журналистом, только все с каким-то подтекстом. Вдруг Валерий обратился ко мне: «А почему девушка молчит?» Только я хотела ответить, как этот «коллега» меня перебил: «Она ждёт, когда мы уйдём, хочет наедине с тобой поговорить». Я вспыхнула: сколько можно всем демонстрировать свою озабоченность! Мне было неудобно после этого оставаться, я ушла раньше всех.

Было жалко артиста, что не дали ему отдохнуть, задавая глупые вопросы. Но с другой стороны, он должен был поставить хама на место, зачем терпеть. Мои однокурсники потом рассказали, что Леонтьев им подарил красивые плакаты с автографом, зря я раньше ушла.

А у меня внутри произошла мощная трансформация. Я стояла одна на холодной остановке, ждала автобус и понимала, что больше не хочу работать в журналистике. На сегодняшнем примере увидела, каким нужно быть, чтобы стать известным журналистом. Цинизм, беспардонность, копание в грязном белье мне совсем не подходят, начинает мутить. Словами из достаточно молодой науки, соционики: у меня сильная этика отношений, сознательно нарушать чьи-то границы мне трудно. Конечно, это спорное мнение, не все знаменитые журналисты такие, но в тот момент это был однозначный посыл. Я разуверилась в профессии, нужно было искать другой путь.

Такой интересный опыт общения с известными артистами мог произойти со мной только в то время. Позже система доступа и фильтрации начала очень хорошо работать. Непрофессионалы моего уровня вряд ли могут пробиться к более-менее медийной персоне. Мне, можно сказать, повезло. А у себя в процессе знакомства со звёздами эстрады я обнаружила необходимые для успешности качества: пробивной характер, настойчивость в достижении цели и умение договариваться с людьми.

С высоты прожитых лет могу сказать, что я была довольно смелой девчонкой, с большими амбициями и планами. Что-то по пути я растеряла, где-то пообтёрлась, обо что-то обожглась, но в душе ещё есть грандиозные планы, на которые теперь накапливаю новую смелость.