Текст книги "Закон един для неба и земли. Жечес-Йога. Том 2"

4.4. Ограничения в испытании по обету

Т: – А вдруг я в чём-нибудь ошибусь? Я ведь даже не знаю, что я должна сказать в обете! И что я железно не должна делать! Ты расскажешь мне, Учитель Аттам?

БОГ АТТАМ: – Умница! Мы ждал, когда ты спросишь! Ты Нам «железно» не должна думать на себя о смерти и о Переходе как смерти тела. На тебе, как на чела Бога, с первой молитвы надет Нами пояс неуязвимости. Сама не снимай его мыслями о смерти – в любой, даже самой отчаянной ситуации! И тогда всё, что ты будешь делать, уже не столь важно, если не нарушишь своего обета, сказанного Нам в начале испытания. Совет Кармы назначил тебе очень строгое испытание обетом молчания. Оно строгое для обычных монад, но не думаю, что тебе будет трудно сдержать своё слово.

Т: – То есть я сама должна придумать себе обет? В котором надо чётко определить свои обязательства? И не наобещать того, что ни при каких условиях я не смогу выполнить?

БОГ АТТАМ: – Правильно! Учти, что, согласившись на испытание с завтрашнего утра, ты Нам уже приняла условия четыре дня не говорить голосом и не вести мысленные диалоги ни с кем, даже с Мы – Учителем Аттамом. Никакие разговоры – это не только вслух, но и телепатические, и мысленные или через маятник.

Молитва «Отче Наш» не быть под запретом. Но на испытании сказать её для тебя означает, что ты не можешь справиться с заданием и нарушаешь обет. А благословение от Нам на труд быть не только разрешено, но и нужное.

Т: – Ещё прошу уточнить. Благодарность за пищу животным и растениям думать можно?

БОГ АТТАМ: – Нужно! И Нам – тоже не повредит! Благодарение – не диалог.

Т: – Тогда объяснение растениям о том, что я делаю, ухаживая за ними, и жечес, чтобы росли, – тоже не диалог? Ведь их ответов я всё равно не слышу?

БОГ АТТАМ: – Запрета велению на жизнь другим и на собственную защиту испытание не предусматривает. Нет также ограничения на изгоняющую мантру. Тебе она может понадобиться. Чувствуешь нужда, значит говори, только – мысленно. Даже насущные веления Ангелам не быть под запретом, а приветствуются. Они условия испытания знают и лишнего во вред твоему обету себе не позволят. Ну а всё остальное, детка, разглашению не подлежит. От Нам совет: избегай делать просьбы о помощи. И не думай, что ты там быть совсем одна. Наблюдатели будут строгие – услышат все мысли, увидят все действия.

Т: – Да? Я уже даже волноваться начала!

БОГ АТТАМ: – У Мы, детка, тоже волнение. Учителю даже наблюдать за чела на испытании запрещено. Скажешь обет, получишь завтра от Мы благословение и только после окончания испытания будет от Нас знак. Время назначишь ты в обете сама. Можешь уже сейчас сказать, когда ты желаешь закончить срок обета – в полночь после истечения четвёртого дня или наутро пятого, когда проснёшься.

Т: – Какая мне разница? Я не лунатик, во сне не разговариваю! Наблюдать за мной ночью – попусту держать в ожидании наблюдателей. Пусть будет в полночь после четвёртого дня.

БОГ АТТАМ: – Наблюдателям тоже лучше в полночь, а не утром. А Мы Сам тебе объявим результат, если выдержишь всё честно. Не выдержишь и откажешься до срока, карма тебе удвоится и Нам, Аттаму, нельзя уже быть тебе Учитель. Есмь Я не желай ты убоять – таковы правила. Ты не передумала ещё?

Если откажешься говорить обет – всё останется по-прежнему, как сейчас. Но тогда ты потеряешь возможность сократить полный круг Сансары и будешь Нам только деткой, как неготовая исполнять ответственность в статусе помощника и референта Бога.

Т: – Знаешь, я не передумаю. Обет скажу и на испытание выйду. И сделаю, что в моих силах. Но не из страха потерять статус референта. Это для меня не главное.

БОГ АТТАМ: – Но тогда ты книги не сможешь писать, разве тебе это безразлично?

Т: – Не безразлично, но и не катастрофа. Писателей и без меня много. Найдётся Богу помощник. Мне Мать Богородицу жаль. Она из-за меня уже никогда не снимет покрова, да и вы с Иисусом снова без дома останетесь…

БОГ АТТАМ: – Нам, детка, не было сомнений, что ты не передумаешь, но спросить Мы быть обязан. Устав такой. А ты снова не заметила, как жечес Нам ещё тоньше сделать! Нам честь! Ты продолжаешь совершенствоваться в тонкости жечес!

Если у чела есть ещё вопросы, Мы дать ответ по готовности твоего письменного обета. А сейчас Нам надо убыть. Быть срочные дела. Пока!

Т: – Жечес, Учитель!

…Пораньше лечь спать не получилось. Последнюю статью в сайт вывешивала дольше обычного. Браузер то терял, то вновь находил мою страницу, я нервничала и несколько раз заново принималась за дело. Когда закончила, пришла пора готовить ужин. А покормив семью, с тоской подумала, что откладывать сборы на утро – значит излишне волноваться и нервничать. Надёжней собраться с вечера. Тогда утром будет меньше ненужной суеты и волнений. Моё железное правило – в сборах надо спешить медленно. Тогда и не возьмёшь ничего лишнего, и нужное не забудешь.

…Симпатичная тетрадь – толстенькая, и в твёрдом переплёте. Её удобно на коленке примостить, если стихи попрут. И чистых листов – больше половины. На четыре дня хватит, и останется… Сейчас исписанные листы вырву, и будет как новенькая!

Стоп! Это мой старый дневник? Я и забыла о нём! Давно на цифровую запись перешла – от руки писать лень. Ну-ка, о чём тут? Из каких времён? Последняя запись от четвёртого февраля трёхлетней давности.

Боже, как давно это было и какими смешными теперь кажутся переживания тех дней от моих первых впечатлений контакта с Богом! Боялась Учителю все свои мысли открыть! Записывала от руки, тайком и по ночам. Наивно думала, что от Него их в рукописной тетради можно спрятать! А когда набралась смелости их открыть и Он мне отказал, страшно обиделась.

Сейчас-то – всё наоборот! И волнения у меня противоположного порядка. Настолько привыкла, что все мои мысли Учителю слышны, а мысленные диалоги у нас с Ним с утра и до вечера, что сейчас тревожусь о том, как бы нечаянно по привычке не послать мысль Богу и не нарушить условий испытания! Могла бы я тогда представить себе, что и такое случается в жизни?

…Записей немного – по датам меньше месяца. Учитель понаблюдал-понаблюдал за моими тайными упражнениями да однажды тактично полюбопытствовал, что это я записываю в секретной тетради после отбоя в нарушение режима? Попросил дать прочесть. Отказать другу я не смогла. А когда тайны не стало и писать вроде бы незачем… После, готовя к публикации на сайте книгу «Бог пришёл на Землю», эти записи перекочевали в неё практически без всяких правок. Хотела их немного причесать, набирая на клавиатуре, да Соавтор воспротивился. Сказал, что Ему нравится моя честность себе и что надоело идолом выглядеть в глазах Своих детей.

…О, тут и стихи есть! Вперемешку с прозой! Незаконченные… А я думала, что все черновики выкинула! …Мысли и образы интересные, жаль, что забросила… Надо бы к ним вернуться да свеженькую запись оставить… Какое сегодня число? Двадцать восьмое июня. И заголовок уже есть:

4.5. Накануне испытания (субъективные заметки)

Завтра, с раннего утра, не позже чем в полвосьмого, начнётся самое необычное в моей жизни приключение! Мужу к восьми на работу. В семь утра он завезёт меня на дачу и оставит там на четыре дня. А я все эти дни буду исполнять обет молчания, данный Богу и Кармическому Совету!

Интересно, почему Совет Кармы в качестве испытания назначил мне обет молчания? Не чувствую за собой вины в излишней болтливости. И чужие секреты хранить умею. За всю свою жизнь ни разу не выболтала ничьих сокровенных тайн. И потом, разве это сложно: за четыре дня не произнести ни слова, ни с кем не поговорить по телефону и ни с кем не поздороваться? В последнее время я больше помалкиваю, хоть и есть что сказать. Даже длинных разговоров не затеваю и не поддерживаю. Отвечаю только на бытовые вопросы. Кому интересно, что у меня на уме, пусть читают мои стихи и прозу в Интернете. Они для всех желающих на трёх сайтах опубликованы. Не желаю скрывать и использовать только для себя информацию от Бога, важную для Него и всех людей. Ну а кому неинтересно, навязывать и уговаривать не стану. «Там» – узнают.

…Сначала, когда Учитель объявил, что во время испытания четыре дня нельзя будет вести никаких диалогов ни голосом, ни мыслями, я обрадовалась, как путёвке на курорт! А то, что при этом можно жить на даче, вообще было как сказочный подарок! Озабоченность пришла, когда узнала, что и с Богом будет запрещено мысленно беседовать.

Сегодня это ещё не возбраняется и посоветоваться с Ним пока можно. Например, о том, чем можно заниматься по вечерам, когда все дачные дела с темнотой заканчиваются. Электричества там нет, при свече много не почитаешь, а записать от руки удастся только самое важное и без подробностей. А днём на даче – других забот невпроворот. Обычно так и получается – пока хоть что-то можно в сумерках разглядеть, крутишься, как электровеник. Потом падаешь на сиденье автомобиля и – домой при свете фар. Мы наездами там бываем, как и все наши соседи. Примчимся что-то посадить, прополоть или урожай собрать. Ночевать там до сих пор и мысли не возникало. Домик служит для хранения инструментов, да укрыться от короткого дождя. И прежде чем устраиваться на ночлег, по-хорошему надо бы косметический ремонт сделать или хотя бы генеральную уборку. Пауков да мух выгнать, из дивана и стульев пыль палкой выбить. Ну и пол помыть – тоже не роскошь. Значит, тряпки, веник и моющие средства лишними не будут.

Не забыть! Но любая работа когда-нибудь заканчивается. Чем занять вечера? Травить анекдоты самой себе? Я их давно знаю. Улыбаюсь, если вспоминаю подходящую шутку к какому-либо поводу или событию. А какие события могут случиться в полном одиночестве и без права на общение? Да и с кем там смеяться?

Можно про себя песни петь. Только надо следить, чтобы песня не стала навязчивой. Этот способ иногда используется тёмными для отвлечения и незаметного введения сознания в транс с последующим внедрением деструктивной программы. Тёмным это и дистанционно сделать нетрудно. Уже сталкивалась, знаю…

Нет, петь не стану, вдруг начну мурлыкать себе под нос, а голос подавать не велят правила игры… Даже если меня некому слушать…

Наверное, не возбраняется читать наизусть «про себя» свои и чужие стихи, погружаться в личные воспоминания, вспоминать случаи для покаяния… Только если сразу не покаюсь или письменную пометку себе не оставлю, я могу этот случай снова забыть. Блокнотик я привыкла брать с собой повсюду. Даже на рыбалку и в тайгу. Так же, как ключи от дома. Придёт нужная мысль или рифма, запишу в «напоминальник», и тогда к ним можно вернуться в спокойной обстановке. Иначе – не оставят в покое. А с исповедью – если сразу не записать, в чём хочу покаяться, могу ходить по кругам самоанализа, пока до мыслей о смерти не докачусь в собственном саморазоблачении…

А это, наверное, самая главная цель испытания. Не прямой запрет, но тогда какой смысл Совету Кармы освобождать меня от долгов кармы и подчинения Закону Санации, если я не собираюсь долго жить? Болезни ускоряют переход. Возможно, они для этого Богу нужны – домой монады возвращать, новые задания получать… Интересно, тонкости моего жечеса уже хватит, чтобы не заблудиться в астрале?

Кстати, испытуемому можно писать дневник? Считается ли диалогом разговор с самой собой? А с совестью? Или с душой? Они ведь мои, и это тоже – я. Да и дневник было бы полезно после перечитать. Для анализа ошибок. Надо обязательно Учителя спросить об этом.

– Ну а если не позволят? Будешь выпрашивать себе поблажку? – Вопрос пришёл вроде бы от меня самой и моим голосом. Обычно я свой голос слышу, только когда вслух разговариваю, а в мыслях – такого ещё не было! Совесть? Никогда раньше её голоса не слышала, только мысленные реплики.

– Нет, конечно! – отвечаю, а сама жду, может, собеседница назовёт себя? В последнее время столько разных голосов слышу, словно мне в другом измерении уши прочистили.

– Узнала! Я это, совесть твоя. Если дневник и не позволят, то тебе это только на пользу. Память поддаётся тренировке, вот тебе и попутное занятие, – успокоила меня она и примолкла.

– Сегодня запись оставлю, – решила я, – а вернусь, перечитаю и посмеюсь над своими страхами.

Интересно, кому ещё, кроме меня, Совет Кармы назначил испытание? Только ли мне? Или – мне и Ангелам? Может, ещё и Учителю? Он говорил, что Ему нельзя будет даже наблюдателем присутствовать на моём испытании. А вдруг не выдержу экзамен? Не хотелось бы Учителя подвести. У них в тонком мире к Наставникам относятся строже, чем к ученикам…

Ну, от скромности ты точно не умрёшь! Не заносись, чела Татьяна! Может, Богу Самому путёвка на курорт потребовалась?! Устал от беспокойной ученицы! Уж слишком тебя много, неугомонная ты наша!

А мне разве жалко? Пусть отдохнёт, поправит здоровье… Оно Ему очень даже пригодится, когда мне вновь будет позволено задавать вопросы!! Нельзя реку перекрывать глухой плотиной! Накопит сил и может разнести всё – ко всеобщей матери! А реку женского красноречия запирать на ключ – тем более!

…Это шуточки, а на самом деле я немного волнуюсь. Честно говоря, слово «немного» тут совсем некстати. У меня уже все поджилки трясутся, только виду не показываю! Давно пора подумать, что завтра скажу в обете, а я всё подкрадываюсь… Не решаюсь хотя бы тезисы составить…

– На бумаге всегда получается виднее, – посоветовала совесть. – Вот и приступай, хватит мямлить! – Тут она, как всегда, права.

Значит, так. Обет – для меня закон.

Нарушить собственное слово – не имею права в первую очередь. Принимать условия с поблажками для себя – нет смысла. Если слишком упрощу ограничения, то испытание станет фикцией. Кому оно тогда нужно? Для галочки?

Честней принять для исполнения все предложенные условия. Но тогда мои формулировки в обете должны быть ясными и однозначными, чтобы в случае чего можно было на них сослаться. Мало ли? Я буду считать, что исполнила букву закона, а наблюдатели там второй смысл найдут! Тут трижды подумать надо, чтобы, не дай Бог, не забыть упомянуть важное.

Форма обета произвольная, поэтому могу сильно не морочиться и начать, как привыкла по этикету, обращаться в молитве к Богу:

«Есмь я, чела Бога Аттама, Татьяна, прошу Тебя, Учитель Аттам, благословить меня на испытание, предложенное Кармическим Советом. Благослови меня, Боже, и укрепи в стойкости духа и соразмерности во всех умениях, которые получила от Тебя за время учёбы! Аминь».

Обет

«Сегодня, в понедельник, двадцать девятого июня…

(с 7:30 часов утра – зачёркнуто; с момента – зачёркнуто; сказанного на даче обета – зачёркнуто) перед Богом и Кармическим Советом принимаю все условия испытания и… (даю себе – зачёркнуто) беру на себя обет молчания, и после его оглашения есмь я обязуюсь до полуночи с четверга на пятницу 3-го июля:

Находиться… (всё это время – зачёркнуто) в уединении на даче;

Не разговаривать в голос;

Не вести мысленные и телепатические разговоры с кем бы то ни было;

Не делать кому-либо зова;

Не молиться и не призывать на помощь Ангелов и Бога.

Есмь я намерена неукоснительно выполнять все эти условия до времени окончания испытания, объявление о котором должна распознать по Знаку от своего Небесного Учителя – Бога Триединого Аттама. Аминь».

Так? Вроде бы. На чистовик перепишу чуть позже, если Учитель одобрит.

Надо ли было упомянуть о том, что мне разрешено?

Наверное, нет. Что не запрещено, то делать можно.

То есть благодарения за пищу, веления и поручения, жечес-поле и изгоняющую мантру совершать разрешено, но без диалогов и конкретного зова по именам и статусам. Как я, собственно, частенько и делаю.

Можно раз в сутки сделать звонок мужу по мобильнику. Это чтоб не волновался и не прервал раньше времени испытание. Он предупреждён, увидит на телефоне вызов от меня и без слов поймёт, что всё в порядке.

При крайней необходимости не запрещается даже зов с молитвой. Но тогда это будет означать отказ от обета и признание собственной беспомощности. Это если испугаюсь опасности, не исчерпав всех средств самоспасения.

А если наоборот? Вдруг наблюдатели расценят моё молчание и упорство на обете как неумение трезво мыслить и реально оценивать опасности? От необоснованного отказа от помощи в условиях форс-мажора авторитета мне не прибавится, зато испытание раньше времени закончится… А наградой тогда будет звание дуры на все времена!

Ещё вот диалоги запрещены, а вообще – мысли? Я же не смогу совершенно отключить мозги! Как там Учитель сказал? Контроль мыслей. То есть думать можно, но все они должны быть без ответов собеседника! Значит, никакой расслабленности! Неустанная сосредоточенность на каждой мысли и на любом действии, как на восхождении в горах. Какие ещё варианты?

Чуть не забыла! Несмотря на назначенный мной срок обета, испытание закончится, когда я увижу Знак от Учителя.

Не раньше и не позже! А пока не увижу или не распознаю этого знака, то всё остаётся как есть и испытание продолжается. По аналогии с караульным, который, пока не пришла смена, не может покинуть свой пост. Вернее, имеет право, но по единственной уважительной причине – если его убили. Надеюсь, со мной до этого не дойдёт! Всё-таки не война.

А если и через семь дней не увижу знака? Мне что, никто не объявит, что испытание провалено? Как тогда? На всю оставшуюся жизнь оставаться немой? А обет? Я же беру его на конкретный срок? От понедельника до полуночи в пятницу. В то же время о продлении испытания и о способе извещения об этом мне ни слова не сказано!

Надо бы этот момент прояснить у Учителя.

Ну вот, с правилами и условиями вопросы обозначены. Теперь подумаю о том, как и каким образом это осуществить.

Первая задача – выжить, не бояться опасностей и не пренебрегать осторожностью до безрассудства.

Какие на даче могут быть риски?

Самая банальная угроза – травмы и отравления по собственной неаккуратности. Но мало быть внимательной, чтобы обойтись без царапин, отравлений и простуд. Всего не предусмотришь, и нелишне взять с собой аптечку первой помощи, где должны быть перевязочные и дезинфицирующие средства. Из таблеток – хватит аспирина и активированного угля. Такая дежурная аптечка давно путешествует со мной в косметичке вместе с походным ремонтным набором, там же, где нитки, иголки, пуговицы, свеча, спички, береста и шило. В принципе на даче аптека под ногами растёт. А травами я пользоваться умею и целебные свойства многих знаю.

Следующая угроза – неадекватные личности и вторжения на мою территорию с целью наживы. Маловероятно, но возможно. Меры безопасности – огонь костра, свет фонаря, и не оставлять на виду на ночь предметы, которые можно использовать для нападения. Днём незнакомца видно издали, ночью – страшней. Только меня этим не напугать – столько раз в тайге одна ночевала! Так что это вовсе и не риск.

Третья угроза – природные катаклизмы: ураган, грозы, ливень, пожар. Тоже маловероятно, чтобы всё сразу. Пожар можно предотвратить. От низового пала мы обкосились, да и вода в ёмкости есть. Сама я с огнём обращаться умею и правилами противопожарной безопасности не пренебрегаю. Остальное – незачем накликивать.

Ну и последняя опасность – магические нападения. Это без Учителя отбить сложней, но вроде у меня будет охрана десяти Ангелов. Правда, общаться с ними запрещено, но веления давать можно. Не смогу сама себя защитить, им сделаю веление.

Отсюда вывод – риски не настолько уж и большие. Тут надо очень «постараться», чтобы провалить испытание! Только если сама потеряю самообладание.

И конечно, не последнюю роль играет собственная мотивация и психологическая установка – настроишь себя на неудачу, так и получится. И наоборот. Мотивация у меня железобетонная, лично для себя я бы так не старалась. А то, что Учителя подведу и не смогу сдержать обещание о доме для Бога, Иисуса и Богородицы, – это самый строгий фактор.

Теперь психология. Получается, что там я буду без близких, друзей и без Бога? Соседи по даче, конечно, появляться будут, но они и есть основная опасность нарушить обет. Лучше настроить себя на то, что я одна на всём белом свете.

Совсем одна?! Ни папы, ни мамы, ни мужа, ни дочери, ни друзей, ни врагов?! Щас заплачу от жалости к себе, сиротинушка я, всеми брошенная!! Не тот случай, подруга!

Лучше продумать, как без слов дипломатично разминуться с соседями, чтобы многолетние дружеские отношения не испортить вдрызг.

Тут все здороваются, приходя. И никто, уходя, не прощается, а разговоры затевают через забор, если какая-то срочная нужда. Ходить на чужую территорию без приглашения и без дела – не принято. Дорожат каждой минуткой для собственных дачных работ и уединением, на которые вырываются из городской жизни. Не думаю, что будет выглядеть вызывающе, если я стану уважать их желание уединиться.

На прямой видимости можно улыбнуться и рукой помахать в качестве приветствия. Но надёжней всё же особенно перед глазами не маячить. Тогда если и станут звать, то, не услышав отклика, подумают, что уже уехала домой.

Теперь о собственном настрое на испытание. Помнить обо всех условиях надо, а их бояться – ни в коем случае! И показывать желание спрятаться – только вызывать лишний интерес к себе. Лучше всего защищает от расспросов уверенное и сосредоточенное поведение. Когда у человека занятой вид, ему не мешают.

Значит, надо придумать себе стиль поведения, при котором все оставят меня в покое. Легенду, с элементами робинзонады, в качестве декораций. Может, назначить себя Робинзоном? Или Пятницей?.. А что, интересная идея!

Пятница – особа женского рода, и к тому же абориген на необитаемом острове. В пятницу закончится мой срок добровольного затворничества. Если, конечно, ни одного условия не нарушу. Короче, мне подходит этот образ, и даже интересно в него вжиться!

Вживаюсь же я в образ литературного героя, когда пишу стихи! Юбку из травы изобретать не придётся – у нас аборигены ходят в шортах и с мотыгой, лейкой или граблями в руках. Помню, когда писала венок сонетов, то вообще полгода ни о чём другом думать не могла. Справилась же! Можно считать, что жизненный опыт по самодисциплине мыслей у меня уже есть. Значит, и моим поджилкам пора успокоиться!

 
…Спокойно, дружище, спокойно!
У нас ещё всё впереди!
Пусть шпилем ночной колокольни
Беда ковыряет в груди,
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже приготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят!..
 

Юрий Визбор был прав! Не боись, чела, и не такие в нашей жизни бывали приключения! Всё будет наилучшим образом, без сучка и задоринки!

…Ладно! Я, собственно, зачем в книжный шкаф полезла? Листок чистой бумаги найти! Только не для того, чтобы завещание потомкам писать, а элементарно составить на испытание список необходимых вещей и продуктов! Четыре дня на даче – хоть и не экспедиция на Северный полюс, но не будет возможности ни вернуться, ни попросить по телефону что-то срочно подвезти. Лучше собрать всё по бумажке. В качестве самодисциплины. И быстрей, кстати, получится.

Начну с простого. С продуктов. Стандартный дачный набор – это: чай, сахар, кофе, соль, хлеб, банка тушёнки, сгущёнки; немного лапши или крупы и овощи – картошка, морковь, лук.

Можно взять пачку сливочного масла и сыр. И сало, куда же без него?

У костерка сало с хлебом на шампуре или рогульке – милое дело! К тому же за четыре дня всё это не испортится без холодильника. Вода питьевая на даче есть. Техническая – тоже. Три кубометра в двух ёмкостях, пополняемых из водопровода и дождевой водой с крыши. Водопроводную воду подают по вечерам три дня в неделю – в среду, пятницу и в воскресенье.

Это надо учесть, потому что тогда на соседних участках становится многолюдно…

Костровая посуда, тарелки, кружки, ложки, нож, топор – в минимальном количестве на даче живут постоянно, и дополнительно можно взять только термос. Чтобы чайник на костре не выкипал. Если утром залить в термос кипятка, то костёр до вечера не нужен. Открытый огонь требует внимания и кушает много дров.

Не знаю, смогу ли я расколоть большой чурбак, если колотые поленья закончатся? Маленькие чурбачки я колола, а по комлистым – муж специалист. Но кострище должно быть на открытом месте, а днём дым от очага привлекает внимание. Возьму-ка я газовую горелку! Горит без дыма, можно быстро и экономно супчик сварить или согреть кружку кипятка. Газ в дождь можно и на веранде зажечь, под крышей и прикрытием живой занавески из лимонника. Он уже так густо от земли до крыши заплёл её с юга, что за листвой грядок не разглядеть. Замечательное укрытие – и от палящего солнца, и от посторонних глаз.

Спать буду в домике на диванчике, надо только спальник взять. И уже сейчас поставить на зарядку аккумуляторный фонарь и мобилку. К утру будут готовы к употреблению. С личной одеждой и обувью нет проблем. Беру обычный таёжный комплект. Шорты, майка, шляпа, купальник. От комаров и гнуса – рубашку с длинными рукавами, длинные штаны и куртку с москитной сеткой на капюшоне. Обувь – кроссовок хватит. Там ещё всепогодные дачные галоши есть.

С гигиеной – тоже понятно. Мыло, зубная щётка, тюбик с пастой, расчёска и полотенце. Косметика не нужна, да и зеркалом на даче не обзавелись. Ну и ладно. Кому там на меня смотреть? Учитель будет на «курорте», а наблюдающие пусть учатся, как люди свой хлеб насущный добывают. Тут не до помады!

Остались четыре вопроса к Учителю:

– Можно ли вести на испытании записи в дневнике?

– Брать ли с собой маятник и диаграммы и можно ли ими воспользоваться (в случае крайней необходимости) с запросом к своему подсознанию и душе, не делая зова Ангелам и Учителю?

– Будет ли мне особый знак, если Кармический Совет сочтёт, что я испытание не прошла? И когда это может случиться? При первом же нарушении или после окончания основного и дополнительного сроков?

– О чём можно попросить Ангелов на всё время обета, чтобы это не было нарушением их Устава?

– Жечес, Учитель Аттам! У меня есть уточняющие вопросы, прошу совета! – сделала я зов, пользуясь возможностью. Возможно, и последней, как знать?

– А Мы тут всё слышать и читать! Нам понятно, что для тебя Мы не смогли подготовить такие условия в материальной жизни, из которые ты не смогла бы найти выход. Испытание уже можно и не делать, детка! – услышала я мыслеформу с умиротворёнными интонациями Учителя.

– Как это не делать?! – возмутилась я. – Уже вещи собраны, муж предупреждён. Я что, трусиха, по-Твоему, или лгунья? Нет уж! Я не виновата, что вы там чего-то не учли! Срок назначен, и обет я уже буквами записала! Теперь просто обязана четыре дня его исполнять! С наблюдателями или без них – мне без разницы. Я своему слову хозяйка!

– Да? Мы думай, ты обрадуйся. Ну, так и быть… Завтра в полвосьмого утра ты Нам на даче свой обет голосом огласишь и начинай… – как-то снисходительно, словно капризному ребёнку, ответил Он.

– У меня есть вопрос, прошу совета, Учитель, – в недоумении повторила я.

– Эй, ну как-нибудь сама там реши, а? Нам надо убыть, – пренебрежительно отозвался Он.

– Надолго? – спросила я в надежде сделать зов позже.

– На семь дней, детка! – беззаботно ответил Он.

– А благословение на испытание? Ты не желаешь мне его дать? – почти в отчаянии спросила я, вычислив, что Учитель будет в отлучке семь дней в расчёте на мой явный провал.

– Нам некогда, Мы торопимся в отпуск! – весело сообщил Он и добавил: – Мы тебе уже тут нет нужды. Ты сама всё посчитать и вычисли! Пока! – Индикатор присутствия Учителя – серебряные колокольчики в левом ухе – изменили тон до самого высокого, который только можно расслышать. И оборвались, как лопнувшая гитарная струна…

Ушёл!.. В отпуск!!. Демонстративно! И кто меня дёрнул за язык? Вернее, за руку! Могла и подипломатичней пошутить об Учителе… И не записывать на бумаге. И обет уже вчерне написан… А его, как говорится, не вырубить топором. Придётся кувыркаться самой… Держись, Пятница ты наша!

Ладно, утро вечера мудрей. Вещи уложены, пойду-ка я спать! А веление Ангелам придумаю утром.

– Умытая мысль! – пришёл ответ из какой-то неведомой вселенской дали, и колокольчики появились снова! Правда, поле было непривычным. Из окна потянуло ветерком, и в нём ощутимо почудился запах моря. Незабываемый, хотя я уже лет двадцать как не отдыхала на морском побережье.

– Жечес, Учитель! Есмь я прошу простить меня за шутку! Кажется, она была неудачной!

– А Нам – удачная! Мы даже в ответ нашёл для ты розыгрыш! И ещё ты Нам предоставить удачный случай убедиться в твёрдости намерений чела на испытание!

– Убедился? А розыгрыш получился поучительный! Я даже поверила!

– Да, убедился! Но Мы по записи в дневнике увидел, что для ты будет курорт там. Если немного добавим заданий для чела, не возражаешь, а?

– Взявшись за гуж, не говори, что недюж! – вспомнила я поговорку и спросила: – Это сюрпризы по ходу испытания, да?

– Нет, детка! Учебное задание, чтобы не заскучала. Самостоятельная работа – так точней. А ты желай сюрприз, а? Мы сделай!

Я вздохнула, подумав, что сама напросилась на осложнения, да назад ходу нет. Но отметила, что веселье Учителя всё-таки отпускное, даже радостно за Него, если отдохнёт наконец-то.

– Детка, у Нам сюрприз будет на третий день! Уже после успешного испытания!

– Какое же это испытание, если результат известен заранее? Ты что, сокращаешь срок на один день? – насторожилась я.

– У Нам нет нужды тратить время помощника на ненужные испытания. Мы готов совсем его отменить, но ты дала обет, а что выполнишь, у Нам сомнений нет. Мы это время желаем потратить с пользой для ты обучения.

– Какие будут задания? – перешла я к делу, готовясь к неприятностям.

– Ты пишешь Нам подробный дневник. Это первое. Второе – ты должна Нам подружиться с Ангелами и со своя душа. С ними тебе разговаривать позволено и даже желаемо Нами. Ангелов учи диагностике организма маятником, а у них учись чувствовать изменения в поле защиты. С душой разговаривай, когда писать дневник. Мы давно заметил, что у ты нет мыслей что-то писать, если нет собеседник. Она – это ты, вот и узнавай своя душа подробней! Всё! Больше ты всё равно не успей. – Тон Учителя был серьёзный. И я обрадовалась, что задания вполне отвечают моим тайным надеждам подружиться с Ангелами и с душой. Давно пора, а времени не находила. И дневник разрешил! Он поможет не выходить из творческого тонуса – после перерывов так трудно восстанавливать владение словом.

– Будут ещё наставления? – спросила я, чувствуя, что неудержимо потянуло в сон. Всё-таки день сегодня был напряжённый, хоть и плодотворный.

– Да, будут. От Нам железно будут несколько знаков для тебя ближе к полночь в третий день. Быть это конец среды. Наблюдай и не пропусти. Наше поле Мы уже сейчас снимай на испытание. Не положено правилами. Утром Нам уже нельзя присутствовать на обете. Мы бущ слушать только. А после и мысли от ты выключим. Не беспокойся! Благословение – уже сейчас даём! Удачи! Обет стать законом после оглашения тобой. Сейчас ещё не поздно внести поправки. Теперь – пока!